Category: Школьные сочинения

Важную роль в процессе глубокого постижения художественного произведения выполняют такие понятия, как традиции и новаторство в литературе.

Традиции в литературе – преемственность в истории литературного процесса, передача культурно-художественного опыта прошлого, его творческое преломление в истории литературы. В художественной литературе в процессе ее длительного развития традиционными становятся некоторые темы, мотивы, идеи, образы, изобразительно-выразительные средства. Например, для русской литературы ХIХ века традиционными являются темы “маленького” и “лишнего” человека.

Традиции – это присутствие прошлого в настоящем, они неразрывно связаны с новаторством.

Новаторство в литературе – нововведение, открытие новых путей, способствующих преобразованию литературных традиций. Но не все новое в литературе является новаторством. Новаторство – это существенное изменение искусства, оно требует большого таланта и глубокого ощущения требований времени. Например, новаторским было обращение представителей сентиментализма к частной жизни человека, к миру его чувств. Великие писатели мировой литературы, такие как Гомер, Данте, Шекспир, Сервантес, Пушкин, Шевченко, были новаторами. Они смогли по-новому посмотреть на окружающую действительность, осмыслить происходящие в ней процессы и открыть для читателя новые жанры, темы, образы, средства художественной выразительности. Мировое значение, которое приобрела русская литература второй половины ХIХ века, связано прежде всего с новаторской деятельностью Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова. В начале ХХ века в русской литературе новатором выступил Максим Горький.

Новаторство в широком плане неотделимо от традиции. Новое в литературе, которое воспринимается и принимается читателями, постепенно становится традиционным, так как его сознательно или бессознательно наследуют будущие поколения. Гармония традиции и новаторства – важное условие плодотворного творчества художника.

Таким образом, традиции и новаторство в литературе – это взаимосвязанные понятия, характеризующие преемственность и обновление в историко-литературном процессе.

Основная идея – призыв русских князей к единению.

Автор “Слова…” ставил своей задачей призвать и князей, и народ к сплочению для борьбы за единство Русской земли, направить общественное мнение против междоусобиц князей, осудить стремление князей к личной славе, преследование личных интересов.

Это подлинно патриотическая идея имела в то время первостепенное значение, она сохранила всю свою ценность и для последующего времени – периода борьбы с татаро-монголами. Проникнутый глубокой любовью к своей родине, автор пронизывает этой идеей все “Слово”. Она раскрывается в образах героев, в картинах событий и в пейзажах, изображенных в “Слове…”, она определяет композицию произведения и его язык.

Но не только эта мысль является основой в “Слове о полку Игореве”. В “Слове…” есть и много картин мирного труда: жатвы, ремесла… Противопоставляя эти картины описанию междоусобных войн и набегов половцев, автор подчеркивает этим, что он стоит за мир и мирный труд.

По выражению Л. Толстого, “Достоевский, бесспорно, один из самых замечательных, но вместе с тем один из самых трудных представителей не только русской, но и всемирной литературы. И не только самый трудный, но еще и мучительный”.

По собственному признанию Достоевского, мучили его Бог и идея. Именно эти понятия стали основополагающими во всем его творчестве. В понятие “идеи” писатель вкладывал смысл семени из библейской притчи о сеятеле, которую мы находим в Евангелии от Матфея: “вот вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые… иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать”.

Семя, брошенное в землю, должно положить начало Божьего сада на земле. Обратной стороной идеи является “тайна” – такая идея, в которую человек верит и по которой живет. Личность для Достоевского – это воплощенная “божественная” идея.

Несмотря на это, писатель терзался сомнениями. Реальная жизнь преподносила загадки, которые никак не вкладывались в представление о Божьем саде. Террорист Шатов из “Бесов” признается: “Я. .. буду веровать в Бога”, что означает -“пока не верую”, хотя “бесы веруют и трепещут”. Многогрешный Дмитрий Карамазов перед каторгой говорит Алеше: “О да, мы будем в цепях, и не будет воли, но тогда, в великом горе нашем, мы вновь воскреснем в радость, без которой человеку жить невозможно, а Богу быть, ибо Бог дает радость, это его привилегия великая… Да здравствует Бог и его радость! Люблю его!”.

