Category: Школьные сочинения

А. Н. Островский – драматург, с именем которого связано появление подлинно русского национального театра. Его пьесы очень разнообразны в жанровом отношении. Преимущественно это комедии, но комедии критичные, вскрывающие социальные пороки. Автор делает это легко, ненавязчиво, в его произведениях присутствует очень тонкая сатира. А. Н. Островский в своих произведениях с поразительной точностью передает колорит эпохи.

Говоря об Островском, на мой взгляд, мы можем с полным правом назвать его непревзойденным мастером слова, художником. Персонажи его пьес предстают перед нами как живые, с яркими, рельефными характерами. Каждое слово, сказанное героем, раскрывает какую-нибудь новую грань его характера, показывает его с другой стороны.

Особое внимание писатель придает фамилиям своих персонажей, они неслучайны. Как правило, они глубоко продуманы автором и часто используются им для характеристики героев. Именем и фамилией как бы сразу заявляются основные черты персонажа: Гневышев, Лютов, Баклушин, Кручинина. Многие фамилии у Островского образованы от названий зверей, птиц, рыб с ярко выраженным отрицательным значением. Они как бы характеризуют людей по тем свойствам, которые присущи животным. Баранчевский глуп, как баран; Лисавский хитер, как лиса; Кукушкина эгоистична и бессердечна, как кукушка.

Характер человека, его настроение, отношение к окружающим, даже если он этого не хочет, проявляются в речи, и Островский, будучи настоящим мастером художественного слова, подмечает эти черточки. Склад речи, по мнению автора, может очень многое сказать читателю о персонаже. Таким образом, каждое действующее лицо приобретает свою индивидуальность, неповторимый колорит. Особенно, на мой взгляд, это важно для комедии. Проиллюстрировать свою точку зрения я хочу с помощью примеров из комедии “Свои люди – сочтемся!” и драмы “Гроза”.

“Свои люди – сочтемся!” затрагивает очень многие проблемы, современные даже сейчас. Характерным является то, что в пьесе нет лишних персонажей, каждый выражает какой-либо тип, его изображение направлено на осмеяние какого-либо из человеческих пороков. Мастерство автора позволяет передать не только характеры, но и внутренний мир героев, их душевное состояние. Как много мы можем сказать о Липочке уже после первого же ее монолога! С первых же ее фраз мы можем судить о том, насколько примитивно ее сознание, пуста ее душа. Перед нами предстает весьма поверхностный, безнравственный, эгоистичный человек.

И буквально в этом же монологе заявлена проблематика пьесы.

Липочка судит о людях исключительно по их внешнему виду. Какое восхищение вызывают у нее “и усы, и эполеты, и мундир, а у иных даже шпоры с колокольчиками”. Ее гораздо больше привлекают нарядные, бездушные куклы, чем настоящие люди. Да и сама она такая же кукла, у которой нет ни чувств, ни мыслей.

А с каким восхищением Липочка рассказывает Устинье Наумовне о своих нарядах. Автор сумел передать это настолько ярко, живо, что читатель, как наяву, может представить себе Липочкины туалеты: “…подвенечное блондовое на атласном чехле да три бархатных – это будет четыре; два газовых да креповое, шитое золотом, – это семь; три атласных да три грогроновых – это тринадцать; три марселиновых, два муслинделиновых, два шинерояле-вых…”. Эти слова звучат для главной героини, как музыка, как магическое заклинание. Для нее нет ничего приятнее этих слов.

Автор также создал великолепный комический образ Ризположенского. Одна только фраза: “Я рюмочку выпью”, которую он повторяет на протяжении всей пьесы, дает настолько колоритную и исчерпывающую характеристику герою, что совершенно не обязательно далее подробно описывать жизнь этого персонажа, его поступки. Читателю сразу все становится ясно.

Но, безусловно, самое значимое произведение Островского – драма “Гроза”. Здесь с помощью художественных средств писатель сумел передать драму главной героини, охарактеризовать героев, создать картину того времени. Образ Катерины нарисован ярко и живо. Главная героиня говорит, красивым, образным народным языком, ее речь изобилует тонкими смысловыми оттенками. В монологах Катерины, как в капле воды, отражается весь ее богатый внутренний мир. В речи персонажа даже проявляется отношение автора к нему. С какой любовью, сочувствием Островский относится к Катерине, и как гневно, резко он обличает самодурство Кабанихи.

Пьесы Островского очень сильны по воздействию на читателя, зрителя. Комизм ситуаций, драмы героев не оставляют равнодушными сердца и умы людей, что удается не каждому писателю.

Друг А. Н. Островского С. В. Максимов рассказывал о первом представлении “Грозы”: “Островский смотрел драму молча, углубленный в себя. Но в той сцене, когда Катерина, терзаемая угрызениями совести, бросается при всем народе в ноги мужу и свекрови, каясь в своем грехе, Островский весь бледный шептал: “Это не я, не я: это – Бог”. Только истинный художник может создать такие великолепные, красноречивые образы, только такой мастер речевой характеристики способен сказать читателю о героях лишь с помощью их же собственных слов, интонаций, не прибегая к какой-либо иной дополнительной характеристике.

Своеобразие всего гоголевского творчества – это художественный синтез возвышенного и комического, оптимистический пафос, позволяющий писателю пророчески определить великое будущее России, и всеохватывающее воспроизведение смешного в русской жизни практически во всех его вариантах. И в каждой составляющей творчества Гоголя мы неизменно находим гротеск.

Гротеск присущ художественному миру Гоголя как литературный прием, при котором часто преувеличивается не явление в целом, а какая-то его деталь, черта.

В каждом из героев поэмы “Мертвые души” высшего кульминационного развития достигает определенная сторона характера. У Чичикова это стяжательство, так как еще в детстве отец дал ему наставление: “…а больше всего береги копейку: эта вещь надежнее всего на свете”. Он стремится к наживе и даже совершает мошенничество, хотя и имеющее почти законное основание: покупает “неосязаемый чувствами звук”, фамилии умерших крестьян, которые по ревизской сказке значатся как живые.

У другого героя поэмы, Ноздрева, гротескно преувеличена страсть к исключительным историям, которые он любит рассказывать и в которые попадает сам.

