Category: Школьные сочинения

“Мне ни один не радостен звон,

Кроме звона твоего любимого имени”.

В. Маяковский. “Лиличка!”

В. Маяковского принято считать поэтом политическим. Он ставил перед собой одну цель поэзии: содействовать поэтическим словом революционному переустройству жизни. “Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо”, – писал поэт. Но он никогда не чуждался лирической темы любви.

Для произведений дореволюционного периода Маяковского характерно трагическое звучание этой темы. В поэме “Человек” – страдания человека, пережившего неразделенную любовь.

“И только боль моя острей – стою, огнем обвит, на несгорающем костре немыслимой любви”.

Во всех стихотворениях Маяковский выступает как существо страдающее, молящее о любви, Но уже в поэме “Облако в штанах” вечная тема любви выражается яростно, страстно. “Громада-любовь”, “громада-ненависть”. В “Облаке” крик “долой вашу любовь!” сливается с криками “долой ваше искусство!”, “долой ваш строй!”, “долой вашу религию!” Идея поэмы, ее пафос – в безоговорочном отрицании буржуазных отношений, в чем бы они ни проявлялись, и в утверждении величия человека, мечты о всечеловеческом счастье.

В 1922 – начале 1923 года он написал и опубликовал две поэмы о любви: “Люблю” и “Про это”. Поэта обвиняли в двойственности, в непоследовательности. Ведь еще недавно, в “Приказе № 2 по армии искусств” он сам издевался над “любовными лириками”.

“Кому это интересно, что -“Ах, вот бедненький! Как он любил и каким он был несчастным”?

Он издевался над теми, кто “выпячивают, рифмами пиликая, из любвей и Соловьев какое-то варево”. Однако при всем этом он боролся не против самой темы любви в поэзии, а против опошления этой темы, против превращения ее в средство только личных переживаний.

Его лирика, в том числе любовная лирика, не представляет чего-то обособленного от всего, что писал поэт. Она так же, как и его поэтическая публицистика, сатира, насыщена социальным, политическим содержанием. У Маяковского появление той или иной темы всегда было отражением жизненной необходимости, общественной потребности. Именно так возникла у него тема поэмы “Люблю”. Революция, в корне изменившая общественные отношения между людьми, подсказывала необходимость переустройства и личных отношений. Поэт осуждает отношения любви, установившиеся в обывательской среде, где “между служб, доходов и прочего со дня на день очерствевает сердечная почва” и где “любовь поцветет, поцветет и скукожится”. Он противопоставляет ей любовь своего сердца. Его любовь иная: она огромна, сильна, нерушима. Конец поэмы звучит торжественным гимном искренности, глубине и постоянству любовного чувства.

“Не смоют любовь ни ссоры, ни версты. Продумана, выверена, проверена. Подъемля торжественно стих строкоперстый, клянусь – люблю…”

Содержание поэмы, основанное на возвеличивании любви, было продиктовано не только мотивами общественного характера, но и личными мотивами. Это соединение личного и общественного проявилось и в поэме “Про это”. Основной конфликт в поэме между лирическим героем, борющимся за новые отношения в общественной и личной жизни, и миром лицемерства, окопавшегося в быту. Происходит столкновение “любви-громады” нового человека с “цыплячьей любовью” мещанина:

“Так что ж? Любовь заменяется чаем? Любовь заменяется штопкой носков?”

Трагедия в том, что любимая женщина оказалась в мире мещанства. Сталкиваются два мира. Переживания поэта носят интимный характер: “В постели она. Она лежит”. Единственная связь – телефон. Добела раскаленный аппарат подчеркивает остроту переживаний поэта. В поэме не исключается возможность взаимной любви, нужно только укоротить свою “громаду-любовь”, стать мещанином “пролезть петушком в их быт, в их семейное счастье”. Но это означало бы задушить в себе человека, капитулировать перед карликом-мещанином. Страстно и гневно звучат слова:

“…не приемлю, ненавижу это все. Все, что в нас ушедшим рабьим вбито, все, что мелочинным роем оседало и осело бытом даже в нашем краснофлагом быте”.

Человек, ломавший прогнивший мир, поверивший в осуществление цели: “Чтоб вся первый крик: “Товарищ!” – оборачивалась земля!” – не мог мириться ни с чем, что грозило возвращением в прошлое.

Два письма -“Татьяне Яковлевой” и “Товарищу Кострову из Парижа о сущности любви”. В личном конфликте раскрыты черты человека-гражданина и патриота. Любовь – это титаническое напряжение сил, в котором соперником является сам Коперник.

“Любовь – это жизнь”, – говорил Маяковский. Любовь рождает поэтическое слово, она активна. Любить – значит уметь ненавидеть все, что мешает воспринимать мир как счастье.

“Нам любовь не рай да кущи, нам любовь гудит про то, что опять в работу пущен сердца выстывший мотор”.

“Всю жизнь меня сопровождал голос человека, раненного любовью, – любовью нежной и требовательной ко всем людям, ко всему человечеству”, – вспоминал К. Федин о Маяковском.

В основе сюжета рассказа И. А. Бунина “Господин из Сан-Франциско” – судьба главного героя – “господина из Сан-Франциско “. Он отправляется в путешествие в Старый Свет и неожиданно умирает на Капри. Писатель лишает господина из Сан-Франциско имени, подчеркивая, что он – один из многих, чья жизнь растрачена даром. Бунин подчеркивает, что никто из окружавших героя людей не заинтересовался этим человеком хотя бы настолько, чтобы узнать его имя и историю. Для всех он просто “господин из Сан-Франциско”. Слово “господин” используется как единственное наименование героя и вызывает ассоциации со словами “повелитель “, “властелин”, “хозяин”. “Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия… Он был довольно щедр в пути и потому вполне верил в заботливость всех тех, что кормили и поили его, с утра до вечера служили ему, предупреждая его малейшее желание, охраняли его чистоту и покой…” Собственно история его возвышения проста: сначала он гнался за прибылью, безжалостно заставляя работать на себя других, а затем безудержно наслаждался, тешил собственную плоть, не думая о душе. Судьба героя не содержит никаких индивидуальных черт и оценивается как “существование”, противопоставленное “живой жизни”. Внешний облик “господина из Сан-Франциско” сводится к нескольким ярким деталям, которые подчеркивают самое материальное, вещественное, ценное в нем: “…золотыми пломбами блестели его крупные зубы, старой слоновой костью – лысая голова”. Писателя интересует не только внешний вид героя, но и его внутренняя сущность, и то впечатление, какое он производит на окружающих. Уже в портретной характеристике героя заключена негативная авторская оценка. Лысая голова, седые усы совершенно не сочетаются с язвительным определением Бунина “расчищенный до глянца”. В рассказе нет развернутой речевой характеристики героя, не показана его внутренняя жизнь. Всего один раз в описаниях появляется слово “душа”, но оно используется скорее для отрицания сложности духовной жизни героя: “…в душе его уже давным-давно не осталось даже горчичного семени каких-либо так называемых мистических чувств…” Герой рассказа одинаково далек от мира природы и мира искусства. Его оценки или подчеркнуто утилитарны, или эгоцентричны. Он действует и реагирует, как автомат. Душа господина из СанФранциско мертва, а существование кажется исполнением определенной роли. Бунин изображает “нового человека” современной цивилизации, лишенного внутренней свободы.

