Category: Сочинения по литературе

Образ Родины в лирике С. А. Есенина

Осмысливая окружающую действительность, поэт одновременно стремится выразить себя, и образный строй поэзии отражает его душу, личность и видение мира. С. А. Есенин жил в начале XX века, в то время, когда в России происходили события, потрясающие, ломающие все основы, старое рушилось, новое было страшно и смутно. Как же выражались в лирике внутренний мир поэта, его понимание происходящего? Лирика С. А. Есенина богата образами, необыкновенными, завораживающими, полными пронзительности и могучей силы: Рыжий месяц жеребенок Запрягался в наши сани. Поэту дано видеть березы, “льющиеся молоком” облака, которые “вяжут кружево над лесом”, “обвитую солнцем” дорогу. Россия для него – “малиновое поле, и синь, упавшая в реку”. Большое значение в лирике С. Есенина имеет цвет: синий, голубой, зеленый. Стихотворения поражают своей яркостью, волшебной красочностью. Природа, деревья, животные наделяются душой, они чувствуют, разговаривают, дышат: шепчет о чем-то “тонкогубый ветер”, “седые вербы у плетня нежнее голову наклонят”, изба сравнивается со старухой, береза – с девушкой. Есть в лирике С. Есенина образы, много раз повторяющиеся, важные для него. К ним можно отнести деревья: тополь, вербу, березу, черемуху. Особенно дорог Есенину образ клена, который словно растет и меняется вместе с душою поэта. Есенин родился и вырос в деревне, и ее жизнь, ее сказки и песни, просторы полей и старинный русский уклад повлияли на него и органически вошли в лирику. Богомолки, странники, идущие по дорогам, пастухи, избы часто упоминаются в ранних стихотворениях поэта. Образы старой Руси, сохранившей вековые корни, важны для С. Есенина, с их помощью он выражает свою удивительную по глубине связь с Родиной, с Россией. Есенин жил со своей страной, и изменения, происходящие в ней, повлияли на его судьбу, отразились в творчестве. Появились новые образы; старые, наиболее важные, преображались вместе с мировосприятием поэта, пониманием происходящего в России и своей роли в нем. Революция, которая поначалу прельщала поэта, разрушила корни, старинные основы, устои, уничтожила ту “голубую Русь”, поэтом которой считал себя Есенин. Новое России было чуждо и непонятно ему, он ощущал себя “иностранцем”, не мог найти себе места. Поэт, называющий себя “хулиганом”, вольным, как “ветер”, мучился, ощущая свою ненужность. В стихотворении “Письмо к женщине” он объясняет случившееся с ним; единственным местом, где пытается он забыться, заглушить тоску, остается теперь кабак. Чем сильнее чувство бессилия, угасания, смирения, тем чаще возникают образы заброшенного мира деревни, увядающих, облетающих деревьев. Есенин был вдохновенным певцом России. Все самые возвышенные представления и сокровенные чувства его были связаны с нею. “Моя лирика жива одной большой любовью – любовью к Родине, – признавался поэт. – Чувство Родины – основное в моем творчестве”. Очень часто в своих произведениях Есенин непосредственно обращается к Руси. Первое время он прославляет патриархальные начала в жизни родной деревни: рисует “хаты – в ризах образа”, уподобляет Родину “черной монашке”, которая “читает псалмы по сынам”, идеализирует радостных и счастливых “добрых молодцев”. Таковы стихотворения “Гой ты, Русь моя родная…”, “Край ты мой заброшенный…”, “Голубень”, “Русь”. Правда, порой у поэта слышится “холодная скорбь”, когда он встречает крестьянскую нищету, видит заброшенность родного края. Но это лишь углубляет и усиливает его беспредельную любовь к тоскующей сиротливой земле. О Русь – малиновое поле И синь, упавшая в реку, – Люблю до радости и боли Твою озерную тоску. Есенин умеет почувствовать в самой тоске родимой стороны веселость, в дремлющей Руси – накопление богатырских сил. Об этом он проникновенно говорит в стихотворении “Голубень”. И в небольшой поэме “Русь” (само это слово постоянно звучит в строках поэта, им озаглавливает он шесть своих стихотворений и поэм) автор называет “радость короткую” своего края “веселой”. Его сердце отзывается на девичий смех, на пляску у костров, громкую песню “весной на лугу”. Поэтому, уверен поэт, запуганность деревенской Руси лесной нечистью, “силой нечистой”, волчьим воем и “черными воронами” временна; “грозовые беды” и всенародное горе, связанное с войной, преодолимы. Можно, конечно, смотреть в “ухабины”, “кочки и впадины” родной деревни, а можно увидеть, “как синеют кругом небеса”. Есенин усваивает светлый, оптимистический взгляд на судьбу своего Отечества. Поэтому так часто в его стихах звучат лирические признания, обращенные к Руси: Но люблю тебя, родина кроткая! А за что – разгадат
ь не могу. В бурные революционные годы поэт говорит уже не о “покойном уголке” и “кроткой родине”, а о “воспрянувшей Руси”, грозной стране. Она видится теперь Есенину огромной птицей, приготовившейся к дальнейшему полету (“О Русь, взмахни крылами…”), обретающей “иную крепь”, счищающей с себя старый черный деготь. Вновь появляющийся у поэта образ Христа символизирует и образ прозрения (“Из прозревшей Руссии Он несет свой крест”), и одновременно новые муки и страдания (поэма “Пришествие”). Есенин передает в стихах ощущение грандиозности свершившегося на родной земле (“Небесный барабанщик”), веру в “час преображенья”, в то, что “светлый гость” избавит крестьянина от бедности и тягот жизни, из “распятого терпенья” вынет “выржавленный гвоздь” (поэма “Преображение”). Но вместо “светлого гостя” лирический герой с ужасом видит наступающего “железного гостя”, и оттого он вновь поворачивается к старой, “деревянной Руси”, объявляя себя единственным ее певцом и глашатаем. Есенин с отчаянием записывает: “Ведь идет совершенно не тот социализм, о котором я думал”. И поэт мучительно переживает крах своих иллюзий. Тем не менее, в “Исповеди хулигана” он вновь повторяет: Я люблю родину. Я очень люблю родину! Побывав за границей, Есенин ощутил значимость перемен, технического прогресса в стране и, ужаснувшись “железного Миргорода”, с новой силой почувствовал красоту “отчего края”. В эту пору своей жизни он мог бы повторить свои более ранние признания, придав им новый, конкретный смысл: Если крикнет рать святая: “Кинь ты Русь, живи в раю!” Я скажу: “Не надо рая, Дайте родину мою”. В стихотворении “Русь уходящая” Есенин уже определенно говорит о том старом, что умирает и с неизбежностью остается в прошлом. Поэт видит людей, уверовавших в будущее. Пусть робко и с опаской, но “они о новой жизни говорят”. Есенин все чаще всматривается в Русь советскую, славит ее героев (“Песнь о великом походе” и др.), стремится “в каждом миге” постигнуть отчалившую в будущее “вздыбленную Русь”, признается в том, что предается “новым чувствам”. Одна из “маленьких” поэм так и называется – “Русь советская”. Автор всматривается в кипение изменившейся жизни, в “новый свет”, который горит “другого поколения у хижин”. Поэт не только удивляется (“Вот так страна!”), но и хочет вобрать в сердце эту новь. Как и крестьянам, ему тоже “вся земля” становится матерью. Правда, и теперь в пафосные стихи он вносит оговорку: Приемлю все. Как есть все принимаю. Готов идти по выбитым следам. Отдам всю душу октябрю и маю, Но только лиры милой не отдам.

