Category: Сочинения по литературе

Если прислушаться, то везде, где бы ни находился человек, его сопровождает музыка. На отдыхе мы слушаем легкую музыку, на симфоническом концерте – произведения серьезных композиторов. А еще есть зажигательная танцевальная музыка, удивитель-5ьщ джаз, музыка альтернативных направлений…

Музыка родилась в глубокой древности, когда человеческое общество находилось на самом раннем этапе своего развития. Первые музыкальные произведения, скорее всего, были звукоподражаниями, при помощи которых первобытный “композитор” пытался выразить свой восторг перед огромным удивительным миром, окружавшим его. Позднее возникли первые музыкальные инструменты – струнные, ударные, духовые. У каждого из этих инструментов уже был свой собственный “голос”. Струнные инструменты звучали нежно, ударные задавали ритм, духовые рождали боевой задор.

Важно помнить о том, что в древности музыка играла магическую роль, а музыкантам и певцам приписывались магические способности. Да и сегодня большинство религиозных ритуалов сопровождаются музыкой, пением.

Родившись из первобытных верований, музыка и сегодня не утратила своей колдовской силы. Многим знакомо ощущение, когда мелодия полностью захватывает вас, уводя в ирреальный мир гармонии, покоя, счастья.

Наверное, в этом и заключается секрет музыки. Во всяком случае, так я понимаю это замечательное искусство. Действие музыки напоминает действие лекарства: оно может успокаивать, возбуждать, лечить душевные раны тогда, когда это необходимо, и при этом не дает никаких “побочных эффектов”, в отличие, скажем, от алкоголя. Вам грустно? Слушайте Моцарта. Вы волнуетесь? Слушайте Грига. Вы хотите поразмышлять? Слушайте Баха. Эти простые рецепты подходят представителям всех национальностей, всех вероисповеданий. Не стоит забывать и о медицинском применении музыки. Учеными доказано положительное влияние классической музыки на организм человека в целом и даже на его отдельные органы. Существуют клиники, где прослушивание музыки входит в общий план лечения самых серьезных недугов.

Что же значит выражение “современная музыка”? На мой взгляд, музыка любого века и стиля, остающаяся популярной или, по крайней мере, известной может называться современной. Разве не современен Вивальди, творивший в восемнадцатом веке, или Бородин, чьи лучшие произведения датированы веком девятнадцатым? Разве не современны произведения музыкального фольклора, возникшие много веков назад?

Коммерческая музыка, заполонившая радиоэфир, телевидение, прилавки музыкальных магазинов, представляет лишь кратковременный интерес: волна за волной приходят и уходят исполнители, группы, музыкальные стили, и никто не испытывает по этому поводу особенных сожалений. Разумеется, без коммерческой музыки не обойтись. Однако сможет ли слушатель настолько сродниться,

к примеру, с хип-хопом, чтобы спустя десятки лет зачарованно слушать звуки любимых композиций? А вот для любителя Чайковского это возможно.

В музыке, создаваемой нашими современниками, большой интерес представляет авангард. Молодые авторы стараются изменить привычные представления о мелодике, гармонии. Заметим, что авангардная музыка достаточно демократична: ее исполнители обращаются ко всем, кто способен воспринять новые ритмы.

Я уверен, что музыка останется спутником человеческой цивилизации еще много веков. Вероятно, изменятся носители музыкальной информации, музыкальные инструменты, которые вряд ли заменит компьютер. Станут иными и слушатели. Мне кажется, меломаны будущего будут с равным интересом слушать цыганский фольклор и симфонии Шнитке, песни Вертинского и джаз в исполнении Телониуса Монка. А еще они будут ценить каждый чистый и яркий музыкальный звук, пронизанный любовью к искусству.

В образе Чацкого воплощены черты “нового” человека, который в фамусовском обществе чувствует себя одиноким. После трехлетнего путешествия за границей, не заезжая к себе домой, прямо из экипажа, он появляется в доме Фамусова и встречает весьма прохладный прием и со стороны хозяина, и со стороны его дочери. Его первые реплики встречают резкий отпор Фамусова, а пылкая любовь к Софье наталкивается на холодное, равнодушное отношение с ее стороны.

По Чацкому, “век минувший” характеризуется всеобщим страхом, покорностью и раболепством: ведь “тот и славился, чья чаще гнулась шея!”. “Век нынешний” осуждает покорность и раболепство. В это Чацкий пока еще наивно верит. Позднее, по ходу пьесы, он поймет, что “Молчалины блаженствуют на свете”, что “прошедшего житья подлейшие черты” пустили глубокие корни в обществе, основанном на самодержавии и крепостничестве. Под “веком нынешним” Чацкий понимает революционно-освободительное течение русской общественной мысли конца 10-х – начала 20-х годов XIX века.

Страстные речи Чацкого вызывают неподдельный страх Фамусова: “Он вольность хочет проповедать!”.

Примечателен монолог Чацкого “А судьи кто?”. Чацкий пылко обличает признанные в обществе авторитеты. Он чувствует себя человеком “нынешнего века”. В своем монологе Чацкий выступает от имени нового поколения:

Где, укажите нам, отечества отцы…

Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!

Вот наши строгие ценители и судьи!

Кто это – “мы”? Кого здесь имел в виду Чацкий? “Судьям”, которые непримиримы к “свободной жизни”, он противопоставляет молодое поколение, идущее другими путями.

