Category: Школьные сочинения

Толстому по силам то, под чем упал бы всякий другой.

Его герой – целая страна, борющаяся

С нашествием врага… сотни лиц… и ни одно из них не

Хочет уйти из нашей памяти.

В. Г. Короленко

Действие романа-эпопеи “Война и мир” охватывает пятнадцать лет – с 1805 по 1820 год. Для истории пятнадцатилетний срок – мгновение, и надо быть таким гением, как Толстой, чтобы в этом мгновении отразить целую эпоху с ее взлетами и падениями, победами и поражениями. И не только отразить, но и выявить свое отношение к изображаемым людям и событиям, воссоздать колорит эпохи, расширить границы изображаемого, оценивая прошлое и безошибочно предсказывая будущее, так что сама История живет в этом великом романе.

Толстой полагал, что завязкой романа должно быть такое событие, из которого, как из фонтана, “разбрызгивается действие в разные места”, в него вовлекаются разные лица. Таков вечер в салоне А. П. Шерер. Уже здесь звучит тема войны и мира, здесь из разговоров гостей мы узнаем о событиях, которые на многие годы определят судьбу Европы и мира. Наполеоновские войны из освободительных превратились в захватнические, сам Наполеон стал императором Франции и уже далеко не во всем был прогрессивной личностью, но за ним стояла его революционная и военная слава. Эта слава привлекала к нему передовых людей: героем считают Наполеона князь Андрей и Пьер. А высшее общество видит в французском императоре “гидру революции”, злодея и убийцу.

Так намечается политический конфликт в среде дворянства.

Рамки эпопеи расширяются быстро и естественно. Показана жизнь столичного и поместного дворянства с особенностями психологии, быта, нравов. Затем – военные события 1805-1807 годов, эпоха “срама и поражений” русской армии в ненужной, чуждой интересам России войне.

После войны “интересы мысли” князя Андрея и П. Безухова вовлекают нас в круг общественно-политических проблем и духовных интересов эпохи. Бессмысленности и бесчеловечности войны Толстой противопоставляет ту жизнь, которую считает “настоящей”. В частной жизни вымышленных героев писатель видит черты эпохи.

История русского масонства, подготовка реформ Сперанского, философские споры о смысле жизни, несостоятельность мнения, будто крепостная зависимость – естественное состояние человека, вопросы морали, отношения отцов и детей, влияние искусства на человека, жизнь природы – действительно энциклопедический охват событий и проблем отличает “мирный” второй том романа.

Но главное событие, безмерно раздвигающее границы повествования, – это Отечественная война 1812 года, во многом противопоставленная той недавней войне, которая велась за пределами России. Может быть, главный урок начала XIX века в том, что нельзя видеть в истории только результат деятельности выдающихся личностей. Движущая сила истории – народ, и отдельный человек только тогда находит свое настоящее место в жизни, когда становится частицей народа.

Описывая первые часы войны, показывая “кутузовское” и “наполеоновское” начала в людях, раскрывая особенности психологии захватчиков и тех, кто защищает свой дом, рисуя истинный и показной героизм, писатель энциклопедически точно и всесторонне показывает рождение “скрытой теплоты патриотизма”, которая сблизила людей, объединила их, очень разных: и ополченцев, и Долохова, и Тимохина, и князя Андрея, и юного Петю Ростова, и княжну Марью, и Наташу Ростову, и Кутузова, и Пьера – в народ и позволила победить “непобедимого” врага.

Конечно, естественные человеческие интересы “здоровья, болезни, труда, отдыха… мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей” по-прежнему будут волновать людей, но Отечественная война показала, что эти интересы не могут быть независимы от политики и “всех возможных преобразований”. Вот почему выйдет на Сенатскую площадь любящий муж и отец Пьер Безухов, продолжит героический путь погибшего отца Николенька Болконский, не осудит, а поддержит мужа все понимающая Наташа…

Энциклопедия не имеет развязки, финала: жизнь продолжается, и новые ее стороны открываются каждому новому поколению. Но свои размышления об особенной, толстовской, энциклопедии эпохи, “Войне и мире”, хочется закончить выводом, который сделал для себя и для нас Пьер Безухов: “…вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны вместе и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто”.

Это и есть главный вывод эпохи, изображенной в гениальном романе.

В каждом литературном герое есть частичка души автора, вызвавшего его к жизни. Безусловно, касается это и Пушкина, чья душа продолжает жить на страницах его произведений. И не только в героях. Она проблескивает даже в описаниях природы, в знакомых автору конкретных адресах – “У Харитонья в переулке “, в обобщениях – “на берегах Невы”, в мимолетных ярких воспоминаниях – “там, где весна блестит над Каменкой тенистой”, или “я жил тогда в Одессе”, в лирических отступлениях – “деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок”.

