Category: Школьные сочинения

  • Краткое содержание романа “Домби и сын” Чарльза Диккенса

    Мистер Домби богатый лондонский бизнесмен, хозяин торгового дома “Домби и Сын”, – человек амбициозный, тщеславный, упрямый и почти никогда не проявляет своих эмоций. Но рождение ребенка, которому мистер Домби дает имя Поль, вызывает у него радость, потому что уже в течение многих лет он ждет появления наследника – теперь ему будет, кому оставить после своей смерти главное дело всей жизни – фирму “Домби и Сын”. Даже тот факт, что миссис Домби, его жена, умирает сразу после рождения мальчика, не очень беспокоит его. Все свое внимание он уделяет своему маленькому отпрыску и пренебрегает еще одним ребенком – дочерью по имени Флоренс, которой на момент рождения Поля исполнилось шесть лет. Девочка для отца будто не существует, ведь она не может способствовать вечному процветанию его торгового дома.

    Маленького Поля отдают кормилице, миссис Полли Тудл, которую в доме мистера Домби зовут Ричардс, ибо как считают хозяин и его родственники, это имя звучит приличнее. Однажды Ричардс повела детей мистера Домби до своего дома, и так уж случилось, что Флоренс заблудилась в лондонских трущобах. Во время этого происшествия девочка знакомится с Уолтером Геем, мальчиком, который работает в фирме “Домби и Сын”. Он спасает ее, встретив на улице и пригласив в дом своего дяди Соломонси Джиллса, мастера навигационных приборов. Так завязывается дружба Флоренс и Уолтера, что впоследствии перерастет в любовь.

    За плохой уход детей Ричардс теряет работу, а ее обязанности возлагают на плечи миссис Луизы Чик, сестры Мистера Домби, и ее подруги мисс токсичны и б Лукреции. Несмотря-желая на все их усилия, мальчик имеет слабое здоровье. Больной, апатичный ребенок, Поль никогда не участвует в играх других детей. Чтобы морской воздух хоть немного закалило его, мистер Домби отправляет Поля вместе с Флоренс до приморского городка Брайтон, где дети живут в доме лицемерной миссис Пипчин. В отличие от отца, Поль весьма любит сестру. Она для него единственный друг и надежная поддержка. Любовь Поля к Флоренс все больше отталкивает мистера Домби от дочери, который считает, что она отдаляет Поля от него.

    Одного уик-энда, во время пребывания мистера Домби в Брайтоне с визитом, Уолтер приходит в гостиницу, где Мистер Домби обедает со своими детьми. Юноша обращается к мистеру Домби с просьбой предоставить его дяде Соломону Джиллсу заем, потому что тот оказался на грани банкротства. Мистер Домби обращается к Полю с вопросом, стоит ли ему брать взаймы деньги Уолтера. Получив от Поля положительный ответ, мистер Домби дает деньги Солю Джиллсу. Вскоре маленький Поль переходит к частной школе мистера Блимбера в Брайтоне, где быстро изучить все науки, нужные для будущего наследника фирмы “Домби и Сын”. Но тяжелые задачи, а также объемы работ окончательно подрывают здоровье мальчика. Ничто не может спасти его жизнь, и Поль умирает. Мистер Домби воспринимает смерть сына как происки судьбы против его фирмы и тяжело переживает крах своих надежд. Чтобы поддержать дух брата, миссис Луиза Чик со своей подругой устраивают ему Путешествие к Лемингтону в компании с майором Джозефом Бегстоком, который знакомит своего приятеля с молодой вдовой Эдит Грейнджер.

    Мистер Домби, пораженный красотой и изыскательских ими манерами Эдит, начинает приставать к ней, даже намерен жениться на ней, но не потому, что ее любит, просто она добавит престижа его фирме. Миссис Грейнджер, мать Эдит, прилагает все усилия, чтобы найти для своей дочери богатого жениха. Эдит соглашается выйти замуж за мистера Домби, одновременно говоря, что его не любит. Следовательно, второй брак мистера Домби является деловым соглашением, заключенным с прагматических соображений. Флоренс продолжает встречаться с Уолтером Геем. Для нее разница их социальных статусов не имеет никакого значения. Но молодые люди вынуждены прервать свои дружеские отношения, потому что мистер Домби отправляет Уолтера в Вест-Индии. Длительное время Флоренс не получает известий о корабле, на котором плыл Уолтер. В конторе мистера Домби говорят, что корабль потерпел крушение, там, вероятнее всего, погиб и Уолтер. Мистер Домби и Эдит готовятся к свадьбе и возвращение домой жениха в Лондоне, который ради этого события отремонтировали.

    Эдит и Флоренс быстро становятся подругами. Это вызывает у мистера Домби очередной приступ ревности, и он указывает своей жене, что ему не нравится эта близость между ней и Флоренс. Супружеская жизнь мистера Домби во втором браке также несчастлива. Эдит Грейнджер, не менее тщеславная и высокомерная, чем мужчина, сопротивляется его попыткам диктовать ей, как себя вести. Со своей стороны, мистер Домби слишком напыщенный, чтобы спорить с ней лично, использует для переговоров со своей женой Джеймса Каркера, главного менеджера фирмы. С его помощью он запугивает Эдит, угрожая, что больше всего в этой ситуации пострадает Флоренс. Жена Домби изображает полное безразличие к девушке, но сопротивления мистеру Домби не прекращает. В конце концов, она откровенно восстает против своего мужа: чтобы отомстить за унижение, убегает вместе с мистером Каркером. Флоренс пытается успокоить отца, но вместо благодарности мистер Домби жестоко бьет ее.

    Обиженная девушка навсегда покидает родительский дом и поселяется у Соломона Джиллса. Мастер навигационных приборов именно отправился куда-то искать Уолтера и поручил своему другу капитану Кашле ухаживать за мастерской. Он и помог Флоренс в ней обустроиться. Мистер Домби, раздраженный изменой Эдит и Каркера, узнает о месте их пребывания во Франции и едет туда, но те успевают убежать. Каркер возвращается в Англию, а Эдит, осуществив свой план мести, разводится с Джеймсом навсегда. Каркер надеется спрятаться в английской провинции, но неожиданно встречается с мистером Домби на железнодорожном вокзале. Поражен таким совпадением обстоятельств, Каркер погибает под колесами поезда. Флоренс живет в навигационной мастерской под присмотром капитана Катля и отказывается верить в то, что Уолтера нет среди живых. И ее вера вознаграждается: Уолтер возвращается домой.

