I. “Революцией мобилизованный и призванный”.
1. Судьба и характер поэта.
2. Поэзия “агитатора, горлана, главаря”.
II. “Моя революция” и “боевая буча” нового мира,
1. “Это было с бойцами и со страной, или в сердце было в моем” (причастность поэта к судьбе страны).
2. “Делать жизнь с кого…”
3. Люди труда, созидатели.
4. “О бане для всякой дряни”.
5. Образ “земли молодости”.
III. Исторический оптимизм Маяковского.
МАКСИМ ГОРЬКИЙ
НА ДНЕ
Действие первое
Действие происходит в ночлежке. Это подвал, похожий на пещеру. Большая русская печь, на которой возится и кашляет Актер, ему около сорока лет.
За пологом надрывно и болезненно кашляет Анна, тридцатилетняя женщина. Ее муж, слесарь Клещ, работает у наковальни в этом же подвале. Настя, девица двадцати четырех лет, читает за столом растрепанную книжку. Барон жует черный хлеб. Квашня, сорокалетняя торговка пельменями, стряпает.
Сатин (ему тоже лет сорок) валяется на нарах, он только что проснулся и “рычит”.
День начинается спором, криком, дракой. Ссорятся, кому мести пол. Актер отказывается: ему, видите ли, нельзя дышать пылью. Он с гордостью заявляет:
– Мой организм отравлен алкоголем!
Барон издевается над Настей, отнимает у нее книжку и смеется над названием: “Роковая любовь”.
Сердобольная Квашня предлагает Анне горяченьких пельменей, но та отказывается – зачем ей есть, она все равно умирает. “Отравленный алкоголем” Актер выволакивает чахоточную Анну в сени – воздухом подышать, душно в подвале.
Сатин никак не может вспомнить, за что его вчера били. Должно быть за то, что в карты играл. От нечего делать он произносит в пространство редкие и непонятные слова: “макробиотика”, “трансендентальный”. Был он когда-то телеграфистом, кем только ни был, умные книги читал, да все позабыл.
В подвал спускается пятидесятишестилетний Костылев, хозяин ночлежки.
Он ищет свою жену Василису, которая в два раза его моложе. Костылев лицемерно рассуждает о доброте, о Боге, упрекает Клеща в том, что он заколотил жену до смерти… Костылев жаден, все его рассуждения – комедия, в которую никто не верит.
Хозяин ночлежки стучит в дверь комнатушки, где живет молодой вор Васька Пепел. Муж подозревает, что его Василиса находится именно у Васьки. Ночлежники переглядываются:
– Он откроет, а она – там.
Но на этот раз молодой женщины у Пепла не было, обошлось.
Васька отправляет Костылева за деньгами, которые тот должен вору за краденые часы.
Ночлежники выпрашивают у вора деньги – кто пятак, кто двугривенный. Клещ угрюм: он испытывает мрачную гордость, что уж он-то с малых лет работает, а все остальные – “без чести, без совести…”
Сатин:
-Работа? Сделай так, чтоб работа была мне приятна, – я, может быть, буду работать… Да! Может быть! Когда труд – удовольствие, жизнь – хороша! Когда труд – обязанность, жизнь – рабство!
Наташа, сестра Василисы, приводит нового постояльца – старичка по имени Лука.
Странник прислушивается к разговору о том, что честность нужна только богатым людям, а нищим совесть – только обуза.
Лука:
– Мне – все равно! Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха – не плоха: все – черненькие, все – прыгают.
Добрая девушка Наташа, вот Анну пригрела у себя в кухне, проси Клеща быть поласковее с женой – ей ведь недолго осталось. Нравится она Ваське Пеплу куда больше своей замужней сестры, только Василиса – “баба лютая, своего не отдаст”.
Жалуется Пепел на то, что “скушно бывает…”. Тоска накатывает. Он пытается заставить Барона стать на четвереньки и лаять – за полтинник.
Барон:
– Сам знаю, что стал чуть ли не хуже тебя! Ты бы меня тогда заставлял на четвереньках ходить, когда я был неровня тебе…
Я… бывало… проснусь утром и, лежа в постели, кофе пью… кофе! Со сливками… Да!
Барон цепляется к “новенькому” – к Луке: “Ты, старик, кто такой? Странник? А документы у тебя есть?”
“Все мы на земле странники… – уклончиво отвечает старик. – Говорят, что и земля-то наша в небе странница…”
Афористичная, своеобразная, несколько лукавая речь старика привлекает к себе внимание, располагает душевно. Лука и Барон быстро примирились, сойдясь на том, что все бумажки (документы) – никуда не годятся.
Вваливается молодой пьяный сапожник Алешка, буянит. За ним – хозяйка Василиса, гонит сапожника прочь, говорит со всеми зло, придирается к тому, что не метено, грозится всех выгнать.
На самом деле она ищет Ваську, а того нет. Да еще Алешка раньше дразнил ее тем, что Васька хочет ее бросить, а Наташу взять себе. Василиса уходит.
Бубнов:
– Сколько в ней зверства, в бабе этой…
Настя:
– Озвереешь от такой жизни. Привяжи всякого живого человека к такому мужу, как ее…
Опять споры-раздоры…
Лука находит в сенях метлу и подметает помещение.
Спускается в подвал и Медведев, полицейский, дядя Василисы и Натальи. Его скоро вызывает Костылев: Василиса Наташку убивает. Все бегут на шум, кроме Луки, который утешает Анну. Больная говорит, что он похож на ее батюшку – такой же ласковый, мягкий.
– Мяли много, оттого и мягок, – смеется Лука дребезжащим смехом.
Действие второе
В подвале идет игра в карты. Барон обыгрывает татарина, передергивая карты и пряча их в рукаве. Актер жалуется Луке, что пропил свою память.
Лука:
– От пьянства нынче лечат, слышь. Бесплатно, браток, лечат… Такая уж лечебница устроена для пьяниц… Даже рады, если пьяница лечиться желает…
Актер:
– Снова? Жить снова? Ведь я могу?
Лука:
– Человек – все может… Лишь бы захотел…
Утешает Лука и Анну: “Помрешь – отдохнешь. Потому что здесь – где здесь отдохнуть человеку? Господь скажет, отведите ее, Анну, в рай…” Полицейского Абрама Медведенко Лука величает “ундером”, что тому очень лестно – он ведь пока не унтер-офицер.