Черта, которая достигает высшего развития у Коробочки, – это ее “дубинноголовость”. У нее нет абстрактного мышления, она может мыслить только конкретно, по-бытовому. Когда Чичиков предлагает ей продать ему умерших крестьян, она долго не может понять, каким образом можно это осуществить. Коробочка дословно воспринимает его предложение и восклицает: “Нешто хочешь ты их откапывать из земли?”.

Манилов отличается своей чрезмерной сладостностью, его глаза – “сладкие, как сахар”, у него приятные черты лица, в их приятность “казалось, чересчур было передано сахару”. Манилов заманчиво улыбается и своими манерами и оборотами речи располагает к тому, чтобы о нем сказали: “Какой приятный и добрый человек”. Но такого рода сахарность и отсутствие других черт характера лишь отталкивают от него людей. Ведь после съедания большого количества сахара необходима вода, которую Манилов не может предоставить.

В лице Собакевича перед читателем предстает образ “совершеннейшего медведя”, прожорливого, неуклюжего; даже массивная мебель его дома похожа на своего хозяина.

Для создания портрета Плюшкина Гоголь использует гротеск в изображении его жадности, с помощью чего этот помещик оказывается метафорической “прорехой на человечестве”.

Как при создании галереи образов помещиков, так и при создании группового портрета чиновников Гоголь этот свой любимый прием преувеличения. В каждом образе писатель выделяет только одну характеризующую персонаж деталь. Но эта деталь до такой степени незначительна, что с ее помощью никак нельзя представить себе того или иного чиновника, и поэтому все они образуют безликую массу. Губернатор “был ни толст, ни тонок…и даже сам вышивал иногда по тюлю”; председатель палаты знал наизусть “Людмилу” Жуковского и “мастерски читал многие места…и слово “чу!”; почтмейстер читал “весьма прилежно” “Ночи” Юнга и “Ключ к таинствам натуры” Эккартсгаузена, “из которых делал весьма длинные выписки”.

В образах помещиков, чиновников и самого Чичикова Гоголь изображает образ мертвых душ. Эти люди живы физически, но духовно мертвы, так как не имеют никакого внутреннего душеного наполнения. В художественном мире поэмы образам мертвых душ противопоставляются образы живых душ. В этом заключается гротескный конфликт поэмы: живые люди обладают мертвыми душами, и наоборот, умершие крестьяне оказываются “живыми”, воплощают в себе образ великого русского народа. Такой прием “перевертывания” также гротескно подчеркнут описанием смерти прокурора. Жители города NN только тогда, когда увидели его “бездушное тело”, “с соболезнованием узнали, что у покойника была, точно, душа, хотя он по скромности своей никогда ее не показывал”. Таким образом, получается, что для того, чтобы люди заметили в живом человеке душу, ему надо умереть, и смерть станет единственным доказательством наличия у него души.

Также на преувеличении построено описание самого города NN, образ которого конкретизируется в последних четырех главах поэмы. В своих черновиках писатель определил значение этого образа в следующем: “Возникшая до высшей степени Пустота. Пустословие. Сплетни, перешедшие пределы…”. В городе NN, где Чичикова вначале все считают “благонамеренным”, дельным, почтенным и любезным человеком, его образ обрастает нелепыми слухами, связанными с покупками мертвых душ и с похищением губернаторской дочки. Губернский город, живший спокойно и размеренно до появления Чичикова, “взметнулся” как “вихорь”. По слухам можно узнать, что Чичиков является и “миллионщиком”, и похитителем губернаторской дочки, и разбойником, и шпионом, и фальшивомонетчиком. Но наиболее гротескным является слух о том, что он – никто иной, как сам Наполеон, который к тому времени, кстати говоря, уже скончался.

Таким образом, мы видим, как с помощью гротеска Гоголь обличает физически живых людей и указывает на их мертвые души. А приводя воспоминания об умерших крестьянах он показывает и укрепляет в сознании образ русского народа и всей Руси, силу которой автор чувствует внутри себя, и эта “сверкающая, чудная, незнакомая земле даль” “неестественной властью” освещает его очи.

