Category: Школьные сочинения

Роман “Мастер и Маргарита” Булгаков писал до последних дней своей жизни. Над этим произведением он работал очень долго, полных двенадцать лет. Последние страницы этого романа он диктовал своей жене. Но Булгаков при жизни так и не увидел свой роман изданным. Впервые его напечатали в 1966-1967 годах в журнале “Москва”. То, что над этим произведением проделана огромная работа, видно из того, что Булгаков не сразу пришел к названию “Мастер и Маргарита”. Первым названием было “Черный маг”, вторым – “Копыто инженера”. И только в конце тридцатых годов Михаил Булгаков остановился на названии “Мастер и Маргарита”.

Познакомившись с этим романом, читатель может узнать бродячего философа Иешуа Га-Ноцри; заразиться упоительным чувством свободы, которым была охвачена Маргарита, паря над землей по пути на Великий Бал Сатаны; осознать убожество быта, в который не может проникнуть свет настоящей любви и подлинного добра; испытать вместе с Мастером тот страх, которым он заболел, когда вышел к людям со своим мудрым творением и был встречен злобой и яростью; позабавиться вместе с озорными ассистентами Воланда над “подведомственными” Сатане большими и мелкими пакостниками, мошенниками.

Булгаков писал роман “Мастер и Маргарита” как достоверную книгу о своем времени и его людях. И в то же время это произведение обращено в будущее, является книгой на все времена. Этот роман – “лебединая песня” писателя. В нем есть мистические герои, которые и должны были судить этот город – Москву, это время, этих людей.

Воланд – специалист по черной магии, как он представился Бездомному и Берлиозу, – прибыл со своей свитой в Москву. Но та жизнь, которую представила их взору Москва, очень не понравилась магу. И он решает наказать этих людей, не оправдавших доверия Сатаны. Воланд устраивает представление в варьете, в котором он должен был показать фокусы черной магии. Здесь он хотел увидеть, как изменился народ за то время, пока его не было в Москве. Он открыл прямо на сцене женский магазинчик, в котором можно было получить новую одежду, но только в обмен на старую. Поначалу все боялись этого обмена, но после того, как на сцену вышла первая посетительница магазина, одетая полностью во французскую одежду, все женщины без стеснения побежали в этот магазин. И Воланд увидел всю сущность этих людей. Они оказались все очень жадными. Поэтому Сатана решил их проучить. Он сделал так, что через некоторое время с них исчезла одежда, которую они взяли в магазинчике Сатаны. И по улицам начали бегать обманутые в одних панталонах. Воланд без сожаления расправился с людьми.

Одним из служителей варьете был Варенуха. Он очень любил врать по телефону. Он притворялся и говорил, что Варенуха, то есть он сам, сейчас отсутствует и подойти к телефону не сможет. Он проделывал такие шутки всегда. И Воланд в наказание превратил его в вампира. Но проходит некоторое время, и наказание сменяется прощением. Сатана, вершивший суд в Москве, отпускает Варенуху, но при условии, что тот всегда будет отвечать на телефонные звонки и никогда не будет обманывать. Воланд понял, что этот человек уже достаточно наказан, и поэтому простил его.

В своем романе автор показывает, как ради личной выгоды люди готовы на все. Ведь, как только квартиру покойного Берлиоза опечатали, в домоуправление начали поступать бесконечные записки. В одних говорилось о недостатке жилплощади, другие жаловались на беспокойных соседей, а были и такие, где девушки признавались в тайной беременности. Но все эти люди преследовали только одну цель – заполучить квартиру Берлиоза, хоть о ней и ходила дурная слава: оттуда постоянно исчезали люди.

Воланд прибыл в Москву как справедливое возмездие. Он вместе со своей свитой хотел проучить людей, которые того заслуживали. Но этого хотел не только Сатана. Это желание было присуще и людям. Маргарита, став ведьмой, первым делом полетела к дому, где жил критик Латунский, который всю жизнь погубил Мастеру своей статьей о романе “Понтий Пилат”. Маргарита мстила за человека, которого она любила. Она разрушила все в доме Латунского, и критику очень повезло, что его в это время не было дома, а то неизвестно, остался бы он жив после этого или нет. Но когда Воланд предлагает Маргарите послать кого-нибудь из своей свиты к Латунскому, она отказывается от этого. Маргарита решает простить его, потому что видит, что этот человек и без того ничтожен и жалок. Маргарита проходит эту свою дорогу “от мщения к прощению”.

Понтий Пилат – могущественный римский прокуратор. В его руках жизнь и смерть жителей Иудеи. Но свободы он не знает. Он раб кесаря, своей должности и своей карьеры. Он понимает, что Иешуа Га-Ноцри не заслуживает смерти. И очень хочет спасти его, но переступить через цепи этого рабства – свыше его сил. Понтий Пилат видит, что он виноват в смерти бродячего философа Иешуа Га-Ноцри, и поэтому ждет прощения свыше.