Является Васька Пепел. Грозится забрать Наташку. Лука советует ему бросить здешние места и отправиться в Сибирь. Не ждать, пока арестуют и сошлют, а самому отправиться, новую жизнь начать. “Хорошая сторона – Сибирь! Кто в силе да в разуме, тому там – как огурцу в парнике”.
Пепел возражает: “Ты все врешь, старик!”
Лка:
– И чего тебе правда больно нужна? Она, правда, может, обух для тебя…
Появляется Василиса. Она вызывает Ваську Пепла на разговор. Он отвечает ей честно: “И жил я с тобой, и все… А никогда ты не нравилась мне… В женщине душа должна быть…”
Василиса отвечает, что в Ваське она любила свою надежду на то, что он “вытащит ее”, избавит от постылого жить со старым нелюбимым мужем.
– Ты – не гвоздь, я – не клещи! – отвечает Василий.
Василиса просит Пепла избавить ее от мужа – не самому, пусть через товарищей.
Она останется полной хозяйкой, сосватает бывшему любовнику Наташку, денег даст… И пусть уезжают! Потому что не может Василиса младшую сестру видеть – срывается, бьет.
Появляется Костылев. Бранит жену нищей, свиньей. Васька встряхивает его за шиворот… Дело может дойти до убийства. Но тут на печи намеренно громко начинает возиться Лука. Это спасает Костылева от гибели, а Ваську – от греха и ареста.
Лука советует Пеплу гнать Василису. Из речей старика становится ясно, что жизнь он прожил богатую и не всегда праведную. И “баб знал” много – “голова лысая из-за этих самых разных баб”, и – как подозревает Васька – может, и пришиб кого…
В этот момент Анна страшно хрипит и Лука читает над ней поминальную молитву: “Дух новопреставленной рабы твоей Анны с миром прими…”
– Не люблю я покойников! – вздрагивает Васька.
– За что их любить? Любить надо живых, – откликается Лука.
Похожий совет он дает и Наташе:
– Ты покойников не бойся… Опасаться надо живых…
Возвращается подвыпивший Актер. Он вспомнил стихи, которые собирался продекламировать старику.
Это перевод Беранже:
– Господа! Если к правде святой Мир дорогу найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!
Актер мечтает найти лечебницу “с мраморным полом”, излечиться – и начать новую жизнь. Вот только весны дождаться, настоящей весны…
“Фата-моргана! Наврал тебе старик! Ничего нет! Ни городов, ни людей… Ничего нет!” – кричит ему в ответ Сатин.
Действие третье
Ранняя весна. Только стаял снег. На засоренном разным хламом дворе сидят на бревнышках Настя, Наташа, Лука, Барон. Клещ лежит на куче дерева. Из подвального окна “выглядывает рожа Бубнова”.
Настя рассказывает историю своей любви, где есть и встреча ночью в беседке в саду, и слова влюбленного студента “Ненаглядная моя любовь”, и “леворверт”… Вот только имена она путает: ее Рауль в прошлый раз звался Гастоном…
Сожитель ее Барон смеется над ней: вся эта история вычитана из книжки “Роковая любовь”. Но Лука уводит ее: “Раз ты веришь, что была у тебя такая любовь – значит, была…”
– Почему ты такой добрый, дедушка? – спрашивает заплаканная Настя.
Лука рассказывает ей историю. Сторожил он как-то дачу с ружьем. Залезли в окно двое с топором.
Под дулом разбойники топоры бросили. Лука заставил их наломать веток и… высечь друг друга. А они попросили хлеба Христа ради – уж и не помнят, сколько идут не евши. И не решились бы на грабеж, да кого ни просишь – никто не дает.
Лука накормил путников. “Хорошие мужики оба… Хоть и беглые каторжники…” Так они всю зиму втроем дачу и стерегли.
“Тюрьма добру не научит, и Сибирь не научит… А человек – научит…” – такой вывод делает Лука.
Рассказывает странник притчу. Жил один человек верой в праведную землю, где люди друг дружке помогают, все у них славно-хорошо. И все он собирался уйти в эту землю.
Только один ученый развернул географические карты, долго глядел и сказал, что на всей земле нет такой праведной земли. Нигде! И что же этот человек сделал? Ударил ученого по уху, а сам пошел домой – и удавился. Потому что нельзя без веры в лучшее жить человеку.
Вор Васька проникается этим рассказом: если бы не называли его сызмальства только “вором”, так и жил бы он, может быть, иначе. Он зовет Наташу с собой, потому что она – “девица хорошая, строгая”. А ему такая и нужна, чтобы направлять его на путь истинный и держать в узде его горячую натуру.
Лука вставляет свое словечко: “Не сомневайся, милая! Он тебя не обидит… Ты ему нужнее, чем он – тебе!” Костылев и Василиса велят Луке немедленно убираться вон – смущает он всех, покоя нет. И паспорта у него, бродяги, тоже нет.
Василиса опять кидается бить Наталью и опрокидывает ей на ноги кипящий самовар. Васька Пепел бросается на защиту – бьет Костылева и… Тот падает мертвым. Василиса вопит: “Вяжите его!”
Наташа дико кричит: “Василиса и любовник ее – они в сговоре!”
Действие четвертое
Снова подвал. Перегородки комнаты, где жил Васька Пепел, снесены. Там теперь живет татарин. Разговор ведется о Луке. Настя говорит, что полюбила старика за его умение внушить веру в хорошее. “Жалостливый он был…” – поддерживает ее Клещ. “Он был для вас – как мякиш для беззубых…” – насмехается Сатин.
“Старик хорош был… Закон в душе имел…” – говорит татарин. “Правды он не любил… Старик-то… Верно – какая тут правда? И без нее дышать нечем…”, – вздыхает Клещ.
Сатин (ударяя кулаком по столу):
– Что такое – правда? Человек – вот правда! Он врал… Но это – из жалости к вам! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… Красиво, вдохновенно. Возбуждающе лгут! Есть ложь утешительная, ложь примиряющая. Ложь примиряющая… Кто слаб душой – тем ложь нужна.
Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека!