Роман “Евгений Онегин” – реалистиче- ское произведение. А. С. Пушкин изобразил в нем современное ему дворянское общество 20-х годов XIX века, детально показав при этом,, как и чем живут дворяне не только в обеих столицах, но и в провинции. Для петербургского дворянства характер- ны суетность и мишурность: “везде поспеть немудрено”. День главного героя Евгения Оне- гина – воплощение суеты: Бывало, он еще в постеле: К нему записочки несут. Что? Приглашенъя? В самом деле, Три дома на вечер зовут… А затем – сменяющие друг друга раз- влечения. Онегин живет по часам, не прида- вая смысла тому, что делает. День у него на- чинается после полудня, он встает поздно – это одна из черт жизни аристократов. После обеда Онегин едет в театр, хотя тот и поте- рял для него очарование, стал чем-то обы- денным, надоевшим: Еще амуры, черти, змеи На сцене скачут и шумят… А уж Онегин вышел вон; Домой одеться едет он. Бал начинался в девять или десять часов вечера, но в обычае светских молодых людей было принято приезжать зй полночь. После ночного развлечения Онегин отправлялся спать: Что ж мой Онегин? Полусонный В постелю с бала едет, он. Евгений в рамках того времени был чело- веком достаточно высокообразованным и хо- рошо воспитанным, хотя учился и воспиты- вался дома: Он по-французски совершенно Мог изъясняться и писал; Легко мазурку танцевал И кланялся непринужденно. А еще Пушкин отмечает, что Онегин “ост- рижен по последней моде”. В кабинете у героя “янтарь на трубках Цареграда, фарфор и бронза на столе, духи в граненом хрустале”. В этом столичном обществе превыше все- го ставится общественное мнение, которое создает особенный тип поведения: И вот общественное мненье1. Пружина чести, наш кумир! И вот на чем вертится мир! Основная черта провинциального дворян- ства – патриархальность, верность старине: Они хранили в жизни мирной Привычки милой старины. Среди провинциальных развлечений осо- бое место занимает бал, причем новые вея- ния еще не проникли в глубинку, и поэтому в танцах господствует традиция: Еще мазурка сохранила Первоначальные красы: Припрыжки, каблуки, усы. В провинции женщины читают в основ- ном сентиментальные романы. Круг чтения Татьяны типичен для деревенской барышни: романы Ричардсона и Руссо, сонник Марты- на Задеки. Деревенские жители много едят. Пушкин с удовольствием описывает деревенские раз- носолы. Еда составляет чуть ли не самую су- щественную часть деревенской жизни. Поместные дворяне – одна большая се- мья. Они любят посудачить друг с другом. Взаимоотношения дворян с крестьянами не являются самостоятельной темой в романе, о них лишь упоминается в связи с характе- ристикой основных действующих лиц: Ярем он барщины старинной Оброком легким заменил; И раб судьбу благословил. Зеркалом поместного дворянства может служить семья Лариных. Пушкин подробно описывает их быт. Мать Ольги и Татьяны в молодости была московской барышней. По- том она вышла замуж за помещика, сначала плакала, а потом привыкла, стала полновла- стной хозяйкой: Она езжала по работам Солила на зиму грибы. В романе изображены также гости Лари- ных, которые приехали на именины Татьяны: С своей супругою дородной Приехал толстый Пустяков; Гвоздик, хозяин превосходный, Владелец нищих мужиков; Скотинины, чета седая… Уездный франтик Петушков, Мой брат двоюродный, Буянов, В пуху, в картузе с козырьком (Как вам, конечно, он знаком), И отставной советник Флянов, Тяжелый сплетник, старый плут, Обжора, взяточник и шут. Нетрудно заметить, что у всех гостей “гово- рящие” фамилии. И конечно же, все они неис- правимые консерваторы. Когда Онегин заме- нил барщину оброком, они назвали его опас- нейшим чудаком и дружбу с ним прекратили. Там же, в деревне, встречались и лучшие представители дворянства. Таковы Ленский и Онегин. Ленский стал близким другом Евге- нию. Он увлекался модными в то время фи- лософскими учениями и оторванной от жизни мечтательной романтической поэзией. У Лен- ского много прекрасных задатков, но ему не- достает знания и понимания действительнос- ти. Он воспринимает людей как романтик и мечтатель. Как и Онегину, Ленскому чуждо общест- во провинциального дворянства с его узкими интересами, но он идеализирует Ольгу Лари- ну – обыкновенную девушку, которая легко- мысленно относится к любви. Ее образ – это пародия на сентиментальный портрет. Центральный женский образ в романе – образ Татьяны Лариной. Пушкин называет свою героиню “русскою душою”, “милым идеалом”. В характере Татьяны есть черты, которые роднят ее и с Онегиным и с Ленским. Татьяна поражает своеобраз
ием, самобытно- стью. Онегин “нелюдим”, живет “анахоре- том”, и Таня “в семье своей родной казалась девочкой чужой”. Одинокой она чувствует себя и в деревне, и в высшем свете. Она про- ста и искренна. Татьяну воспитывала крепостная няня. Няня Татьяны – подлинный представи- тель женщин из простого народа. Она рас- сказывает в романе о судьбе женщины-кре- стьянки. Жизнь в провинции течет размеренно, однообразно, но в то же время она не лише- на определенного практического смысла, а в жизни московского общества “не видно пере- мен”, “все на старый образец”. В гостиных можно услышать бессвязный вздор. В дво- рянском собрании собираются, чтобы пока- зать новый жилет, похвастаться тем и этим. Московская жизнь скучна и пуста. Все в ней бледно, равнодушно: “Они клевещут даже скучно”. Вообще же Москва представляет собой как бы промежуточное звено между провинцией и Петербургом. “Евгений Онегин” – в высшей степени оригинальное и национальное русское произ- ведение. Роман ПушкинА составил прочное основание новой русской поэзии, новой рус- ской литературе.

Мы все пользуемся языком тела. Часто молчаливое послание с помощью языка

тела дает больше информации об искренности чувств и истинности отношений

между людьми, чем самая многословная тирада. Такие проявления языка

тела, как физический контакт, дистанция, ориентация, мимика, манера

молчать, помогают произвести впечатление на окружающих или скрыть то,

что мы хотим сохранить в тайне от посторонних.

За последние двадцать и особенно за последние десять лет была проведена

масса разноплановых исследований в области невербальной коммуникации.

Представители таких отраслей знания, как психология, социология,

антропология и лингвистика, пристально изучали аспекты человеческого

поведения, так или иначе связанные с функцией коммуникации. Появился

целый ряд самостоятельных направлений научного поиска, как, например,

кинесика, проксемика, паралингвистика. В результате сегодня мы знаем о

человеческом взаимодействии на микроуровне гораздо больше, чем прежде.

Во многих случаях получили свое подтверждение те интуитивные

предположения, которые основывались исключительно на соображениях

здравого смысла. В других – предположения так и остались лишь догадками.

Своей целью Я ставлю проведение собственного исследования этой быстро

развивающейся области с тем, чтобы оценить практическое значение и

возможности использования полученных специалистами знаний. Еще совсем

недавно межличностная коммуникация рассматривалась почти исключительно с

точки зрения речевого взаимодействия индивидуумов. Пришло время

серьезного рассмотрения процесса очного взаимодействия людей с учетом

вклада в него со стороны невербальных факторов. В реферате приводятся

данные в отношении таких аспектов и проявлений языка тела, как

физический контакт, дистанция, ориентация, мимика, невербальные

параметры речи и т. д.

В первой главе реферата приводятся примеры неосознанного проявления

невербальных средств коммуникации главных героев из рассказа А. П.

Чехова “Дама с собачкой”, а также приводятся пояснения и комментарии к

ним. Во второй главе описываются личность и характер героев рассказа,

Дмитрия Дмитрича Гурова и Анны Сергеевны Дидериц.

Глава 1.

А). Дмитрий Дмитрич Гуров.

Жесты, позы.

Он ласково поманил к себе шпица, и когда, тот подошел, погрозил ему

пальцем. Призыв, воля.

Тогда он пристально поглядел на нее и вдруг обнял и поцеловал в губы, и

его обдало запахом и влагой цветов, и тотчас же пугливо огляделся: не

видел ли кто? Эмоциональный жест, выражает эмоции и показывает состояние

Гурова в тот момент, неискренность.

