Category: Сочинения по литературе

Таинственный, романтический мир физиков, мир дерзаний, поисков, открытий в романе Даниила Гранина это еще и поле битвы, на котором идет подлинная борьба между подлинными учеными, настоящими людьми, каким был Дан, каким является Крылов, и карьеристами, посредственностями, такими, как Денисов, Агатов или Лагунов. Неспособные к творчеству, всеми правдами и неправдами добивающиеся административной карьеры в науке, они едва не пустили под откос, ради своекорыстных устремлений, научный поиск Тулина и Крылова, ищущих эффективный метод разрушения грозы.

Тем не менее, и в этом талант писателя, нерв произведения не в лобовой схватке добра и зла, а в сопоставлении характеров двух друзей, физиков Крылова и Тулина. В том внутреннем споре, который долгое время, не сознавая открыто, они ведут между собой

С покровительственной нежностью относится Тулин к другустуденческих лет – неловкому, непрактичному, медлительному тугодуму Крылову. Видимо, такова уж его судьба – всю жизнь опекать этого рохлю, этого “лунатика”…

А сам Тулин? “Куда бы Тулин ни шел, ветер всегда дул ему в спину, такси светили зелеными огоньками, девушки улыбались ему, а мужчины завидовали”.

Крылов, естественно, влюблен в Тулина. Но даже ради него не в силах поступиться принципами. “Раз у меня есть убеждения, я должен отстаивать их, а если я не сумел, то уж лучше тогда уйду, чем в сделку вступать”, – вот основа характера Крылова, нечто твердое, как металл, обо что ударяется Тулин.

По мере развития романа все отчетливее выявляется принципиальное различие научных и жизненных позиций этих героев. Их отношения – это коллизия принципиальности и оппортунизма. Она раскрывает нравственную основу научного подвига, которая всегда – в бескомпромиссном стремлении к истине. Дан был великим ученым потому, что “он был прежде всего человек”.

Настоящий человек. “Стать человеком, прежде всего человеком” – к этому стремится Крылов. Его поведение становится мерилом для других героев романа. “Запустил я себя как личность”, – думает противник Крылова – генерал Южин, наблюдая, с каким самозабвением и мужеством отстаивает Крылов то, что считает истиной. В армии Южина всегда считали храбрецом. Но тут он понял, что военная храбрость совсем не то, что гражданская, и что гражданскому мужеству ему, храброму генералу Южину, надо учиться у Крылова.

Творчество Даниила Гранина всегда стояло несколько особняком на фоне литературы своего времени. Отчасти потому, что его героями были ученью, а отчасти из-за сходства этих героев с реальными людьми. (Так, Дан почти полностью списан с академика, нобелевского лауреата Ландау.)

Героизм в произведениях Гранина проявляет себя в обстоятельствах повседневности, в ситуациях трудовых будней, он требует совершенно особого мужества – мужества гражданского, духовной зрелости, умения в любых обстоятельствах быть верным нравственным принципам.

Автор должен очень верить в человека, чтобы эта вера нашла отражение в его творчестве, в его героях. В прекрасном романе, где ученые сражаются не столько с грозой, сколько с “подонком” внутри себя, с тем предательством, на которое становится способен волшебник и маг Тулин, но никогда не сподобится Крылов, человек безукоризненного, рыцарского морального кодекса.

“Капитанская дочка” – исторический роман, написанный в форме мемуаров. В нем автор нарисовал картину стихийного крестьянского бунта. Почему Пушкин обращается к истории восстания Пугачева? Дело в том, что эта тема долгое время считалась запретной, неудобной, и историки практически не занимались ею, или, если и занимались, то показывали однобоко. Пушкин проявил огромный интерес к теме крестьянского восстания под предводительством Е. Пугачева. Он сам едет в Оренбургскую губернию, расспрашивает оставшихся в живых очевидцев и участников бунта, долгое время проводит в архивах. Фактически Пушкин стал первым историком, объективно отразившим события этой суровой эпохи. Его трактат “История пугачевского бунта” воспринимался современниками как научный труд.

Если “История пугачевского бунта” – историческое сочинение, то “Капитанская дочка” написана совсем в другом жанре. Это историческая повесть. Главный принцип, которому Пушкин следует, создавая свое произведение, – это принцип историзма, так как основной сюжетной линией стало развитие реальных событий. Вымышленные герои, их судьбы тесно переплетаются с историческими лицами. В каждом эпизоде “Капитанской дочки” можно провести параллель между судьбами отдельных личностей и судьбой народа в целом.

Форма мемуаров, выбранная автором, говорит о его исторической зоркости. В XVIII веке, действительно, можно было бы подобным образом описать пугачевщину в воспоминаниях, для внуков.

Не случаен выбор автором Петра Гринева в качестве мемуариста. Пушкину был нужен свидетель, непосредственно участвовавший в событиях, который был лично знаком с Пугачевым и его окружением. Гринев не может не рассказать о Пугачеве и его соратниках, так как нередко от них зависят его жизнь и счастье. Вспомним сцену казни или сцену освобождения Маши. С другой стороны, Гринев – офицер, призванный присягой усмирять бунт. И мы видим, что он действительно не уронил своей офицерской чести. Он добр, благороден. На предложение Пугачева служить ему верой и правдой, Гринев отвечает твердым отказом, так как присягал государыне-императрице.

В качестве мемуариста Пушкин намеренно выбрал дворянина. Дворянин по своему социальному происхождению, Гринев отвергает восстание “как бессмысленный и беспощадный бунт”, кровопролитие.

