Особенностью системы персонажей поэмы, обусловленной ее эпичностью, является то, что в ней нет одного главного героя, как в романе, поскольку Некрасова волнует судьба целого народа. Центральный персонаж здесь представляет собой собирательный образ народа, воплощенный прежде всего в семерых странниках. Недаром они лишены индивидуальных признаков: у них нет портретов, биографий, ничего не известно об обстоятельствах их личной жизни, нет у них и индивидуальных речевых особенностей. Общаясь со своими собеседниками, они отвечают все вместе, как бы “хором”. Так поэт стремится показать не семь отдельных образов, а один цельный образ, в котором воплощено народное сознание, народное мировосприятие. Именно оно и является критерием оценки всех событий, явлений и персонажей, представленных в поэме, что соответствует жанру народной эпопеи. Это взгляд на события, происходящие в пореформенной России, на ее прошлое и будущее, представляющий не частную точку зрения, не только авторскую позицию, хотя она имеется и выражена в прямых авторских словах. Но главное здесь – это точка зрения всего народа, крестьянского мира, которую и выражает собирательный образ странников.
Сходные причины обусловливают появление огромного количества эпизодических персонажей, нарисованных буквально одной – двумя чертами, которые составляют основу многочисленных массовых сцен. Именно на них строятся такие главы поэмы, как “Сельская ярмонка”, “Пьяная ночь”, “Счастливые” и особенно последняя часть “Пир – на весь мир”, которая дается как предельное обобщение, теряя черты бытового реалистического изображения и превращаясь в собирательной образ всей Руси. Через Вахлачину проходят представители самых разных слоев нации, она служит местом пересечения настоящего, прошлого и будущего народа. Такая всеобъемлющая мысль потребовала в качестве героев представить собирательный образ, который реализуется в массовых сценах и песнях, Сменяющихся отдельными “ариями”. Так образ народного заступника, появляющийся в этой части поэмы, это и живущий “по-божески” Фомушка, и “божия посланница” Ефросиньюшка, и “старообряд” Кропильников, которые воплощают живущую в самом народе идею праведной жизни, страдания за других. Но в наиболее полном виде идея народного заступничества воплощена в образе Гриши Добросклонова, который представляет не только конкретный тип личности интеллигента-разночинца, но и является обобщенным и даже условным образом. Вот почему наряду с вполне определенными социально-психологическими чертами, присущими ему, в образе этого героя есть и общее представление о молодости, устремленности в будущее и готовности принести себя в жертву ради него. Отсюда некоторая неопределенность этого образа, проблематичность вопроса о том, можно ли считать его ответом на вопрос о счастливом человеке. Так были склонны трактовать его многие из современников Некрасова, его соратники по борьбе, а затем эта трактовка была подхвачена литературоведением советского периода. Но, очевидно, для Некрасова вопрос о народном счастье не может быть решен в судьбе одного человека, он должен решаться именно всенародно, как “пир на весь мир”.
Точно так же в поэме выделяется более крупно и рельефно и ряд других образов, которые несут в себе определенные черты народного характера, воплощают отдельные стороны народной жизни и народного сознания: Яким Нагой, Ермил Гирин, Матрена Тимофеевна Корчагина, Савелий, легендарный разбойник Кудеяр. Им посвящены либо отдельные песни и сцены, либо главы или даже целая часть поэмы, но эти образы находят свое отражение во многочисленных эпизодических персонажах, которыми так густо населена поэма. Так мотив богатырской силы народа, не находящей себе достойного применения и потому гибнущей, воплощен в образе Савелия, “богатыря святорусского”, построенного во многом не только на конкретно-исторических, но и на былинных чертах. Но перед читателями проходят и другие подобные ему образы, например, богатыря – каменщика Трофима, который надорвался под тяжелым грузом, как и Савелий, у которого, по его собственному признанию, сила богатырская “по мелочам ушла”. Таков и былинный богатырь Святогор, который “в землю сам ушел по грудь с натуги”, подняв “тягу страшную”.
Но Савелий – это и образ народного гнева, страшного в своей неотвратимости и жестокости. Он с гордостью говорит о себе: “Клейменный, да не раб”. В нем показано пробуждение народного самосознания, которое пытается отыскать истинную причину зла, но все еще остается под игом вековой покорности и долготерпения. Эта двойственность народного сознания отражена в самой судьбе Савелия и выражена им самим в чеканной формуле: “Недотерпеть – пропасть, перетерпеть – пропасть”. Сходными чертами сознания отличается и герой-правдоискатель Яким Нагой, плоть от плоти крестьянских низов, пахарь, словно выросший из земли и связанный с нею кровными узами. Хотя мы видим его “пьяненьким”, “убогеньким”, но и в его портрете, и в его речи чувствуется духовное богатство и сила, не сломленная ни тяжким трудом, ни страшной судьбой. Яким немало пережил: и погорел, спасая из всего своего имущества так дорогие ему “картиночки”, и в тюрьме сидел, и побывал в городе в поисках справедливости. Он способен понять, что беда крестьянина в долготерпении, в попытке все горести утопить в вине, а главное в том, что
Работаешь один, А чуть работа кончена, Гляди, стоят три дольщика: Бог, царь и господин!