На столе в номере был арбуз. Гуров отрезал себе ломоть и стал есть не

спеша. Спокойствие, расслабленное состояние.

Он смотрел ей в неподвижные, испуганные глаза, целовал ее…

И часто на сквере или в саду, когда вблизи их никого не было, он вдруг

привлекал ее к себе и целовал страстно. Неискренность.

Был нетерпеливо страстен, не отходил от нее ни на шаг. Выражает эмоции

героя в тот момент.

Он долго ходил по комнате и вспоминал, и улыбался, и потом воспоминания

переходили в мечты. Душевный подъем.

На улице он провожал взглядом женщин, искал нет похожей на нее…

Эмоциональные переживания.

И в следующие ночи он спал дурно, все сидел в постели и думал или ходил

из угла в угол. Нервозность, переживания.

Он вернулся к себе в номер и долго сидел на диване, не зная, что делать,

потом обедал, потом долго спал. Эмоциональное истощение.

Все время, пока публика входила и занимала места, Гуров жадно искал

глазами. Нетерпение.

Оба молчали. Она сидела, он стоял, испуганный ее смущением, не решаясь

сесть рядом. Испуг, робость, нерешительность.

Повыше на площадке, два гимназиста курили и смотрели вниз, но Гурову

было все равно, он привлек к себе Анну Сергеевну и стал целовать ее

лицо, щеки, руки. Нетерпение.

Он снял шубу внизу, поднялся наверх и тихо постучал в дверь.

Неуверенность в своих действиях.

Он подошел к ней и взял ее за плечи, чтобы приласкать, пошутить…

Спокойствие.

– Как? Как? – спрашивал он, хватая себя за голову. – Как? Защитный жест.

Фонационные средства.

Пойдемте к вам… – проговорил он тихо. Нетерпение.

Он говорил Анне Сергеевне о том, как она хороша, как соблазнительна…

Неискренность.

Он сидел на постели, покрытой дешевым серым, точно больничным одеялом, и

дразнил себя с досадой: “Вот тебе и дама с собачкой… Вот тебе и

приключение… Вот и сиди тут”. Разочарование, депрессивное состояние.

– Но поймите, Анна, поймите… – проговорил он вполголоса, торопясь.

Эмоциональное переживание.

Говорил тихо и ласково. Спокойствие, расслабленное состояние.

Гуров, сидевший тоже в партере, подошел к ней и сказал дрожащим

голосом, улыбаясь насильно…Сильная нервозность, смущение, испуг.

Б). Анна Сергеевна.

Жесты, позы.

Дама взглянула на него и тотчас же опустила глаза. Скромность.

Анна Сергеевна смотрела в лорнетку на пароход и на пассажиров, как бы

отыскивая знакомых, и когда обращалась к Гурову, то глаза у нее

блестели. Проявление интереса.

Анна Сергеевна уже молчала и нюхала цветы, не глядя на Гурова.

Задумчивость.

У нее опустились, завяли черты и по сторонам лица печально висели

длинные волосы, она задумалась в унылой позе, точно грешница на

старинной картине. Стыд, раскаяние.

Она спрятала лицо у него на груди и прижалась к нему. Эмоциональный

жест, поиск защиты.

Она взглянула на него и побледнела, потом еще раз взглянула с ужасом, не

веря глазам, и крепко сжала в руках вместе веер и лорнетку, очевидно

борясь с собой, чтобы не упасть в обморок. Сильное эмоциональное

потрясение, шок.

Она пожала ему руку и стала быстро спускаться вниз, все оглядываясь на

него. Интерес к Гурову, нежелание расставаться.

Она была бледна, глядела на него и не улыбалась, и едва он вошел, как

она уже припала к его груди, поцелуй их был долгий и длительный.

Эмоциональный жест, выражает состояние героини.

Она не могла говорить, так как плакала. Отвернулась от него и прижала

платок к глазам. Сильное волнение.

Фонационные средства.

– Время идет быстро, а между тем здесь такая скука! – Сказала она, не

глядя на него. Заигрывание.

Она много говорила, и вопросы у нее были отрывисты, и она сама тотчас же

забывала, о чем спрашивала; потом потеряла в толпе лорнетку. Эмоции,

волнение.

– Погода к вечеру стала получше, – сказал он. – Куда же мы теперь

пойдем? Не поехать ли нам куда-нибудь? Она ничего не ответила.

Внутренняя борьба.

– Пусть бог меня простит! – сказала она, и глаза у нее наполнились

слезами. Сильное переживание.

Когда она садилась в вагон курьерского поезда и когда пробил второй

звонок, она говорила: – Дайте, я погляжу на вас еще… Погляжу еще раз.

Выражает эмоциональное состояние героини.

Она жаловалась, что дурно спит и что у нее тревожно бьется сердце,

задавала одни и те же вопросы, волнуемая то ревностью, то страхом, что

он недостаточно ее уважает. Сильное волнение.

– Я так страдаю! – Продолжала она, не слушая его. Сильное переживание.

– Вы должны уехать… – продолжала Анна Сергеевна шепотом. Сильное

эмоциональное переживание.

– Как вы меня испугали! – сказала она, тяжело дыша, все еще бледная,

ошеломленная. Эмоциональное потрясение.

– Что вы делаете, что вы делаете! – говорила она в ужасе, отстраняя его

от себя. Жест выражающий эмоциональное состояние героини.

Глава 2

А). Дмитрий Дмитрич Гуров.

Итак, главный герой рассказа “Дама с собачкой” Дмитрий Дмитрич Гуров.

В начале рассказа он представляется человеком бездушным, недалеким, не

уважающим окружающих людей, в том числе и жену. Но встретив однажды

Анну Сергеевну, он постепенно начинает меняться, по другому

воспринимать окружающий мир и людей вокруг. И в конце рассказа мы видим

совершенно другого человека. Этот человек способен любить

“по-настоящему”, чувствовать другого человека, жертвовать собой ради

любви. “Они простили друг другу то, чего стыдились в своем прошлом,

прощали все в настоящем и чувствовали, что эта их любовь изменили их

обоих”.

Очень сложно сказать положительный или отрицательный герой Д. Д.