Воланд появляется в Москве, чтобы “испытать” героев романа, воздать должное Мастеру и Маргарите, сохранившим верность друг другу и любовь, покарать взяточников, лжецов, предателей. Суд над ними вершится не по законам добра, они предстают перед судом преисподней. По мысли Булгакова, в сложившейся ситуации со злом следует бороться силами зла, чтобы восстановить справедливость. Воланд прощает людям пороки, за которые они уже достаточно поплатились. Он награждает Мастера и Маргариту покоем, о котором они так давно мечтали. У Булгакова дьявол – это не только вершитель зла, это одухотворенное существо, которому не чуждо ничто человеческое. Поэтому Воланд многим героям дарует прощение, достаточно наказав их за пороки. Прощать – это главное, чему должен научиться человек в своей жизни.

В восьмой главе “Евгения Онегина”, когда действие романа уже близится к развязке, Пушкин приводит свою Музу на блестящий светский раут, где есть нечто и от “упоения”, и от “омута”, о которых он упомянул.

Муза здесь – живое, олицетворенное видение, и встреча с ней – повод для Пушкина окинуть быстрым, но не поспешным взором главные этапы своей поэтической судьбы – те дни, когда в садах Лицея:

Я безмятежно расцветал:

Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал, –

В те дни в таинственных долинах,

Весной, при кликах лебединых,

Близ вод, сиявших в тишине,

Являться муза стала мне.

Это Лицей… А в послелицейскую пору Пушкин сделал Музу участницей общества “Зеленая лампа”, вдохновительницей веселых сборищ “минутных друзей минутной младости”, как назовет поэт Н. В. Всеволожского, П. П. Каверина, Якова Толстого:

… Я музу резвую привел

На шум пиров и буйных споров…

Муза, получившая почти живой, осязаемый облик, оказывается почти рядом с поэтом и в южной ссылке:

Как часто по скалам Кавказа

Она Ленорой, при луне,

Со мной скакала на коне!

Картина художника Г. Г. Чернецова “Дарьяльское ущелье” висела на стене его кабинета.

А это Крым, Таврида…

Как часто по брегам Тавриды

Она меня во мгле ночной

Водила слушать шум морской,

Немолчный шепот Нереиды…

Муза побывала с Пушкиным в шатрах цыган, “в глуши Молдавии печальной, и являлась в саду уездной барышней, где-нибудь на скамье в Тригорском или Михайловском,

…С печальной думою в очах,

С французской книжкою в руках.

И вдруг мы понимаем, что, если собрать из разных мест романа эти признания Пушкина о вдохновлявшей его Музе, то выстроится целый очерк его судьбы, поэтическая биография. Тут и юность, и Петербург, и Одесса, и псковская глушь, ну и, конечно, Москва.

Москва, какую впервые видит в седьмой главе Татьяна Ларина. Та Москва, что предстала жадным, соскучившимся глазам поэта, давно тосковавшего по ней в деревне, 8 сентября 1826 года, когда фельдъегерский возок мчал его по Петербургскому тракту в московский Кремль на негаданную встречу с новым царем.

Мало что сохранилось ныне от старой Москвы, в какую въезжал обоз Лариных, влетала коляска Онегина или возок с Пушкиным. Но кое-что уцелело и поныне.

Сохранившиеся в городской топографии вехи этого пути – как метки, по которым скользили глаза поэта.

На древней Тверской дороге, еще до столбов заставы – Петровский замок:

Вот окружен своей дубравой Петровский замок.

Мрачно он Недавнею гордится славой.

Ныне дубравы нет и в помине, но замок сохранился и стоит посреди новой Москвы.

Целы и “львы на воротах” бывшего Английского клуба рядом со Страстной площадью.

А вот на кресты и купола Страстного монастыря давно уже не садятся галки. Он снесен более полувека назад. Здесь, за спиною бронзового Пушкина, сквер с чашей фонтана и кинотеатр “Россия”.

Но Тверской бульвар можно увидеть не только на рисунке или старинной литографии. Можно еще пройтись его аллеями, где много раз гулял Пушкин и где, мы точно это знаем, прогуливался и его герой.

Кого только не прочили в прототипы, или, как простодушно говаривали в старину, “натурщики”, Евгению Онегину.

Создатель “Горя от ума” Грибоедов. Может быть, он? Петр Яковлевич Чаадаев, лицо, Пушкину столь близкое… Музыкальный критик и писатель Владимир Федорович Одоевский…

Уже вспомянутый нами Петр Андреевич Вяземский… Не успокоиться ли на привычной мысли, что Онегин – лицо собирательное, типический образ?

Конечно, собирательное, конечно, типический образ. А все же понять эту “собирательность”, эту печать “всеобщего” можно, лишь помня о судьбах живых людей, которых знал, наблюдал Пушкин.

И был среди молодых людей эпохи тот, кто в известную пору стоял к нему ближе других и более всего воздействовал на поэта, возбуждая его мысль и разжигая фантазию.

Пушкинистами вскользь уже высказывалась догадка, которая, чем более я о ней думаю, тем более правдоподобной мне кажется. Вглядимся же пристальнее в одну прошедшую рядом с поэтом судьбу.

Известно, что в южной ссылке Пушкин сопровождал семью героя 1812 года генерала Николая Николаевича Раевского. Одному из сыновей Раевского, благородному духом и храброму Николаю Николаевичу-младшему, Пушкин посвятил “Кавказского пленника”.

