Category: Сочинения по литературе

Произведения Гоголя охватывают период 40-х годов XIX века. Это время разгула бюрократии и чиновничьего аппарата в благоприятных для этого условиях русской действительности. Кроме того, это время беспощадной эксплуатации народа, угнетенного и бесправного, живущего под гнетом крепостного права.

Гоголь – великий писатель своего времени. Он первый в русской литературе попытался сатирически изобразить чиновников, подхалимов и хитрецов, приспособившихся добывать деньги за счет глупости других.

Гоголь написал много произведений, в которых тема разоблачения взяточников, подхалимов, низкопоклонников стала центральной. Это поэма “Мертвые души”, в которой писатель высмеял общество помещиков-крепостников, чиновников-бюрократов; комедия “Ревизор”, повести “Нос” и “Шинель”, показывающие глупость людей, управляющих государством.

Социально-исторические черты присущи всем героям Гоголя. Существовавшая социальная действительность наложила глубокий отпечаток на характеры и взгляды людей того времени. Это можно показать на примере любого произведения Гоголя. Возьмем, например, “Мертвые души”. В этом произведении выведена целая галерея моральных уродов, типажей, ставших нарицательными именами. Гоголь последовательно изображает помещиков, чиновников и главного героя поэмы дельца Чичикова. Остановимся подробнее на типах помещиков. Все они эксплуататоры, высасывающие кровь из крепостных крестьян. Но пять портретов, выведенных в произведении, все-таки отличаются друг от друга. Всем им присущи не только социально-исторические, но и общечеловеческие черты и пороки. Например, Манилов. Он не просто глупый мечтатель, ничего не делающий, не желающий трудиться. Все его занятия состоят из выколачивания пепла из трубок на подоконник или в беспочвенных прожектах моста через пруд да купеческих лавок, в которых будет продаваться всякая снедь для крестьян. Образ Манилова – находка Гоголя. В русской литературе он найдет продолжение в творчестве Гончарова. Кстати, как образ Манилова, так и образ Обломова стал нарицательным.

В другой главе появляется “дубинноголовая” Коробочка, но этот образ не так уж и однобок, как принято писать о нем в критике. Настасья Петровна – женщина добрая, гостеприимная (ведь Чичиков попадает к ней ночью, сбившись с дороги), хлебосольная. Она не так тупа, как принято о ней думать. Вся ее “тупость” проистекает оттого, что она боится продешевить, продать “мертвые души” себе в убыток. Она скорее морочит Чичикова. Но тот факт, что она практически и не удивляется предложению Чичикова, говорит о ее беспринципности, а не о тупости. Говоря о помещиках, нельзя не вспомнить еще одну черту, порожденную строем, – это жажда накопительства, наживы и глубокая расчетливость во всех предпринимаемых делах. Таков Собакевич. Это человек, бесспорно, хитрый и умный, ведь он первый из помещиков понял, зачем Чичиков скупает мертвые души. Понял и надул, подсунув в списки умерших крестьян женское имя Елизавета Воробей, которое он написал через “ер” (твердый знак). Но жажда накопительства приводит к своей абсолютной противоположности – к нищете. Мы это видим в Плюшкине, вечном образе Скупого. Плюшкин превратился в животное, утратил даже пол (Чичиков даже принимает его за женщину), стал “прорехой на человечестве”.

Бюрократизм и самодержавие способствуют появлению в России дельцов, подобных Чичикову, готовых идти к своей цели по головам других, более слабых людей, идти к цели, расталкивая других локтями. Подтверждением этому служит история жизни Чичикова: сначала он “надул” своего учителя, потом повытчика, затем своего товарищатаможенника. Здесь Гоголь показывает, что страсть наживы убивает в человеке все человеческое, растлевает его, омертвляет его душу. В комедии “Ревизор” перед нами та же глупость, трусость, непорядочность героев. Главный герой Хлестаков – олицетворение душевной пустоты, фанфаронства, тупости. Он похож на пустой сосуд, который можно наполнить, чем угодно. Именно поэтому чиновники уездного города Н принимают его за важную персону. Они хотят видеть в нем ревизора, и он ведет себя так, как по их понятиям должен вести себя ревизор-взяточник. В образе Хлестакова Гоголь высмеивает душевную пустоту, хвастовство, стремление выдать желаемое за действительное.

В произведениях Гоголя, как мы видим, показаны не только социально-исторические типы людей, но и общечеловеческие пороки: пустота, глупость, жадность, стремление к наживе. Герои Гоголя бессмертны, потому что бессмертны человеческие пороки.

Я очень люблю читать рассказы о животных. На мой взгляд, их авторы хотят обратить внимание читателей на проблему равнодушия и бездуховности, напомнить, что человек – далеко не единственный обитатель планеты Земля, возбудить интерес к братьям нашим меньшим, которые так часто нуждаются в нашем внимании и защите.