Гуров. Скорее он человек запутавшийся в жизни, и обредший смысл ее

только через любовь. В начале рассказа у Гурова наиболее часто

повторяются жесты: “пугливо огляделся” или “с оглядкой и страхом”,

что говорит о внутреннем состоянии героя. Можно даже сказать, что это

излюбленный его жест. Герой боится, что его кто-нибудь увидит. Значит,

он чувствует, что его поведение недостойно воспитанного и благородного

человека. И в начале рассказа все поведение Гурова носит “недостойный”

характер.

Также часто встречается жест “ходил из угла в угол”, что говорит о том,

что главный герой находится в возбуждении, в задумчивости, ищет решение.

Это говорит о сильнейшем волнении героя.

Нужно отметить, что у главного героя жесты полностью совпадают со

словесной информацией. Более того они помогают нам понять душевное

состояние героя, его мысли, чувства, желания. Гурову около сорока лет.

Его женили рано, когда он был еще студентом второго курса, и теперь жена

казалась в полтора раза старше его. А он считал ее недалекой, узкой,

неизящной, боялся ее и не любил бывать дома. Изменять ей он начал уже

давно, изменял часто и, вероятно, поэтому о женщинах отзывался почти

всегда дурно. В обществе мужчин ему было скучно, не по себе, с ними он

был неразговорчив, холоден, но когда находился среди женщин, то

чувствовал себя свободно и знал, о чем говорить с ними и как держать

себя. В его внешности, в характере, во всей его натуре есть что-то

привлекательное, неуловимое, что располагало к нему женщин, манило их,

он знал об этом, и самого его тоже какая-то сила влекла к ним.

Многократный опыт, научил его давно, что всякое сближение, которое

вначале так приятно разнообразит жизнь и представляется милым и легким

приключением, в конце концов становится тягостным. Но при всякой новой

встрече с интересною женщиной этот опыт как-то ускользал из памяти, и

хотелось жить, и все казалось так просто и забавно.

Б). Анна Сергеевна.

В рассказе очень четко прослеживается эмоциональный характер героини. В

основном, все ее жесты носят сильно – эмоциональный характер. Вся

словесная информация Анны Сергеевны совпадает с ее жестами. Все ее жесты

совпадают с ее характером, настроением. Она выросла в Петербурге, но

вышла замуж в С., где живет уже два года. Анна Сергеевна как-то

неоднозначно относилась к своему мужу, с одной стороны она его любит, с

другой стороны ее самолюбие задевает то, что ее муж лакей. Может быть он

честный, хороший, порядочный человек, но он лакей. Она еще недавно была

студенткой, училась, в ней есть еще много не смелости, угловатости в

смехе, в разговоре с незнакомыми. Должно быть, она первый раз в жизни

была одна, на курорте, когда за ней ходят, и на нее смотрят, и говорят с

ней только с одной целью, о которой она не может не догадываться. Анна

Сергеевна, к тому, что произошло у нее с Гуровым, отнеслась как-то

особенно, очень серьезно, как к своему падению. Она наивна, от нее веет

чистотой, порядочностью, наивностью мало жившей женщины.

Но что-то в ней есть жалкое все-таки.

Заключение.

Вот мы и подошли к концу нашего экскурса в мир языка тела, ознакомившись

с его природой, использованием и возможностями усовершенствовать свои

навыки. Не стоит, впрочем, воспринимать это как окончание нашего

собственного изучения предмета. При желании постигать язык тела (как и

любой другой) можно всю жизнь. Надеюсь, что в дальнейшем мы станем

уделять невербальным аспектам общения более пристальное внимание, чем

делали это до знакомства с этой наукой. Надеюсь также, что теперь нам

удастся избавиться от чувства неловкости при обсуждении деталей,

связанных с языком тела, которое испытывают многие люди. Мы станем

рассматривать его как элемент необходимых человеку навыков, подобных

умению читать, писать, слушать и говорить. Все перечисленные навыки

поддаются совершенствованию, и в этом отношении язык тела ничем от них

не отличается.

Что же касается рассказа А. П. Чехова “Дама с собачкой”, там встречается

очень много жестов, Чехов всегда очень много и с большими подробностями

описывает жесты, мимику, походку, фонационные средства коммуникации.

Герои этого рассказа очень много жестикулируют, что говорит об их

эмоциональных характерах. Также жесты в этом произведении тесно связаны

с цветовой палитрой рассказа, в первой половине описывается синее море,

южные пейзажи насыщенные красками, белый шпиц и многие другие детали,

изображенные в ярких радужных красках, и жесты в этой части рассказа

более эмоциональные, более насыщенные страстью курортного романа. Во

второй части рассказа преобладают серые, грязные и унылые цвета, что

сразу же сказалось на жестах главных героев, все жесты, мимика, позы

покрылись какой-то унылостью, серостью и безысходностью.

Таким образом, Чехов создал произведение достойное всестороннего

исследования с точки зрения паралингвистики.

Наверное, каждый, кто прочитал эту повесть А. И. Куприна, не остался равнодушным и, конечно, скажет, что эта книга про любовь. Большую любовь. Трагическую любовь. “Сильную, как смерть, любовь”. Но про любовь можно читать с увлечением, говорить с уважением, смотреть, как на что-то чудесное и неповторимое, а научиться ей, как математике, наверное, нельзя. Это – за пределами сознания, разума, расчета.

Повесть А. И. Куприна “Гранатовый браслет” учит большему – как сберечь человеческое уважение и доверие, как быть внимательным не только к собственным желаниям и собственной боли, как понимать не только “своих”, но и “чужих”, как уметь прощать. Поражают и сразу же становятся достойными большого уважения отношения в семье Шеиных: юношеская горячая любовь прошла, а дружба, настоящее понимание и помощь друг другу только окрепли с годами и будут поддерживать тепло домашнего очага еще долго. Тут оберегают мужа от лишних трат, а жену – от азартных увлечений, тут дарят чудесные подарки и приглашают в гости только близких, тут понятие семейной чести не превращают во что-то абстрактное, а прежде всего – доверяют друг другу. Каждый раз отказываясь от знаков внимания неудачливого поклонника, княгиня Вера не хочет, чтобы гости смеялись над ним, и просит мужа прекратить шутливый рассказ.