Мария Раевская, как считают, долгое время была вдохновительницей музы поэта – к ней обращено посвящение “Полтавы”…

Со старшей ее сестры Екатерины, в замужестве графини Орловой, Пушкин писал, как по секрету признавался другу, Марину Мнишек в драме “Борис Годунов”…

Но особенно резкую черту в его судьбе провел старший их брат Александр Николаевич Раевский.

Вот его акварельный портрет в молодости: расстегнутая у ворота рубашка, платок, небрежно повязанный на шее. Точь-в-точь Онегин первой главы: беспечный, артистичный повеса, юный, насмешливый наблюдатель жизни, а в общем добрый малый, как все вокруг.

Но в пору знакомства с Пушкиным отставной двадцатипятилетний полковник Раевский, недавний адъютант прославленного генерала Ермолова, был уже несколько другим.

Это видно и на портрете, где Раевский запечатлен еще в военной форме. Долгими часами просиживали они с Пушкиным на берегах Подкумка. На Кавказских минеральных водах Раевский лечил старую рану в ноге, и у них было время не торопясь беседовать обо всем на свете.

Пушкин пророчил тогда в письме к брату, что Александр Раевский “будет более нежели известен”. Он полагал, что его новому другу предстоит, быть может, “встать во главе важных событий”. Шел 1820 год, посленаполеоновская Европа бурлила национальными движениями, вспыхивала революциями в Греции и на Пиренеях. Сердца молодых людей бились учащенно в надежде на скорые перемены. Пушкин не упускал потом случая повидаться с Александром Раевским в Киеве или имении Каменка, где встречались многие будущие декабристы, пылкие храбрецы, в большинстве своем романтики. Раевский был близок им, прочел: “… от наших игр удрала”. Пушкин смутился. Вопреки расхожему мнению, Пушкин был часто беззащитен перед насмешкой и не всегда находчив. А Раевский, подобно Онегину не отличавший ямба от хорея, брал превосходством циничного ума.

Я не хотел бы создать впечатление, что именно Раевский и только он стоял перед внутренним взором Пушкина, когда тот задумал и стал писать “Онегина”. Петербургский щеголь и повеса со скептическим уклоном мысли был, скорее всего, квинтэссенцией праздных молодых людей времени, а его хандра – болезнью эпохи. Но в Онегине есть и черты особенной, “неподражательной странности”, напоминающей о характерном профиле, мелькающем на страницах пушкинских рукописей южной поры.

…С ним подружился я в то время.

Мне нравились его черты,

Мечтам невольная преданность,

Неподражательная странность

И резкий, охлажденный ум.

Я был озлоблен, он угрюм.

Пушкин изживал в себе обаяние людей “онегинского” типа. Вначале поэт собирался показать увлечение Онегина Татьяной и ее гибель. Но вдруг круто повернул действие на ссору друзей, дуэль и убийство юноши-поэта.

Пушкин и Онегина понимал постепенно – одновременно и вместе с Татьяной. Разочарование Татьяны в герое совпадает с охлаждением Пушкина к своему “демону”, преодолением его скептического обаяния, осознанием какой-то более глубокой и сильной правды:

И начинает понемногу

Моя Татьяна понимать

Теперь яснее – слава Богу –

Того, по ком она вздыхать

Осуждена судьбою властной…

Смиренно выслушав когда-то в саду проповедь Онегина, Татьяна в конце романа не ответит на вспыхнувшую в нем любовь. Может быть, полагают некоторые критики, в этом порыве чувств Онегина залог его возрождения любовью? Нет, скорее, это возмездие живой жизни ему, насмешка над искусственной скептической позой.

В последних главах романа на личные судьбы ложится явственный отблеск истории. “Действие в моем романе расчислено по календарю”, – уверял Пушкин. Пушкинисты проверили. По их расчету выходило, что последняя встреча Онегина с Татьяной приходилась на март – апрель 1825 года, – несколько месяцев оставалось до декабрьского восстания.

Но другая хронология у души поэта. Между временем создания первых глав романа и последних, писавшихся в 1830 году, пролегла роковая историческая черта…

“Что сделали бы вы, если бы 14 декабря были в Петербурге?” – спросил царь у Пушкина при свидании в Кремлевском дворце. “Стал бы в ряды мятежников”, – отвечал поэт.

Есть такая точка зрения, что и Онегина Пушкин хотел привести в ряды восставших. Сомнительно. Думаю, что на площади его бы не оказалось. И не по недостатку личного мужества. Слов нет, он сочувствовал этим людям искренне и пылко, он был с ними в раннюю пору разговоров “между лафитом и клико”.

Но, как веско сказал Герцен, “брать Онегина за положительный тип умственной жизни 20-х годов совершенно ошибочно. Тип того времени – это декабрист, а не Онегин”.

Пушкин покажет Онегина в восьмой, последней, главе в гостиных столицы после декабрьского разгрома. Главный тон здесь задает теперь посредственность – преуспевающие чиновники и придворные, светская чернь вроде господина NN:

О ком твердили целый век: NN прекрасный человек.

