Category: Сочинения по литературе

“Пути-перепутья” – пожалуй, самый социально острый роман Ф. А. Абрамова. Работая над романом, писатель ставил и разгадывал те больные вопросы жизни деревни, страны и народа, которые не решены еще и сегодня. Почему царит нищета и бесхозяйственность? Почему и через шесть лет после войны из деревни “выгребали все до зернышка”? Почему крестьянин, добывающий хлеб, кормящий страну, сам остается без хлеба и молока? Кто подлинный хозяин в стране? Народ и власть. Партия и народ. Экономика. Политика. Человек. Методы хозяйствования и методы руководства. Совесть, долг, ответственность, самосознание и фанатизм, демагогия, приспособленчество, цинизм. Трагедия народа, страны, личности. Вот круг жгучих и важнейших проблем, поставленных в романе. Конечно, не все сказано во весь голос.

Запись 31 августа 1970 года выражает, пожалуй, самую суть позиции Ф. А. Абрамова. “У Солженицына рядовой человек только жертва существующего режима. А на самом деле он и опора его. В этом вся сложность. Именно только освещение нашего человека с этих двух сторон позволит художнику избежать односторонности в изображении жизни”. Эта проблема – народ как жертва и как опора существующей несправедливости – одна из важнейших в романе и прозе писателя на протяжении многих лет. Писатель не раз отмечал: “Мой любимый герой – герой долга, герой, способный пожертвовать собою ради ближнего”. Настойчивее всего мысль Ф. А. Абрамова билась над характерами Подрезова и Зарудного. Он стремился прояснить смысл их столкновений и споров, их взглядов на жизнь, на людей, методы работы. Конфликт Подрезова и Зарудного в сознании Ф. А. Абрамова выходил далеко за пределы временных рамок романа. Их конфликт – это, по сути, конфликт всего послевоенного времени вплоть до наших дней. На ограниченном материале Ф. А. Абрамов не мог раскрыть всю глубину и масштаб противоречий в методах и способах руководства и ведения хозяйства. Он сумел лишь поставить проблемы, которые требовали неотложного обсуждения и решения.

В столкновении Подрезова и Зарудного, а также в спорах Подрезова, Лукашина и Анфисы звучат наиважнейшие темы, составляющие суть романа, его глубинный нерв. Спор идет о способах ведения хозяйства, об отношении к народу и человеку, об исчерпанности народного энтузиазма, о причинах бедственного положения в стране, о войне и ее последствиях, о пагубности волевого руководства, штурмовщины, “выполнении плана любой ценой”, бездумного выполнения приказов сверху, о трагедии слепого фанатизма и трагедии низовых и районных руководителей, их силе и слабости.

Подрезов – фигура несомненно трагическая. В отличие от бюрократической прослойки, Подрезов не утратил корневой связи с народом, не пользовался привилегиями, жил так же аскетично, как трудовой люд. Он был убежденным и бескорыстным исполнителем воли партии и государства. Не вина, а беда его – в слепой вере в правоту верхов, в слепой вере в Сталина. А отсюда – некоторый догматизм мышления, беспрекословное подчинение указаниям сверху. Но в пределах района и области он был смел, инициативен и даже иногда критичен. В черновом наброске писатель подчеркивает смелость, но и ограниченность Подрезова по сравнению с Зарудным. Он – Подрезов – тоже хозяин. Но разговаривать запросто с Москвой – нет, это ему и в голову не приходило. В области – да, в области может поднять шум, с первым секретарем поспорить, но дальше – нет, дальше… Да он просто и представить себе не мог, что к Москве можно за чем-то обращаться.

Трагизм и сила личности Подрезова проявляются в кульминационной сцене “суда”-совещания, в прозрении героя, в переосмыслении жизни. “Осознание себя человеком” – вот главный мотив прозрения Подрезова. “Подрезов осознает, что он просто человек, независимо от того, секретарь ли он. И он впервые понял, что он что-то значит” а не пост. А раньше шел на риск как секретарь райкома. Партия требовала, партийный долг. Осознание себя как личности”. В этом же ключе должен был выступать в защиту Подрезова Зарудный, оценивая его человеческие качества. “Он не жандарм, как мы думали. А человек. Бросил путевку. Приехал, Нет, я не подниму руку на Подрезова. Надо по-новому работать. Мы уважали пост, а не человека. А надо наоборот”.

На примере Подрезова Ф. А. Абрамов затрагивал одну из серьезных проблем нашего бытия: человек и пост, человек и занимаемая должность, человек и власть. Всегда ли человек остается самим собой, занимая высокий пост?

Столкновения Подрезова и Зарудного по хозяйственным вопросам связаны с проблемой человечности. В отличие от Подрезова, который все еще готов выполнять план любой ценой, Зарудный требует внимания к людям, создания нормальных жизненных условий. В глубине души Подрезов даже соглашается с ним. Но тут возникает психологический конфликт. “Не руководить им. Надо идти на поводу, а к этому Подрезов не привычен. Из коренников – в пристяжные. А тут выходило так. Признать правоту Зарудного – признать свое поражение… отказаться от всех привычных методов работы. Значит, начинать жить заново. А сможет?” К сожалению, эта социально-психологическая проблема взаимоотношений руководителей разного ранга и уровня, необходимость пересмотра устаревших норм поведения едва намечена в романе. Но важность ее для судеб страны предчувствовал писатель.

