Первым Гоголь представляет читателю образ Манилова. “На взгляд он был человек видный; черты лица его не были лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было предано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами”. В армии, где он прежде служил, его считали скромнейшим, деликатнейшим и образованным офицером. В сравнении со своими соседями и другими представителями своего класса он кажется ” весьма обходительным и учтивым помещиком”. На самом деле Манилов, несмотря на внешнюю мягкость, абсолютно пустой человек. Его внутренний мир не заполнен никакой конкретной целью. Даже к собственному хозяйству он относится совершенно безразлично, не зная, что там творится и не давая себе труда побеспокоиться о чем-либо. Он не в состоянии ответить на простой вопрос Чичикова: умирали ли у него крестьяне после ревизии? Ярко свидетельствует о пренебрежительном отношении хозяина к собственности и обстановка комнат его дома, где рядом с прекрасной мебелью, стояли два кресла, “обтянутые просто рогожей”. Манилов не стремится к развитию своей личности, он уже два года ничего не читает. Праздная жизнь Манилова проходит в атмосфере беспочвенных и бессмысленных “проектов”, например, постройки подземного хода от дома, каменного моста через пруд и т. д. Отсутствие подлинных душевных движений прикрывается у Манилова “приятной улыбкой”, слащавой и чувствительной болтовней; живость мысли ему заменяют пустопорожние рассуждения, а продуктивную, насыщенную деятельность – вздорные мечтания. В отличие от Манилова, Коробочка – рачительная и домовитая хозяйка, у которой “хорошая деревенька, двор полон всякой птицы, имеются просторные огороды с капустой, луком, картофелем, свеклой, … имена крестьян своих она почти всех знала наизусть”. Но наряду с такими несомненно достойными качествами Гоголь отмечает тупость, невежественность, суеверие Коробочки, ее неумеренную страсть к наживе, принимающую гротескные, уродливые формы. Ее страх продешевить при продаже совершенно не нужных ей “мертвых душ” свидетельствует о довольно ограниченных умственных способностях. Пуще всего она боится новизны, непривычные вещи и явления чрезвычайно настораживают ее. В образе “дубинноголовой” Коробочки как бы воплотились немудреные традиции полусредневекового натурального хозяйства, уклад которого почти без изменения сохранился в глухих помещичьих усадьбах самодержавной России. Гоголь замечает, что таких Коробочек можно отыскать и среди блестящей столичной аристократии. Следующий типаж, который рисует гениальное перо Гоголя – Ноздрев, антипод Манилова и Коробочки. Его страсть – кутежи, попойки, он не пропускает ни одной ярмарки, где всегда найдется возможность повеселиться; не гнушается он и карточной игрой. Из всего его хозяйства в безупречном состоянии пребывает лишь псарня, предмет его особой заботы и гордости; все же остальное безнадежно запущено, причем хозяину до этого нет никакого дела. Не менее живописен и другой портрет из гоголевской галереи – Собакевич. Собакевич прикипел к старым крепостническим формам ведения хозяйства, неприязнь к городу и просвещению соседствует в нем алчностью и жаждой накопительства. Он не останавливается и перед плутовством, стремится отыскивать все новые и новые способы обогащения. Из всех помещиков, фигурирующих в “мертвых душах”, лишь один Собакевич кроме барщины применяет и денежно-оброчную систему. Образчиком морального падения человека предстает Плюшкин, “прореха на человечестве”. Вот подлинная “мертвая душа”! Уже одно описание его села многого стоит: негодная бревенчатая мостовая, ветхие крестьянские домишки, залежи сгнившего хлеба и венец этого безобразия – господский дом, кажущийся “дряхлым инвалидом”. А сам хозяин, владелец тысячи душ, похож скорее на нищего, за которого неминуемо и принял бы его Чичиков, встреть он Плюшкина на церковной паперти. Разнообразие героев можем найти мы прочитав поэму Гоголя “Мертвые души”. Все герои имеют огромные изъяны. На их примере автор хочет показать нам, чего стоит бояться, какого образа жизни стоить избегать всем людям.