Петр Гринев последовательно повествует нам не только о кровавых и жестоких расправах, подобных расправе в Белогорской крепости, но и о справедливых поступках Пугачева, о его широкой душе, мужицкой смекалке, своеобразном благородстве. Три раза испытывал судьбу Петр Гринев, и три раза щадил и миловал его Пугачев. “Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, – говорит Гринев,- данной мне им в одну из ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты…”

Образ Гринева показан “в двух измерениях”: Гринев – юноша, недоросль и Гринев – старик. Между ними существует некоторое различие в убеждениях. Старик не только описывает, но и оценивает юношу. Иронично рассказывает Гринев о своем детстве; говоря о бегстве из осажденного Оренбурга, появляется интонация, оправдывающая безрассудный поступок героя. Выбранная форма повествования позволяет показать взгляд героя на себя со стороны. Это была удивительная художественная находка.

Значительное место в романе занимает и антипод Гринева, его враг-друг Емельян Пугачев. Их первая встреча происходит в главе “Вожатый”, в следующий раз Пугачев – уже предводитель мятежников. Несмотря на жестокость расправы в Белогорскои крепости образ Пугачева не вызывает у нас отвращения. Далее он предстает великодушным, справедливым человеком. Особенно ярко это проявляется в сцене освобождения Маши из рук Швабрина. Пугачев наказывает Швабрина и отпускает Гринева с невестой, приговаривая: “Казнить так казнить, жаловать так жаловать”.

В заключение хотелось бы остановиться еще на одном герое этого чудесного произведения, на образе самого автора, который присутствует в романе незримо, как бы все время наблюдая за событиями и поступками своих героев. Выбрав Гринева рассказчиком, Пушкин не прячется за него. Позиция писателя четка и ясна. Во-первых, очевидно, что мысли Гринева о восстании заложены в него автором. Пушкин отдает предпочтение реформам перед революцией: “Не приведи Бог видеть русский бунт бессмысленный и беспощадный!” Во-вторых, Пушкин отбирает ситуации, в которых Гринев будет себя вести так, как нужно автору.

Сам факт выбора рассказчика – большая заслуга писателя. В этом состоит оригинальность романа “Капитанская дочка”. Пушкин сумел донести до нас много интересных деталей из истории восстания Пугачева.

В. П. АСТАФЬЕВ

ФОТОГРАФИЯ, НА КОТОРОЙ МЕНЯ НЕТ

“Глухой зимою, во времена тихие, сонные нашу школу взбудоражило неслыханно важное событие”.

Из города на подводе приехал фотограф!

Он приехал фотографировать учащихся!

Где поместить его на ночлег? В семье учителя – маленький ребенок, который болен и все время кричит.

Во второй половине дома, где живет учитель, размещалась контора. Там все время звонил телефон и люди громко кричали в трубку.

В “заезжем доме” – ямщики напьются и “вшей напустют”.

Фотограф был пристроен на ночь у десятника сплавконторы Ильи Ивановича Чехова. Там его могут угостить и умным разговором, и городской водочкой, и книжкой из шкафа.

Школьники готовились к съемке, обсуждая, что надеть, как причесаться. Было решено, что в первых рядах будут отличники, а хулиганы и двоечники – в последнихю

Рассказчик и его друг Санька ни примерным поведением, ни оценками не могли похвастаться. Поэтому с горя, что окажутся в последнем ряду, где их никто и не разглядит, мальчишки накатались с горки на санках. Вернулись домой мокрые и разгоряченные.

Рассказчик страдал ревматизмом – и ночью у него разболелись моги. Да так, что он завыл – сначала тихонько, по-щенячьи, затем и в полный голос.

Бабушка растерла ноги нашатырным спиртом, нашлепала его, закутала в пуховую шаль:

– Спи, пташка малая, Господь с тобой и ангелы во изголовье.

Но растирка не помогла. Мальчик бился и кричал.

Бабушка велела деду растопить баню и унесла туда мальчонку – сам он идти уже не мог.

Санька из солидарности тоже сказал, что фотографироваться не пойдет. Тем более, что ему было совестно, ведь это он сманил приятеля кататься.

Учитель приходит справиться о здоровье мальчика и приносит ему фотографию класса. “Уважение к нашему учителю и учительнице всеобщее, молчаливое. Учителей уважают за вежливость, за то, что они здороваются со всеми кряду, не разбирая ни бедных, ни богатых, ни ссыльных, ни самоходов. Еще уважают за то, что в любое время дня и ночи к учителю можно прийти и попросить написать нужную бумагу…”

Вот и благодарят учителей: то кринку сметаны “забудут” в учительских сенях, то дрова подвезут и у дома сгрузят.

Описываемые события происходили во времена раскулачивания.

“Раскулаченных и подкулачников выкинули вон глухой осенью, стало быть, в самую подходящую для гибели пору. И будь тогдашние времена похожими на нынешние, все семьи тут же и примерли бы. Но родство и землячество тогда большой силой были, родственникидальние, близкие, соседи, кумовья и сватовья, страшась угроз и наветов, все же подобрали детей, в первую голову грудных, затем из бань, стаек, амбаров и чердаков собрали матерей, беременных женщин, стариков, больных людей, за ними и всех остальных разобрали по домам”.

Выселенные женщины ночью ходили в свои погреба за картошкой, соленьями, припасами. Они молили Бога о спасении одних и наказании других. “Но в те годы Бог был занят чем-то другим, более важным, и от русской деревни отвернулся”.

Активисты-ликвидаторы разоряли крепкое хозяйство кулаков. “Катька Болтухина металась по селу, меняла отнятую вещь на выпивку, никого не боясь, ничего не стесняясь. Случалось, тут же предлагала отнятое самой хозяйке. Бабушка моя, Катерина Петровна, все деньжонки, скопленные на черный день, убухала, не одну вещь “выкупила” у Болтухиных и вернула в описанные семьи”.