Пушкин живет в своем времени – все семь лет, пять месяцев и десять дней неустанной работы над романом, и поэтому его, пушкинское время живет рядом с нами, когда мы читаем “Евгения Онегина”.

Пушкин то саркастически усмехается переменам в своей судьбе: “Но вреден север для меня…”, то объясняется в любви родному городу:

Как часто в горестной разлуке, В моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Вспоминает он и юношескую влюбленность: Я помню море пред грозою: Как я завидовал волнам, Бегущим бурной чередою С любовью лечь к ее ногам! Как я желал тогда с волнами Коснуться милых ног устами!

Разве можно было предположить, что эта девочка станет Марией Волконской и ждет ее трагическая судьба жены декабриста?.. Создавая роман в стихах, “энциклопедию русской жизни”, как определил это произведение В. Белинский, Пушкин старался как можно конкретнее, правдивее отобразить мир, типы, характеры людей своего времени, и вольно или невольно передавал нам свое понимание окружавшей его действительности. Многие черты своего цельного, глубоко русского характера он передал своим героям. А потому лирические отступления дают нам возможность разобраться в отношении автора к жизни, глубже понять его “такую прекрасную, такую гуманную” – перефразируя слова Белинского – душу. Несомненно, Пушкин не хотел, чтобы его отождествляли с героями романа. Поэт отстаивал не только собственную независимость, но и самостоятельность своих героев, признавая за ними право на собственные судьбы. Меня поразили строки из пушкинского письма князю Вяземскому, другу и одному из первых критиков романа: “Ты знаешь, что учинила моя Татьяна? Она замуж вышла!” В воспитании и образовании главного героя романа много общего с жизнью Пушкина, но автор не ограничивается этим и прибегает к типизации – “Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь”, подчеркивает:

Всегда я рад заметить разность Между Онегиным и мной, Чтобы насмешливый читатель Или какой-нибудь издатель Замысловатой клеветы, Сличая здесь мои черты, Не повторял потом безбожно, Что намарал я свой портрет…

Более того, Пушкин позаботился о том, чтобы отдельное издание I и II глав вышло с иллюстрацией, и сам сделал набросок, изобразив своего героя и себя самого гуляющими по Петербургу. Наверное, благодаря этой самой первой иллюстрации к роману мы зрительно воспринимаем самого поэта как одного из героев произведения, словно встречаемся с ним, идем рядом сквозь года и столетия к пониманию его, пушкинского времени, страны и самих себя.

Грандиозное, загадочное, неоднозначное поэтическое явление – Маяковский. Его можно не любить, его можно не понимать, но он живет в нашей поэзии, он есть. И он, бесспорно, велик. И безусловно, трагичен. Как все великие поэты. Написанные строки: “Я хочу быть понят моей страной”, – говорят сами за себя. Со дня трагической развязки прошло больше шестидесяти лет, но мы так его и не поняли. Он так и остался загадочным, одиноким и мятежным, как лермонтовский парус. Как его только не называли, о чем только не говорили! Да, он остался певцом революции, утратившей для нас свою романтику. Да, он остался государственным поэтом, написавшим:

Я подыму,

Как большевистский партбилет,

Все сто томов

Моих

Партийных книжек…

Да, он разменивал свой поэтический дар на призывы хранить деньги в сберегательной кассе и пить кипяченую воду.

Но он был Поэтом, он был Человеком, он был Личностью, Он делал то, что считал необходимым для отечества. Он “наступал на горло собственной песне” ради его будущего. Опровергая все упреки в том, что он исписался, Маяковский создал “Во весь голос”, – самое драматическое свое произведение. Читать его так же больно и страшно, как и предсмертное письмо Маяковского. Так “спокойно” и обдуманно может писать лишь человек, который сжег за собой все мосты и который ни во что не верит, ни на что не надеется.

Маяковский сам был революция, и крах ее идеалов был крахом всей жизни поэта.

Последние годы своей жизни он “пробивал прописку” сатире в советской литературе. И слышал от редакторов: “Пролетариату смеяться рано, пусть смеются наши классовые враги”. Нужна ли была сатира в нарождавшемся государстве “культа личности”? Риторический вопрос. Нельзя сказать, что время Маяковского прошло. Просто начиналось не его время. И в нем поэт бы не приспособился:

…Лицо у меня одно –

Оно лицо, а не флюгер, – говорил он.

Маяковскому завидовали, его не любило даже ближайшее окружение. Вокруг него стягивалась петля изоляции, отторжения. На выставку Маяковского “Двадцать лет работы” не пришел никто. Это было не просто личными невзгодами поэта – это была среда. Со всеми вытекающими отсюда поступками, в том числе и последним.

Чтобы добровольно уйти из жизни нужно мужество, и немалое, нужна решимость исстрадавшейся души все видящего, но ничего не могущего изменить человека.