Во взглядах на общественные порядки, на воспитание и образование, гражданский долг и службу, национальную культуру, в понимании смысла и цели жизни Чацкий противостоит обществу невежд и крепостников. Сплетни, клевета – вот основное орудие борьбы этого общества с такими, как Чацкий. Меткое, свободное, пламенное слово – оружие Чацкого. Это сильное, поистине разящее оружие. Но старый мир еще силен. И ряды его сторонников многочисленны.

Чацкий вынужден бежать из дома Фамусова и из Москвы “искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок”. Однако бегство героя нельзя воспринять как его поражение. Чацкие наносят страшный удар Фамусовым и Молчалиным. Спокойное и беспечное существование фамусовского общества кончилось. Его осудили, против него восстали. Если Чацкие пока слабы в своей борьбе, то и Фамусовы бессильны остановить развитие просвещения и передовых идей.

Благородному Чацкому в комедии Грибоедова противопоставлен образ Молчалина. Если Чацкий – сын знатного московского дворянина, то Молчалин – человек более низкого происхождения. Он из милости “пригрет” Фамусовым, хотя, безусловно, нужен ему. Молчалин обладает многими деловыми качествами, достаточно образован. Чацкий напрасно недооценивал Молчалина. Его безмолвие отнюдь не глупость. Не случайно Белинский писал, что “Молчалин дьявольски умен, когда дело касается его личной выгоды”.

Столкновение между Чацким и Молчалиным – это конфликт между носителями противоположных качеств молодежи того времени. Молчалин, не в пример Чацкому, человеку умному и благородному, умен и подл. Основные качества его натуры – низость, подлость, которые он умело скрывает. Он бессловесен только потому, что он “в небольших чинах”. Это расчетливый игрок, который ради своего благополучия продаст что и кого угодно.

До какого цинизма и низости нужно дойти, чтобы использовать влюбленность в себя дочери богатого человека! Софья нужна Молчалину, так как она может “словечко замолвить”.

Фамусовым и Молчалиным их ум приносит лишь выгоду. Чацкий же страдает от своего прогрессивного, свободолюбивого ума. Не случайно фамусовское общество объявляет Чацкого безумным. Молчалин разоблачен, но он “мастер услужить” и легко найдет себе нового покровителя. Если Чацкий, по выражению Герцена, “идет прямым путем на каторжные работы”, то Молчалин любым способом устроит свои дела, свою карьеру. И все-таки история доказала, что победа останется за такими настоящими патриотами, как Чацкий.

С любимыми не расставайтесь…

В. Кочетков

Влюбленные часто пишут стихи. Наивные, неумелые, но – стихи. Наверное, сжатая и одновременно емкая стихотворная строка побуждает их к этому. Ведь именно в стихах легче выразить чувства. Как, впрочем, и в музыке. Возможно, все искусство существует для того, чтобы выразить себя и любовь. Не обязательно к женщине, но и к матери, другу, Родине. Поэтому невозможно найти поэта, который не писал бы о любви.

Россия, Русь! Храни себя, храни.

(Н. Рубцов)

Сними ладонь с моей груди,

Мы – провода под током,

Друг к другу вновь, того гляди,

Нас бросит ненароком…

(Б. Пастернак)

Не домой, не на суп, а к любимой в гости

две морковинки несу за зеленый хвостик.

Я много дарил конфет да букетов,

но больше всех дорогих даров

я помню морковь драгоценную

эту и полполена березовых дров…

(В. Маяковский)

…И какую-то женщину сорока с лишним лет

Называл скверной девочкой и своею милой…

(С. Есенин)

Еще в древнерусской поэзии мы находим темы любви, о чем свидетельствует сказание тех времен “Слово о полку Игореве”. Возрождение поэзии на Руси – это и возрождение стихов о любви: Державин, Жуковский, Ломоносов, Пушкин, Лермонтов, Фет, Тютчев, Некрасов, Бунин, Блок, Гумилев, Цветаева, Есенин, Мандельштам, Твардовский, Симонов, Высоцкий, Окуджава… Собственно, любой поэт в той или иной форме писал о любви во всем многообразии этой темы. А тема действительно неисчерпаема! От библейских времен до дней нынешних любовь – основа жизни человека. И нет такого российского поэта, который не чувствовал бы себя гражданином, патриотом и не испытывал бы любви к России.. Хотя и выражали они эту любовь разными языковыми средствами. Александр Блок сознается:

… Тебя жалеть я не умею

И крест свой бережно несу…

Какому хочешь чародею

Отдай разбойную красу!

Но это не более чем поэтический прием. На самом деле:

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые –

Как слезы первые любви!

Владимир Маяковский в своей любви более решителен:

Я с теми, кто вышел строить

и месть в сплошной лихорадке буден.

Отечество славлю, которое есть,

но трижды – которое будет.

Маяковский – борец, он с теми, кто строит:

И я,

как весну человечества,

рожденную в трудах и в бою,

пою мое отечество, республику мою.

Поэт-футурист Велемир Хлебников выражает свои чувства иначе:

Свобода приходит нагая,

Бросая на сердце цветы,

И мы, с нею в ногу шагая, .

Беседуем с небом на “ты”.

Мы, воины, строго ударим

Рукой по суровым щитам:

Да будет народ государем

Всегда, навсегда, здесь и там!

Пусть девы споют у оконца,

Меж: песен о древнем походе,

О верноподданном Солнца –

Самодержавном народе.

Осип Мандельштам, как всегда, загадочно-страстен:

Небо тусклое с отсветом странным –

Мировая туманная боль –

О, позволь мне быть также туманным

И тебя не любить мне позволь.