Выселяют и по второму разу, из тех избенок, где только угнездились. Баба Платошиха цепляется за косяк, срывая ногти в кровь. Ее швыряют на крыльцо, бьют сапогом по лицу. Тут родственник ее, немой Кирилл, что скрывался в лесу, подскочил и разнес ржавым колуном голову уполномоченному.

Бедно жило село, но учитель оказался очень деятельным: он послал школьников собирать утиль: старые самовары, тряпки, кости. Все это отвез в город и привез тетради, переводные картинки. “Мы попробовали сладких петушков на палочках, женщины разжились иголками, нитками, пуговицами.

Учитель еще и еще ездил в город на сельсоветской кляче, выхлопотал и привез учебники, один учебник на пятерых. Потом еще полегчение было – один учебник на двоих. Деревенские семьи большие, стало быть, в каждом доме появился учебник. Столы и скамейки сделали деревенские мужики и плату за них не взяли, обошлись магарычом, который, как я теперь догадываюсь, выставил им учитель на свою зарплату”.

Так поднялась школа.

Учитель в теплое время ходит с учениками гулять в лес и поле и много рассказывает им, а дети делятся с ним своими знаниями о местной природе. Однажды компания увидела ядовитую змею и учитель, испугавшись за детей, убил ее палкой.

Фамилии учительской в деревне теперь никто не помнит, но главное, что осталось слово – Учитель.

Многие считают деревенские фотографии смешными, но это не так.

“Деревенская фотография – своеобычная летопись нашего народа, настенная его история, а еще не смешно и оттого, что фото сделано на фоне родового, разоренного гнезда”.

Ф. М. Достоевский – великий мастер психологического романа. В 1866 году он закончил работу над социальным, философским и психологическим романом “Преступление и наказание”. Это произведение принесло автору заслуженную славу и известность и стало занимать достойное место в русской литературе.

Одной из основных поднятых автором проблем в произведении стала тема “маленького человека”, униженного и оскорбленного. Она уже затрагивалась писателем в произведении “Бедные люди”, но в романе “Преступление и наказание” прозвучала с новой силой.

Итак, действие романа происходит в Петербурге в шестидесятые годы XIX столетия. Это было очень сложное для России время: отмена крепостного права не привела к резкому улучшению жизни низших слоев населения, старый мир был разрушен, а новый только начал формироваться. Наступила эпоха капиталистических отношений, и Петербург, изображенный в романе, – это огромный буржуазный город, город разительных контрастов и противоречий, город мрачный и враждебный простому человеку. Обитать в таком городе особенно тяжело маленькому человеку, живущему на грани бедности и нищеты, человеку, лишенному всяческих прав и средств к существованию.

К категории этих несчастных людей прежде всего относится семья Мармеладовых, которая живет в тяжелейших условиях, в нищете, испытывая огромную нужду во всем. Практически каждый член этой семьи обречен на гибель, так как, по словам главы семьи, бывшего чиновника Мармеладова, “в бедности вы еще сохраняете благородство врожденных чувств, в нищете же никто и никогда”. Другими словами, из бедности человек еще может выбраться, из нищеты – никогда. Когда-то Мармеладов занимал хорошую должность, но лишился ее из-за своего пристрастия к спиртному (первоначально Достоевский хотел написать “Книгу о пьяненьких”). Он, как и многие другие герои Достоевского, способен к самоанализу, наделен языком, и даже красноречивым. Он понимает, что во многом он виноват сам, и не пытается найти себе особого оправдания. Мармеладов сам себя не уважал и презирал. Единственное, что ему было необходимо, – это сочувствие и сострадание. Мармеладов переступил черту бедности и очутился “на дне”, ему было некуда идти, не от кого ждать помощи. И как результат – несчастный случай и смерть.

“Некуда идти” и жене Мармеладова Катерине Ивановне. Когда-то она принадлежала к средним слоям общества, но после реформы 1861 года и преобразований в обществе вынуждена жить в нищете, при этом пытаясь сохранить человеческое достоинство. Гордость и воспоминания о прошлом делают ее жизнь еще только мучительнее. Ей приходится ухаживать за маленькими детьми, влачить жалкое существование. Суровая жизнь и мучительная болезнь приводят ее к гибели.

Сонечка Мармеладова – особенная героиня романа. В ее образе Достоевский показал все самое лучшее, что может быть присуще маленькому человеку. Это и жертвенность, и сострадание, и любовь к людям. Сонечка – сильная личность. Она приносит себя в жертву ради других, хочет избавить других, дорогих ей людей, от роли жертвы. Она “принуждена была получить желтый билет”, чтобы помочь семье. Она, несмотря на труднейшие условия жизни, сумела сохранить в себе веру в будущее, веру в человека. “Вечная Сонечка” – так характеризует ее Родион Раскольников, который во многом ей обязан, и прежде всего своим духовным и нравственным возрождением. Для автора “вечная Сонечка” стала идеалом смирения, кротости, покорности и любви к людям. Она “вечна”, так как вечны те идеалы, которые она проповедует и которых придерживается. Сонечка Мармеладова – один из самых ярких и важных образов в романе.

Та же судьба и у семьи Родиона Раскольникова. Его сестра Дуня, желая помочь брату и матери, готова пожертвовать собой и выйти замуж за богатого ис делового человека Лужина, к которому она чувствует отвращение. Это еще один пример самопожертвования и геройского поведения людей, попавших в труднейшие условия.

К жертвам Петербурга относится и Лизавета, вынужденная терпеть все от своей сестры.

