Category: Сочинения по литературе

В русской литературе жанр деревенской прозы заметно отличается от всех остальных жанров. В чем же причина такого отличия? Об этом можно говорить исключительно долго, но все равно не прийти к окончательному выводу. Это происходит потому, что рамки этого жанра могут и не умещаться в пределах описания сельской жизни. Под этот жанр могут подходить и произведения, описывающие взаимоотношения людей города и деревни, и даже произведения, в которых главный герой совсем не сельчанин, но по духу и идее эти произведения являются не чем иным, как деревенской прозой. ф

В зарубежной литературе очень мало произведений подобного типа. Значительно больше их в нашей стране. Такая ситуация объясняется не только особенностями формирования государств, регионов, их национальной и экономической спецификой, но и характером, “портретом” каждого народа, населяющего данную местность. В странах Западной Европы крестьянство играло незначительную роль, а вся народная жизнь кипела в городах. В России издревле крестьянство занимало самую главную роль в истории. Не по силе власти (на – оборот – крестьяне были самыми бесправными), а по духу – крестьянство было и, наверное, по сей день остается движущей силой российской истории. Именно из темных, невежественных крестьян вышли и Стенька Разин, и Емельян Пугачев, и Иван Болотников, именно из-за крестьян, точнее из-за крепостного права, происходила та жестокая борьба, жертвами которой стали и цари, и поэты, и часть выдающейся русской интеллигенции XIX века. Благодаря этому произведения, освещающие данную тему, занимают особое место в литературе.

Современная деревенская проза играет в наши дни большую роль в литературном процессе. Этот жанр в наши дни по праву занимает одно из ведущих мест по читаемости и популярности. Современного читателя волнуют проблемы, которые поднимаются в романах такого жанра. Это вопросы нравственности, любви к природе, хорошего, доброго отношения к людям и другие проблемы, столь актуальные в наши дни. Среди писателей современности, писавших или пишущих в жанре деревенской прозы, ведущее место занимают такие писатели, как Виктор Петрович Астафьев (“Царь-рыба”, “Пастух и пастушка”), Валентин Григорьевич Распутин (“Живи и помни”, “Прощание с Матерой”), Василий Макарович Шукшин (“Сельские жители”, “Любавины”, “Я пришел дать вам волю”) и другие.

Особое место в этом ряду занимает Василий Макарович Шукшин. Его своеобразное творчество привлекало и будет привлекать сотни тысяч читателей не только в нашей стране, но и зарубежом. Ведь редко можно встретить такого мастера народного слова, такого искреннего почитателя родной земли, каким был этот выдающийся писатель.

Василий Макарович Шукшин родился в 1929 году, в селе Сростки Алтайского края. И через всю жизнь будущего писателя красной нитью пролегла красота и суровость тех мест. Именно благодаря своей малой родине

Шукшин научился ценить землю, труд человека на этой земле, научился понимать суровую прозу сельской жизни. Уже с самого начала творческого пути он обнаружил новые пути в изображении человека. Его герои оказались непривычными и по своему социальному положению и по жизненной зрелости, и по нравственному опыту. Став уже вполне зрелым молодым человеком, Шукшин отправляется в центр России. В 1958 году он дебютирует в кино (“Два Федора”), а также и в литературе (“Рассказ в телеге”). В 1963 году Шукшин выпускает свой первый сборник – “Сельские жители”. А в 1964 году его фильм “Живет такой парень” удостаивается главной премии на фестивале в Венеции. К Шукшину приходит всемирная известность. Но он не останавливается на достигнутом. Следуют годы напряженной и кропотливой работы. Например, в 1965 году выходит его роман “Любавины” и в то же время на экранах страны появляется фильм “Живет такой парень”. Только по одному этому примеру можно судить с какой самоотдачей и интенсивностью работал художник.

А может это торопливость, нетерпение? Или желание немедленно утвердить себя в литературе на самой прочной – “романной” – основе? Безусловно это не так. Шукшиным было написано всего два романа. И как говорил сам Василий Макарович, его интересовала одна тема: судьбы русского крестьянства. Шукшин сумел задеть за живое, пробиться в наши души и заставит нас потрясенно спросить: “Что с нами происходит”? Шукшин не щадил себя, торопился, чтобы успеть сказать правду, и этой правдой сблизить людей. Он был одержим одной мыслью, которую хотел додумать вслух. И быть понятым! Все усилия Шукшина – творца были направлены к этому. Он считал: “Искусство – так сказать, чтобы тебя поняли…” С первых шагов в искусстве Шукшин объяснял, спорил, доказывал и мучился, когда не был понят. Ему говорят, что фильм “Живет такой парень” – это комедия. Он недоумевает и пишет послесловие к фильму. Ему подкидывают на встрече с молодыми учеными каверзный вопрос, он тушуется, а потом садится за статью (“Монолог на лестнице”).

Колыбелью, с которой началась творческая жизнь Шукшина, которая дала толчок к развитию его потрясающих творческих сил, стала деревня. Память, размышления о жизни вели его в село, здесь он распознавал “острейшие схлесты и конфликты”, которые побуждали к широким размышлениям над проблемами современной жизни общества. Начало многих исторических явлений и процессов Шукшин видел в послевоенной деятельности. После войны он подался в город, как и многие в то время. Будущий писатель работал слесарем во Владимире, строил литейный завод в Калуге, был разнорабочим, грузчиком, учеником маляра, восстанавливал разрушенные войной железные дороги. Наверное, вся ужасная картина разрушенной, сожженной послевоенной земли повлияла на Василия Шукшина, заставила взяться за перо. “Сама потребность взяться за перо лежит, думаю, в душе растревоженной. Трудно найти другую такую побудительную причину, которая заставит человека, что-то знающего, поделиться своим знанием с другими людьми” – писал Шукшин. Неизгладимый след на творчестве Василия Шукшина оставила самобытность и колорит деревенской жизни. В народности искусства этого писателя заключены объяснения феноменальности его дарования, его естественности, высокой простоты и артистизма. В творчестве Шукшина, в его личности, биографии самобытно выразились характер народа, духовное состояние, условие его бытия в эпоху 40-70-х годов – послевоенного тридцатилетия.

Где брал материал для своих произведений писатель? Везде, там, где живут люди. Какой это материал, какие герои? Тот материал, и те герои, которые редко раньше попадали в сферу искусства. И понадобилось, чтобы явился из глубин народных крупный талант, чтобы с любовью и уважением рассказал о своих земляках простую, строгую правду. А правда эта стала фактом искусства, вызвала любовь и уважение к самому автору. Герой Шукшина оказался не только незнакомым, а отчасти непонятным. Любители “дистиллированной” прозы требовали “красивого героя”, требовали, чтобы писатель выдумывал, чтобы не дай бог не растревожить собственную душу. Полярность мнений, резкость оценок возникали, как ни странно, именно потому, что герой не выдуман. А когда герой представляет собой реального человека, он не может быть только нравственным или только безнравственным. А когда герой выдуман в угоду кому-то, вот здесь полная безнравственность. Не отсюда ли, от непонимания творческой позиции Шукшина, идут творческие ошибки восприятия его героев. Ведь в его героях поражают непосредственность действия, логическая непредсказуемость поступка: то неожиданно подвиг совершит, то вдруг сбежит из лагеря за три месяца до окончания срока.

Сам Шукшин признавался: “Мне интереснее всего исследовать характер человека-недогматика, человека, не посаженного на науку поведения. Такой человек импульсивен, поддается порывам, а следовательно, крайне естественен. Но у него всегда разумная душа”. Герои писателя действительно импульсивны и крайне естественны. И поступают так они в силу внутренних нравственных понятий, может ими самими еще неосознанных. У них обостренная реакция на унижение человека человеком. Эта реакция приобретает самые различные формы. Ведет иногда к самым неожиданным результатам.

Обожгла боль от измены жены Серегу Безменова, и он отрубил себе два пальца (“Беспалый”).