Герой рассказа воспринимает как собственность не только материальные, но и духовные ценности. Но призрачность власти и богатства обнаруживается перед лицом смерти, которая в рассказе метафорически сближается с грубой силой, “неожиданно… навалившейся” на человека. Преодолеть смерть способна только духовная личность. Но господин из Сан-Франциско ею не был, поэтому его смерть изображается в рассказе только как гибель тела. Признаки утраченной души появляются уже после смерти, как слабый намек: “И медленно, медленно на глазах у всех потекла бледность по лицу умершего, и черты его стали утончаться, светлеть…” Смерть стерла с его лица налет жесткости и на миг приоткрыла истинный облик – тот, каким он мог бы быть, если бы прожил жизнь по-другому. Получается, что жизнь героя была состоянием его духовной смерти, и только физическая смерть несет в себе возможность пробуждения утраченной души. Описание умершего приобретает символический характер: “Мертвый остался в темноте, синие звезды глядели на него с неба, сверчок с грустной беззаботностью запел на стене…” Образ “огней небес” является символом души и поисков духа.

Следующая часть рассказа – путешествие тела господина из Сан-Франциско. Тема власти сменяется темой невнимания и равнодушия живых к умершему. Смерть оценивается ими как “происшествие “, “неприятность”. Деньги и почет оказываются фикцией. Неслучайно коридорный Луиджи разыгрывает перед горничными своеобразный спектакль, пародирующий напыщенную манеру “господина” и обыгрывающий его кончину. Недостойная месть человека, привыкшего в силу профессии гнуть спину. Но что поделаешь – великая тайна смерти сменяется фарсом в театре жизни. И герой незаметно для читателя перестает быть господином. Автор, говоря о нем, употребляет словосочетания “мертвый старик “, “какой-то”. Это – путь героя от человека, возлагавшего все надежды на будущее, к полному небытию.

Бунин показывает, что господин из Сан-Франциско – часть погибающего, обреченного мира, и ему суждено исчезнуть вместе с ним. Образ господина несет в себе обобщающий смысл. И это обобщение подчеркнуто кольцевой композицией: описание плавания на “Атлантиде” приводится в начале и в конце рассказа. А среди повторяющихся образов выделяются образ океана как символ жизни и смерти, образ корабельной сирены как символ Страшного суда, а также образ корабельной топки как символ адского пламени. При этом социальный конфликт становится проявлением более общего конфликта – вечной борьбы добра и зла. И если мировое зло воплощено в рассказе в образе Дьявола, наблюдающего за “Атлантидой”, то олицетворением добра является Богоматерь, благословляющая жителей Монте-Соляро из глубины скалистого грота. Смерть главного героя – не торжество добра и не победа зла, а всего лишь торжество вечного и неумолимого течения жизни, где всякому непременно воздается по делам его. И на долю бренных останков господина из Сан-Франциско выпадают лишь ветер, мрак, вьюга…

А. К. Толстой по истине творец от природы. Он оставил великое наследие для будущих поколений – это всем известная поэма ” Иоанн Дамаскин”, драматическая поэма “Дон-Жуан”, исторический роман “Князь Серебряный” и ряд архаически сатирических стихотворений, вышучивающих материализм 60-х годов, драматическая трилогия “Смерть Иоанна Грозного”, трилогии “Царь Федор Иоаннович”, “Царь Борис”, множество стихотворений, былин, повестей, в том числе и стихотворная автобиографическая повесть “Портрет”. Этот список можно продолжать все дальше и дальше, тем самым доказывая великое достояние русской литературы, которая богата искусными творцами, такими как Алексей Толстой.

В 60-е годы в литературе наблюдается появление таких направлений как реализм и “чистое искусство”. Наряду с этим у многих критиков возникают разногласия, к какому же течению относится Толстой.

Чтобы ответить на поставленный вопрос: кто же Толстой: реалист или приверженец “чистого искусства” мы в первой части работы даем характеристику обоим направлениям.

Далее в работе раскрывается внутренний мир произведений писателя, что и определяет принадлежность Толстого к тому или иному направлению. Подробно рассматриваются и анализируются его произведения. Раскрывается сама сущность, сам внутренний мир Толстого как “певца красоты”.

1. Реализм и “чистое искусство”: борьба двух направлений

В 60-х годах в русской литературе произошла революция, результатом которой стало формирование двух противостоящих друг другу направления.

Во главе первого стоял Некрасов, который выдвигал на первый план гражданские мотивы. Критики из журнала “Современник” ищут в художественных произведениях, прежде всего отражение социальных процессов. В литературных героях Островского, Тургенева, Толстого видят не только яркие, неповторимые характеры, но и “общественные типы”, порожденные несправедливым устройством общества.

Члены второго направления – “чистое искусство” – Фет и другие, считавшие, что поэт – творец, вдохновленный Богом и поэтому далекий от политики. В качестве лозунга они приводили известные строки А. С. Пушкина:

Не для житейского волненья,

Не для корысти, не для битв,

Мы рождены для вдохновенья,

Для звуков сладких и молитв.

Реалисты довольно остро возражали:

Скажут песня не из лестных,

Навлечешь как раз их гнев.

Лучше пой, брат, про прелестных

Дев, дев, дев.

Обратись к луне, природе,

Пой утехи юных лет –

Ведь поет же в этом роде

Фет, Фет, Фет.

У любого направления искусства имеются свои источники реализации произведений – газеты, журналы, сборники. Ведущим журналом “чистого искусства” становится некогда основанная Смирдиным и Сенковским “Библиотека для чтения”, выходившая в те годы под редакцией Александра Дружинина.

Дружинин утверждают, что художественная полноценность произведения не связана с “требованиями текущего момента”, а зависит лишь от степени таланта автора.

Критика, по мысли Дружинина, как и само искусство, должна ориентироваться на “вечные ценности” – Бога, красоту, любовь. Таких критиков, как Белинский и Чернышевский, Дружинин относил к “отрицательному направлению”, а стремление подчинить литературу социально-политическим задачам считал не только неправильным, но и вредным. “Если мы не станем им противодействовать, – писал он Боткину, – они наделают глупостей, повредят литературе…”

Сторонники “чистого искусства” так же, как Чернышевский и Добролюбов, считали необходимым следовать правде жизни, но искали эту правду совсем не там, где их идейные противники. Нередко одни и те же произведения удостаивались похвалы и тех и других, но с разных позиций… Полемика была вызвана определенными социально-историческими событиями в стране.