Другие персонажи романа, в том числе и эпизодические фигуры несчастных людей, встречающихся Раскольникову на улицах Петербурга (девочка, встретившаяся Раскольникову, которую напоили и обманули, женщина, бросившаяся с моста в воду, и другие) еще более дополняют картину общего безмерного горя. Стоит отметить, что лейтмотив романа – вонь, духота, безысходность – проходит через все произведение. Образ той душ-

“Я здесь был рожден, но не здешний душой…”

Лермонтов – самая загадочная и трагическая фигура в русской литературе. Его жизнь оборвалась в момент наивысшего рассвета творческого дара, в момент грандиозного перехода от поэзии к прозе, от романтизма – к глубокой и всеобъемлющей жизненной философии. Трудные детские и юношеские годы, непонимание со стороны близких ему людей, несчастная любовь, формируя личность Лермонтова-человека, одновременно оказали решающее влияние и на Лермонтова-поэта. В лирических произведениях Лермонтова, как в зеркале, отразилась живая человеческая душа, обуреваемая горечью и состраданием. Романтизм не возвысил и не поэтизировал это живое страдание, но лишь заострил и обнажил чувство отверженности и превосходства над этим миром, чувство, определившее творчество Поэта и судьбу Человека. Поэзия Лермонтова – зеркальное отражение души, романтический герой – зеркальное изображение, точный слепок личности поэта. Эта портретная личность, безусловно, уникальная для русской поэзии той эпохи, наиболее полно выражая авторское “я”, в то же время сужает и ограничивает круг тем, обедняет эмоциональную палитру и лишает поэзию той иррациональности и силы воображения, которая помогает поэту отрешиться от собственного “я” и проникнуться ощущением мировой гармонии. Слова Мцыри: “Я знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть”, являются своеобразным авторским эпиграфом Лермонтова к своему поэтическому творчеству. Действительно, в его лирике прослеживается главная, доминирующая тема – тема страдающей, мечущейся души, не находящей отклика и понимания в окружающем мире, души страстной и возвышенной, но не понятой и не принятой временем. Очевидно, что именно нерасчлененное восприятие Лермонтовым человеческой судьбы и поэтического процесса и привела к возникновению в его творчестве образа личного героя – поэта. Слова из пушкинского “Разговора книгопродавца с поэтом” – “Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся” – невозможны для Лермонтова, для которого поэт и человек, судьба и творчество – единое неразрывное целое. Его поэт заявляет:

О нет! Преступною мечтою

Не ослепляя мысль мою,

Такой тяжелою ценою

Я вашей славы не куплю.

Таким образом, Поэт – главный герой лирики Лермонтова. Мир нравственных ценностей его лирического героя, круг проблем, волнующих его, одновременно принадлежит и Поэту.

Отчужденность, непонимание, страдание – вот наиболее характерные черты темы лирического героя. В 1837 году Лермонтов пишет стихотворение “Смерть поэта”, основной мотив которого – страстное обращение к убийцам Пушкина, оклеветавшим и приведшим его к гибели. Стихотворение проникнуто горечью и негодованием.

Отравлены его последние мгновенья

Коварным шепотом насмешливых невежд,

И умер он – с напрасной жаждой мщенья,

С досадой тайною обманутых надежд.

Слова эти звучат трагично. Но…можно ли отнести их к Пушкину? К Пушкину-человеку – быть может, к Поэту – никогда! Ведь в 1836г. уже были произнесены слова:” Я памятник себе воздвиг нерукотворный…”, да и вообще, в полном света и созидания творчестве Пушкина нет “тайной досады” и “напрасной жажды мщения”. Ведь даже в “Воспоминании”, стихотворении, более всех близком по идейному содержанию к мировосприятию Лермонтова, возникают два ангела, говорящие “о тайнах счастия и гроба”.

Таким образом, создавая образ Пушкина, Лермонтов, во-первых, совершенно не расчленяет поэтическое и “земное” в мировосприятии Пушкина, а во-вторых, вольно или невольно наделяет его своими собственными чертами. Пушкинский поэт – мудрец, поэт – созидатель и свободный певец – превращается

Лермонтовым в лицо страдательное, находящееся в полной зависимости от “клеветников ничтожных” и “наперсников разврата”. Причем физическая зависимость от них оказывается сильнее духовной свободы. Становится очевидным, что, говоря со светом от имени погибшего Пушкина, он упрекает его (свет) и за несправедливость к себе, за те страдания, которые испытывает он сам. “Неведомый, но милый певец”, с которым сравнивается Пушкин, безусловно, дорог Лермонтову. Ленский, воспетый им с такой чудной силой” (Лермонтов, очевидно, не хочет вспоминать о глубокой пушкинской иронии по отношении к этому образу), близок ему и духовно, и идейно. В какой-то степени отождествляя себя с Ленским, Лермонтов позволяет себе такое сравнение и по отношению к Пушкину.

Тема одиночества, непонимания, страдания преломляется различными оттенками во множестве стихотворений. Поэт -“странник в свете безродный”, “пленный рыцарь”, задыхающийся в железной броне и призывающий смерть узник. Развивая идею стихотворения “Поэт”, Лермонтов пишет:

Не верь, не верь себе, мечтатель молодой,

Как язвы, бойся вдохновенья…

……………………………………………………………….

Поверь: для них смешон твой плач и твой укор,

С своим напевом заученным,

Как разрумяненный трагический актер,

Махающий мечом картонным…

Лермонтов считает, что в современном ему мире, мире, лишенном духовности и чистоты, поэт “утратил свое назначение”. Более того, поэт осмеян толпой, которую тешат блестки и обманы и которой скучен “простой и гордый язык” истинного искусства. Толпа – “чернь простодушная”, которая “играючи идет дорогою привычной”. (Изображение толпы, слово “играючи” в стихотворении “Не верь себе” перекликаются с пушкинским “… и в детской резвости колеблет твой треножник”). Это безликая и бездумная масса. Позднее пестрая толпа превращается в сборище “приличьем стянутых масок”. Жизнь этих масок – блеск, суета и обман – “Маскарад”. Лермонтов восклицает:

О, как мне хочется смутить веселость их

И дерзко бросить им в глаза железный стих,

Облитый горечью и злостью!