    Они женятся, Уолтер нанимается на корабль, и молодые супруги отбывают на Восток. Семейные неурядицы сломали дух мистера Домби, он больше не интересуется делами фирмы, немало вреда нанесли и происки и злоупотребления Каркера. Все это приводит к банкротству фирмы “Домби и Сын”. Одинокий и уничтоженный морально, мистер Домби собирается причинить себе смерть, но именно в этот момент с Востока возвращаются Флоренс и Уолтер с маленьким сыном Полем. Благодаря такому драматическому и одновременно счастливому ходу событий мистер Домби перерождается духовно. Он мирится с дочерью, осознает, что был жесток с ней и, главное, отказывается от своей спеси и высокомерия. На последних страницах романа читателя охватывает идиллическая атмосфера: Уолтер Гей процветает как бизнесмен, неплохо идут дела и у Соломона Джиллсу и капитана Катли, а мистер Домби открывает для себя наивысшее счастье семейной жизни и обожает своих внуков.

  • Гротеск в портретных характеристиках Персонажей Салтыкова-Щедрина

    Творчество М. Е. Салтыкова-Щедрина охватывает 60-80-е годы прошлого столетия. В это время наряду с революционным подъемом усиливалась реакция. Чтобы обойти цензуру, сатирик писал иносказательно: то переносил современную ему действительность в XVIII век, то скрывал представителей произвола под именем фаворитки французского короля Людовика XV маркизы Помпадур, то прибегал к жанру сказок.

    В 1870 году появляется “История одного города” – гениальная сатира на русское самодержавие. “История одного города” – история угнетения народа и решительное осуждение безропотного смирения, которое и делало возможным существование реакционного строя. “История одного города” написана от имени жителей города Глупова – глуповцев, точнее, глуповских летописцев, которые поведали миру деяния глуповских градоначальников с 1731 по 1825 год. Шаржированные, доведенные до гротеска образы администраторов воплощали собой черты современных автору лиц. Здесь есть намеки на деятельность Сперанского, отклик на реформы последнего десятилетия, сатира на преобразовательские начинания Александра II.

    “Опись градоначальникам” содержит лаконичные характеристики двадцати двух глуповских правителей. Каждый градоначальник пребывание у власти ознаменовал по-своему, но все они отличились в выколачивании налогов и подавлении мятежей, в преследовании инакомыслия и в упразднении наук. Фантастически гротескна фигура впопыхах назначенного градоначальника Дементия Варламовича Брудастого, в черепную коробку которого был вмонтирован несложный механизм, способный выкрикивать два слова “не потерплю ” и “разорю”. Это примитивное устройство не помешало Брудастому, прозванному Органчиком, исправно выполнить главную обязанность градоначальника – “привести в порядок недоимки, запущенные его предшественником”, то есть собрать налоги. Другой градоначальник был с фаршированной головой. Он не стал стращать обывателей криками “не потерплю” и “разорю”, а устранился от дел. Проведя читателя через все стадии глуповского распутства, автор показывает, как аппарат самодержавной власти все больше тупеет и разлагается. Последний правитель Угрюм-Бурчеев, прохвост, “доказавший преданность”, соединял в себе ограниченность с непреклонностью, “почти граничившею с идиотством”. Все по проекту Угрюм-Бурчеева намертво сковано дисциплиной и пронизано шпионажем. Весь мир представляется ему в идеале образцовой камерой. Доведенное до гротеска изображение царских сановников и самих царей являет собой не только картину их умственного и нравственного вырождения, но красноречиво свидетельствует о порочности самого принципа самодержавия. Умело использовал гротеск Салтыков-Щедрин и в сказках. Гротескным выглядит изображение главного персонажа сказки “Дикий помещик”. Он обеспокоен мыслью: уж очень много мужиков развелось. И стал он мужиков уничтожать. Помещик довел дело уничтожения мужика до конца. Мужик исчез. Вместе с крестьянином исчезли и блага, которыми располагал барин. Оставшись без мужиков, он деградировал до уровня зверя: оброс шерстью, утратил членораздельную речь и стал ползать на четвереньках. Действительно, без крестьянина помещики одичали бы.

    М. Е. Салтыков-Щедрин прибегает к эзоповскому языку, когда высмеивает людишек, желающих спрятаться от социальных бурь. Среди его сказок особое место занимает “сказка для детей изрядного возраста” – “Премудрый пескарь”. В образе пескаря выведен трусливый обыватель, холодную рыбью кровь которого не волнуют общественные события. Верный своему решению, трусливый пескарь превратил свою жизнь в абсурд. За авторской похвалой усердия и скромности пескаря чувствуется едва прикрытая насмешка. Неожиданный вывод автора о том, что пескарь “всех надул”, что он дрожа победы одерживал, заставляет читателя смеяться. В повествовании о жизни пескаря не случайно повторяются слова “страх” и “дрожал”. Если в первой части рассказывалось только о решении дрожать, во второй части говорилось о беспросветном дрожании, то третья часть – это логическое завершение жизни бесполезного дрожащего существа. Щедрин иронически называет его премудрым, возвышенные фразы о нем звучат насмешливо. В словах “жил – дрожал” и “умирал – дрожал” заключена ведущая мысль всего произведения. Никому ничего не сделал пескарь – ни доброго, ни худого, “он жил и дрожал – только и всего”. Даже годы бесполезного существования не принесли пескарю уважения. Исчез он так же незаметно, как и жил. Употребленное в последний раз определение “премудрый” к умершему пескарю звучит как гротескная, завершающая насмешка над трусливым обывателем, который только и способен “распостылую” жизнь свою беречь.

    Свое огромное сатирическое дарование писатель посвятил борьбе с социальным злом в самых различных его проявлениях. Он осуждал лицемерие, не терпел лжи и фальши, боролся за торжество общественной справедливости. Он резко преувеличивает отрицательные явления. Он часто использует гиперболу и гротеск, изображая человека или картины человеческой жизни в намеренно преувеличенном или преуменьшенном, уродливо-комическом виде, где реальное переплетается с фантастическим. Гротеск отличает сатиру Щедрина от сатиры Гоголя.

    Читать Салтыкова-Щедрина довольно непросто. Поэтому, может быть, многие так и не поняли смысла его сказок. Но большинство “детей изрядного возраста” оценили творчество великого сатирика по заслугам.

    В заключение хочется добавить, что высказанные писателем в сказках мысли современны и сегодня. Сатира Щедрина проверена временем и особенно остро она звучит в период социальных неурядиц, подобных тем, которые переживают сегодня Россия, Украина и все республики бывшего СССР.