Несмотря на разногласия, различные взгляды, и те и другие были великолепными поэтами. Да и возможно ли приказывать кому-либо, о чем писать, ведь лирика, как известно, отражает мысли и чувства, волнующие конкретную личность, но находящие отклик в сердцах других людей. И гражданские, и чисто лирические мотивы играют важную роль в понимании мира и осознании себя в нем.

2. Толстой: реалист или представитель “чистого искусства”

Был ли Толстой приверженцем “чистого искусства” или революционером, однозначно сказать нельзя. Одни считали его реакционером, другие – революционером. Но он не был ни тем, ни другим. Не принадлежал Толстой ни к славянофилам, ни к западникам.

Толстой хотел быть “только” художником. Когда в первом своем крупном произведении – поэме, посвященной душевной жизни царедворца – поэта Иоанна Дамаскина – Толстой говорил о своем герое: “Любим калифом Иоанн, ему, что день, почет и ласка” – это были черты автобиографические. В поэме Иоанн Дамаскин обращается к калифу с такой мольбой: “простым рожден я был певцом, глаголом вольным Бога славить… О, отпусти меня, калиф, дозволь дышать и петь на воле”. Совершенно с такими же мольбами встречаемся мы в переписке Толстого.

В 1854 г. он выступил в “Современнике” с рядом стихотворений, сразу обратили на него внимание. Литературные связи его относятся еще к сороковым годам.

Он был хорошо знаком с Гоголем, Аксаковым, Анненковым, Некрасовым, Панаевыми особенно с Тургеневым, который был освобожден от постигшей его в 1852 г. ссылки в деревню благодаря хлопотам Толстого.

Примкнув ненадолго к кружку “Современника”, Толстой принял участие в составлении цикла юмористических стихотворений, появившихся в “Современнике” в 1854 – 55 годах под известным псевдонимом Кузьмы Пруткова. Весьма трудно определить, что именно здесь принадлежит Толстому, но несомненно, что его вклад был не из маловажных: юмористическая жилка была очень сильна в нем.

Он обладал даром весьма тонкой, хотя и добродушной насмешки; многие из лучших и наиболее известных его стихотворений обязаны своим успехом именно иронии, в них разлитой. Юмористически сатирические выходки Толстого против течений 60-х годов немало повлияли на дурное отношение к нему известной части критики.

Написанные в народном стиле стихотворения, которыми дебютировал Толстой, особенно понравились московскому славянофильскому кружку; в его органе, “Русской Беседе”, появились две поэмы Толстого: “Грешница” и “Иоанн Дамаскин” .

С прекращением “Русской Беседы” Толстой становится деятельным сотрудником Катковского “Русского Вестника”, где были напечатаны драматическая поэма “Дон-Жуан” , исторический роман “Князь Серебряный” и ряд архаически сатирических стихотворений, вышучивающих материализм 60-х годов. В “Отечественных Записках” 1866 г. была напечатана первая часть драматической трилогии Толстого – “Смерть Иоанна Грозного”.

С преобразованием в 1868 г. “Вестника Европы” в общелитературный журнал, Толстой становится его деятельным сотрудником. Здесь, кроме ряда былин и других стихотворений, были помещены остальные две части трилогии – “Царь Федор Иоаннович” и “Царь Борис” , стихотворная автобиографическая повесть “Портрет” и написанный в Дантовском стиле рассказ в стихах “Дракон”. Осенью 1875 г.

Толстой написал стихотворение “Прозрачных облаков спокойное движенье”, где, между прочим, говорит о себе: Всему настал конец, прими ж его и ты Певец, державший стяг во имя красоты.

Это самоопределение почти совпадает с тем, что говорили о Толстом многие “либеральные” критики, называвшие его поэзию типичной представительницей “искусства для искусства”. И, тем не менее, зачисление Толстого исключительно в разряд представителей “чистого искусства” можно принять только со значительными оговорками. В тех самых стихотворениях на древнерусские сюжеты, в которых всего сильнее сказалась его поэтическая индивидуальность, водружен далеко не один “стяг красоты”: тут же выражены и политические идеалы Толстого, тут же он борется с идеалами, ему несимпатичными.

В политическом отношении он является в них славянофилом в лучшем смысле слова. Сам он, правда, называет себя решительнейшим западником, но общение с московскими славянофилами все же наложило на него яркую печать.

В Аксаковском “Дне” было напечатано нашумевшее в свое время стихотворение “Государь ты наш, батюшка”, где в излюбленной им юмористической форме Толстой изображает петровскую реформу как “кашицу”, которую “государь Петр Алексеевич” варит из добытой “за морем” крупы, а мешает “палкой”; кашица “крутенька” и “солона”, расхлебывать ее будут “детушки”.

В старой Руси Толстого привлекает, однако, не московский период, омраченный жестокостью Грозного, а Русь Киевская, вечевая. Когда Поток-богатырь, проснувшись после пятивекового сна, видит раболепие толпы перед царем, он “удивляется притче” такой: “если князь он, иль царь напоследок, что ж метут они землю пред ним бородой? мы честили князей, но не этак! Да и полно, уж вправду ли я на Руси? От земного нас Бога Господь упаси! Нам писанием велено строго признавать лишь небесного Бога!” Он “пытает у встречного молодца: где здесь, дядя, сбирается вече?” В “Змее Тугарине” сам Владимир провозглашает такой тост: “за древнее русское вече, за вольный, за честный славянский народ, за колокол пью Новграда, и если он даже и в прах упадет, пусть звон его в сердце потомков живет”. С такими идеалами, нимало не отзывающимися “консерватизмом”, Толстой, тем не менее, был в середине 60-х годов зачислен в разряд писателей откровенно-ретроградных. Произошло это оттого, что, оставив “стяг красоты”, он бросился в борьбу общественных течений и весьма чувствительно стал задевать “детей” Базаровского типа.

Не нравились они ему главным образом потому, что “они звона не терпят гуслярного, подавай им товара базарного, все чего им не взвесить, не смеряти, все кричат они, надо похерити”. На борьбу с этим “ученьем грязноватым” Толстой призывал “Пантелея-Целителя”: “и на этих людей, государь Пантелей, палки ты не жалей суковатые”. И вот он сам выступает в роли Пантелея-Целителя и начинает помахивать палкой суковатой. Нельзя сказать, чтобы он помахивал ею осторожно. Это не одна добродушная ирония над “материалистами”, “у коих трубочисты суть выше Рафаила”, которые цветы в садах хотят заменить репой и полагают, что соловьев “скорее истребити за бесполезность надо”, а рощи обратить в места, “где б жирные говяда кормились на жаркое” и т. д. Весьма широко раздвигая понятие о “российской коммуне”, Толстой полагает, что ее приверженцы “все хотят загадить для общего блаженства”, что “чужим они немногое считают, когда чего им надо, то тащут и хватают”; “толпы их все грызутся, лишь свой откроют форум, и порознь все клянутся in verba вожакорум. В одном согласны все лишь: коль у других именье отымешь да разделишь, начнется вожделенье”. Справиться с ними, в сущности, не трудно: “чтоб русская держава спаслась от их затеи, повесить Станислава всем вожакам на шею”.

