Любовь в изображении Тургенева, автора романа “Отцы и дети”, – явление противоречивое. С одной стороны, она вернула к жизни уже похоронившего надежду на счастье Николая Петровича, но с другой стороны, выбила из колеи уверенного в себе Павла Петровича. Несколько лет спустя после смерти Маши, своей первой жены, мы видим Николая Петровича “уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного”. Но новое чувство к Фенечке заставило костер жизни и деятельности запылать с новой силой в герое. Но с другой стороны, испытав жаркую и страстную любовь к княгине Р., Павлу Петровичу очень трудно вернуться к нормальной жизни. Неразделенная любовь заставила Павла Петровича, этого светского льва, отказаться от успеха в свете и карьеры и уехать в деревню после десяти лет отчаяния.
В Базарове происходят похожие вещи. Но по его поведению в начале произведения можно сделать вывод, что страдания от неразделенной любви ему не угрожают. Он представляет собой тот тип человека, разделяющего нигилистические воззрения на различные области жизни, который любовь не признает, даже как чувство. “Мы, физиологи, знаем, какие это отношения…” Но это совсем не значит, что он не признает вообще никаких отношений между мужчиной и женщиной. Евгений просто терпеть не может рыцарства. А его отзывы относительно Павла Петровича, пережившего несчастную любовь: “Не мужчина, не самец”, – дополняют портрет. Нигилист Базаров и любовь – вещи несовместимые.
Но вдруг в его жизни появляется Одинцова. Уже после бала он понял, “что тут что-то не ладно”. А после первых минут более близкого знакомства с Одинцовой он был околдован ее красотой и умом. Анна Сергеевна была настолько умна, чтобы Базарову было интересно с ней общаться, и настолько красива, чтобы понравиться ему. Когда одному человеку интересно с другим, когда тот ему нравится, возникает любовь. Это и начало происходить с ним: он стал вдруг многословен, “старался занять свою собеседницу”. Когда друзья после этой встречи возвращались домой, Евгений, все еще пытаясь выйти из-под власти Одинцовой, уже признает ее красоту и опережает желание Аркадия поехать в Никольское.
Вскоре Базаров понял, что влюбился. И изо всех сил старался искоренить в себе это рыцарское “чувство, которое его мучило и бесило и от которого он отказался бы с презрительным хохотом и циническою бранью, если бы кто-нибудь хоть отдаленно намекнул ему на возможность того, что в нем происходило”. Евгений боролся с самим собою: он “высказывал равнодушие ко всему романтическому”, но “с негодованием сознавал романтика в самом себе”. Он бранил “вполголоса и ее, и себя” за происходившее между ними, но в его голове то и дело возникал образ Одинцовой. Он говорил, что надо было посадить “в желтый дом Тоггенберга со всеми миннезингерами и трубадурами”, но спустя несколько дней сам принял участие в рыцарском турнире, сразившись на дуэли с Павлом Петровичем. Причиной всем страданиям Базарова был сам нигилист, его вульгарно-материалистический подход к жизни противоречил тому прекрасному чувству, которое возникло вдруг у него в душе. Евгений с бешенством понимал, что человек и лягушка не одно и то же, что, несмотря на анатомию глаза, существует загадочный взгляд, что нашелся человек сильнее него, и, значит, он не бог, ему-то горшки обжигать и следует.
Ночь, проведенная Евгением у Одинцовой, показала его неспособность открыть свою душу и выпустить на волю свое чувство, это, как он сам говорит, не по его части. Действительно, может ли такой материальный человек как Базаров позволить себе такую непростительную роскошь, как любовь, да он лучше будет мучить и терзать себя, но ни за что не позволит себе это. Логической кульминацией отношений между ним и Одинцовой стало все-таки сделанное им объяснение. Но как он его сделал! Это было не страстное признание истинно любящего человека, который уже жить не может без нее. Это было гневное и безумное обвинение Одинцовой за то, что она своей красотою и умом заставила Базарова полюбить ее. В тот момент в душе у него было не легкое “трепетание юношеской робости”, а “страсть, похожая на злобу и, быть может, сродни ей”. Евгений, прожив всю жизнь нигилистом и издеваясь над влюбленностями Аркадия, настолько изуродовал свою душу, что сам уже не был способен не только на глубокое, сильное, красивое чувство, но и на хоть какую-нибудь любовь, кроме этой злобной страсти.
Спустя некоторое время произошла новая встреча Одинцовой и Базарова. “Оба уже не первой молодости”, “оба умны”. Одинцова заметно постарела и с приездом Аркадия “опять попала в свою колею, свою настоящую роль, роль тетки, наставницы, матери”. Базаров “давно опомнился” и хотел доказать себе и Аркадию, что “любовь… ведь это чувство напускное”. Но, несмотря на его внешнее охлаждение к Одинцовой, его все равно тянуло к ней, и поэтому Базарову пришлось смириться с ролью отца, на роль мужа он оказался неспособен.