Удивительно ли, что Онегин не захочет смешиваться с этой толпой? Чужой для всех, он стоит одиноко в дверях или у стены, скрестив на груди руки, и в горьком, желчном раздумье разглядывает светскую толпу. Пушкин заступается за героя, близкого ему по воспоминаниям молодости, и сокрушенно оглядывается назад, на свое и его прошлое:

Но грустно думать, что напрасно Была нам молодость дана, Что изменяли ей всечасно, Что обманула нас она…

Молодость обещала многое. Молодость пылко провозглашала:

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим…

Но надежды не сбылись, и тем, кто не на каторге, не в ссылке, ничего не останется, кроме как

…видеть пред собою

Одних обедов длинный ряд,

Глядеть на жизнь, как на обряд,

Идти, не разделяя с ней

Ни общих мнений, ни страстей.

Быть чужим в светской толпе, но влачиться за нею – вот безрадостный итог судьбы Онегина в после декабрьской атмосфере.

Незадолго до роковой дуэли Пушкина книгоиздатель И. Глазунов выпустил в свет изящный томик “Евгения Онегина” миниатюрного формата – зеленовато-голубой, с кружевным орнаментом на обложке. Рассчитывали, что пять тысяч экземпляров, огромный по тем временам тираж, разойдется в течение года. Но в первую же неделю после смерти Пушкина его как ветром сдуло с книжных прилавков.

Маленькая эта книжечка, подобно молитвеннику, умещалась в дамском мешочке для рукоделья и в кармане студенческого сюртука. Она ходила из рук в руки, и можно представить себе, как читался роман в трагические дни января 1837 года!

След тех горячих, горестных, пристрастных чтений – в стихотворении Лермонтова, сблизившего судьбу Пушкина с убитым юношей Ленским:

…воспетый им с такою чудной силой,

Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

“Онегин” был у всех на устах в минуты последнего прощания с поэтом Б доме на Мойке и в Конюшенной церкви. Но мало кто, наверное, тогда вполне понимал, что пушкинский роман в стихах останется на все времена не только лучшим созданием его, но и наиболее полным, гармоничным воплощением его светлого духа.

И, наверное, в лад общему настроению, как печальный итог судьбы поэта, звучали в те дни расставания с ним прощальные строки восьмой главы “Онегина”:

Блажен, кто праздник жизни рано

Оставил, не допив до дна

Бокала полного вина,

Кто не дочел ее романа

И вдруг умел расстаться с ним,

Как я с Онегиным моим.

Сейчас и нам пора проститься с ним, чтобы еще не однажды к нему вернуться!

Издавна люди высоко ценили песню за красоту и глубину ее воздействия на душу. Песне они приписывали магические свойства, а мастерам ее исполнения – чудотворную силу. Мистическое преклонение перед песней запечатлелось в мифах, обрядах, фольклорных и литературных произведениях народов мира.

Так, в древнегреческой мифологии существует миф о певце Орфее, чей волшебный голос завораживал не только людей, но и дикую природу птиц, зверей, деревья, скалы. Благодаря своему искусству Орфей смог сделать даже то, что непосильно простым смертным: живым проникнуть в царство мертвых. И хотя певец не достиг цели, ради которой совершил столь отважный поступок, – не вывел из царства мертвых свою любимую жену Эвридику, – все равно его удивительное путешествие по подземному миру истолковывалось как доказательство сверхъестественной силы песенного искусства.

Образы чудесных певцов создал и русский народ. Это былинный персонаж Садко, покоривший своей игрой на гуслях самого морского царя, а также герой древних преданий Боян, прозванный “вещим” за свой пророческий песенный дар. И “сладкоголосый” Орфей, и “вещий” Боян, и другие порожденные народной фантазией певцы являются олицетворениями песенного искусства. К подобным олицетворениям принадлежат многочисленные образы безымянных песенников, созданные разными народами. В том числе – образ украинского кобзаря. Именно в этом значении он был использован в названии одноименного поэтического сборника украинского поэта Т. Г. Шевченко.

Интересно, что у народов Севера и Дальнего Востока – якутов, нивхов, эвенков и др. – до сих пор бытует древнее поверье, согласно которому каждый человек, достигая зрелости, обретает свою “личную песню”. Она сопровождает человека на протяжении всей жизни и является своеобразным музыкально-психологическим портретом его души й судьбы.

Главное проблемой чеховского творчества, писателя переходной эпохи, стал поиск человеком путей ориентирования в сложном, непонятном мире. Никто из героев Чехова “не знает настоящей правды”, а потому в попытках определить свое место в жизни они часто заблуждаются и ошибаются. Типична для рассказов писателя ситуация, построенная по принципу “казалось – оказалось”. То, что поначалу кажется человеку правильным, в результате оказывается одним из многих заблуждений. Вот почему тема обманутых надежд так характерна для рассказов писателя.

Так, например, любовь художника из рассказа “Дом с мезонином” к юной героине, младшей из сестер Волчаниновых, остается лишь щемящим воспоминанием, потому что практичная старшая сестра Лида, испугавшись возможности развития этих взаимоотношений, увозит ее подальше. И все надежды художника на счастье рушатся. “Мисюсь, где ты?” – с пронзительной тоской восклицает он, уже не надеясь когда-то вновь обрести свою любовь.