Возвращая подарок, князь Шеин говорит с мелким чиновником Желтковым с уважением, потому что ощущает силу его любви и его боль. Более того, он ни на минуту не сомневается в собственной жене и позволяет Желткову последний телефонный разговор, передает Вере Николаевне их встречу в подробностях. Мало того, он сдерживает шурина, который ведет себя не столь благородно, пытаясь злоупотребить своим положением. Понимая, что Желтков, этот далекий, чужой человек, закончит трагически свою жизнь, они не смогут в этот вечер быть счастливыми. Случайно узнав из газеты о смерти Желткова, княгиня решается впервые увидеть его, чтоб попрощаться с ним, и предупреждает об этом мужа. Поражает ответ князя Шеина, что он и сам бы пошел с нею, если б все не испортил его вчерашний визит. И эта специально взятая из сада красная роза – первый и последний подарок неразделенной любви покойному, и поцелуй – все это говорит о большой, по-настоящему доброй и благородной душе, что была достойна такого высокого чувства.

Символично, что Желтков надеялся на это понимание, на этот ответ души! “Если придет и захочет меня увидеть дама, скажите ей, что у Бетховена самое лучшее произведение…”. Значит, он верил в нее и не ошибся. Значит, недаром же звенело в его душе вечное и светлое, как неугасимая лампада: “Да святится имя Твое!” Поэтому и очищает он музыкой, песней своего сердца душу любимой, снимая с нее невольную вину.

Я где-то слышала, что “Гранатовый браслет” может служить эталоном настоящего гуманизма, чуткости, величия души человеческой. Наверное, каждый человек, прикоснувшись к этой книге, становится хоть чуточку лучше.

Уважаемая Джоан Роулинг, прежде всего я хочу выразить свою глубокую привязанность к Вашим литературным шедеврам и мою безграничную симпатию и благодарность Вам как писательнице, матери и женщине.

Серия Ваших книг о Гарри Поттере без преувеличений изменила мою жизнь. Благодаря им я полюбила читать. Выяснилось, что я и раньше любила, просто долгое время не находила ничего, что подходило бы лично мне. Но теперь я имею их – семь произведений искусства слова. И хотя я делю их со всем миром, для меня они “мои”.

Спасибо Вам за новый опыт. Я еще никогда раньше в жизни не питала таких нежных чувств к персонажам книг – выдуманных людей, которые даже не существуют в реальной жизни. Просто спасибо.

Честно признаться, за их судьбы я переживала больше, чем за свою собственную или своих близких. Ваши книги я читала и перечитывала ночью, под одеялом с фонарем, вплоть до рассвета. Через них страдало и мое обучение, однако они однозначно того стоят. Те часы счастья, что они принесли мне, были просто замечательные. Но сейчас, когда Вы больше не пишете новых книг о Моем любимом герои Гарри Поттере, меня пугает мысль, что я больше никогда не переживу снова таких сильных чувств и эмоций, как вместе с Гарри, Роном и Гермионой.

Я восхищаюсь Вами как Писательницей. Кажется, Ваша фантазия не имеет границ. Повороты сюжета в Ваших книгах поражают, продуманные персонажи заставляют их любить и ненавидеть одновременно, детализированные описания мест действий, особенно все фантастические замки и комнаты, вызывают ощущение присутствия в самом центре истории.

Я знаю, что Гарри Поттер как идея зародился и воплотился во времена, когда Вы переживали сложный период своей жизни – развод, материальные трудности, стресс, депрессию. Здесь мое уважение к Вам проявляется как к женщине и матери. Вы – пример сильной и независимой, Ваша личность стоит для меня на одной ступени с такими великими женщинами, как Маргарет Тэтчер и Клара Цеткин. Я Вами откровенно восхищаюсь.

Все мои слова не являются пустыми. Их разделяют и умножают читатели со всего мира, которые, так же как и я, читают Ваши книги с упоением, страстью и жаждой. Мои слова поддерживают также и признанные литературные критики. Список Ваших отличий и наград в сфере искусства слова расширяется с годами и после окончания серии книг о Гарри Поттере. А это свидетельствует о Вас как об Авторе наивысшей степени мастерства.

Честно признаться, я продолжаю следить за Вашим творческим путем. Вашу книгу “Неожиданная вакансия” я планирую в ближайшее время прочитать.

Я знаю наверняка, что Вы получаете миллионы писем от Ваших преданных фанатов со всего мира, и, видимо, Мое письмо затеряется где-то среди них. Однако я все равно рада, что написала Вам, выразила свои чувства и мысли.

С глубоким уважением и восхищением, искренне Ваш преданный читатель.

Роман И. А. Гончарова “Обломов” был напечатан в 1859 году в журнале “Отечественные записки”. Писатель работал над романом в период оживления общественной жизни, связанного с подготовкой к реформе об отмене крепостного права в России. В своем произведении Гончаров критикует основы крепостничества и раскрывает тему духовного оскудения и деградации поместного дворянства.

В центре романа “Обломов” – сложный и противоречивый образ помещика Ильи Ильича Обломова. На его характер и мышление повлияла та среда, в которой он воспитывался и прожил детство.

С малых лет герою привили черты, в дальнем получившие название “обломовщина”. Маленький Илюша рос баловнем, совершенно не приспособленным к самостоятельной жизни. Он привык, что все делается за него, а его удел – “праздность и покой”. В Илюше последовательно подавлялись любые попытки деятельности. Неподвижность жизни, дрема, замкнутый образ жизни – это не только признак существования героя, но и суть жизни в Обломовке, которая отделена от всего мира: “Ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали обломовцев”. Бездеятельность и отсутствие жизненных целей – вот что характеризует быт Обломовки.

Однако характер Илюши формирует не только барство. Жизнь в Обломовке по-своему полна и гармонична: это русская природа, любовь и ласка матери, русское хлебосольство, краски праздников. Эти впечатления детства являются для Обломова идеалом, с высоты которого он и судит жизнь. Поэтому герой не принимает “петербургскую жизнь”: его не привлекают ни карьера, ни желание разбогатеть.

До пятнадцати лет Илья учился очень неохотно в пансионе. Изучение наук и чтение книг утомляли его. После пансиона он “проследил курс наук до конца” в Москве. В Петербург Обломов приехал с целью преуспеть на государственной службе и устроить семейную жизнь. Илья Ильич прослужил кое-как два года и покинул службу. Для него это было ненужным и не имеющим смысла бременем.