Оскорбил очкарика в магазине хам продавец, и он впервые в жизни напился и попал в вытрезвитель (“А поутру они проснулись…”) и т. д. и т. п.

В таких ситуациях герои Шукшина могут даже покончить с собой (“Сураз”, “Жена мужа в Париж провожа – ла”). Нет, не выдерживают они оскорблений, унижений, обиды. Обидели Сашку Ермолаева (“Обида”), “несгибаемая” тетя-продавец нахамила. Ну и что? Бывает. Но герой Шукшина не будет терпеть, а будет доказывать, объяснять, прорываться сквозь стенку равнодушия. И…схватится за молоток. Или уйдет из больницы, как это сделал Ванька Тепляшин, как это сделал Шукшин (“Кляуза”). Очень естественная реакция человека совестливого и доброго…

Нет, Шукшин не идеализирует своих странных, непутевых героев. Идеализация вообще противоречит искусству писателя. Но в каждом из них он находит то, что близко ему самому. И вот, уже не разобрать, кто там вызывает к человечности – писатель Шукшин или Ванька Тепляшин.

Шукшинский герой, сталкиваясь с “узколобым гориллой”, может в отчаянии сам схватиться за молоток, чтобы доказать неправому свою правоту, и сам Шукшин может сказать : “Тут надо сразу бить табуреткой по голове – единственный способ сказать хаму, что он сделал нехорошо” (“Боря”). Это чисто “шукшинская” коллизия, когда правда, совесть, честь не могут доказать, что они – это они. А хаму так легко, так просто укорить совестливого человека. И все чаще столкновения героев Шукшина становятся драматическими для них. Шукшина многие считали писателем комическим, “шутейным”, но с годами все отчетливее обнаруживалась односторонность этого утверждения, как, впрочем, и другого – о “благодушной бесконфликтности” произведений Василия Макаровича. Сюжетные ситуации рассказов Шукшина остроперепетийны. В ходе их развития комедийные положения могут драматизироваться, а в драматических обнаруживается нечто комическое. При укрупненном изображении необычных, исключительных обстоятельств, ситуация предполагает их возможный взрыв, катастрофу, которые, разразившись, ломают привычный ход жизни героев. Чаще всего поступки героев определяют сильнейшее стремление к счастью, к утверждению справедливости (“Осенью”).

Писал ли Шукшин жестоких и мрачных собственников Любавиных, вольнолюбивого мятежника Степана Разина, стариков и старух, рассказывал ли о разломе сеней, о неизбежном уходе человека и прощании его со всеми земными, ставил ли фильмы о Пашке Когольникове, Иване Расторгуеве, братьях Громовых, Егоре Прокудине, он изображал своих героев на фоне конкретных и обобщенных образов – реки, дороги, бесконечного пространства пашни, родного дома, безвестных могил. Шукшин понимает этот центральный образ всеобъемлющим содержанием, решая кардинальную проблему: что есть человек? В чем суть его бытия на Земле?

Исследование русского национального характера, складывавшегося на протяжении столетий и изменений в нем, связанных с бурными переменами XX века, составляет сильную сторону творчества Шукшина.

Земное притяжение и влечение к земле – сильнейшее чувство земледельца. Родившееся вместе с человеком образное представление о величии и мощи земли, источнике жизни, хранители времени и ушедших с ним поколений в искусстве. Земля – поэтически многозначительный образ в искусстве Шукшина: дом родной, пашня, степь, Родина, мать – сыра земля… Народно-образные ассоциации и восприятия создают цельную систему понятий национальных, исторических и философских: о бесконечности жизни и уходящей в прошлое цели поколений, о Родине, о духовных связях. Всеобъемлющий образ земли – Родины становятся центром тяготения всего содержания творчества Шукшина: основных коллизий, художественных концепций, нравственно-эстетических идеалов и поэтики. Обогащение и обновление, даже усложнение исконных понятий о земле, доме в творчестве Шукшина вполне закономерно. Его мировосприятие, жизненный опыт, обостренное чувство родины, художническая проникновенность, рожденные в новую эпоху жизни народа, обусловили такую своеобразную прозу.

Первой попыткой осмысления В. Шукшиным судеб русского крестьянства на исторических изломах, стал роман “Любавины”. В нем речь шла о начале 20-х годов нашего столетия. Но главным героем, главным воплощением, сосредоточием русского национального характера для Шукшина являлся Степан Разин. Именно ему, его восстанию, посвящен второй и последний роман Шукшина “Я пришел дать вам волю”. Когда впервые заинтересовался Шукшин личностью Разина, сказать трудно. Но уже в сборнике “Сельские жители” начинается разговор о нем. Был момент, когда писатель понял, что Степан Разин какими-то гранями своего характера абсолютно современен, что он – сосредоточие национальных особенностей русского народа. И это драгоценное для себя открытие Шукшин хотел донести до читателя. Сегодняшний человек остро ощущает, как “сократилась дистанция между современностью и историей”. Писатели, обращаясь к событиям прошлого, изучают их с позиции людей XX столетия, ищут и находят те нравственные и духовные ценности, которые необходимы в наше время. Проходит несколько лет после окончания работы над романом “Любавины”, и Шукшин на новом художественном уровне пытается исследовать процессы, происходящие в русском крестьянстве. Поставить фильм о Степане Разине было его мечтой. К ней он возвращался постоянно. Если принять во внимание природу шукшинского дарования, вдохновлявшегося и питавшегося живой жизнью, учесть, что он сам собирался играть роль Степана Разина, то от фильма можно было бы ожидать нового глубокого проникновения в русский национальный характер. Одна из лучших книг Шукшина так и называется – “Характеры” – и само это название подчеркивает пристрастие писателя к тому, что скаладывалось в определенных исторических условиях.

В рассказах, написанных в последние годы, все чаще звучит страстный, искренний авторский голос, обращенный прямо к читателю. Шукшин заговорил о самом главном, наболевшем, обнажая свою художническую позицию. Он словно почувствовал, что его герои не все могут высказать, а сказать обязательно надо. Все больше появляется “внезапных”, “навыдуманных” рассказов от самого себя Василия Макаровича Шукшина. Такое открытое движение к “неслыханной простоте”, своеобразной обнаженности – в традициях русской литературы. Тут собственно уже не искусство, выход за его пределы, когда душа кричит о своей боли. Теперь рассказы – сплошное авторское слово. Интервью – обнаженное откровение. И везде вопросы, вопросы, вопросы. Самые главные о смысле жизни.

Искусство должно учить добру. Шукшин в способности чистого человеческого сердца к добру видел самое дорогое богатство. “Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке”, – говорил он.

С этим жил, в это верил Василий Макарович Шукшин.