Мечты другого героя Осипа Степановича Дымова из рассказа “Попрыгунья” связаны с совсем иным. Это необыкновенный человек, врач-подвижник, ученый. Казалось бы, перед ним открывается блестящее будущее, и вдруг он неожиданно умирает, так и не осуществив своих планов. Но тема крушения надежд связана в этом рассказе, главным образом, с его героиней – женой Дымова. Ольга Ивановна порхает по жизни, окружив себя “знаменитостями” и считая саму себя талантливой артисткой и художницей. Лишь после гибели мужа, тогда, когда уже ничего нельзя вернуть, она понимает, сколь пусты и ничтожны были ее стремления. А рядом с ней все это время жил действительно великий человек, которого она “прозевала”.

Крушение надежд переживают и герои знаменитого рассказа “Ионыч”. В начале его молодой доктор Старцев полон сил и надежд, он увлечен работой, энергичен, и кажется, что его путь ясен и благороден. Однажды он приходит в гости к Туркиным, “самой образованной и талантливой” семье во всем городе. Но читателя ждет разочарование: Чехов так показывает “таланты” членов этой семьи, что у нас не остается сомнения в их заурядности и пустых претензиях. Другое дело Старцев: он очарован дочерью хозяев дома Екатериной Ивановной, которую все зовут Котиком. Она тоже не лишена претензий: мечтает стать великой пианисткой. И Старцев, увлеченный ею, просто не обращает внимания на то, что она играет так, словно собирается “вбить клавиши в рояль”. Спустя год отношения между героями получают новый импульс: обретя уже достаточно солидную практику, Старцев хочет жениться. В шутку Котик назначает ему свидание на кладбище, но не приходит. Пожалуй, этот фрагмент рассказа можно назвать кульминацией. Ведь именно здесь Старцева посещают самые светлые, самые возвышенные мысли о жизни, о себе, о своей любви. Но его надеждам не дано осуществиться. Ведь Екатерина Ивановна хочет уехать в столицу, чтобы осуществить свою мечту о карьере пианистки. Спустя четыре года она возвращается, утратив все иллюзии: “Я такая же пианистка, как мама писательница…” – говорит он Старцеву. Лишь одна надежда остается у нее – надежда на любовь, которую, как ей кажется, еще можно вернуть. Но и эта надежда тщетна – ведь четыре года не прошли даром для Старцева: он начал постепенно превращаться в Ионыча. Так теперь обыватели города называют состоятельного, имеющего большую практику располневшего доктора, который разъезжает по городу на “тройке с бубенцами”. Все то светлое, что определяло раньше его внутренний мир, постепенно гибнет под натиском обывательской жизни. Лишь на миг при встрече с Екатериной Ивановной в душе его “затеплился огонек”. Ему стало жаль любви, утраченного счастья, несбывшихся надежд. Но, вспомнив про деньги, которые он теперь “по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием”, Ионыч быстро успокаивается. Ему уже не жаль ничего. Окончательная духовная деградация героя, который не только утратил, но даже забыл о своих былых мечтах и надеждах, показана в заключительной главке. Его просто невозможно узнать: “пухлый, красный”, похожий на “языческого бога”, он жаден, бесцеремонен, безразличен к горю и страданиям людей. Это медленное умирание, “глухая тоска небытия”: ведь вместе с надеждой и любовью в нем умерло все лучшее, человечное, возвышенное.

Говорят, “надежда умирает последней”. Тяжело, если надежды не сбываются, но еще хуже, если их нет. В своих рассказах Чехов убедительно показал, что без надежды умирает сам человек.

Единственный, с кем дружил Онегин, был Ленский, который получил образование и “набрался романтического духа” в Германии:

Пушкин одним-двумя штрихами изображает портрет романтика “немецкого толка” как мы помним, именно Германия была родиной романтизма, а Геттингенский университет – сосредоточением деятельности поэтов, близких к “штюрмерству”, которые исповедовали культ природы, верность моральным идеалам. Как уже упоминалось, в Геттингене учился романтик Г. Гейне (1819). И даже такая деталь, как “кудри до плеч”, намекает на немецкое влияние на образ Ленского – подобная прическа была у Фридриха Шиллера, произведения которого он читал даже перед фатальным дуэлям.

Недалеко от поместья Онегина живет семья соседей – помещиков Лариных, в которой проживают две взрослые дочери – Татьяна и Ольга. Татьяна искренне влюбляется в Евгения и даже сама пишет ему письма, объясняясь в любви. Однако он ответил ей холодностью, сказав, что для семейной жизни он не создан. Конечно, для гордой девушки это было страшным ударом.

Далее ситуация состоит драматично: Ленский, влюбленный в Ольгу, настойчиво приглашает своего друга Евгения Онегина к Лариным. Тот не хочет ехать, ссылаясь на то, что будет полно “невежд”, то есть тех самых провинциальных помещиков, среди которых он чувствовал себя лишним. Пушкин – мастер подтекста, поэтому, возможно, Евгений не слишком сильно хотел ехать на именины Татьяны, где присутствовали люди, которых Онегин не хотел видеть. Поэтому он и решил отомстить назойливому товарищу. Результатом всех этих событий стал дуэль и смерть Ленского.