Отношения Маяковского с семьей Бриков – это особая страница в жизни поэта, тайну которой он унес с собой. Лиля Юрьевна не стала обожествлять поэта: “Какая разница между Володей и извозчиком? Один управляет лошадью, а другой – рифмой”, – иронизировала она. А он…

Слов моих сухие листья ли

Заставят остановиться,

Жадно дыша?

Дай хоть

Последней нежностью выстелить

Твой уходящий шаг…

Однажды сердце поэта не выдержало:

Как говорят инцидент исчерпан Любовная лодка разбилась о быт Я с жизнью в расчете И не к чему перечень Взаимных болей бед и обид…

И произошла трагедия. 14 апреля 1930 года в 10 часов 15 минут в своей рабочей комнате выстрелом из пистолета Маяковский покончил жизнь самоубийством.

“В том, что я умираю, не вините никого. И, пожалуйста, не сплетничайте”. Уважим последнюю просьбу поэта. Помолчим.

Я знаю, что в первые 3-4 года после

Революции среди прочего, написанного

Мною, были вещи, которые могли дать

Повод для нападок.

Е. Замятин

Творческие личности, которым суждено было пережить переломное время начала XX века, по-разному относились к переменам в социальном и экономическом положении страны во время и после революции. Кто-то безоговорочно принял устремления большевиков к новой жизни, кто-то болезненно расставался с уже привычным традиционным укладом.

В “Автобиографии” Е. Замятин писал о своем восприятии переворота: “Веселая, жуткая зима 17-18 года, когда все сдвинулось, поплыло куда-то в неизвестность”. Для этого писателя далеко не очевидными были созидательные цели Октябрьской революции, потому что действительность, которую он наблюдал, была достаточно жуткой: разруха, голод, нищета. И это настоящее, а совсем не гипотетическое счастливое и светлое будущее, с пронзительным драматизмом отразилось во многих рассказах Замятина, в том числе и в рассказе “Пещера”.

Зимний Петербург, предстающий перед нами со страниц рассказа, вызывает щемящее ощущение ужасной тоски и безысходности. Безлюдные морозные улицы, дома, похожие на скалы, квартиры, похожие на пещеры, в которых люди живут по первобытным законам: выживает хитрейший, сильнейший, самый безжалостный. Кажется, что мы попали в ледниковый период, и по заснеженной пустыне между домов-скал бродит “серохоботый мамонт”.

Люди помещены в новую реальность – реальность выживания. Их религия вернулась к первоосновам, к верованиям первобытного человека. Огонь – это бог, дающий тепло и возможность приготовления пищи, а значит – жизнь. Но бог этот жесток, потому что его нельзя умолить продлить мгновения великого огненного чуда: печь требует внимания и жертв в виде дров. Если дрова есть, тогда “на один час – в пещере весна; на один час – скидывались звериные шкуры, когти, клыки и сквозь обледеневшую мозговую корку пробивались зеленые стебельки – мысли”.

Из холодных неосвещенных зданий, от гаснущей печки и “каменно-вековых” лепешек из картофельной кожуры на морозные улицы людей может выгнать только беспросветная нужда – необходимость охотиться: искать дрова, пищу, воду.

В таких условиях быстрая и легкая смерть кажется ослабленным людям подарком, избавлением, ведь большинство из них обречены на мучительное и медленное умирание. Поэтому так загораются глаза у смертельно больной Маши, когда ее горячо любимый муж достает заветный флакончик с ядом…

В зимнем Петербурге послереволюционной поры сложно не потерять человеческий облик, не утратить доброту, милосердие, человечность. Немногим это удается – таким, как Мартин Мартиныч, Маша. Люди же, подобные Обертышевым, давно уже стали похожи на животных – хищных, свирепых, безжалостных. Они не упустят своего шанса и рады, когда окружающие терпят бедствие, – так легче выжить.

Таким суровым было время, очевидцем которого был и Замятин. Конечно, в рассказах писателя, как в зеркале, не могли отразиться все стороны эпохи, ознаменованной переходом к новому миру, но как-то мало верится, что из петербургского ледника, встающего перед нами со страниц рассказа, может прорасти светлый, теплый и счастливый мир…

Волх образованно от Волховать, что значит применять магию, ворожить, колдовать. Герой былины Волх Всеславович был способен перевоплощаться в различных зверей, птиц, рыбу и даже сумел стать маленьким муравьем. Вначале былины описано рождение богатыря Волха, которое сопровождалось странными явлениями – море колыхалась, земля подрожала, птицы улетели, звери спрятались, а рыбы уплыли вглубь. Пролился сильный дождь. После дождя на небе появились три радуги. Глядя на радуги, люди поняли: на земле Русской родился богатырь, так это и случилось.