Показательна и судьба Ермила Гирина, который снискал в народе почет и любовь “строгой правдою, умом и добротой”. Но попытка “жить по правде” в условиях неправедной, несправедливой системы оканчивается неудачей. Сначала ему пришлось покривить душой, отдав вне очереди в солдаты сына Власьевны вместо своего младшего брата. Совесть не дает ему покоя, он уволился с должности бурмистра, поддержанный всем крестьянским миром, взял в аренду мельницу и “брал за помол по совести”. Но финал его истории печален: он оказался в остроге, потому что не захотел участвовать в усмирении бунта крестьян, когда его позвали, зная, что “народ поверит Гирину, народ его послушает”.
С особым чувством говорит поэт о судьбе русской женщины – крестьянки, которой посвящена целая часть поэмы: ведь русская женщина всегда была для поэта главной носительницей жизни, выражением ее полноты, символом национального существования. “Крестьянка” написана от первого лица, по форме это рассказ Матрены Тимофеевны Корчагиной, жены внука Савелия-богатыря, о своей судьбе, но ее голос – это голос самого народа, ее образ собирает в себе все то, что поэт хотел сказать в своем творчестве о русской женщине. Вот почему здесь так много песен, фольклорных, народно-поэтических образов и мотивов. Судьба Матрены Тимофеевны типична для русской крестьянки и потому особенно впечатляет: подневольная жизнь невестки в семье мужа, “обиды смертные”, плетка, бесконечная работа, голод и самое страшное – смерть ребенка. Она слывет “счастливой” только потому, что вышла замуж за любимого человека и по чистой случайности спасла мужа от рекрутчины. Но многочисленные горести и беды не сломили ее стойкий дух, не подорвали душевную силу и волю к жизни. За свою семью, за счастье своих детей она готова бороться, не склоняя головы перед грозными начальниками. Но при этом Матренушка сохраняет душевное тепло и красоту, не утраченную даже под гнетом тяжкого труда и забот:
Красива; волос с проседью, Глаза большие, строгие, Ресницы богатейшие, Сурова и смугла.
Она прекрасна и талантлива, добра и полна сочувствия к людям, горделива и преданна долгу жены и матери. Но она может и разумно, трезво мыслить, может оценить свою жизнь и жизнь таких же, как она обездоленных русских женщин, для которых счастье возможно только в мечтах:
Ключи от счастья женского, От нашей вольной волюшки Заброшены, потеряны У Бога самого!
Среди этих замечательных народных образов особняком стоят те, кто извращает лучшие черты народной души и народного характера. Некрасов беспощадно рисует подхалимов, холопов, лакеев, прямых предателей, которые чаще всего выходили из среды дворовых. Таковы в поэме “холоп примерный” Яков, который все же не вынес унижений и повесился на глазах своего мучителя. Это и “чувствительный холуй” Ипат; доносчик, “шпион из своих” Егорка Шутов; староста Глеб, который совершил великий грех: польстившись на богатые посулы наследника, он уничтожил завещание помещика об освобождении крестьян.
Еще более резкими сатирическими чертами обрисованы те, кто противостоит народу, не понимает его интересов и чаяний, кто на протяжении веков являлся беспощадным эксплуататором народа, виновником его страданий и бед. За личиной добряка, “кругленького”, “пузатенького” помещика Оболта-Оболдуева, который лицемерноуважительно разговаривает со странниками, явно проступают черты высокомерного и злобного помещика. Недаром он с такой тоской вспоминает прежнее время, когда ему жилось вольно и спокойно, “как у Христа за пазухой”. Прощание с той жизнью помещик воспринимает как прощание со счастливой жизнью для всей Руси. Но крестьяне-странники дают точную оценку этому счастью с народной точки зрения: “Да, было вам, помещикам, житье куда завидное”. Тем самым они явно противопоставляют счастье народное и то, что является счастьем в представлении помещичьего сословия.
Также противопоставлен народному миру и образ священника из главы “Поп”. Как и для помещика, для него счастье осталось в прошлом: ведь “покой, богатство, честь”, которые, на его взгляд, составляют основу счастья, теперь исчезли. Ведь раньше доход прихода держался на помещичьих пожертвованиях, а ныне “как племя иудейское, рассеялись помещики по дальней чужеземщине”.
И наконец символическим образом этого уходящего прошлого представлен помещик Утятин из главы “Последыш”. Это гротескный образ старого мира, хищного, жестокого, не представляющего своей жизни без беспредельной власти над крепостными. Крестьяне же здесь выступают уже не как былинные богатыри, а как актеры или скоморохи, а крепостное право представляется в виде пародии, комедии, которая, однако, так тесно переплетается с жизнью, что может обернуться гибелью. Агап не выдержал того, что старый помещик “пилил, пилил его, права свои дворянские высчитывал ему”. Так обнаруживается, что крепостное право страшно и смешно одновременно: страшно своим прошлым, но смешно, потому что наступает новое время, которое порывает с этим прошлым навсегда. На этой оптимистической ноте завершается последняя часть поэмы – ведь там, после главы “И старое и новое” звучат “Доброе время – добрые песни”, среди которых особое место занимает сочиненная Гришей Добросклоновым песня “Русь”. В ней намечен образ новой Руси, основу которой составит
Сила народная. Сила могучая, Совесть спокойная, Правда живучая!