  • Человек-амфибия

    Фильм по роману А. Беляева “Человек-амфибия” я смотрел еще несколько лет назад со своей мамой, и его герои мне сразу полюбились. А недавно довелось прочитать саму книгу. Она впечатлила меня еще больше. Эта печальная и трогательная история о любви и одиночестве вряд ли сможет кого-то оставить равнодушным.

    Жизнь главного героя романа по имени Ихтиандр с самого начала не складывалась. Он родился с тяжелой болезнью легких, и не выжил бы, если бы не доброта и ум доктора Сальватора, который пересадил мальчику акульи жабры. Эта операция стала спасительной для ребенка. Он вырос и превратился в красивого юношу, а Сальватор стал его приемным отцом.

    Ихтиандру приходилось не сладко. Ему нужно было соблюдать строгий режим, находясь по очереди то в воде, то на суше. Даже маленькое нарушение могло привести к гибели.

    Шли годы, и жители аргентинского городка, где разворачиваются действия романа, стали замечать, что в море у их берегов обитает какое-то необычное существо. Они прозвали его Морским Дьяволом и даже опасались рыбачить и купаться. Никто из посторонних не знал о существовании Ихтиандра и о его особенностях, поэтому слухи ходили один страшнее другого. О Морском Дьяволе, якобы переворачивающем лодки и губящем рыбаков, даже писали в газетах.

    А человек-амфибия никому не желал зла. Он был очень добрым и ранимым юношей, который сильно страдал от своего одиночества. Однажды Ихтиандр спас прекрасную девушку Гуттиэре от гибели в воде и влюбился в нее. Она тоже полюбила своего спасителя, молодые люди много времени проводили вместе, но судьба не позволила им быть вместе. Их разделяла кромка воды…

    Гуттиэре – положительная героиня романа. Она красивая, добрая и нежная. И даже тот факт, что девушка вышла замуж за другого, не делает ее плохой в моих глазах. Ведь ошибиться может каждый…

    Мужем Гуттиэре стал злобный и алчный ловец жемчуга Педро Зурита, который по иронии судьбы тоже был связан с Ихтиандром. Проплывая на своей шхуне “Медуза” по морю, Зурита не раз видел Морского Дьявола и мечтал использовать его в своих корыстных целях. Он хотел, чтобы Ихтиандр доставал ему раковины с жемчужинами со дна морского.

    Сложно передать страдания человека-амфибии, который знал, что его возлюбленная принадлежит другому. Чтобы повидать любимую, Ихтиандр, рискуя жизнью, проник в дом Педро. И попал в плен… Зурита упек в тюрьму не только его, но и его отца – доктора Сальватора.

    К счастью, Ихтиандру при помощи друзей удалось освободиться из неволи. Он покинул свой город, свою возлюбленную, своего приемного и родного отца, который оказался отчимом Гуттиэре. Человек-амфибия уплыл на необитаемый остров, подальше от людей, и больше его никто не видел. А я задумался о том, как сложно жить в нашем обществе тем, кто непохож на других. Считаю, что роман А. Беляева – совсем не фантастика. Точнее, фантастичен он только внешне, а внутренняя сущность произведения – это не выдумка. Нужно только задуматься, оглянуться вокруг себя, присмотреться внимательно – и мы обязательно увидим какого-нибудь человека-амфибию. У него может быть уродливая внешность или другие физические недостатки, что делает его изгоем. А душа… Никому до нее нет дела!

    Как не было дела большинству людей до чувств и переживаний Ихтиандра – юноши с акульими жабрами вместо легких, но с огромным сердцем настоящего Человека!

  • Образ Петербурга в поэме Пушкина “Медный всадник”

    Поэма “Медный всадник” – живой образный организм, не терпящий однозначных толкований. Все образы здесь многозначны, символичны. Образы Петербурга, Медного всадника, Невы, Евгения имеют самостоятельное значение, но в рамках поэмы тесно взаимодействуют друг с другом.

    Историю и современностью поэт объясняет через емкий и символический образ Петербурга.

    Поэма открывается “Вступлением”, в котором образ города занимает господствующее место. Петербург здесь – глубоко символический памятник плодотворности единства миллионов людей. Эта плодотворность в том, что был создан город, нужный для России, город для людей, город, отдающий добро, заложенное в нем его строителями. Поэтому в описание Петербурга нередко вторгается автор с выражением своей любви к нему:

    Люблю тебя, Петра творенье…

    Петру принадлежит сама идея создания этого города, идея в масштабе целой России, а построил его народ для людей. Все в нем прекрасно, гармонично, преисполнено величия, красоты и добра. “Человечность” города раскрывается в утверждении благоприятствования Петербурга творчеству:

    …Твоих задумчивых ночей

    Прозрачный сумрак, блеск безлунный,

    Когда я в комнате моей

    Пишу, читаю без лампады…

    В дальнейшем описание читателю открываются все новые и новые стороны города. Перед нами предстает славный города, новая столица могучей России, которую любит поэт. И он увлекает читателя своей приверженностью к дорогим ему местам Петербурга.

    Но чем больше поэт говорит о пышной красоте города, тем больше создается впечатление, что он какой-то неподвижный, даже отчасти неестественный. Поэт видит “спящие громады пустынных улиц”, слышит “шипенье пенистых бокалов”, но людей на улицах нет, как нет и их лиц на фоне бокалов.

    Во “Вступлении” намечен главный принцип изображения города, реализованный в двух частях “петербургской повести”, – контраст. В первой части облик Петербурга меняется, это уже не пышный “юный град”, а “омраченный Петроград”. Город превращается в крепость, осажденную Невой. Нева – тоже часть города, и это стоит отметить. Беда приходит как бы изнутри, сам город берет себя приступом; наружу выходит все то, что было недостойно изображения, скрыто за описанием парадности:

    Лотки под мокрой пеленой,

    Обломки хижин, бревны, кровли,

    Товар запасливой торговли,

    Пожитки бледной нищеты,

    Грозой снесенные мосты,

    Гробы с размытого кладбища

    Плывут по улицам!

    И только теперь появляется на улицах народ, “теснится кучами” на берегах Невы. Бушующая Нева сложно соотнесена со стихией народного возмущения: она то мечется, “как больной в своей постеле беспокойной”, то рвется “к морю против бури” и, встретив преграду, бунтует, то ропщет “пени…как челобитчик у дверей”.

    Вся первая часть – картина народного бедствия, и именно в этот момент впервые появляется фигура “кумира на бронзовом коне”, который невозмутим, в отличие от живого царя, бессильного противостоять стихии.

