Category: Школьные сочинения

“ГОЛОС ИЗ АДА”

Варлам Шаламов справедливо считается первооткрывателем лагерной темы в русской литературе XX века Но получилось так, что его произведения стали известны читателю уже после опубликования повести А Солженицына “Один день Ивана Денисовича” Полому “Колымские рассказы” чаще всего воспринимаются на фоне прозы Солженицына, в сопоставлении и сравнении с нею И сразу бросается в глаза: Шаламов жестче, беспощаднее, однозначнее в описании ужасов ГУЛАГа, чем Солженицын

В “Одном дне Ивана Денисовича” и в “Архипелаге ГУЛАГе” приведено немало примеров человеческой низости, подлости, лицемерия Но тем не менее Солженицын замечает, что нравственному растлению в лагере поддавались в основном те поди, которые уже на воле были к этому подготовлены Обучиться лести, лжи, “мелким и большим подлостям” можно везде, но человек должен остаться человеком даже в самых трудных и жестоких условиях Более того, Солженицын показывает, что унижения и испытания пробуждают в личности внутренние резервы и духовно освобождают ее

В “Колымских рассказах” Шаламова, напротив, повествуется о том, как осужденные быстро теряли свое прежнее “лицо” и часто зверь был милосерднее, справедливее и добрее их.

И действительно, персонажи В Шаламова, как правило. утрачивают веру в добро и справедливость, представляют нравственно и духовно опустошенными Души их, заключает писатель “подвернись полному растлению” “В лагере каждый за себя”, зэки “сразу выучились не заступаться друг за друга” В бараках, замечает автор, часто возникали споры, и все они заканчивались почти всег да одинаково –

Драками. “А ведь участники этих споров – бывшие профессора, партийцы, колхозники, полководцы”. По мнению Шаламова, в лагере существует давление, нравственное и физическое, под влиянием которого “каждый может стать вором от голода”.

Казалось бы, беда сплачивает. В беде, особенно в общей беде, берут истоки мужество и жизнестойкость, рождаются ощущение братства и чувство локтя.

Лагерный же опыт настолько исказил личность, что ее представления о жизненных ценностях становятся далекими от обычных, даются в “перевернутом” виде. Так, например, один из героев “Колымских рассказов” всерьез нс хочет “возвращаться в свою семью”, где его уже “нс поймут, не смогут понять”. Родному дому он предпочитает тюрьму – “единственное место”, где люди “говорили все, что они думали”, где они отдыхали “душой” и “телом”, где есть еще “свобода”. Осужденные, “живые мертвецы”, понимают, что их “привезли на смерть”, поэтому жизнь в их понимании – “не такая уж большая ставка в лагерной игре”.

Разумеется, лагерное бытие порождало и характеры иного плана. и их не обошел вниманием писатель С нескрываемой симпатией рисует он образы тех узников, кому человеческое обаяние и достоинство помогла ранняя смерть Таков герои рассказа “Надгробное слово” бывший скрипач Сережа Кливанский. Остроумный, ироничный, веселый и общительный, с непосредственностью ребенка, он не потерял интереса “к жизни, к событиям ее”. Он “делился последним куском, вернее, еще делился… Это значит, что он так и не успел дожить до времени, когда ни у кого не было последнего куска, когда никто ничем ни с кем не делился”.

Не утратившим индивидуального лица предстает и “неплохой парень” бригадир Дюков. Романтик и энтузиаст по складу натуры, он сразу же по прибытии в лагерь выступил на собрании с целью перевоспитания, моральной перековки уголовников – “друзей народа”. Однако поиски правды привели героя к конфликту с высоким начальством, а в конечном итоге – к расстрелу.

Трагически складывается также судьба майора Пугачева и одиннадцати его товарищей, пытавшихся совершить побег из лагеря, нашедших “в себе силы поверить в него, Пугачева, и протянуть руки к свободе. И в бою умереть” .

В рассказе “Афинские ночи” Шаламов пишет о том, что у заключенных, помимо самых элементарных потребностей, сформировалась еще одна, не предусмотренная никем, потребность читать и слушать стихи.

Очевидно, что В Шаламов прекрасное в людях, но, по его убеждению, “лагерь был великой пробой нравственных сил человека… и девяносто девять процентов людей этой пробы нс выдержали”.

“… Ни одному человеку в мире не надо знать лагерей” Человек здесь “становится только хуже. И нс может быть иначе. В лагере есть

Много такого, чего не должен видеть человек”,- в этом своем главном выводе Шаламов. конечно, расходится с Солженицыным. И, может бьггь, противоречит самому себе

Ведь сам он, пройдя через ад многолетнего испытания ГУЛАГом, на каких-то этапах лагерного бытия утрачивая веру в добро и справедливость, сумел все же, вопреки тлетворному разрушительному воздействию тоталитаризма, остаться в числе тех, кто обнаружил “немалую” духовную подготовку, в ком огромная машина насилия “не размолола” совести. И свидетельством тому является писательский и человеческий подвиг Шаламова, нашедшей) в себе силы мысленно вернуться в страшные годы репрессии, вторично их пережить и создать в память о погибших “Колымские рассказы” – выдающееся художественное творение XX века. Опираясь на беспрецедентный по жестокости и цинизму “лагерный” опыт нашего столетия, писатель сумел открыть новые грани в осмыслении и художественном воплощении проблемы “личность и история”

Новый Год – лучшая пора, от которой душа наполняется теплой волной предвкушения. Это возможность собраться всей семьей и вместе встретить бой курантов, которые символизирует начала нового года.