Сам Абрамов не раз в печати и на читательских конференциях говорил о проблематике романа, о прототипах, об отдельных персонажах. “Меня больше всего волнуют морально-философские проблемы, глубинные социальные процессы, жизненные коллизии, в которых сталкиваются носители разных нравственных начал”. Но и в одном человеке нередко противоборствуют разные начала: долг и совесть, закон и человечность, интересы государственные и личные. Писатель предостерегал от однозначного” одностороннего понимания таких сложных фигур, как Подрезов, Ганичев, Егорша. Он подчеркивал, что они – порождение времени, сложного, противоречивого, всю несправедливость и жестокость которого мы постигаем только сегодня.

Не раз определял Ф. А. Абрамов главный смысл своего творчества. “Главная и, может быть, единственная моя цель как писателя – увеличить добро на земле”. С присущей требовательностью к себе Абрамов сам заметил: всей правды мне сказать не удалось. Но кто сказал всю правду? К постижению ее мы едва подходим сегодня, до сих пор не можем решить вопрос о земле, о собственности, о свободе и демократии, о причинах наших бед. Каким же мужеством надо было обладать тогда, двадцать, тридцать лет назад, когда в ходу были идеи о нашем самом передовом, лучшем в мире обществе и человеке. Тогда Федор Александрович Абрамов ударил в колокол правды, начал будить наше самосознание.

А. С. Грибоедов считал, что в основе литературного языка должна быть живая русская народная речь. Он горячо протестовал против засорения русского языка иностранными словами и “чужими” выражениями. Все это он и осуществил в своей комедии.

Язык в пьесе простой, разговорный, изобилующий меткими выражениями. Он близок к нашему современному, за исключением небольшого количества слов, успевших устареть или изменить смысл: три дни, испуга (именит. падеж), ради (рады), должник (тот, кто дал в долг).

Грибоедов в этом произведении показал себя мастером афоризмов. Слово для него было разящим оружием, и многие выражения из пьесы благодаря своей меткости и силе стали крылатыми – перешли со страниц комедии в живую речь и значительно обогатили ее, добавили в нее красок и живых образов. В речи Скалозуба много выражений, характерных для военного, который все меряет на свой аршин: “дистанция огромного размера”, “фальшивая тревога”. Столь же характерна речь московского общества, которое собралось на вечер к Фамусову. Старуха Хлестова в таких выражениях отзывается о Чацком: “В его лета с ума спрыгнул! Чай, пил не по летам”. Речь служанки Лизы является смесью простонародности и жеманности, столь естественных в устах горничной: “Ан вот беда”, – говорит она Софье, уверяя, что в любви барышни к Молчалину не будет прока “ни во веки веков”. На заигрывание Фамусова она запросто отвечает: “Пустите, ветреники сами, опомнитесь, вы старики…”

Наиболее сложна в поэме речь Чацкого. Герой употребляет много чисто разговорных выражений: “…ужли у я здесь опять, в Москве!”, “ни на волос любви! Куда как хороши!” В ней немало оборотов, восклицаний, передающих повышенную эмоциональность влюбленного: “Ах! Нет, надеждами я мало избалован”, “И все-таки я вас без памяти люблю”, “Как хороша!” Чацкий красноречив, он начинает с изысканной фразы: “Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног”. Но главное в речи Чацкого – гражданская лексика и фразеология. Мы встречаем здесь именно те речевые формулы, которые отражали новый революционный стиль речи передовой молодежи накануне 14 декабря 1825 г. Чацкий вопрошает, требует, злословит, возмущается, негодует: “Где, укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?” Он с сарказмом бросает фразу: “И вот общественное мнение!”

Крылатых выражений в комедии очень много. Они служат одним из средств характеристики действующих лиц: “Подписано, так с плеч долой”, “Ну как не порадеть родному человечку!”, “Уж коли зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь” (Фамусов); “В мои лета не должно сметь свое суждение иметь”, “Злые языки страшнее пистолета” (Молчалин); “Служить бы рад, прислуживаться тошно”, “Пустое, рабское, слепое подражанье” (Чацкий). Нередко в уста одного персонажа автор вкладывает меткую характеристику другого. “И золотой мешок, и метит в генералы” (Лиза о Скалозубе); “Дойдет до степеней известных, ведь нынче любят бессловесных” (Чацкий о Молчалине). Пушкин, прочитав “Горе от ума”, пришел в восхищение от языка комедии. В письме Бестужеву великий поэт говорил о том, что половина стихов комедии непременно станет пословицами. И он оказался прав. Часто в повседневной жизни мы встречаемся с крылатыми выражениями из этой бессмертной поэмы.

“Горе от ума” написано вольным, то есть разностопным ямбом – от шестистопного до одностопного. Это передает ритм живой речи во всем многообразии ее оттенков. Также свободно Грибоедов обращается с рифмой, используя разные способы и порядок рифмовки. Все это придает языку комедии живой, разговорный характер. “Нельзя представить себе, – писал в статье “Мильон терзаний”, – чтоб могла явиться когда-нибудь другая, более естественная, простая, более взятая из повседневной жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то единое и нераздельное затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот весь собранный автором ум, юмор, шутку и злость русского ума и языка”.

Роман “Евгений Онегин” создан с удивительной тонкостью поэтического мастерства, которое нашло выражение и в композиции, и в построении сюжета, и в ритмической организации романа. С каждой строчкой автор погружает нас в мир своих героев, заставляет чувствовать, переживать с ними.