Волх представлен нам как крупный человек с большим ростом и стройным крепким телом. Его волосы были светлые и слегка вьющиеся, а взгляд умный и пронзительный. Одеяние его было народное, поверх которого одета кольчуга, на голове он носил шлем, а в руке палицу. Службу он нес богатырскую, что считалось почетною. Дружина из богатырей оберегала покой людей, за что очень почиталась.

Волх вместе с дружинной направились в поход, дабы разбить войско индийского царя. В этом эпизоде мы видим использование автором сказочных действий: превращение Волха в различных зверей, для преодоления препятствий. Здесь главного героя представили нам не только как могучего богатыря, но и как волшебника, такое совмещение качеств в одном персонаже используется крайне редко.

“Волх Всеславович” – это былина, в которой рассказывается о богатыре и его сказочных способностях. Происходило ли это на самом деле выяснить сложно, но воин с Индией киевского княжества в тот период не было. Так что можно с уверенностью предположить, что былину сочинил русский народ.

Данная история повествуется в виде фольклорной народной песни о героических подвигах богатыря. Четко просматриваются переплетение фантастических элементов с историческими названиями местности, где и происходят действия (Киев-град, Индия).

Венцом творчества Н. А. Некрасова является народная поэма-эпопея “Кому на Руси жить хорошо”. В этом монументальном произведении поэт стремился как можно полнее показать основные черты современной ему российской действительности и раскрыть глубокие противоречия между интересами народа и эксплуататорской сущностью господствующих сословий, и прежде всего поместного дворянства, которое в 20-70 годах XIX века уже окончательно изжило себя как передовой класс и стало препятствовать дальнейшему развитию страны.

В споре мужиков о том, “кому живется весело, вольготно на Руси”, первым претендентом на право называть себя счастливым был объявлен помещик. Однако Некрасов значительно расширил сюжетные рамки, предначертанные завязкой произведения, вследствие чего образ помещика появляется в поэме лишь в пятой главе, которая так и называется – “Помещик”.

Впервые помещик предстает перед читателем таким, каким его увидели крестьяне: “Какой-то барин кругленький, усатенький, пузатенький, с сигаркою во рту”. С помощью уменьшительных форм Некрасов передает снисходительное, презрительное отношение мужиков к бывшему владельцу живых душ. Следующее за этим авторское описание внешности помещика Оболт-Оболдуева и его собственный рассказ о своем “благородном” происхождении еще более усиливает иронический тон повествования.

В основе сатирического образа Оболдуева лежит разительный контраст между значительностью жизни, благородством, ученостью и патриотизмом, которые он с “достоинством” приписывает себе, и действительной ничтожностью существования, крайним невежеством, пустотой помыслов, низостью чувств. Печалясь о милом его сердцу дореформенном времени, со “всякой роскошью”, бесконечными праздниками, охотой и пьяным разгулом, Оболт-Оболдуев становится в нелепую позу сына отечества, отца крестьянства, радеющего о будущем России. Но вспомним его признание: “Сорил казну народную”. Он произносит нелепые “патриотические” речи: “Русь-матушка, с охотою утратила свой рыцарский, воинственный, величественный вид”. Восторженный рассказ Оболт-Оболдуева о помещичьей жизни при крепостном праве воспринимается читателем как неосознанное саморазоблачение ничтожества и бессмысленности существования бывших крепостников.

При всей своей комичности Оболт-Оболдуев не так уж безобидно смешон. В прошлом убежденный крепостник, он и после реформы надеется, как и прежде, “жить чужим трудом”, в чем он видит назначение своей жизни.

Но все же времена таких помещиков прошли. Это чувствуют и сами крепостники, и крестьяне. Хотя Оболт-Оболдуев разговаривает с мужиками снисходительно-покровительственным тоном, однако приходится ему стерпеть недвусмысленные крестьянские издевки. Это чувствует и Некрасов: Оболт-Оболдуев просто недостоин ненависти автора и заслуживает лишь презрения и недоброжелательной насмешки.

Но если об Оболт-Оболдуеве Некрасов говорит с иронией, то образ еще одного помещика в поэме – князя Утятина – обрисован в главе “Последыш” с явным сарказмом. Символично само название главы, в которой автор, резко саркастически используя в какой-то мере прием гиперболизации, рассказывает историю самодура – “последыша”, не желающего расставаться с крепостническими порядками помещичьей Руси.

Если Оболт-Оболдуев все же чувствует, что к старому возврата нет, то выживший из ума старик Утятин, даже в облике которого осталось мало человеческого, за годы барства и деспотической власти настолько проникся убеждением, что он “божеской милостью” господин, которому “на роду написано блюсти крестьянство глупое”, что крестьянская реформа представляется этому деспоту чем-то противоестественным. Именно поэтому родственникам не стоило особого труда уверить его в том, что “мужиков помещикам велели воротить”.