Кухня привлекает аппетитными запахами, которые принадлежат вкусным маминым творением. А бабушка, тем временем, упражняется в искусстве кулинарной лепки. Из-под ее ласковых сморщенных рук появляются пухлые пирожки, которые вылезают из духовки Празднично Наряженными в золотистую корочку.

В этот день я стараюсь не пускать в свое сердце злобу, а в голову – греховные помыслы. Важно простить все, что беспокоило раньше и открыться новым надеждам. Ведь в новогоднюю ночь происходят чудеса и сбываются все желания.

Если женщины нашей семьи заботятся о наполнении стола особенными блюдами, дедушка возится возле своих пернатых питомцев – кур. Он лакомит их макухой, вареной шелухой и зерном, чтобы до утра больше не ступать в курятник ногой. Как веруют старые люди, в новогодний вечер животные рассказывают Богу об отношении к ним своего кормильца. Беседа эта – конфиденциальная и не должна попасть в человеческое ухо.

В каждый новогодний вечер меня заставляют выполнять один странный обряд. Под хохот старшего брата и уважительные наставления старших, я залажу под стол и трижды ползаю вокруг ножки, кукарекаю во все горло. Бабушка уверена, что это театрализованное действо каким-то образом повлияет на приплод курочек весной.

Праздничный ужин традиционно начинается с выстрела шампанского, а для меня с терпкого компота. Каждый за столом, вкушая их, мысленно желает себе и родным здорового и мирного бытия в достатке.

А я мечтаю о высоченных сугробах снега, чтобы опробовать новые саночки. Невольно замечаю, как тетя с секретным видом заглядывает по углам стола и прячет под скатерть чеснок и орехи. Оказывается, они символизируют защитные силы и здоровья. Интересно, она очень расстроится, если я немного надкушу один зубчик?

После трапезы мы все выходим на улицу, где папа пускает накануне купленный салют. Это действительно красочное зрелище по-настоящему Праздничное событие. После салют все идут домой за стол, но я остаюсь на улице поиграть в снегу. Возвращаясь назад, замечаю, как красиво сверкает звездами небо, под ногами хрустит морозный снег, а в кармане приятно шелестят конфеты.

Берлинский Государственный музей каждый год принимает сотни тысяч посетителей из всего мира благодаря тому, что в его ведении находится огромное произведение алтаря Зевса из Пергама.

О этот фриз упоминается еще в сочинениях римского писателя Ампелия “Одним из чудес мира, в Пергаме есть большой алтарь из добротного мрамора, который достигает высоты 40 футов. Включает в себя большие скульптуры, отражающие битву гигантов”.

Но, к большому сожалению, данное произведение было забыто не на одно столетие. Жаль, но в Х ст. для того, чтобы создать завес от мусульман, данная скульптура была разрушена жителями византийского города.

Карл Гуманн, в ХІХ ст. нашел несколько плит данной композиции и передал их музею в Берлин. Годы шли, многие ученые, пытаясь воспроизвести данную скульптуру, отправились на поиски остатков обломков. И вот, найдя последние части композиции скульптуры и записи писателей прошлых веков, Отто Пухштейн полностью установили последовательность всех частей скульптурной композиции.

Основной идеей создания данной композиции, была битва богов с врагами Олимпа – гигантами. После того, как во II в. до н. э. Жители Пергама получили победу над галлами, ее стали представлять в форме мифологии.

В мифических историях рассказывается о том, что в 230 году большие полки галл внезапно напали на процветающую и материально обеспеченную страну – Пергам. На первый взгляд карателям казалось, что победа у них в кармане, но их предположения были ошибочными. Патриоты пергама победили врага. А на память об этой великой победе, и как благодарность богам за нее, посреди города был сооружен Огромный алтарь из мрамора с изображением Зевса. Галлы в данной композиции были отождествлены с гигантами (сыновьями Геи – богини земли). Художники изобразили их с туловищем человека, а ноги заменили на змей.

Данную войну было изображено На алтаре, как память будущим потомкам о борьбе их предков с галлами за свое государство и независимость. Поэтому Зевс предстает в виде могущественного и не имеющего страха, героя. Он ведет борьбу сразу с тремя гигантами. И побеждает.

Эта скульптурная композиция хорошо показывает войну добра со злом. Она учит людей тому, что за свою страну нужно бороться с захватчиками.

Иди в огонь за честь отчизны…

Н. Некрасов. Поэт и гражданин

Став поэтом крестьянской революции, Некрасов внес “новое слово” в русскую поэзию. Он не только продолжил, но и развил традиции гражданского служения поэзии, воскресил ее боевой, призывающий к активной борьбе дух. Определенным и четким выражением гражданской позиции Некрасова является его стихотворение “Поэт и гражданин”.

Читая первую часть стихотворения, мы видим, что она носит бытовой характер. Разговор происходит в доме Поэта и пока что состоит из коротких фраз и реплик. Из беседы видно, что Гражданин хорошо понимает ситуацию общественной жизни:

В ком чувство долга не остыло, Кто сердцем неподкупно прям, В ком дарованье, сила, меткость, Тому теперь не должно спать…

Он верит в Поэта, требует от него активных действий: Проснись: громи пороки смело…

Однако Поэту не нужны неприятности и он уверен, что будь он “немного поумней”, то вообще “пера бы не взял в руки!”