Рассказ Ф. Абрамова – о человеке, чье крестьянское детство прошло рядом с лошадьми. Это было время, когда у людей не было сокровища ценнее, чем конь – “главная опора и надежда всей крестьянской жизни”. На лошади выезжали в поле, лошадь превращала праздник в бесшабашное торжество, деревянными лошадками играли маленькие дети, конская подкова – “знак долгожданного мужицкого счастья”. Однако времена меняются, и сегодняшний день совсем не похож на день вчерашний. Сегодня многие люди видели настоящую живую лошадь лишь издали – пасущейся на лугу или бегущей по кругу в цирке. Техника, автомобили заменили человеку лошадиный труд, однако не смогли заменить то тепло и добро, которые животное приносило в человеческие сердца. Ведь ни трактор, ни машина не могут быть другом, не могут благодарно фыркать в ответ на заботу, брать теплыми губами хлеб с ладони.

Я считаю, что главный герой рассказа совершил двойное предательство: он предал не только Рыжуху, но и свое детство, которое было живо в его душе. Несколькими глупыми словами перечеркнул дружбу и доверие своего четвероногого друга. Что же толкнуло его на это? Я думаю – чувство вины перед лошадьми, которые остались не только без человеческой любви, но и без заботы.

Рассказ Ф. Абрамова научил меня быть чутким и внимательным к чужой боли и беде и показал, как это важно – быть честным не только с другими, но и с самой собой.

Многие годы для Тютчева 15 июля было числом “блаженно-роковым”. В этот день летом 1850 года он впервые увидел Елену Александровну Денисьеву. Любовь к Денисьевой вспыхнула внезапно. Впрочем, и раньше ему доводилось испытывать подобное – натура у него была пылкая, часто увлекающаяся “земными очарованиями”, он жил сердцем и много любил. Был дважды женат, оба раза по любви и оба раза на вдовах. Первая его супруга Элеонора Федоровна, урожденная Ботмер, подарила ему трех дочерей, которые были обязаны матери жизнью дважды. В мае 1838 года она с детьми плыла на пароходе “Николай I” в Любек на встречу с мужем. Ночью в море возник пожар, и Элеонора. Федоровна проявила, я думаю, редкое для женщины самообладание и мужество: спасла детей, но сама от судьбы не ушла, хотя и осталась жива. Она умерла три месяца спустя после катастрофы на море от нервного потрясения, отягощенного простудой. В одну ночь Тютчев поседел у гроба жены – сердце его разрывала глубокая скорбь, казалось, что навсегда должен теперь отречься от счастья.

Когда поэт познакомился с Еленой, он был одиннадцать лет женат вторым браком. Как и в

первый раз, супругой избрал иностранку, красавицу Эрнесту Федоровну, урожденную

Пфеффель.

Встретив Елену, прекрасную русскую девушку, Тютчев полностью отдался новой привязанности, почти порвав с семьей, однако не переставая по-своему любить жену.

Об этом говорят его письма к ней. “Ах, насколько ты лучше меня, насколько выше! –

пишет он ей. – Сколько достоинства и серьезности в твоей любви, и каким мелким и

жалким я чувствую себя рядом с тобой!” И в этом была его драма.

Но еще в большей степени угнетало “людское суесловие” вокруг истории, о которой тогда

много говорили. Тем не менее наперекор молве, злословью света Тютчев, ни минуты не

задумываясь, принес в жертву своей любви блестящее положение в обществе, не обращая

внимание на недовольство двора, и можно было счесть, что он бравирует перед общественным мнением. О чем это говорит? Только о глубине его любви, о силе чувства.

В нем проснулась способность к безрассудной, не помнящей себя и слепой ко всему окружающему любви. Знавшие его положительно отказывались верить, что такое возможно в его годы.

В еще более сложном положении оказалась Елена. Ведь свет всегда снисходительнее

относится к мужчине, не прощая ничего женщине. Ей не простили “беззаконной любви”,

она испила более горькую чашу. Ее отвергли прежние знакомые, от нее отрекся отец, тетке пришлось уйти из Смольного института… “Толпа вошла, толпа вломилась в святилище души твоей”.

Тютчева угнетало сознание вины перед Денисьевой. Поэт тягостно, как свои собственные, переживет страдания любимой женщины, которые она терпела из-за него – ее “безжизненного кумира”. Временами ему казалось, что он недостоин того глубокого и

цельного чувства – “искреннего и пламенного”, возникшего в сердце возлюбленной. Появляются удивительные по откровению строки:

Судьбы ужасным приговором

Твоя любовь для ней была,

И незаслуженным позором

На жизнь ее она легла!