Все это вызвало во многих враждебное отношение к Толстому, и он вскоре почувствовал себя в положении писателя, загнанного критикой. Общий характер его литературной деятельности и после посыпавшихся на него нападок остался прежний, но отпор “крику оглушительному: сдайтесь, певцы и художники! Кстати ли вымыслы ваши в наш век положительный!” он стал давать в форме менее резкой, просто взывая к своим единомышленникам:

Други, не верьте! Все та же единая

Сила нас манит к себе неизвестная,

Та же пленяет нас песнь соловьиная,

Те же нас радуют звезды небесные!

Правда все та же! Средь мрака ненастного

Верьте чудесной звезде вдохновения,

Дружно гребите во имя прекрасного

Против течения”.

Заключение

Как ни характерна сама по себе борьба, в которую вступил поэт, считавший себя исключительно певцом “красоты”, не следует, однако, преувеличивать ее значение.

“Поэтом-бойцом”, как его называют некоторые критики, Толстой не был; гораздо ближе к истине то, что он сам сказал о себе: “двух станов не боец, но только гость случайный, за правду я бы рад поднять мой добрый меч, но спор с обоими – досель мой жребий тайный, и к клятве ни один не мог меня привлечь”.

Н. Г. Чернышевский в письме от 24 сентября 1856 года писал Некрасову: “Вы говорите:

Нет в тебе поэзии свободной,

Мой тяжелый, неуклюжий стих!

Вам известно, что я с этим не согласен. Свобода в поэзии не в том, чтобы писать именно пустяки вроде чернокнижия или Фета, а в том, чтобы не стеснять своего дарования произвольными претензиями и писать о том, к чему лежит душа. Фет был бы не свободен, если бы вздумал писать о социальных вопросах, и у него вышла бы дрянь… каждому свое… В этом и состоит свобода, чтобы каждый делал то, что требуется его натурою”.

В следующем письме Чернышевский говорит, что поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли, а стихотворения “Когда из мрака заблужденья”, “Давно отвергнутый тобою”, “Я посетил твое кладбище”, “Ах ты, страсть роковая, бесплодная” относил к категории “без тенденций”. “Эти стихи, – говорил Чернышевский, – буквально заставляют меня рыдать, чего не в состоянии сделать никакая тенденция”.

В работе раскрывается внутренний мир произведений писателя, раскрывается сама сущность, сам внутренний мир Толстого как “певца красоты”. Сам писатель не относит себя ни к одному из рассмотренных направлений, он считает себя прежде всего – художником, творцом. Не случайно этот удивительный поэт писал о себе самом: “Я один из двух или трех писателей, которые держат у нас знамя искусства для искусства, ибо убеждение мое состоит в том, что назначение поэта – не приносить людям какую-нибудь непосредственную выгоду или пользу, но возвышать их моральный уровень, внушая им любовь к прекрасному…”.

Реалистов и представителей “чистого искусства рассудило время”…

Древнерусскую литературу увлекает и вдохновляет познание действительности, современной писателям, хотя и ушедшей в прошлое, но продолжающей волновать умы, объясняющей явления современности. Это познание в Древней Руси отличала чрезвычайная щепетильность к отдельным историческим фактам, стремление точно следовать внешним данным, хотя и без настоящего воспроизведения внутренней сущности этих фактов. Если в древнерусских произведениях и встречаются вымышленные лица, то писатель стремится уверить своего читателя в том, что эти лица все же были. Вымысел – чудеса, видения, сбывающиеся пророчества – писатель выдает за реальные факты, и сам верит в их реальность.

Агиограф, описывая житие святого, должен всеми средствами показать исключительность своего героя, величие его подвига, отрешенность его поступков от всего обыденного, земного. Отсюда и стремление к эмоциональному, яркому, украшенному языку, отличающемуся от обыденной речи. Жития, написанные Епифанием, переполнены цитатами из Священного писания, ибо подвиг его героев должен найти аналогии в библейской истории. Для них характерно демонстративное стремление автора заявить о своем творческом бессилии, о тщетности своих попыток найти нужный словесный эквивалент изображаемому высокому явлению. Но именно эта традиция и позволяет Епифанию продемонстрировать все свое литературное мастерство, ошеломить читателя бесконечным рядом эпитетов или синонимических метафор, создать длинные цепи однокоренных слов, заставить его вдуматься в стершийся смысл обозначаемых ими понятий. В этом произведении наиболее полно и четко отразились взгляды Епифания на задачи литературного творчества агиографа. Обычные слова не в силах выразить величие деяний подвижников во славу Христа. Но автор рассказа о святом – это земной человек. Призывая на помощь Бога, уповая на покровительство восхваляемого им святого, агиограф стремится так пользоваться обычными средствами языка, чтобы у читателя создалось представление о святом, как о человеке совершенно иного духовного типа, чем все остальные люди. Поэтому прихотливый язык, “плетение словес” – это средство, с помощью которого автор прославляет героя своего повествования.

Что видел, что чувствовал святой Сергий, молившийся за Русь в своей лесной пустыне? Вблизи вой зверей да “стражи бесовские”, а издали доносится стон и плач земли, подневольной татарам. Люди, звери и бесы – все тут сливается в хаотическом впечатлении ада кромешного. Звери бродят стадами и иногда ходят по два, по три, окружая святого и обнюхивая его. Люди беснуются; а бесы, описываемые в житии, до ужаса похожи на людей. Они являются к святому в виде беспорядочного сборища, как “стадо бесчисленно”, и разом кричат на разные голоса: “Уйди, уйди из места сего! Чего ищешь в пустыне? Ужели ты не боишься умереть с голода либо от зверей или от разбойников и душегубцев?” Но молитва, отгоняя бесов, побеждает ад, восстанавливает на земле тот мир, который предшествовал грехопадению человека. Из тех зверей один медведь взял в обычай приходить к Преподобному Сергию. Увидел Преподобный, что не злобы ради приходит к нему зверь, но чтобы получить что либо из его пищи, и выносил ему кусок из своего хлеба, кладя его на пень или на колоду. А когда не хватало хлеба, голодали оба – и святой, и зверь; иногда же святой отдавал свой последний кусок и голодал, “чтобы не оскорбить зверя”. Говоря об этом послушном отношении зверей к святому, Епифаний замечает: “И пусть никто этому не удивляется, зная, наверное, что когда в каком человеке живет Бог и почивает Дух Святой, то все ему покорно, как и сначала первозданному Адаму, до преступления заповеди Божией, когда он также один жил в пустыне, все было покорно”.

