Я не случайно выбрал эту тему. Проблема, которую она затрагивает, интересует меня не только как читателя, но и как человека, живущего интересами своего времени и своего поколения. В наше время счастье тоже не всегда выпадает на долю людей умных, мыслящих, а зачастую “везет дуракам”. Замечательный философ Гельвеции писал: “Здравым смыслом почти все называют согласие с тем, что признается глупцами, а человек, который ищет лишь истину и поэтому обычно отклоняется от принятых истин, считается дураком”. В комедии происходит столкновение ума как нравственно-философской категории, ума прагматичного, бытового. Это утверждение можно раскрыть на примере противоборства Чацкого и фамусовского общества, и эту же мысль хорошо проиллюстрирует высказывание Софьи:
Конечно, нет в нем этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет о нем хоть что-нибудь сказал,
Да этакий ли ум семейство осчастливит?
Вот в чем суть противопоставления: ум – “гений”, который “скор, блестящ”, ум критический, острый, пытливый, “который свет ругает наповал”, – ум “для себя”, ум эгоистичный, способный “семейство осчастливить”. Софья приняла мораль фамусовского общества, согласно которой ценен, почетен второй тип ума: ум Молчалива, Фамусова, Кузьмы Петровича и Максима Петровича, а не ум Чацкого и князя Федора. С точки зрения фамусовского мира критический, скорый, блестящий гений – “чума”. Ум “для семейства” приносит высокие дивиденды: его обладатель умеет “и награж-денья брать, и весело пожить”. Удобный, выгодный ум. И по служебной лестнице вверх за чинами – пожалуйста, и выгодные знакомства завести. А что гений? “Ум, алчущий познаний”, стремящийся к вечному совершенствованию и горько страдающий от несовершенства мира, ищущий новые пути и не находящий их, подобно Чацкому, с его высоким умом, стремящимся к высоким нравственным идеалам. Все фаму-совское общество, обладающее “умом житейским, бытовым”, стремится к своим идеалам: Максиму Петровичу и Кузьме Петровичу. Фамусов стремится к их стилю жизни, а следовательно, иметь и достаточно высокий чин, и деньги, и материальные блага. Вот что дает “ум житейский”, а что ум “гения”? Горе от такого ума, он странен и страшен обществу. Приехавший после долгой отлучки главный герой Александр Андреевич Чацкий не может понять, почему так изменилась Софья, с которой он рос, которую полюбил и к которой так стремился. Он не видит, что Софья полюбила другого. Такая “слепота” может быть неправильно истолкована, между тем Чацкий не слеп и не глуп. Он “не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он безукоризненно честен… Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от других причин, где ум играл страдательную роль…” Судьба такого человека, как Чацкий, не может быть не трагичной в фамусовском мире. Общество отвергает такого гения, ощущая его чуждым. Софья не случайно пускает слух о “безумстве Чацкого”: человек, обладающий умом “гения”, опасен в обществе. Чацкого ославили безумцем. Но много ли в этом клеветы с точки зрения фамусовского общества? По каким законам оно живет? По законам “Табели о рангах”, “Максима Петровича и Кузьмы Петровича”, по законам “Фамусова и Марьи Алексевны”, жизнь фамусовского общества – это жизнь, в которой все происходит по законам, установленным раз и навсегда еще дедами и прадедами:
Спросили бы, как делали отцы,
Учились бы, на старших глядя.
Вот основная заповедь существования высшего света. Это общество, где морально то, что выгодно. Вот идеалы “московских всех мужей”. Идеалы их грубо материальные, прагматические – все для себя, все ради себя: “сто человек к услугам, весь в орденах, век при дворе”. Не человек важен, а степень его нужности, способности услужить. Вот почему с легкостью был принят в фамусовское общество Молчалин – “тверской парень”. Тот самый Молчалин, который уразумел все правила фамусовского круга и не стал “врагом исканий”. Он не стал затуманивать себе голову “науками и искусствами творческими, высокими и прекрасными”. По этой же причине картежник, вор, доносчик Загорецкий хоть и обруган, но везде принят: ведь “мастер услужить”. Здесь царят отношения не между людьми, а между чинами и титулами. Свет просто не может считать Чацкого здравомыслящим человеком, ведь это значило бы, что его убеждения разумны и вполне нормальны. Чацкий для московского общества – либо преступник, либо сумасшедший. И самому свету много удобнее видеть в нем безумца: ведь тогда все обличения Чацкого – лишь плод больного воображения. “Умный человек, – замечал Гельвеции, – часто слывет сумасшедшим у того, кто его слушает, ибо тот, кто слушает, имеет перед собой альтернативу считать или себя глупцом, или умного человека сумасшедшим, гораздо проще решиться на последнее”. В комедии используется прием “кривого зеркала”: тем, кто смотрит не прямо на собеседника, а на его отражение в кривом зеркале, друг друга не понять. Чацкий-сумасшедший обществу не страшен – вот что главное, вот почему клевета Софьи попала в цель, ей так быстро, так искренне и легко поверил свет. Два мира столкнулись. Чацкий противостоит целой толпе врагов. Конечно, где-то есть подобные ему, он и говорит от имени “молодых людей”, да и противники Чацкого вспоминают то о двоюродном брате Скалозуба, который “набрался каких-то новых правил”, то о племяннике Тугоуховской, который “чинов не хочет знать”. Но в настоящий момент он одинок, ранен холодностью любимой девушки. И с того момента звуконепроницаемая стена встает между Чацким и окружающими.
Образованность Чацкого, его высокий интеллект задевают другие персонажи комедии. Эти люди считают себя далеко не глупыми, принимая хитрость и ловкость за подлинный ум.
Скалозуб, например, с его убогим умом знает “многие каналы”, чтобы добыть чины. “Об них (о чинах) как истинный философ я сужу”, – с гордостью заявляет он. Фамусов, хотя и “черпает свои суждения из забытых газет”, все же дал дочери образование, брал учителей, чтобы не прослыть недалеким ретроградом. Но делал он все это для того, чтобы удачно выдать Софью замуж, хотя на словах он уже готов признать ум за реальную ценность. Наталья Дмитриевна Горич радуется удачному замужеству, ее муж подходит ей “по нраву, по уму”, но хитрее и ловчее всех тихий и кроткий Молчалин, который выработал для себя целую систему взглядов на жизнь. У него своя философия, но мысли его мелки, ум меркантилен.
Человек, обладающий глубоким умом, как правило, бесхитростный, прямодушный. Чацкому немного хитрости не повредило бы. Но в наших глазах он бы при этом проигрывал. Нам импонирует Чацкий с его дерзким умом, его веселостью и остротами.
Таким образом, в самом названии комедии Грибоедова “Горе от ума” заложена многозначительность толкования. Драматург ставит перед современниками и будущим поколением загадку. Многие умные люди “ломали голову” над смыслом названия пьесы. В самом деле, разве возможно горе от ума? Чем больше ума, тем лучше. Тем счастливее должен быть носитель ума и общество, в котором он живет. В нашем случае герой испытывает горечь разочарования и “мильон терзаний”, а общество радуется скорому отъезду Чацкого из Москвы. Чацкому горе от его ума потому, что общество его не поняло, не признало и сочло опасным его ум, порождающий новые идеи, неприемлемые светом, как ненужные, неудобные, непрактичные и даже опасные для данного общества. Большому уму нужно большое понимание и признание. И тогда будет счастье от ума и спокойствие, а не страдания или, словами Гончарова, терзания. Чацкий несчастлив, потому что не понят.