Прозу Антона Павловича Чехова отличает лаконичность, точность выбора лексики и метафор, тонкий юмор. Писатель является непревзойденным мастером короткого рассказа. На страницах его произведений поет и пляшет, плачет и смеется подлинная Русь. Чехов удивительно зорко видит малейшую фальшь, пошлость и умеет выставить их на всеобщее осмеяние в своих произведениях. Рассказ “Хамелеон” поначалу кажется очень забавным. Очу-мелов хочет создать видимость добросовестной службы, когда идет через базарную площадь. “За ним шагает рыжий городовой с решетом, доверху наполненным конфискованным крыжовником”. Полицейский надзиратель пытается разобраться в “запутанном деле Хрюкина”. “Он сотрясает” воздух, грозит “мерзавцам” штрафом, но вскоре узнает, что возмутитель спокойствия – жалкая собачонка – принадлежит генералу Жигалову. Тут же Очумелов меняет тон, обвиняя полупьяного Хрюкина во всех грехах. Очумелов еще не раз поменяет свою точку зрения, а читатели догадаются о внутренней буре, тревожащей полицейского надзирателя, по короткой фразе: “Сними-ка, Елдырин, с меня пальто” или: “Надень-ка, брат Елдырин, на меня пальто…” Постепенно чувствуешь, что смех заменяется грустью: как же унижен человек, если он лебезит даже не перед генералом, а перед его собачонкой! Заканчивается рассказ, как и начинается: Очумелов продолжает свой путь по базарной площади, только теперь он грозит не неизвестному хозяину собачонки, а Хрюкину: “Я еще доберусь до тебя!” Кольцевая композиция рассказа помогает автору подчеркнуть основную мысль рассказа – для Очумелова важна не истина, а преклонение перед сильными мира сего. От них зависит его карьера и благополучие, больше его ничего не волнует. Но и Хрюкин не вызывает симпатии и сочувствия читателя. Развлечение этого полупьяного человека совершенно не подходящее к его возрасту. Скуки ради он издевается над беззащитным щенком. “Он, ваше благородие, цигаркой ей в харю для смеха, а она – не будь дура, и тяпни… Вздорный человек, ваше благородие!” Несколько другого плана рассказ “Злоумышленник”. Тут автор показывает забитого и неграмотного мужика, пойманного на месте преступления за отвинчиванием гаек от рельсов. Следователь пытается объяснить, что “Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убил!”. Денису Григорьеву это не понять. Он с усмешкой возражает: “Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил Господь, а тут крушение… людей убил…” И опять, как обычно у Чехова, сквозь смех проступают слезы. На душе остается тоска. Человека судят и наказывают, а ему невдомек, он никак не может понять, что совершил преступление. Название рассказа “Злоумышленник” звучит как насмешка и осуждение властям, доведшим свой народ до положения бессловесных рабов, не понимающих законов, по которым вынуждены жить. Рассказы А. П. Чехова явились новым этапом в развитии русской классической литературы. Кажется, сама жизнь шагнула на страницы произведений писателя. Внешняя простота повествования только подчеркивает глубокий внутренний смысл произведений и мастерство автора.

Но знаю я, что лживо, а что свято, –

Я понял это все-таки давно.

Мой путь один, всего один, ребята,

Мне выбора, по счастью, не дано.

В. Высоцкий

Владимир Высоцкий рассказал нам почти обо всем, чем жил народ. И о войне, которую увидел не только глазами мальчика, но и с точки зрения умудренного бойца Великой Отечественной, и о космонавтах, спортсменах, альпинистах, шоферах, моряках, поэтах – обо всем. Кроме того, он был прекрасный фельетонист, сатирик. Остроте и злободневности его песен-шуток может позавидовать опытный журналист.

Думается, что если бы он не был великолепным актером, то такая многогранность тем оказалась бы ему не под силу. Надо уметь перевоплощаться не только внешне, но и духовно, чтобы ощутить себя бойцом штрафного батальона, скалолазом, подводником, больным психушки, боксером…

…Лечь бы на дно, как подводная лодка,

Чтоб не могли запеленговать.

Часто скорбь, неумение быть таким, как все, заставляли поэта грустить, замыкаться в себе. Его ставшая классической “Охота на волков”

* лучшее выражение этих противоречий. Он действительно считал себя травимым, как многие ранимые творческие люди, опередившие свое время. Но Высоцкий был уверен, что вырвется из загона:

*

Только я из окруженья вышел

За флажки, жажда жизни сильней…

Высоцкий вырос из Окуджавы, но отличен от него, как Маяковский от Есенина, как Бетховен от Моцарта. Не зря первый сборник его стихов-песен был назван “Нерв”. Слабый музыкант, он пел на нервах, на пределе чувств, но и был он обнаженным нервом нашей эпохи – ее совестью.

…Я не люблю, когда невинных бьют,

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более, когда в нее плюют.

Его жизнь оказалась короткой, но, словно вспыхнувший в атмосфере метеор, он оставил нам ярчайшее впечатление “о времени и о себе”. В России не было дома, где не звучал бы его хрипловатый голос с неподражаемым распевом согласных. Использование полузабытых терминов, символических образов, простонародных выражений, жаргона, необычные эпитеты создавали в его стихах яркие характеры персонажей; глубина и содержательность небольших стихотворных очерков уникальна. И, что необычайно важно для всенародного барда, Высоцкий был абсолютно честен в своем творчестве:

Меня опять ударило в озноб.

Грохочет сердце, словно в бочке камень.

Во мне сидит мохнатый, злобный жлоб

С мозолистыми, цепкими руками. .

Когда, мою заметив маету,

Друзья бормочут: – Снова загуляет… –

Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу. .. .

..Я оправданья вовсе не ищу, –

Пусть жизнь уходит, ускользает, тает,

Но я себе мгновенья не прощу,

Когда меня он вдруг одолевает.

Сатира его над уродливыми явлениями жизни так же необычна. Чаше всего писатели и поэты иронизируют над собой, через себя показывают окружающую реальность. Высоцкий каждый раз создает самостоятельного персонажа: чаще всего мещанина, обывателя. И тут он весьма схож с Зощенко. Чего стоит его, тоже ставший классическим, диалог у телевизора:

…Тут на работе так накувыркаешься,

Придешь домой – там ты сидишь.

Ну и меня, конечно, Зин,

Тотчас же тянет в магазин,

А там – друзья, ведь я же, Зин,

Не пью один.

Высоцкий не чужд философии. И его рассуждения о смысле жизни не менее глубоки, чем сатира:

…Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,

Если, конечно, и ту и другую раздеть…

…Голая Правда божилась, клялась и рыдала,

Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах.

Грязная Ложь чистокровную лошадь украла

И ускакала на длинных и тонких ногах.

Хоть и редко, часто завуалированно, в строках Высоцкого проскакивает нежная лирика. И тут он опять схож с Маяковским.

Я поля влюбленным постелю,

пусть поют во сне и наяву!

Я дышу – и, значит, я люблю!

Я люблю – и, значит, я живу!

Кем же он был больше – Владимир Высоцкий? Поэтом? Певцом, бардом? Актером? Так ли это важно? Важно, что он был личностью!

Его любимая роль в театре, роль, о которой мечтают все артисты, – Гамлет. Играл он ее по-своему, и – блестяще. В жизни он всегда был немного Гамлетом:

Я знал, что, отрываясь от земли,

Чем выше мы – тем жестче и суровей.

Я шел спокойно прямо в короли

И вел себя наследным принцем крови…

Это стихотворение так и называлось: “Мой Гамлет”.

… Я прозревал, глупея с каждым днем,

Я прозевал домашние интриги.

Не нравился мне век, и люди в нем

Не нравились…

И концовка этой, не слишком известной, песни-монолога – жизненный критерий поэта:

…гениальный всплеск похож на бред,

В рожденье смерть проглядывает косо.

А мы все ставим каверзный ответ.

И не находим нужного вопроса.

Судьба не всегда сурова к гениям. После легализации Высоцкого, после его смерти написано много исследовательских статей о его творчестве. Но эти статьи всего лишь “написаны”, о них нельзя сказать, как о стихах Высоцкого, – “созданы”. Конечно, надо считать удачей, что, создав своеобразный синтез городского жесткого романса с соленой народной песней, он не скатился до пошлости, как многие “модные” исполнители, понаехавшие в последнее время из эмиграции в Россию. Удачей можно считать и то, что в этот период магнитофоны стали доступны рядовым советским труженикам. Но бардов в то время было не так уж мало, а лишь Высоцкого с одинаковым удовольствием слушали и эстеты, и снобы, и работяги, и власть имущие.

Может, успех пришел за счет ранних воровских песен? Кому, как не жителям России, любить зековские песни – как-никак, у нас в стране тогда сидел каждый третий, а каждый второй мог сесть.

Мне нельзя на волю,

Не имею права,

Можно лишь от двери

До стены.

Мне нельзя налево,

Мне нельзя направо,

Можно только неба кусок,

Можно только сны…

А может, сатира принесла такую популярность. Не анекдоты на кухне, с оглядкой, а откровенная издевка вслух, под музыку:

Мы бдительны – мы тайн не разболтаем.