Любовь Тютчева принесла в его творчество новое мироощущение. С ней, этой “земной и

незаконной страстью”, в его стихах возникла необычайная глубина, “какая-то иступленная стыдливость чувства и какая-то новая суеверная страсть, похожая на страдание и предчувствие смерти”. Этой любви мы обязаны рождением великолепного лирического цикла стихов, обогативших русскую лирику бессмертными шедеврами.

Несмотря на тягостное и двусмысленное положение, Елена несла свой крест все

четырнадцать лет. У них был общий дом, общие дети – их дети – трое, носившие его фамилию, хотя юридически считались незаконнорожденными. Из них выжил один

Федор. Двое других умерли в детстве – Леля четырнадцати лет и Коля полуторагодовалым. Елена Александровна была для них прекрасной матерью, нежной, заботливой. Когда они болели, проводила бессонные ночи у их кроваток, не жалела себя, их страдания разрывали ей душу. Точно так же она ухаживала за Федором Ивановичем, когда он занемогал. Беспокоилась, переживала за своего, как называла его, Боженьку.

Чутким женским сердцем Елена угадывала малейшие изменения в его настроении, однако

и сама с годами становилась раздражительной, вспыльчивой и мнительной. Видно, не выдержала своего двусмысленного положения – жизни отреченья, жизни страданья, уготованной ей судьбой. Неожиданно обрушилась болезнь, жестокая, неизлечимая. У нее открылась чахотка. Она мужественно боролась с недугом, надеялась. Но силы с каждым днем оставляли ее. По ночам ее преследовали кошмары, мучила лихорадка.

Одно время, казалось, она начала поправляться, стала вставать и проводила большую часть дня в гостиной, обедала за столом. Радовалась за своего Боженьку, беспокоилась, чтобы ему не было скучно, и очень хотела поправиться скорее не столько для себя, сколько для него. Но, как часто бывает, улучшение самочувствия было обманчивым. Вскоре наступило резкое обострение, и 4 августа 1864 года она скончалась.

Для Тютчева началась мучительная пытка, которая длилась долгие девять лет. Все это время душевное состояние было ужасно, он погибал день за днем все больше и больше в

мрачной бездонной пропасти. Смысл жизни кончился, и то, что он чувствовал, невозможно было передать словами. Тютчев был в отчаянном состоянии, часто рыдания

подступали к горлу, и слезы омывали грудь. Это были дни нравственной пытки для него и

для его близких – он находился на грани умопомешательства.

Он испробовал все, пытался и стихами излечиться от душевной боли. Мука продолжалась, облегчение не приходило. И когда пробил его последний час, лицо приняло какое-то особенное выражение торжественности и ужаса. Глаза широко раскрылись, как бы уставились вдаль, туда, где ждала его она. Он просиял и погас.

Это случилось в приснопамятный для него день – 15 июля. Ровно через двадцать три года после того блаженно-рокового дня, как он встретился с ней, незабвенной своей любовью.

Поэзия Тютчева вошла в культурную жизнь мира, в наш духовный обиход, заняв высокое

место в истории поэзии.

Поэт умирает – его поэзия остается с нами.

…Содержание, добытое со дна глубочайшей и

могущественнейшей натуры, исполинский

взмах, демонский полет, с небом гордая

вражда…

В. Г. Белинский

Вот уже в который раз, но всегда с волнением и трепетом открываю томик стихотворений Лермонтова. На первой странице портрет поэта. Больше всего в нем поражают глаза – глубокие, умные, проникающие в душу, глаза, которые производили неотразимое впечатление на современников. Снова и снова перечитываю любимые стихи, они звучат во мне, я как будто слышу низкий, бархатистый голос Лермонтова, читающий о пламенной страсти к свободе – страсти, испепелившей душу гордого Мцыри:

Она мечты мои звала

От келий душных и молитв

В тот чудный мир тревог и битв,

Где в тучах прячутся скалы,

Где люди вольны, как орлы.

В лирическом герое покоряет страстность, жадное желание дела, активное вмешательство в жизнь:

Мне нужно действовать, я каждый день

Бессмертным сделать бы желал, как тень

Великого героя, и понять

Я не могу, что значит отдыхать.

Ровное, спокойное течение жизни не для него, его мятежный дух “просит бури, как будто в бурях есть покой”. Читаю негромко вслух, стараясь передать интонацией чувства, которые волновали поэта:

И скучно и грустно, и некому руку подать…

Сжимается сердце от элегической грусти, мне кажется, что я чувствую то же, что и лирический герой, и для меня жизнь – “пустая и глупая шутка”. Печально смотрит поэт на свое поколение, горько ему оттого, что “в бездействии состарится оно”, болит душа за “его грядущее”, которое “иль пусто, иль темно”. Это не пессимизм; может быть, это настроение “в минуту душевной невзгоды”. Скорее всего, эти горькие строки зовут к действию, к борьбе, разоблачают общественные пороки.