Сатин говорит, что как-то в беседе старик сказал ему, что все люди живут “для лучшего человека”. Поэтому нужно беречь друг друга – и особенно ребятишек. “Человек – это великолепно! Это звучит гордо! Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? Человек – выше сытости!”
И вновь в ночлежке поднимается плач, разгораются ссоры… Актер потихоньку выходит вон. Бубнов объявляет, что у него именины, и приносит спиртное.
Напиваются все, не исключая “будошника” Медведенко. Запевают песню: “Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно…”
На пороге возникает Бубнов:
– Эй, вы! Идите сюда! На пустыре… там… Актер…Удавился!
Сатин:
– Эх, испортил песню, дур-р-рак!
Комментарий. В 1901 году Горький сказал о замысле своей пьесы: “Это будет страшно”. Этот же акцент подчеркивают ее менявшиеся названия: “Без солнца”, “Ночлежка”, “Дно”, “На дне жизни”. В завершающем варианте сохранился беспросветный колорит жизни. Иначе и быть не могло: погребение заживо “босяков” требовало мрачных красок.
Большое внимание уделяется в пьесе тем обитателям ночлежки, кто ищет в человеке противостоящие уродливой действительности душевные силы. Рожденные больным воображением, их фантазии оказываются несостоятельными, подчас – смешными. Но само по себе желание найти прекрасное, возвышенное в жизни удивительно одухотворяет нищенскую действительность. Пусть бесчеловечны условия их жизни, исковерканы души, им нет места под солнцем, они вне закона, но нельзя искоренить в людях веру в жизнь, лишить их достоинства. Из глубины души вырывается протест человека. Автор относится с редкой чуткостью к смятенным мечтам Насти, Наташи, Актера, Татарина.
Есть в драме еще один тип характеров. В чем-то близки друг другу Бубнов, Сатин и Барон. Они смирились с положением “босяков”, откровенно занимаются шулерством, издеваются над чудачествами ближних, равнодушны к преступлениям. И вместе с тем глубоко и верно судят о жизни и о человеке. Природный ум, обреченный на бездействие, – вот противоречие их исходной позиции.
Как улей, начинает гудеть давно застоявшаяся жизнь ночлежки, когда на сцене появляется Лука. Известные режиссеры и актеры трактовали этот образ по-разному. Нет общей точки зрения и у читателей. Каждый житель ночлежки получает от Луки опасную игрушку – надежду на спасение. Как “лечит” Лука угасшие души? Актер в волнении собирается искать город с мраморной лечебницей для алкоголиков.
Пепел мечтает уйти в фантастическое царство справедливости, Анна перед смертью пытается возлюбить загробный мир. С конца первого до развязки третьего действия находится Лука на сцене. Он успевает побеседовать с каждым, появляется там, где речь заходит о смысле жизни, без устали придумывает варианты для успокоения заблудших. Лишь трое – Сатин, Бубнов, Барон – уклоняются от советов старика.
Каждый из последних трех актов пьесы “На дне” заканчивается смертью. Эти события свидетельствуют не только о нравственно-бытовых устоях “босячества”. Важен подтекст – прозябание в ночлежке мало чем отличается от смерти. Обитающие здесь люди так же глухи и мертвы, как прах, преданный земле. Движение пьесы сопряжено с пробуждением этих людей, их слуха, их эмоций. В четвертом действии происходят сложные процессы в сонной душе, и люди начинают слышать, чувствовать, что-то понимать.
Печорин – незаурядная личность. Он умен, образован, ненавидит равнодушие, скуку, мещанское благополучие, у него мятежный характер. Герой Лермонтова энергичен, активен, “бешено гоняется за жизнью”. Но его активность и энергия направлены на мелкие дела. Он растрачивает свою могучую натуру “по пустякам”.
Натура Печорина сложна и противоречива. Он критикует свои недостатки, недоволен собой и окружающими. Но во имя чего он живет? Была ли цель в его жизни. Нет. В этом его трагедия. Таким героя сделала та среда, в которой он живет, светское воспитание убило в нем все лучшие качества. Он герой своего времени. Он, как и Онегин, не находит смысла жизни. Каков же Печорин в сцене последнего объяснения с Мери?
Мери – светская девушка, она воспитана в этом обществе. У нее много положительных качеств: она обаятельна, проста, непосредственна, благородна в поступках и чувствах. Но самолюбива, горда, иногда заносчива. Она полюбила Печорина, но не поняла его мятежную душу.
Печорин узнает от Вернера, что после его дуэли с Грушницким Мери заболела. Ее мать и она решают, что он стрелялся из-за любви к ней. Печорин перед отъездом зашел проститься с княгиней, которая говорит о болезни дочери и о том, что Печорин любит княжну и может жениться.
Теперь он должен поговорить с Мери, потому что его неправильно поняли. “Как я ни искал в груди моей хоть искры любви к милой Мери, но старания мои были напрасны”. И хотя сердце Печорина сильно билось, но “мысли были спокойны, голова холодна”. Он не любил ее. Ему жаль княжну, когда он видит, как она больна и слаба. Печорин объясняется с ней, говорит о том, что он смеялся над ней, и она должна презирать его. “Еще минута, и я бы упал к ее ногам”, – думает Печорин, когда видит, что она любит его.
Но он говорит твердым голосом и с принужденной усмешкой. Он признается в своих недостатках, низости, и княжна “бледная, как мрамор, отвечает: ” Я вас ненавижу”.
Впоследствии Печорин спрашивает себя, почему “тихие радости и спокойствие душевное” не для него. И отвечает: ” Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами…”. Одна Вера понимала Печорина. Он не мог бы жениться на Мери, потому что не любил ее и не хотел потерять свою свободу и независимость.
Но в этой сцене снова раскрывается противоречивый характер героя. Он переживает, когда видит, как больна Мери, как она его любит, готов “упасть к ее ногам”. Но ему жаль ее, и все. Рассудок и холодность побеждают. Печорин самокритичен. Он всегда осуждает свои неблаговидные поступки, он прямо говорит об этом. Но надо признать, что герой и эгоистичен. У него нет друзей. Даже с Вернером он холоден. Даже Веру он не смог полюбить. “Во мне душа испорчена светом”. Да, это так. Жаль, что недюжинная натура Печорина не принесла ему счастья. Он не нашел смысла жизни.