Кульминация темы осмеяния и отверженности поэта – в стихотворении “Пророк”. Лермонтов говорит о своем даре:

С тех пор, как вечный судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

Действительно, лермонтовский пророк – Пророк – Судья. В отличие от пушкинского Пророка, который “глаголом жжет сердца людей” и “чувства добрые пробуждает лирой”, Пророк Лермонтова указывает людям на страшную пропасть, в которую ведет их порок, безжалостно судит их за грехи.

Некоторые предсказания Лермонтова удивительны. (Например, стихотворение “Предсказание” (Настанет год, России черный год…) или “Сон”, в котором он изображает собственную гибель). Но знание, данное ему, было направлено не внешний мир, не на созидание, а, прежде всего, в глубины его души, на познание своего вечно метущегося и страждущего “я”:

Для тайных дум я пренебрег

…………………………………………

И пусть любви, и славы путь,

Все, чем хоть мало в свете мог

Иль отличиться, иль блеснуть;

Беднейший средь существ земных

Останусь я в кругу людей,

Навек лишась достоинств их

И добродетели своей!

Лермонтовский поэт боится людей. В отличие от пушкинского пророка, который внемлет единому и неделимому мирозданию, он разделяет мир на природу, несущую в себе естественность и красоту, и “шумный град” людей, извращенных злобой и пороком.

…Из городов бежал я нищий,

И вот в пустыне я живу…

…………………………………….

Мне тварь покорна там земная;

И звезды слушают меня,

Лучами радостно играя.

Отсюда – стремление слиться с природой, стать ее частицей.

Для чего я не родился

Этой синею волной?

Как бы шумно я катился

Под серебряной луной…

……………………………………

Люди друг к другу

Зависть питают;

Я же, напротив,

Только завидую звездам прекрасным,

Только их место занять бы желал.

Отсюда – жажда стихии и изображение человеческого общества, своего поколения в виде увядающего “плода, лишенного сока” жизни:

А он, мятежный, просит бури…

………………………………………………

О, если б взойти удалось мне туда,

Как я бы молился и плакал тогда;

И после я сбросил бы цепь бытия,

И с бурею братом назвался бы я!

(Сравни: В начале поприща мы вянем без борьбы…

Как тощий плод, до времени созрелый,

Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,

Висит между цветов, пришлец осиротелый,

И час их красоты – его паденья час!)

Отсюда и символ – одинокий и гордый Утес – поэт.

Укор надежд, укор людей,

Души высокой не печалит,

Пускай шумит волна людей,

Утес гранитный не повалит.

…………………………………………..

Ночевала тучка золотая на груди утеса – великана…

Лермонтов ищет слово. Ищет плоть, в которую можно заключить мятежный, ищущий бури, страдающий и вечно изменчивый дух своей поэзии. Он боится, что “стихом размеренным и словом ледяным” не сможет выразить то, что рождается в его душе. Поиск слова означает и поиск родной души, которая поймет и полюбит его:

Не встретит ответа

Средь шума и света

Рожденное слово;

Но в храме, средь боя

И где я ни буду,

Услышав, его я

Узнаю повсюду.

Не кончив молитвы,

На звук тот отвечу,

И брошусь из битвы

Ему я навстречу.

В мучительных поисках слова рождалась Поэзия. В недрах творчества рожда-лась новая философия. Философия, которая восстанавливала целостность мира, примиряла со временем, заменяла уязвленное самолюбие и страдающую гордость на любовь и сознание сопричастности всему живому.

Мой дом везде, где есть небесный свод,

Где только слышны звуки песен,

Все, в чем есть искра жизни, в нем живет,

Но для поэта он не тесен.

***

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,

И звезда с звездою говорит.

М. Ю. Лермонтов прожил 27 лет, создав за это время прекрасные лирические стихотворения, драмы, великолепную прозу, из которой выросли Достоевский, Тургенев, Толстой. 27 лет – расцвет дара. Что же унес он с собой на звезды?

Влача по прихоти парода

В грязи пизкопокяопиып стих,

Ты слова гордого “свобода”

Ни разу сердцем не постиг.

А. Фет

Фет всегда был апологетом чистого искусства. К революционерам он относился с неприязнью, как к бунтовщикам, ниспровергателей классической литературы презирал. Он, конечно, не был идеалистом, но, как многие поэты, был романтиком. И поклонялся всему прекрасному: природе, любви, верности. И конечно – Музе:

Заботливо храня твою свободу,

Непосвященных я к тебе не звал,

И рабскому их буйству я в угоду

Твоих речей не осквернял.

И муза была к нему благосклонна.

В своей философии Фет, наверное, склонялся к буддизму. По крайней мере в двойственность человеческого существования, в перерождение он верил. Как, кстати, и близкий к Фету по тематике (а в чем-то и по стилистике) Тютчев.

Тютчев заявлял откровенно:

О вещая душа моя!

О сердце, полное тревоги,

О как ты бьешься на пороге

Как бы двойного бытия!..

Фет высказывает эти же мысли более завуалировано, связывая их с образами вечности и любви:

…Я пронесу твой свет чрез жизнь земную,

Он мой – и с ним двойное бытие…

…Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом,

Я при свечах навела,

В два ряда свет – и таинственным трепетом Чудно горят зеркала…

Как и все творческие люди, Фет все время заглядывал в Зазеркалье. И в будущее. И его будущее – наше сегодня – благодарно поэту.

Он был твердо уверен, что имеет

полное право на отдых, на

удовольствия, на путешествие

во всех отношениях отличное.