Спор между Поэтом и Гражданином – это идейный спор о жизненной позиции не только поэта, но и любого человека.

Совсем другой характер носит вторая часть стихотворения. Можно заметить, что длинные диалоги персонажей наполнены глубоким смыслом. Гражданин четко понимает роль поэзии в данное время, хорошо осознает смысл жизни и деятельности настоящего гражданина. Он сравнивает современную жизнь общества с ночью,

…которую теперь Мы доживаем боязливо, Когда свободно рыщет зверь, А человек бредет пугливо…

Это время затишья, когда все спрятались по углам, все бездействуют, даже “гроза молчит” и ветер “едва колеблет паруса”.

Гражданин сожалеет, что слишком мало в стране “достойных граждан”:

Ах! будет с нас купцов, кадетов, Мещан, чиновников, дворян, Довольно даже нам поэтов, Но нужно, нужно нам граждан!

Восстав против богатых, лживых, хитрых, себялюбивых людей с ленивой и пугливой душой, Гражданин призывает Поэта обратить сердце к “могучему идеалу”:

Он, как свои, на теле носит Все язвы родины своей.

Решительно отвергая логику “богатых словом, делом бедных”, Гражданин призывает Поэта:

Будь гражданин! служа искусству, Для блага ближнего живи, Свой гений подчиняя чувству Всеобнимающей Любви…

Даже гибель “за убежденье, за любовь” не страшна, поскольку жизнь будет прожита “не даром”.

Считая, что задача Поэта – осветить путь народа, а не “ленивцев уши услаждать и бури грохот заглушать”, Гражданин верит в его высокое предназначение:

Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан.

Яркий образ Гражданина встает перед нами в этой части стихотворения. Он – настоящий патриот, борец за счастье народа, революционер и мыслитель одновременно.

Третья часть – заключительный монолог Поэта, в которой раскрывается весь драматизм его судьбы в условиях угнетения, отсутствия свободы. Поэт вспоминает время, когда он “честно ненавидел” и “честно любил”, но его творчество назвали “черной клеветой”, и ему

Пришлось сложить смиренно руки Иль поплатиться головой…

И Поэт внутренне погибает, переставая быть гражданином, “сын больной больного века”. Но он прекрасно понимает, что его Муза может вернуться, воскреснуть только тогда, когда он снова посвятит свое творчество служению отчизне.

Произведение освещает две стороны одной проблемы: с одной стороны, это высокие чувства и мысли Гражданина, с другой, раскрытие сущности человека, отступившего от долга, от служения отчизне и народу. Здесь отражена духовная жизнь, идеи, чувства Поэта.

Я думаю, что назначение Поэта – обращать свое искусство к тем, кому оно может помочь и спасти, освещать путь ищущим. Именно тогда Поэт станет Гражданином, и его творчество будет не только актуальным, но и бессмертным.

О душевной доброте и отзывчивости русского человека говорили и писали многие русские и иностранные писатели, путешественники и философы. Большинство из них считали доброту одним из основных свойств русского народа вообще. Н. Лосский, например, писал, что русская доброта “поддерживается и углубляется исканием абсолютного добра и связанной с нею религиозностью народа”.

Множество отзывов о доброте простого русского человека можно найти в “Дневнике писателя” Ф. Достоевского. Все они не голословны, а основаны на реальных случаях из жизни самого писателя: “Русские люди долго и серьезно ненавидеть не умеют”. Ф. Достоевский высоко ценит жалостливость русского народа, которая выражается в отношении простого народа к преступникам как к “самым несчастным”, стремится всячески облегчить их участь, хотя и считает их заслуживающими наказания.

Писатель любит указывать на случаи проявления доброго отношения русских солдат к неприятелю во время войны, В одном месте своего “Дневника” он рассказывает о том, как “во время Севастопольской кампании раненых французов уносили на перевязку прежде, чем своих русских, при этом говоря: “Русского-то всякий подымет, а французик-то чужой, его наперед пожалеть надо””. “Разве тут не Христос, и разве не Христов дух в этих простодушных и великодушных, шутливо сказанных словах?” – заключает Ф. Достоевский.

Проникнутый безграничной любовью к русскому народу, Ф. Достоевский тщательно записывает подлинные истории о доброте, проявленной русским человеком в суровых условиях военных действий. Так, например, он пересказывает историю, произошедшую на русско-турецкой войне, о том, как русский солдат кормит пленного турка. При этом он комментирует свой поступок следующими словами: “Человек тоже, хоть и не хрестьянин”. Английский журналист, бывший свидетелем подобных сцен, писал о русских: “Это – армия джентельменов”.

В романе “Анна Каренина” Л. Толстой создал образ князя Щербацкого, которого с полным правом можно назвать добрым человеком. И дочь его Кити говорит Вареньке, воспитаннице госпожи Шталь, к пиетизму которой князь относится насмешливо: “Я не могу иначе жить, как по сердцу, а вы живете по правилам. Я вас полюбила просто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти меня, научить меня!”

“Жизнь по сердцу” в понимании героини романа и самого Л. Толстого создает открытость души русского человека и дает легкость в общении без показной вежливости.

Нельзя не сказать и еще об одном человеческом качестве, которое затрагивается в творчестве Л. Толстого. Это милосердие. По мысли великого русского писателя, “милосердие состоит не столько в вещественной помощи, сколько в духовной поддержке ближнего. Духовная же поддержка прежде всего в неосуждении ближнего и уважении к его человеческому достоинству”.