Глубокая вера в Бога дарует спокойствие за судьбу мира и свою личную жизнь, как о том говорит библейский Псалом: “Господь, твердыня моя и прибежище мое, избавитель мой, Бог мой – скала моя; На Него я уповаю”.

Но кто отрицает существование Бога, тому “все позволено”. Ложное “право имеет” Раскольников, Дмитрий Карамазов тревожится: “Меня Бог мучит… А что как Его нет?.. Тогда если Его нет, то человек шеф Земли, мироздания. Великолепно! Только как он будет добродетелен без Бога-то?”.

Ответ на этот вопрос дадут большевики: “Все для блага человека, все во имя человека”. Но прежде горьковский Сатин заявит: “Существует только Человек”, который “звучит гордо”, “остальное – деяние рук его”.

Для Достоевского все было куда как сложнее. “Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей”, – говорит Митя Карамазов об ужасной отцеубийственной борьбе в русской дворянской семье Карамазовых. Провинциальный городок, в котором она живет, как все названия, имена и фамилии персонажей у Достоевского, имеет символическое название – Скотопригоньевск. Только дьявол, нагоняющий страсти, имеет скотскую природу. Да и сама семья Карамазовых – это не что иное, как модель российского общества: Иван – свихнувшаяся интеллигенция, Митя – белое офицерство, Алеша – духовно слабая культура, их отец Федор Павлович – беспутная российская власть, а Смердяков – грядущий большевик и разрушитель России, погубитель святых отеческих заветов.

Во время разговора в трактире Иван говорит Алеше: “У нас с тобой еще бог знает сколько времени до отъезда. Целая вечность времени, бессмертие!” Что сказано, то сказано. Но вот насчет бессмертия Иван Карамазов заблуждается. Вождь большевиков Ленин определил конкретный срок для русской интеллигенции и культуры — до 1922 года.

Крест Ивана – в его признании своей вины в убийстве отца-государства. Свой суд истории и у русского офицерства – Мити, который просит Алешу: “…перекрести меня. .. на завтрашний крест”. Кажется, только Алешу минует “крест”. Алешин простодушный порыв ко “всем и вся”, его послушание “в миру” означает рабскую покорность русской культуры.

Старец Зосима толкует “ад” как “муку духовную” и “невозможность больше любить”, а “рай” – как “подвиг братолюбивого общения” и даруемую им духовную гармонию. Именно эти слова американский писатель Сэллинджер сделал эпиграфом своего творчества, отрекшись не только от мира, но и от веры. “Ад муки духовной” для каждого свой и дан в наказание за то, что каждый из братьев “Бога убил”, выражаясь словами обесчещенной девочки из “Бесов”.

Ум Ивана в “Легенде о Великом инквизиторе” выбирает “ад”, но сердце его тянется к Христу, преодолевшему Голгофу и познавшему конечное воссоединение с Богом-Отцом. Вторгаясь в художественное повествование, “Легенда” звучит как пророчество: “Очистите пути пред Господом, да минует вас десница гнева Его!”

В каждой из частей автобиографической трилогии Льва Толстого есть глава, которая названа так же, как и сама повесть. В “Детстве” это глава XV, в “Отрочестве” – XIX, в “Юности” – глава XXXII. Можете ли вы решить, зачем автору нужны такие специальные главы? После того как вы подумаете об этом, перечитайте XXXII главу из “Юности”. Были ли вы правы в своем предположении?

Эти главы автобиографического произведения написаны в первой половине пятидесятых годов взрослым человеком 25-28 лет. Автор горячо воспринимает события, происшедшие с ним в детстве, отрочестве, юности, еще свежи в эмоциональной памяти испытанные им чувства. Толстой анализирует поступки и мысли своего героя, обобщает их и вычленяет самое главное, что характерно для этих важных этапов формирования и взросления вырастающего человека. Потому-то появляются специальные главы, чтобы аналитически выделить характерное, наиболее яркое для детства, отрочества и юности. Однако этот анализ не абстрактен, он ведется в том же повествовательном ключе от первого лица и в какой-то мере расширяет событийную основу повести, но события, включаемые в эту главу, не случайные, а типичные, как бы привычные для героя, находящегося в том или ином периоде своего развития.