Теме поэта и поэзии большое внимание в своем творчестве уделяли многие русские поэты – Пушкин, Лермонтов, Некрасов и другие. Владимир Маяковский не был исключением. Но эта тема осмысливалась поэтом в другое время, на фоне литературного развития 20-х годов XX века. Поэтому у Маяковского мы находим новое понимание этой проблемы. Но многое в его понимании роли поэта и поэзии идет именно от литературной традиции XIX века.
Владимир Маяковский был поэтом революции, он принял ее восторженно и воспевал ее. События, происходившие в молодой советской России, выдвинули перед литературой задачу создания нового искусства. Маяковский пытался всем своим творчеством ответить на запросы современности. В стихотворении “Приказ № 2 по армии искусств” он обращается к работникам пера с призывом: “Товарищи! Дайте новое искусство – такое, чтобы выволочь республику из грязи”. Свою задачу он определил как “светить всегда, светить везде”. Маяковский считал, что время требовало от поэта такого напряжения сил и такой самоотдачи, чтобы он стал светилом новой жизни. В этом выражалась гражданская позиция Маяковского. И, несмотря на всю неоднозначность политических событий того времени, можно сказать, что этот поэт служил своей стране. И именно в этом мы видим в творчестве Маяковского продолжение литературной традиции XIX века.
Давайте вспомним, что говорили о роли поэта классики. Пушкин призывал “глаголом жечь сердца людей” и “милость к падшим призывал”. Лермонтов уподоблял поэзию боевому оружию, утверждая действенность поэтического слова в преобразовании общества. Некрасов считал, что поэт должен быть прежде всего гражданином. Именно таким гражданином своей социалистической республики и был Маяковский.
Говоря о преемственности его взглядов с взглядами писателей предыдущего столетия, нужно упомянуть о том, что в адрес поэта не раз поступали упреки в его якобы неуважительном отношении к классикам. Скорее всего, эти упреки были основаны на строках его стихотворения “Юбилейное”, в котором Маяковский мысленно обращается к Пушкину. В нем поэт говорит великому классику: “Вам теперь пришлось бы бросить ямб картавый”. По мнению Маяковского, бурное время, в котором он жил, требовало другого оружия (“штык да зубья вил”). Поэт утверждает, что “битвы революций посерьезнее “Полтавы”, и любовь пограндиознее онегинской любви”. Эти строки говорят о том, что Маяковский считал, что новое время требует новой поэзии. Но это не означает, что он не признает заслуг величайшего русского поэта. В этом же стихотворении Маяковского находим такие строки:
Александр Сергеич,
Да не слушайте ж вы их!
Может,
Я
Один
Действительно жалею,
Что сегодня
Нету вас в живых…
Я люблю вас,
Но живого,
А не мумию.
Навели
Хрестоматийный глянец.
Вы, по-моему,
При жизни
– думаю – тоже бушевали,
Африканец!
Поэзия в понимании Маяковского – это труд. И вот к такому поэту-труженику заглядывает летом на дачу… солнце. Этот интересный сюжет придумывает поэт в стихотворении “Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче”. Аллегорическая форма этого стихотворения помогает поэту ярко и образно выразить свое понимание роли поэзии. Цель солнца – светить людям, поддерживать жизнь на земле. Таким же тружеником должен быть и поэт. И его миссия столь же значительна:
Светить всегда,
Светить везде,
До дней последних донца,
Светить – и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой – и солнца!
Владимир Маяковский большое внимание уделял профессионализму поэта. Проблеме поэтического мастерства посвящено стихотворение “Разговор с фининспектором о поэзии”. Маяковский считал, что настоящий поэт, работая над стихотворением, должен затрачивать большие усилия. Только в этом случае его слово будет достойным того, чтобы его услышали (“Эти слова приводят в движение тысячи лет миллионов сердца”). “Труд мой любому труду родствен”, говорил Маяковский. Его перу принадлежат и такие известные строки: Поэзия –
Та же добыча радия,
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь
Единого слова ради
Тысячи тонн
Словесной руды.
Владимир Маяковский считал, что поэт должен быть строителем новой жизни.
В неоконченной поэме “Во весь голос” поэт подводит итог своей 20-летней деятельности. По форме это произведение представляет собой разговор поэта того времени с потомками. Маяковский говорит с теми, кто будет жить после него, “как живой с живыми”. Поэма “Во весь голос” по своей тематике перекликается с пушкинским “Памятником” – в ней Маяковский, так же, как Пушкин в своем известном стихотворении, дает оценку своему творчеству, его общественному значению. Маяковский, поэт своего времени, считает, что только тот достоин остаться в памяти народа, кто посвятил себя строительству новой, лучшей жизни. И все поверх зубов вооруженные войска, что двадцать лет в победах пролетали, до самого последнего листка я отдаю тебе, планеты пролетарий.
Поэма Маяковского и стихотворение Пушкина “Памятник” были написаны в разные исторические эпохи, но оба поэта рассчитывают, что их поэзия и после их смерти будет нужна людям. Так, Маяковский пишет:
Заглуша
Поэзии потоки, я шагну
Через лирические томики, как живой
С живыми говоря.
Про Маяковского можно сказать, что он действительно бескорыстно служил людям, даже презирал личную славу:
Мне наплевать
На бронзы многопудъе,
Мне наплевать
На мраморную слизь… пускай нам
Общим памятником будет построенный в боях социализм.
Политическая острота этих строк сегодня приглушилась. Но мы с уверенностью можем сказать, что Владимир Маяковский действительно остался в нашей памяти не только как яркий выдающийся поэт своего времени, но и как создатель оригинального и необычного поэтического стиля. Многие из его стихотворений и сегодня злободневны. Например, его сатира на бюрократов и приспособленцев. Интересна и его лирика, открывающая нам новые грани человеческих чувств. Про Маяковского можно сказать, что этот человек был искренним, он верил в то, что писал, и поэтому, я думаю, не зря надеялся, что его “стих трудом громаду лет прорвет”.