    После наводнения городские противоречия не только не исчезли, но еще более усилились. Петербургская окраина, куда устремился Евгений, напоминает “поле боевое”, смытый бурной стихией домик возлюбленной Евгения Параши является олицетворением всеобщей трагедии; но уже на следующее утро все возвращается к прежнему порядку – город вновь равнодушен к человеку. Вновь он становится городом торговцев, чиновников и “злых детей”, бросающих камни в безумного Евгения.

    Петербург предстает как твердыня русского самовластья, как центр самодержавия, и он враждебен человеку. Столица России, созданная народом, обернулась враждебной силой для него самого и для отдельного человека. Пушкин как бы подчеркивает, что город, не возникший постепенно, не выросший из деревни, как подавляющее большинство других городов, а насильно построенный на этом месте вопреки плавному течению истории, если и будет стоять, то жителям его придется расплачиваться за то, что основатель практически пошел против законов природы.

    В центре города – памятник его основателю, а сам Петербург является огромным памятником личности Петра; и противоречия города отражают противоречия его основателя.

  • Тест к роману “Война и мир” Л. Н. Толстого

    1. Как можно определить жанр “Войны и мира” Л. Н. Толстого?

    А. Поэма

    Б. Роман

    В. Эпопея

    Г. Историческая хроника

    2. Какой персонаж романа “Война и мир” Л. Н. Толстого является воплощением толстовского идеала русского человека?

    А. Платон Каратаев

    Б. Тихон Щербатый

    В. Долохов

    Г. Капитан Тушин

    Д. Старостиха Василиса

    3. Кому из героев романа “Война и мир” Л. Н. Толстого принадлежит этот портрет: вошел массивный молодой человек с стриженой головою, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке?

    А. Анатоль Курагин

    Б. Пьер Безухов

    В. Николай Ростов

    Г. Берг

    4. Кому из героев романа “Война и мир” Л. Н. Толстого принадлежит этот портрет: небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Все в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было очень скучно?

    А. Пьер Безухов

    Б. Анатоль Курагин

    В. Андрей Болконский

    5. Что всех поражало в Наташе?

    А. Красота

    Б. Естественность

    В. Ум

    Г. Расчетливость

    Д. Живость

    6. Какими семействами представлено в романе “Война и мир” Л. Н. Толстого столичное дворянство?

    А. Ростовы

    Б. Болконские

    В. Курагины

    Г. Безуховы

    7. Когда о Наташе сказаны слова: Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха… эта графинечка… этот дух, откуда взяла она эти приемы? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка?

    А. Первый бал

    Б. Отрадное

    В. Именины

    8. Какой момент явился переломным в представлениях Андрея Болконского о личной славе и о Наполеоне?

    А. Шенграбенское сражение

    Б. Бородинская битва

    В. Сражение под Аустерлицем

    9. Какой эпизод был этапным в духовных исканиях Пьера?

    А. Сражение под Аустерлицем

    Б. Бородинская битва

    В. Женитьба на Элен

    10. Кто из героев романа “Война и мир” Л. Н. Толстого описан следующим образом: Он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что-то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул и сел на него против портрета?

    А. Князь Болконский

    Б. Безухов

    В. Наполеон

    Г. Кутузов

    Правильные ответы:

    1. в

    2. а

    3. б

    4. в

    5. б, д

    6. б, в

    7. б

    8. в

    9. б

    10. в

  • “Сатирическое изображение тоталитарной системы в рассказах Зощенко”

    “…Другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу… всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь… Ему не собрать народных рукоплесканий…”

    Гоголь.

    О жизни Михаила Михайловича Зощенко (1895- 1958 гг.) моим сверстникам известно, пожалуй, не так уж и много. Долгие годы творчество этого замечательного писателя находилось под негласным запретом.

    Недавно мне в руки попался сборник сатирических произведений Михаила Зощенко “Собачий нюх”. Уже первый рассказ “На живца” (1923 г.) вызывает не только смех, но и наталкивает на серьезные размышления о том, какой режим установился у нас после октябрьского переворота. А содержание ведь самое незамысловатое. В прицепном вагоне трамвая сидит “гражданка в теплом платке”. Рядом с ней лежит пакет. Рассказчик, хорошо знакомый с нравами улицы, советует: “Мамаша! Гляди, пакет унесут. Убери на колени”. А гражданка только сердито смотрит на доброжелателя, палец к губам прикладывает и, наконец, не выдержав, обрушивается на спутника: “Сбил ты меня с плану, черт такой… А может, я нарочно пакет этот отложила… Может, я вора хочу на этот пакет поймать…”. Вдумаемся в смысл сказанного. Старуха не просто уверена, что вокруг кишмя кишат воры и жулики, но хочет, чтоб все воровали, чтоб можно было поймать человека и сдать “куда следует”. Тут уже азарт доносительства. А уж какая радость, когда удается кого-нибудь “заловить”! “Давеча дамочка вкапалась… Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Гляжу я – вертится эта дамочка. После цоп пакет и идет… А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга…”.

    Общество охвачено доносительством, жаждой ловить и разоблачать. Уже в этом раннем рассказе рождается трагическое предчувствие всеобщей вражды и тотального страха 30-х годов. Не такие ли “гражданки в теплых платках” помогали упрятать в ГУЛАГ сотни тысяч невинных людей?!

    Владимир Ленин в те годы любил повторять в своих трудах, что социализм – это “учет и контроль”. Да, новое государство готово контролировать все, кроме человеческой жизни. Вот эти-то гримасы тотальной системы и изобразил Зощенко. Например, в рассказе “Ночное происшествие” (1940 г.). Идет рассказчик по ночной улице и вдруг слышит стон. Глядит – магазин. “И между двух дверей этого магазина сидит на венском стуле престарелый мужчина. Он, видать, сторож. Караулит магазин”. Бедолага просит у прохожего воды. Из разговора выясняется, что всегда так и сидит старичок между двух закрытых дверей. “Меня всегда закрывают. Пугаются, что отойду от магазина и где-нибудь прикорну, а вор тем временем магазин обчистит”. Но и внутрь не пускают. Невольно поражает такое пренебрежительное отношение к человеку.

    Подспудно, неявно, в форме непритязательного сказа в произведениях Зощенко присутствовала мысль о великой лжи, опутавшей великую страну. Лжи о раскрепощении, освобождении человека при социализме. Какая свобода между двух закрытых дверей?!