Рассказывая о диких выходках “последыша” – последнего крепостника Утятина, Некрасов предупреждает о необходимости решительного и окончательного искоренения всех пережитков крепостничества. Ведь именно они, сохранившиеся в сознании не только бывших рабов, в конечном счете погубили “непокладистого” мужика Агапа Петрова: “Не будь такой оказии, не умер бы Агап”. Ведь в отличие от Оболт-Оболдуева князь Утятин и после крепостного права остался фактически хозяином жизни. Утятина опасаются и странники: “Да барин глуп: судись потом…” И хотя сам Последыш – “юродивый помещик”, как зовут его крестьяне, – скорее смешон, чем страшен, концовкой главы Некрасов напоминает читателю о том, что крестьянская реформа не принесла подлинного освобождения народу и реальная власть по-прежнему остается в руках дворянства. Наследники князя бессовестно обманывают крестьян, которые в конце концов лишаются своих заливных лугов.

В главе “Савелий – богатырь Святорусский” Некрасов показал еще одного помещика-крепостника – Шалашникова и его способ выколачивания оброка с помощью жестокой порки крестьян. С одной стороны, по сравнению с ежедневными издевательствами Оболдуевых и Утятиных отношения Шалашникова с крепостными мужиками могут показаться относительно простыми и естественными, а с другой стороны, всех помещиков роднит их паразитизм, жестокость, глубокая враждебность народу.

Все произведение проникнуто ощущением неизбежной гибели самодержавного строя. Опора этого строя – помещики – изображены в поэме “последышами”, доживающими свой век. Давно нет на свете свирепого Шалашникова, умер “помещиком” князь Утятин, не имеет никакого будущего ничтожный Оболт-Оболдуев. Символичный характер имеет картина опустевшей барской усадьбы, которую по кирпичику растаскивают дворня.

Таким образом, противопоставив в поэме два мира, две сферы жизни: мир господа помещиков и мир крестьянства. Некрасов с помощью сатирических образов помещиков приводит читателей к выводу о том, что счастье народа возможно и без Оболт-Оболдуева и Утятиных и лишь тогда, когда сам народ станет подлинным хозяином своей жизни.

В комедии “Горе от ума” Грибоедов изобразил жизнь России после Отечественной войны 1812 г. Близкий по своим взглядам к декабристам, Грибоедов показал столкновение двух лагерей в русской общественной жизни: передового декабристского и старого крепостнического, “века нынешнего” и “века минувшего”. Изображая “век минувший”, Грибоедов вывел на сцену целую толпу обитателей дворянской Москвы. Это богатые и знатные дворяне – “тузы”, как гордо они зовут себя. Они славятся не своими заслугами на служебном поприще, не отличным выполнением гражданского долга, не орденами и ранами, полученными на полях сражений, Нет! Главное для них – богатство. “Будь плохонький, да если наберется душ тысячки две родовитых, тот и жених”, – говорит Фамусов в разговоре со Скалозубом. А некую Татьяну Юрьевну здесь уважают лишь за то, что она “балы дает нельзя богаче”. С захлебывающимся восторгом рассказывает Фамусов молодым людям о вельможе Максиме Петровиче, который служил еще при Екатерине и, добиваясь места при дворе, не проявлял ни деловых качеств, ни талантов, а лишь “отважно жертвовал затылком” и прославился тем, что у него часто “гнулась шея” в поклонах. И многие посетители дома Фамусова создают себе почет и богатство таким же образом, как этот старый вельможа. Московское высшее дворянство, изображенное в комедии Грибоедова, живет однообразно и неинтересно. Зайдем в дом Фамусовых. Здесь каждый день собираются гости. Чем же они заняты? Ужин, игра в карты, разговоры о деньгах, нарядах, сплетни. Здесь все знают о других, завидуют успехам, злорадно отмечают промахи. Чацкий еще не появился, а здесь уже злословят о его неудачах по службе. Ни книг, ни газет они не читают. Просвещение для них – “чума”. Сколько ненависти в словах Фамусова:

“Ученье – вот чума, ученость – вот причина, Что нынче пуще, чем когда, Безумных развелось людей, и дел, и мнений”. Московские дворяне спесивы и надменны, К людям беднее себя они относятся с презрением. Но особая надменность слышится в репликах, обращенных к крепостным. Они – “петушки”, “фомки”, “чурбаны”, “ленивые тетери”. С ними один разговор: “В работу вас! На поселенье вас!” Московские дворяне кичатся своим патриотизмом, своей любовью к родной стране. Фамусов восторженно рассказывает Скалозубу об “особом отпечатке на всех московских”. Но как раз русского, простого и естественного в них очень мало. Наоборот, все в них, начиная от полурусского языка и нарядов с “тафтицей, бархатцем и дымкой” кончая отношением к своему народу, глубоко чужда русскому. Девицы поют французские романсы, читают французские книги, коверкают русские имена на иностранный лад. Сомкнутым строем фамусовцы выступают против всего нового, передового. Они могут полиберальничать, но коренных изменений боятся как огня: “Не то, чтоб новизны вводили, – никогда спаси нас боже! Нет”. И когда Чацкий осмелился “гласно объявить пять-шесть мыслей здоровых”, как напугался старый барин Фамусов! Он назвал Чацкого “опасным человеком”, а мысли его – “завиральными идеями”. Членов фамусовского общества объединяют в один лагерь идеалы, косность, боязнь нового, страх перед передовыми людьми. К сожалению, многие наши соотечественники почти не отличаются от фамусовцев. Но мне кажется, что необразованность и воинствующая глупость будет побеждена новыми поколениями, когда будут цениться не только чины и деньги, но ум и светлые головы.

Комедия “Горе от ума” – явление в русской литературе редчайшее. Более шестидесяти лет назад поэт А. Блок заметил, что комедия не разгадана до конца, и мы не очень-то хорошо разобрались в его настоящем. Кто же все-таки он, Чацкий?

Уже буквально первые реплики приоткрывают нам его душевный мир. Мы видим натуру цельную, полностью отдающуюся чувству, переполняющему ее: любви к Софье.

Чацкий, подобно влюбленному Ромео, “перенесся на крылах любви” и ему также не помеха родные Софьи, сам Фамусов, взгляды которого отнюдь не разделяет Чацкий.

Итак, Чацкий, полный радужных надежд и фантастических планов, не заезжая даже домой, мчится к Софье:

Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног.

И что же он находит? Софья не обрадована, а скорее даже огорчена, раздражена его приездом. Он не может понять причины такого отношения и думает, что виновница холодности Софьи – разлука. Он даже представить себе не может, что Софья предпочла его Молчалину. Даже когда это становится очевидным, Чацкий не верит, утешая себя мыслью: “Она его не уважает”. Для Чацкого ум остается неизменным качеством, за которое можно полюбить человека.. Именно потому, что это качество отсутствует у Скалозуба, Чацкий исключает его как потенциального соперника. Именно поэтому он не верит, что Молчалин – ее избранник.

… Прежде был так глуп, Уж разве поумнел? –

Недоумевает Чацкий. Для него загадка, почему Софья избрала Молчалина, но ему ясно одно: Софья его больше не любит. Воздушные замки Чацкого разрушены, на их месте осталось пепелище.

В душе Чацкого происходит надлом. Он уже не тот, каким выл три года, три часа назад. Он ищет виновников своей трагедии – и находит их. Он видит, что среда, воспитавшая Молчалиных, подобна трупному яду, отравляющему и разлагающему живые организмы. Софья оказалась неустойчива к этому яду, и поэтому душа ее погибла.

Из огня тот выйдет невредим, Кто с вами день пробыть успеет, Подышит воздухом одним, И в нем рассудок уцелеет,

В гневе бросает Чацкий в лицо Фамусову и всем тем, кто после бала успел разъехаться по домам, но кто тоже несет немалую часть ответственности за эту трагедию.

“Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок”, – решает Чацкий. Он уезжает, увозя с собой “мильон терзаний” – неизбежных для человека с его темпераментом, умом и взглядами…

Чацкий умеет самостоятельно мыслить, и это пугает в нем Фамусова. Он не нуждается ни в чьем опыте, ни в чьих суждениях: он накапливает свой опыт, он имеет свои суждения. Если бы он захотел употребить свои способности для продвижения по службе, Москва была бы от него в восторге. Но он не захотел – и это само по себе стало уже вызовом для фамусовского общества.

Чацкий, с его остроумием и красноречием, мог быть украшением Москвы, а он “свет ругает наповал”. А это Москва никому не прощает и простить не может. Чацкий нарушает покой фамусовского общества, и чтобы спастись от него, они объявляют его безумным, они клевещут на его неумолимую логику, против которой трудно возразить, потому что возражать нечего. Чацкий пугает московских бар, потому что он носитель нового и передового. Они чувствуют где-то в глубине души, что Чацкий прав, что они “зек минувший”. Сознание этого отягощает вину Чацкого в их глазах. Он произвел смятение в их обленизшихся умах, а из глубины души поднимается страх: “А что, если?”

Но Чацкий прав – и это придает ему силы, ума, духа и бодрости. Личная драма не делает его глупее – она лишь обостряет его чувствительность к несправедливости и обману. Его убеждения не пошатнулись под натиском доводов Фамусова. Он, как настоящий боец, обладает значительной силой воли и твердостью. Его оружие – острое, меткое, язвительное или страстное слово, правда и факты. Фамусовскому обществу трудно дать достойного противника Чацкому, поэтому они стремятся изгнать его. Но поздно: зерна сомнения посеяны, они непременно дадут всходы. Чацкий – человек действия, только такой человек может стать настоящим победителем, даже если он один “в поле воин”, даже если количественный перевес – не на его стороне.