И. Бунин

Иван Алексеевич Бунин – писатель сложный и противоречивый. Его произведения, при всей их занимательности, довольно не простые и своеобразные, заставляющие читателя размышлять над прочитанными страницами. При кажущейся простоте повествования его сюжеты имеют богатый подтекст, который открывается только вдумчивому и внимательному читателю.

Рассказ “Господин из Сан-Франциско” типичный для творчества писателя. При кажущейся внешней простоте рассказ включает основные авторские особенности: глубокий смысл, скрытую иронию, даже некоторую притчевость.

Уже с первых страниц повествования Бунин не скрывает своего отношения к герою, потратившему свою жизнь на иллюзию создания благополучия и в 58 лет только собравшемуся жить: “Он был уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия, на путешествие во всех отношениях отличное… во-первых, он был богат, а во-вторых, только что приступил к жизни”.

С самого начала рассказа писатель нагнетает обстановку, удерживая читателей в напряжении. Инстинктивно чувствуешь, что рассказ не может просто мирно повествовать о время провождении богатого американца. Ожидаешь подвоха в каждом повороте сюжета, а между тем писатель довольно подробно рассказывает о распланированном отдыхе богатой семьи. Очень интересно, что у главных героев повествования нет имен. Они не индивидуальные личности, способные привлечь чье-либо внимание, а денежные мешки, которые едут в Европу, Китай и Японию, как многие до них, после них тоже поедут. Казалось бы, жизнь должна быть прекрасна и щедра для этих “искателей удовольствий”, но оборачивается совершенно иной, незапланированной стороной. Деньгам неподвластна погода и “до самого Гибралтара пришлось плыть то в ледяной мгле, то среди бури с мокрым снегом”.

Пароход “Атлантида”, на котором путешествует семья американцев, похож на комфортабельный отель, жизнь которого строго распланирована так, чтобы доставлять удовольствие путешественникам. Но между тем во всем чувствуется фальшь, искусственность атмосферы, подчеркиваемая автором, описывающим нанятую пару влюбленных, “за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья… только один командир знал, что эта пара нанята играть в любовь…”.

Господин из Сан-Франциско был довольно щедр в пути, поэтому верил, что это обеспечит ему должный комфорт. Но погода в Италии выдалась дождливая, и путешественникам пришлось перебираться на Капри. По дороге туда путешественники страдают от жестокой качки, назойливых служителей, стремящихся комфортабельно разместить богатых гостей.

Наконец-то все трудности позади. Живи и радуйся, наслаждаясь солнцем, но тут умирает от удара господин из Сан-Франциско, и все повторяется уже как фарс, так как никакие деньги не спасают американца. Его засовывают в ящик из-под чая, непочтительно переправляя с места на место, пока не доставляют обратно на “Атлантиду”, где помещают в самом низу трюма.

Постепенно нагнетаемое напряжение вылилось в сарказм автора, описывающего влюбленных, давно надоевших друг другу, комфортабельный пароход, перевозящий глубоко в трюме безжизненное тело некогда всесильного богача. Наконец понимаешь, как все иллюзорно и условно в этом мире. И надо жить и пользоваться его благами ежеминутно, не откладывая на “лучшее будущее”, которого может не быть. И становится понятной метафора, которой автор почти завершает повествование. “Бесчисленные огненные глаза корабля были за снегом едва видны Дьяволу, следившему со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров, за уходящим в ночь и вьюгу кораблем. Дьявол был громаден, как утес, но громаден был и корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем”.

Вряд ли господин из Сан-Франциско поминал Бога, когда зарабатывал себе состояние. И совершенно логично, что в последний путь его провожает Дьявол…

Не раз перечитывая “Евгения Онегина”, я как-то не обращал внимания на одну очень

Важную для Пушкина тему – сопоставление счастья и долга. Мне это казалось само собой разумеющимся и поэтому не столь интересным. А ведь Пушкин очень глубоко разрабатывает эту тему.

Мать Татьяны любила одного человека, а оказалась вынужденной выйти замуж за другого, за Дмитрия Ларина. Сначала она очень горевала, плакала и даже “с супругом чуть не развелась”, но со временем смирилась и привыкла к такой жизни. Неужели, задаемся мы вопросом, действительно “привычка свыше нам дана: замена счастию она”?

Ведь Татьяну постигла та же участь, что и мать. Выйдя замуж за нелюбимого, она со временем обрела покой (“…она сидит покойна и вольна”), но не обрела счастья: по-прежнему любит Онегина. Евгений тоже раньше думал, что “вольность и покой замена счастью”, но впоследствии сам понимает, что это заблуждение.

И тут возникают у меня недоуменные вопросы. Почему же не соединяются Татьяна и Онегин, наконец-то взаимно любящие друг друга? Почему Татьяна не оставляет мужа? Что ее удерживает? Ведь Онегин полюбил ее. Сбылась мечта!

А все дело в том, что Татьяна выше собственного счастья ставит долг перед мужем, боится опозорить его, сделать ему больно. Но я другому отдана; Я буду век ему верна.

Это высочайшая мораль по понятиям самой Татьяны. Она не эгоистична. Она говорит Онегину, что раньше “лучше, кажется, была”. Но это не так. Духовная красота Татьяны не увяла, когда она стала богатой, знатной и признанной в обществе дамой. Только нравственный человек может предпочесть исполнение долга собственному счастью.

Татьяна с годами стала духовно богаче. Едва ли это приносит ей счастье. Ее сестра Ольга не очень-то задумывается над нравственными ценностями, живет в свое удовольствие, ни о чем не печалясь. Очень легко забыла Ленского. Вот ее-то как раз не обременяет чувство долга.