Они в надежных, жилистых руках.

К тому же этих тайн мы знать не знаем,

Мы умникам секреты доверяем,

А мы, даст Бог, походим в дураках.

Или же – глубокое понимание каждого типажа, каждого мини-героя песен-новелл, песен-эссе, песен-очерков:

Жил я с матерью и батей

На Арбате, век бы так,

А теперь я в медсанбате

На кровати, весь в бинтах.

Что нам слава, что нам Клава –

Медсестра и белый свет.

Помер мой сосед, что справа,

Тот, что слева, – еше нет.

Не зря же в народе считали, что Высоцкий отбывал срок, работал шофером-дальнобойшиком, ходил на судне матросом, был пограничником, воевал с фашистами, был спортсменом – всего не перечислишь.

И нас хотя расстрелы не косили,

Но жили мы, поднять не смея глаз.

Мы тоже дети страшных лет России –

Безвременье вливало водку в нас.

Вот где скорее всего кроется ответ – вышедший из народа народный поэт. С народным, привычным языком, с народными, простыми на первый взгляд, нуждами, со всенародным “недостатком”, да ещЪ вдобавок нелегальный, непризнанный официально!

…И об стакан бутылкою звеня,

Которую извлек из книжной полки,

Он выпалил: “Да это ж про меня!

Про нас про всех, какие к черту волки?!”

Ну все – теперь, конечно, что-то будет,

Уже три года – в день по пять звонков.

Меня зовут к себе большие люди,

Чтоб я им пел “Охоту на волков”.

А еще Высоцкого, конечно же, любили за искренность:

…Я от суда скрываться не намерен:

Коль призовут – отвечу на вопрос.

Я до секунд всю жизнь свою измерил

И худо-бедно, но тащил свой воз.

Но знаю я, что лживо, а что свято –

Я понял это все-таки давно.

Мой путь один, всего один, ребята,

Мне выбора, по счастью, не дано.

Русские былины являются замечательным образцом устного народного творчества. В них отразилось не только общенародное понимание доброты, справедливости, чести, но и представления Русских людей о героизме и народных героях.

Илья Муромец – главный герой многих былин и преданий. Его отличает не только богатырская сила, но и гордость, чувство справедливости, умение побеждать. Никакой враг не страшен русской земле, пока на ее страже стоит Илья Муромец. С любовью говорит народ о своем герое: он и “удаленький добрый молодец”, и “славный богатырь да святорусский”.

У славного Чернигова встретился Илья Муромец с врагами:

Нагнано-то силушки черным-черно,

А и черным-черно, как черна ворона.

Так пехотою никто тут не прохаживает,

На добром коне никто тут не проезживает,

Только богатырю под силу разогнать эту “силу великую”, и он великолепно справляется со своей задачей. Илье не стоило большого труда победить злодея, погубившего много русского народа и сделавшего непроезжей прямую дорогу в стольный Киев-град. Злодей этот – Соловей-разбойник. Поделом ему!

Еще один народный герой, воспеваемый в былинах, – Микула Селянинович. И если Илья Муромец – воин, то Микула Селянинович – крестьянин-богатырь. Беззаветно любит он свою землю и труд, связанный с ней:

Как орет в поле оратай, посвистывает,

А бороздочки он да пометывает,

А пенья-коренья выворачивает,

А большие-то каменья в борозду валит.

Русская земля дает крестьянину силу богатырскую, поэтому и сошка у него – не поднять десятерым. Серьезный, хотя и добросердечный, Микула Селянинович с готовностью придет на помощь нуждающимся, защитит слабых и, конечно, не даст спуску врагам.

Вот какие молодцы-богатыри исстари составляли славу и гордость русской земли.

Началось все с лицея. Для Пушкина лицей был не только источником дорогих воспоминаний, но и местом на земле, которое определило его мировоззрение и убеждения.

Одной из задач преподавателей лицея было воспитание в молодых людях чувства чести и гражданского долга. Лицей дал России целую плеяду революционеров и прекрасных поэтов.

В лицее Пушкин впервые начал задумываться о цели и смысле своей жизни. Надо сказать, что, учась в лицее, трудно было не стать вольнолюбцем, потому что почти все его педагоги были передовыми людьми тогдашнего общества.

Там же друзьями будущего великого поэта стали будущие декабристы и будущие известные поэты. Среди них – Пущин, Кюхельбекер, Дельвиг. Атмосфера в лицее была весьма свободной, и поэтическое братство вырастало гармонично.

Особенно напряженным творческим горением отмечены петербургские дни поэта. В столице Пушкин близко сходится с декабристами М. Луниным, М. Орловым, И. Якушкиным. Тогда же укрепляется дружба поэта с Чаадаевым.

Но, симпатизируя декабристам, Пушкин, придерживался несколько иных взглядов. Как сейчас принято говорить, Пушкин, несмотря на все свое вольнодумие, оставался законопослушным гражданином. Он не представлял себе революцию как хаотическую борьбу со всем старым. По его разумению, все должно было происходить в законных границах.

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И рабство, падшее по мании царя,

И над отечеством свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Как видим, поэт считал, что освобождение должно исходить от верхов, а не от низов. Это цивилизованные формы внедрения общественных и политических свобод без кровопролития.

Сейчас трудно сказать, кто был больше прав, но и Пушкин, и декабристы, и каждый прогрессивно мыслящий человек того времени сделали для России великое дело: приблизили ее к цивилизованному миру.

После подавления восстания декабристов Пушкин не отрекается от своих друзей и единомышленников. Он поддерживает связь со ссыльными. Пишет им в Сибирь письма со стихами. Поддерживает их дух:

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут – и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут.

Пушкин был потрясен, узнав о казни пятерых декабристов. Рисунок виселицы стал часто появляться в его черновиках. Поэт явно не ожидал от царя такого поступка. Видимо, с той поры царь перестал быть для него запретной для критики фигурой. Он желает краха самовластью:

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

Это не замедлило сказаться на отношении к поэту государственных чиновников и царя. Началась травля гения бездарностями от власти. Они грубым образом вторглись и в личную жизнь поэта, лишили покоя на родной земле и в конце концов поставили великого поэта под дуло пистолета.

Необходимо сказать несколько слов о том, как А. С. Пушкин относился к друзьям, как понимал дружбу.

Пушкин был сам щедр на дружбу, поэтому он всегда имел много друзей, которым посвятил многие стихи. Стихотворение “И. И. Пущину” было написано Пушкиным в Михайловском. Пущин был первым человеком, который навестил поэта в ссылке, несмотря на запрет. Пушкин нежно отзывается о друге.

После окончания лицея выпускники решили ежегодно собираться 19 октября. В те годы, когда Пушкин был в ссылке, он не раз присылал друзьям свое приветствие, в котором сердечно обращался к бывшим лицеистам, говорил об их дружбе. Многие стихи Пушкина согреты нежностью, чувством любви к друзьям.

Это мы видим и в стихотворении “19 октября 1825 года”. Поэт не любил светское общество, ему приятнее был тесный круг друзей. Пушкина объединяло с его лицейскими друзьями кипение ума, любовь к искусству. Такая дружба самая высокая, самая глубокая. Такое высокое содержание вкладывает Пушкин в понимание чувства дружбы.

Очевидцы свидетельствуют, что на смертном одре последние прощальные слова Пушкина были обращены к книгам. Друзья стояли рядом. Никто не обиделся и не удивился. Пушкин заслужил право и на эту последнюю для него на земле вольность, которая становится понятной, если вспомнить, что А. С. Пушкин всю свою жизнь отдал словесности. Книги были его лучшими друзьями, он никогда не расставался с ними. И стоявшие возле умирающего поэта люди понимали это.

Но как забавно, что в конце абзаца,

Корректору и веку вопреки,

Тень русской ветки будет колебаться

На мраморе моей руки.