(II вариант)
Главная тема этого рассказа-антиутопии – тема бегства от цивилизации, самоизоляции от царящего тоталитарного режима, ото лжи, жестокости и насилия – трех главных столпов, на которых и держится это государство, в котором живут герои. Что мы узнаем от восемнадцатилетней девушки, главной героини рассказа: ” .. моих бабушку и дедушку… я видала только в глубоком детстве, а дальше все утонуло в скандалах из-за моей мамы и дедовской их квартиры, провались она пропадом, с генеральскими потолками, сортиром и кухней…” Не желая приспосабливаться к царящему режиму, этой ужасной системе, в которой человек неизменно становится жертвой и идейно противопоставляется ей, к системе, где основной конфликт состоит в столкновении интересов человека и цивилизации, конечная цель которой – абсолютная несвобода живущих в ней людей, герои попросту сбегают: “Мои папа с мамой решили быть самыми хитрыми и в начале всех дел удалились со мной и с грузом набранных продуктов в деревню, глухую и заброшенную, куда-то за речку Мору…” Приехав в это Богом забытое место, они начинают строить новую жизнь, свою собственную маленькую цивилизацию, надеясь на то, что здесь-то их никто не потревожит и не нарушит с таким трудом достигнутой в это ужасное время гармонии: “…И отец начал лихорадочные действия, он копал огород, захватив и соседний участок… вскопали огород, посадили картофеля три мешка, вскопали под яблонями, отец сходил и нарубил в лесу торфа. У нас появилась тачка на двух колесах, вообще отец активно шуровал по соседним заколоченным домам, заготавливал что под руку попадется…”
Вообще, если несколько раз внимательно перечитать текст, можно найти множество деталей, практически противоречащих друг другу. Например, в самом начале повествования мы узнаем, что “…во всей деревне было три старухи, Анисья, совсем одичавшая Марфутка и рыжая Таня, у которой единственной было семейство…”. Одинокая Анисья и сумасшедшая Марфутка – вот две героини, для которых нет другой старости, кроме как тихо умереть однажды в своих старых домишках с заткнутыми тряпками окнами и гнилой мокрой кучкой картошки на полу. Одиночество, голод и нищета стали для них привычной жизнью, они не хотят, да и не могут исправить подобное положение вещей. Третья же из женщин, медсестра Таня, семнадцатилетней девчонкой отправленная на Колыму за украденного из колхоза поросенка, пожалуй, единственная героиня рассказа, имеющая мало-мальски приличное хозяйство. И тут же мы неожиданным образом узнаем, какова авторская позиция по отношению к трем этим женщинам. Оказывается, по ее мнению, “…бабка Анисья была единственный человек в деревне (Марфутка не в счет, а Таня была не человек, а преступник)”. Возникает вопрос: почему? Эта старуха, по Петрушевской, настоящий “кладезь народной мудрости”, она – то, без чего не может и не должно развиваться нормальное человеческое общество. И тут же мы видим, как, наряду со старым, умудренным опытом и много повидавшим в жизни человеком, возникает маленькая Лена, дочь повесившейся пастушки Верки. Эта девочка и найденный позднее на крыльце младенец – своеобразные символы будущего, то, ради чего стоит жить. Таким образом, в этом огромном, жестоком, ежеминутно давящем на человека мире возникает своеобразный “Ноев ковчег”, маленький островок счастья. Глубоко в лесной чаще, в почти сказочной избушке, живет эта семья, состоящая из таких разных, но объединенных одной общей мыслью людей: жить ради будущего, не желая подчиняться этой системе и принимать на себя ответственность за ее преступления. И что же мы видим в конце рассказа: “…отец однажды включил приемник и долго шарил в эфире. Эфир молчал. То ли сели батареи, то ли мы действительно остались одни на свете. У отца блестели глаза: ему опять удалось убежать!”
“В случае, если мы не одни, к нам придут. Это ясно всем… Когда мы будем, как Марфутка, нас не тронут.
Но нам до этого еще жить да жить. И потом, мы ведь тоже не дремлем. Мы с отцом осваиваем новое убежище…”
Но “не дремлем” ли? По сути, финал рассказа трагичен: казалось бы, все есть: и своеобразный символ будущего в лице Лены и Найдена, и неисчерпаемый кладезь народной мудрости Анисья, и собственное хозяйство, и пища… Пожалуй, именно эти четыре буквы и выражают всю суть произведения. Как созвучны эти два слова: “пища”, “насыщаться”… Жизнь ради насыщения, лишь для того, чтобы не умереть от голода, самоизоляция и полное отчуждение от мира – это ли не самое страшное. Если каждый превратит жизнь лишь в насыщение, то зачем тогда жить?
Рассказ Л. Петрушевской – это мысли о том, чего не должно быть ни в коем случае, и им может стать будущее, если каждый создаст свой собственный мирок и, замкнувшись в нем, словно моллюск в своей раковине, будет тихо жить там, есть, спать, снова есть… Не страшат ли вас такие перспективы?
В романе “Война и мир” автор освещает судьбу России и русского народа, оказавшегося перед лицом смертельной опасности. В обстановке общенационального кризиса, порожденного войной 1812 года, показана в романе русская жизнь, характеры героев и общественные отношения. Именно эту войну писатель считает истинно народной, вызвавшей невиданный ранее патриотический подъем народа, вставшего на защиту своей независимости.
Толстого не интересовало изображение внешней стороны сражений, его героям не свойственны громкие слова о любви к родине. Их патриотизм проявляется в повседневной жизни, в мыслях, в обычных поступках и делах. Историческое, общественное событие передается автором через сцены частной жизни, в индивидуальных судьбах его героев отражено движение всей истории.
Описание наступления войны писатель начинает с изображения высших сфер, главной квартиры царя. Военные события еще не затронули глубин страны. В Лысых Горах сохраняется обычный распорядок жизни. Такую же обычную жизнь видим мы в семье Ростовых, где больше озабочены болезнью Наташи, чем началом войны. В дворянских кругах царит атмосфера полного равнодушия ко всему, кроме своих сословных и корыстных интересов. Они не понимают масштабов грозящего бедствия. Что пугает больше всего представителей дворянской Москвы, так это то, что крестьяне наберутся вольного духа. Да и весь русский народ еще не ощутил национальной опасности, не поднялся на защиту своего отечества.