Главный герой произведения А. С. Пушкина – молодой, привлекательный, очень неглупый человек, дворянин. С самых первых глав мы видим, что автор относится к Онегину с симпатией и со значительной долей иронии. Сам Пушкин принадлежал к высшим аристократическим кругам, поэтому в романе он изобразил, как Евгений Онегин тратит свои лучшие годы на балы, театры, любовные приключения. Однако очень скоро Онегин начинает понимать, что эта жизнь пуста. Но, несмотря ни на что, герой романа стоит выше своих сверстников. Именно это, на мой взгляд, вынудило Евгения потерять интерес к жизни. В образе Онегина Пушкин показал болезнь века – “хандру”. Кажется, неспособный к серьезному чувству, Онегин отвергает любовь Татьяны, которая становится для девушки смыслом жизни.

А. С. Пушкин правильно изобразил ту среду, в которой живут главные герои его романа. Из произведения можно узнать все об эпохе: о том, как одевались и что было в моде, что люди ценили больше всего, о чем они разговаривали, какими интересами они жили. В “Евгении Онегине” отразилась вся русская жизнь. Провинциальное общество предстает в романе карикатурой на высший свет. Представителями провинциального общества являются семейства Лариных и Ленских. Пушкин тщательно описывает их увлечения, то, как они привыкли проводить время. Они не читали книг и жили, в основном, пережитками старины. Таково было большинство представителей провинциального общества. Но на фоне этой глухой помещичьей провинции автор изображает “милую” Татьяну с чистой душой, добрым сердцем. Образ Татьяны Лариной – противовес образу Онегина. Пушкин в своем романе хотел показать обыкновенную русскую девушку. Автор подчеркивает отсутствие в Татьяне необычайных, из ряда вон выходящих черт. Но героиня в то же время удивительно поэтична и привлекательна. Не случайно Пушкин дает своей героине имя Татьяна. Этим он подчеркивает простоту девушки. Я считаю, образ Татьяны – образ идеальной девушки для Пушкина. Почему эта героиня так непохожа на своих близких, на сестру Ольгу, ведь воспитывались они в одной семье? Прежде всего потому, что Татьяна много читала, ей нравилось бродить среди дубрав, мечтать, “она любила на балконе предупреждать зари восход, когда на бледном небосклоне звезд исчезает хоровод…”. Глубокой основой образа Татьяны является народность. Смыслом жизни для героини стала любовь к Онегину. Мечтательная, романтическая девушка верит, что Евгений “послан богом”, и решается написать любовное письмо к Онегину. Татьяна писала письмо, как известно, по-французски, вероятно, переступая через огромные нравственные запреты, сама пугалась неожиданной силы своих чувств:

Я к вам пишу – чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать…

Уже в этих строках – вся Татьяна. Гордость ее, ее понятие о приличиях страдают от одного – ей приходится первой признаваться в любви мужчине. И в глубине души Татьяна наверняка была уверена во взаимности. Татьяна в своем письме предельно раскрыта, абсолютно откровенна. Она излагает все полностью, ничего не скрывая, честно и прямо. Онегин, с его светской пресыщенностью, казался ей, юной деревенской девочке, человеком необыкновенным – а значит, способным ее понять. Но Татьяна сама осознает ужас своего поступка, безнравственного в глазах света, но не в ее собственных. Онегин тронут признанием Татьяны, но не более того. В ответ на свое послание девушка получает отказ. В эти сложные минуты для героини автор находится рядом с ней, сочувствует, переживает. Пушкин любит своих героев, но не жалеет их – они должны пройти сами свой сложный путь.

Никто, кроме Пушкина, не умел так красочно описать жизнь русского общества на столь интересной стадии развития. Автор подробно рассказывает о трогательной истории несостоявшейся, пропущенной любви.

Роман А. С. Пушкина оказал огромное влияние на современную и последующую литературу.

В стихотворении “Быть знаменитым некрасиво” Б. Пастернак сам ответил на вопрос, в чем заключается назначение поэзии:

Цель творчества – самоотдача,

А не шумиха, не успех.

Позорно, ничего не знача,

Быть притчей на устах у всех.

“Самоотдача” – вот то слово, которое дает ключ к пониманию творчества Пастернака. Он писал не потому, что стремился к известности, славе, всенародному признанию, а потому, что поэзия – крик его души, способ самовыражения. Значимость художника определяется не количеством им написанного, а его честностью и силой отзвука в сердцах читателей. Пастернак умел добиться этого отзвука. Став лауреатом Нобелевской премии, он писал:

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей.

Для того чтобы заставить читателя плакать, нужно быть гением. Эти слова сказаны были о прозе, но их в равной мере можно отнести и к лирике Пастернака. Он не оставляет читателя равнодушным. В противовес всем обстоятельствам, созданным тоталитарным государством, обрекающим на молчание и творческую гибель не только Пастернака, но многих его современников, поэзия осталась жить. Творчество Пастернака оказалось выше запретов и гонений. Это может означать только одно – поэт верно понимал свое предназначение и делал то, что считал правильным.