Маяковский был не только поэтом-оратором, громогласным, жестким, прямолинейным, не только злым, негодующим на обывателей сатириком, но и тончайшим лириком. В его ранней поэзии есть стихотворение “Скрипка и немножко нервно”, где рассказывается о ранимой и трепетной душе творца. Это произведение, написанное в тревожный год начала первой мировой войны, я очень люблю. Именно оно открыло мне совсем другого Маяковского, лирика прекрасного и чистого душой.

Название стихотворения немного странное, как, впрочем, часто бывает у этого поэта. Маяковский был истинным футуристом, его творчество надолго опередило свое время. Я бы сказал, не начало, а конец ХХ века чувствуется в нелогичности, некоторой сумбурности этого названия, которое зато очень точно определяет символическую тему стихотворения. Ведь в произведении действительно говорится о скрипке, а также о состоянии ее самой и лирического героя, которое “немножко нервно”.

Я думаю, стихотворение было создано под впечатлением какого-нибудь концерта классической музыки. Скрипка солировала, а поэт внезапно услышал и увидел в ней что-то близкое себе. И получился очень трогательный монолог лирического героя, который начинается так:

Скрипка издергалась, упрашивая,

И вдруг разревелась

так по-детски,

что барабан не выдержал:

“Хорошо, хорошо, хорошо!”

А сам устал,

не дослушал скрипкиной речи,

шмыгнул на горящий Кузнецкий

и ушел.

Начало стихотворения такое же неожиданное, как и название. Еще у Тютчева было отсутствие всяких вступлений, которое критики назвали “фрагментарностью”. Также и у Маяковского. Перед нами резко начинает вырисовываться яркий эпизод, выхваченный из оригинальной жизни героя-творца, за которым стоит сам автор. Начало стихотворения представляет собой соло скрипки. Вероятно, ее медленные протяжные звуки резко переходят в быстрые, высокие, напоминающие жалобный плач ребенка. Вот что скрывается за метафорами поэта. Монотонный глуховатый бой барабана слышится в повторе слова “хорошо”. Благодаря звукописи Маяковского, мы слышим и понимаем каждый инструмент в этом оркестре. А вот метафора “горящий Кузнецкий” мне не совсем ясна. Предположу, что вечерний мост был сильно освещен фонарями и герою показалось, что именно туда “шмыгнул” как бы удаляющийся звук барабана.

Действие продолжает развиваться:

Оркестр чужо смотрел, как

выплакивалась скрипка

без слов,

без такта…

Мелодия не может быть “бестактной”, дисгармоничной. Видимо, все дело здесь в том, что скрипку никто не хочет услышать и понять, она только раздражает оркестр.

“Дура,

плакса,

вытри!”

– кричит ей “меднорожий, потный” геликон. Надо заметить, эпитеты здесь также помогают очень точно изобразить инструменты.

Автор постоянно использует олицетворения, и весь оркестр у него состоит как бы из живых существ, которые смотрят, кричат, выплакиваются, устают, упрашивают, ревут. У каждого инструмента свой характер и судьба, но лирическому герою больше всех дорога скрипка, которую так жестоко обижают. Поэт в сильнейшем эмоциональном порыве бросается на защиту любимого существа:

я встал,

шатаясь полез через ноты,

сгибающиеся под ужасом пюпитры,

зачем-то крикнул:

“Боже!”,

Бросился на деревянную шею:

“Знаете что, скрипка?

Мы ужасно похожи:

я вот тоже

ору –

а доказать ничего не умею!”

Это своеобразная кульминация произведения. Нежность героя поражает нас, да он и сам не ожидал от себя подобного. Чем же скрипка похожа на поэта? Видимо, ему также не хватает отзывчивости, чуткости и понимания публики, которая слушает его, но не слышит. А ведь творцу так важно, чтобы его мысли, идеи, мнения люди разделяли. Поэт – это духовный вождь. Люди должны верить ему и идти за ним. Если этого нет – нет и творца. Молодой Маяковский завоевывал любовь и признание публики тяжело. Об этом он и пишет в стихотворении: о своих неудачах, сомнениях, отчаянии и борьбе с трудностями. Конечно, это стихотворение не может звучать спокойно и быть таковым. Нервозность поэт передает прежде всего с помощью коротких, дробленых строк, порой в одно слово. Множество глаголов придает стихотворению динамичность и напряженность. Также нагнетает обстановку обилие восклицаний, экспрессивной лексики – “ору”, “наплевать”, “влип”, “дура”. Эпатажное поведение лирического героя преследует одну цель: это протест против равнодушия и бессердечной тупости. Общество глухо к непосредственной душе поэта. Однако он продолжает быть откровенным с публикой, надеясь, что когда-нибудь все изменится, и их отношения станут более гармоничными. А пока герой нашел лишь одну родственную душу, с которой теперь ни за что не расстанется:

“Знаете что, скрипка?

Давайте –

будем жить вместе!

А?”