Быть поэтом, утверждал Лермонтов, значит, совершать высокий гражданский подвиг, звать народ к борьбе за свободу, воспламенять бойца для битвы.

А какой неслыханной смелостью нужно обладать, чтобы прямо назвать косвенных убийц Пушкина “свободы, гения и славы палачами” и напомнить им о суде Божьем и народном.

Почти зримо представляю себе лирического героя: смелого, гордого, бунтующего, разочарованного и бесконечно одинокого.

Он страдает, окруженный “пестрою толпою”, вокруг него “суета”, “блеск” маскарада, ему хочется вырваться отсюда “вольной птицей”. И вдруг мечта уносит его в прекрасный мир, полный ярких и нежных красок. Это мир природы и мир детства, где поэт чувствует себя счастливым. Но счастье это очень кратковременно – шум людской толпы прогоняет мечту, “на праздник незваную гостью”.

Сила писателя – в умении находить такие слова, которые заставляют наше воображение рисовать и картины природы, и мир чувств, и действия персонажей. “В… лирических произведениях Лермонтова, – писал В. Г. Белинский, – виден избыток несокрушимой силы духа и богатырской силы в выражении; но в них уже нет надежды, они поражают душу читателя безотрадностью, безверием в жизнь и чувства человеческие, при жажде жизни и избытке чувства… Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни; но везде вопросы, которые омрачают душу, леденят сердце… Да, очевидно, что Лермонтов – поэт совсем другой эпохи и что его поэзия – совсем новое звено в цепи исторического развития общества…”.

Мотив одиночества звучит во многих стихотворениях Лермонтова: “стоит одиноко на голой вершине сосна”, “одна и грустна на утесе горючем прекрасная пальма растет”, “одиноко он (утес) стоит, задумался глубоко…”, “одинок я – нет отрады”, “выхожу один я на дорогу”. Откуда это ощущение одиночества? Ведь Лермонтов был так молод, его окружали друзья. Исследователи считают, что ощущение одиночества идет от его творчества, от его внутреннего мироощущения. В ту эпоху невозможно было преодолеть отчуждение от времени, вернее, от “безвременья” 30-х годов.

Лирический герой Лермонтова несчастлив в любви. “С слезами горькими, с тоскою” просит он любви, но оказывается жестоко обманутым в лучших своих чувствах. Его герой, наверное, не испытывал никогда таких чувств радости, удовольствия, полноты жизни, как у Пушкина в “Зимнем утре”. Но были и у него редкие минуты счастья, доверия, свободного дыхания:

С души как бремя скатится

Сомненье далеко –

И верится, и плачется,

И так легко, легко…

Проходят годы, но, перечитывая Лермонтова, мы каждый раз восторгаемся неповторимым лирическим содержанием его поэзии и думаем о нем как о живом. Пленяют нас в Лермонтове и сила пламенных страстей, и глубокий ум, и прямота, честность, и высокая требовательность к себе и другим. С детских лет отзывается в наших сердцах благородный голос Лермонтова, пробуждающий отвагу, утверждающий чувства долга и чести.

…Здесь несчастье – лживый сон;

Счастье – пробужденъе.

В. Жуковский

Идея человечности, которую Василий Андреевич Жуковский пронес через всю жизнь, одухотворила и его лирику. Помня о неотвратимых утратах и ранах сердца, он поет взволнованно и даже патетически о любви к человеку.

При мысли великой, что я человек.

Всегда возвышаюсь душою.

Личность, по мысли Василия Андреевича, должна быть ежеминутно готова к участию и состраданию, потому что – “все в жизни к великому средство…” Гуманность окрыляет человека и поднимает его над низменным и прозаически тусклым существованием, ободряя его и помогая преодолеть жестокие удары судьбы. Многие стихотворения Жуковского увлекают читателя в волнующий мир, прекрасное “далеко”:

Иль Предчувствие сходило

К нам во образе твоем

И понятно говорило

О небесном, о святом?

Часто в жизни так бывало:

Кто-то светлый к нам летит,

Подымает покрывало

И в далекое манит.

Рядом с лирическими жанрами – элегией, посланием, песней и романсом – живет в творчестве поэта баллада.

Баллады Жуковского – это “театр страстей”, где до предела напряжены ситуации, где фантастика непосредственно вмешивается в судьбы персонажей, где чувства и настроения героев изменчивы, а поступки непредсказуемы. Людмила, героиня одноименной баллады, решается на бунт и защищает свою любовь, но неумолимый рок карает ослушницу:

Расступись, моя могила;

Гроб, откройся, полно жить;

Дважды сердцу не любить.