Анна Ахматова в своем знаменитом “Реквиеме” восклицает:

Нет, не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл,-

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Может быть, это и есть высшая форма любви – в страшные годы ежовщины простоять семнадцать месяцев в тюремных очередях и описать это, не разочаровавшись, не потеряв любви к Родине! В свое время Александр Пушкин писал об этом же:

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия воспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

“Евгений Онегин” – самое крупное произведение поэта. Роману были отданы восемь лет упорной работы (1823-1831). То обстоятельство, что поэт работал над “Евгением Онегиным” долгие годы, сыграло свою роль.

Шло время, совершались значительные события в мире, в стране, в жизни самого поэта. Заканчивал роман уже и тот и не тот человек, который его начинал. “Громаден труд Пушкина, создавшего первый русский роман да еще в стихах”, – писал Белинский.

Почему роман в стихах? Рифмованное произведение намного сильнее воздействует на читателя, чем прозаическое, красота повествования достигается путем использования строгой формы. Роману свойственны афористичность, образно-метафорическое воссоздание жизни, музыкальность.

Белинский назвал “Евгения Онегина” “энциклопедией русской жизни” пушкинского времени. По словам критика, впервые в русской литературе с такой широтой и правдивостью была воссоздана целая историческая эпоха.

Многих изумляла формулировка критика: что же это за энциклопедия, если весь роман посвящен светскому франту и его окружению в Петербурге и в деревне? Само понятие “энциклопедия”, вызывавшее в сознании тяжелые увесистые тома, как бы вступало в противоречие с этим небольшим по объему произведением, которое, однако, оказалось “томов премногих тяжелей”.

Роман Пушкина по конкретному историзму, по широте охвата русской жизни и масштабу поставленных в нем этических, социальных, национальных проблем был и остается, может быть, уникальным, но и самым загадочным явлением всей русской литературы.

Портрет эпохи складывается в романе из множества деталей, среди которых равно важными оказываются такие несопоставимые на первый взгляд вещи, как круг чтения и распорядок сельской жизни, быт молодого петербуржца и песня крестьянских девушек, особенности воспитания, образования и моды того времени, предметы российского импорта и экспорта и загадки природы, творческая биография автора и “наука страсти нежной”, разные лики русской природы и трагедия Наполеона, глядящего на пылающую Москву.

Кое-что Пушкин бросает походя, как бы между прочим, а на другом специально задерживается, чтобы привлечь внимание читателя. Но в общей картине России, созданной поэтом, нет ничего незначительного, все важно и существенно.

Конечно, главное место в романе отведено Онегину, Ленскому, Татьяне и Ольге. Именно в них, как писал Белинский, “отразилось русское общество в один из важнейших моментов своего развития”. Главные герои романа, принадлежащие к одному сословию, тем не менее несут разную содержательную нагрузку.

Онегин – типичный петербуржец, получивший традиционное воспитание и, несмотря на яркую индивидуальность, ведущий традиционный для своей среды образ жизни.

Ленский – поэт, романтик, который “из Германии туманной привез учености плоды”.

Татьяна, “русская душою”, – самобытная и сильная женская натура, впитавшая все “привычки милой старины”.

Ольга – почти дитя природы, если бы не ограниченность и пошлость того круга, к которому она принадлежит.

Только соединив в романе судьбы героев, заставив их взаимодействовать, автор и мог дать обобщенный портрет русского дворянства начала XIX века.

Все впечатления своей собственной жизни Пушкин осмысляет в романе и в форме лирических признаний, лирических отступлений, и в описании судеб героев. Впрочем, подробности жизни главных героев не могут ускользнуть даже от самого невнимательного читателя, но ими далеко не исчерпывается энциклопедичность романа.

Уже в первой главе, целиком посвященной Онегину, мы узнаем и о репертуаре русского театра:

Волшебный край! там в стары годы,

Сатиры смелый властелин,

Блистал Фонвизин, друг свободы,

И переимчивый Княжнин…

И о труде разносчика, и об Адаме Смите, книгами которого увлекается главный герой, и об импорте в Россию:

Все, чем для прихоти обильной

Торгует Лондон щепетильный

И по Балтическим волнам

За лес и сало возит нам…

И о многих мелочах быта, без которых нельзя считать исторически точным изображение жизни в ее многоликости.

Быт поместного дворянства написан не менее подробно и точно:

Она езжала по работам,

Солила на зиму грибы,

Вела расходы, брила лбы,

Ходила в баню по субботам,

Служанок била осердясь…

Они хранили в жизни мирной

Привычки милой старины;

У них на масленице жирной

Водились русские блины…

Наивность и простота сельского быта трогают душу поэта, но вовсе не вызывают у него сентиментальных восклицаний и не заслоняют всей косности и стылости этой размеренной жизни. А кроме Петербурга и деревни, есть еще Москва, которая входит в сюжет романа прежде всего как “ярмарка невест”, на которую везут Татьяну.

