Личность героя сделала из художника настоящего историка. Кузнецов мечтал изобразить Салавата, и для этого посвятил много времени на то, чтобы картина выглядела максимально правдоподобно. Батыр, то, что его окружает, люди и предметы, его одежда, все соответствует историческим документам. А то, что Кузнецов выбрал именно такой эпизод из жизни персонажа, показывает мне живописца, как творца, воспевающего силу обычных людей, верящих в превосходство своих взглядов и идей.
Единственный, кого зритель может хорошо рассмотреть – это Салават Юлаев. Он стоит лицом ко всем, кто смотрит на картину. О чем говорит его гордый взгляд, несгибаемая поза? Этот человек не первый раз стоит перед лицом невежества и черствости людей, которые не желают даже мысли допустить о свободе и равенстве народов. И каждый раз Салават чувствует, что только своим отношением и решительностью сможет повлиять на ход событий. Пусть не эти люди подумают и изменят свое решение, но будущим поколениям будет рассказана история, и у них есть шанс понять, что за свои права стоит бороться, несмотря на препятствия. Поза батыра сама говорит о несломленной натуре, и желании ни за какую цену не прогибаться под натиском угроз, подкупов и даже страхом пыток и неминуемой смерти. Выражение сурового лица все сказало палачам. Его огромные глаза уверенно смотрят на них как в будущее со смелостью не фанатика, а вождя, за которым стоят тысячи его сограждан.
Если обратить внимание на тех, от которых зависит будущее героя, то можно отметить два плана. На переднем расположены нахохленные и напудренные, обвязанные в ленты и в камзолах чиновники. Они видят угрозу их спокойствию в этом молодом человеке. Они знают уже, что приготовили ему, теперь выбирают средства поужасней, чтобы последние моменты жизни Салавата превратить в ужасные муки. На заднем плане палачи, которые подготавливают свои изощренные орудия пыток. Их художник даже не пытается прорисовать в точных деталях, он выделяет их только как темное пятно. И этот прием оказался действующим. Картина своей силой звучания разбудила во мне гордость за тех героев, что отдали все для счастья многим незнакомых им людям.