“ПОЛОЖИТЕЛЬНО ПРЕКРАСНЫЙ ЧЕЛОВЕК” (по роману Ф. М. Достоевского “Идиот”)
В своем романе “Идиот” Ф. М. Достоевский попытался представить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия. Поэтому, в соответствии с замыслом, автор рисует своего героя, князя Льва Николаевича Мышкина, как человека необычного во всем.
Главный герой романа противостоит всем персонажам произведения и тому миру, который они представляют. Этому есть объяснение. Мы узнаем, что долгое время князь Мышкин находился в изоляции. В Швейцарии Льва Николаевича содержал его дальний родственник Павлищев. Окружающие называли сироту, болезненного юношу идиотом, и по приезде в Россию это название за ним так и осталось. Да он и сам не возражал. “Да, я идиот”, – говорил он людям, которые удивлялись странности его поступков. Но в то время слово “идиот” еще не имело того уничижительного, бранного значения, которое приобрело сейчас. Оно означало просто “странный”, “больной” человек – юродивый. А по русским народным поверьям, юродивый ближе к святости. Князь благожелательно открывает свою душу и свое золотое сердце. В своей наивности, чистоте и непосредственности он как ребенок.
Этот странный князь, спустившись с высоких гор Швейцарии в суетливый, деловой, охваченный идеей наживы Петербург, словно явился из другого мира. Но в то же время этот персонаж не совсем вымышленный. Известно, что одним из прототипов князя Мышкина явился сам Ф. М. Достоевский, страдавший той же нервной болезнью и обладавший такой же способностью к озарению, переживший те же потрясения (казнь человека и картина Г. Гольбейна).
Другим прототипом князя был граф Г. А. Кушелев-Безбородько, слывший чудаком и полоумным, получивший огромное наследство и переживший, как и Мышкин, необычную женитьбу. Но у прототипов взяты лишь некоторые внешние и далеко не главные особенности князя. Главное в его образе – ориентация Достоевского на образ Христа, так как, по убеждению писателя, “на свете есть одно только положительно прекрасное лицо – Христос”. Конечно, Мышкин – обыкновенный человек, но, рисуя этот образ, автор соотносил его с идеальным прообразом гармонической человеческой личности, представленной в Евангелии. В романе есть несколько деталей, которые подтверждают эту аналогию. “Теперь я к людям иду”, – говорит, осмысляя свой путь, Мышкин. Генерал Епанчин произносит: “Точно Бог послал!”, а генеральша добавляет: “Я все еще верю, что сам Бог тебя мне как друга и как родного брата прислал”.
Следуя своей программе “поиска нравственного идеала”, Достоевский наделяет Мышкина полной нравственной чистотой, да и внешне старается сблизить своего героя с Христом. Князь появляется в романе в возрасте Христа, каким он изображается в Евангелии, ему двадцать семь лет, он бледный, с впалыми щеками, с легонькой, востренькой бородкой. У него большие выразительные глаза, пристальный, внимательный взгляд. Мышкин совершенно лишен корыстолюбия и эгоизма, безответен в обидах. Все эти черты, а также манера поведения и разговора, его всепрощающая душевность и проницательность делают образ почти идеальным.
Достоевский наделяет Мышкина удивительной проницательностью и даром пророчества, смирением и любовью к людям. Каждому человеку он может сказать утешительное слово, в каждом находит хорошее, светлое; он стремится быть там, где люди страдают, прийти на помощь, оставаясь при этом удивительно доверчивым и простодушным.
Князь ценит в жизни естественную красоту, духовную и физическую, является ее ревностным поклонником и потому не может принять “хаос” в окружающей жизни и в отдельных людях. Он, как умеет, стремится освободить их от губительных дисгармонических начал. Но раз за разом наталкивается на непонимание и даже осуждение. Например, в портрете Настасьи Филипповны князь увидел “демоническую, фантастическую” красоту. Красота эта подействовала на него гипнотически, он хочет даже повенчаться с Настасьей Филипповной, тем более что эта героиня для него является олицетворением страдания. Но он также поражен и увлечен красотой Аглаи, хотя ее красота совсем другого свойства – земная, на ней нет отпечатка перенесенных испытаний.
Князь оказывается между двумя прекрасными женщинами, каждая из которых по-своему любит его и тянется к нему. Такое необычное положение – драматическое и несколько комическое одновременно – “человек здравого смысла” Евгений Павлович Радомский истолковывает как парадоксальное и нелепое: как это – “любить двух… бедный мой князь: вернее всего, что вы ни ту, ни другую не любили!”, и приходит к выводу, что “князь несколько ре в своем уме”.