И вот что странно. Мы не осуждаем Ольгу за ее образ жизни, за ее легкомыслие и приспособляемость. А если бы Татьяна предпочла личное счастье супружескому долгу,

То едва ли мы это простили бы ей. Это была бы уже не Татьяна, порушилась бы цельность ее характера. И получается, что чем выше нравственность человека, тем выше к нему требования.

В поэме “Мертвые души” Гоголь ярко изобразил “хозяев страны”, помещиков, отвечающих за экономическое и культурное состояние России, за судьбу народа. Один из них, Ноздрев, предстает перед нами в 4 главе первого тома. Во время встречи в трактире Чичиков продолжает знакомиться с ним, а мы – начинаем. Вот чем важен эпизод.

Автор описывает Ноздрева так: “Это был среднего роста, очень недурно сложенный молодец с полными румяными щеками, с белыми, как снег зубами и черными как смоль бакенбардами. Свеж он был, как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его”.

Судя по портрету, энергии и сил герою не занимать. Куда же он их тратит?

Ноздрев рассказывает Чичикову, что возвращается с ярмарки, где “продулся в пух”. Так мы выясняем, что герой необыкновенно азартен. Причем, это касается не только различных игр. Ноздрев и врет, например, азартно. Он настолько любит фантазировать и хвалиться, что, похоже, давно утратил чувство реальности: ” А ведь будь только двадцать рублей в кармане, – продолжал Ноздрев, – именно не больше как двадцать, я отыграл бы все, то есть кроме того, что отыграл бы, вот как честный человек, тридцать тысяч сейчас положил бы в бумажник”.

В разговоре участвует третье лицо, зять Ноздрева Мишуев, который постоянно пытается спускать тестя с небес на землю. Но это невозможно. Ноздрев лжет “вдохновенно” и сам искренне, горячо верит в собственную болтовню! Кроме того, он немыслимо упрям, и свою неправоту никогда не признает. Например, в споре с Мишуевым по поводу собственного проигрыша Ноздрев сначала приводит доводы, не относящиеся к делу (“А ты думаешь, майор твой хорошо играет?”), а потом меняет тему и собеседника (“Зато, брат Чичиков, как покутили мы в первые дни!”). Но его реплика должна быть последней!

Героя также нельзя заставить замолчать или перебить, чтобы он выслушал пространный монолог собеседника. Ноздрев не имеет представления даже об элементарных правилах поведения в обществе. Такое ощущение, что воспитанием героя никто никогда не занимался, а ведь перед нами дворянин! Так Гоголь развенчал миф о представителях господствующего класса как людях высококультурных, образованных. Ноздрев даже здороваться не умеет. “Ба, ба, ба! – вскричал он вдруг, расставив обе руки при виде Чичикова. Какими судьбами?” Это вместо приветствия! Здесь же мы узнаем, что Ноздрев говорит Чичикову “ты”, хотя “он с своей стороны не подал к тому никакого повода”.

Ноздрев готов побрататься со всем миром, но такое “родство” налагает определенные обязательства на противоположную сторону. Герой как бы говорит: “Все мое – твое, однако и все, что есть у тебя, – давай мне”. Чужим имуществом Ноздрев пользуется без спросу и без всякого стеснения, последнее ему вообще не свойственно. Точно так же герой относится и ко времени других людей, поэтому на фразу Чичикова о том, что у него есть срочное дело, говорит: “Ну вот уж и дело! Уж и выдумал! Ах ты, Оподелдок Иванович!”

Ноздрев просто не понимает, как люди могут заниматься чем-то серьезным, работать. Жизнь для него – сплошной праздник, состоящий из пьяного разгула, карточной игры и псовой охоты. К развлечению герой постоянно готов и не знает в этом устали. Он легко находит друзей, подобных себе, таких же бестолковых кутил: “…как начали мы, братец, пить…Штабс-ротмистр Поцелуев… такой славный! усы, братец, такие! Бордо называет просто бурдашкой… Поручик Кувшинников… Ах, братец, какой премилый человек! вот уж, можно сказать, во всей форме кутила”.

Ноздрев очень эмоционален. Это можно понять хотя бы по тем эпитетам, которыми он наделяет друзей. Вообще людей герой четко делит на два лагеря: одни “премилые”, “славные”, другие же – “жидоморы”, “свинтусы”, “бестии”, “мошенники”, “подлецы”. Причем Ноздрев противоречив, “плохие” у него могут мгновенно стать “хорошими” и наоборот. Герой непредсказуем, поэтому Чичиков ведет себя очень осторожно. Боясь обидеть Ноздрева, он, например, рассматривает щенка и, что удивительно, находит нужные слова, чтоб похвалить покупку “приятеля”: говорит, что собака “доброй породы”, имеет “хорошее чутье”. В этом эпизоде Чичиков опять демонстрирует свое умение приспосабливаться к людям. На фамильярность Ноздрева, его грубость герой отвечает выносливостью, “олимпийским” спокойствием. Он терпит и поцелуи, и объятия “приятеля”, даже соглашается поехать к нему: “заеду я в самом деле к Ноздреву. Чем он хуже других, такой же человек, да еще и проигрался. Горазд он, как видно, на все, стало быть, у него даром можно кое-что выпросить”. Чичиков знает свое дело, он неуклонно движется к намеченной цели, преодолевая все преграды. Как опытный “бизнесмен”, герой постоянно ищет новые, более легкие пути получения выгоды. Но с Ноздревым Чичиков ошибся: с непредсказуемым человеком договориться нельзя.

Эпизод встречи героев в трактире раскрывает характеры, явные и скрытые, потенциальные возможности собеседников. Главным образом, автор здесь изображает Ноздрева, в натуре которого выделяется бесцельная активность. Свою неуемную энергию герой растрачивает впустую. Это прожигатель жизни, один из многих в галерее “мертвых душ”.

Речь в защиту Раскольникова

Выписка из судебного протокола

Пристав : Встать! Суд идет!