Исследователи творчества писателя предполагают, что замысел романа “Преступление и наказание” возник у Ф. М. Достоевского на каторге. Подтверждением тому служит его письмо к брату, датированное 9 октября 1859 года, в котором есть такие строки: “В декабре я начну роман Все сердце мое с кровью положится в этот роман.

Я задумал его на каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения”. В этом же письме впервые был заявлен и жанр будущего произведения: роман-исповедь.

Однако вынашивание замысла такого романа-исповеди продолжалось еще шесть лет. Его подробный план, который был составлен лишь к сентябрю 1865 года, писатель изложил в письме к издателю журнала “Русский вестник” М. Н. Каткову: “Это психологический отчет одного преступления. Действие современное, в нынешнем году. В повести моей есть намек на ту мысль, что налагаемое юридическое наказание за преступление гораздо меньше устрашает преступника, чем думают законодатели, отчасти потому, что он и сам его нравственно требует. Это видел я даже на самых неразвитых людях, на самой грубой случайности. Выразить мне это хотелось именно на развитом, нового поколения человеке, чтобы была ярче и осязательнее видна мысль. Несколько случаев, бывших в самое последнее время, убедили, что сюжет мой вовсе не эксцентричен. Именно, что убийца развитой и даже хороших наклонностей молодой человек. Мне рассказывали прошлого года в Москве об одном студенте, выключенном из университета после московской студенческой истории, что он решился разбить почту и убить почтальона. Есть еще много следов в наших газетах о необыкновенной шаткости понятий, подвигающей на ужасные дела…”.

Как видно из письма, речь идет о произведении небольшого объема – повести. Как же тогда возник роман? Прежде чем произведение появилось в той окончательной редакции, которую мы и читаем, авторский замысел неоднократно изменялся. Дело в том, что испытывая острую материальную нужду, в 1865 году писатель предложил для журнала “Отечественные записки” свой новый роман “Пьяненькие”, в котором поднималась проблема пьянства. Как подчеркивал писатель, “разбирается не только вопрос, но представляются и все его разветвления, преимущественно картины семейств, воспитание детей в этой обстановке и проч. и проч.”. Однако журнал ответил Ф. М. Достоевскому отказом, поэтому он вынужден был заключить кабальный договор с издателем Ф. Т. Стелловским, по которому за три тысячи рублей он продал право на издание полного собрания своих сочинений в трех томах и должен был написать большой новый роман.

Получив деньги, писатель уехал за границу, в немецкий город Висбаден, где, отложив идею романа “Пьяненькие” , “в самом тягостном положении” и отчаянии приступил к воплощению нового замысла повести -“психологического отчета одного преступления”. Но постепенно повесть перерастала в большой роман, который Федор Михайлович продолжает писать уже в Петербурге. Замысел произведения все больше усложняется, в его сюжет вливается материал романа “Пьяненькие”. Но прежняя форма произведения “исповеди” убийцы уже не удовлетворяет писателя, его влечет “рассказ от себя, а не от него”, и в ноябре 1865 года он сжигает написанное и начинает все заново.

Первые главы нового романа вышли в журнале “Русский вестник” в январе 1866 года, а уже в декабрьском номере публикация “Преступления и наказания” была закончена.

О Соне Раскольников слышал от Мармеладова, но увидел ее только тогда, когда ее позвали к умирающему отцу.

…Очень бедная проходная комната, через задний угол протянута дырявая простыня, догорающий огарок в железном подсвечнике… И вдруг, как резкий, кричащий диссонанс в музыке, в этой полутемной комнате появляется Соня с ненужным зонтиком в руках, в соломенной шляпке с ярким, огненным пером. Такой она и запомнилась Раскольникову. Он еще не подозревал, какую роль суждено ей сыграть в его судьбе.

Два полюса в романе. Два пути. “Соня представляла собою неумолимый приговор, решение без перемены. Тут – или ее дорога, или его”. По какой же дороге пойдет Раскольников?

Советуем особенно внимательно вчитаться в сцену признания Раскольникова. Это один из центральных эпизодов романа. Происходит нравственный поединок. Раскольников едва ли не впервые стремится разобраться в мотивах преступления и делает это не столько для Сони, сколько для самого себя. Казалось бы, все логические доводы уже не один раз были им сформулированы. Но теперь, перед Соней, неопровержимые, как ему казалось, объяснения оказываются на удивление слабыми и неубедительными. Как-то совершенно неожиданно герои меняются местами: высокомерный Раскольников вдруг теряет былую уверенность в своей правоте, а робкая, беззащитная Соня неожиданно произносит смелые речи, одерживая нравственную победу над своим собеседником.