На стороне героини, преданной жениху, сила чувства и жажда счастья, однако судьба уготовила ей гибель:

О Людмила, грех роптанъе;

Скорбь – создателя посланъе;

Зла создатель не творит;

Мертвых стон не воскресит.

Но эта смерть воспринимается и самой героиней, и читателями как освобождение от земных страданий, воссоединение душ любящих, которых на земле разлучил рок. Воспринимается это все, скорее, как сказка, нежели трагедия.

Тихий, страшный хор завыл:

“Смертный ропот безрассуден;

Царь всевышний правосуден;

Твой услышал стон творец;

Час твой бил, настал конец”.

Героиня другой одноименной баллады, Светлана, до смерти напугана страшным сном, но рок ее пощадил. В непонятной и вихревой атмосфере “метели и вьюги” героев охватывает душевное смятение, противоречивые переживания:

“Как могу, подружки, петь?

Милый друг далеко;

Мне судьбина у мереть

В грусти одинокой…”

Герои его произведений стремятся убежать от преследующей их судьбы, противятся карающему их несправедливому року.

Два прибора на столе.

“Загадай, Светлана;

В чистом зеркале стекле

В полночь, без обмана

Ты узнаешь жребий свой:

Стукнет в двери милый твой

Легкою рукою…”

За всем этим Жуковскому видится непримиримое противоречие и противостояние вспыхнувшего чувства – общественным устоям, новой личной морали – омертвевшим этическим догмам. В его балладах осуждается корысть, низменные страсти, индивидуализм и эгоизм и воспевается невинность, чистота и душевная щедрость.

“Я с тобой, моя краса;

Укротились небеса;

Твой услышав ропот!”

Оглянулась… милый к ней

Простирает руки.

“Радость, свет моих очей,

Нет для нас разлуки…”

Автор убежден, что всем воздается по заслугам – это общий мудрый закон бытия, управляющий миром. Поэтому верная и любящая Светлана награждается встречей с любимым.

О! не знай сих страшных снов

Ты, моя Светлана…

Будь, Создатель, ей покров!

Ни печали рана,

Ни минутной грусти тень

К ней да не коснется…

Будь вся жизнь ее светла.

Будь веселость, как была,

Дней ее подруга.

Наперекор жестокому веку, Жуковский в балладах строит свою особую Вселенную, где все совершается по справедливости, как в сказке. По желанию автора соединяются и расстаются влюбленные, страшное превращается в смешное, наказываются виновные – во всем царит принцип высокой человечности.

Отворяйся ж,

Божий храм;

Вы летите к небесам,

Верные обеты;

Соберитесь, стар и млад;

Сдвинув звонки чаши, в лад

Пойте: многи леты

Черпая сюжеты баллад в народном эпосе, там же, в народной морали он находит свой гуманизм. Для поэта важна была не столько русская основа его произведений, сколько национальное мировосприятие.

Яркое начало баллады “Светлана” стало не просто данью “лубочной” России, а опорой на национальные традиции.

Раз в крещенский вечерок

Девушки гадали:

“За ворота башмачок.

Сняв с ноги, бросали;

Снег пололи; под окном

Слушали; кормили

Счетным курицу зерном;

Ярый воск топили…

Современные же читательницы воспринимают эти строки почти как “руководство к действию”.

Жуковский работает не только над “русскими”, но и над античными и средневековыми сюжетами баллад. При этом он стремится отыскать национальное, характерное в самом складе мышления героев и в общей атмосфере действия, не касаясь внешних примет эпохи, отвлекаясь от экзотики и декоративного фона.

Баллады Василия Андреевича познакомили Россию с европейскими народными преданиями. Поэт ввел в национальное художественное сознание множество неизвестных русскому читателю произведений. Это была большая работа, которая расширяла идейный и художественный кругозор русского общества, придавая нашей литературе еще не обжитый ею художественный мир.

Пал великий Ахиллес!

Машут фурии змиями.

Боги мчатся к небесам…

И карающий громами

Грозно смотрит на Пергам.

К лучшим произведениям А. Фадеева двадцатых годов относится роман “Разгром”. “Я могу их определить так, – говорил Фадеев. – Первая и основная мысль: в гражданской войне происходит отбор человеческого материала, все враждебное сметается революцией, все не способное к настоящей революционной борьбе, случайно попавшее в лагерь революции, отсеивается, а все поднявшееся из подлинных корней революции, из миллионных масс народа, закаляется, растет, развивается в этой борьбе. Происходит огромнейшая переделка людей”.

Эта переделка людей происходит успешно потому, что революцией руководят передовые представители рабочего класса – коммунисты, которые ясно видят цель движения и которые ведут за собой более отсталых и помогают им перевоспитываться.