Стихотворение заканчивается так же внезапно, как и началось, что лишний раз подчеркивает эмоциональность поэта. Он все сказал. Мы лишь добавим, что это произведение, посвященное теме творца и его миссии, раскрывает всю сложность взаимоотношений талантливой личности и толпы. Вот идея стихотворения.

Русская литература 1-й половины XIX века

“В чем же причина того, что отношения между Онегиным и Татьяной сложились так нелепо трагически?” (Г. А. Гуковский). (По роману А. С. Пушкина “Евгений Онегин”)

Онегин и Татьяна, главные герои романа А. С. Пушкина “Евгений Онегин”, связаны между собой историей любви. Каждый из них проходит эволюцию в течение всего романа, внутренне изменяется. В начале произведения мы можем узнать, что Евгений Онегин – типичный представитель дворянского общества. Когда читаешь строки о его образовании, то ощущаешь иронию поэта. Почти все молодые люди начала XIX века воспитывались так же, как и главный герой. Онегин совсем не отличался от общества, которое его окружало. У Евгения было достаточно качеств, чтобы занять место в нем. Он имел лишь поверхностные знания во всех науках. Много знать в свете считалось недостатком. Единственный предмет, в котором Онегин разбирался досконально, – это “наука страсти нежной”. Пушкин обращает внимание читателей, что это не любовь, высокое, облагораживающее чувство, а именно “наука” со всеми правилами и законами. Наука затрагивает ум, а не душу. Жизнь героя была наполнена событиями. Он уделял внимание своей внешности, ездил туда, куда ездили все, – на бульвар себя показать и других посмотреть, в дорогой ресторан пообедать со знакомыми, в театр, на бал. Онегин делал все, что было принято делать в светском обществе. Однако Евгений успел за короткий срок прожить всю жизнь, которой многие жили до самой смерти. Онегин не был счастлив, он устал от такой жизни. Главный герой заразился болезнью времени – “русской хандрой”. Суть болезни объясняется в эпиграфе к роману. Тщеславный человек чувствует превосходство над окружающим миром и оттого “особую гордость”. Это порождает равнодушие к действительности, и, как следствие, человек перестает отличать добро от зла. То же случилось с Онегиным. Он разочаровался в жизни и начал пробовать себя в разных занятиях. К какому-то конкретному делу он оказался не готов. Однако именно в это время Евгений стал представлять для автора особый интерес: “С ним подружился я в то время, Мне нравились его черты”. Таким образом, Пушкин подчеркивает, что у Онегина были потенциальные способности, которые он, однако, не мог реализовать в том обществе, в котором жил. Онегин уезжает в деревню, где пытается найти что-то новое и уйти от действительности, которая окружает его в городе. Деревня воспринималась Онегиным как следующий шаг на пути. Герой пробует сбежать от себя, но это невозможно. Первое испытание, которое проходит Евгений, – это испытание дружбой. Он знакомится с Ленским, но считаться с чувствами близкого человека герой оказывается не готов. Онегин задевает самые тонкие чувства Ленского на именинах Татьяны. Дружба Ленского и Онегина заканчивается дуэлью. Вина за смерть приятеля полностью лежит на Онегине. Читатель делает вывод, что герой не способен на дружбу. Следующее испытание для Онегина – это любовь. Получив от Татьяны письмо и отказав ей в ответных чувствах, он упивался своим благородством, был горд, что оказался на высоте. Евгений думал только о себе, а не о чувствах Татьяны. Евгений преподает Татьяне жестокий урок, он учит девушку “властвовать собой”. Хотя герой видит исключительность Татьяны, даже может ее оценить, однако он не готов к любви и пока не способен на настоящее чувство. После смерти Ленского Онегин уехал путешествовать, так как “окровавленная тень ему являлась каждый день”. Он не понимает, что любовь – единственное, что может наполнить содержанием его жизнь. Онегин думал, что тоска не будет его преследовать, однако он нигде не нашел себе применения, так как причина хандры крылась не в окружающей действительности, а в самом герое. Главный герой прошел полный круг поисков и ничего не нашел. Он вернулся в Петербург и опять встретил Татьяну, но она предстала совсем другой в его глазах. Ей удалось то, что не удалось ему: она заняла свое место в обществе, при этом сохранив то самое главное, что было в ее натуре, – природность и естественность. Онегин был удивлен и поражен тем, что Татьяне удалось это. Теперь Евгений полюбил ее, ухватился за чувство, как утопающий за соломинку. Ситуация повторилась, только на этот раз Татьяна отвергла его. Любовь для Евгения не смогла стать спасением. Герой не проявил себя в ней в полной мере. Он прошел очередное испытание и не смог излечиться от своей хандры. Болезнь для Онегина оказалась неизлечимой. Таковы были время и общество, что применить свои знания и возможности было негде. Линия героя до конца не доведена, так как Пушкин не знал, чем может закончиться его судьба. Татьяна, дочь Лариных, также проходит эволюцию в романе. Она была очень естественна, обладала чертами русского национального характера. В
семье Татьяну никто не понимал, и жизнь она узнала из книг, в основном из французских романов. Когда героиня увлеклась Онегиным, Пушкин объясняет это так: “Душа ждала… кого-нибудь…”, “Пора пришла – она влюбилась…”. Татьяна ждала любви и, встретив Онегина, подумала, что он соответствует ее идеалу. Она проявила искренность своей натуры: в письме она раскрыла душу. Написав письмо Онегину, она поступила так, как героини ее любимых романов. Любовь становится осознанной, после того как Татьяна побывала в комнате у Евгения и поняла, что он за человек. Пройдя внутренний путь, она осознала, что вместе они не будут, а если это невозможно, тогда ей все равно, с кем быть. Татьяну отвозят на “ярмарку невест”, и там она встречает своего будущего мужа. Пушкин показывает на примере Татьяны, что человек, даже непохожий на других, может найти свое место в мире и в то же время сохранить свою душу и те черты, которые отличают его от других. Татьяна приняла законы общества, а оно приняло ее. Это и потрясло Онегина. Во всех поступках Татьяна оказалась верна своей натуре. В заключительной речи героиня показывает, что она сильнее и выше Онегина. Татьяна, пройдя эволюцию, нашла свое место, а Евгений так и не обрел того, в чем нуждался. При первой встрече оба героя находились в поисках. Татьяна пишет свое письмо потому, что хочет быть похожей на героинь французских романов, а при второй встрече уже Евгений пишет ей, но по другой причине: он понимает, что Татьяна оказалась сильнее его. В сцене последнего свидания она остается верна своему супругу, несмотря на то что все еще продолжает любить Онегина. Отношения между Татьяной и Евгением меняются, как и они сами. Оба героя: и Онегин, и Татьяна – глубоко страдают. Пушкин подводит читателя к мысли, что жизнь героев оказывается обусловленной законами общества, в котором они живут.