Обратите внимание на авторские ремарки. Конечно, всегда важно, что говорят действующие лица, но не менее важно, как они говорят. Вот, например, как передает Достоевский речь Раскольникова:

“-А ведь ты права, Соня,-тихо проговорил он наконец. Он вдруг переменился; выделанно-нахальный и бессильно-вызывающий тон его исчез. Даже голос вдруг ослабел”. А Соня, которая вначале говорит “слабым голосом”, “робко”, “чуть слышно”, обретает силу, голос ее начинает звучать уверенно, властно.

Раскольников, как бы испытывая Соню, задает ей давно уже мучающий, главный для него вопрос: “…Лужину ли жить и делать мерзости или умирать Катерине Ивановне?” Но для Сони сам по себе этот вопрос немыслим: “Да ведь я Божьего промысла знать не могу… И к чему вы спрашиваете, чего нельзя спрашивать? К чему такие пустые вопросы? Как может случиться, чтобы это от моего решения зависело? И кто меня тут судьей поставил: кому жить, кому не жить?”

Соня права; не прав Раскольников, потому что он хотел с помощью чистой логики устанавливать нравственные законы. А нравственным законам не нужны доказательства. Сказано: не убий – и это не требует математических или каких-либо иных научных обоснований.

У Сони, несмотря на ее покорность и безответность, очень сильный характер. Она руководствуется твердыми и определенными этическими принципами, живет по законам сердца, не изменяя своей человеческой натуре. Правда, она тоже совершила преступление, но над собою, и поступила так не в силу логических расчетов, а по любви, принеся себя в жертву родным людям.

В романе Чернышевского “Что делать?” упоминается об одном эпизоде из жизни Кирсанова: в студенческие годы он помог Насте Крюковой подняться со “дна жизни”, пробудил у нее чувство человеческого достоинства. У Достоевского сюжет “перевернут”: не Раскольников, умный и образованный студент, учит необразованную Соню, а она, “блудница”, обращает его на путь покаяния. Очень важным в этом отношении оказывается чтение Соней евангельской истории о воскрешении Лазаря. Это знак, символ возможного воскрешения самого Раскольникова.

Конечно, можно считать, что образы Раскольникова и Сони прямо противопоставлены, что мы имеем дело с контрастом, антитезой. Это так – и не так. Было что-то, что притягивало их друг к другу, объединяло.

Соня непостижимым чутьем своим поняла всю меру страданий убийцы. Помните ли вы, что сделала она, когда услыхала ужасное признание Раскольникова? Она опустилась перед ним на колени. “Что вы, что вы это над собою сделали! – отчаянно проговорила она и, вскочив с колен, бросилась ему на шею, обняла его и крепко-крепко сжала его руками”. Не о себе думала она в эту секунду, не об Алене Ивановне и даже не о Лизавете, а о нем, потому что сейчас нет его “несчастнее никого в целом свете”!

Но можно ли воскресить Раскольникова? Соня убеждена, что можно. Она постигает это любящим сердцем своим, и не ошибается.

Все-таки сохранилось в душе Раскольникова что – то живое, идущее от его человеческой натуры. Он способен сострадать людям – девочке на бульваре, Мармеладовым – пока, впрочем, не начинает руководствоваться античеловеческими теориями.

Соня восклицает после признания Раскольникова: “…да как вы, вы, такой… могли на это решиться?” Слово “такой” выделено Достоевским. Какой – такой? Что увидела, почувствовала в Раскольникове Соня? Может быть, то, что она выговорить не смогла, сформулировал Свидригайлов: “Шиллер-то, Шиллер-то наш, Шиллер-то! Понимаю, какие вопросы у вас в ходу: нравственные, что ли? Вопросы гражданина и человека?”

В Раскольникове ощущается два противоположных характера. Он расколот. Он может быть, по словам Разумихина, “великодушен и добр”, а может быть “холоден и бесчувствен до бесчеловечия”. Соня борется за то доброе и великодушное, что есть в Раскольникове, и побеждает в этой борьбе, потому что за ней высшая правда, высшая мудрость. Вот почему не таким уж неожиданным было то, что Раскольников оказывается способным посмотреть на Соню с “детскою улыбкой”. Это слово тоже выделено самим автором, ибо он желает обратить на него особое внимание читателей. Что, по-вашему, означает детская улыбка Раскольникова?

Притягиваются два полюса: герой, отмеченный пафосом сложного и мучительного поиска истины, и Соня с ее душевной кротостью и сердечной чистотой. Так соединяются два противоположных и в то же самое время взаимосвязанных, неотделимых друг от друга начала жизни.