Нет необходимости глубоко анализировать лирику Пастернака для того, чтобы понять отношение автора к своим произведениям. Дело в том, что во многих стихах он прямо высказывает это отношение. Достаточно вспомнить стихотворения “Так тчинают. Года в два…”, “Определение поэзии”, “Поэзия”. Особенно интересно и необычно второе из упомянутых стихотворений. В нем бросается в глаза мнимая произвольность определений поэзии: кажется, что подбор слов обусловлен не смысловой, а, скорее, звуковой близостью. Действительно, на первый взгляд, странный ряд: свист, щелканье льдинок, ночь, поединок соловьев, горох, слезы вселенной, Фигаро. Удивительно: наряду с традиционными атрибутами любовной лирики, так ши как ночь и соловьи, – слезы вселенной в лопатках и горох. Но на самом деле здесь звучит настоящая поэзия, впитавшая все богатства мира. Мир, раздробленный на такие несхожие составляющие, все же представляет собой необыкновенную цельность, единство всего сущего. Все предметы связаны между собой, превращаются один в другой. В этом романтическом стихотворении неожиданным оказывается финал – вселенная глуха к поэзии. Но главное не в этом, а в том, что поэзия – есть и она воплощение и единство всего, что только существует на свете. Близко к “Определению поэзии” и другое стихотворение – “Поэзия”. Даже названия их сходны. Во втором стихотворении тоже дается в некотором смысле определение: поэзия не есть нечто искусственное, надуманное, противостоящее жизни, но – часть жизни, составляющая человеческого бытия. Поэт умеет находить лирическое начало в самых обыденных вещах и мыслях, которые на деле оказываются не такими уж и обыденными. Для подтверждения этого можно вспомнить одно из ранних стихотворений Пастернака “Февраль. Достать чернил и плакать…” Оно построено на уподоблении природных явлений и поэтического вдохновения, начала творчества. Творчество становится прямым продолжением весенних процессов в природе, причем стихийность написания стихов так же естественна, как ливень и ветер:

И чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд.

Философичность лирики Пастернака заключается в том, что она решает одну из самых важных проблем современности – трагический разлад человека и мира, ставшего ему враждебным и кажущегося лишенным смысла. Природа видится современному человеку равнодушной, подчас – жестокой.

Все направлено против людей (в их собственном понимании): стихийные бедствия, эпидемии, космические катаклизмы обрушиваются непредсказуемо и несут гибель. Но Пастернак привык видеть природу в ином свете, его восприятие близко к пушкинскому, тютчевскому, фетовскому:

Сырой овраг сухим дождем

Росистых ландышей унизан.

Окружающий мир пронизан человеческими эмоциями и уже потому не может быть чуждым. Пастернак живет чувством сопричастности природе, этим пронизано его творчество, что бросается в глаза даже человеку, впервые открывшему его книгу.

Еще одна характерная черта лирики Пастернака – религиозность, скорее, даже не религиозность (это слово в наше время приобрело не совсем однозначное определение с оттенком иронии), а искренняя вера и стремление донести ее до читателя. Выражение этой веры, в частности, в том, что у Пастернака природа не живет своей особой жизнью, а является равноправной участницей человека в попрании смерти “усильем воскресенья”. Здесь достаточно сослаться на стихотворения “На страстной”, “Рождественская звезда” (гениальный союз простоты и виртуозности), “Чудо”, “Гефсиманский сад”.

Поэт должен во всем “доходить до самой сути”, как писал Пастернак в одном стихотворении. Но суть эту не таить в себе, а нести читателю, говоря с ним не с оттенком превосходства, а как с равным, с Человеком. Талантливый человек не должен возвышаться над толпой, “но быть живым, живым и только”. В этом – высшее предначертание поэта. Чацкий, вобравший в себя “дух отрицанья и сомненья”, пытается перенести западные идеи и принципы в условия отечественной действительности. Его не было в Москве около трех лет – за это время он стал чужим местному обществу и чуждым городу человеком. “Нет, недоволен я Москвой!” – восклицает он. Чацкий бичует пороки “офранцуженной” Москвы, страстно ненавидит всех “французиков из Бордо” и проклинает москвичей, которые этих “французиков” принимают.

На протяжении всей пьесы Чацкий клеймит позором фамусовых, молчалиных, скалозубов и им подобных. Под конец он произносит свой знаменитый монолог, после чего требует карету и уезжает навсегда. Но разве это что-нибудь изменило? Нет, главная забота Фамусова – “Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!”

Все осталось на своих местах. Чацкий своими бурными и язвительными речами не заронил даже крупицы сомнений у тех, с кем так ожесточенно спорил. От традиций избавляться очень трудно. Герой пьесы Грибоедова одинок духовно, но наверняка в России найдутся люди, придерживающиеся передовых взглядов. А значит, “фамусовское общество” не напрасно так боится всего нового, в нем не случайно зреет предчувствие беды.

Тем не менее героев комедии Грибоедова можно встретить и сегодня. Хочется верить в то, что “фамусовщина” – это не массовое явление, но отдельные черты, такие как мещанство, ограниченность, косность взглядов, как видно, неистребимы.

Читая великий памятник древнерусской литературы – “Слово о полку Игореве”, невольно приходишь к мысли, что все темы в нем подчинены одной общей теме и все чувства подчинены одному высокому чувству. Эта тема – тема Родины, а чувство – любовь к родной земле. Именно Русская земля, весь русский народ, а не какой-либо из князей, являются главным героем произведения.

Стремясь наиболее полно раскрыть и расширить тему родины, автор обращается к прошлому и настоящему Русской земли, противопоставляет ее враждебной Половецкой степи, дополняет откликами других народов: чехов, угров, венецианцев, готов, литвы, ятвагов, деремелов и неких загадочных “хинов” на события, происходящие на Руси. К Русской земле обращена вся полнота личных чувств автора.

Насколько важной для создателя “Слова” является тема Русской земли, можно понять из того, в каком многообразии оттенков выражает он чувство любви к родине, как сильна эмоциональная, лирическая окраска произведения. Здесь чувствуется и тревога автора за судьбу Руси, и тоска войска при расставании с родной землей, и горечь от поражения ее сынов, и горе от разорения ее половцами:

Но уже, о князь Игорь,

померк солнца свет,

а дерево не к добру листву сронило:

по Роси и по Суле города поделили.

А Игорева храброго пока уже не воскресить!