Так, в главе “Юность” рассказывается о счастливом, несмотря на некоторую путаницу в понятиях, лете, о привычном образе жизни на лоне природы, чтении французских книг и ощущениях в себе молодой и свежей силы, жизни, какой вокруг него дышала природа. И мечты о будущем, также характерные для юности, входили в главу с таким названием. Интересные наблюдения автор делает относительно своего тогдашнего взгляда на окружающих его девушек. Он ощущает в себе пробуждение рыцарских чувств, мечтает о глубоких романах, даже с некоторым мистическим оттенком.

Основная идея этих глав – оптимистический, радостный взгляд на жизнь в ее непрерывном развитии.

В первой редакции одной из частей трилогии были такие строки: “Мечты честолюбия, разумеется военного, также тревожили меня. Всякий генерал, которого я встречал, заставлял меня трепетать от ожиданий, что вот-вот он подойдет ко мне и скажет, что он замечает во мне необыкновенную храбрость и способность к военной службе и верховой езде… и наступит перемена в жизни, которую я с таким нетерпением ожидаю”. Как вы думаете, в какой из повестей можно прочесть эти строки: в “Отрочестве” или “Юности”? Ответ обоснуйте.

В “Юности” Толстой пишет, что и отроческие и юношеские мечты его все равно были ребяческими и он до старости останется мечтателем. Хотя и в главе “Юность” упоминается мечта стать полководцем, министром, силачом, страстным человеком, но все же стать военным, проявить необыкновенную храбрость, способность к верховой езде, быть замеченным генералом – все же такое воображение своего будущего более характерно для отроческого периода и, кажется, предназначалось именно для этой повести. Тем более что в главе “Мечты”

Николенька, когда его несправедливо наказал француз-гувернер, представляет себя на свободе, на военной службе гусаром, совершающим подвиг и побеждающим в бою и падающим от изнурения и ран. За этот подвиг он был отмечен званием генерала. Подвиг молодого генерала становится известным государю. Видимо, редактируя главу, Толстой все же нашел здесь формы и стиль передачи мечты, в большей степени отражающие психологические особенности подростка.

Какая из прочитанных глав открыла вам характер и взгляды героя полнее всего, помогла заинтересоваться им как человеком?

Каждая из глав повести “Юность” открывает что-то новое в характере и взглядах героя. Полезным для нас оказалось прочтение полного текста. Наиболее важными мне показались главы “Мечты”, “Comme il faut” и “Юность”. В них юный Николенька Иртеньев предстает с необычной стороны, наиболее глубоко раскрываются его думы, намерения, самооценка. И еще главы “Исповедь” и “Вторая исповедь” очень важны для понимания духовных исканий героя, тем более что на дальнейших этапах жизни и творчества автора повести произойдут существенные изменения в мировоззрении, в том числе и религиозных взглядах. Тогда, когда мы будем подробно изучать биографию Толстого, будет интересно сопоставить позиции юного героя и уже зрелого писателя, так как трилогия носит автобиографический характер.

Прочтите главу “Мечты”, попробуйте ее пересказать и дать к ней собственный комментарий.

Мечты Николеньки Иртеньева связаны с нравственным самосовершенствованием личности, что очень примечательно. Он заботится о соблюдении обязанностей перед Богом и церковью, надеясь, что после исповеди не будет грешить. Он вменяет себе в правила жизни ежедневное чтение Евангелия и благотворительные поступки. Другие мечты Николеньки направлены на ограничение собственных потребностей. Он собирается сам убирать комнату, ходить в университет пешком, деньги от продажи дрожек предназначает для бедных. Он хочет стать первым студентом, достичь этого своим добросовестным трудом, постоянным посещением лекций и подготовкой к занятиям. Однако здесь они принимают честолюбивый оттенок: Николенька стремится в своих мечтах быть первым, первым написать диссертацию, первым кандидатом в восемнадцать лет кончить университет с двумя золотыми медалями. Вовремя опомнившись, герой осознает греховность такой мечты и обещает себе рассказать о них духовнику на исповеди.