Такие слова не случайно были произнесены. Тема безумия является в романе очень важной и значительной. Ведь мир, в котором вынужден вращаться Мышкин, представляется “вывернутым наизнанку”, ненормальным, патологическим. Князь, всеми силами стараясь принять этот мир, все время пребывает на грани высокого, обостренного ума и безумия (оно поразило его в прошлом и ожидает в будущем). Окружающим проще считать Мышкина безумцем, навевающим на них “сон золотой”, чем измениться, возвыситься до него. Ведь его облик и поведение никак не согласуются с общепринятыми постановлениями и рамками. Настасья Филипповна также кажется князю “сумасшедшей”, “помешанной”, и это еще больше сближает их. “Сумасшествием”, “безумием” выглядит в его глазах и брак с Рогожиным. Настасья Филипповна бросила Мышкина. Она бежала с Рогожиным, и их необузданная, страстная, “непосредственная” любовь, пройдя все круги ада, привела в конечном итоге Настасью Филипповну к гибели. Все вместе это картина “безумного, безумного мира”.
Тем не менее, некоторые проницательные герои романа сумели разглядеть в князе Мышкине его подлинную сущность. Настасья Филипповна первый раз в его лице “человека увидела”, а Аглая, по ее словам, “ни одного человека” не встречала в жизни подобного ему по благородному простодушию и “безграничной доверчивости”.
“Необыкновенность” князя в первую очередь проявляется в том, что он стремится нести в этот “безумный”, искривленный мир добро, жалеет, поддерживает людей и помогает им. Мышкин, как умеет, старается возвысить всех этих людей над пошлостью, поднять до каких-то идеалов добра. Настасью Филипповну, надеясь и веря, что “она может еще воскреснуть”, старается удержать от гибельного союза с Рогожиным; с самим Рогожиным братается, обмениваясь крестами, чем потрясает того до глубины души. Рогожин не только не убивает князя, но даже “уступает” ему Настасью Филипповну. Князь – единственный, кто не смеется над Ипполитом. И такое отношение возвращает юношу к жизни. Недостойный Лебедев начинает осознавать мерзостность своей практики и своих привычек и проникается состраданием к гибнущему человеку. Мышкин помогает “пробудиться” Гане Иволгину, который в знак признательности добросовестно расследует авантюру Бурдовского, помогая тем самым князю. В каждом человеке князь Мышкин стремится увидеть что-то хорошее, потому что к людям, прежде всего обиженным и страдающим, он относится с искренней любовью и христианским состраданием. В своем стремлении помогать людям Лев Николаевич готов отказаться от своего “я”, как ради “воскресения” Настасьи Филипповны отказывается от возможного собственного счастья с Аглаей, к которой у него пробудилось чувство, похожее на земную любовь.
К сожалению, проповедуя гармонию и единение между людьми, сам Мышкин все больше обнаруживает внутренний разлад. “С двойными мыслями ужасно трудно бороться, – признается князь, – я испытал”. Испытывая к людям искреннюю симпатию, он остается отъединенным от них и одиноким. Выступая против “хаоса” в окружающем мире, он несет его в своей собственной душе, невольно отражая противоречия жизни, – недаром он одновременно Лев и Мышкин, князь и Христос.
В итоге герой Достоевского оказался бессильным перед суровой действительностью. Он никого не спас и почти никого не облагородил, не смог уменьшить зла, не предотвратил гибели Настасьи и не уберег от каторги Рогожина… Он потерпел жестокое моральное поражение, не осуществил своей высокой миссии. Мир, жестокий и безумный, не принял сошедшего с Швейцарских гор “положительно-прекрасного человека”, и он возвращается к своему давнему состоянию, переживая “судьбу несчастного “идиота”.
Вопрос о совершенствовании человечества – вечный, он ставится всеми поколениями, он – “содержание истории”, – писал М. Е. Салтыков-Щедрин. Он высоко оценил роман Ф. М. Достоевского “Идиот” за попытку “изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия…”. Это стремление к совершенству, гармонии, считал он, существует в сознании людей непрерывно, оно “переходит от одного поколения к другому, наполняя собой содержание истории”. Намерение Достоевского создать образ “вполне прекрасного человека”, по его мнению, – такая задача, “перед которой бледнеют всевозможные вопросы… о распределении ценностей, о свободе мысли и т. п.”, это цель, “в виду которой даже самые радикальные решения всех остальных вопросов, интересующих общество, кажутся лишь промежуточными станциями”. У нас есть все основания утверждать, что Достоевский блестяще справился со своей “сверхзадачей”, потому что и сегодня, спустя почти полтора столетия, проблемы, поднятые в романе, и образ “странного” князя Мышкина никого не оставляют равнодушным, продолжают волновать умы и сердца читателей.