Владимир Федорович Тендряков писал о послевоенной деревне, о школе и подростках, о религии как элементе духовности, об искусстве. Произведения, напечатанные при жизни писателя, поднимали проблемы нравственного становления личности в обществе. Повести “Ночь после выпуска” и “Весенние перевертыши” объединяет общая мысль: “В человеке живут, скрытые порою за весьма благополучной внешностью, самые различные возможности – и добрые и злые. Важно вовремя обнаружить в себе высокую нравственную потенцию и не поддаться злу”. Рассказы писателя отличаются публицистической страстностью. После смерти писателя был напечатан целый ряд его произведений, в которых раскрывалась горькая правда о прошлом страны. Тендряков не стремился в своих книгах к назидательности, он писал: “Искусство жить не укладывается ни в какие трафареты. Невозможно дать готовых рецептов. Я сам их ищу…”. О поисках смысла жизни свидетельствует его последнее произведение “Покушение на миражи”, опубликованное в 1987 году. Над романом Тендряков работал в течение последних двух десятилетий. Книга является итоговой в творчестве писателя, в ней нашли отражение нравственные искания самого писателя. “Покушение на миражи” – социально-философский роман, соединивший в себе прошлое и настоящее, древние сказания и актуальные вопросы современности. Повествование в романе ведется от первого лица – главного героя, Георгия Петровича Гребина, физика-теоретика, решившегося на необычный эксперимент: переложить на язык ЭВМ различные исторические эпохи. Тендряков в своем произведении осмысливает драматический опыт человеческих исканий, человеческих “маяков” от Христа до Томмазо Кампанеллы.

В 1988 году вышли в свет рассказы “Пара гнедых”, “Параня”, “Хлеб для собаки”, “Донна Анна”. Рассказ “Хлеб для собаки” раскрывает страшные картины голода 1933 года. Тема голода долгие годы была под запретом в советской литературе, ведь в эти годы по разным данным за восемь месяцев умерло от 8 до 10 миллионов человек. События в рассказе показаны глазами мальчика Володи. Ребенок видит бесчеловечное отношение к ссыльным, страшный голод, лишающий людей человеческого достоинства. Мальчик не может есть спокойно, вспоминая голодных людей на привокзальной площади. Он начинает тайком выносить им еду. Обезумевшие от голода люди по утрам стали собираться у дома Володи Тенкова и просить еду. Мальчик не в состоянии накормить их всех. Он находит выход: каждый день кормит чужую собаку, понимая, что не облезшего от голода пса кормил он куском хлеба, “а свою совесть”. Рассказ “Хлеб для собаки” повествует о тяжелом периоде в истории страны. Когда особенно важно, чтобы каждый человек отвечал за свои поступки, был внимательным ко всему, что его окружает, прислушивался к голосу своей совести

Писатель до конца жизни оставался верным теме нравственных исканий человека, поиска истины и подлинной духовности.

По первоначальному замыслу этот роман должен был называться “Обломовщина” и содержать беспощадную характеристику русского патриархального барина. В соответствии с этим замыслом был написан “Сон Обломова”. Во многом этот фрагмент определил содержание 1 части романа, давая объяснение сущности и истоков “обломовщины”. С этой точки зрения характеризовался и центральный герой произведения. Но позиция автора затем усложнилась, недаром в окончательном варианте он изменил название романа, вынеся в заглавие имя главного героя. Фамилия Обломов многозначна: это и производное от слова “ломать”, связанное по смыслу с эпохой перемен, коренного “слома” всей системы жизни России в предреформенную эпоху; но это и слово, связанное со старославянским корнем “обло”, означающим “круглое”. Последнее значение не только помогает представить портретную характеристику героя, но и соотносится с концепцией национального характера, в котором, по Гончарову, нет резких граней, а наоборот – он тяготеет к устойчивым, обтекаемым формам. Связь с этими национальными основами явственно ощущается в характере центрального героя. В этом смысле “обломовщина” становится оборотной стороной высоких свойств русского человека: его стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам действительности. Но вне зависимости от трактовки смысла фамилии героя очевидно, что, вынося ее в заглавие романа, автор указал, что все сюжетные и идейно-тематические линии произведения связаны с его центральным героем.

“Торопитесь делать добро” – простой и мудрый совет, который мы слышим очень часто. Но не все люди спешат следовать ему. Одни противопоставляют этому призыву свой жизненный опыт, другие просто не умеют так жить. Творить добро нелегко, это требует от человека душевной щедрости, способности жертвовать личными интересам, привычки отдавать людям больше, чем брать. Любить и жалеть людей труднее, чем ненавидеть. А те, кому это удается, вызывают непонимание, иногда даже злобу.

Герой рассказа Платонова “Юшка” – это воплощение доброты и любви к человеку. Его доброта беззащитна перед людской злобой, но она жила в нем всю жизнь, и даже после смерти Юшки проросла в его приемной дочери – добрыми делами и состраданием к людям.