А что такое вообще человеческое милосердие? Не знаю, как у кого, а у меня при слове “милосердие” возникает ассоциация с романом братьев Вайнеров “Эра милосердия” и известным фильмом В. Говорухина “Место встречи изменить нельзя”. Один из главных героев романа капитан Жеглов в споре с соседом Шарапова по коммунальной квартире о способах и методах искоренения преступности в стране произносит: “Милосердие – поповское слово”. Тем самым он исключает всякую возможность прощения, сострадания и человеколюбия. Но главная идея романа, которая, на мой взгляд, сильно искажена в фильме, заключается как раз в том, чтобы доказать: только возврат к человечности, гуманному отношению ко всякому, даже оступившемуся человеку, станет основой возрождения. Ведь зло может породить только ответное зло, агрессия – ответную агрессию. Как в старом добром мультфильме “Крошка Енот”, которого мать-енотиха отправила на дальнее озеро за осокой. Ни гримасы, ни длинная палка, ни угрозы не помогли избавиться Крошке Еноту от страха перед тем, кто сидит в озере. И только добрая улыбка побеждает “врага”. Мне кажется, нынешнее время с безжалостными заказными убийствами и мелочной бытовой поножовщиной доказывает, что капитан Жеглов был не прав. Не права была система, при которой жили наши родители и которая с юных лет воспитывала в человеке ненависть – к классовому врагу, иностранцам, к тем, кто имел самостоятельные независимые взгляды. И если мы хотим, чтобы у нас и наших потомков было будущее, мы должны уже сегодня – ежедневно и ежечасно – в каждом слове и каждом поступке возрождать доброту и милосердие, которые Испокон веков были присущи русскому народу.

ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА

АНТУАН ДЕ СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ (1900-1944)

Происходил из знатного, старинного, но обедневшего аристократического рода. В юности мечтал стать архитектором. Однако небо и путешествия влекли его, и неожиданно для друзей, родственников и даже для самого себя Антуан записался добровольцем в авиационный полк, где прошел курс обучения. Всего через три месяца полетов новичок попал в тяжелую аварию. На четыре года пришлось отказаться от авиации. Весной 1927 года Экзюпери возвращается в авиацию. Он становится пилотом почтовой линии Тулуза-Капабланка-Дакар. Именно в это время он пишет и публикует свои произведения “Южный почтовый” и “Ночной полет”. “Для меня летать и писать – нечто неразрывное и единое. Важно одно – действовать и во всем развивать в себе совершенство. Летчик и писатель сливаются в едином сознании человека, действенно творящего жизнь”, – так высказывался Экзюпери о жизни и творчестве. В 1934-1935 годы писатель в качестве корреспондента много путешествует, дважды едет на фронты Испании, посещает Советский Союз, публикует многочисленные репортажи. В феврале 1939 года выходит книга “Планета людей”. В годы Второй мировой войны Экзюпери – не только корреспондент. Он – воздушный разведчик, доблестный летчик. Служит в Алжире. Потом, после аварий и ранений, на некоторое время эмигрирует в США. Там создаются повесть “Военный летчик” и прославившая Экзюпери философская сказка “Маленький принц”. Экзюпери всегда хотел сражаться с фашизмом. Поэтому, несмотря на состояние здоровья, он выхлопотал себе разрешение на несколько боевых полетов. Он погиб над Средиземным морем во время очередного боевого вылета. Это было 31 июля 1944 года.

1 вариант

Роль истории княгини Р. в романе можно понять двояко. С одной стороны, история княгини Р. – это вставная новелла. Так делали античные авторы, которые включали в свои произведения совершенно не относящиеся к главному сюжету короткие рассказы или повести. Но с другой стороны, в основе рассказа о княгине Р. лежит история жизни самого автора. В какой-то мере судьбы Павла Петровича и Тургенева похожи с точки зрения той трагической роли, которую сыграли в их жизни женщины. Княгиня Р. была чем-то похожа на Полину Виардо в своем отношении к Павлу Петровичу. Она то приближала его к себе, то отдаляла. Если она любила, то “…отдавалась безвозвратно…”, но если же она охладевала к человеку, то безжалостно отталкивала его.

Кроме того, история княгини Р. позволяет увидеть параллель между Базаровым и Павлом Петровичем. Ведь княгиня Р. и Одинцова очень похожи между собой. Обе они таинственны и холодны. Но они играют разную роль в историях Павла Петровича и Базарова. С княгиней Р. вводится в роман мотив тайны, символика сфинкса и креста. Сфинкс символизирует саму княгиню Р. Вообще сфинкс – это полуженщина, полулев. Насланная Герой, она расположилась на горе близ Фив и задавала каждому загадку. Не сумевшего дать правильный ответ сфинкс убивала. И таким образом погубила она много знатных фиванцев, включая сына царя Креонта. Загадку отгадал Эдип, сфинкс в отчаянии бросилась в пропасть и разбилась.

Можно предположить, что Павел Петрович разгадал загадку княгини Р., поэтому она и умерла. Одинцова – это тот же сфинкс, но Базаров не сумел разгадать ее тайны, и в конце романа он погиб.

Перед своей смертью княгиня вернула Павлу Петровичу кольцо со сфинксом, но она провела по нему “…крестообразную черту и велела ему сказать, что крест – вот разгадка”. Что мог обозначать тот крест? В принципе, камни на кольцах обычно имеют круглую или квадратную форму, которая обозначает замкнутое пространство, а в середине него вырезан сфинкс. Княгиня рисует на нем крест и просит разгадать это. Наверное, княгиня знает, что в жизни она играла роль сфинкса, поэтому она хочет вырваться из этого замкнутого пространства.