Вместе с тем здесь чувствуется гордость за прошлое и настоящее родного края, и нежная ласка в задушевном лирическом плаче Ярославны, и общая радость по поводу возвращения Игоря, которая распространяется по всей великой Руси:

Солнце светится на небе, –

а Игорь-князь в Русской земле;

девицы поют на Дунае, –

вьются голоса их через море до Киева.

Игорь едет по Боричеву

ко святой богородице Пирогощей.

Села рады, грады веселы.

С первых строк произведения мы начинаем ощущать смутную тревогу – тревогу за родную землю, за русское войско. Далее эта тревога постепенно усиливается, проявляясь в мужественной решимости Игоря выступить в поход, в гордых речах Всеволода, в зловещей картине затмения солнца, что войску “тьмою путь заступало”, вызывающей ощущение какой-то обреченности. Эта тревога передается и всей природе, она распространяется по всей Руси – к Волге, к Поморью, к Посулью, доходит до Сурожа, Корсуни и Тмутаракани. Автор рисует обширные пространства родины, представляя ее своеобразным живым существом. В Русской земле соединена для создателя поэмы вся история страны. Не случайно в самом начале он говорит, что собирается вести свое повествование “от старого Владимира до нынешнего Игоря”. Села, города, реки, да и вся природа, также принимающая участие в радостях и печалях русского народа. Половецкая степь, Дон, Волга, Днепр, Донец, Дунай, Западная Двина, Рось, Сула, Стугна, Немига, великие города – Корсунь, Тмутаракань, Киев, Полоцк, Чернигов, Курск, Переяславль. Белгород, Новгород, Галич, Путивль и многие другие. Вся огромная Русь находится в поле зрения поэта, введена в круг его повествования. Даже силы природы – ветер, солнце, грозовые тучи, утренний туман, дождевые облака, вечерние зори и утренние восходы, море, овраги, реки, весь широкий фон, на котором разворачиваются события, – передают ощущение бескрайних просторов родины. Но, охватывая своим взором все пространство родины, автор вместе с тем видит и слышит ее во всех деталях. Подробности походной жизни, степных переходов, приемы защиты и нападения, детали вооружения – все это составные части этого всеобъемлющего понятия. Ведь русская земля для поэта – не только русская природа, города, села, но в первую очередь – русский народ, вся его богатая и разнообразная жизнь. Здесь мы видим и мирный труд пахарей, нарушенный усобицами князей, и жен русских воинов, оплакивающих своих мужей. Вместе со всем народом мы переживаем общее горе после поражения войска и радость жителей городов и сел при возвращении Игоря.

Русская земля предстает перед нами страдающей и великой, могущественной и слабой одновременно. Чувство любви к ней в произведении бесконечно меняется, приобретая все новые оттенки. Оно соединяется и с болью за судьбу русского войска, и с раздумьями о прошлом Руси, и с ненавистью к врагам родины. Оно как бы проходит своеобразный путь развития. Зарождаясь в начале произведения, где представляется почти безысходным, оно вступает в конфликт с действительностью, оптимистически усиливается в общем волевом подъеме и приходит к лирическому умиротворению и примирению в торжественном заключении поэмы:

Здравы будьте, князья и дружина,

борясь за христиан

против нашествий поганых!

Таким образом, понятие Родины, объединившее в себе описание русской земли, жизни и истории русского народа, чувств людей и самого автора, проходит через все действие “Слова”, является его основным художественным образом.

Трудно найти в средневековье другое произведение, в котором так живо и во всех подробностях изображена вся необъятная Русь, и которое способно проникнуть в глубину сердца всего русского народа, вызвать в нем сочувствие к родной земле, боль за ее судьбу, стремление и твердую решимость подняться на ее защиту.

Среди русских поэтов серебряного века Б. Пастернак занимает особое место. Его произведения отличаются философским настроем независимо от того, писал ли он о природе, или о состоянии собственной души, или о сложных человеческих взаимоотношениях.

Склонность к философскому осмыслению жизни характеризует все творчество Б. Пастернака. Он – поэт-мыслитель, и с самых ранних своих стихов задумывается о сущности мира. Центральная категория поэтической философии Б. Пастернака – “живая жизнь”. Она – мощная всеобъемлющая стихия, объединяющая человеческую личность и ее окружение:

Казалось альфой и омегой, –

Мы с жизнью на один покрой:

И круглый год, в снегу, без снега,

Она жила, как аНет е§о,

И я назвал ее сестрой.

Поэтому природа в изображении Б. Пастернака – не объект описания, а живая и действующая личность. Не поэт встречает и провожает весну или зиму, любуется летними грозами или зимними стужами, бродит тенистыми аллеями и лесными тропами, а все эти деревья и кусты, тучи и дожди, зимы и весны проникли и живут внутри его души. Природа и состояние души поэта слиты воедино. Особенно ярко это единение ощущается в стихотворениях “Июльская гроза”, “Никого не будет в доме…”, “Зимняя ночь”.

Философичность лирики Б. Пастернака определяется его постоянным мыслительным усилием, направленным на поиски основ, конечных целей и первопричин:

Во всем мне хочется дойти

До самой сути:

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины.

Во многих произведениях Б. Пастернака, относящихся к самым разным периодам его творчества, ощутимо настойчивое желание “докопаться до сути”. Поэтому, говоря о каких-либо вещах он не только стремится показать, каковы они, но и проникнуть в их природу.

Мой друг, ты спросишь, кто велит,

Чтоб жглась юродивого речь?

В природе лип, в природе плит,

В природе лета было жечь.