Феномен Андрея Платоновича Платонова приковывает к себе внимание современной критики, которая пытается его разгадать с переменным успехом. Творчество писателя с трудом поддается толкованию, давая повод прямо противоположным интерпретациям, всегда оставляя возможность нового подхода к нему. По-видимому, в прозе Платонова заложен мощный философский потенциал, вскрывающий тот или иной смысл по мере его актуализации в каждую новую эпоху.

В своем творчестве Платонов исследует результаты несостоявшейся попытки мгновенного социального переустройства общества, показывая уровень мифологизации сознания народа. Примечательно, что художник и сам был склонен верить в осуществление идеального мироустройства. Об этом свидетельствует в первую очередь его публицистика. Однако в его художественном творчестве, интуитивно сориентированном на народный идеал, остаются преимущественно лишь иронически трансформированные собственно авторские умозрительные построения.

Недоверие к собственному утопизму, сформированному философскими идеями русских космистов и поддержанному пролеткультовскими вселенскими прожектами, обозначилось уже в раннем творчестве писателя, проявившись в склонности Платонова к самоиронии. Высокий гуманизм художника рождал одновременно и веру в осуществление идеального мироустройства, и недоверие к его быстрому свершению, который мог быть обеспеченным только ценой огромных жертв. Умозрительные построения в творчестве писателя проверяются логикой народной жизни.

А. П. Платонов – писатель с трудной судьбой. Его жизнь пришлась на переломное время в истории России.

Платонов отразил в своих произведениях жизнь первых послереволюционных десятилетий с необычной полнотой и дальновидностью. В конце 20-х – начале 30-х годов им были созданы наиболее крупные вещи: роман “Чевенгур”, бедняцкая хроника “Впрок”, повести “Котлован”, “Джан” и “Ювенильное море”.

После яркого дебюта книги “Епифанские шлюзы” в 1927 году Платонов сразу же завоевал известность в литературных кругах. В 1928 году у него выходят уже две книги, он широко печатался в журналах, пока не вышли его сатирические рассказы “Государственный житель”, “Усомнившийся человек”, раскрывающие силу, подоплеку и перспективу бюрократизма в нашем обществе.

Роман “Чевенгур”, по словам Горького, оказался неприемлемым для нашей цензуры, опубликованная в журнале “Красная новь” хроника “Впрок” была названа “клеветнической кулацкой вылазкой”, “Котлован” и “Ювенильное море” остались неопубликованными. Официальная критика платоновских произведений, резкая даже для тех времен, была явно рассчитана на уничтожение Платонова как писателя. Это было связано с гневным отзывом самого Сталина по поводу рассказа Платонова “Усомнившийся Макар”.

Единственное, что разрешалось печатать,- это критика.

В 1937 году Платонов вынужден был покаяться. Он писал:

“Мои литературные ошибки не соответствовали моим субъективным намерениям”.

И Андрей Платонов исчез из поля зрения широкого читателя, уйдя на дно безвестности, нищеты и недугов, разделив судьбу тех “безымянных прочих”, о которых писал в “Чевенгуре”. Лишь в последние годы началось реальное возвращение Платонова читателю. Чем же было вызвано прежнее неприятие писателя?

Уже у раннего Платонова, свято верящего в маршрут-“паровоза истории”, ощущается стремление проверить: а туда ли мчится паровоз, будут ли люди счастливы? “Епифанские шлюзы” повествуют о событиях XVIII века, когда хотели соединить Волго-Донской бассейн шлюзами, но попытка сорвалась. Руководит проектом англичанин Бертран Перри. Он приехал заработать деньги на женитьбу. Никого не щадя, инженер гибнет сам в пыточной башне Кремля. Он одновременно жертва и палач. Историческая повесть “Епифанские шлюзы” вполне прозрачно намекала на современную ситуацию, когда не государство существует для людей, а они для государства.

Платонов в юности искренне поверил в неизбежный рай “военного коммунизма” на земле, рай, согреваемый огнем мировой революции. “Дело социальной коммунистической рево люции – уничтожить личность и родить ее смертью новое живое мощное существо – общество, коллектив, единый организм земной поверхности, одного образца и с одним кулаком против природы”,- писал Платонов в декабре 1920 года. Но великий гений художника, сострадающее сердце гражданина и мощный аналитический ум мыслителя привели к раннему и горестному прозрению. Платонов подверг беспощадному художественному исследованию религию пролетариата и свою юношескую веру и пришел к неутешительному выводу, что пролетарская религия ненависти – обратная сторона христианства, где на смену любви к ближнему пришла ненависть к классовому врагу. “Пролетариат, сын отчаяния, полон гнева и огня мщения. Этот гнев выше всякой небесной любви. Наши пулеметы на фронте выше евангельских слов. Красный солдат выше святого. Мы нашли того бога, ради которого будет жить коммунистическое человечество”. Эти идеи религии пролетарской ненависти развиты и доведены до абсурда в “Чевенгуре”.

Чевенгур – небольшой город, в котором “группа товарищей” пытается построить коммунизм. Первая часть романа повествует о поисках счастья странниками. Они бродят по России, охваченной войной. Во второй части романа показано, что герои-странники пришли в некий город Чевенгур, где коммунизм уже построен. Однако город как бы изымается из потока истории. Чевенгурцы живут для товарищей, но предварительно они истребляют всех “недостойных коммунизма”. На поиски исчезнувшего из-под власти государства города отправляются регулярные части, которые истребляют чевенгурцев. Но удивительно – жители умирают с облегчением, освобождаясь от скуки “построенного рая”. Романом “Чевенгур” Платонов показал бесперспективность пути, по которому пошла Россия после революции. Герои романа – жертвы неправильно поставленной цели. В этом их беда, а не вина.