Но автор расширяет сюжетные рамки, напоминая читателям о подвиге Москвы в 1812 году:

Как часто в горестной разлуке,

В моей блуждающей судьбе,

Москва, я думал о тебе…

Но и этого мало. Пушкин создает блестящий портрет московского барства, проникнутый ассоциациями со знаменитой грибоедовской Москвой. Полагаясь на читателя, который, конечно, вспомнит этот “старый образец”, воспетый Грибоедовым, Пушкин укладывает в одну строфу целый слой московского общества:

Но в них не видно перемены;

Все в них на старый образец:

У тетушки княжны Елены

Все тот же тюлевый чепец,

Все белится Лукерья Львовна,

Все то же лжет Любовь Петровна,

Иван Петрович так же глуп,

Семен Петрович так же скуп…

Пушкин не просто охватывает взглядом разные слои русского общества, но глубоко проникает в них, погружая читателя в неповторимый мир национальной стихии. Конечно, широта охвата национальной жизни не могла быть полной и без сыновнего чувства поэта к родной природе:

Гонимы вешними лучами,

С окрестных гор уже снега

Сбежали мутными ручьями

На потопленные луга.

Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года…

Может быть, именно эти особенности пушкинского романа имел в виду Белинский, когда говорил, что “Евгений Онегин” – в высшей степени народное произведение”, что это “первое истинно национальное русское произведение”.

Конечно, и великолепие родной природы, и стихия русского языка, и характер русского человека с его неудовлетворенностью – все это вместе складывается в единое понятие национальной стихии.

И все-таки главное в самом понятии “народность” – это ясное осознание отличия народности от простонародности. Именно поэтому Белинский был готов к тому, что многие удивятся его мысли о народности пушкинского романа. В эпоху Белинского еще господствовало странное мнение, “будто бы русский во фраке или русская в корсете уже не русские и что русский дух дает себя чувствовать только там, где есть зипун, лапти, сивуха и кислая капуста”.

Отстаивая свое утверждение, Белинский ссылается и на Гоголя, считавшего, что “истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа”. Безусловно, пленительными, естественными и в высшей степени поэтическими являются в “Евгении Онегине” сцены разговора Татьяны с няней, которую поэт, конечно же, списал с Арины Родионовны, и описание бегания дворового мальчика с жучкой в салазках, и знаменитая “Песня девушек”, которую должны петь крестьянки, чтобы не есть господской ягоды.

Но народность романа не в этих превосходных сценах или, во всяком случае, не только в них, а прежде всего, в изображении мыслящего человека и его среды. В том-то и состояла гениальная “находка” поэта, что героем своего произведения он сделал светского человека, в котором автора привлекали типично русские черты: “мечтам невольная преданность, неподражательная странность и резкий, охлажденный ум”.

Только такой герой и мог держать автора в плену все долгие годы работы над романом.

И конечно, Татьяна Ларина, “русская душою”, “милый идеал” Пушкина. Показательно, однако, что и Татьяна не сливается со средой скотининых, пустяковых и прочих соседей, еще ярче оттеняющих самобытность любимой героини Пушкина.

“Собранье пестрых глав”, как насмешливо писал сам автор о своем романе, стало первым истинно национальным русским романом, “в котором отразился век и современный человек изображен довольно верно”.

Роман Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание” увидел свет в 1866 году и дал думающим людям повод вновь и вновь обсуждать вопрос, интересовавший человечество многие сотни лет: “Все ли люди равны в своих правах и обязанностях или существуют индивидуумы, стоящие высоко над массой людской и имеющие гораздо большую свободу в действиях, нежели обыватели?” И по сей день не прекращаются споры и распри на этой почве: вспомним, хотя бы расизм, антисемитизм, фашизм и т. д. – ведь они подразумевают, что одни люди лучше других!

Герой романа “Преступление и наказание” также задумывался над вопросами устройства людских социумов. Родион Раскольников хочет заново для себя и всего человечества решить все вопросы жизни, где удел всех несчастных – страдания и смерть. И раз необходимо поломать этот порядок, остановить ежечасно совершающуюся несправедливость, необходим и Герой в истинном, древнем значении этого слова.

Итак, Герой призван изменить мир. Избрав роль спасителя человечества, Родион Романович создает новую систему ценностей, некую теорию, согласно которой существует сверхчеловек, власть имеющий и преступающий, проливающий “кровь по совести”. Это трагическое забвение христианских заповедей, эта подмена нравственных законов законами арифметики: “Одна смерть и сто жизней взамен – да ведь тут арифметика!” – воспитывается в человеке всем строем современной ему жизни, самой атмосферой города из серого камня.

Да и что такое Петербург, в котором происходит почти все действие? Это город, в котором человек теряет себя окончательно, перестает ощущать реальность. Автор создает странную, почти невероятную атмосферу полусна-полуяви, в которую мы погружаемся вслед за героем, и ощущение достоверности происходящего тут же покидает нас. Вместе с Родионом и мы уносимся, соприкасаясь с его лихорадочным сознанием, в бескрайние просторы духа, не обремененного телом. Раскольников перестает ощущать себя, и даже принятие пищи кажется ему чуждым, насильственным. Он чувствует лишь биение своей мысли, которая и стала для него жизнью, Сам Петербург, “вонючий, пыльный, зараженный городом воздух” провоцирует Раскольникова на идею и поступок.

Достоевский считал, что большой город – дьявольское создание цивилизации – имеет особое влияние на душу человека. Город в романе – ошибка природы, заблуждение, случайность. Меня поразила настойчивость автора в подробном описании грязных улиц, их смрада и мерзости, пыльного городского камня, от которого нигде нет спасения. Это неживая материя, которая и человека стремится поработить, уподобить себе.