Но это можно понять и несколько иначе. Может быть, перечеркнув сфинкса, княгиня хотела сказать Павлу Петровичу, что в женщине не нужно искать загадку. Ведь Павел Петрович провел всю жизнь, думая о тайне княгини, ему постоянно казалось, что “…все еще как будто оставалось что-то заветное и недоступное, куда никто не мог проникнуть”. И что же он получил в конце своей жизни? У него нет семьи, дома, он не живет, а просто существует, он “мертвец”. Напротив, Николай Петрович, который не искал тайны в женщинах, был счастлив со своей первой женой, счастлив и с Фенечкой, у него два сына.

Может быть, княгиня Р. и признается в отсутствии тайны? История княгини Р. позволяет нам глубже понять идейное содержание романа и закономерности развития сюжета.

2 вариант

Читая любое произведение, можно заметить, что многие слова, описания, которые на первый взгляд мы воспринимаем как ненужные, различные истории и рассказы, вставленные автором в произведение и кажущиеся нам лишними, на самом деле несут в себе немалое значение. И как говорится, если при описании комнаты упоминается ружье, висящее на стене, то в конце произведения оно обязательно выстрелит. То же самое мы можем увидеть у Тургенева в романе “Отцы и дети”, но не ружье, а историю загадочной княгини Р., роль которой в произведении немаловажна. Далее именно над этой темой мы и порассуждаем.

Говоря о роли истории княгини Р. в произведении, нужно заметить, что оно немаловажно и что этот образ пронизывает все произведение. Сразу хочется вспомнить Гоголя. В начале произведения “Мертвые души” описывается разговор мужиков о колесе кареты Чичикова: “доедет или не доедет?” Казалось бы, что особенного, ан нет, в конце произведения, когда Чичиков убегает из города, колесо возьми да и сломайся – вот это и есть долгожданный выстрел из ружья. Но вернемся к произведению И. С. Тургенева. Павел Петрович так и не смог забыть княгиню Р., и даже когда он был ранен после дуэли с Базаровым, единственное, о чем просил он брата, так это жениться на Фенечке, он хотел, чтобы хотя бы Николаю Петровичу повезло в личной жизни, и в ту же очередь Павел Петрович желает счастья Фенечке, поскольку в конце произведения он влюбляется в нее, видя в ней княгиню Р. И можно предположить, что Фенечка как бы последовательница княгини Р., так как мы знаем, что княгиню звали Нелли, что означает “свет, блеск”, в ту же очередь имя “Федосья” означает “богом данная”, а это высший свет, высший блеск. Кроме того, образ княгини Р. помогает нам понять, почему так “сблизились” Павел Петрович и Базаров в конце произведения. Оказывается, причиной к этому послужила несчастная любовь героев: княгиня Р. оставила бедного Павла Петровича, Одинцова не ответила взаимностью Базарову. И, как говорится, “Горе или радость сближают людей”. И вот именно горе сблизило столь различных людей, что тоже важно. Ведь тем самым Тургенев показал нам, как резко меняется герой после жизненных испытаний.

Помимо этого образ княгини Р. можем связать с мифом об Эдипе и сфинксе. Сфинкс – это загадочная княгиня Р., а Эдип – Павел Петрович. Только если в мифе Эдип разгадал загадку сфинкса, за что и остался жив, то Павел Петрович не смог разгадать загадку, саму княгиню Р., и поплатился за это своими чувствами, то бишь так и не смог завоевать любовь таинственной княгини. Но потом мы узнаем, что княгиня Р. сказала разгадку, нарисовав крест сфинксу, тем самым говоря Павлу Петровичу, чтобы он начал новую жизнь Но Павел Петрович не смог раскусить и этот орешек, продолжая мучить себя мыслями о княгине Р.

Сначала мы рассматривали роль истории княгини Р., не выходя за рамки произведения, но ведь этот образ имеет отношение и к самому автору тоже. Все мы знаем о любви Тургенева к Полине Виардо, которая сначала любила Ивана Сергеевича, потом они расстались, а перед смертью Полина Виардо вновь осталась возле Тургенева. Отсюда можно предположить, что прототипом княгини Р. послужила Полина Виардо, а, следовательно, Павел Петрович – это есть частично сам автор.

Таким образом, рассмотрев перипетии истории княгини Р., мы заметили, что этот образ, этот вставной персонаж играет довольно большую роль в романе Тургенева “Отцы и дети”, привнося в него элемент загадочности. Эта княгиня очень таинственная, а за таинственностью обычно скрывается все то, что не сказано открыто в тексте, что всегда влечет к себе читателя, будоража его воображение.