О чем же повествует “Сокровенный человек”? Пухов не предатель, а сомневающийся. Что за тайну хранит он в душе? В душе Фома несет страсть к подлинному познанию, неуспокоенность. Не все так просто и однозначно в человеке, хотя сам он хочет дойти “до самой сути”, и в первую очередь – до сути революции. Почему он Фома? Намек на апостола Фому, единственного постигшего смысл учения Христа, его сокровенную суть. Автор дает реальную картину тех лет: “На всем пространстве двора лежали изувеченные неимоверной работой паровозы. Эшелоны царской войны, железные дороги гражданской войны – все видели паровозы, а теперь залегли в смертном обмороке в деревенские травы, неуместные рядом с машиной”. Какая печальная музыка прощания с уходящим! Непривычный для читателя взгляд на гражданскую войну.

Страшной картиной начинается повесть: проголодавшийся Фома режет колбасу на гробе жены. Резко сдвинуты понятия жизни и смерти, повседневности и вечности. “Осиротевшему” Фоме нужно жить дальше. Зачем революция? Помогает она людям или осложняет их жизнь? Стали ли люди счастливее? “Зачем революция,- думает Фома,- если она не несет высшей справедливости? Только пиршество смерти, все новые и новые жертвы”. Пухов – вечный странник, он как пушинка на ветру путешествует, толкаемый тайными запросами души. Фома – сторонний наблюдатель, созерцающий все то, что несет с собой революция: плохо и плохой краской замазан Георгий Победоносец, а вместо него – портрет Троцкого. На станцию, переполненную пассажирами, прибывает поезд, везущий одного командующего, разъясняющего, что “буржуазия целиком и полностью сволочь”. Удручают Пухова не сами “глупости революции”, а отсутствие в сознании ее участников нравственной перспективы. Влекомый по земле, не находит себе нигде места Фома, так как не находится места в революции его душе. Само движение приносит герою радость и душевное успокоение. Он хочет покоя и всеобщего примирения, а не вражды и борьбы. “Хорошее утро”, – говорит Пухов. “Да, вполне революционное”,- отвечает машинист. И опять сомнение: прочно ли счастье в послереволюционном мире?

Повесть “Котлован” описывает события “великого перелома”.

“Грустно существующие люди строят светлый дом социализма”. Эти люди, по словам героя “Котлована” Жачева, “слой грустных уродов”, сформировались на фоне тех исторических событий, которые потрясли Россию после 1917 года. В огне страшного времени иссякли лучшие духовные и нравственные силы народа: “лица их были угрюмы и худы, вместо покоя жизни они имели измождение”. Выродившись духовно и физически, герои “Котлована” действительно представляют собой уродов. Котлован – это символ: образ места, которого нет, и социальной утопии. Платонов мастерски ее развенчивает, показывая безнравственность исторического эксперимента над народами. В повести читателю представлен воистину “мир утраченных иллюзий”.

“Котлован” – писательский вымысел в чистом виде, это модель общественного устройства казарменного коммунизма. События в нем – источник размышления писателя, его предостережение будущим поколениям. Нет в повести динамической смены событий, все предельно упрощено, схематично, и сам образ котлована, монстра, пожирающего людей, нагнетает ощущение статичности сюжета. Люди появляются на котловане, исчезают или остаются. Люди верят в будущее, работают на него, надеются “жить в будущем хотя бы маленьким остатком сердца”. Они забывают прошлое, не видят настоящего, живя только будущим. И жизнь их заключается только в том, что они “роют и спят”; но никто из них “не видел снов и не разговаривал с воспоминаниями”.

Образы героев созданы как пародии на социальные типы, порожденные эпохой,- это характерная черта антиутопии. Жестокая, бесчеловечная действительность казарменного коммунизма исковеркала характеры, судьбы персонажей. В произведении есть особые герои, которые “все знали, все предвидели”. У них была одна проблема – найти “вещество долгой жизни”. Это образ Главного, он так и называется нарицательно. Ему стоит только дать указание, а рьяные исполнители типа Пашкина немедленно передадут указание массам. Прекрасно живут пашкины, не терзают себя ненужными вопросами, веря, что “счастье наступит исторически”. Масса сама выдвигает такой тип людей, доверяясь им.

Главный герой, Вощев,- своеобразный народный философ. Он был рад участвовать в “общем существовании”, но ежедневная, изнуряющая до отупения работа разочаровала героя. В конце романа Вощев приходит к выводу, что лучше бы снова “ничего не знать и жить без надежды в смутном вожделении тщетного ума, лишь бы девочка была целой…”. Девочка Настя – символ будущего. Ее судьба тесно связана с судьбами строителей котлована. Настя унаследовала от матери, умершей в подвале, страх перед новой жизнью, и чтобы выжить, девочке нужно искренне верить в лучшую жизнь “без буржуев” и “без кулаков”. Все тянутся к ней, готовят для нее “девичье приданое” – социализм. Но, думая о будущем Насти, строители котлована забывали, что у ребенка должно быть прежде всего счастливое настоящее. Организованная убогость, серая скудость каждого дня, прожитого на котловане, губят едва начавшуюся жизнь. Со смертью девочки Вощев теряет смысл дальнейшего существования.

Понадобилось почти 60 лет, чтобы главные произведения Платонова: “Чевенгур”, “Котлован”, “Ювенильное море” – увидели свет, а читатели увидели мир, каким он открылся писателю на драматическом рубеже конца 20-30-х годов. Потребовался определенный уровень развития демократии, чтобы Платонов был опубликован. Чтобы он был теперь понят, нужно зрелое и мужественное общественное сознание. Это особая задача, потому что чтение Платонова не только многотрудно, но и радостно, ибо теперь уже очевидно, что так долго и тщательно скрываемый от советских читателей Андрей Платонов – мудрый писатель, творчество которого заставляет многих задуматься.

Необычный язык произведений Платонова помогает автору раскрыть читателям смысл задуманного. Речь автора и его героев – это скрытая ирония. Его язык подчинен стилю эпохи – стилю лозунгов и штампов. Оказалось, что русский язык потерян, остались одни словесные уроды. Постепенно мы приходим к пониманию символики автора.

Эпоха социальных потрясений явила миру нового, ни на кого не похожего летописца ее духовного бытия. Признавая жизнь высшей ценностью, Платонов не считал, однако, что всякая жизнь достойна человека. Писатель стремился постичь смысл жизни и назначение человека на Земле.