В. В. Набоков

” К середине 1936, незадолго перед тем, как навсегда покинуть Берлин и уже во Франции закончить “Дар”, я написал уже, наверное, четыре пятых последней его главы, когда от основной массы романа вдруг отделился маленький спутник и стал вокруг него вращаться”, – так сказал сам Набоков об этом рассказе в предисловии к одному из своих сборников. Логично и доказательно выглядит авторская рецензия, и читатель хочет поверить, что “Круг” – только довесок, хотя и “со своей орбитой и своей расцветкой пламени”, к “Дару”, одна из карточек с записями сцен будущей книги, которая в общей картине оказалась лишнейЕ Не верьте этому “наименее русскому из всех русских писателей” на слово! Его слова о себе – виртуозная игра, цель которой – перепутать указатели в “коридорах памяти”, создать свою жизнь для биографов так, как он создавал судьбы героев для читателей. На самом деле, впервые “Круг” был опубликован на два года раньше указанной Набоковым даты под незатейливым названием “Рассказ”. Т. е. не “Круг” отделился от “Дара”, скорее, большая часть романа выросла из “Рассказа”. Говоря о “Круге” как о “спутнике” романа, Набоков пытается подтвердить распространенное мнение о своей “рассудочности”: согласно логике, меньшая масса будет вращаться вокруг большей. Но проза Набокова ирреальна, и вполне оправданным будет предположение о первичности “Круга”. Поэтому будем рассматривать “Круг” как самостоятельное произведение, как один из ключей ко всей прозе автора.

Рассказ лишен ярко выраженного действия, и содержание его воспринимается скорее не через описание происходящего, как в произведениях иных авторов, а через ощущения – цвета, звука, самой мысли автораЕ Герой “Круга” – Иннокентий, находясь в эмиграции, встречает в Париже девушку, которая была его первой любовью – Таню, и ее семью; после короткого разговора с нею герой оказывается во власти воспоминаний, и вместе с ним читатель видит Россию, усадьбу, своего отца-учителя, барина – отца Тани – такова фабула рассказа. Казалось бы, все просто, но, несмотря на вполне реалистичное повествование, читатель чувствует, что находится в мире, не тождественном настоящему. Проследим некоторые детали (кстати, характерные для всего творчества Набокова), помогающие создать из вполне реального Парижа “новый мир”.

Первая, мгновенно обращающая на себя внимание особенность – кольцевая композиция: “Во-вторых, потому что в нем разыгралась бешеная тоска по России”, – читатель, хоть немного знакомый с творчеством Набокова, уже знает начало последней фразы рассказа – “во – первых”. И обратим внимание на то, как от еще парижского, реального “во-вторых” автор переходит к следующему – в третьих: “в третьих, наконец, потому что ему было жаль своей тогдашней молодости”, – полностью отдавая персонажа, Иннокентия, во власть любимейшей своей музы – Мнемозины, одновременно с этим погружая читателя в мир памяти героя. Также в этой части рассказа обратим внимание на то, как мастерски Набоков создает требуемое “освещение” сцены: приглушая звук общий (“сидя в кафе и все разбавляя бледнеющую сладость водой из сифона” – [с], [ф]), выводит крещендо единственное – Россия (характеризуется аллитерацией [с], [р]: “Есердца, с грустью – с какой грустью? – да с грустью”). Итак, герой, а с ним и читатель, уже не в Париже 30х, а в России начала века. “Все это прошлое поднялосьЕ”, и, казалось бы, обыкновенно появляются из прошлого лица – но тут читателя ожидает загадка: герой вспоминает отца, Илью Ильича Бычкова, и сразу после имени мы натыкаемся на совершенно абсурдную фразу по-французски: “Наш деревенский учитель”, – причем это выражение не может принадлежать автору – Набоков писал не автобиографию. Из прошлого на данный момент выведен только отец героя, не имеющий права слова. Да и Иннокентий вряд ли характеризовал бы отца “наш учитель”. Разгадка обнаружится лишь при повторном прочтении рассказа. Эта фраза – перекличка с темой реального Парижа, с одной стороны, и подтверждение кольцевой композиции, с другой: в конце (или, напротив, в начале?) рассказа Елизавета Павловна, мать Тани, скажет по-французски об Иннокентии: “Это сын нашего деревенского учителя”, – вот откуда “наш деревенский учитель”. Это представление Ильи Ильича как отца с позиции героя и как учителя для Тани и ее семьи, переплетение прошлого далекого с воспоминаниями, попавшими в библиотеку памяти полчаса назад.

Следующая деталь, подтверждающая нереальность мира рассказа – имена, вспоминаемые героем. Среди известных читателю реально живших Федченко, Северцева, Дюмон-Дюрвилля и других мы встречаем имена вымышленные – например, никогда не существовавшего профессора Бэра, работающего на неназванном “чешском курорте”. И, раз вспомнили об именах, отметим еще одну деталь: “барина”, Годунова-Чердынцева, в “Даре” зовут Константин Кириллович, в “Круге” же он имеет инициалы К. Н. – еще один указатель самостоятельности рассказа. Он перекликается с “Даром” лишь некоторыми, общими для многих произведений Набокова, тематическими линиями и тем, что полноправным хозяином обеих вселенных – романа и рассказа – является автор. В “Круге” его присутствие просматривается в иронических выпадах против идей “гражданственности”, “гражданского долга”: “Не забудем, кроме того, чувств известной части нашей интеллигенции, презирающей всякое неприкладное естествоиспытание”, “полагал с ужасом и умилением, чтоЕ сын живет всей душою в чистом мире нелегального”, – какая ненавязчивая ирония в эпитете “чистый”, в самом определении “мир”, выбранном для упоминания о нелегальном (понять это можно, обратившись, например, к IV главе “Дара”, где Федор Годунов-Чердынцев рассуждает о “нелегальном” на примере Чернышевского). Эти замечания не могут принадлежать Иннокентию, они – авторские.

Итак, кольцевой композицией автор отделяет мир рассказа от любых других, создавая кругом замкнутое пространство. Мешая имена реальные и выдуманные, он подчеркивает, что Париж “Круга” не равен Парижу реальному. Юмор относительно непринимаемых Набоковым идей и чудное их разрушение в любви Тани (а любовь у Набокова – проявление вечной гармонии), с которой становятся лишними все “репетиции гражданского презрения”, лишний раз доказывает, что Бог этого Парижа, Иннокентия, Тани – сам писатель, что характерно для всей его прозы и что он подтверждал в интервью А. Аппелю и в некоторых собственных послесловиях к своим произведениям (в частности, к 3-ему американскому изданию “Bend Sinister”). Внутри же этой круговой границы, в замкнутом мире, своей наместницей Набоков оставляет Мнемозину. Все в рассказе соответствует миру памяти – “скрытым складам в темноте, в пыли”: и отсутствие действия в настоящем времени (кроме “сидя в кафе и все разбавляя бледнеющую сладость водой из сифона”), и сумрак воспоминаний, создаваемый некоторыми деталями, как то: “ночные фиалки”, “отец движется на цыпочках”, – характеристики предрассветного времени суток, когда еще темно, но уже угадывается скорое утро. В этих деталях чувствуется важнейшая для Набокова тема – тема мечты о возвращении в Россию живую, с ее “ослепительно-зелеными утрами”, из “хрустально-расплывчатой” России воспоминаний; о наступлении того яркого “утра”, которое неясно – будто в тумане сна – присутствует во всех произведениях писателя. Подтвердить единство темы родины для всего творчества автора можно не только на уровне интуиции (ведь Набоков никогда не говорит прямо о своих темах), но и опираясь на сквозные образы, соответствующие тому или иному мотиву. Обратимся к последней строфе известнейшего стихотворения “Расстрел”, тема которого бесспорна – Россия:

Но сердце, как бы ты хотело,

Чтоб это вправду, было так:

Россия, звезды, ночь расстрела

И весь в черемухе овраг! –

не этой ли черемухи “молочное облако” помнит герой “Круга”?