В мечтах своих юный Иртеньев не забывает и о любви. Сначала он воображает знакомство с девушкой на Воробьевых горах, которое перейдет в дружбу, он будет целовать ее. Вновь ориентируясь на религиозные нравственные правила, он останавливает себя: “Нехорошо!” и зарекается в течение трех лет не смотреть на женщин, а потом жениться.

Есть место в мечтах Николеньки и желанию физически укрепить себя, стать сильным, чтобы защищать себя и свою избранницу от непочтительных слов и оскорблений.

Автор несколько иронично относится к своим юным мечтам и просит читателя о снисходительности: “Да не упрекнут меня в том, что мечты моей юности так же ребячески, как мечты детства и отрочества”. И автор, еще молодой человек, понимает, что склонность к мечтаниям сохранится у него до глубокой старости, если он до нее доживет. И убежден, что “нет человека на земле, который был бы лишен этой благодетельной, утешительной способности мечтания”. Анализируя мечты времени на грани отрочества и юности, он разделяет их на четыре чувства: любовь к ней, воображаемой женщине, любовь любви, надежда на необыкновенное тщеславное счастье и самое главное – отвращение к самому себе и раскаяние, но раскаяние “до такой степени слитое с надеждой на счастье, что оно не имело в себе ничего печального”.

Если вы читали повесть “Отрочество”, сравните главы с одинаковым названием “Мечты”. Чем отличаются мечты подростка от мечтаний юноши в этих повестях?

Мечты в годы отрочества связаны с тем случаем, когда автора наказал француз-гувернер. О них мы уже говорили. Мечты юноши, хотя и порой наивные, но значительно шире охватывающие его жизнь, касаются философских, нравственных, религиозных проблем, их отражения в сознании формирующегося человека.

Перечитайте главу “Что я считаю началом юности”. Согласны ли вы с тем, как автор определил начало нового периода жизни?

Согласен. Начало юности, взросления обозначилось стремлением к реальному действию по нравственному усовершенствованию своей личности. Герой также проявил склонность к критической самооценке личности.

Как вы связываете “мечты” Николеньки Иртеньева с его “правилами”? Для ответа используйте главы “Мечты” и “Правила”.

Правила – это конкретные действия для достижения нравственного состояния, о котором мечтает Николенька. Это взятые им на себя обязанности по отношению к самому себе, ближним, к Богу. Однако это занятие было прервано приездом духовника, и мы не увидели тех правил, которые он собирался записать в свою тетрадь, озаглавленную “Правила жизни”.

Почему в повести “Юность” появилась глава с несколько неожиданным названием: “Я большой”? В каком возрасте вам приходила мысль о том, что вы уже стали “большими”? Были ли вы тогда ровесниками Николеньки Иртеньева?

Обычно мысль о том, что ты стал большим, приходит еще в дошкольном возрасте. Николенька под этим словом понимал право на самостоятельную жизнь, жизнь взрослого человека. Приобрел он это право благодаря поступлению в университет. Он становился таким же большим, как его брат и Дмитрий. Интересно, что многие из тех прав, которые он приобрел, противоречат тем мечтам и правилам, которых он собирался придерживаться для самосовершенствования личности. Он любуется своим видом в мундире, радуется, что теперь пролетка и гнедой Красавчик в его полном распоряжении. Можно было, наконец, начать курить, что испробовал Николенька, не откладывая в долгий ящик. Однако, почувствовав дурноту и тошноту, решил, что он еще не совсем большой, раз не может курить, как другие. В заголовке “Я большой” мы ощущаем самоиронию автора.

Большую роль в рассказе о юности Николеньки Иртеньева играют описания экзаменов. Попробуйте рассказать об одном из них по своему выбору. Близки ли вам чувства Николеньки Иртеньева?