    Многие произведения Зощенко достаточно смело рисуют идеологическую всеядность, насаждавшуюся в стране. В рассказе “Полетели” (1932 г.) девятая объединенная артель кустарей два года с энтузиазмом собирает деньги на… аэроплан. Все кустари восхищались новой идеей. За два года собран изрядный капитал – семнадцать рублей с небольшими копейками. И в один ненастный осенний вечер казначей артели Иван Бобриков проиграл в карты имеющиеся деньги. Что делать? “Председатель артели говорит несколько удивленным тоном:

    А на что нам, братцы, собственный аэроплан? В сущности, на какой шут он нам сдался? И куда на нем лететь? Да, лететь-то, действительно, как будто и некуда, – согласились в артели”. Обратим внимание на эту вечную покорность артельщиков. Куда поведут – туда и идут. А ведь так оно и было в нашей стране.

    Таким образом, сатира Михаила Зощенко при всей своей незамысловатости сюжетов пролагала пути к правдивому постижению тоталитарной системы и порожденных ею уродливых деформаций человеческой личности. И нас не может не восхищать мужество художника, дерзнувшего сказать горькую правду о своих современниках и о своей стране.

  • Поэтическое мастерство Ахматовой в цикле “Библейские стихи”

    Анна Ахматова вписала яркую страницу в историю мировой поэзии. Ее творчество богато и разнообразно. Многие ученые обращались к анализу ее лирики, исследовали проблемно-тематическое содержание и поэтику ахматовских произведений. Творчество А. Ахматовой, как и многих других поэтов “серебряного века”, отличается повышенным интересом к религиозной тематике. Этот интерес обусловлен своеобразием мироощущения, особым состоянием души поэта. Наиболее полное сюжетное развитие образы вечной книги получили в маленьком цикле Ахматовой “Библейские стихи”. Этот цикл был написан в 1920-е годы и включал три стихотворения: “Рахиль”, “Лотова жена” и “Мелхола “. Этот цикл вошел в сборник “Anno Domini”, название которого, в свою очередь, корреспондировало к Библии.

    Ахматова очень бережно относилась к библейским текстам, стараясь максимально точно следовать первоисточнику. В то же время ее произведения вовсе не являлись простым поэтическим пересказом ветхозаветных легенд. Она стремилась не только сохранить и передать мироощущение древнего человека, но и приблизить легендарные истории к современному читателю, подчеркнув психологизм изображаемой ситуации. Сравнивая ахматовский текст с Библией, мы обнаруживаем, что поэтесса заимствует драматические завязки сюжетов, но наполняет их деталями, совершенно отсутствующими в Библии. К примеру, в стихотворении “Рахиль” говорится о “сердечной грусти” Иакова, что выражается в отождествлении его сердца с “открытой раной”, между тем как в книге Бытия употребляется более нейтральное выражение: “Иаков полюбил Рахиль”.

    В ахматовском стихотворении, как и в Библии, отсутствуют подробные сюжетные описания событий. Реальный мир не только становится в стихотворениях Ахматовой фоном, на котором развертываются события, но и способствует углублению характеристики героев. Пейзаж создается при помощи отдельных пунктирно намеченных деталей, призванных воссоздать цельный образ мира: пустынная долина, в которой встречаются впервые герои, зной, ветер, несущий “горячую пыль”. Окружающие предметы как бы растворяются в пейзаже и становятся его неотъемлемой частью. Предметная обстановка в момент первой встречи Иакова с Рахилью предстает перед нами как физическое воплощение незримых препятствий на пути влюбленных. В Библии об этом упомянуто вскользь: “Подошел Иаков, отвалил камень от устья колодезя и напоил овец…”, а о том, каких усилий ему это стоило, библейский источник умалчивает. У Ахматовой же “источник был камнем завален огромным”. Поэтесса вводит еще несколько дополнительных, конкретизирующих слов, обращая наше внимание на то, что Иаков отвалил камень “своею рукой”. Отсутствие живительной влаги в самый момент встречи подчеркнуто словами: “Стада подымали горячую пыль”. “Горячую”, то есть раскаленную от зноя, покрывшую слоем грязи и людей, и овец. Как явное противопоставление звучит эпитет “чистая”, определяющий качество воды. Еще чище становится она к концу стихотворения, когда “источник долины” назван “прозрачным”, то есть кристально чистым, каким он предстает в грезах Иакова о том “сладостном часе”, когда перед “бездомным странником” рухнут все преграды на пути к любимой. Такое построение пейзажного образа дает основание увидеть в деталях пейзажа второй, метафорический план: реальная жажда людей и животных, находящихся в раскаленной знойной пустыне, осмысляется одновременно и как жажда любви, а “чистый источник” колодезной воды воспринимается в качестве источника неиссякаемой любви Иакова к Рахили. К рассматриваемой драматической коллизии Ахматова подходит, прежде всего, с точки зрения психологии. Поэтому реалии окружающего мира имеют непосредственное отношение к раскрываемым ею образам.

    О главной героине ахматовского стихотворения сказано лишь то, что она носила “пушистые косы”. О первом впечатлении, произведенном ею на Иакова, в Библии говорится сдержанно, не очень сильно: “И возвысил голос свой, и заплакал”. Ахматова же не упоминает о внешних эмоциональных проявлениях чувства, охватившего героя. Поэтесса обращает внимание на состояние его души во время и после встречи: “Не стало в груди его сердце грустить”. Однако наиболее величественно, хотя и опосредованно, красота Рахиль воспевается в следующих строках: Рахиль! Для того, кто во власти твоей, Семь лет – словно семь ослепительных дней. Ахматова намеренно усиливает это сравнение нехарактерно ярким и звучным для библейского текста эпитетом “ослепительные”. Тем самым в стихотворении создается некий обобщенный образ величественной, ослепительной красоты, которая достойна любых жертв, принесенных на ее алтарь. Она лишает человека воли и способна довести его до безумия. Вот почему Иаков назвал Рахиль своей “черной голубкой”.