Важно было, чтобы люди увидели пример жизни, которая обретает смысл и завершенность в подвиге, основанном на жертвенной любви ко всякому человеку: и близкому, и незнакомому; и другу, и врагу; и праведнику, и грешнику. Преподобный Сергий нес эту идею своим служением, призывом к единению, основанному на братской любви, исключающей ненависть, раздоры, вражду и войны.

С. Есенин – великий, самобытный, истинно русский поэт. Тема Родины всегда была основной в его творчестве, проникнутом глубокой любовью к деревенской, “избяной” Руси, к простой красоте русской природы. Нехитрый крестьянский быт, такие же бесхитростные, открытые люди, заливные луга и голубые озера окружали поэта с детства и взлелеяли его необыкновенный поэтический талант.

Край любимый! Сердцу снятся Скирды солнца в водах лонных. Я хотел бы, затеряться В зеленях твоих стозвонных.

Октябрьскую революцию С. Есенин принял с радостью, связывал с ней большие надежды на обновление деревни, жителям которой приходилось зарабатывать на жизнь тяжелым трудом, они часто бедствовали. Поэт верил, что Октябрь положит конец нищете крестьян и ознаменует начало мужицкого рая. Поэтому стихи Есенина, посвященные революции, полны нескрываемой радости и восторга.

Листьями звезды льются В реки на наших полях. Да здравствует революция На земле и на небесах!

В автобиографии “О себе” Есенин писал: “В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном”. Это означало, вероятно, мечты поэта на построение “нового мира” именно в деревне, тесно связанной с патриархальными традициями, поскольку город всегда был чужд Есенину как источник всего искусственного, железного, дыма и грохота.

Но надеждам поэта не суждено было сбыться. Революция потребовала многих кровавых жертв, а деревне принесла новые беды и разруху. С тоской и смятением Есенин оглядывается вокруг, переживая глубокий духовный кризис, вызванный непониманием революционной действительности. Следствием этого в его поэзии появляются мотивы усталости, одиночества, трагической безысходности.

Не жалейте же ушедших, Уходящих каждый час – Там на ландышах расцветших Лучше, чем в полях у нас.

Крушение надежд на лучшую жизнь заставляет Есенина искать забвение в разгуле и пьянстве, ему не пишется. И все же поэт стремится преодолеть эти упаднические настроения, принять новую жизнь.

Пора приняться Мне за дело, Чтоб озорливая душа Уже по-зрелому запела. И пусть иная жизнь села Меня наполнит Новой силой.

Побывав в деревне, Есенин слушает рассуждения крестьян о революции, пытаясь найти ответы на мучающие его вопросы. Он видит, что старой, патриархальной, милой его сердцу деревне грозит гибель, поскольку железный грохочущий город наступает на “мир таинственный”, что “за шею деревню” уже сдавили “каменные руки шоссе”.

Скоро заморозь известью выбелит Тот поселок и эти луга. Никуда вам не скрыться от гибели, Никуда не уйти от врага. Вот он, вот он с железным брюхом Тянет к глоткам равнин пятерню…

В 1922 году, вернувшись из заграничной поездки, Есенин сумел взглянуть на послереволюционную реальность по-новому. В отрыве от Родины поэт сумел оценить могущество технического прогресса, невозможного без городов и машин. Есенин понимает необходимость не только возрождения, но и обновления деревни путем проведения ее через “каменное и стальное”.

Полевая Россия! Довольно Волочиться сохой по полям! Нищету твою видеть больно И березам и тополям.

Есенин создает своеобразную трилогию: “Возвращение на родину”, “Русь советская” и “Русь бесприютная”, в которых размышляет о Родине, о жизни в селе. Поэт уже не оплакивает уходящую Русь, поскольку видит, что жизнь здесь идет не так, как раньше, но и не так, как он себе представлял. Новые песни, новые слова заставляют Есенина почувствовать себя почти чужим, иностранцем в родном краю, среди народа, который раньше поэт знал, как самого себя.

Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый Бог весть с какой далекой стороны.

Но жизнь в деревне идет своим чередом, и Есенин понимает, что Родина помолодела, обновилась. Поэт благословляет эту новую жизнь: “Цветите, юные! И здоровейте телом! У вас иная жизнь, у вас другой напев…” Возрождается и вера в победу революции, но Есенин не уверен, что в этом молодом и активном мире для него будет место. И все же: “Приемлю все. Как есть все принимаю… Отдам всю душу октябрю и маю…”

Поэт, бесконечно любящий родину, сумел преодолеть сомнения и не растерять своего огромного чувства привязанности даже в жестоких жизненных коллизиях, потому что верил, что справедливость, доброта и, главное, красота должны в конце концов восторжествовать.

Но и тогда, Когда во всей планете Пройдет вражда племен, Исчезнет ложь и грусть, – Я буду воспевать Всем существом в поэте Шестую часть земли С названьем кратким “Русь”.

Что вам известно об истории возникновения классической поэзии Ближнего Востока?

История возникновения классической поэзии Ближнего Востока начинается в VII веке, в период вторжения войск Арабского халифата в Иран и Среднюю Азию. Несмотря на насаждение ислама, иракская литература продолжала развиваться на арабском языке. В X веке на территории Восточного Ирана образовалось государство Саманидов и сформировался таджикский народ. С этого времени появляются литературные произведения на фарси, начинается возрождение культуры.

Каких восточных поэтов средних веков вы знаете?

Слепой поэт Рудаки; автор поэмы об иранских богатырях “Шахнаме” Фирдоуси; ученый и философ Омар Хайям; азербайджанский поэт Низами Гянджеви; грузинский поэт Шота Руставели; персидский поэт Джами; основоположник узбекской литературы Алишер Навои и др.

Каковы общие черты восточной литературы?

Обращение к народной поэзии, утверждение общих для всех народов ценностей: любви к родной земле, право человека на свободу, достоинство, честь и духовную красоту личности; воспевание любви и дружбы, справедливости и счастья.

Назовите формы лирической поэзии, распространенные на Востоке? В чем причина популярности поэмы Низами “Лейли и Меджнун”?

Поэма посвящена вечной теме любви. Любовь для героев поэмы становится главным и единственным содержанием их жизни. Верность и преданность влюбленных утверждает непреходящую ценность этого чувства для всех времен и народов. Поэт нашел прекрасные слова и мелодичный ритм для рассказа о Лейли и Меджнуне, создал яркие образы.