Меня всегда тянуло душою к нашему национальному быту, к русской культуре, к народным традициям. Люблю ходить на традиционные народные действа, посвященные различным праздникам, где справляют обряды, надевают красочные народные костюмы, звучат поговорки, песни, пословицы, наговоры и т. д. После этого ощущение такое, будто в сказке побывала.

Недавно я была на утреннике в школе с ориентацией на русское народное творчество. Утренник приурочили к годовому циклу и назвали “Осенние посиделки”. Вообще-то праздник называется Покров – конец уборки урожая, а

школьники в это время отдыхают на каникулах – они тоже хорошо потрудились.

В школьном актовом зале, где проходил утренник, обстановка была словно в большой русской избе. Сцена, украшенная гирляндами из осенних листьев, напоминала лесную полянку. Пока хозяева готовились к театрализованному представлению традиционных обрядов, я с удовольствием и удивлением рассматривала экспонаты школьной выставки “Мастерство и фантазия”. На стенах висели красочно расшитые полотенца, аппликации, куклы в традиционных костюмах. Эти экспонаты украсили бы любой дом. Но вот на сцену вышли двое ведущих в народных костюмах “осень”, и представление началось.

Первый ведущий звонко возвестил:

Добрый день,

Гости званые и желанные!

Люди старые и молодые,

Женатые и холостые!

Милости просим на осенние посиделки!

Что же будет дальше? На сцену выбежала белокурая красавица в ярком сарафане с букетом из осенних листьев в руках и стала читать звонким голосом тютчевские стихи:

Есть в осени первоначальной

Короткая, но дивная пора –

Весь день стоит как бы хрустальный,

И лучезарны вечера…

Где бодрый серп гулял и падал колос,

Теперь уж пусто все – простор везде, –

Лишь паутины тонкий волос

Блестит на праздной борозде.

Как точно великий русский поэт Федор Иванович Тютчев отразил время осенних праздников: “на праздной борозде”. Точнее не скажешь! Приятно, что дети не забывают наших замечательных поэтов.

Увидев, что я делаю записи в блокнот, и, видимо, подумав, что я из газеты, ко мне подошла одна из руководительниц и организаторов утренника Галина Николаевна Иванова. Она увлеченно начала мне рассказывать о том, с каким энтузиазмом дети относятся к подобным мероприятиям.

– Родное есть родное, и это никуда не денешь, – добавила она с некоторой грустью в голосе. – Понимаете, нам просто необходимо возвращаться к народным традициям, чтобы сохранить наш русский народ. Он же такой добрый и талантливый!

В этот момент я так прониклась к искренней женщине, что изобразила настоящего корреспондента, способного хорошо осветить тему и как-то помочь святому делу. Но Галина Николаевна, извинившись, уже спешила на сцену к своим воспитанникам. Я замерла в ожидании нового красочного действа. Далее звучали стихи Пушкина и Фета.

Затем на сцену пригласили исполнителей сценки “Ситцевая свадьба”. “Молодая жена” облачена в платье покроя русской рубахи. На “муже” традиционная русская косоворотка, украшенная в стиле ситцевой мозаики. Когда “молодожены” сели за стол, распорядитель зычно воскликнул: “Что было – видели год назад на свадьбе; что сейчас видим – ситцевая свадьба; что будет – увидим, впереди еще много лет до бриллиантовой свадьбы”. А по традиции, среди супругов, живущих в миру и согласии, принято отмечать годовщины всех свадеб: ситцевую, стеклянную, деревянную, бронзовую, серебряную, золотую и бриллиантовую.

Традиция напоминает, что первые годы супружеской жизни – очень ответственный период для молодоженов. Существует много обычаев и обрядов, которые именно в этот период должны защищать молодую семью от нечистых, темных сил и помогать светлым силам заботиться о продолжении рода. Молодой жене надевают на голову особо украшенный кокошник. Оказывается, русские женщины по обычаю носили кокошники до появления первого ребенка в первый год замужества. Кокошник был своего рода оберегом молодых матерей.

Ребята увлеченно провели театрализованное представление “Ситцевой свадьбы”. Когда я возвращалась домой, то ощущение было такое, будто я с настоящей свадьбы иду. Родное никуда не денешь, все это в крови русского человека, и хорошо, что везде по России возник интерес к нашим вековым традициям.

(по сказке К. Г. Паустовского “Теплый хлеб”)

Сегодня на уроке мы читали сказку К. Г. Паустовского “Теплый хлеб”. Это удивительная история о том, как неправильные слова или поступки одного человека могут стать причиной большого несчастья для его друзей, родных, близких и даже незнакомых людей.

“Молчаливый, недоверчивый” мальчик Филька – главный герой сказки. Он часто бывает груб и неласков с окружающими, его любимое выражение: “Да ну тебя!” Однажды Филька зло накричал на коня, просящего у него хлеб, да еще и сильно ударил его. А конь этот был не простой, а “заслуженный” – раненый, пострадавший от врага во время боевых действий. И вот, не успели утихнуть Филькины жестокие слова, как навалилась на все село беда, грянул лютый мороз, сковавший мельницу и грозящий обречь людей на верную голодную смерть.

Филькина бабушка говорила, что все беды приходят “от злобы людской” и “от охлаждения сердца”. И мальчик на собственном опыте почувствовал, что значит быть причиной всеобщего несчастья. Однако ему хватило терпения, мужества и находчивости, чтобы исправить свой дурной поступок. Он спас деревню, извинился перед конем и теперь наверняка станет внимательнее к окружающим и строже к собственным словам и поступкам.

План

I. Таинственная символика творчества Блока.

II. Совершенство любовной лирики поэта.

1. Любовь к Прекрасной Даме.

2. Поиск совершенства среди земных женщин.

3. Вселенская любовь Блока.

4. Любовь Менделеева – источник вдохновения и счастья.

III. Мировые шедевры любовной лирики.

А. А. Блок – поэт-символист “серебряного века” русской литературы. Сложность, неоднозначность, подавляющая масштабность социальных потрясений революционной эпохи породила богатую, сложную, таинственную символику творчества Блока. Поэт воспринимает происходящее скорее не сознанием, а чувствами. Отсюда мистицизм, загадочность и неизменная притягательность его поэзии, которая проникает в сердце, минуя разум.