    Стихотворение “Лотова жена” на первый взгляд лишено подробной развернутой психологической характеристики героини. Тоска по оставленному дому – пожалуй, единственное душевное состояние, раскрываемое в этом небольшом произведении. Но поступок героини оказывается вполне справедливым и логичным именно благодаря той дополнительной сюжетной информации, которую получает читатель в ахматовском стихотворении. В Библии жену Лота заставляет оглянуться скорее любопытство, у Ахматовой – тоска по родным местам, неспособность оторвать взгляд от вместилища столь дорогих сердцу воспоминаний. Не от божественной кары гибнет героиня, хоть и сказано ей было: “Спасай душу свою, не оглядывайся назад”. Причина ее смерти носит в определенной степени физический характер. Она вызвана “смертной болью” в сердце, лишившей ее глаза возможности смотреть на погибель “родного Содома”. Ее глаза застыли, ибо они, как и душа героини, “скованы” в прямом и переносном смысле этой болью. Ее “быстрые ноги к земле приросли”. Героиня Ахматовой “приросла” к земле в буквальном смысле: не только ее глаза, но и все тело ее застыло, “сделалось… прозрачною солью”. Соль обычно в нашем понимании ассоциируется со слезами, порожденными страданием. “Прозрачная соль” – это словно множество маленьких, прозрачных, застывших, хотя и непролитых, слезинок. В стихотворении “Лотова жена” важнейшую роль выполняет пейзаж. Ахматова создает яркую картину покидаемого героиней города: “красные башни”, “площадь”, на которой когда-то царило оживление, звучали песни. Особенно конкретизировано описание дома героини. Он виден ей отовсюду, к нему всегда обращены ее взгляд и сердце. С домом связано все: здесь коротала она время, “пела” и “пряла”, здесь случилось самое важное событие в ее жизни – рождение детей “милому мужу”. Но окна дома теперь “пустые”, героини там нет. Любимый дом покинут своими обитателями. Городской пейзаж играет не только роль фона, на котором развиваются события, но и становится как бы еще одним персонажем стихотворения. К Содому обращен последний взгляд Лотовой жены. Город не отпускает душу героини вослед уходящему мужу и становится причиной ее гибели.

    Ахматова трактует ветхозаветное предание по-своему, с позиции современности. Религиозные начала утрачивают в ее стихотворении первостепенную значимость, и на первый план выдвигаются нравственно-психологические основания событий. Оригинальность осмысления библейской легенды обусловила и специфический финал произведения, где единственный раз на протяжения всего цикла дается резюме и открыто выражается авторская позиция:

    Кто женщину эту оплакивать будет? Не меньшей ли мнится она из утрат? Лишь сердце мое никогда не забудет Отдавшую жизнь за единственный взгляд.

    В контексте всего стихотворения характер Лотовой жены предстает цельным и последовательным. Поступок ее, в отличие от библейской трактовки, воспринимается не как проступок, заслуживающий столь сурового наказания, а скорее как достоинство, подтвердившее ее способность к сильным человеческим чувствам, как проявление постоянства и верности. В завершающем цикл стихотворении “Мелхола” художественный конфликт также строится на психологической основе. В центре стихотворения находится наверняка имевшая место, но не раскрытая в Библии борьба разума и сердца. Героиня рассматривает свою любовь к Давиду как “бесстыдство” и “униженье”. Такая оценка обусловлена прежде всего социальным неравенством: дочь царя полюбила простого пастуха. Это неравенство и становится причиной досады и негодования Мелхолы, о чем свидетельствует и уничтожающая характеристика, данная ею Давиду: “Бродяга! Разбойник! Пастух!”. Борьба любви с уязвленным самолюбием – так можно было бы определить художественный конфликт этого произведения. Мелхола чувствует, что влечение плоти помрачает ее “дух”, лишает ее воли. Она понимает, что ее внимания должен был удостоиться кто-то из “придворных вельмож”, и горько вопрошает: “Зачем же никто… увы, на него не похож?”. Если стихотворение “Рахиль” проникнуто пафосом красоты главной героини, то в “Мелхоле” воспевается красота героя:

    Душистее лилий ладони его. А голос, как стон лебединый.

    Экономными поэтическими средствами создаются в “Мелхоле” психологически достоверные, запоминающиеся образы. Особенно это характерно для портрета героини. Поэтесса обращает наше внимание не на черты ее лица, а на то, как внутреннее состояние Мелхолы отражается на ее внешности. Портретная деталь здесь одна – “зеленые глаза”. Однако Ахматову интересует не необычность их цвета, а переполняющее их взгляд “исступление”. Все три стихотворения библейского цикла учитывали художественный опыт вечной книги: лаконизм, суровую сдержанность чувств, значимость поэтической детали. Небольшие по объему, ахматовские творения как бы распираемы изнутри своим внутренним содержанием. Драматическая напряженность и глубокий психологизм превращают многогранные образы в источник живых аналогий и воссоздают в нашем воображении живописную, красочную картину.

  • Новаторство Маяковского в поэзии

    Начало XX века – расцвет русской поэзии. В этот период появляются новые поэтические формы, по-другому начинают звучать традиционные темы; возникает необычный поэтический язык. В. В. Маяковского считают новатором в области стихосложения. Его особый стиль, внимание к ритму стихотворения, нетрадиционные рифмовки, использование новых слов – все это отличает поэзию В. В. Маяковского от традиционной лирики. Творчество поэта вызывало и до сих пор вызывает дискуссии.

    В поэтической системе Маяковского особенно важны рифмы, усеченные строки, разноударные стихи. Поэт использует свой стиль написания стихотворения, таким образом, В. В. Маяковский выделяет паузами значимые смысловые строки. Вот как происходит нагнетание тягостной атмосферы безысходности в стихотворении “Хорошее отношение к лошадям”:

    Лошадь на круп

    Грохнулась,

    И сразу

    За зевакой зевака,

    Штаны пришедшие Кузнецким клешить,

    Сгрудились…

    Такая нетрадиционная разбивка стихотворения на строки помогает поэту привлечь внимание читателя к самому главному, ощущение безысходности передано не только лексически, но и синтаксически, через особую разбивку строки.

    В. Маяковский повышенное внимание уделял слову, поэтому в его произведениях встречаем множество авторских неологизмов – слов, придуманных самим поэтом, они наиболее полно раскрывают суть поэтического замысла, передают оттенки авторской речи. В стихотворении “Необычное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче” много авторских неологизмов: “златолобо”, “ясь”, “трезвонится”, “вспоем”. Поэт играет со словами и рифмами, поэтому, например, в данном стихотворении есть омонимы: “Гоню обратно я огни впервые с сотворенья. Ты звал меня? Чаи гони, гони, поэт, варенье!”, синонимы: “солнце”, “златолобо”, “светило”. Поэтическая лексика В. В. Маяковского всегда необычна, и читатель открывает новые значения традиционных слов и форм.

    Поэт в своей лирике использует такой поэтический прием как звукопись. Таким образом, читатель не только представляет себе изображенную поэтом картину, но и слышит то, что происходит. В стихотворении “Хорошее отношение к лошадям” стук копыт умирающей лошади передан следующим образом:

    Били копыта,

    Пели будто:

    – Гриб.

    – Грабь.

    – Гроб.

    – Груб.