Экзамены – тяжкая и счастливая пора в жизни молодых, путь к поступлению в высшие учебные заведения, к самоутверждению личности. Толстой, описывая вступительные экзамены, раскрывает личность юноши. Вот он перед экзаменом по истории оценивает приехавших абитуриентов, с чувством превосходства смотрит на тех, кто не входит в его круг, на гимназистов и на взрослых, которые хуже его одеты. Он хорошо подготовлен, но самоуверен, и эта самоуверенность обнаруживается на экзамене математики, от провала на котором его спасает случайный обмен билетами с гимназистом, который ничего все равно не знал. Из всех чувств, которые испытывал герой на экзамене, мне близки волнение и удовлетворение, когда экзамен завершен, и ты успешно его сдал. Хотя профессор латинского языка вел экзамен тенденциозно и хотел покарать Иртеньева за гордыню, возникает непростой вопрос, прав ли автор, оценив уровень знаний героя повести. Ведь при хорошей теоретической подготовке по латыни он почти ничего не смог перевести.

Лев Толстой, как утверждают специалисты, был единственным человеком, который сумел описать распространенное явление -“comme il faut”. Как вы поняли, что такое “комильфо”? Есть ли и в нашем обществе люди, которые стремятся следовать такого рода идеалам?

Глава, специально посвященная “comme il faut”, раскрывает смысл этого понятия как безукоризненное умение вести себя в светском обществе согласно установленным правилам, умение изысканно одеваться. Люди, которые достигли в своем поведении уровня “comme il faut”, презирали тех, кто к этому кругу людей не принадлежал. Толстой с осуждением относится к своему тогдашнему идеалу и, подробно описывая поведение и уровень мышления такого человека на своем примере, скорбит, “сколько бесценного, лучшего в жизни шестнадцатилетнего времени… потратил на приобретение этого качества”. В наше время я не встречал людей, грезивших идеалом “comme il faut”, но много снобистски настроенных, презирающих тех, кто хуже их “устроен” в жизни.

Толстой, работая над повестью “Юность”, читал “Евгения Онегина”, “Мертвые души” и “Посмертные записки Пиквикского клуба” Диккенса. Видите ли вы какую-то связь между настроением писателя, которым проникнуты страницы “Юности”, и книгами, которые он перечитывал?

Всегда прочитанные произведения оказывают то или иное воздействие на писательскую деятельность: воспринимаются или отвергаются идеи, герои. Так и Толстой, конечно, работая над “Юностью”, испытал влияние прочитанного. Так, идеал светского человека, принятого в высшем обществе, воплощен в Евгении Онегине. Его разочарованность, как и критическое отношение к свету Пушкина, могла также оказать влияние на отношение Толстого к идеалу “comme il faut”.

Попробуйте рассказать о Николеньке Иртеньеве, каким вы узнали его в повести “Юность”. При подготовке рассказа внимательно проследите за отношением автора к герою. Ведь именно в этой повести вместо открытой симпатии, которую испытывал автор к нему в первых двух частях трилогии, возникает двойственное отношение к герою. Тщеславие, которым проникнуто поведение Николеньки, раздражало Толстого, он к тому времени, когда писал повесть, уже преодолел эти ложные увлечения и соблазны.

Николенька Иртеньев – юноша противоречивого характера, что постоянно подчеркивает Толстой в повести “Юность” и о чем шла речь в ответах на предыдущие вопросы. Самые добрые намерения, правила, мечты контрастируют с негативными личными свойствами – тщеславием, самовлюбленностью, желанием быть первым. Но важно то, что он постоянно раскрывает их и стремится избавиться, стремится к нравственному самосовершенствованию. Взросление – это прежде всего осознание того, от чего следует отказаться в своих мыслях и поведении. Он на пути преодоления ложных увлечений и соблазнов. Примером тому его собственный анализ увлечения “comme il faut”.

Что более всего привлекло вас в главах “Юности” – знакомство с героями или возможность пересмотреть собственные взгляды, идеалы, поведение?

И то и другое. Знакомство с героями, их поступками, мыслями, взглядами – основная цель чтения повести “Юность”. Возможность пересмотреть собственные позиции и поведение приходит уже непосредственно при его чтении и осмыслении.