Свое поэтическое мастерство Блок в совершенстве передал в любовной лирике. Любовь Блока – это любовь к Прекрасной Даме, Таинственной Незнакомке, Деве. Она – мечта, она вся сотканная из огня, звездного света и небесной лазури – именно эти символы чаще всего встречаются в цикле стихотворений “Стихи о Прекрасной Даме”. Образ неземной возлюбленной видится поэту “у дальнего края разгоревшейся тучи”, “на небесном просторе -// Ты – золотая звезда”. В суете и мраке повседневности ловит поэт то отзвук чьего-то нежного голоса, то шорох платья (“вздохнули шелка, задремали ресницы”), то чей-то мимолетный взгляд – и видит в этом тень своей мечты: “Смотрится призрак очами великими//Из-за людской суеты” (“Зарево белое, желтое, красное…”).

Но, в отличие от Лермонтова, который также создал себе образ идеальной любви, Блок хочет найти ее среди земных женщин, он верит, что это возможно: “Я озарен – я жду твоих шагов” (“Бегут неверные дневные тени…”), “О, взойди же предо мною// Не в одном воображеньи!” (“Целый день передо мною…”).

И вот – свершилось: Блок встречает ту, образ которой неотступно следовал за ним всю жизнь, ту, что виделась ему в закатном зареве, в сиянье звезд, в лике Богоматери. И чувство, нахлынувшее на Блока, имеет поистине космические масштабы. Как пишет он о простом свидании (“Я долго ждал – ты вышла поздно…”):

Ты в белой вьюге, в снежном стоне

Опять волшебницей всплыла,

И в вечном свете, в вечном звоне

Церквей смешались купола.

Последние две строки выражают вселенскую любовь Блока: весь мир завертелся водоворотом вокруг этого чувства, светлого, волшебного, божественного, вечного!

Любовь к земной женщине открыла новые грани поэтического гения. Любовная лирика Блока прониклась не только отстраненными, фантастическими грезами, но и животрепещущими, горячими, реальными чувствами:

Моя ты, вся моя – до завтрашней разлуки,

Мне все равно – со мной до утра ты.

(“Ловлю дрожащие, хладеющие руки…”)

Из биографии поэта мы знаем имя той Прекрасной Дамы, что прошла с ним рука об руку: Любовь Менделеева. Она стала для поэта воплощением его идеала любви на земле, неиссякаемым источником вдохновения и счастья.

Александр Блок пополнил сокровищницу мировой любовной лирики настоящими шедеврами. Его стихи – отражение любви как высшей тайны, божественного света, космического, мистического, непознаваемого. Она призрачна и сумрачна, она ясна и жгуча, она вся – лунный отблеск и солнечное сияние, лед и пламя, непостижимая загадка Мироздания, в познании которой раскрывается, светлеет и оживает душа человека.

Не пытайтесь свести Родину

к телесному, к земле и природе…

Посмотрите: силою судеб мы

оторваны от всего этого, а она

незримо присутствует в нас.

И. Ильин

Я считаю, что вопрос о Родине и Истине, поставленный таким образом, совсем не риторичен для нынешнего поколения россиян. Потому что много лет мы живем с готовыми формулами на этот счет. Например, А. Блок сделал вывод:

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краев дороже мне.

Это блоковское нравственное откровение стало на долгие годы традиционным, обязательным для наших писателей и общепринятым для наших читателей. Почему-то не был услышан и не был понят такой мыслитель, как Петр Чаадаев, который, по-моему, мыслит в этом вопросе гораздо шире Блока: “Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я на – хожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной”.

Мне, современному человеку, знающему из истории путь родины и являющемуся свидетелем сегодняшних событий, несомненно, ближе мысль Чаадаева. Не умоляя величия для русской литературы А. Блока, я все же увидел в его понимании родины “слепую влюбленность”, о которой говорил Чаадаев. В этом смысле, я считаю, А. Блок был более созвучен советскому времени, которое просто требовало такой любви от граждан.

Если внимательно оглядеться, то окажется, что в русской литературе полемика на эту тему ведется давно. Федор Иванович Тютчев, опечаленный видом современной ему России, пишет:

Эти бедные селенья,

Эта скудная природа –

Край родной долготерпенья,

Край ты русского народа!

Не поймет и не заметит

Гордый взор иноплеменный,

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде Царь Небесный

Исходил, благословляя.

Здесь уже – не слепая любовь, хотя стихотворение написано гораздо раньше блоковского. Но это, по-моему, выражение смиренной рабской любви. Любви, основанной на христианском отношении к страданиям. Такая любовь находится в пространстве между ИСТИНОЙ и РОДИНОЙ. Она вряд ли способна на порыв к действию, к созиданию. Это заметил Алексей Константинович Толстой и вступил с Тютчевым в полемику:

Одарив весьма обильно

Нашу землю, Царь Небесный

Быть богатою и сильной

Повелел ей повсеместно.

Но чтоб падали селенья,

Чтобы нивы пустовали –

Нам на то благословенье

Царь Небесный дал едва ли!

Мы беспечны, мы ленивы,

Все из рук у нас валится,

И к тому ж мы терпеливы –

Этим нечего хвалиться.

Как видим, А. К. Толстой буквально язвит по поводу тютчевской любви к родине. Истина для него дороже родового

чувства.

Это противостояние заметно и в прозе. Если тютчевские откровения пришлись ко двору демократу Чернышевскому, западнику Тургеневу и даже такому углубленному реалисту, как Достоевский, то Иван Бунин, первый русский нобелевский лауреат, устами своего героя сказал: “Боже милостивый! Пушкина убили, Лермонтова убили, Рылеева удавили… А Шевченко? А Полежаев? Скажешь, – правительство виновато? Да ведь по холопу и барин, по сеньке и шапка. Ох, да есть ли еще такая сторона в мире, такой народ, будь он трижды проклят?”

Бунин устами своего другого героя Кузьмы, философа из Дурновки, полемизирует на эту тему с самим Гоголем: “Русь! Русь! Куда мчишь ты? – пришло ему в голову восклицание Гоголя. – Русь, Русь!.. Ах, пустоболты, пропасти на вас нету!” И потом в “Окаянных днях” о “любви к народу – еще один архетип, на этот раз интеллигентский, дающий индульгенцию, поощряющий крайние проявления этой любви – народоложество у активных народолюбцев…” и т. д.