Думается, эта тема – разлуки с Россией и мечты о возвращении – является основной в рассказе, а любовь Тани, расставание и встреча с ней – метод в раскрытии этой темы, набоковская параллель (причем обратим еще раз внимание на абсурдность повествования – главная мысль лишь угадывается читателем по некоторым деталям, тогда как ее отражение – чувства героя к Тане, ее любовь – выдается за основную тему: Набоков – величайший мистификатор и в жизни, и в искусстве). “Обливаясь слезами, Е Таня говорила, Е что все конченоЕ “Останьтесь, Таня”, – взмолился он”, – но она убежала, а он “пошел прочь по темной как будто бы шевелящейся дороге, и потом была война с немцами, и вообще все как-то расползлось, – но постепенно стянулось снова”, – и Таня “оказалась такой же привлекательной, такой же неуязвимой, как некогда”. Заметим это “прочь” – не только из сада, от Тани. Прочь – из России. Для Иннокентия Таня – часть той покинутой России, вот почему в нем разыгралась “бешеная тоска” по родине после встречи с ней в Париже. И в описании парижской, “как-то уточнившейся”, “с подобревшими глазами” Тани читатель снова может различить тему России. “С подобревшими глазами” – на эти глаза стоит обратить особое внимание: эпитет “подобревшие” перекликается с извечной мечтой эмигрантов о смягчении порядков в Советской России, если не о “свержении тиранов”, то хотя бы о возвращении традиций, культуры, всего наследия русского народа, оказавшимся “сброшенным с корабля современности” вместе с растворившейся в Европе интеллигенцией в 17-ом годуЕ

Таким образом, тематически и композиционно рассказ перекликается со многими произведениями В. В. Набокова, органично вплетаясь в мир творчества одного из самых непонятных на сегодняшний день авторов, и при внимательном прочтении дает ключ к разгадке его прозы, к осознанию абсурдных, на первый взгляд, историй и судеб героев, а через это осознание – к собственно миру самого писателя, который на сегодняшний день для широкого читателя – “terra incognita”.

Проблема человека и власти в прозе А. И. Солженицына

Литература XIX века была посвящена человеку, размышлениям о его сущности, противоречивости, парадоксальности, открыла в нем “свистящие бездны”, после чего, в свою очередь, стала предметом осмысления русской религиозной философии, которая также переняла от нее многие вопросы антропологического характера. Литература XX века рассматривает человека совсем под другим углом. Обстоятельства истории сложились так, что с внутренних духовных противоречий литература должна была переключиться на отношения человека и государства, человека и власти – именно эта тема стала ключевой для XX века. Но нельзя сказать, что русская литература “забыла” о “внутреннем” человеке, только теперь он стал предметом скрытого анализа, проявляя себя в отношениях с государственным маховиком. Именно этой теме и посвящено творчество А. И. Солженицына, который первым рассказал в своем произведении “Архипелаг ГУЛАГ” о бесчисленных жертвах коммунистического режима в Советской России и в Советском Союзе. Многих людей советское государство уничтожило только потому, что они имели смелость и неосторожность не соглашаться с официальной идеологией. Другие погибли за веру в Бога. С третьими расправлялись за принадлежность к тем сословиям, которые считались чуждыми социалистическому обществу, – это и дети дворян, и семьи зажиточных крестьян, и те, кто получил образование за границей. Многие были казнены, заточены в тюрьмы и лагеря, отправлены в ссылку просто для того, чтобы создать в стране атмосферу подавленности и страха, чтобы никто не посмел возвысить голос против жестокой и беззаконной власти. Небольшой по объему рассказ Солженицына “Один день Ивана Денисовича” прогремел в журнале “Новый мир” на всю страну. Впервые была озвучена правда о лагерной жизни. Действие рассказа умещается в один день – от подъема до отбоя. Повествование ведется от лица автора, но в авторских словах постоянно слышится голос главного героя, его оценки, мнения, замечания. Иван Денисович Шухов – в прошлом крестьянин и солдат; его осудили как “шпиона” на десять лет лагерей за то, что во время войны он попал в плен. Важно здесь то, что герой не принадлежит к образованной интеллигенции, которая озабочена собственным идейным противостоянием советской власти, постоянной рефлексией, духовно развита и потому способна на подвиг. Герой не отличается тщательным самоанализом и не размышляет о судьбах России. Он просто живет в тяжелейших условиях лагеря и работает. С утра героя знобило, но он был отправлен на работы в тридцатиградусный мороз. Со стройки Шухову удалось пронести, избежав шмона, в рукавице кусок ножовочного полотна (как он сам отмечает, “незаменимую вещь в хозяйстве”), ему досталась лишняя миска баланды, а лагерник Цезарь Маркович поделился с ним колбасой из посылки. Это все события одного дня, полного страхов и опасений, но он кажется Шухову почти счастливым. Шухов – вполне обыкновенный человек, не заявляющий себя как борец с властью и не ощущающий себя таковым. Верующий, но не подвижник, готовый отдать за веру жизнь. Он цепко держится за свою жизнь: порой угодлив с начальством, услужлив по отношению к другим зэкам, от которых может перепасть какая-то еда. Но при этом жизнь Шухова в лагере – достойная жизнь достойного человека. Он не совершает низких поступков ради возможности поудобнее и посытнее устроиться в лагере. Природный ум героя и его мастеровитость автору намного ближе, чем, например, неуместные в лагере споры двух интеллигентов. Они оба устроились на легкую работу в тепле и поэтому вполне могут поговорить о том, надо ли осуждать Эйзенштейна, создавшего художественный фильм об Иване Грозном, исполненный художественных достоинств, но прославляющий тиранию. И Иван Денисович, и другие зэки чувствуют себя спаянными друг с другом в бригаде. Более умелые и сильные выполняют там сложную работу, освобождая от нее менее приспособленных. Бригадир пытается защитить их от лагерного начальства. Но одновременно бригада – это и наиболее изощренная форма порабощения, контроля над узником. Каков будет скудный лагерный паек, зависит от выработки всей бригады, и озлобленные люди следят за своими же “коллегами”, не отлынивают ли те от работы. Следит и Иван Денисович. И здесь автор воздерживается от оценки – негативной или позитивной – своего героя. Шухов с бригадой с азартом строят ТЭЦ, стена которой укрывает их от ветра, – почти символ дома, который остался очень далеко. Но полуголодные, измученные зэки работают на государство, которое обрекло их на многолетнее рабство, сломало жизни
. Этот рассказ – произведение почти документальное. Персонажи, за исключением главного героя, – реальные люди, с которыми Солженицын познакомился в лагере. Документальность – отличительная черта почти всех произведений писателя: он больше доверяет жизни и ее творцу – Богу, чем художественному вымыслу. Жизнь в условиях советского государства сама по себе намного более символична и многозначна, чем художественный вымысел как таковой. На первый взгляд, рассказ “Один день Ивана Денисовича” не ставит философского, экзистенциального и интеллектуального вопроса о человеке и власти, их взаимоотношениях в условиях тоталитарного государства и не дает на него ответа. Однако в действительности это не так. В произведении нет жестоких и сложных внутренних полемик духовно развитого героя, нет рассуждений на вынесенную в заглавие этого сочинения тему, но все его содержание, сам факт его написания и существования связан с постановкой именно этого вопроса. Шухов не герой и не борец, а простой человек с трагической судьбой, который участвовал в жестокой войне, а оказался в результате в лагере на десять лет. Он не размышляет о несправедливости судьбы и собственной адекватной позиции в отношении государства, которое так с ним поступило. Он пытается жить – так же, как жил на свободе, устраивает свои дела, свой быт, не растеряв хозяйственных крестьянских навыков. Все мелочи, которые являются такими на взгляд читателя, важны для героя, составляют окружение его жизни. Он остался нормальным человеком, смог не озлобиться и не возненавидеть окружающих и весь мир за несчастную и несправедливую долю. Так, самой своей жизнью герой Солженицына дает вполне достойный ответ на вопрос о человеке и власти.