Автором этого стихотворения восторгались – “гений”. Его низвергали – “стихотворная болтовня”. Над ним подтрунивали. Его изучали. Им любовались. И до сих пор нет однозначной точки зрения на К. Д. Бальмонта, поэта, переводчика, эссеиста, большого мастера русской литературы. Его современник А. Блок, отдавший в молодости дань символизму, сказал о нем удивительные слова: “Когда слушаешь Бальмонта – всегда слушаешь весну”. Первые его книги вышли в ту пору, когда зарождался русский символизм. Бальмонту суждено было стать одним из его лидеров, считавших себя рожденными “для звуков сладких и молитв”. Сборники “Горящие здания” и “Тишина” прославили поэта. Бальмонта швыряло от бунта к примирению, от согласия к протесту. Например, стихотворение, принесшее ему широкую известность, – “Маленький султан”, написанное по следам мартовских событий 1901 года. Яростное чувство гнева вызвали в его сердце репрессии царского правительства против студенческой манифестации:

То было в Турции, где совесть – вещь пустая, Где царствует кулак, нагайка, ятаган. Два-три нуля, четыре негодяя И глупый маленький Султан…

В Султане без труда распознали Николая II – и молодого поэта выслали из Петербурга, на него завели досье. В предисловии ко второму изданию сборника “Горящие здания” Бальмонт заявил: “В предшествующих книгах я показал, что может сделать с русским языком поэт, любящий музыку…”. Бальмонт как символист искал прямые соответствия между звуком и смыслом: “Чуждый чарам черный челн”. Он был музыкально одарен. Музыка все захлестывает, заливает у Бальмонта. На его стихах, как на нотах, можно ставить музыкальные знаки. Около пятисот романсов создано на его стихи. В. Маяковский в свойственной ему манере говорил: “Стихи Бальмонта кажутся мне плавными и мерными, как качалки и турецкие диваны”.

Бальмонту во всем важно было чувствовать явное или скрытое присутствие солнца. В 1903 году появилась книга, являющаяся взлетом поэта, – “Будем как солнце”:

Я не верю в черное начало, Пусть праматерь нашей жизни Ночь, Только Солнцу сердце отвечало, И всегда бежит от тени прочь.

Тема солнца прошла через все творчество Бальмонта. Солнце как бы стало знаком раздела: одни – за, другие – против. Вместе с Бальмонтом был А. Белый: “За солнцем, за солнцем, свободу любя, умчимся в простор голубой!”. Против была З. Гиппиус: “Не будем как солнце”. Поэзия Бальмонта – это поэзия намеков, символов, звукопись, музыкальность. Образу придается загадачно-мистический оттенок. У Бальмонта видна сосредоточенность на своем Я, своем душевном мире, не ищущем ни с кем контакта. Он был верен принципу, сформулированному Гете: “Я пою, как птица поет”. Поэтому этюдность, мимолетность – одно из свойств поэзии:

Я не знаю мудрости, годной для других, Только мимолетности я влагаю в стих. В каждой мимолетности вижу я миры, Полные изменчивой радужной игры.

Его творческим методом был импрессионизм. Поэта так и называли: одни – импрессионистом, другие – декадентом, третьи… Бальмонт всю жизнь балансировал между крайностями:

Я – внезапный излом. Я – играющий гром, Я – прозрачный ручей, Я – для всех и ничей.

Он декларирует стихийность творчества:

Не для меня законы, раз я гений. Тебя я видел, так на что мне ты? Для творчества не нужно впечатлений…

Еще одна особенность поэзии Бальмонта – цвет. Он любил цветовые эпитеты: “Красный парус в синем море, в море голубом…” Особое внимание поэт обращал на рифму и не ограничивал себя известными стихотворными формами, придумывал новые рифмы, сверхдлинные размеры: Я изысканность русской медлительной речи, Предо мною другие поэты – предтечи… Годы эмиграции стали тяжелым испытанием для поэта. Ностальгия разъедала душу, подтачивала духовные и физические силы, выливалась в наполненные болью и смятением стихи:

…Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада, – Мне не поют заветные слова, И мне в Париже ничего не надо. Одно лишь слово нужно мне: Москва.

С этим стихотворением перекликается очерк-размышление “Москва в Париже”. И в нем возникает, словно сказочный Китеж, “безмерный город из белого камня. Москва…” И в нем тоскует душа поэта, прислушивается к “отзвуку гармоники”, раздавшемуся “где-то за дальним холмом”, “к бронзовым струнам”, звенящим “в некой подземности”, к каждому шороху, шелесту… В каждом звуке чудится ему родная и далекая Россия… Именно в годы тоски по России он создал сильные стихи, жизнь сорвала с поэта фрак с орхидеей в петлице, которых не было в его творчестве:

Прилив ушел, и я, как приведенье, Средь раковин морских иду по дну. А в стихотворении “Кто?” он пишет: Я не умер. Нет. Я жив. Тоскую… В 1926 году признавался, думая о России: Я ею жил. И ей живу. Люблю, как лучший звук, Москву!

Говоря о Бальмонте, нельзя не упомянуть о том, что он, пожалуй, единственный русский поэт-лирик, преимущественным творческим методом которого был импрессионизм, красочное и страстное воспроизведение трепетных, порой мимолетных впечатлений, связанных с познанием мира природы и мира собственной души. Его лучшие стихотворения зачаровывают своей музыкальностью, искренностью и свежестью лирического чувства, неподдельной грустью и почти женственной нежностью. Прощаясь с жизнью, солнцем, поэзией, больной нищий поэт говорил, что с земли он поднимется по Млечному Пути и его поглотит вечность:

Достаточно я был на этом берегу, И быть на нем еще – как рок могу принять я. Но, солнечный певец, как солнце, на бегу, Свершив заветное, час ночи стерегу, Чтоб в Млечном быть Пути, где новых звезд зачатье.

Мечта о космосе, о вечности была для него и мечтой о бессмертии.

Я рыжий, я русый, я русский, Знаю и мудрость, и бред. Иду я – тропинкой узкой, Приду – как широкий рассвет.