    Здесь важно не значения слов, а сочетание звуков. По-новому звучат в поэзии В. В. Маяковского традиционные темы. Например, в стихотворении “Прозаседавшиеся” тема бюрократизма раскрывается поэтом через смешение фантастики и реальности, создание гротескных ситуаций, когда люди

    “…на двух заседаниях сразу.

    В день

    Заседаний на двадцать

    Надо поспеть нам.

    Поневоле приходится разорваться.

    До пояса здесь,

    А остальное

    Там”.

    В этом же стихотворении используется и еще один новаторский прием В. Маяковского: смешение лексических стилей. В рамках одного произведения есть слова и выражения, тесно связанные с реалиями современного поэту мира, а с другой стороны – встречаются устаревшие формы и слова. Например, по соседству находятся такие слова и выражения: Тео, Гукон и старинная форма глагола орать – оря; неологизм того времени – аудиенция и архаизм – со времени она.

    Таким образом, В. В. Маяковский выступил в поэзии начала ХХ века новатором в области стихосложения. Его поэтическая манера привлекла внимание читателя, а талант поставил в один ряд с выдающимися поэтами начала ХХ века.

  • РЕЦЕНЗИЯ НА ПРОЧИТАННУЮ КНИГУ. ДЖ. ЛОНДОН “МОРСКОЙ ВОЛК”

    Одно из последних произведений, которое я прочитал в свобод­ное от занятий время, был роман великого американского писателя Джека Лондона “Морской волк”. Раньше я уже был знаком со мно-

    Гими произведениями этого автора. Мною были прочитаны такие его романы, как “Зов предков”, *Белый клык”, “Смок Белью”, А также большое количество рассказов.

    Сейчас, как мне кажется, без Джека Лондона невозможно пред­ставить себе литературу нашего столетия, а Значит, Он сказал в ли­тературе свое слово, над которым время оказалось не властно. И это слово было услышано и современниками, и потомками.

    Как я позже узнал, Джек Лондон считал себя социалистом, но его позицию никто не назвал бы последовательной. Он не представ­лял себе всей сложности развертывающихся в общественной жизни процессов. И рядом с книгами Маркса на его столе лежали сочине­ния Ницше, которые он проглатывал залпом, завороженный кра­сочными, романтическими пассажами, в которых немецкий мыс­литель прославлял “бунтаря по природе”, бросающего вызов дряб­лому, анемичному, “плебейскому” миру, где всевластен “стадный инстинкт толпы”.

    Но клондайкские впечатления Джека Лондона, ведь писатель большую часть своей жизни провел на Аляске, не могли не распо­ложить его к такой философии, и он тщетно пытался примирить ее с фундаментальными положениями научного социализма.

    Следы этой внутренней борьбы явственны во многих произведе­ниях Джека Лондона, включая и один из его лучших романов “Морской Волк”, написанный в 1904 году.

    В этом произведении рассказывается о молодом интеллигентном человеке Хэмфри Ван-Вейдене, который после кораблекрушения, чтобы добраться до материка, был вынужден плыть на другом ко­рабле в окружении невоспитанного и вульгарного экипажа.

    Я думаю, что Джек Лондон вложил в эту книгу всю свою лю­бовь к морской стихии. Его пейзажи поражают читателя мастерст­вом их описания, а также правдивостью и великолепием: *…а тем временем шхуна “Призрак”, покачиваясь, ныряя, взбираясь на движущиеся водяные валы и скатываясь в бурлящие пропасти, прокладывала себе путь все дальше и дальше – к самому сердцу Тихого океана. Я слышал, как над морем бушует ветер. Его при­глушенный вой долетал и сюда”.

    Мне кажется, что “Морской волк” – роман Очень Необычный, и необычность эта заключается в том, что здесь почти нет диалогов, а вместо них автор через размышления героев показывает читателю, какие мысли, переживания и “споры” живут в их душах: “Я при­сматривался к людям, собравшимся на палубе, – их было два­дцать человек. Мое любопытство было простительно, так как мне предстояло, по-видимому, не одну неделю, а быть может, и не один месяц провести вместе с этими людьми в этом крошечном плавучем мирке”.

    И хотя главным героем романа является Хэмфри Ван-Вейден, я думаю, что большее внимание автор здесь уделяет другому персона­жу – капитану шхуны “Призрак”. Волк Ларсен – характер чрез­вычайно сложный, по-своему сильный и цельный, и такой персо­наж приличествовал драме, а не сатирическому шаржу: “Возле лю­ка расхаживал взад и вперед, сердито жуя сигару, тот самый чело­век, случайному взгляду которого я был обязан своим спасением.

    Ростом он был, вероятно, пяти футов и десяти дюймов, быть мо­жет, десяти с половиной, но не это бросалось мне прежде всего в глаза, – я сразу почувствовал его силу. Это был человек атлетиче­ского сложения, с широкими плечами и грудью, но я не назвал бы его тяжеловесным. В нем была какая-то жилистая, упругая сила, и она придавала этому огромному человеку некоторое сходство с го­риллой…”

    Роман, я полагаю, был начат блистательно. Но он “сломался” где-то в середине. Едва рассказчик, Хэмфри Ван-Вейден, сбежал с “Призрака”, пустившись в шлюпке вместе с поэтессой Мод в рис­кованное плавание, завершившееся на необитаемом острове, нача­лось действие совсем иной книги-робинзонады “влюбленных, кото­рым “и рай в шалаше”. Джеку Лондону не изменило мастерство: морские пейзажи были все так же великолепны, приключенческая интрига развертывалась по-прежнему стремительно. Однако исчез­ло главное – философский поединок, который Лондон устами по­вествователя вел с Ларсеном в начале романа.

    Как я узнал, за несколько дней до смерти Джек Лондон занес в блокнот: “Морской волк” развенчивает ницшеанскую философию, а этого не заметили даже социалисты*. Творчески писатель еще не был готов вывести на сцену героя-социалиста, Ларсену противосто­ял в романе либерально настроенный интеллигент Ван-Вейден, и капитан “Призрака” не раз и не два опровергал его умозрительные аргументы жестокими истинами, почерпнутыми из практической жизни,

    И все-таки мне показалось, что никогда еще Лондону не удава­лось “вылепить” столь яркий и непростой характер, как характер Ларсена в этой книге: “Он крепко стоял на ногах, ступал твердо и уверенно. Все было полно решимости и казалось проявлением из­быточной, бьющей через край силы. Но эта внешняя сила казалась лишь отголоском другой, еще более грозной силы, которая притаи­лась и дремала в нем, но могла в любой миг пробудиться подобно ярости льва”.