Это типичный ход мысли Б. Пастернака: не “лето было жарким”, а “в природе лета было жечь”, то есть такова сущность лета. И поэт постоянно вглядывается в каждый предмет, пытается проникнуть вглубь. Часто Б. Пастернак строит стихотворение как определение, передавая не только впечатление от предмета, но и его понятие, идею. Отдельные его стихи так и называются: “Определение души”, “Определение поэзии” и т. д. И во многих его стихах возникают такие определяющие конструкции, воспроизводящие чуть ли не стиль учебника или толкового словаря:

Поэзия, я буду клясться

Тобой, и кончу, прохрипев:

Ты не осанка сладкогласца,

Ты – лето с местом в третьем классе,

Ты – пригород, а не припев.

Поэт не боится сухости умозаключений. Он охотно выводит формулы изображаемого, исследует его свойства и состав, вычисляет:

Мы были в Грузии. Помножим

Нужду на нежность, ад на рай,

Теплицу льдам возьмем подножьем,

И мы получим этот край.

В позднем творчестве Б. Пастернака предметом философского осмысления становится судьба, а также взаимоотношения человека и истории. Личность, являющаяся носительницей подлинных нравственных ценностей, внешне неприметна, живет не напоказ, но совершает подвиг добровольной жертвы, самоотдачи во имя торжества жизни, бытия, истории. Отдельная личность обладает абсолютной значимостью, но лишь в гармонии и единстве с жизнью:

Твой поход изменит местность.

Под чугун твоих подков,

Размывая бессловесность,

Хлынут волны языков.

Крыши городов дорогой,

Каждой хижины крыльцо,

Каждый тополь у порога

Будут знать тебя в лицо.

Б. Пастернаку пришлось пережить страшные времена: две мировые войны, революции, сталинский террор, разруху послевоенных лет. Ко всем годам жизни и творчества выдающегося поэта можно применить его слова: “А в наши дни и воздух пахнет смертью: открыть окно – что жилы отворить”. Но стихи Б. Пастернака с их устремленностью к сути, с их утверждением жизни и гармонии противостояли времени и самим фактом своего существования служили возрождению культуры.

Тот сердца в груди не носил, Кто слез над тобою не лил.

Н. А. Некрасов

Н. А. Некрасов справедливо считается первым певцом русской крестьянки, изобразившим

трагизм ее положения и воспевавшим борьбу за ее освобождение. Громко и ясно говорил он о том, что решение “женского вопроса” должно связываться “не с частными реформами, не с сознательностью сильных мира сего, а с преобразованием во всем

экономическом и общественном устройстве!”. И не случайно “певцом печальной женской

доли, высоких подвигов и жен, и дочерей” именовали русские женщины своего поэта в

многочисленных письмах, посылавшихся ему в период тяжелой болезни.

В поэме “Кому на Руси жить хорошо” женская тема представлена обзором жизни Матрены Тимофеевны – простой русской крестьянки, которую семь странников просят рассказать о себе. Ее жизнь – типичная жизнь крестьянки той поры. Сначала похоронила

радость детских лет, потом быстро промелькнуло девичество, затем замужество,

а далее – горькая участь невестки, рабыни в мужниной семье. Некрасов показывает

читателю, как жила Матрена Тимофеевна в семье мужа, показывает отношение его родных к молодой жене:

А роденька-то

Как набросится!

Деверек ее –

Расточихою,

А золовушка-

Щеголихою,

Свекор-батюшка-

Тот медведицей,

А свекровушка –

Людоедицей.

Кто неряхою,

Кто непряхою…

Трудности семейной жизни, выпавшей на долю Матрены, определялись не только тем, что

родственники мужа были сварливы, но и более существенными обстоятельствами: “семья

была большущая”, в женщине постоянно жил страх голода, пожара, немилости

управляющего.

…Что год, то дети: некогда

Ни думать, ни печалиться.

Дай Бог с работой справиться

Да лоб перекрестить, –

Так рассказывает о своей жизни Матрена Тимофеевна. Действительно, трудно приходилось крестьянке. Кроме адской работы на нее обрушились другие бедствия:

ужасная смерть первенца сына, голодный год, гроза, дважды пожар, сибирская язва. Но все это не сломило русскую женщину, она продолжала мужественно переносить все

горести и лишения, растила детей.

Любовь к детям стала для крестьянки основным жизненным стимулом: “За них горой стояла я…” И далее вспоминается случай, когда материнская любовь проявилась в действии:

Я вырвала Федотушку.

Да с ног Силантья-старосту

И сбила невзначай.

Это была первая форма несогласия с намерением старосты высечь подростка. Нарастание

сомнения в ее душе и даже элементов безверия Некрасов показывает в финальных

сценах главы, где героиня в тот трудный период своей жизни тоскует о своих умерших

родителях.

Я потупленную голову,

Сердце гневное ношу!.. –

Говорит многострадальная крестьянка. И все же мы понимаем, что спасает Матрену Тимофеевну лишь собственная душевная сила. Да, беспросветным казалось будущее женщины на Руси. С каждым годом все трудней было жить и содержать семью. И не случайно рассказ Матрены Тимофеевны заканчивается притчей о потерянных ключах от женского счастья:

Ключи от счастья женского,

От нашей вольной волюшки

Заброшены, потеряны

У Бога самого!

Едва ли предвидели женщины времен Некрасова, что кончатся наконец все муки и

страдания и появится возможность шагать в ногу с мужчинами. Установленное

равноправие и свобода женщин создают еще более яркий контраст между женским образом Некрасова и образом женщины наших лет.

В романе-эпопее “Война и мир” есть множество небольших, но исключительно значимых эпизодов, которые, не влияя на развитие сюжета и не являясь решающими для судеб главных героев, становятся важными для романа как целого, соединяющего в себе идеи о человеке, истории и мироздании вообще.