Однако развитие народных настроений в дальнейшем резко отличается от наигранной, фальшивой демонстрации патриотизма представителями дворянства, которые кричат, “выкатывая налившиеся кровью глаза”, что “мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию”. При приближении врага к Смоленску вступает в действие основная сила войны – народное сознание. В романе появляются массовые сцены, постепенно вбирающие в себя отклики и настроения самых различных слоев нации – купечества, мещанства, крестьян, мастеровых. Мы чувствуем, как постепенно все больше растет решимость и озлобление народа против врага. И в этом подъеме национального сознания Толстой видит главный источник грядущего перелома в войне.
Новый, самый главный, этап войны – народный. Он начинается с момента приезда в армию Кутузова, являющегося олицетворением национального сознания и народной мудрости. Рисуя единство духа главнокомандующего и армии, подъем настроения среди солдат и офицеров, автор словно подготавливает читателя к выводу, что победу в войне обеспечит именно дух войска и народа. Этот патриотический дух писатель изображает в простых сценах солдатского быта, в безыскусной сосредоточенности чувства на том, что предстоит смертельная схватка, что решается судьба Москвы, судьба родины. А значит, предстоящее сражение для народа – Дело общее. “Всем народом навалиться хотят, одно слово Москва, один конец сделать хотят”, – говорит солдат Пьеру, передавая всеобщее настроение войска.
И князь Андрей, и Пьер, и Петя Ростов и многие другие во время войны думают, прежде всего, не о себе, а о том, как помочь Другим. Чувство сострадания переполняет Наташу, когда она требует отдать подводы не для перевозки имущества, а для спасения Раненых. Автор показывает, как приобщение к народному сознанию помогло Андрею Болконскому и Пьеру Безухову отказаться от эгоизма и корыстных помыслов и стать заодно с великим русским народом.
Солдаты сознают, что, возможно, придется умереть, защищая отечество. И наиболее сильно нравственная сила народа проявляется в простых формах, во многом связанных с народными понятиями и обычаями. Ополченцы надевают чистые рубашки, старые солдаты отказываются пить водку – “не такой день, говорят”. Бодрость духа, сосредоточенность на главном событии солдаты сохраняют и в самом сражении. Здесь наиболее ярко проявляется и чувство товарищества, и сознание общности дела, и моральная стойкость солдат, и солдатский юмор. Так, на батарее Раевского “чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление”.
Прославляя героизм русских людей, писатель в то же время сознает, что война – это суровое испытание, которое влечет за собой огромные потери, смерти миллионов людей; что она – “противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие”. Перед нами проходят сцены пожара, сдачи Смоленска, драматическая обстановка смерти старого князя Болконского, которые сливаются с картинами разорения, гибели урожая и отступления войск. Войска шли, утопая в пыли, страдая от жары и задыхаясь “в этой неподвижной атмосфере”. Картины отступления воспринимаются как народное бедствие. И в описании сцен войны, особенно Бородинского сражения, чувствуются скорбные раздумья автора о судьбах людей, об убитых и раненых, его отношение к войне, как жестокому антигуманному явлению. Эти мысли подчеркиваются сопоставлением с миром природы: “Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странною кислотой селитры и крови. Собирались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: “Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?.. ” И все же именно в такой тяжелой обстановке родилось в народе то новое, что должно было погубить французов.
В своем романе Толстой изобразил события 1812 года как победу русского народа – победу духа, ту нравственную победу, в которой писатель усмотрел решающую силу в войне. До него никто так убедительно и ярко не раскрывал роль морального фактора в исходе войны.
Рассказ И. С. Тургенева “Муму” знакомит нас со временем крепостничества, раскрывает всю жестокость и несправедливость отношения господ к крепостным.
Герасим – главный герой рассказа, единственный из всех героев, кто вызывает в нашем сердце не только сочувствие и сопереживание, но и искреннее уважение. С первых страниц рассказа мы узнаем, что Герасим “славный был мужик”, трудолюбивый, сильный, могучий. Богатырской была не только внешность Герасима, но и его душа, и именно это отличало его от окружающих. Глухонемой от рождения, этот человек был способен на искреннюю любовь и дружбу, был ответственным и серьезным, отзывчивым и добросердечным. Даже в тяжелых условиях своей подневольной жизни он сумел сохранить гордость и собственное достоинство, служа капризной и вздорной барыне, но не прислуживая ей.
Одинокое сердце Герасима было способно на трепетные и нежные чувства. Трогательно ухаживание этого работящего гиганта за робкой прачкой Татьяной, его нехитрые подарки ей. Стойко выносит он и понимание невозможности жениться на любимой девушке, потому что своенравная барыня выдает ее замуж за горького пьяницу. Так необходимые Герасиму любовь, верность, преданность он находит лишь в спасенной им от верной смерти собаке – Муму. Как рад Герасим, что рядом с ним живет искренний и преданный друг! Всю свою нежность и ласку отдает он собачке, платящей ему за хорошее отношение радостью и любовью. Но еще один удар постигает несчастного дворника: барыня велит избавиться от собаки. Верный своему долгу, Герасим сам берется выполнить настойчивое повеление барыни, но после смерти Муму его уже ничто не может удержать в господском доме. Ни у кого не спросясь, возвращается Герасим в родные места, к полям, сенокосу, незатейливой крестьянской жизни.
Я уверен, что люди, подобные Герасиму, способны сделать жизнь вокруг себя лучше и счастливее, потому что обладают такими замечательными качествами, как сильная воля, трудолюбие и огромная любовь к жизни.
Стукну по карману – не звенит.
Стукну по другому – не слыхать…
И. Рубцов
Что же это за беда такая у нас на Руси – как талантливый человек, так обязательно пьяница! Если бы не водка, то, возможно, окончил бы Рубцов Литинститут, печатался бы, работал. И не завершил бы столь г. Рагично и столь рано свою жизнь.
Я умру в крещенские морозы,
Я умру, когда трещат березы…
Умер! Зарезали как свинью!
Скорее всего оба были пьяные…
…Но очнусь, и выйду на порог,
И пойду на ветер, под откос,
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.
Когда Рубцова за аморальное поведение отчислили из института, он жил по знакомым. В Москве, но больше – в Ленинграде. Его кормили, поили, а он пел под гитару. И больше всего он пел стихи Пушкина, которого считал своим учителем и знал наизусть. Кончался очередной заной и начинался второй – творческий. Он писал множество стихотворений, писал почти без черновиков.