Что привлекает современного читателя в поэме Ш. Руставели “Витязь в тигровой шкуре”?

Образы мужественных героев, сильных и непреклонных в испытаниях, преданных в любви и дружбе. Запоминаются мудрые, афористичные суждения автора о жизни, о человеке и его характере.

Похожи ли героини восточных поэм на современных девушек? Кто из поэтов Востока вам ближе и почему?

Лирика ПушкинА Михайловского периода поражает разнообразием, богатством тем, об- разов, настроений, интонаций и языковых средств. Оторванность от столицы, от обще- ства не сломила поэта, не заставила его за- молчать, скорее наоборот – подтолкнула к поиску новых тем, дала ему возможность как никогда близко познакомиться с народом, присмотреться к его обычаям, обрядам, веро- ваниям, прислушаться к его говорам, Песням, сказкам, преданиям. В период Михайловской ссылки Пушкин пишет и стихи о любви. Первые стихи на эту тему появились еще в лицейский пери- од, и продолжали создаваться – в петер- бургский. В Михайловском написано одно из самых прославленных стихотворений ПушкинА о любви – “Я помню чудное мгнО- венье…”. Стихотворение посвящено А. П. Керн, с которой Пушкин познакомился еще в 1819 го- ду, в доме Олениных. Судьба распорядилась так, что в пору Михайловской ссылки в Три ” горском поэт снова встретил эту красивую молодую женщину и полюбил ее. Анна отве- тила ему взаимностью. Сказать, что стихо- творение явилось плодом красивой, чарую- щей любви, будет не совсем точным, так как, судя по письмам, любовь эту нельзя было назвать ровной. Но главное – это “пробуж- денье”, которое наступило в однообразной жизни в ссылке после встречи с прелестной женщиной, и приход самой любви, которой так жаждала душа поэта: В глуши, во мраке заточенья Тянулись тихо дни мои Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви. Душе пас-тало пробужденъе: И вот опять явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты. “Я помню чудное мгновенье…” – эталон возвышенной любовной лирики, памятник высокого любовного порыва и необыкновен- ных поэтических переживаний. Стихотво- рение поражает своей легкостью, зачаровы- вает музыкальностью, волнует простотой и непосредственностью. Круг образов в сти- хотворении ограничен: чудное мгновенье, гений чистой красоты, божество, вдохнове- нье. И сами по себе, вне контекста, образы эти ничего конкретного не выражают. Зато вместе они приобретают музыкальное зву- чание и оживают, наполняя стихотворение, глубоким смыслом. Образ любимой женщи- ны и образ самой любви в стихотворении переплетаются – это что-то чистое, свет- лое, хрупкое, до боли знакомое каждому че- ловеку. Стихотворение состоит из трех частей. В каждой из них – своя мысль, свой тон. Первая – спокойная, наполненная воспоми- наниями автора о “милых чертах”. Вторая – грустная, печальная. В ней поэт рассказыва- ет о долгих годах заточенья, которые стерли из его памяти образ любимой. И совсем дру- гие интонации в третьей части – радостные, счастливые, наполненные жизнью. И все от- того, что вновь встретил возлюбленную, ко- торую, казалось, утратил навсегда, и все от- того, что пришла любовь.

На рубеже XIX-XX веков в русской литературе, как в большинстве европейских литератур, ведущую роль играют модернистские течения, которые наиболее ярко проявились в поэзии. Эпоху модернизма в русской литературе называют “серебряным веком”. Специфика “серебряного века” заключается в том, что, осуществляя творческие поиски на общих принципах модернизма в конце XIX в., писатели в начале XX века, должны были самоопределиться относительно актуальных проблем эпохи. Это отразилось на судьбе и творчестве многих Деятелей “серебряного века”. Кое-кто воспринимал революционные события как трагедию своего народа и собственную, другие понимали неизбежность этой катастрофы и призывали к моральному очищению человека и общества, третьи откровенно связали свое творчество с идеями социалистической революции (В. Маяковский). Достижения “серебряного века” трудно переоценить, ибо ни одна европейская литература не дала в это время такого разнообразия поэтических индивидуальностей, как русская литература серебряного века, ни одна европейская литература не испытывала и такой трагедии. Почти все поэты серебряного века в 20-30-е годы были исключены из общего литературного процесса: физически уничтожили М. Гумилева, И. Мандельштама, загнали в эмиграцию некоторых; В. Маяковский, М. Цветаева были вынуждены покончить жизнь самоубийством; не печатали произведения Пастернака, А. Ахматовой.

В истории развития Русской поэзии “серебряного века” наиболее ярко проявили себя три направления: символизм, акмеизм, футуризм. “Серебряная эпоха” начинается с появлением на литературной арене русского символизма, который сложился как художественное течение в 80-90-е годы прошлого века. Характерный признак русского символизма – его философичность. Но уже следующее поколение русских символистов (В. Брюсов) на первый план выдвигают не символистские мировоззренческие поиски, а эстетические, в области формы. В. Брюсов экспериментирует с различными поэтическими жанрами, формами. Важное значение в поэтике символистов имеет цикл. Почти все стихи Брюсова и Блока связаны в циклы. Цикл (круг) давал возможность наиболее полно раскрыть особенности мировосприятия символистов, их философию, согласно которой мир нельзя понять ни умом, ни чувствами. Только поэт-творец в особом состоянии творческого озарения может постичь связь между реальным и идеальным миром. Эта связь передается в виде символа. В цикле символы сочетаются, друг друга дополняют, так вступают в сложные взаимоотношения, только тогда можно понять их смысл.

Историк, Ритор, Механик, Химик, Минералог,

Художник и Стихотворец – он все испытал и

Все проник.

А. Пушкин

Есть ли еще в истории человек, судьба и биография которого были бы столь необычны и удивительны, как у М. В. Ломоносова?

Родившись в семье крестьянина-помора недалеко от деревни Холмогоры, Ломоносов рано выучился грамоте. С самого детства он тянулся к наукам, пытался постичь тайны природы и мироздания. В возрасте девятнадцати лет, тайком от отца, пытливый юноша отправляется зимним путем в Москву, чтобы учиться. Поступить в Славяно – греко-латинскую академию бедному сыну крестьянина было нелегко, однако вскоре он стал одним Из наиболее способных учеников. После блестящего окончания академии Ломоносов занимался инженерией, естествознанием, философией, филологией, изучал несколько европейских языков. И в каждой из этих отраслей он проявил себя как гений, человек незаурядного ума и смекалки, дорабатывая, внося что-то новое, улучшая и развивая различные области знаний. Перечень наук, в которых Ломоносов оставил свой след, настолько обширен, что поражает воображение. Это был человек огромной воли и необыкновенного ума, универсал, энциклопедист.