Юшка работал подручным помощником у главного кузнеца, “потому что плохо видел глазами и в руках у него мало было силы”. Он носил в кузницу воду, песок и уголь, раздувал мехом горн, держал клещами горячее железо и делал всякую другую работу. За свою работу он получал небольшие деньги, но ничего не тратил на себя. Все до копейки он отдавал девочке-сироте, чтобы она могла жить и учиться. “Юшка не пил чаю и сахару не покупал, он пил воду, а одежду носил долгие годы без смены одну и ту же”. Над ним смеялись дети и взрослые. Они издевались над ним, оскорбляли и даже били. “Сердце в людях бывает слепое”, – говорил Юшка и не обижался на людей. Он верил, что его любят и что он нужен людям, “только они не умеют любить, и не знают, что делать для любви”.

Самой своей покорностью Юшка тоже сослужил односельчанам добрую службу: он безответно терпел всякое чужое зло, ожесточение, насмешку и недоброжелательство, “чтоб меньше злобы оставалось среди людей”. Но они поняли это, только когда Юшки не стало. С умершим Юшкой пришли проститься все люди, старые и малые, весь народ – все те, кто знал Юшку и потешался над ним, мучил его при жизни. Они уже никогда не смогут повиниться перед ним и ответить на его добро.

А после смерти Ефима Дмитриевича в город приехала девушка-врач, воспитанница Юшки. До самой старости она “не утомлялась утолять страдание и отдалять смерть от ослабевших”. И все в городе ее знали и уважительно называли дочерью доброго Юшки.

Введение

В романе “Мастер и Маргарита” тесно сплелись темы истории и религии, творчества и ежедневности. Но важнейшее место в романе занимает история любви мастера и Маргариты. Эта сюжетная линия добавляет произведению нежности и пронзительности. Без темы любви образ мастера не возможно было бы раскрыть полностью. Необычный жанр произведения – роман в романе – позволяет автору одновременно, и разграничить, и объединить библейскую и лирическую линии, развивать их полноценно в двух параллельных мирах.

Роковая встреча

Любовь между мастером и Маргаритой вспыхнула, как только они увидели друг друга. “Любовь выскочила между нами, как из-под земли выскакивает убийца… и поразила нас сразу обоих!” – так рассказывает Ивану Бездомному мастер в больнице, куда он попадает после неприятия критиками его романа. Он сравнивает нахлынувшие чувства с молнией или острым ножом: “Так поражает молния! Так поражает финский нож!”.

Мастер впервые увидел будущую возлюбленную на пустынной улице. Она привлекла его внимание, потому что “несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы”. Этим мимозы стали, будто сигналом мастеру, что перед ним его муза, с одиночеством и огнем в глазах.

И мастер, и несчастливая жена богатого, но нелюбимого мужа, Маргарита, были совершенно одинокими в этом мире до своей странной встречи. Как оказывается, писатель ранее был женат, но он не помнит даже имени своей бывшей жены, о которой не хранит в душе, ни воспоминаний, ни тепла. А о Маргарите он помнит все, тональность голоса, то, как она говорила, когда приходила, и что делала в его подвальной комнатушке.

После их первой встречи Маргарита начала приходить каждый день к своему возлюбленному. Она помогала ему в работе над романом, и сама жила этим трудом. Впервые в жизни ее внутренний огонь и вдохновение нашли свою цель и применение, так же и мастера впервые слушали и понимали, ведь говори они с первой встречи так, “как будто расстались вчера”.

Завершение романа мастера стало для них испытанием. Но уже рожденной любви суждено было пройти и его, и множество других испытаний, чтобы показать читателю, что настоящее родство душ существует.

Мастер и Маргарита

Настоящая любовь мастера и Маргариты в романе – это воплощение образа любви в понимании Булгакова. Маргарита – не просто любимая и любящая женщина, она муза, она вдохновение автора и его же боль, материализованная в образе Маргариты-ведьмы, что в праведном гневе крушит квартиру несправедливого критика.

Героиня любит мастера всем своим сердцем, и будто вдыхает жизнь в его маленькую квартирку. Свою внутреннюю силу и энергию она отдает роману своего возлюбленного: “она нараспев и громко повторяла отдельные фразы… и говорила, что в этом романе ее жизнь”.

Отказ издать роман, а позже разгромная критика неизвестно как попавшего в печать отрывка одинаково больно ранит, как мастера, так и Маргариту. Но, если писатель сломлен этим ударом, то Маргаритой овладевает безумная ярость, она даже грозится “отравить Латунского”. Но любовь этих одиноких душ продолжает жить своей жизнью.

Испытание любви

В романе “Мастер и Маргарита” любовь сильнее смерти, сильнее разочарования мастера и гнева Маргариты, сильнее уловок Воланда и осуждения окружающих.

Этой любви суждено пройти пламя творчества и холодный лед критиков, она настолько сильна, что не может обрести покой даже на небесах.

Герои очень разные, мастер – спокоен, задумчив, у него мягкий характер и слабое, ранимое сердце. Маргарита же сильная и резкая, не раз описывая ее, Булгаков использует слово “пламя”. Огонь горит в ее глазах и храбром, сильном сердце. Этим огнем она делится с мастером, это пламя она вдыхает в роман и даже желтые цветы в ее руках напоминают огоньки на фоне черного пальто и слякотной весны. Мастер воплощает в себе раздумье, мысль, Маргарита же – действие. Она на все готова ради любимого, и продать свою душу, и стать королевой дьявольского бала.