М. Ю. Лермонтов проявлял особый интерес к национальной истории, ища в ней богатырство духа, ярких личностей, которых им так не хватало в современниках. Молодое окружение поэта ни к чему не стремилось, среди них не было достойных людей, героев, поэтому Михаил Юрьевич искал их в русской истории. Тема истории отразилась в поэмах “Последний сын вольности”, в “Песне про купца Калашникова”, в стихотворение “Бородино” и во многих других произведениях.

Важнейшие события национальной истории – война 1812 года. В стихотворениях, посвященных этому событию, история противопоставлена современности. Поэт, родившийся в 1814 году воспринимает войну 1812 года уже как историю, смотрит на нее не глазами потомка. Стихотворение “Бородино” было написано на 25летие Бородинской битвы. Юноша, современник поэта, спрашивает своего родственника о прошедшей войне:

Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Старый солдат рассказывает о битве, вновь переживая все то, что было на поле боя. Впервые в русской литературе Лермонтов показывает ход событий глазами простого участника войны. В стихотворении появляются мотивы патриотизма, раскрывается русский национальный характер.

Что тут хитрить, пожалуй к бою;

Уж мы пойдем ломить стеною,

Уж постоим мы головою

За родину свою.

Для М. Ю. Лермонтова народ – это совокупность сильных личностей.

Да, были люди в наше время,

Могучее, лихое племя:

Богатыри – не вы.

Вторым произведением, обращенным к истории, стала “Песня про купца Калашникова”. Это историческая песня, написанная в фольклорной традиции. В ней рассказывается о любимом опричнике Ивана Грозного, который полюбил Алену Дмитриевну – жену купца Степана Парамоновича Калашникова, и своими признаниями, поступками бросил тень на честное имя женщины и ее семьи. Лермонтов показывает грозную эпоху царя Ивана IV. Именно здесь поэт находит образец для подражания в лице Степана Калашникова. Калашников – цельный человек, способный отстоять свои принципы. Он бы мог уступить царю и избежать смерти, но для него честь семьи дороже. Стерпеть позор он не может, поэтому и умирает, но при этом остается победителем. Образ царя Ивана Васильевича отвечает исторической истине. С одной стороны, он демон, свирепый тиран. Но с другой – не лишен справедливости, щедр с любимицами. Он воздает должное купцу, но казнит его, а семье дает привилегии.

Русская история для М. Ю. Лермонтова – неиссякаемый источник богатства и красоты души человека. Лермонтов обращается к истории, описывая великие, сильные личности, он не видел их в своих современниках, поэтому искал героев в русской истории, которые, по его мнению, должны были явиться примером для его окружающих

Образ литературного героя, олицетворяющего собой или иной человеческий тип, создается автором литературного произведения сообразно целям и задачам, ставящимся перед его детищем. Чтобы правильно осветить проблему, обозначить возможные исходы ее разрешения, автору необходимо “оживить” не только главных героев, но и наиболее полно связать перипетии их судеб со второстепенными персонажами. Комедия А. С. Грибоедова “Горе от ума”, стоящая на рубеже классицизма и реализма и лаконично соединившая в себе черты обоих стилей, является уникальным образцом для подражания, ибо только Грибоедов сумел собрать вместе столько ярких, самостоятельных героев, в которых легко узнаются самые разнообразные человеческие типы.

Безусловно, центральной фигурой в комедии является “человек новой формации” Александр Андреевич Чацкий. Рыцарь без страха и упрека, он наделен Грибоедовым всеми положительными, по мнению автора, чертами. Чацкий молод, умен, европейски образован, честен, благороден, придерживается прогрессивных, либеральных взглядов. Он остер на язык и не упускает случая на протяжении всего действия комедии отпустить колкую шутку или упрек в адрес тех или иных героев:

Ну что ваш батюшка? все

Английского клоба

Старинный, верный член до гроба?

Ваш батюшка отпрыгал ли свой век?..

А тетушка? все девушкой,

Минервой? Все фрейлиной Екатерины

Первой? Воспитанниц и мосек полон дом?..

Я странен, а не странен кто ж?

Тот, кто на всех глупцов похож;

Молчалин, например…

Чацкий крайне отрицательно относится ко всем устоям и обычаям “фамусовского общества” и не скрывает этого. Напротив, он всячески пытается продемонстрировать свою неприязнь, не гнушаясь даже “метанием бисера перед свиньями”:

Что нового покажет мне Москва?

Вчера был бал, а завтра будет два.

Тот сватался – успел, а тот дал промах,

Все тот же толк, и те ж стихи в альбомах.

Ах! к воспитанъю перейдем.

Что нынче, также, как издревле,

Хлопочут набирать учителей полки,

Числом поболее, ценою подешевле?..

…Здесь нынче тон таков

На съездах на больших, по праздникам приходским?

Господствует еще смешенъе языков:

Французского с нижегородским?

При всей своей желчности Чацкий пылок и не лишен романтических настроений. Его чувства к Софье, несмотря на недружелюбно-повышенный тон всех бесед двух героев, на самом деле чисты и искренни:

Она! она сама!

Ах! голова горит, вся кровь моя в волненьи.

Явилась! Нет ее! Неужели в виденъи?

Не впрямь ли я сошел с ума?..

Но основное назначение Чацкого – служить искрой, из которой возгорится пламя свободы. И. А. Гончаров определилподобный человеческий тип как “сеятель того, что пожинают другие”, “провозвестник новой зари”. Герой не понят решительно никем, он фактически жертвует собой, но эта жертва суть фундамент, на котором достойные сыны отечества возведут здание истинной справедливости.

Главный оппонент Чацкого, имя которого уже стало нарицательным, обозначая недалекость и косность, застой и гипертрофированный консерватизм, “самый знаменитый москвич всей русской литературы”, Павел Афанасьевич Фамусов, основной заботой считает всяческое укрепление своего статуса в социальных кругах Москвы. Для этого он наносит различные визиты вежливости:

К Прасковье Федоровне в дом

Во вторник зван я на форели…

В четверг я зван на погребенье…

…А может, в пятницу, а может, и в субботу Ядолженувдовы, удокторши, креститъ…

старается прослыть радушным и гостеприимным:

Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.

Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:

Кто хочет к нам пожаловать – изволь;

Дверь отперта для званых и незваных,

Особенно для иностранных;

Хоть честный человек, хоть нет,

Для всех ровнехонько, про всех готов обед.

дочь желает выдать замуж исключительно с материальной выгодой, даже вопреки ее собственному желанию:

Ах, матушка, не довершай удара!

Кто беден, тот тебе не пара…

Фамусов олицетворяет собой тот тип людей, которые ко всему подходят с эгоистическим расчетом. Они свято верят в то, что, подобно планетам, вращающимся вокруг Солнца, весь окружающий мир существует для них и из-за них. И подобное положение дел ни в коем случае не должно нарушаться. Всякие попытки привнести что-то новое воспринимаются негативно и подозрительно. В устоявшихся барских традициях Фамусов видит основу своей стабильности; угроза же ей, по мнению героя, исходит от учения и книг:

Ученье – вот чума, ученость – вот причина…

…Уж коли зло пресечь: Забрать все книги бы да сжечь!

Дочь Фамусова Софья Павловна остается и по сей день наиболее спорной и неоднозначной фигурой в комедии. Она не менее умна, чем Чацкий, что и не удивительно, – ведь они росли и воспитывались вместе. Но Софья противостоит главному герою от начала и до конца. Она, конечно, принадлежит к “фамусовскому обществу”, но в ней нет той заразы, которая проникла в тела и души “страстных к чинам” обитателей Москвы. Софья хитра и изворотлива (достаточно вспомнить, как ловко она обвела вокруг пальца своего папашу, заставшего ее с Молчаливым), однако ее обморок, причиною которого послужил упавший с лошади Молчалин, был обескураживающе правдоподобным:

Ах! Боже мой! упал, убился!