Талант открылся в нем рано. Еще несовершеннолетним мальчишкой он уже создавал зрелые стихи:
Я забыл, как лошадь запрягают,
И хочу ее позапрягать.
Хоть они неопытных лягают
И до смерти могут залягать…
Как и всегда у больших поэтов, стихи не о лошади, а о жизни.
…Не однажды мне уж доставалось
От коней и рыжих, и гнедых,
Знать не знали, что такое жалость,
Били прямо в сердце и под дых…
Но Рубцов не был бы Рубцовым, если бы не умел в серьезное стихотворение вводить иронию:
…Эх, запряг бы я сейчас кобылку
И возил бы сена, сколько мог,
А потом втыкал бы жадно вилку
Поросенку жареному в бок.
Во многом ранние стихи Рубцова биографичны:
Как я рвался на море,
Бросил дом безрассудно
И в моряцкой конторе
Все просился на судно,
Умолял, караулил,
Но нетрезвые, с кренцем
Моряки хохотнули
И назвали младенцем.
Тема русской природы занимает в его творчестве немалое место; еще больше стихов о России, о Родине. Поэт буквально восклицает:
Россия. Русь. Храни себя, храни!
Сейчас многие стихи Рубцова переложены на песни, мгновенно ставшие популярными. О его творчестве пишут статьи и книги, его сборники переиздаются огромными тиражами. Как сказал В. Высоцкий: “Пророков нет в отечестве своем, но и в других отечествах не густо…”
Печально, что только смерть порой открывает дверь к официальной славе. Поэт как-то пошутил:
Мое слово верное
Прозвенит,
Буду я когда-нибудь
Знаменит.
Мне поставят памятник
На селе,
Буду я и каменный
Навеселе.
Памятник поставили. Есть город – Рубцовск. Только Николая Рубцова нет…
После публикации в 1986-1988 годах повестей “Ювенильное море”, “Котлован” и романа “Чевенгур”, по мере их осмысления читателями и критикой становится все более очевидным, что именно Андрей Платонович Платонов (Климентов) занимает центральное место в русской литературе XX столетия. Феномен Платонова приковывает к себе внимание современной науки, пытающейся с переменным успехом его разгадать. Творчество писателя с трудом поддается толкованию, давая повод к прямо противоположным интерпретациям, всегда оставляя возможность нового подхода к нему. По-видимому, в прозе Платонова заложен мощный философский потенциал, вскрывающий тот или иной смысл по мере его актуализации в каждую новую эпоху.
В настоящее время обнаруживается стремление прочитать последние публикации писателя прежде всего в социальном аспекте. Это вполне закономерно в русле общественной тенденции, включающей в себя желание народа разобраться в истоках современной социальной структуры.
Творчество Платонова дает богатый материал для осмысления этой проблемы. Писатель исследует результаты несостоявшейся попытки мгновенного социального переустройства общества, показывая уровень мифологизации сознания народа. Примечательно, что художник и сам был склонен поверить в осуществление идеального мироустройства. Об этом свидетельствует в первую очередь его публицистика. Однако в художественном творчестве Платонова, интуитивно сориентированном на народный идеал, остаются преимущественно лишь иронически трансформированные собственно авторские умозрительные построения.
Недоверие к собственному утопизму, сформированному философскими идеями русских космистов и поддержанному пролеткультовскими вселенскими прожектами, обозначилось уже в раннем творчестве писателя, проявив себя в склонности Платонова к самоиронии. Высокий гуманизм художника рождал одновременно и веру в осуществление идеального мироустройства, и недоверие к его быстрому свершению, могущему быть обеспеченным только ценой огромных жертв. Умозрительные построения поверяются в творчестве писателя логикой народной жизни.
Идея народной жизни является одной из определяющих в художественном мире Платонова. Ее рождение было вызвано, по-видимому, подсознательным стремлением художника, вышедшего из глубин народа, смоделировать процесс аккумуляции отдельной личностью огромных потенций народного разума и таланта.
В середине 20-х годов Платонов создает ряд произведений, в которых идея доверия народной традиции оказывается доминирующей. Умозрительность подвергается очевидной критике. С наибольшей наглядностью это проявилось в повестях “Сокровенный человек” (1926) и “Епифанские шлюзы” (1927). В повести “Сокровенный человек” автор впервые акцентирует внимание на разнице понятий “коллективное” и “родственное”. Понятие “коллективное” заключает в себе формальный смысл. Коллектив – это далеко не братство людей, а некая социальная общность, организованная определенной идеей. Платонов подчеркивает “энтропийное”, неосознанное бытие красноармейцев, слепо подчинившихся чужой идее. Писатель сравнивает такое состояние со слепой природной силой. Человек, по мысли Платонова, только тогда обретет свою сущность, когда поймет свое предназначение. Революция только тогда будет результативной для общества, когда каждый человек пропустит ее идеи через свое сознание.
Придя к выводу о природной сущности социальной революции, герой повести Пухов обнадеживает себя мечтой о развитии ее гуманистического начала. Одновременно он подвергает сомнению издержки революционного процесса. Логика мысли героя обнаруживает мировоззренческие противоречия автора. Писатель тяготеет к пониманию революции как умозрительному явлению, в то же время в нем уже вызрело недоверие к “голому разуму”. Это недоверие своеобразно проявляется в повести “Епифанские шлюзы”. Основной смысл произведения сводится к критике прожектерства. Пренебрежение народной традицией, отторжение от национальной почвы превращают любую идею в тощую абстракцию.
Особую наглядность критика рационализма получает в сатирических произведениях писателя. В повести “Город Градов” (1926) Платонов дает своего рода художественную иллюстрацию к волновавшей его идее – опасности крайнего формализма. 0 повести заметно сходство некоторых постулатов Платонова-публициста начала 20-х годов с идеями героя повести бюрократа Шмакова. Писатель зло и откровенно высмеивает их, доводя до абсурда. Платонова возмущали бюрократизм, вопиющая бесхозяйственность, показуха, царящие в стране. Истоки этого писатель видел все в той же отвлеченности общей идеи от практической жизни.