    Всем строением своей философии и всеми своими поступками Ларсен старается разрушить тот ореол святости и неприкосновен­ности, каким в сознании “прекраснодушных” интеллигентов вроде Хэмфри увенчано понятие “человеческая жизнь”. С его точки зре­ния, “жизнь – это просто торжествующее свинство”, и Ларсен умеет находить аргументы в поддержку своей идеи.

    Сила этих аргументов в том, что понятие “жизнь” для Ларсена обладает не отвлеченным, а реальным, практическим содержанием. Жизнь – это изнурительная борьба за кусок хлеба, безработица, трущобы и бесправие.

    Ларсен отождествляет понятие “жизнь” с понятием “буржуаз­ная цивилизация”, и после этого ему не так уж трудно доказать ее порочность. Аргументированно спорить с “волком” мог бы только человек, понимающий “природу” общественных отношений. У Хэмфри этого нет, и он вынужден во всех спорах повторять одно и то же: “…ценность жизни в ней самой, и она не терпит насилия над собой”. Аргумент, конечно, бесспорный, но, несмотря на это, Хэмфри непросто отражать все новые и новые доводы Ларсена, и

    Он с ужасом замечает, что такая убийственная логика способна по­работить и его.

    Варварские порядки, заведенные Ларсеном на шхуне, его жесто­кое глумление над матросами, его бескрайний цинизм, за которы­ми, я думаю, скрываются мучительно переживаемая им духовная опустошенность и одиночество, – все это логические следствия ис­поведуемой капитаном “Призрака” философии “вседозволенно­сти”. Мне кажется, что Волк Ларсен – трагический герой, потому что сама эта философия явилась во многом естественным результа­том его изломанной жизни. И, несмотря на все варварские поступ­ки, совершенные этим человеком, мне искренне жаль его самого и его загубленную жизнь.

    В целом эта книга произвела на меня огромное эмоциональное впечатление. Особенно надолго “останется” в моей памяти капитан шхуны “Призрак” – Волк Ларсен. Я был просто поражен поведе­нием этого героя, который, несмотря на все препятствия, остался верен своим убеждениям.

    Вообще роман “Морской волк” произведение очень непростое. Только лишь после прочтения всей книги я понял, что автор здесь затрагивает огромное количество “вечных” проблем и споров. Я ду­маю, что Джек Лондон был отнесен к классикам для юношества слишком поспешно. Он намного сложнее – художественный та­лант писателя был без преувеличения щедрым, помогая ему подня­ться над всей эпохой и шагнуть к читателю сегодняшнего дня.

    Учить справедливости и стойкости в испытаниях – одна из бла­городных задач искусства. Этой задаче и служили книги Джека Лондона, и в каждом, кто их читал, остается отблеск их света.

  • Истоки творчества Бунина

    Когда начиналась бунинская проза? Очень рано, с детских дневничков, в которые мальчик записывал свои переживания, впечатления, где в первую очередь пытался выразить свое повышенное ощущение природы и жизни, которым был наделен с рождения. Вот одна такая запись;: “Моя писательская жизнь началась, должно быть, в тот бесконечно давний день в нашей деревенской усадьбе в Орловской губернии, когда я, мальчик лет восьми, вдруг почувствовал горячее, беспокойное желание немедленно сочинить что-то вроде стихов или сказки. Такое желание вызвала у него случайная картинка в книжке, изображавшая горы, водопад и странного карлика-уродца на первом плане, – и маленького Ваню “охватило вдруг поэтическим волнением”.

    Бунин вырос в тиши и глуши российского захолустья, – и это обстоятельство немало повлияло на склад его характера и таланта, Детство его прошло в обедневшем поместье Орловской губернии. Не проучившись в Еленкой гимназии и четырех лет, Ваня был взят домой, где его образование продолжил старший брат. Особое внимание уделялось литературе, языкам и истории, а с точными науками он знакомился лишь в общих чертах. “Я рос одиноко… без сверстников, в юности их тоже не имел, да и не мог иметь: прохождения обычных путей юности – гимназии, университета, – мне было не дано… Я нигде не учился, никакой среды на знал”, – с грустью вспоминал писатель. Среда была своя, особая, деревенская: ребятишки-пастушата, молодежь, старики. Всех наблюдал будущий писатель, и когда принимался изображать их, то каждому дарил частицу самого себя, и к каждому подходил “изнутри”. В двадцать лет он написал пронзительный рассказ о старой, никому не нужной Федосееве, которую выгоняет из дома родная дочь, и несчастная старуха умирает на дороге, Ничего мелодраматического, преувеличенного здесь нет; все просто, даже обыденно в своем кошмаре, Все буднично и обычно и в не менее страшном рассказе “Танька” – о маленькой девочке, которая идет на улицу “погулять”, чтобы не просить у матери “картошек”, которых нет в пустой, голодной избе. И вновь о стариках пишет юный Бунин,

    Вот караульщик Кукушка, ставший совсем никчемным, бессильным, замерзший в лесу; или Кастрюк, страдающий от того, что оказался не у дел, а ему так хочется общаться, помогать своим… Можно только поражаться, откуда у Бунина, молодого, жаждущего жизни человека, бралось такое понимание, такое сопереживание старости. Но не только это. С удивительной точностью он уже тогда, в первых рассказах, сумел воссоздать живую, образную крестьянскую речь, не. выдумывая, не изображая ее, а списав “с натуры”, например: “У меня, брат, ни крова, ни дома, пробираюсь бережками и лужками, рубежами и межами, да по задворкам – и ничего себе”. Так говорит странник в рассказе “Танька”.

    В своей прозе Бунин уже смолоду весьма разнообразен. Его рассказы написаны на самые разные, темы и “населены” самыми различными людьми. Бунин “и жить торопится, и чувствовать спешит”. Он не выносит серых, однообразных будней. Бунин неутомимо исследует русскую действительность, крестьянскую и помещичью жизнь; он видит то, чего до него никто, в сущности, и не замечал: сходство как образа жизни, так и характера мужика и барина.

    “Меня занимает душа русского человека в глубоком смысле, изображение черт психики славянина”, – говорит он.

    Тридцать четыре года Бунин прожил под чужим небом, в чужой стране. Среди всех войн, всех революций Бунин остается Буниным, однозначно, но верно понимая, что происходит с его Родиной. Все его произведения проникнуты любовью к ней, к Родине, которую он знал изнутри, как никто другой. Жизнь в эмиграции была мукой для него. А вернувшись в нашу страну, он сказал, что дома даже цветы пахнут по-другому…