Волшебный голос Полины, повергавший в восторг залы театров мира, таинственная внутренняя сила, преображавшая на сцене ее, внешне малозаметную женщину, в настоящую красавицу, замечательные душевные качества навсегда пленили сердце русского писателя. Все свои чувства, мнения и поступки он сверял с ее оценками. Не имея возможности вступить в брак с любимой женщиной, Тургенев, тем не менее, нашел способ соединить свою судьбу с ее жизнью: он стал другом и спутником семейства Виардо, разделявшим его радости и невзгоды, оказывавшим ему моральную и финансовую поддержку в трудные времена. Таким образом писатель смог претворить безысходную, в сущности, ситуацию в источник величайшей радости для себя и любимой им женщины. И хотя к этой радости примешивались тоска по недостижимости полной гармонии, свой уникальный духовный союз писатель и певица воспринимали как драгоценный дар жизни. В семью Виардо Тургенев отдал на воспитание свою внебрачную дочь, прижитую от крепостной крестьянки. В последние годы тяжело больной писатель поселился в верхнем этаже парижского дома Виардо, где был окружен самой нежной и самоотверженной заботой. На руках Полины Тургенев и умер.

Их удивительные отношения, которые могли бы составить содержание захватывающей романтичной книги о любви, утвердили Тургенева в мысли о том, что высшее счастье неизбежно сопряжено с болью, но именно эта сопряженность пробуждает в человеке самые возвышенные, самые поэтичные чувства. “Счастье, – писал он в одном из писем к П. Виардо, – всегда соседствует с восторгом и трагедией. Счастье – то же искусство, оно так же переворачивает человека на его высокую, поэтическую, душевную сторону”.

Как известно, В. А. Жуковский – поэт-романтик. Но его романтизм, в отличие от других, имеет свою специфику – в его произведениях наблюдается очень много мистических образов, деталей, понятий. Даже такое классическое понятие, как романтический дуализм, Жуковский раскрывает с оттенком мистицизма.

Полнее всего мистическое мироощущение Жуковского выразилось в его балладах. Баллада – это, как правило, сюжетное повествование в стихах о каких-либо необычных, часто таинственных приключениях, и здесь обычно нет прямого лирического самовыражения, нет прямого авторского голоса. Но при этом сквозь балладный сюжет часто как бы проступают переживания самого автора. Уловить эти переживания тем легче, чем больше мы знаем об остальном творчестве поэта, в частности, о творчестве лирическом. Поэтому баллады Жуковского вне контекста его лирики объяснить невозможно. Литературный энциклопедический словарь среди мастеров создания баллад приводит также таких известных авторов, как В. Скотт, Ф. Шиллер, И. В. Гете, А. Мицкевич, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. К. Толстой. Здесь содержится также информация о том, что для баллады была характерна тематика историческая, повествование о легендарных героях и т. п. Интересным было бы проанализировать, насколько были похожи и чем отличались баллады В. А. Жуковского от баллад таких же признанных мастеров, каким был он сам.

Жуковский написал свою первую балладу в 1808 г., последнюю – в 1836 г. . Всего им написано 39 баллад и одна балладная повесть. Большинство баллад – это переложения и переводы произведений Шиллера, Уланда, Гете, Бюргера, Саути, В. Скотта и других менее известных немецких и английских поэтов. Оригинальных баллад у Жуковского всего пять: “Светлана”, “Ахилл”, “Эолова арфа”, “Двенадцать спящих дев”, “Узник”. Однако назвать Жуковского только переводчиком нельзя. В статье “О басне и баснях Крылова” сам Жуковский говорил о “ремесле” переводчика: “Переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах – соперник”. И Жуковский предстает в своих балладах именно соперником, а не копиистом. Сам выбор чужих сюжетов для поэтического переложения уже показывает особенности мировоззрения переводчика. Поэтому можно сказать, что баллады Жуковского – это произведения, в которых за сюжетами и переживаниями героев Шиллера, Гете, Уланда и других европейских поэтов выражается душа прежде всего самого Жуковского.

Его баллады можно разделить на несколько групп – в зависимости от их сюжета и “исторического колорита”: баллады “античные”, “западноевропейские” и “русские”.

К “античным” относятся баллады, в основе которых – обработка сюжетов из греческой мифологии: “Кассандра”, “Ивиковы журавли”, “Ахилл”, “Торжество победителей”.

