Влюбленный в море, очарованный страстью стихии и дикой мощью неконтролируемых природных явлений, Айвазовский продолжает писать серию картин на тему вечной красоты природы.
Я смотрю на изображение ночного кораблекрушения, на фоне порванного ветром туч, гибнущих людей в пучине шторма при освещении желтого фонаря луны, и меня завораживает происходящее. Понимание того, что человек в своей беспомощности подобен песчинке, рождает чувство обреченности. Луна акцентирует на себе мое внимание. Во мраке пугающей катастрофы, мягким светом рампы, она освещает события, разыгравшиеся на морской сцене противостояния людей и стихии.
Оторвавшись от очарования луной, вижу сюжет второго плана. Взгляд тонет в зловещей темноте ночи, где море сливается с разорванным небом и бесконечным горизонтом. И там, в очертаниях сумеречности, виднеется силуэт гибнущего корабля с истерзанными бурей парусами и спутавшимися снастями.
Две огромные волны на переднем плане – завораживают мое внимание. Они наполняют картину величием и мощью, и красиво отражаются в мерцающем блеске лунной дорожки. Меня поразила “немногословность” красок, экспансивная насыщенность сюжета. Произведение трогает манерой выражения художественной идеи и пафосом содержания. Противостояние людей и природы, обреченная беспомощность и величественность силы, желание жить и разворачивающий процесс смерти на фоне бушующей “страсти”, заставляют эмоционально напрягаться, и одновременно вызывает чувство восторженности.
Глядя на картину, понимаю, что она написана на одном дыхании. Масштабность сюжета, художественное воплощение идеи, манера и “смазанный” стиль написания, оказались намного выразительнее традиционных подходов к изобразительной законченности картины.