Значение этой темы огромно. В годы революции и гражданской войны происходит коренной перелом в сознании людей, рассудок в конечном счете одерживал победу над предрассудком, элементы “одичания”, неизбежные при всякой войне, отступали на задний план перед величественной картиной роста “разума масс”, миллионы трудящихся вовлекались в активную политическую жизнь.

“Разгром” А. Фадеева относится к числу первых художественных произведений, отразивших идейное содержание Октябрьской революции. Действие в “Разгроме” длится приблизительно около трех месяцев. Персонажей всего около тридцати. Это необычно мало для произведений, повествующих о гражданской войне. В центре внимания автора – изображение человеческих характеров. Главное событие – военный разгром партизанского отряда – начинает играть заметную роль в судьбах героев лишь с середины произведения. Вся первая половина романа представляет собой историю человеческих переживаний, обусловленных не частным военным эпизодом, а совокупностью условии революционной эпохи, когда характер действующих лиц обрисован, автор показывает сражение как испытание качеств людей. И в момент военных действий все внимание поглощено не описанием их, а характеристикой поведения и переживания участников борьбы. Где находился, о чем думал тот или иной герой – такими вопросами занят писатель от первой до последней главы. Ни одно событие не описано как таковое, а обязательно взято как причина или следствие внутренних движений героя. Реальной исторической основой “Разгрома” служили события трех наиболее тяжелых месяцев. В романе дана общая широкая картина той великой переделки мира и человека, которая началась 25 октября 1917 года. “Разгром” – это книга о “рождении человека”, о формировании нового, советского самосознания в среде самых разных участников исторических событий.

В романе Фадеева нет случайных “счастливых” развязок. Острые военные и психологические конфликты разрешаются в нем только героическим напряжением физических и духовных сил участников войны. К концу романа складывается трагическая ситуация: партизанский отряд оказывается во вражеском окружении. Выход из создавшегося положения потребовал больших жертв, куплен ценою героической смерти лучших людей отряда. Роман заканчивается гибелью большинства героев: осталось в живых только девятнадцать. Сюжет романа, таким образом, заключает в себе элемент трагедии, что подчеркнуто в самом заглавии. Трагический материал гражданской войны Фадеев использовал для того, чтобы показать, что трудящиеся массы не останавливались ни перед какими жертвами в борьбе за победу пролетарской революции и что эта революция поднимала людей обыкновенных, людей из народа, до уровня героев исторической трагедии.

Персонажи “Разгрома” органически спаяны реальным событием, лежащим в основании романа. Система образов в целом рождает столь сильное ощущение естественности, что кажется сложившейся как бы стихийно.

Тесный мирок партизанского отряда представляет собой художественную миниатюру с реальной картины большого исторического масштаба. Система образов “Разгрома”, взятая в целом, отразила реально-типическое соотношение основных социальных сил революции. В ней участвовали пролетариат, крестьянство и интеллигенция, руководимые коммунистической партией. Фадеев сумел найти высокую поэзию в делах и помыслах большевика, в деятельности партийного рабочего, а не в психологических прибавлениях к нему и не во внешних натуралистических его украшениях.

“Разгром” не только продолжает жить в наши дни, но и обогащается временем, – именно потому, что наряду с настоящим в книге присутствует и будущее. В романе А. Фадеева будущее, мечта стали частью реальной действительности. “Разгром” – одно из первых произведений нашей литературы, в котором социалистический реализм присутствует не в виде отдельных элементов, а становится самой основой произведения. Работа А. Фадеева над “Разгромом” может служить примером большой взыскательности художника, правильного понимания писателем своей высокой ответственности перед читателем.

Роман является результатом длительных раздумий и большого творческого труда. “Я много работал над романом, – говорит автор, – много раз переписывал отдельные главы. Есть главы, которые я переписывал свыше двадцати раз”. Но автором была осуществлена сложная работа, связанная с уточнением смысла отдельных выражений, улучшением стиля.

В центре ее внимания – сложные моральные проблемы долга, верности, гуманизма, любви, стоявшие перед героями Фадеева и продолжающие волновать нас сегодня.

Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения… даже доныне и не будет… Предаст же брат брата на смерть, и отец детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их.

Из Евангелия

Среди героев “Тихого Дона” именно на долю Григория Мелехова выпадает быть нравственным стержнем произведения, воплотившего в себя основные черты мощного народного духа. Григорий – молодой казак, удалец, человек с большей буквы, но в то же время он человек не без слабостей, тому в подтверждение его безрассудная страсть к замужней женщине – Аксинье, которую он не в силах побороть.