Конечно, все упомянутые мной писатели были великими мыслителями и самоотверженно боролись за лучшую долю России. Но взгляд на истину и отечество у них был разный. Рассуждая на эту тему и сопоставляя мысли великих людей России, я пришел к выводу, что писатели, как и все остальные люди, склонны идеализировать не только прошлое и будущее, но и настоящее, хотя реальность зачастую намного сложнее. И мне кажется, ответ на вопрос, что выше – ИСТИНА или РОДИНА – может быть только один: в стремлении к Истине не потерять Родину, а в любви к Родине не просмотреть Истину.

Клены оделись в багрянец. Они стоят, задумавшись, на опушке, словно грустят о том, что пришел октябрь. Иногда тихонько роняют свои резные листья. Внезапный порыв ветра безжалостно срывает осеннюю красу с грустных кленов.

Как нежно выглядят золотые березки среди зеленых сосен. Они опустили ветки и печалятся, что скоро придут холода. Похожие на огромных великанов, раскинув ветки, стоят желто-зеленые дубы.

Высоко в небе звонко курлычут журавли. Они собираются в стаи и летят на юг. Где-то в вышине перекликаются дикие гуси. В родных краях становится очень холодно, и они вынуждены лететь туда, где тепло. Только воробьи летают вокруг и звонко чирикают, потому что им некуда спешить.

Толстой Алексей Николаевич 1883-1945

Петр I

Работа над романом “Петр Первый” началась в 1929 г. и продолжалась до конца жизни писателя в 1945 г. Роман остался незавершенным. Книга о Петре Первом – это широкое историко-эпическое полотно. Отсюда его сюжетно-композиционная многоплановость, многогеройность, всеохватность авторского видения.

Главный герой – Петр I. Толстой видит в нем национального героя, подчиняющего всю свою жизнь и деятельность судьбе России. Петр – личность, стягивающая к себе все сюжетные линии, всех действующих лиц.

Наряду с невымышленными героями – князьями, боярами, военачальниками – в романе ярко и выпукло показаны вымышленные герои из различных социальных слоев: крестьяне, стрельцы, купцы, священнослужители.

Сюжет и композиция романа обусловлены многоплановым авторским замыслом. Он состоит из трех книг.

Первая книга насыщена быстро сменяющими одна другую картинами русской жизни, в ней предстают как бы три плана:

1) царевна Софья, управляющая страной;

2) юный Петр, постепенно вырастающий в единоличного правителя;

3) тяжелая жизнь народа.

Центральное место в первой книге – борьба между Софьей и Петром. Вторая книга менее насыщена историческими событиями. “Кончалась византийская Русь”, началась преобразовательная деятельность Петра, всколыхнувшего все, что было сильного и здорового на Руси. В то же время растет недовольство в народе.

Третья книга осталась незаконченной, но Петр в ней предстает мудрым и дальновидным политиком, научившимся побеждать.

Заслуживают внимания яркие изобразительные приемы писателя: лаконичные портретные описания, речевая характеристика, сам язык романа, сочетающий литературный язык, архаизмы, живую народную речь, документы, письма.

Художественным своеобразием романа является исключительное многоголосие, умение подмечать и описывать жесты, голос, взгляд, позы, телодвижения, одежду.

Многолик образ народа: народная масса говорит голосами ожившей эпохи, прошлое предстает осязаемо, рождается образ времени. Все это дает возможность А. Толстому воссоздать правдивый образ Петровской эпохи и самого царя, помогает читателю “физически видеть читаемое”.

А. М. Горький писал А. Толстому: “Петр” – первый в нашей литературе исторический роман, книга – надолго”.

План произведения

1. Жизнь крестьянина Ивана Артемьича Бровкина.

2. Смерть Федора Алексеевича. Царем провозглашают малолетнего Петра.

3. Алешка Бровкин знакомится с Алексашкой Меншиковым.

4. Мысли царевны Софьи о любви и власти.

5. Народ бунтует, боясь, что убили наследника. Бунт стрельцов.

6. Алексашка Меншиков знакомится с мальчиком Петром.

7. Занятия юного царя. Появление потешного войска.

8. Бесславный крымский поход русского войска.

9. Юный Петр занимается науками. Влюбленность в Анну Моне.

10. Строительство судов для российского флота.

11. Петр женится и уезжает на Переяславское озеро для строительства кораблей.

12. Еще один крымский поход.

13. Против Петра замышляется заговор.

14. Петр бежит в Троице-Сергиеву лавру. Его сторонники присоединяются к нему.

15. Петр расправляется с бунтарями.

16. В доме Лефорта Петр и Анна Моне говорят о любви друг к другу.

17. Евдокия, жена Петра, рожает.

18. Петр проводит потешную войну. Народ ужасается.

19. В Архангельске Петр занимается строительством морских кораблей.

20. Петр возвращается в Москву. Умирает его мать. Он ссорится с женой и встречается с Анхен.

21. Неудачный поход на Азов.

22. Взятие Азова через два года.

23. Царь направляет московских дворян за границу и едет сам под именем Петра Михайлова.

24. Петр в Германии, Голландии, Англии.

25. Слухи об исчезновении Петра. Стрелецкий бунт.

26. Возвращение Петра. Он выясняет причины бунта. Казнь стрельцов.

27. Боярин Буйносов недоволен политикой царя. В его доме все идет по старинке.

28. Смерть Лефорта.

29. Дом для Анны Моне, куда приезжает царь.

30. Петр учит купцов жить по-новому.

31. Строительство корабля “Крепость”.

32. Русский флот в Азовском море. В Константинополе переполох.

33. Создание регулярного войска.

34. Празднование нового года переносится с 1 сентября на 1 января.

35. Спуск кораблей на воду.

36. Любовница шведского короля собирает сведения о России. Карл решает начать войну.

37. Петр дает деньги Демидову для строительства заводов на Урале.

38. Заключение мира с турками.

39. Русские войска движутся к границе. Карл идет на Ригу.

40. Поражение. Петр готовит войско к новой битве.

41. Победы русских воинов. Взятие шведских крепостей Мариенбурга и Нотенбурга (Орешка).

42. Триумфальное возвращение царя-победителя.

43. Начало строительства Петербурга.

44. Царевна Наталья знакомится с Катериной, новой любовью царя.

45. Петр решает с войском идти под Нарву.

46. Действия короля Карла, короля Августа и Петра I.

47. Взятие Юрьева.

48. Штурм и взятие Нарвы.