а нахлынувшую горечь и обиду от предательства Молчалина она изливала яростно и смело:

Не подличайте, встаньте.

Ответа не хочу, я знаю ваш ответ,

Солжете…

Отстаньте, говорю, сейчас

Я криком разбужу всех в доме

И погублю себя и вас…

Софью Грибоедов наделил чертами настоящей женщины, совмещающей в себе несовместимое. Именно такие женщиныспособны принимать решения в моменты, по выражению Ю. Н. Тынянова, “мужского упадка” в общественной жизни. Олицетворением подлости и беспринципности в комедии является, без сомнения, Алексей Степанович Молчалин. Главные его качества – “умеренность и аккуратность” – суть лишь благовидное внешнее прикрытие. Истинная же начинка Мол-чалина – изворотливость, хитрость, умение найти ключ к каждому “нужному” человеку. Его ложная скромность крайне опасна. Он не довольствуется малым. За три года отсутствия Чацкого Молчалин, безвестный, безродный тверской мещанин, стал секретарем московского “туза”, получил три награждения, чин асессора, дающий право на потомственное дворянство, стал возлюбленным Софьи. Он незаменим в фа-мусовском доме, незаменим в “фамусовском обществе”:

Там моську вовремя погладит,

Тут в пору карточку вотрет…

Молчалин заимел подобные жизненные ценности неслучайно. За несколько мгновений до финального разоблачения он дает важное признание:

Мне завещал отец:

Во-первых, угождать всем людям без изъятъя:

Хозяину, где доведется жить,

Начальнику, с кем буду я служить,

Слуге его, который чистит платья,

Швейцару, дворнику, для избежанья зла,

Собаке дворника, чтоб ласкова была.

Способным жертвовать собой во имя всеобщего блага и справедливости людям Грибоедов противопоставляет тип людей-карьеристов, для которых главная цель в жизни – забраться как можно выше по служебной лестнице. И эта цель, по мнению таких людей, оправдывает любые средства.

Второстепенные персонажи комедии ничуть не уступают главным героям в способности представлять разные человеческие типы. Скотодумство и тупая страсть к чинам соединились в образе полковника Сергея Сергеевича Скалозуба:

А форменные есть отлички:

В мундирах выпушки, погончики, петлички…

Я с восемьсот девятого служу;

Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы,

Об них как истинный философ я сужу;

Мне только бы досталось в генералы.

Резкую перемену сильного телом, но слабого духом человека олицетворяет собой новоявленный “подкаблучник” Платон Михайлович Горич:

…Как видишь, брат:

Московский житель и женат…

На флейте я твержу дуэт

А-молъный…

Теперь, брат, я не тот…

Пустота и бесполезность мыльного пузыря с радужной оболочкой нашли отражение в фигуре Репетилова, старающегося завоевать уважение нелепым самобичеванием:

Не любишь ты меня, естественное дело:

С другими я и так, и сяк,

С тобою говорю несмело,

Я жалок, я смешон, я неуч, я дурак…

Зови меня вандалом:

Я это имя заслужил…

Гости на балу – точнейший фотоснимок консервативного сборища лицемерных и алчных представителей высшего света.

Без сомнения, главная идея “Горя от ума” – противопоставление двух антагонистических мировоззрений, старого и нового, “глупого” и “умного”. Однако высказывание А. С. Грибоедова о собственном произведении можно трактовать по-разному. Многие из героев обладают умом, каждый – своим собственным, уникальным, характерным для данного человеческого типа. Они же совершают и глупые поступки. Ценность грибоедовской комедии заключается именно в противоречивости, в необходимости собственного переосмысления проблемы, поданной читателю под острым соусом социально-нравственного конфликта. Наверное, ближе всех к истине был А. С. Пушкин, написавший, что единственным умным героем, на которого приходится двадцать пять глупцов, в “Горе от ума” является сам А. С. Грибоедов.

Французского писателя Проспера Мериме всегда привлекали напряженные моменты в жизни людей и целых народов. В своих произведениях он показывает как сильные и цельные характеры, так и характеры, уже подвергнутые разлагающему влиянию цивилизации. С иронией и сарказмом изображает писатель пустоту и лицемерие буржуазного общества, господствующую в нем власть денег.

Так, новелла “Таманго” рассказывает нам о чернокожем торговце людьми, который безжалостно и цинично продает свой “товар”, идя на любые ухищрения. Но судьба распорядилась так, что он сам оказался в числе рабов. Кроме того, во многом по его вине корабль потерпел крушение, и людям оставалось только одно – отчаянно бороться за жизнь. Во всех этих ситуациях и раскрывает перед нами автор характер своего героя.

С самого начала новеллы перед нами жестокий и несправедливый мир работорговцев. Здесь мы встречаем капитана Леду, ловко обманывающего таможенников и избегающего английских крейсеров, которые отслеживали людей, занимающихся преступной торговлей. За эти свои способности он стал “драгоценным человеком для торговцев черным деревом”. “Черным деревом” торговцы называли негров-рабов. Тут же перед нами впервые предстает главный герой – воин и торговец людьми Таманго. Он ведет себя как человек, чувствующий свою силу и власть над неграми. Люди для него – всего лишь товар, и его задача поскорее продать их. Конечно, он стремится сначала завысить цену, но в конечном итоге продает рабов по небывало низким ценам. В любом случае сможет в короткие сроки возобновить “запас”. Ужасающее впечатление производит картина отбора и торговли. Жестокость торговцев, низость и подлость их характеров вызывает возмущение. Стремясь как можно выгоднее совершить делку, они идут на различные ухищрения, в изобилии заливая

свой спор водкой. В итоге Таманго продает людей в обмен на “дрянные бумажные ткани, порох, кремни, три бочонка водки пятьдесят плохо собранных ружей”. А тех, кого капитан не соглашается купить, торговец готов тут же убить, не зная, что ему делать с этим “хламом”. Все это ярко демонстрирует, насколько ничтожной и ничего не значащей была для него жизнь людей. С такой же легкостью пьяный Таманго отдает капитану и свою жену.

Придя в себя, Таманго понимает, что совершил ошибку, и бросается на корабль, чтобы вернуть жену. Он пускается на уговоры, но Леду остается непреклонным. Более того, он решает, что можно оставить в числе рабов самого Таманго, который один стоит троих невольников, – это казалось капитану очень выгодным. К тому же его забавляла мысль о том, как же будут “смеяться от всего сердца” негры, которых продал Таманго, когда увидят, что он тоже стал рабом.

Оказавшись среди других невольников, герой пытается всеми способами уговорить их поднять бунт, чтобы вернуть себе свободу. В конечном итоге ему это удается, и взбунтовавшиеся рабы убивают всю команду. Но как же они поплывут на корабле, которым не умеют управлять? Неудивительно, что они терпят крушение и оказываются посреди моря – погибать от голода, жажды, палящего солнца и растущего отчаяния.

Негры правы, обвиняя в своих несчастьях Таманго: он продал их в рабство, затем поднял на бунт. Он обманул их, чтобы добиться их помощи. И когда их, одного за другим, постигла гибель, Таманго по-прежнему оставался равнодушным к их судьбе.

Когда один из невольников обратился к нему за помощью и советом, он “остался глух к его просьбам”. Таманго, судя по всему, “решил жить один в своем убежище”, которое соорудил из бочек и досок. Довольно холоден он и со своей женой. И, как мне кажется, даже ее смерть не сильно тронула героя.

Социальная тема очень часто и широко раскрывается в творчестве Мериме. Его новеллы зачастую написаны в своеобразном стиле: автор словно ведет внешне спокойное и бесстрастное освещение сюжета. Но на самом деле его произведения полны внутреннего огня и силы чувств. Они заставляют задумываться, оценивать и искренне сопереживать героям.