Судьба Григория стала символом трагических судеб русского казачества. И потому, проследив весь жизненный путь Григория Мелехова, начиная с истории рода Мелеховых, можно не только раскрыть причины его бед и потерь, но и приблизиться к пониманию сущности той исторической эпохи, чей глубокий и верный облик мы находим на страницах “Тихого Дона”, можно многое осознать в трагической судьбе казачеств и русского народа в целом.

Григорий немало унаследовал от своего деда Прокофия: вспыльчивый, независимый характер, способность к нежной, самозабвенной любви. Кровь бабки “турчанки” проявилась не только во внешнем облике Григория, но и в его жилах, и на полях боев, и в строю. Воспитанный в лучших традициях русского казачества, Мелехов смолоду берег казачью честь, понимаемую им шире, чем просто военная доблесть и верность долгу. Основное его отличие, от простых казаков, заключалось в том, что его нравственное чувство не позволяло ему ни делить свою любовь между женой и Аксиньей, ни участвовать в казачьих грабежах и расправах. Создается такое впечатление, что эта эпоха, посылающая Мелехову испытания, старается уничтожить, либо сломить непокорного, гордого казака.

Первым таким испытанием становится для Григория его страсть к Аксинье: он не скрывал свои чувства, готов был ответить за свой проступок в казачьей среде. На мой взгляд, было бы намного хуже, если бы он, юный казак, тайком наведывался к Аксинье. Когда же он понял, что не в состоянии порвать окончательно с прежней любовницей, оставляет хутор и уходит с Аксиньей в Ягодное, пусть не соответствуя расхожему образу казака, но все-таки прислушавшись к своему нравственному чувству и не отказавшись от самого себя.

На войне, честно выполняя свой казачий долг, Григорий не прятался за спинами товарищей, но и не кичился безрассудной храбростью. Четыре Георгиевских креста и четыре медали – вот ценное свидетельство того, как держал себя Мелехов на войне.

Григорий Мелехов выделялся в среде прочих казаков, хотя и лишен “сверхчеловеческого” налета, которым авторы обычно наделяют своих главных героев. Неизбежные убийства, которые Григорий совершает в бою, совершаются им холодным оружием, что значит – в равном бою. Он еще долго себя упрекал и не мог себе простить убийство безоружного австрийца. Ему противно насилие и тем более убийство, по тому что сущность характера Григория – любовь ко всему живому, острое ощущение чужой боли. Все, о чем он мечтает – вернутся в родной курень, заняться любимым хозяйством. Но он казак, удостоившийся за свою доблесть офицерского звания, который с молоком матери впитал неписанные казачьи представления о чести и долге. Это и предопределило трагическую судьбу Мелехова. Он вынужден разрываться между тягой к родной земле и долгом воина, между семьей и Аксиньей, между белыми и красными

Разговор с Мишкой Кошевым как нельзя лучше показал трагическую безысходность того рокового круга, в который попал Мелехов вопреки своей воле:

“- Ежели б тогда на гулянке меня не собирались убить красноармейцы, я бы, может, и не участвовал бы в восстании.

– Не был бы ты офицером, никто б тебя не трогал.

– Ежели б меня не брали на службу, не был бы я офицером… Ну, это длинная песня!”

Трагедия Григория Мелехова – это трагедия русского казачества в целом. На чьей бы стороне казаки ни воевали, им хочется одного: вернуться в родной хутор, к жене и детям, пахать землю, вести свое хозяйство. Но вихрь истории ворвался к ним в курени, сорвав казаков с родных мест и бросив их в самое пекло братоубийственной войны, войны во имя идеалов, малопонятных, а то и чуждых большинству простых казаков. Однако как бы ни мотала казака война, если не омертвела его душа, то жива в ней тоска по земле, по родному хутору.

С черной выжженной пожарами степью сравнивает Шолохов жизнь Григория в конце его пути. Сильный, смелый человек стал легкой щепкой в бурном океане исторических перемен. Вот она – толстовская ничтожность личности в истории. Но как бы не был велик трагизм происходящего, надежду вселяет последняя символическая картина – отец и сын, а кругом “весело зеленеет молодая трава, трепещут над нею в голубом небе бесчисленные жаворонки, пасутся на кормовой зеленке пролетные гуси, и вьют гнезда, осевшие на лето стрепета”.

А. А. АХМАТОВА

* * *

Мне ни к чему одические рати

И прелесть элегических затей.

По мне, в стихах все быть должно некстати,

Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене…

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

Иван Сергеевич Тургенев был человеком определенной эпохи, в которой умел видеть положительные и отрицательные черты и объективно показывать их на страницах своих произведений. Темой многих творений писателя стала трагедия русской интеллигенции. Эта же тема раскрывается автором и в романе “Отцы и дети”.

В основе произведения – столкновение разночинцев-демократов (“детей”) и либеральных дворян (“отцов”). Представителями этого поколения в романе выступают Павел Петрович Кирсанов и Евгений Базаров.