“Западноевропейскими”, или “средневековыми” могут быть названы баллады, чьи сюжеты и персонажи взяты из рыцарских времен: “Перчатка”, “Королева Урака и пять мучеников”, “Роланд оруженосец”, “Рыцарь Роллон”, “Старый рыцарь”, “Лесной царь” и другие.

“Русские” баллады – это те, в которых есть приметы русской старины или русского быта: “Людмила”, “Светлана”, “Двенадцать спящих дев”. Для этих баллад характерно создание национального колорита за счет использования фольклорной образности и лексики. Однако степень “народности” этих баллад Жуковского незначительна: в них нет установки на воссоздание “простонародного” мышления. “Народность” Жуковского в его “русских” балладах выражается лишь в немногих описаниях русской природы и русского “простонародного” быта, в частности, в описании народных обычаев и поверий в “Светлане” .

“Античные” баллады варьируют одну из главных тем древнегреческой мифологии – тему Рока, властвующего жизнью людей. Рок – это гибельная и мистическая сила, всегда страшная для человека. Самое же страшное, что человек, и не зная своей судьбы, и зная ее, все равно следует своему предназначению и не может ее избежать. Например, Ахиллу была предсказана гибель после того, как он убьет Гектора. Казалось бы, не убей Ахилл Гектора, и судьба его была бы иной. Но в том-то и дело, что герой не может не совершить рокового поступка. Либо так складываются обстоятельства, либо склад души героя, его характер влечет его к совершению рокового поступка. Почему он должен сделать то, что предсказано? Античный миф отвечает: такова воля богов. Но почему воля богов именно такая? На это нет ответа античных авторов. Жуковский тоже не отвечает – но он и не стремится ответить на такого рода вопросы, а напротив, концентрирует свое внимание как раз на иррациональности Рока. Причем, если в “античных” балладах иррациональность является лишь предметом рефлексии героев, то в балладах “средневековых” и “русских” она поддерживается загадочностью изображаемых событий и таинственными эффектами, сопровождающими эти события.

В основном в “средневековых” и “русских” балладах Рок тяготеет над грешниками, преступниками или бунтарями. Явное зло в его балладах всегда наказано.

Баллады Жуковского сильно повлияли на развитие романтизма в русской литературе. Сам жанр баллад стал одним из любимых жанров поэтов-романтиков. Балладная поэтика и образы проникли и в другие жанры, в частности, прозаические – вспомнить хотя бы Ундину в “Тамани” Лермонтова или “Черного монаха” Чехова.

Эзопов язык, или иносказание, – восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа – полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по-видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык – вынужденная мера, результат недостатка решимости: есть люди, у которых непрямая, иносказательная манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко. Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, – это Крылов и Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали, то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен попять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.

Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”. Что такое – город Глупов? Типичный, “среднестатистический” русский губернский город? Нет. Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы – это россияне. Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами – лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений. Одна из первых страниц глуповской истории – поиски правителя. После того как далекие предки глуповцев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет…”

Кроме указанных иносказаний, есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев – Павел I, Беневоленский – Сперанский, Угрюм-Бурчеев – Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.

Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь – это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа. Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни.

Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я – Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание – это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.

Целыми днями Ласточка легко и быстро летает над землей. Она то поднимается в небо, то опускается вниз. Только на время присядет где-то на столбе или на ветке дерева, немного отдохнет – и дальше в дорогу. Чего же эта птица почти без передышки выполняет свои быстрые и красивые полеты, куда она все время спешит?

Подсчитали, что ласточка до трехсот раз прилетает до своего Гнездышка, она кормит птенцов. Эти птицы питаются только разной мошкарой, они поедают целые тучи комаров. Никогда ласточки не портили ни плоды в садах, ни урожаи на полях. Они поедают только насекомых, причем часто это делают прямо на лету.

По полету ласточки можно определить погоду. Ведь если низко летает – это к дождю, высоко – будет солнце. Этому есть обычное объяснение. Потому что перед дождем воздух намокает и крылышки насекомых тоже, они низко летают, а за ними и ласточки.