Петербург пересекает множество речушек, рек, каналов. Но в Петербурге Достоевского не ощущается присутствие живой воды. Томимые жаждой, мучимые палящим солнцем и духотой, бродят по городу его обитатели, всюду натыкаясь лишь на мертвый камень. Но как только кому-то захочется свести счеты с жизнью, немедленно возникает река, появляется высокий мост, с которого так удобно броситься вниз головой… Даже реки в этом городе – не явление природы, не прекрасное Божье творение, а лживое перевоплощение камня.

Но разве можно оправдать всем вышесказанным то, что человек убивает другого человека, чтобы узнать, тот ли он великий Герой, который впоследствии принесет им счастье. Вообразив себя “право имеющим”, Раскольников попирает святое, незыблемое для человеческого сознания – он посягает на человека.

“Не убий, не укради”, – написано в древней книге. Это заповеди человечества, аксиомы, принимаемые без доказательств. Раскольников дерзнул усомниться, решил их проверить. И Достоевский показывает, как за этим невероятным сомнением следует тьма других мучительных вопросов и идей. И бездна муки себе и другим.

По замыслу герой совершал не преступление, а пробу; поднял руку не на человека, а на “вошь”. Но тогда почему он так боится, так замирает от любого чужого окрика, почему так невыносимо ему видеть родных – мать и Дуню?

Раскольников сознает, что не “старуху убил, а себя”. Он бежит от этой мысли, как Страшного Суда, – не мог, не смел это совершать. В какие-то моменты внешние события отвлекают Родиона от его внутреннего переживания, он забывает о содеянном и уже готов радостно и освобождение воскликнуть: “Есть жизнь! Не умерла она еще со старухой!”. Но это лишь мгновение. Жизнь умерла – осталась мука.

Преступление стоит между ним и миром. Убийство – акт посвящения в великие. Он отрезал себя от всех. В гордом одиночестве создавал Раскольников свою теорию, готовился к “пробе”. В те дни и часы никто ему не был нужен. Понять же истину случившегося в таком одиночестве невозможно: герой уже переступил черту, сознание его не может самостоятельно вырваться из круга идей, определенных теорией. Он мечется в поисках живой души, которая смогла бы выслушать его и облегчить страдания. И тогда появляется Соня Мармеладова. Ее появление, по-моему, довольно значимо в романе. На преступление человек идет один. Вернуться к людям он один не может, необходим кто-то, кто разделит с преступником его грех.

Соня, поставленная в те же условия существования, еще более, чем он, униженная, Соня – другая. Иная система ценностей воплотилась в ее жизни. Принеся себя в жертву, отдав свое тело на попрание, она сохранила живую душу и ту необходимую связь с миром, которую разрывает Раскольников. Именно Соня убеждает Родиона признаться в содеянном. И герой соглашается с ней, но в тот момент в его душе нет раскаяния. Он донес на себя лишь потому, что тайна давила его, мешая жить и дышать. Но, чтобы снова начать жить, смотреть на мир иными глазами, необходимо покаяние.

Покаяние – это не просто признание своей ошибки, но древнейший обряд очищения души, дающий согрешившему надежду на спасение, шанс начать жизнь еще раз. Покаяние – это страдание, потому что уже ничего нельзя поправить. Покаяние – это самоотречение, за которым следует искупление. Это мучительно долгий путь.

Даже на каторге Раскольников не хочет отступить от своей теории. Он думает, что это только он виновен в произошедшем, но теория непогрешима. Все изменяется лишь во второй части эпилога. Раскольников видит сон о моровой язве: своеобразная реализация его теории. Все люди вообразили себя героями, причастными к высшей истине, и стремятся повести человечество в царство счастья и справедливости. Но никто не желает идти вслед: ведь гением мнит себя каждый. Разгораются споры, которые вскоре доходят до войн. Во имя счастья всего человечества люди убивают друг друга – и все меньше и меньше в живых остается на планете. Пустынная земля, где люди перебили друг друга, – вот логический итог теории Раскольникова. И только после этого сна начинается освобождение его из-под власти идеи, начинается его путь к людям.

Удивительно, что и пейзаж эпилога резко отличается от картин природы в шести частях романа. Появляется простор, бескрайние виды, живая и мощная, не скованная набережными сибирская река… Это – знак перемены в судьбах героев, о которой мы уже не узнаем.

Достоевский сделал предметом литературы анализ состояния преступника после совершения преступления, провел тончайшее психологическое расследование. Сверхчеловек на страницах романа превращается в испуганного и измученного изгоя, мечтающего о наказании как об избавлении от страданий. Автор не просто следит за мучениями героя, он изображает умирающую жизнь, причем с такой силой и достоверностью, что мы мучаемся не меньше, чем сам герой.

Достоевский, на мой взгляд, хотел предостеречь людей от подобных поступков и подобных мыслей, показать, насколько опасны и к чему приводят такие теории. Безусловно, эти теории имеют право на существование, но обращаться с ними следует предельно разумно и осторожно.

Н. С. Гумилев – представитель плеяды великих русских поэтов, живших и творивших свою бессмертную славу в то время, которое получило название Серебряного века поэзии.

Этот период подарил отечественной и мировой литературе такие великие имена, как Анна Ахматова, Марина Цветаева, Александр Блок, Саша Черный и другие. Их вклад в развитие русской поэзии конца XIX – начала XX в. неоценим.

Кроме того что Николай Гумилев создавал прекрасные поэтические произведения, он был тонким ценителем, критиком и теоретиком стиха. В гимназические годы он заинтересовался поэзией французских символистов. В результате этого увлечения юный поэт выпустил в 1905 г. свой первый сборник стихов “Путь конкистадоров”.