Бросив службу, отгородившись от общества, Обломов предался мечтам. Теперь “его почти ничего не влекло из дома, и он с каждым днем все крепче и постояннее водворялся в своей квартире”. Постепенно умирали в Обломове духовные потребности, становились бесплодными гуманные порывы, превращались в сонное бормотание здравые суждения. Герой постепенно погружался в полную умственную пассивность и апатию. Гончаров пишет: “Обломов… не мог осмыслить свою жизнь и поэтому тяготился и скучал от всего, что ему приходилось делать”.

Он решил, что лучше оставаться “обломовцем”, но сохранить в себе человечность и доброту сердца, чем быть суетным карьеристом, черствым и бессердечным. О петербургской жизни Илья Ильич говорит: “Все время беготня взапуски, вечная игра дрянных страстишек, особенно жадности, перебиванья друг у друга дороги, сплетни, пересуды, щелчки друг другу, это оглядыванье с ног до головы; послушаешь, о чем говорят, так голова закружится, одуреешь”.

Таким образом, Обломов был добрым, кротким, умным человеком, получившим хорошее образование. В молодости он был полон прогрессивных идей и желания служить России. Его друг детства Андрей Штольц так характеризует Обломова: “Это – хрустальная, прозрачная душа”. Однако положительные черты характера Ильи Ильича вытесняются такими качествами, как безволие и лень. Жизнь с ее заботами и волнениями, постоянным трудом страшит героя, и он хочет отсидеться в тихой квартире.

В квартире на Гороховой улице Обломов лежит на диване не только потому, что как барин может ничего не делать, но и потому, что он не хочет жить в ущерб своему нравственному достоинству. Герой радуется, что он “не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя свое человеческое достоинство и свой покой!”.

Лень Обломова и его бездеятельность вызваны его отрицательным отношением к жизни и интересам современных герою людей. В этом и состоит трагедия жизни Обломова. Иногда Илье Ильичу хочется отбросить “обломовские” привычки. Он порывается к делу, но эти желания быстро гаснут. И перед нами снова зевающий от скуки и лежащий на диване лежебока. Апатия и лень гасят все его благородные порывы.

Таким образом, Гончаров изображает борьбу хороших задатков в Обломове с барскими привычками и ленью. Герой не стремится изменить свою жизнь. Он ценит больше всего покой, не имея сил и желания бороться. Он отступает перед жизненными проблемами и трудностями.

Однако Илья Ильич стыдится собственного барства, как личность возвышаясь над ним. Его мучает вопрос: ” Отчего я такой?” Когда Штольц пытается пробудить в Обломове желания жить и трудиться, упрекая его за паралич ума и воли, Илья Ильич признается: “Все знаю, все понимаю, но силы воли нет”. Герой живет по принципу: “А хорошо бы если бы это само собой как-нибудь незаметно сделалось”.

Любовь к Ольге Ильинской на время преображает Обломова. Вот как описывается герой в состоянии влюбленности: “Туманное, сонное лицо мгновенно преобразилось, глаза открылись, заиграли краски на щеках; задвигались мысли, в глазах сверкнули желание и воля”. Но боязнь потерять покой заставляет Обломова отказаться от любви к Ольге. “Обломовщина” оказывается даже сильнее любви. Вот истинная трагедия!

В дальнейшем Илья Ильич находит свой “идеал” в сердечной любви Агафьи Матвеевны Пшеницыной, которая ничего от него не требует, во всем потакая ему. В ее доме “его окружали теперь такие простые, добрые, любящие лица, которые согласились своим существованием подпереть его жизнь, помогать ему не замечать, не чувствовать ее”. Исчезнувший мир детства, Обломовка появляется опять. Еда и отдых – вот все занятия Ильи Ильича.

Достоинство Обломова заключается в том, что он сам осуждал себя и сознавал неизбежную духовную гибель. Ольга в тоске спрашивает его: “Что сгубило тебя, Илья? Нет имени этому аду…” Илья Ильич отвечал ей: “Есть – обломовщина!” Обломов страдает от того, что не видит цели в жизни и не находит приложения своим силам.

В романе “Обломов” Гончаров раскрывает трагедию главного персонажа, показывая, какое губительное действие на душевный и облик и характер человека оказывает паразитическая, бездеятельная жизнь.

Писатель показал путь Обломова к осознанию своей никчемности, несостоятельности, а в конечно итоге – к распаду личности. Разрушению сущности человеческой натуры.

Итак, героя романа погубила “обломовщина”. Это явление не индивидуальная особенность Обломова, а, по выражению Добролюбова, “оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни”. Критик заключает: “В каждом из нас сидит значительная часть Обломова, и еще рано писать нам надгробное слово”.

У меня и Моей сестры, соответственно, отдельные комнаты, и я весьма рада такому повороту событий, даже не из-за того, что мне не хотелось бы делить с ней помещения, а из-за того, что вкус у нее просто ужасный!

Конечно, осуждать кого-то или чьи-то мнения и взгляды я не имею ни мизерного права, однако я не могу понять, для чего Сестра расклеила по всей комнате плакаты и фотографии, не повесив их, даже не вставив их в рамку?

Она хранит свои книги на шкафу, а полки полностью заставлены хламом, вроде комнатных цветов и косметики! Они прогибаются от всего этого, мне больно на это смотреть! Я, в свою очередь, люблю все аккуратное и четкое, поэтому в Моей комнате минимум вещей на видном месте; все спрятано в шкафах и ящиках, изолированное от пыли и грязи.

Даже телевизор, который стоит на полочке, имеет отдельные дверцы, которые я закрываю, если не смотрю его. Видимо, все с нами понятно; я – заклятый упорный человек, который стремится к совершенству, а Сестра моя – вдохновляют абстракции и спонтанность.

Именно так наш внутренний мир и отражается на наших Личных комнатах, которые наглядно показывают, что иметь собственное местечко действительно необходимо, чтобы открывать себя и искать, проходя вот такие этапы познания.

ЗАРУБЕЖНЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ СКАЗКИ

Заяц и еж Эта сказка братьев Вильгельма и Якоба Гримм повествует о том, как еж с ежихой хитростью победили в бегах своего быстроногого соперника – зайца: на старте был еж, на финише – его жена, чего косой и не заметил. Умный и находчивый еж высмеял зайца – “господина, вроде как бы знатного и уж очень надменного”. На приветствие ежа в доброе воскресное утро заяц небрежно кивнул и грубо сказал: “Чего это ты так рано бегаешь тут по полю?” – “Гуляю”, – ответил еж. – “А по-моему, на таких коротких ножках далеко не уйдешь”. Ежу стало обидно, и он проучил зайца. Мораль: “Никто, каким бы знатным он себя ни почитал, не должен себе позволять смеяться над простым человеком – хотя бы даже и над ежом”.

Сказка высмеивает чванство и учит относиться к людям уважительно и чутко.

Россия была не только самой сильной, может быть, единственно сильной любовью Есенина, Россия была тем цементирующим раствором, на котором Есенин “замесил” свою эстетику. Вне России не было ничего: ни стихов, ни жизни, ни любви, ни славы. В ней все, без нее – ничего. Женщины, дети, дом, друзья все это можно было “отдать другому”. Всеми обычными человеческими привязанностями поступиться, от всего отказаться. Только не от нее – тогда начнется хаос.

За эту великую любовь к родине его нередко обвиняли и в национализме, и в узости, в глухоте ко всему, что не свое, русское, – обвиняли несправедливо. Между тем, уверенность, что Есенин хорошо писал лишь о своем – о “российском” не является аксиомой. Во всяком случае, он дерзко вплетал в словесные свои орнаменты кипарисы-олеандры, причем не только в “персидские мотивы”, но и в рязанские узоры. Взять, к примеру, золотую и бревенчатую избу и кирпичное ее “сердце” – русскую печь. У Есенина ей ничего не стоит обернуться “верблюдом кирпичным”, которому долгими зимними рязанскими ночами снятся совсем не рязанские и совсем не зимние сны: “Видно видел он дальние страны, Сон другой и цветущей поры, Золотые песни Афганистана И стеклянную хмарь Бухары”.

Словом, вне России Есенин не мыслил себя никогда, но сначала чувство родины было почти неосознанным, детским и безмятежным, счастливым врожденной причастностью к ее корням и истокам – к ее природе. Оно было почти животным в своей “неизреченности”: “Там, где капустные грядки Красной водой поливает восход, Кленочек маленький матке Зеленое вымя сосет”.

Кленовый шатер кажется его лирическому герою самой надежной защитой, под его раскидистой кроной он чувствует себя в безопасности, ничего вкусней кленового молока не знает. Но вот он раздвинул стены “зеленой избы” и шагнул. Не шагнул – побежал, подставляя лицо черемуховому снегу, яблоневой вьюге: “Сыпь ты, черемуха, снегом, Пойте вы, птахи, в лесу. По полю зыбистым бегом Пеной я цвет разнесу”.

И пошел, и повел нас по изумительной в своей простоте земле, и открылась ширь у земли, а в есенинской поэзии появился пейзаж.

Типичный пейзаж у раннего Есенина словно подернут дымкой. Его трудно представить без “охлопьев синих рес”. Краски приглушены, смягчены. На полыхающие зори мы смотрим сквозь курящиеся туманы. Сквозь синий туман видим и “красные крылья заката”. Есенин вообще любит восходы и закаты, наверное, за их перламутровую нежность, выходя на натуру, будто на рыбалку: либо на рассвете, либо ранним вечером – в “сутемень”, когда и “синь, и полымя воздушней, и легкодымней пелена”. Но писал Есенин, конечно, не одни лишь пейзажи, отражающие, как зеркальце, цветы и переливы неба и земли. Были у него и жанровые, сельские картинки: “Балаганы, пни и колья, Карусельный пересвист. От вихместого приволья Гнутся травы, мнется лист… “

За неполные два года “творческого неугомона” Сергей Есенин, почти перестав писать лирику, создал цикл революционных поэм: “Певущий зов”, “Отгарь”, “Октоих”, “Пришествие”, “Преображение”, Сельский часослов”, “Иорданская голубка”, “Пантократор”. Это книга из отдельных поэм создание небывалое, дерзкое: и Новый завет новой мужицкой эры, и театрализованные игрища в честь Руси, и “орнаментическая эпопея”, где тщательнейшим образом отреставрированы собранные по крохам народные представления и о назначении человека, и об исходе мира: “Не губить пришли мы в мире А любить и верить”.

И в то же время эти поэмы – произведения остро злободневные, отражающие отношение Есенина к революционным событиям – отливы и приливы его очарований и разочарований, с незапрограммированной точностью дневника. Во всем цикле чувствуется какой-то определенный конфликт, который является отражением конфликта личного – той внутренней борьбы, которая происходит в душе самого Есенина, жаждущего принять и “обожить” новорожденный мир и не умеющего совместить идеальные представления о революционном его преображении с реальной действительностью: “Учусь постигнуть в каждом миге Коммуной вздыбленную Русь”.

Перестав понимать “куда несет нас рок событий”, а непонимание для Есенина, с его здравым крестьянским смыслом, с его проницательным умом, было мучительным, столь мучительным, что он, как за спасательный круг ухватился за “начала”, за ту крепь, над которой еще так недавно иронизировал, за те кровные узы, какими был связан – и с русской деревней, и с русским “равнинным мужиком”. Не с мифологическим Отгарем, а с реальным, пропахшим самогонкой мужиком, озлобленным поборами и схватившимся за нож и обрез. А вот то единственное стихотворение-манифест, какое он все-таки написал, несмотря на душевную смуту, в переломном 1920 году: “Я последний поэт деревни, Скромен в песнях дощатый мост. За прощальной стою обедней Кадящих листвою берез”.

Но это не пейзаж, а созданный средствами пейзажной живописи образ Прощания и с вымирающей деревянной деревней, и с ее древней кустарной земледельческой культурой, и с ее последним поэтом – еще живым, но уже почувствовавшим, что время его – миновало:

Не живые – чужие ладони,

Этим песням при вас не жить!

Только будут колосья-кони

О хозяине старом тужить.

Будет ветер сосать их ржанье,

Панихидный справляя пляс.

Скоро-скоро часы деревянные

Прохрипят мой двенадцатый час!