Ищущий правду О прозе Виктора Никитина

Почему-то в Москве иные литературные деятели ждут от автора из провинции чего-то простецкого, брутального или хоть надрывного – и это очень даже могут оценить, расхвалить. Ждут кого-то в “есенинских” лаптях или уж со зрячим “астафьевским” посохом. Ждут “деревенщину”, как это сами же убого понимают. Но умная сложная проза из провинции рождает некое неприятие, даже сопротивление, кажется противоестественной, хоть глубокое и может прийти – из глубины.

В американской глубинке явился талант Фолкнера. Кафка мучился своими вселенскими страданиями не где-нибудь, а в провинциальном городке. Пришел из Воронежа в литературу Платонов. Ну, а Гоголь? Вот уж всем пример! Это не совпадение, по-моему, а закономерность: большое не может появиться без малого, то есть и вселенских страданий и глубины не явится без ущемленности и ощущения жизни в какой-то абсолютной черной дыре. И немножко уж согрешу, но позволю себе такое библейское сравнение: легче верблюду пройти через угольное ушко, чем додуматься до глубин жизни самодовольному и обласканному столицами пупку всех вселенных.

Один из моих любимых авторов – это Вампилов. Люблю не только им написанное, но и всю его судьбу, как будто это тоже трагическое и настоящее, вампиловское же произведение. Это был гений, но откуда пришедший к нам и о чем писавший? Думаю, до конца оставался именно провинциальным автором, то есть никогда не отрекался от себе самого и своей этой ущемленности, малости. Иногда провинциальный автор заноситься выше этой своей малости, что дана ему как и талант – от Бога, или центром всех вселенных объявляется свой шесток. Провинциальное местничество – это такое же зло, что и столичное высокомерие. Но мы ведь одного народа люди и одной культуры. И событие должно быть лишь одно – новый, открытый нами в России литературный талант или прочитанное на русском нашем родном языке новое талантливое литературное произведение.

В прозе Виктора Никитина меня поразила сразу же сдержанность, скромность, обыденность – и та ущемленность, внутренняя выношенная боль за всем, по которой чувствуешь, что человек не просто что-то пишет, но прежде всего сам для себя ищет правду. Он не умнее и не глупее своего читателя, не праведнее, но и не циничней: он такой, что и ты, которому дана жизнь, которой как будто позабыто было кем-то внушить цель и смысл. Их должно каждому из нас каждый Божий день находить, чтобы жить. Жить пусть суетно, грешно, но все же понимая в конце концов, зачем и для чего.

Герой прозы Никитина – городской человек. Тот, что живет в одинаковых панельных домах, ходит в одинаковой одежде по одинаковым улицам, ест одинаковую еду из гастрономов. У него много пустого – тягостного лишнего времени. В его жизни все сложно, потому что давно она лишилась той простоты природной, когда люди жили на земле, что их кормила, как бы и не по своей воле, вынужденные ходить по кругу одних же земных превращений, дающих на каждый день хлеб насущный, какой уж есть, но долго и прочно. Достать или добыть за деньги – вот круг жизни человека городского, почти не сулящий преград, если есть что купить и что продать. Можно жить лучше, еще лучше, и еще лучше. Город – это по сути свобода. Потому и мечты о жизни в городе, скажем, для деревенских людей – это мечты даже не о благополучии легком, а о свободе. И только тому, кто родился в городе, дано бывает понять, что свобода эта оборачивается то жестоким абсурдом, то нравственным тупиком. Что легкая жизнь в городе, пускает на воздух личность человеческую, а одинаковость всего, простота устройства ее, штамповка городская людей – обезличивает как болванку.

В прозе Никитина, однако, нет известной тоски “по земле”, что бывает зачастую сильно театральной, если не лживый. Это очень честный взгляд: где-то в деревне его герои, наверное, уже просто бы вешались от абсурда и тоски. Потому и положение их почти безвыходно. Спасает лишь трезвость, способность мыслить, отчет самому себе в происходящем – хоть отчего-то не спасает сострадание или возможность любви.

В рассказе “Война” герой мог спастись состраданием к идиоту, что долбит и долбит этажом ниже по батарее, изуродованный так вот на какой-то войне: но вместо этого, герой рассказа тем же молотком все крушит у соседей – и только тогда получает облегчение. Или в рассказе “Вызов”, герой может спастись любовью к женщине, но в нем отчего-то нет этой способности любить – и он остается лишь шофером-поденщиком, нанятым такой же одинокой и страдающей от своего одиночества, как и он, женщиной, для поездок по любовникам, от которых ей лишь тошно, потому что они сулят и ей не любовь – а стыд, обман или предательство. Но и нищий духом, идиот – блаженный. Как блаженный и тот, что ищет правду в спрессованном хаосе своей жизни, сжавшимся многими смыслами – как будто звуками из телевизора, где без толку переключают программы.

Человеку ничто не может помешать быть несчастным, но очень многое может помешать стать счастливым. Хотя для автора такой прозы важнее всего отыскать во всем свой смысл. Объяснить жизнь такой, какая она есть, придумывая лишь то, что все равно где-то когда сбудется на земле, если уже и не произошло по законам будь то жизни, будь то смерти.

Василий Кириллович Тредиаковский родился в 1703 году в семье священника. В Астрахани прошли детские годы писателя, в школе католических монахов он изучил латинский язык. В 1723 году без позволения родителей уехал в Москву и поступил в Славяно-греко-латинскую академию. Здесь впервые начал заниматься литературой, писал стихи. После окончания академии, стремясь пополнить свое образование, отправился за границу.