В этом сборнике Гумилев определяет назначение поэта: “Наполнить сокровищницу поэзии золотыми слитками и алмазными диадемами”. А потому Гумилев уподобляет себя завоевателю новой земли, открывающему не разграбленные доселе богатства ее недр.

Творчество Николая Гумилева далеко не однородно тематически: на протяжении разных периодов творческой жизни его поэзия наполняется новыми мотивами, новыми особенностями. Например, в раннем периоде своего творчества Гумилев мечтал изменить мир, подобно Будде или Христу.

Раннее творчество поэта состоит из стихотворений, написанных в разных стилях. Иногда поэт отрицает символизм, но иные его произведения можно назвать лучшими образцами литературной школы символистов.

Моя мечта надменна и проста:

Схватить весло, поставить ногу в стремя

И обмануть медлительное время,

Всегда лобзая новые уста.

А в старости принять завет Христа,

Потупить взор, посыпать пеплом темя

И взять на грудь спасающее бремя

Тяжелого железного креста…

Постепенно Гумилев вырабатывает основные принципы собственной поэтической деятельности на смену романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов приходит четкая и сложная форма стихосложения. Хотя сам поэт подчеркивал, что внимание к форме – не самоцель, а лишь свидетельство связи поэта с многовековой поэтической традицией.

Как и все поэты Серебряного века, Гумилев пережил революцию эмоционально и всем сердцем. Стихи являлись для поэта своеобразной защитой от действительности. Его поэтические произведения не восхваляли прошлое, наоборот, в какой-то мере они порицали действительность: “Я, верно, болен: на сердце туман, мне скучно все – и люди и рассказы”.

Для поэтического творчества Гумилева не характерна тема судьбы современной ему страны, общества. Даже если эти темы и появляются, то они напоминают скорее легенды или сны, нежели свидетельства очевидца. Так почему же действительность так мало волновала поэта? На этот вопрос Гумилев сам дал ответ в одном из своих стихотворений:

Я вежлив с жизнью современною,

Но между нами есть преграда,

Все, что смешит ее, надменную,

Моя единственная награда.

Гумилева считают единственным “сновидцем” в русской поэзии начала XX в. Действительно, реальность часто представлялась ему дурным сном, а забвение приносило свободу и счастье. Ярко выраженный индивидуализм Николая Гумилева не позволял ему слиться с толпой, с ее интересами, идеалами, нуждами, он, наоборот, в какой-то мере культивировал свою чужеродность этому миру. Излагая свои мысли поэт хочет открыть людям дверь в личное мировоззрение. По мнению Гумилева этот мир не ограничивается страной или определенной территорией. Мир – неорганиченный простор для мыслей и чувств, который нужно познавать всю жизнь.

В этом и заключается своеобразие поэзии Гумилева.

Сам Горький жанр своего произведения не обозначил, однако можно утверждать, что это – роман. Хотя в отличие от традиционного русского романа в этом произведении практически отсутствует любовный сюжет, весьма скромная роль отводится описаниям природы, и финал открыт. Как видно, “Мать” отчасти напоминает роман, но не вполне соответствует классическим образцам этого жанра.

Важной особенностью книги является ее агитационная направленность, прямая ориентация на читателя. Несмотря на то что позиция автора по отношению к героям четко определена, сам автор в произведении практически отсутствует, все дается глазами Ниловны.

Горький постоянно использует в романе опыт, накопленный ранними годами творчества. Налицо приметы романтизма. В книге “Мать” чрезвычайно развита символика, система контрастов: свет и тьма, знамя и стена, Павел и судьи, Рыбин и полицейские. Горький также умело использует звук и цвет.

Основная значимая единица в произведении – человек. Сущность персонажей раскрывается в их взаимодействии друг с другом. Вся книга – история духовного развития людей, а потому построена она как бы на движении. Все сюжетные линии посвяшены описанию того, каков же путь человека в революции. Постоянный мотив движения подчеркивает духовное обновление и развитие каждой отдельной личности. Жизнь людей сравнивается с рекой, которая “ровно и медленно текла куда-то мутным потоком годы и годы”. Дни складываются, как “ступени лестницы”.

Художественное пространство произведения все время меняется. Действие книги начинается в тесном мире слободки, в комнате дома Власовых. Потом появляются люди “из другого мира”, из города. После этого мы видим первомайскую демонстрацию, деревню, заседание суда. Финал книги – это сцена на вокзале, откуда рельсы уводят человека в большой мир. Так постепенно идея произведения приобретает вселенский масштаб.

Итак, книга М. Горького “Мать” – произведение, в котором все художественные средства подчинены авторским задачам, те же, в свою очередь, были продиктованы духом нового времени.