Однако самое интересное Ласточки умеют строить себе гнезда. Они его будто лепят из кусочков глины. В городах гнезда часто можно увидеть под балконами, над окнами, под мостами или под самыми крышами домов. В сельской местности гнезда могут быть даже в хлеву, где ночует скот. Я сама помню, как видела такое гнездо в Бабушкином дворе.

Ласточки летали все время туда-сюда, и мы все стерегли, чтобы кошка ненароком не влезла туда и не наделала им вреда. Ведь каждой весной, когда ласточки возвращались в гнезда, начиналась кропотливая работа по восстановлению их гнездышка. Эти птицы очень кропотливо относятся к своему дому.

Они по малюсенькому кусочку приносят частицы глины, ила в своих клювиках, иногда еще и веточки травку. И все это постепенно собирают и выстраивают гнездышко. Очень много труда вкладывают они в свой дом. А когда прилетают из теплых краев, обязательно затевают ремонт после зимы. И только тогда, когда дом готов, ласточки там откладывают и высиживают яйца.

Итак, Ласточкино гнездо всегда неповторимое и особенное. Оно отличается от гнезд других птиц своей структурой, материалом, из которого оно сделано. Все, наверное, замечали ласточкины гнезда. Так же сразу можно понять, что здесь живут именно ласточки. Эти белогрудые птички будто прикрепляют свое гнездышко, до какого-нибудь выступления, поэтому оно получается и не круглым, и не овальной формы, а будто срезанное.

Произведение И. А. Бунина “В Гефсиманском саду” – стихотворное изложение библейской легенды “Молитва в Гефсимании”. По преданию, Иисус с учениками пришел молиться в Гефсиманский сад незадолго до распятья.

В строках стихотворения И. Бунина очень тонко передаются все переживания и эмоции Иисуса. Он испытывал горечь и ужас, ведь Ему предстояло испить чашу страданий за людские грехи. Важно отметить, что Иисус выбрал для молитвы именно сад, он предпочел уединиться с природой. Для человека ближе всего природа, ведь она создала его.

И. Бунин в своем стихотворении показывает, что природа тоже живая, что она может помочь человеку. Мы слышим, как ободряет Иисуса терновый куст, из ветвей которого на голову Спасителя был возложен перед распятьем венок.

… Но терн короною зеленой Чело святое обовьет – В мир под страдальческой короной Как царь царей, господь войдет!

И кипарис, из которого был срублен крест Христа, славит его.

Я вознесу над всей Вселенной Мой тяжкий крест, и на кресте Весь мир узрит тебя, смиренный, В неизреченной красоте!

И ветер успокаивает Иисуса.

… Я нежной лаской аромата Твои мученья облегчу, Я от востока до заката Твои глаголы возвещу!

Вся природа стремится облегчить страдания и муки Спасителя, ведь утешение для Него осталось лишь в ней и в молитве. Тоска и скорбь переполняют Его душу, но Он понимает, что на все воля Божья, принимает ее покорно. Иисус знал, что жертвует собой ради спасения людей, искупления их грехов. В этом проявляется огромная любовь к людям.

Страдания же Его понятны, ведь Он хоть и Сын Божий, но рожден был человеком. Для Бунина характерен такой способ изображений природы и духовных переживаний человека через сопоставления их друг с другом.

В стихотворении “В Гефсиманском саду” мы видим обращение автора к вечным темам любви, смерти и природы…

Владимир Владимирович Маяковский – одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.

Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего, футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием “Пощечина общественному вкусу” они призывали “сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности”. Футуристы шокировали названиями своих сборников. Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.

В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта. В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет.

Первое стихотворение Маяковского “Ночь” было опубликовано в сборнике “Пощечина общественному вкусу”. В его стихотворениях 1912-1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение “изжитости жизни”, неизбежности катастроф, “исчерпанности” старой культуры и всех форм искусства.

Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.

Заявив, что он “хочет будущего сегодня”, Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. “Долой ваш строй!”, “Долой вашу войну!”, “Долой вашу религию!”, “Долой ваше искусство!”, “Долой вашу любовь!” – такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912-1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица. Он гневно осуждает империалистическую войну, Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека,

М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: “Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии – не знаю”.

Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.

Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал. Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении “Ночь”: “Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты…”

Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.