Первый русский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк, поборник отечественного просвещения, развития русской науки и экономики – вклад Ломоносова в мировую, науку невозможно переоценить.

В 1755 г. по инициативе Ломоносова был основан Московский университет, что явилось важным шагом в развитии русского образования и просвещения.

Первым в истории химии Ломоносов сформулировал и доказал закон сохранения веса вещества при химических превращениях, развил атомно-молекулярные представления о строении вещества. В 1748 г. Ломоносов основал при Академии Наук первую русскую химическую лабораторию. Закладывание основ физической химии – тоже заслуга этого необыкновенного человека.

Ломоносов первым сформулировал принцип сохранения материи и движения, он исследовал силу тяжести и электричество, выдвинул учение о цвете.

Ломоносов был не только великим исследователем, но и выдающимся изобретателем и конструктором, он создал ряд оптических приборов, среди которых зеркальный телескоп, перископ, “ночезрительная трубка” для моряков.

Астрономия и геология также привлекали внимание гения. Ломоносов открыл атмосферу на планете Венера, описал строение Земли, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов.

Выдающийся поэт и филолог, Михаил Васильевич Ломоносов очень многое сделал для развития русского языка. Он был убежден в необходимости синтеза в поэзии русского и церковнославянского языков, создал русскую оду, первым начал писать стихи на языке, доступном для широкого круга читателей. Достоевский считал, что “бесспорных гениев, с бесспорным “новым словом” во всей литературе нашей было всего только три: Ломоносов, Пушкин и частью Гоголь”. Несомненной заслугой Михаила Васильевича Ломоносова в области русского языка можно считать создание первой русской грамматики и составление первого учебника русского языка, а также других фундаментальных филологических трудов.

Невозможно охватить мысленным взором все, что сделал Ломоносов для развития науки и просвещения. Кажется, что сделанное Ломоносовым за всю его не очень долгую жизнь не под силу одному человеку. “Его ясный ум, полный беспокойного желания все понять, оставлял один предмет, чтобы овладеть другим, с удивительной легкостью постигая его”, – писал о Михаиле Васильевиче А. И. Герцен. Невозможно не согласиться и со словами А. С. Пушкина: “Ломоносов был великим человеком. Он создал первый русский университет. Он, можно сказать, сам был первым нашим университетом…”

ЛИТЕРАТУРНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ (МЕТОД) – совокупность основных особенностей творчества, сформировавшихся и повторяющихся в определенный исторический период развития искусства. При этом черты данного направления могут прослеживаться у авторов, творивших в эпохи, предшествовавшие формированию самого направления (черты романтизма у Шекспира, черты реализма в “Недоросле” Фонвизина), а также в последующие эпохи (черты романтизма у Горького). Выделяются четыре основных литературных направления: КЛАССИЦИЗМ, РОМАНТИЗМ, РЕАЛИЗМ, МОДЕРНИЗМ. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТЕЧЕНИЕ – более мелкое деление по сравнению с направлением; течения либо представляют собой разветвления одного направления (немецкий романтизм, французский романтизм, байронизм в Англии, карамзинизм в России), либо возникают при переходе от одного направления к другому (сентиментализм). ОСНОВНЫЕ ЛИТЕРАТУРНЬІЕ НАПРАВЛЕНИЯ (МЕТОДЫ) И ТЕЧЕНИЯ

1. КЛАССИЦИЗМ

Основное литературное направление в России XVIII века. Главные черты Подражание образцам античной культуры. Строгие правила построения художественных произведений. Глава ІІ. Литературные направления (методы) и течения 9 Строгая иерархия жанров: высокие (ода, эпическая поэма, трагедия); средние (сатира, любовное послание); низкие (басня, комедия). Жесткие границы между родами и жанрами. Создание идеальной схемы социальной жизни и идеальных образов членов общества (просвещенный монарх, государственный деятель, военный, женщина). Основные жанры в поэзии Ода, сатира, историческая поэма. Главные правила построения драматических произведений Правило “трех единств”: места, времени, действия. Деление на положительных и отрицательных персонажей. Наличие героя-резонера (персонажа, высказывающего авторскую позицию). Традиционные амплуа: резонер (герой-резонер), первый любовник (герой-любовник), второй любовник, инженю, субретка, обманутый отец и т. д. Традиционная развязка: торжество добродетели и наказание порока. Пять действий. Говорящие фамилии. Длинные нравоучительные монологи. Главные представители Европа – писатель и мыслитель Вольтер; драматурги Корнель, Расин, Мольер; баснописец Лафонтен; поэт Парни (Франция). Россия – поэты Ломоносов, Державин, драматург Фонвизин (комедии “Бригадир”, 1769 и “Недоросль”, 1782). Традиции классицизма в литературе ХІХ века Крылов. Жанровые традиции классицизма в баснях. Грибоедов. Черты классицизма в комедии “Горе от ума”. Пушкин. Жанровые традиции классицизма в оде “Вольность”; рассуждения о классицизме в лирических отступлениях романа в стихах “Евгений Онегин”; иронический образ поэта-классициста Д. И. Хвостова в поэме “Медный всадник”; эпиграфы из произведений драматургов (Я. Б. Княжнина, Д. И. Фонвизина) и поэтов (А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова) русского классицизма, упоминания Гриневым и Швабриным поэтов-классицистов Сумарокова и В. К. Тредиаковского в повести “Капитанская дочка”. Мандельштам. Обращение к античным тематике и образам (например, в стихотворении “Бессонница. Гомер. Тугие паруса…”).

2. СЕНТИМЕНТАЛИЗМ

Переходное (от классицизма к романтизму) литературное течение 2-й половины ХVIII – начала ХІХ века. Главные черты Культ естественного чувства. Идеал “естественного человека”, близкого к природе и противопоставленного цивилизованному миру (руссоизм). Культ природы. Главные представители Европа – Жан Жак Руссо (Франция). Россия – Карамзин. Традиции сентиментализма в литературе ХІХ-ХХ веков Развитие темы “естественного человека”: Пушкин. Южные поэмы (1820-1824); стихотворение “К морю”. Лермонтов. Стихотворение “Дума”, поэма “Мцыри”, роман “Герой нашего времени”. Тургенев. Повесть “Ася”. Лев Толстой. Традиции руссоизма на протяжении всего творчества. Бунин. Рассказ “Господин из Сан-Франциско”. Солженицын. Рассказ “Матренин двор”. Астафьев. Повесть “Пастух и пастушка”. Распутин. Повесть “Прощание с Матерой”.