Сила чувств мастера и Маргариты не только в любви. Они настолько близки духовно, что просто не могут существовать раздельно. До своей встречи они не испытывали счастья, расставшись после – так и не научились бы жить отдельно друг от друга. Поэтому, наверное, Булгаков и принимает решение оборвать жизнь своих героев, взамен дав им вечный покой и уединение.

Выводы

На фоне библейской истории о Понтие Пилате история любви мастера и Маргариты кажется еще лиричнее и пронзительнее. Это любовь, за которую Маргарита готова отдать свою душу, так как она пуста без любимого человека. Будучи безумно одинокими до своей встречи, герои обретают понимание, поддержку, искренность и тепло. Это чувство сильнее всех препятствий и горечи, что выпадает на судьбу главных героев романа. И именно оно помогает им обрести вечную свободу и вечный покой.

Описание любовных переживаний и истории отношений главных героев романа могут быть использованы учениками 11 классов во время написания сочинения на тему “Любовь Мастера и Маргариты”

Современная российская промышленность – добывающая, обрабатывающая – с большими и малыми фабриками и заводами, крупными комбинатами, гидро – и атомными электростанциями свидетельствуют о небывалом экономическом потенциале нашей Родины. Но из курса школьной истории и литературы нам хорошо известно, что еще в первой четверти XX века Россия на 90% была аграрной страной. А потому самые злободневные экономические и политические вопросы в Российской империи непосредственным образом связывались именно с крестьянством. Достаточно вспомнить крестьянские бунты, манифест о даровании русским крепостным крестьянам прав состояния свободных сельских обывателей, Декрет о земле в первые дни после октябрьского переворота 1917 года…

Поэтому нет ничего удивительного в том, что когда в дореволюционной России вставал вопрос о защите прав трудового народа, то на первом плане всегда был русский крестьянин. Точно так же все политические и экономические теории и программы строились с учетом интересов русского крестьянства.

Одним из тех, кто стоит в первых рядах русских экономистов нового времени, был Александр Николаевич Радищев. Ему принадлежит оригинальная система экономических взглядов, которую можно признать передовой для того времени. А. Радищев опередил многих западноевропейских просветителей, которые взывали к разуму и верили в возможность национального благоденствия, в законы “естественного права” и реализацию их норм путем реформ.

А. Радищев придерживался иного мнения. Как истинно русский человек, он видел решение проблемы закабаленного крестьянства в революционной борьбе против дворянства и его государства. Так революция впервые на русской почве получила научное обоснование.

А. Радищев доказывал, что крепостное право и феодальная собственность на землю тормозят развитие аграрных отношений. Он одним из первых в русской науке обратился к изучению экономики крестьянского хозяйства, оброчной и барщинной форм феодальной ренты. Тщательно исследовав налоговую политику дворянского государства, он сделал вывод, что все формы личных налогов и повинностей должны быть заменены подоходно-имущественными.

Не видя преимущества крупных мануфактур перед мелкими мастерскими, А. Радищев был сторонником мелкого производства. Он также не принимал свободной конкуренции между странами и требовал проведения политики по защите молодой русской промышленности от иностранной конкуренции.

А. Радищеву принадлежит и оригинальная теория денег и денежного обращения. По его мнению, деньги выступают как товар. Единственное их преимущество перед остальным товарным миром в том, что они сами “всякой товар представляют и на них всякой товар менять можно”. Он трактовал деньги как “мерило всех вещей, в торгу обращающихся”. А. Радищев проанализировал вексельное обращение и кредитование в России и изложил теорию бумажно-денежного обращения. Он высказал идею, что бумажные деньги – заместители золота, знаки стоимости.

А. Радищев также был первым, кто в русской экономической литературе заговорил о прибавочной цене. Он выдвигал тезис, что стоимость товара представляет собой сумму “истинной цены” и “прибавочной цены”.

Не менее известным защитником прав русского крестьянства и сторонником крестьянской революции был и Николай Гаврилович Чернышевский. Его экономические идеи находятся в неразрывной связи с его философскими, политическими и историческими взглядами.

Особое место в творчестве Чернышевского занимает критика крепостного права и крепостной экономики. В экономической работе “Капитал и труд” Чернышевский теории экономистов-капиталистов прямо противопоставляет теорию трудящихся. В ней он обосновывает принцип акционерной собственности трудовых коллективов.

Для понимания идей Н. Чернышевского большое значение имеет известный роман “Что делать?”. Правда, российская история советского периода доказала всю их несостоятельность и утопичность, за исключением все той же акционерной собственности трудового коллектива и развития частной кооперации.

Как и Радищев, Чернышевский был сторонником крестьянской революции. Но он не столько “звал Русь к топору”, сколько ставил перед крестьянской революцией более широкие и глубокие задачи: перевод экономики с рельсов помещичьего хозяйства на рельсы индивидуального крестьянского хозяйства. Он боролся не за формальное, а за действительное освобождение крестьянства от крепостнического гнета.

О творческом наследии А. Радищева и Н. Чернышевского в настоящее время стараются не вспоминать. А ведь в нынешнее время, когда новая Россия возрождается на новых экономических основах, давний опыт мог бы вполне пригодиться если не для практического применения, так для того, чтобы иметь определенные ориентиры на жизненном пути и не повторять ошибок прошлого.