В Тильзите не происходит событий, которые в жизни героев имели бы такое значение, как мир с Францией в судьбе России, но эпизод находится на пересечении определенных идейных линий, затрагивая мотивы войны, справедливости, честности, а также добавляет штрихи к портретам очень важных персонажей – императоров Александра и Наполеона.

Само историческое событие было решающим в развитии международной политики начала XIX века, к тому же встреча двух великих императоров представлялась современникам и историкам эпохальной. Все это заставляет ожидать от сцены заключения мира торжественности, блеска и величия. Однако Толстой, подобно тому как он разрушал иллюзии относительно войны в сценах Шенграбенского и Аустерлицкого сражений, открывает всю правду и в этом эпизоде.

События Тильзитского мира показаны Толстым в восприятии Ростова, который приезжает доставить государю прошение Денисова о помиловании. Он едет ночью, в статском пла-7ье, чтобы не быть узнанным, и мы, следуя за ним, замечаем -‘чувство неловкости, неестественности и смущения, которое связывается со всем, что было” увидено Ростовым. Сначала вызывает замешательство встреча с французами в квартире Бориса, к которым в армии “все еще продолжали испытывать смешанное чувство злобы, презрения и страха”. Однако сам Толстой безусловно не поддерживает ни Бориса, без смущения ужинающего со своими бывшими врагами, ни Ростова, не умеющего отвыкнуть от привычки ненавидеть французов. В этой сцене ставится под сомнение и абсолютность чрезмерного патриотизма, которая не оспаривалась в сценах войны, и абсолютность дружественного отношения к другому человеку, как в сцене встречи Ростова с немцем с вилами. Эта идея компрометируется тем, что выражена сценой ужина “нелюбимого” героя – карьериста Бориса – с врагами-французами.

В эпизоде важна расстановка образов. Первая оппозиция, которую мы находим, – Борис-Ростов. Показательна сцена, в которой Ростов просил за Денисова, а Борис “слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного”, между тем как раньше сам просил за себя у князя Андрея. Ростову было неловко, в то время как раньше они общались запросто. Правила “неписаной субординации” и ложные законы, по которым большей силой обладает тот, кто находится ближе ко двору, возвышают Бориса над Ростовым, и Толстой, позиция которого нам очень понятна, показывает наполняющую такие отношения фальшь, выставляя Бориса в невыгодном свете.

Идея неправды, разрушения старых убеждений распространяется и на область близких Ростову понятий и личностей. Направляясь к дому Александра, Ростов думает о нем: “Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он все понимает, все знает. Кто может быть справедливее и великодушнее его?” Он, как и прежде на войне, видит в государе свой идеал, идеал прекрасного и безгранично доброго и честного человека. Но идеализированный образ государя сначала изменяется Толстым, а потом становится иным и для Ростова. Оказывается, Александр – вовсе не тот безупречный монарх, который принимает всех несправедливо обиженных, путь к нему преграждает невысокий полный человек, обсуждающий хорошо сложенную и свеженькую девушку. Когда государь выходит на крыльцо, Ростов видит в нем только “соединение величия и кротости”, но Толстой сразу же находит недостатки Александра, показывая его фразером. Государь “громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его”, говорит: “Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня”, уделяя внимание фразе, форме, красивой формулировке, не имеющей ничего общего с реальной жизнью.

Ростов восхищается Александром, Борис – Наполеоном, и Наполеон оказывается так же уязвимее Александра, как Борис – Ростова: величие его образа постоянно снижается, и Толстой то сам, то глазами своих героев подмечает его слабые черты. Сначала Ростов замечает, что Наполеон плохо держится в седле; потом мы видим неприятно-притворную улыбку на его губах; затем длинный хвост свиты, тянущийся за ним, малый рост Наполеона, его белые маленькие руки. Важным становится то, что Ростов увидел, как “Бонапарт совершенно свободно, будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный общался с русским царем”, в то время как Ростов был уверен, что “не может быть дружбы между законным государем и преступником Бонапартом”. Александр улыбается Наполеону, с ласковым выражением что-то говоря ему. Наполеон награждает Лазарева, которого называют тем, кто “храбрее всех вел себя в эту войну”, а между тем несправедливо наказанный Денисов, возможно, был гораздо храбрее его. Весь эпизод заключения Тильзитского мира противопоставляется сценам войны и предыдущим главам в госпитале, в которых раскрывалась чистая жизненная правда со всеми (в том числе и некрасивыми) истинами, правда, скрытая в этом эпизоде какими-то формальными отношениями, множеством непонятного и неопределенного. Нельзя сказать, что внутри Ростова происходит перелом: он не пытается разобраться в своих мыслях, пугается их, когда думает, что не соответствует встреча Бонапарта с белой ручкой и Александра представлению об осмысленности войны, оторванных рук, ног, убитых людей. Пьяный крик Ростова в финале эпизода – это вопль отчаяния, вызванный тягостным чувством отдаления от того, во что когда-то он верил свято, попытка убедить себя самого в непреложности старых истин. “Государя нет – святого нет – Бога нет – ничего нет!” – – так Ростов определяет тот путь, пройти по которому он никак не согласен. Здесь Толстой определяет формулу сомнения, являющуюся двигателем нравственного роста человека.

Таким образом, эпизод значим из-за того, что он показывает вторую сторону изображаемого Толстым мира, сторону, не проникнутую сознанием истины, проиллюстрированной примерами нагой жизненной правды, а непонятную, связи в которой ложны и существуют лишь благодаря форме, насквозь неоткровенной и фальшивой; искренний человек, попавший в такой мир, чувствует себя неловко в окружении неочевидного. За сутью этого эпизода виден и замысел всего романа: показать жизнь людей такой, как она есть, и увидеть путь человека в этой жизни.