Судья : Слушается дело – Санкт-Петербург против Ивана Раскольникова. Он обвиняется по 102-й статье УК РФ в умышленном убийстве первой степени. Все стороны присутствуют. Слово предоставляется защите.

Адвокат : Господа присяжные заседатели! Господа судьи! Сейчас рассматривается дело моего подзащитного. Дело об убийстве. Умышленном. Это слово означает замысел, тайный сговор. Но кто же задумал данное убийство? Мой подзащитный? Что довело его до этого преступления? Давайте пошлем свой взгляд в глубь веков и увидим аналогию в прошлом. Сто двадцать лет назад в узенькой каморке лежал на кровати бывший студент Родион Раскольников и терзал себя планами убийства. Он был человеком высокого ума, как и мой подзащитный, и понимал всю сложность такого преступления.

Подсудимый давно стремился проверить себя как личность. Его стать я в журнале “Периодическая Речь” выводит идею о двух типах людей – обычных и сверхлюдей. Раскольников решился на преступление не ради денег, а ради самоутверждения; он хотел доказать себе и другим, что он “…не тварь дрожащая…”, но находится выше обычных людей, над серой безликой массой. К тому же, вспомните, обвиняемый ни копейки не потратил из унесенных денег. И Заметов говорил : “Убить – убил, а обокрасть толком то не сумел…”. Напротив, я хочу обратить Ваше внимание на духовные качества подзащитного. Еще учась в университете, он взял на себя заботу о своем бедном товарище и его престарелом отце; он выносит из горящего дома людей, становится лучшим другом семьи Мармеладовых. Разве эти факты не характеризуют Раскольникова с самой лучшей стороны? И только страстное стремление доказать всем и каждому свое превосходство заставило принять обвиняемого план преступления.

План был безупречен, но только одну вещь не учел составитель – слабость человеческого духа. И это неудивительно, потому что автором этого плана являлся не Раскольников. Замысел преступления рождала Среда, окружающая Родиона, вся та грязь и слякоть, которой так много было вокруг.

Если бы Раскольников жил в “Петербурге небожителей”, пришла бы ему на ум идея об убийстве? О чем еще может думать человек, существующий в “…крошечной клетушке, имевшей самый жалкий вид, и до того низкой, что вот-вот стукнешься головой…”. “…Отставшие, желтого цвета обои…” вызывают такое же расслоение в душе, калеча и ломая ее навсегда. Как гроб видится нам постель Раскольникова – “…неуклюжая большая софа…”, которую, как саван, сплошь покрывают лохмотья. Выгляните на улицу : желтые, пыльные, высокие дома с “дворами-колодцами”, “слепыми окнами”, выбитые стекла, развороченный асфальт – человек не может долго существовать в таком кошмаре без вреда для своего рассудка. Этот ужас нельзя выразить, но его можно назвать. Это одно-единственное слово. И хотите ли Вы узнать это слово, господа присяжные заседатели? Этот монстр – …

(пауза)

– … Петербург!!!

(волнение в зале)

“…Вонючий, пыльный, зараженный городом воздух…” разлагающе подействовал на личность Раскольникова. В его теле борются два сознания – циничное, низкое, преступное, принадлежащее городу, и доброе, отзывчивое, сострадательное, пронизанное всей сущностью подлинной души Родиона. Из-за противостояния этих двух разумов Раскольников совершал подчас противоречащие вещи : он разрывался, когда отдал деньги Катерине Ивановне; то хотел защитить, то бросить девочку на бульваре; пришел в контору с желанием сознаться, и тут же затуманивает мозги Порфирию Петровичу. У Раскольникова происходило раздвоение личности, вызванное грубейшим вмешательством Петербурга во внутренний мир обвиняемого. Для окружающих Родион и мой подзащитный казались больными людьми, не способными связно мыслить. Но это являлось лишь следствием их тяжких дел, наказанием, которое всегда следует за преступлением.

О, господа присяжные заседатели! Не поддаются описанию муки, которые испытал на себе Раскольников! Подозрительность подсудимого превысила все границы : в каждом человеке он видел потенциального обличителя. На этой же почве случилось и его болезнь – землетрясение, расколовшее внутренний мир Родиона и причинившее ему невыносимые страдания. Те гордость и настойчивость, которые были лучшими чертами его характера, обратились против его.

Но Раскольников не сдается, не падает духом! Он гордо, молча несет свой крест до конца. Петербург сделал страшную вещь с подзащитным – он извратил его изнутри, превратил из доброго, честного, любящего сына, друга и брата в молоха, разрушителя, машину! И после этого Вы скажете, что Раскольников виновен?! Настоящий убийца, сгубивший множество жизней – Петербург!

Судья : Спасибо, господин адвокат. Суд удаляется на совещание.

(Прошло два часа. В зале происходит что-то невероятное. Слышны крики : “Виновен…! – Не виновен…”. Судья вынужден призвать к порядку и удалить некоторых из зала заседаний. Дверь открывается и входят присяжные.)

Судья : Господа присяжные заседатели! Готов ли вердикт?

1-й присяжный : Готов, господин судья.

Судья : Огласите его.

1-й присяжный : В своей речи господин адвокат провел параллель между преступлением настоящим и преступлением, которое было совершено сто двадцать лет назад. И там, и здесь – умышленное убийство. Но как заметил господин адвокат, в обоих случаях ответственен не обвиняемый, а среда, окружение. Те преступления страшны. Их кровь всплывет и через сто, и через тысячу лет. Поэтому мы вынесли решение : по статье 102-й УК РФ признать виновным в убийстве 1-й степени и приговорить к высшей мере наказания…

(пауза)

… город Петербург!!!

(крики, удивление в зале)

Судья : Утверждаю!