Слова священные, слова времен былых, Когда они еще знакомо нам звучали… А. А. Фет Поэзия Афанасия Афанасьевича Фета нежна и многолика, сама природа “гласит его устами”. Невольно начинаешь трепетать, вчитываясь в его строки, причем в них нет особенной таинственности и искусственности. За внешней простотой и обыденностью открываются неповторимость и естественная красота, которые составляют основную прелесть его творений – любовь и гармонию. Слияние лирического “я” с внешним миром порой абсолютное. Автор раскрывается в произведении, вливая нам в Душу глубокое восприятие окружающего мира. На двойном стекле узоры. Начертил мороз, Шумный день свои дозоры И гостей унес; Смолкнул яркий говор сплетней, Скучный голос дня: Благодатней и приветней. Все кругом меня. Природа, любовь, поэзия – эти понятия родственны, они выражают сущность бытия. Человек счастлив, если живет в гармонии с окружающим миром и самим собой. Это состояние передает своей поэзии А. А. Фет. Чувство умиротворенности в природе переливается в его душу. Природа обогащает поэта красотой, силой и величием, а он РИТ ей божественные звуки своей волшебной лиры. Стихи Фета музыкальны, они напевны и лиричны изначально, не потому ли многие из них стали прекрасными романсам Только встречу улыбку твою Или взгляд уловлю твой отрадный, – . Не тебе песнь любви я пою, а твоей красоте ненаглядной. Про певца по зорям говорят, Будто розу влюбленною трелью. Восхвалять неумолчно он рад Над душистой ее колыбелью. Любовь и природа, они сродни друг другу, и когда эти понятия сливаются в единое целое, рождается первозданная красота. Это прекрасно ощутил Фет и передал в своем творчестве. Пусть говорят: “безыдейном и аполитичном”, но поэзия должна быть величественной, обогащать душу человека прекрасными звуками, учить его жить в гармонии с миром, а эту “задачу” лирика Афанасия Афанасьевича выполняет великолепно. Хочется снова и снова обращаться к его мелодичным стихам, наполняться ими, смотреть на окружающих его добрыми и мудрыми глазами художника, впускать в душу эту немудреную красоту, становиться лучше, богаче и чище духовно от высокого общения с творениями мастера. Летний вечер тих и ясен; Посмотри, как дремлют ивы; Запад неба бледно-красен, И реки блестят извивы. От вершин скользя к вершинам, Ветр ползет лесною высью. Слышишь ржанье по долинам? То табун несется рысью. В стихотворениях А. А. Фета очень часто звучат обращения, призывы выйти в этот большой и прекрасный мир, увидеть его красоту и прелесть, удивиться и обрадоваться Божьему творению. Полно спать: тебе две розы. Я принес с рассветом дня. Сквозь серебряные слезы. Ярче нега их огня. Вешних дней минутные грозы, Воздух чист, свежей листы… И роняют тихо слезы. Ароматные цветы. Поэзия Фета активна, так как зовет от неги и безделья прыгнуть в эту большую и светлую жизнь, узнать любовь, красоту и невзгоды, почувствовать гармонию окружающего во прелести и многообразии.

В классической драматургии, несомненным представителем которой является А. Н. Островский, принципы построения любого произведения определяются единством трех условий, а именно: времени, места и действия. Что касается времени – оно занимает двенадцать дней драматургической жизни героев. Место, где происходят основные события драмы “Гроза”, автор определил достаточно точно – некий город Калинов, в пространстве которого развертываются трагические хитросплетения сюжета пьесы. Во всяком случае, из пяти действий только одно, второе, происходит в интерьере комнаты дома Кабановых, остальные же имеют публичный, городской характер. Чтобы убедиться в неслучайности авторского замысла, стоит внимательнее присмотреться к ремаркам пьесы, прислушаться к ее героям.

Итак, российская провинция. Волга. Лето. Город, где все живут по старинке. В общественном саду на берегу реки сидит местный изобретатель-самоучка Кулигин и от полноты чувств, видимо, поет, любуясь заречными сельскими видами, райскими красотами. Так начинается драма. Здесь, по высокому берегу Волги, проходит граница между чудом заволжской природы и городом – местом, где сосредоточено зло и несчастье. Недаром тонкая и трагичная Катерина хочет стать птицей и улететь в дивные красоты и дали, которые видит ее измученная бытом и злонравием родных душа. А вот что говорит про городскую жизнь и обычаи наблюдательный Кулигин: “…жестокие нравы в нашем городе, сударь, жестокие”. Слово “жестокие” он употребляет дважды. Видно, и сам немало натерпелся уже и почти смирился. Действительно, что-то страшное и недоброе постоянно совершается здесь. Недаром Островский, дает прямое указание, может быть, слишком прямое, на то, чем город является на самом деле.

В декорации четвертого действия мы видим сводчатую галерею старинной, начинающей разрушаться постройки, кусты, арки, за которыми все еще виден берег Волги. Откуда взялась сия классическая руина в захудалом городишке – не ясно, пожалуй, и самому автору. Однако этот фон чрезвычайно необходим. Из разговоров горожан понятно, что стены постройки расписаны. Что же это за роспись? “Это геенна огненная!” И вот здесь, в этой огненной “геенне”, собираются жители города, пытаясь укрыться от грозы. И здесь, у росписей адских мук, достигают своего накала страсти, и Катерина опускается на колени перед фреской, чтобы замолить свои грехи, и в ужасе вскакивает, разглядев зловещие росписи… Словно весь город прячется здесь, молится и боится, словно все они собрались в одном месте, и трагическая фигура Катерины в центре, и блаженный Кулигин, пророчествующий о благодати грозы. Это – кульминация. Это – четкое определение нравственной геогра фии пространства драмы. Это царство несвободы, судьбы, о которой беспрестанно твердят герои драмы. Свобода, покой, любовь – там, за Волгой. Недаром ночами уходят туда влюбленные Кудряш и Варвара. Недаром вся истинная, человеческая жизнь происходит под покровом ночи, когда засыпают тяжелым сном все эти кабанихи, дикие, феклуши. Удивляется Борис: “Точно сон какой вижу! Эта ночь, песни, свидания!” Но чему удивляться в этом перевернутом месте, так напоминающем дантов “Ад”. Однако наступает день – и все простое, разумное, естественное погружается в небытие.