Таким образом, к концу 20-х годов Платонов окончательно убедился в существовании тенденции к дегуманизации общества. Это определило пафос его последующих произведений. В романе “Чевенгур” (1929), в повестях “Котлован” (1930), “Впрок” (1931), “Ювенильное море” (1934) Платонов прибегает к гротеску, иронии, сатире, чтобы показать опасность извращения идеи социализма. В повестях отражена современная писателю действительность эпохи коллективизации. Платонов был ее противником, понимая, к каким последствиям может привести отлучение крестьянина от земли, работника от результатов своего труда.
В повести “Котлован” высокой смысловой нагрузкой отмечен эпизодический образ Ивана Крестинина. Сцена прощания старого крестьянина со своим хозяйством резко выделяется на фоне гротескного повествования реалистической выписаннос-тью, усиливая трагичность звучания в повести темы коллективизации. Можно подумать, что и впрямь горе человеку необходимо…
“Старый пахарь Иван Семенович Крестинин целовал молодые деревья в своем саду и с корнем сокрушал их прочь из почвы, а его баба причитала над голыми ветками.
– Не плачь, старуха, – говорил Крестинин. – Ты в колхозе мужиковской давалкой станешь. А деревья эти – моя плоть, и пускай она теперь мучается, ей же скучно обобществляться в плен”.
Обращает на себя внимание прием, использованный здесь автором для усиления идеологического смысла эпизода: в то время как главные персонажи повести наделены лишь фамилиями, герой, появляющийся только в одной сцене, имеет фамилию, имя и отчество. Авторский умысел проявлен и в том, что имя Иван Крестинин созвучно словосочетанию Иван – крестьянский сын.
Есть в “Котловане” и пророчества, близкие по смыслу чевенгурским. В сцене раскулачивания поражает смелостью реплика одного из крестьян.
“- Ликвидировали?! – сказал он из снега. – Глядите, нынче меня нету, а завтра вас не будет. Так и выйдет, что в социализм придет один ваш главный человек!”
Или другой пример. После смерти ребенка вера Копенки-на в коммунизм пошатнулась: “Какой же это коммунизм?.. От него ребенок ни разу не мог вздохнуть, при нем человек явился и умер. Тут зараза, а не коммунизм”. Таким образом, мотив смерти, один из важнейших в творчестве художника, тесно связан в романе с темой Чевенгура. Он становится символом мертвой жизни, берущей истоки в примитивном усвоении необразованным народом философии социального рационализма. Это ускоряло процесс мифологизации сознания, последний этап которого Платонов отразил в повести “Ювенильное море”.
В творчестве Ф. И. Тютчева и А. А. Фета очень много общего. На первом месте для них стояли не социальные конфликты, не политические потрясения, а жизнь человеческой души – любовь, размышления о жизни и смерти, о смысле творчества, о беспредельности Вселенной, о величии природы. Жизнь для этих поэтов состояла из двух пластов: одного – материального, который мало значит для них самих, и другого – внутреннего.
Гармоничное существование всего живого – главная тема поэзии и Тютчева, и Фета. Фет за рамками действительности видит свой идеальный мир, в котором царит прекрасное. “Только песне нужна красота, красоте же и песен не надо”, – эти строки определяют его творческое кредо на протяжении всей жизни. Движения души Фета связаны с явлениями природы: бушует зимняя ночная буря, и “на душе не рассветает”. А солнечным летним утром душа “все так же счастью… служить готова”.
Тютчев также зорко видит прекрасное в природе, но больше его привлекает прекрасное в человеке. Любовь, роковая и губительная, скорбь прощания с близкими людьми, одиночество и ожидание смерти – все эти чувства, пережитые за долгую жизнь, Тютчев отразил в своем творчестве. Особое место в нем занимает “Денисьевский цикл”, посвященный его любимой женщине. Он целиком обращен к ее переживаниям, иногда речь ведется и от ее лица. Несчастная тоскует, негодует, но она может жить только своей любовью. Общество “предает поруганью” искреннее чувство. Но любящая женщина сохраняет чистоту своей души. Поэта мучает чувство вины перед близким человеком, но он ничего не может исправить, он может только выразить взаимную боль в своих стихах.
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Но есть у поэта и светлые, полные легкой грусти стихи о любви: “Я встретил вас…”, “Последняя любовь”. Смерть Елены Александровны повергла его в отчаяние:
О господи!., и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось.
Если для Тютчева главной была любовь последняя, то для Афанасия Афанасьевича настоящей любовью была его юношеская любовь – Мария Лазич, рано ушедшая из жизни. Ее образ становится эталоном нравственности, преданности. Он считает, что духовно они всегда вместе, он проносит, подобно Данте, свет этой любви “через жизнь земную”. Но одновременно он преклоняется и перед “красотой иной”. Один женский взгляд выражает то, что “поэт пересказать не может”, женская красота преувеличена и возведена на пьедестал. Женщина для него – скорее объект преклонения, чем живой человек. У Тютчева любовь представляется более динамичной, это и соединение, и поединок двух сердец.
Поэзия для Фета – это способ вырваться из обыденности, уйти от реального мира. Она уносит его “в мир стремлений, преклонений и молитв”. Вдохновение рождается непроизвольно, и стихотворение складывается легко, как песня птицы (“Не знаю сам, что буду петь – но только песня зреет”). Человеческий язык “беден”, по мнению поэта, чтобы передать всю гамму чувств, но поэт должен стараться “схватить на лету и закрепить” “темный бред души и трав неясный запах”. Вчитываясь в стихи Тютчева, найдем то же самое. Иногда стихотворения Тютчева становятся “космическими”:
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины,
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
Это стихотворение словно перекликается со строками Фета:
Я ль несся к бездне полуночной
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.
Последние годы жизни стали для Фета временем раздумья над смыслом жизни и мироздания. Иногда ему казалось, что “жизнь – базар крикливый Бога”, а “смерть – его бессмертный храм”. Тютчев осознает, что мир постоянно обновляется, “новые садятся гости за уготовленный им пир”, и старшие поколения должны дать место “новым пришельцам” без злобы, без клеветы на изменяющуюся жизнь, и принимает это. Тайное, “ночное”, второе бытие для обоих поэтов открывает свои загадки, помогает достойно встретить вечер жизни. И оказывается главным. Там живет их любовь, там их счастье, а главное – там подлинная красота мира, которую они стремились творить всю жизнь.