Вначале он посетил Голландию, затем поехал во Францию, где слушал лекции в Сорбонском университете. В 1730 году вернулся в Россию и вскоре издал свой перевод романа П. Тельмана “Езда в остров любви”. Здесь же он напечатал подборку своих собственных любовных стихотворений на русском и французском языках. Книга вызвала большой интерес у читателей, особенно горячо ее восприняла молодежь. Зато явно неодобрительно встретили выход в свет этого сборника церковнослужители, увидев в нем растление нравов и крамолу.

В 1734 году им была написана “Ода торжественная о сдаче города Гданьска” – первая русская ода. В трактате “Новый и краткий способ к сложению российских стихов”, написанном в 1735 году, Тредиаковский выступил как реформатор русского стиха, подчеркивая роль ударения в его сложении, и впервые применил понятие стопы. Это сочинение было первым шагом к преобразованию силлабического стихосложения в силлабо-тоническое, которое окончательно осуществили М. В. Ломоносов и А. П. Сумароков.

При дворе Анны Иоанновны Тредиаковский занимал униженное положение придворного поэта, который постоянно подвергался насмешкам и издевательствам.

Отношение другого правителя к поэту совершенно противоположно. Существует легенда, что Петр I, высоко оценив талант Тредиаковского, назвал его “вечным тружеником”.

И в самом деле, поэт усердно занимался литературной деятельностью, очень много переводил. Ему принадлежит перевод с латинского политико-нравоучительного романа Дж. Баркли “Аргенида”, осуществленный в 1751 году. Он перевел с французского языка на русский традиционный труд по античной истории Ш. Роллена и его ученика – Ж.-Б. Кревье: “Древняя история”, “Римская история”, “История о римских императорах”.

Двадцать лет, с 1749 по 1769 год, Тредиаковский усиленно занимался работой над этими произведениями. Случилось несчастье, и часть переведенного текста сгорела во время пожара. Неутомимый Тредиаковский перевел несколько томов истории заново.

Особую известность приобрела его “Телемахида” – стихотворный перевод прозаического романа Ф. Фенелона “Приключения Телемаха”. В “Телемахиде” содержались довольно смелые политические высказывания, осуждавшие тираническое правление. Перевод, осуществленный в 1766 году, был выполнен гекзаметром. Тредиаковский продемонстрировал поэтические достоинства этого малоизвестного в русском стихосложении размера. Однако затрудненный, архаический стиль сделался предметом пародий и насмешек со стороны современников поэта.

Еще при жизни поэта, в 1752 году, был издан двухтомник “Сочинения и переводы”, куда вошли далеко не все созданные Тредиаковским произведения.

Наиболее известны “Стихи похвальные России”, написанные в 1728 году в Париже. Впервые были напечатаны в книге “Езда в остров любви”, изданной в 1730 году. Это ода, прославляющая российскую землю, ее правителей, веру, народ, силу и изобилие.

Автор начинает повествование с объяснения своей поэзии взгляда на Россию:

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Ибо все днесь мне ее доброты

Мыслить умом есть много охоты.

Почему “чрез страны дальны” смотрит поэт на родную землю? Очевидно, чтоб в сравнении с ними понять неповторимость и своеобразие родины, ее самобытность и неординарность. Он называет Россию матерью, сравнивает с ясным солнцем и светом. У нее светлое лицо, бог создал ее благородной и доброжелательной. Воспевая христианскую веру, поэт надеется, что не будет на Руси иноверцев и католическая церковь не ступит на нашу святую землю:

В тебе не будет веры двойныя,

К тебе не смеют приступить злые.

По мнению поэта, народ России православной достоин своей родины-матери, готов постоять за нее в любом суровом бою, чтобы еще раз доказать миру, что храбростью славятся издавна русские воины.

А Россия – страна изобильная, полна сокровищ и богатств, сильна и в то же время добра и щедра.

Поют славу России, слагают в ее честь заздравные песни все россияне, весь мир преклоняется перед этой дивной страной, и не хватит сотни языков, чтобы прославить ее благодетель и мудрость, пожелать ей здоровья:

Коль в тебе звезды все здравьем блещут!

И россияне коль громко плещут:

Виват Россия! виват драгая!

Виват надежда! виват благая!

Пусть вечно живет и славится в веках милая русскому сердцу Россия, пусть будет счастлив ее народ, справедливы правители, богаты нивы, щедры и хлебосольны россияне.

В. К. Тредиаковский – первый русский поэт, который начал разрабатывать новую систему русского стихосложения – силлабо-тоническую. Он ввел понятие стопы, то есть единицы стиха, представляющей собой сочетание ударного и безударного слогов: ямбическая стопа, хореическая, дактилическая и т. д. Это было важным новшеством для теории и практики русского стихосложения.

Большой вклад в литературу сделал В. К. Традиаковский в качестве переводчика. Его многотомные переводы радовали современников красотой и точностью слога, высоким мастерством и профессионализмом.

Автор владел не только теорией, но и практикой стихосложения. Его поэтические произведения искренни и открыты, просты и бесхитростны, отличаются четкостью формы, изысканностью содержания, отточенностью слога.

Одним из первых поэт обратился к переводу эзоповых басен, сделав это с большим вкусом и творческим подъемом, введя в повествование живых героев, говорящих народным языком, близким и понятным всем. Мудрая мораль, тонкий юмор этих произведений снискали автору всемирную известность и славу.