За свою недолгую – в тридцать пять лет – жизнь Николай Рубцов успел оставить заметный след в душе читателя как поэт, влюбленный в свою Отчизну, и гражданин.

С появлением его первого сборника стихотворений “Звезда полей” читатель услышал свободную и сильную, истинно поэтическую речь, глубокую, как августовское небо, и печальную, как осенняя моросящая даль.

Писать свои чистые, грустные и светлые стихотворения поэту помогало самое глубокое чувство, выраженное Н. Рубцовым с такой емкостью и определенностью, – любовь к Родине. Это была неистребимая, мучительная и всепоглощающая нежность к ее зеленым лугам и золотистым осенним лесам, ее медленным водам и терпким ягодам – всему, без чего не мыслил он ни своей жизни, ни своего творчества.

Выросший сиротой, он знал одну-единственную мать – Россию и ей посвятил свои лучшие песни, лучшие минуты подъема и вдохновения.

Повышенная ранимость, застенчивость и целомудрие уживались в нем с безоглядной русской удалью; доверчивость и открытость души соседствовали с тяжелой замкнутостью, а нередко и с болезненной подозрительностью… Но вот он становился ясным и добрым, как солнечное утро. Ходил по улицам, улыбаясь знакомым, наклонялся с каким-то разговором к детям, дарил конфеты или желтые листья. И дети, безошибочно чувствуя доброту, тянулись к нему и радовались.

Метут по вечерней земле январские метели, качаются из стороны в сторону зябкие березы, и сквозь холодную мглу светят зимние огни.

Шумит порывистый ветер и несет вдоль неровной дороги сухой перекатный снег, но сквозь весь этот неутихающий шум отчетливее и больнее проступает такой знакомый и близкий глуховатый, но внятный рубцовский голос:

Зачем же, как сторожевые,

На эти грозные леса

В упор глядят глаза живые,

Мои полночные глаза?

Нет, они смотрят не только “на грозные леса”, они смотрят в твою душу. Словно ночная метель и вьюга – самое подходящее время для этого, потому что в такие часы душа отзывчива и обнажена, беззащитна и одинока.

Николай Рубцов родился с этим чувством родины, ему не надо было ее искать. Он много объехал земель и многое видел, но не было для него родней и ближе северной и скудной на урожаи, но щедрой на душевное тепло земли. Не зря он говорил в своей “Звезде полей”:

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей…

Мысль поэта всегда крупна и исторична, хотя и не высказывается впрямую, в лоб. Она растворена в самой ткани стиха, естественно развиваясь в ней и уходя в бесконечность. У Николая Рубцова, если можно так выразиться, “умная душа>к Переполнявшее его чувство, его любовь и нежность к родной земле способствовали раннему повзрослению сердца и вызреванию собственного мировоззрения. Драматическое, а порой и трагическое восприятие окружающего мира придало его поэзии ту степень серьезности и подлинности, которая с полным правом позволяет говорить о близости Николая Рубцова к традициям поэтической классики.

Идет время и открывает нам истинную цену всего, что создано Николаем Михайловичем Рубцовым. И время, которое обычно отдаляет ушедших, на этот раз – напротив – словно бы приближает к нам личность этого незаурядного русского лирика.

В основе рассказа “После бала” лежит реальный случай, произошедший с братом Л. Н. Толстого. Произведение поражает контрастностью, яркостью и самобытностью образов героев. С первых же страниц оно захватывает, заставляет с напряженным вниманием ожидать развязки.

Первая часть рассказа посвящена описанию бала у губернского предводителя – яркого и незабываемого. Главный герой, Иван Васильевич, полностью растворяется в этом волшебном празднестве – он молод и влюблен, и благосклонность любимой кружит ему голову. Он готов танцевать без конца, лишь бы иметь возможность и дальше любоваться милыми улыбками и нежным взором Вареньки. Окрыленного и опьяненного любовью Ивана Васильевича переполняет счастье: “Я обнимал в то время весь мир своей любовью”.

Содержание и настроение второй части рассказа абсолютно противоположны первой. Здесь события сосредоточиваются вокруг сцены жестокого наказания палками солдата-татарина, очевидцем которого стал молодой человек. Суровая действительность, соседствующая рядом с миром праздников и возвышенных мечтаний, поразила его до глУбины души. Но куда более ужасное впечатление произвело на юношу то, что командовал этим избиением отец Вареньки.

Видя полковника при исполнении служебных обязанностей, читатель невольно задумывается над тем, каков же этот человек на самом деле. Нежный и любящий отец, готовый экономить на себе, чтобы одевать, вывозить в свет любимую дочь. Или жестокий, злобный, гневливый человек, не знающий милосердия и сострадания и равнодушный к чужой трагедии? Или в нем непостижимым образом уживаются все эти качества?

Мне кажется, что последнее предположение наиболее вероятно и обусловлено оно самой эпохой, когда в кругу домашних и на службе люди вели себя совершенно по-разному. Не стоит забывать и о том, что в годы правления Николая I, прозванного Палкиным, забить до смерти провинившегося солдата не считалось преступлением.

Однако во все времена жили люди, которым были чужды зло и насилие. Я уверена, что именно они являются носителями истинных ценностей. Таков Иван Васильевич, сделавший свой нравственный выбор: он настолько был возмущен и потрясен, что отказался от карьеры военного.

Рассказ Л. Н. Толстого “После бала” учит нас не только ценить внутренний мир человека, но и выбирать правильные ориентиры в жизни.