Теперь стоит сказать несколько слов о местном климате, который представляет собой явление необычное, если не сказать странное. Во всяком случае, за время действия драмы происходит три грозы. Невозмутимый же Кулигин доводит до нашего сведения, что здесь бывали также северные сияния, которыми следовало любоваться, и кометы, которым следовало радоваться как “обновке на небе”. Сообщив все это и без того ошеломленным калиновцам, он уводит Бориса из расписанных фресками руин в грозу и в громы, и тот уходит за ним со словами: “Здесь страшнее!” Катерина бросается с обрыва в Волгу. Происходит это в том самом месте, где любит сидеть Кулигин и любоваться сельскими видами. Она как бы растворяется в пейзаже Заволжья, там, где любовь и свобода. Прозревает Тихон Кабанов. Вот они, последние ключевые слова драмы: “Хорошо тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!”

Поэма М. Ю. Лермонтова “Мцыри” – яркое явление романтической литературы. Произведение сохраняет все необходимые каноны романтизма: один герой, в котором воплощен абстрактный “любимейший идеал” – человек, рвущийся к свободе, передача его душевных переживаний; условный сюжет; развернутый монолог; напряженность; гиперболизированность переживаний; резко волевая интонация.

В соответствии с традициями романтизма цельность личности Мцыри связана с представлением о “естественном человеке”, который живет одной жизнью с природой и которому приходится бороться, чтобы отстоять право на свободу.

Поэма начинается кратким эпическим зачином, в котором дана предыстория героя. Совсем еще ребенком Мцыри был взят в плен. Несмотря на физическую слабость мальчика, “в нем мучительный недуг развил тогда могучий дух его отцов”. Измученный дорогой и оторванностью от родителей, он не стонал, не плакал, “он знаком пищу отвергал”, готовый в любую минуту принять смерть. Не добавило Мцыри радости и веселья и доброе отношение к нему монахов:

… чужд ребяческих утех,

Сначала бегал он от всех,

Бродил безмолвен, одинок,

Смотрел, вздыхая, на восток,

Томим неясною тоской

По стороне своей родной.

Монастырь, в котором он теперь жил, Мцыри воспринимает как тюрьму: кельи для него кажутся душными, стены – глухими и сумрачными, монахи – трусливыми и жалкими, сам он – раб и узник. А как хочется Мцыри, теперь уже юноше, узнать все, что вне его досягаемости, хоть издали увидеть родной край, узнать, “для воли иль тюрьмы на этот свет родились мы”, узнать свободу! И когда он, не страшась сильной грозы и ночи, совершил побег из монастыря и оказался на свободе – это было для него вершиной счастья, настоящим блаженством.

За три дня побега юноша столько успел увидеть, узнать, прочувствовать и пережить, сколько не довелось за предыдущие десять-двенадцать лет жизни в монастыре. Мцыри заново осмыслил свою жизнь и понял: суть человеческого бытия – не смиренное существование, к чему призывали его монахи, а борьба. Эти три дня свободы заставили Мцыри опровергнуть христианское учение о ценности только загробной, вечной жизни. Всю эту вечность юноша, не задумываясь, готов отдать за жизнь земную, только не смиренную, не в заточении, а на воле, – полнокровную человеческую жизнь, с тревогами, волнениями, жаром любви и горечью разлук:

Я мало жил, и жил в плену.

Таких две жизни за одну,

Но только полную тревог,

Я променял бы, если б мог.

В своем монологе Мцыри, обращаясь к старому монаху, сетует на свое спасение, которое принесло ему только страдания. Кроме того, юноша скорбит о близком своем конце. Но не смерти боится он: “Там, говорят, страданье спит в холодной вечной тишине”, – ,ему жаль расстаться с той жизнью, которой он прожил всего лишь три дня, ему так хочется насладиться молодостью, узнать “разгульной юности мечты”. Слова старого монаха о том, что смиренное служение в монастыре – лучшее, что может быть ниспослано человеку, вызывают в юноше едва ли не гнев:

Пускай теперь прекрасный свет

Тебе постыл: ты слаб, ты сед,

Пот желаний ты отвык.

Что за нужда? Ты жил, старик!

Тебе есть в мире что забыть,

Ты жил, – я так же мог бы жить!

Перед смертью Мцыри мечтает о воле, его дух “прожег свою тюрьму”, но обрести гармонию с естественной жизнью он уже не в состоянии. Природа дала Мцыри непосредственное ощущение свободной и могучей жизни, но герой бессилен преодолеть слабость тела.

Много увидел Мцыри на свободе, много изведал новых и неведомых ощущений, но пути на родину, к которой он так стремился всю свою жизнь, он все же не нашел и – погибает. Той идеальной родины, края воображаемой свободы, которая так часто снилась юноше, просто не существует. Она призрачна.

Трагизм Мцыри, как и трагизм современников Лермонтова, в том, что в то мрачное время места для вольнолюбивого человека просто не было. Мечты Мцыри – это свободолюбивые мечты самого Лермонтова, задыхавшегося от жестокого николаевского режима. Не зря В. Г. Белинский писал: “Что за огненная душа, что за могучий дух, что за исполинская натура у этого Мцыри! Это любимый идеал нашего поэта, это отражение в поэзии тени его собственной личности. Во всем, что ни говорит мцыри, веет его собственным духом, поражает его собственной мощью”.