3. РОМАНТИЗМ

Основное литературное направление в России І-й трети ХІХ века. Главные черты Создание идеального мира мечты, принципиально несовместимого с реальной жизнью, противопоставленного ей. В центре изображения – человеческая личность, ее внутренний мир, ее отношение к окружающей действительности. Изображение исключительного героя в исключительных обстоятельствах. Отрицание всех правил классицизма. Использование фантастики, символики, отсутствие бытовых и исторических мотивировок. Основные жанры Лирическое стихотворение, поэма, трагедия, роман. Основные жанры в русской поэзии Элегия, послание, песня, баллада, поэма. Главные представители Европа – Гете, Гейне, Шиллер (Германия), Байрон (Англия). Россия – Жуковский. Традиции романтизма в литературе ХІХ-ХХ веков Грибоедов. Романтические черты в характерах Софии и Чацкого; пародия на баллады Жуковского (сон Софии) в комедии “Горе от ума”. Пушкин. Романтический период творчества (1813–1824); образ поэта-романтика Ленского и рассуждения о романтизме в романе в стихах “Евгений Онегин”; неоконченный роман “Дубровский”. Лермонтов. Романтический период творчества (1828-І836); элементы романтизма в стихотворениях зрелого периода (1837-1841); романтические мотивы в поэмах “Песня про… купца Калашникова”, “Мцыри”, “Демон”, в романе “Герой нашего времени”; образ поэта романтика Ленского в стихотворении “Смерть Поэта”. Тютчев, Фет, Блок. Черты романтизма в лирике. Горький. Романтическая составляющая раннего периода творчества (1892-І905): рассказ “Старуха Изергиль”. Бунин. Черты романтизма в рассказах о любви: “Солнечный удар”, “Темные аллеи”, “Чистый понедельник”.

4. РЕАЛИЗМ

Основное литературное направление 2-й половины ХІХ-ХХ века. Главные черты Создание типических (закономерных) характеров. Эти характеры действуют в типической бытовой и исторической обстановке. Жизненное правдоподобие, верность деталей (в сочетании с условными формами художественной фантазии: символом, гротеском, фантастикой, мифом). В России становление реализма начинается в 1820-х годах: Крылов. Басни. Грибоедов. Комедия “Горе от ума” (1822 -1824). Пушкин. Михайловский (1824-1826) и поздний (1826–1836) периоды творчества: роман в стихах “Евгений Онегин” (1823-1831), трагедия “Борис Годунов” (1825), “Повести Белкина” (1830), поэма “Медный всадник” (1833), повесть “Капитанская дочка” (1833-1836); поздняя лирика. Лермонтов. Период зрелого творчества (1837-1841): роман “Герой нашего времени” (1839-1841), поздняя лирика. Гоголь. “Петербургские повести” (1835-1842; “Шинель”, 1842), комедия “Ревизор” (1835), поэма “Мертвые души” (1-й том: 1835-1842). Тютчев, Фет. Черты реализма в лирике. В 1839-1847 годах русский реализм формируется в особое литературное течение, получившее названия “натуральная школа” или “гоголевское направление”. Натуральная школа стала первым этапом развития нового течения в реализме – русского критического реализма. Программные произведения писателей критического реализма Проза Гончаров. Роман “Обломов” (1848-1858). Тургенев. Повесть “Ася” (1858), роман “Отцы и дети” (1861). Достоевский. Роман “Преступление и наказание” (1866). Лев Толстой. Роман-эпопея “Война и мир” (1863-1869). Салтыков-Щедрин. “История одного города” (1869–1870), “Сказки” (1869-1886). Лесков. Повесть “Очарованный странник” (1879), рассказ “Левша” (1881). Драматургия Островский. Драма “Гроза” (1859), комедия “Лес” (1870). Поэзия Некрасов. Лирика, поэмы “Крестьянские дети” (1861), “Кому на Руси жить хорошо” (1863- 1877). Развитие критического реализма завершается в конце ХІХ – начале ХХ века: Чехов. Рассказы “Смерть чиновника” (1883), “Хамелеон” (1884), “Студент” (1894), “Дом с мезонином” (1896), “Ионыч”, “Человек в футляре”, “Крыжовник”, “О любви”, “Душечка” (все 1898), “Дама с собачкой” (1899), комедия “Вишневый сад” (1904). Горький. Очерк “Бывшие люди” (1897), рассказ “Ледоход” (1912), пьеса “На дне” (1902). Бунин. Рассказы “Антоновекие яблоки” (1900), “Господин из Сан-Франциско” (1915). Куприн. Повести “Олеся” (1898), “Гранатовый браслет” (1910). После Октябрьской революции появляется термин “социалистический реализм”. Однако творчество лучших писателей послереволюционного периода не укладывается в узкие рамки этого течения и сохраняет традиционные черты русского реализма: Шолохов. Роман “Тихий Дон” (1925-1940), рассказ “Судьба человека” (1956). Булгаков. Повесть “Собачье сердце” (1925), романы “Белая гвардия” (1922-1924), “Мастер и Маргарита” (1929-1940), пьеса “Дни Турбиных” (1925-1926). Замятин. Роман-антиутопия “Мы” (1929). Платонов. Повесть “Котлован” (1930). Твардовский. Стихотворения, поэма “Василий Теркин” (1941-1945). Пастернак. Поздняя лирика, роман “Доктор Живаго” (1945–1955). Солженицын. Повесть “Один день Ивана Денисовича”, рассказ “Матренин двор” (1959). Шаламов. Цикл “Колымские рассказы” (1954–1973). Астафьев. Повесть “Пастух и пастушка” (1967-1989). Трифонов. Повесть “Старик” (1978). Шукшин. Рассказы. Распутин. Повесть “Прощание с Матерой” (1976).

5. МОДЕРНИЗМ

Модернизм – литературное направление, объединяющее разнообразные течения в искусстве конца ХІХ-ХХ века, занимавшиеся экспериментами с формой художественных произведений (символизм, акмеизм, футуризм, кубизм, конструктивизм, авангардизм, абстракционизм и т. д.). ИМАЖИНИЗМ (imago – образ) – литературное течение в русской поэзии І919- 1925 годов, представители которого заявляли, что цель творчества состоит в создании образа. Основное выразительное средство имажинистов – метафора, часто метафорические цепи, сопоставляющие различные элементы двух образов – прямого и переносного. Создатель течения – Анатолий Борисович Мариенгоф. Известность группировке имажинистов принес входивший в нее Сергей Есенин. ПОСТМОДЕРНИЗМ – разнообразные течения в искусстве 2-й половины ХХ – начала ХХI века (концептуализм, поп-арт, соц-арт, боди-арт, граффити и т. д.), поставившие во главу угла отрицание цельности жизни и искусства на всех уровнях. В русской литературе эпоха постмодернизма открывается альманахом “Метрополь”, 1979; наиболее известные авторы альманаха: В. П. Аксенов, Б. А. Ахмадулина, А. Г. Битов, А. А. Вознесенский, В. С. Высоцкий, Ф. А. Искандер.