Различие их проявляется не только в убеждениях, во взглядах на российскую действительность, но и во внешних характеристиках. С Базаровым читатель знакомится уже во второй главе романа, где герой предстает взору Николая Петровича Кирсанова как “человек высокого роста, в длинном балахоне с кистями”. Красная рука, которую Базаров подает отцу Аркадия, – признак демократизма, более того, плебейства. То, что он не подает руки первым, характеризует его как человека, не желающего соблюдать приличия.

Павел Петрович Кирсанов, наоборот, предстает перед читателем “изящным и породистым” аристократом, сохранившим “юношескую стройность и стремление вверх, от земли”. В противоположность Евгению Базарову рука Кирсанова-старшего “красивая, с длинными розовыми ногтями”.

Главный раздражитель Павла Петровича – неучтивое поведение Базарова. Исходя из этого, Павел Петрович и выводит свою теорию, согласно которой тургеневский нигилист – существо низшего сорта. Евгений Базаров в глазах Павла Петровича предстает человеком безнравственным, тогда как для последнего аристократизм и нравственность – синонимы. Причем нравственность выступает здесь как признак социальный, а не психологический.

Тургенев поддерживает Павла Петровича в том, что нравственность – одно из первейших человеческих качеств. Но несмотря на это, автор показывает своего героя обделенным жизнью, охраняющим свое пространство даже от ближайших родственников, тем самым “облегчая” себе нравственность. В этом человеке есть только попытки ухватиться за это понятие и упрочить себя в аристократическом кругу.

Павел Петрович Кирсанов себялюбив и эгоистичен. Претензия на нравственность, исходящая из уст тургеневского аристократа, у которого есть только внешний лоск, позволяющий герою держаться в глазах окружающих, не имеет под собой никакого основания.

Для Базарова все в жизни исходит от материальных основ. Однако такое отношение к жизни – не столько признак моды, сколько его убеждение. Ведь тургеневский нигилист появился в тот момент, когда с особенной силой стали развиваться естественные науки. И Базаров отрицает то, что мешает их развитию: незыблемые истины и авторитеты. И наукой он занимается лишь затем, чтобы помогать людям.

Тем не менее в нем потенциально присутствует многое из того, что он отрицает: и способность любить, и романтизм, и народное начало, и семейное чувство, и даже умение оценить красоту поэзии. В своей реальной практической жизни он всегда это отрицает. Не случайно, обращаясь к Аркадию, он однажды скажет: “Проштудировал анатомию глаза, откуда тут взяться загадочному взгляду. Это все романтическая чепуха, гниль, художество”.

Евгений напуган тем, что все идет вразрез с его представлениями о жизни. Личность героя как бы раздваивается: с одной стороны, сильное чувство к Одинцовой, с другой – нигилизм, который оказывается несостоятельным при испытании любовью, природой, искусством. Философский тон последних страниц возвращает нас к началу романа и заставляет вспомнить истоки пути Базарова. Многое во взглядах героя изменилось. Перед лицом смерти оказались слабыми те опоры, которые поддерживали базаровскую самоуверенность: медицина, естественные науки обнаружили полное свое бессилие.

Они отступают и оставляют Базарова наедине с самим собой и смертью. В этот момент на помощь ему приходят те силы, которые он отрицал, но которые сохранились на дне его души.

И обращаясь к Одинцовой, тургеневский персонаж заговорил языком поэта о любви и прощении. И только в этот момент, а не в спорах с Павлом Петровичем, проявился истинный базаровский масштаб.

Рассказ “Челкаш”, написанный в 1894 году, принес автору широкую известность.

Рассказ начинается с описания гавани: “Звон якорных цепей, глухой стук дерева, дребезжание извоз-чих телег…” Далее автор описывает появление в гавани Челкаша, старого травленного волка, хорошо знакомого гаванскому люду, заядлого пьяницу и ловкого, смелого вора. Чтобы пойти на очередное “дело”, он ходил по гавани и искал своего поплечника Мишку, но сторож сказал, что Мишку увезли в больницу. Но тут Челкашу попадается парень: “широкоплеч, коренаст, русый, с загорелым и обветренным лицом и с большими голубыми глазами”. Этого молодого парня звали Гаврила. Поговорив с ним, Челкаш приходит к выводу, что Гаврила сможет заменить Мишку. Челкаш предлагает Гавриле работу. Но на вопрос “какую?” Челкаш ответил:

– Рыбу ловить поедем. Грести будешь…

Гаврила соглашается, ничего не подозревая. И, оказавшись в море, Гаврила, захваченный чисто практическими интересами, оказавшись в море, “чувствует себя раздавленным этой мрачной тишиной и красотой”. Вор Челкаш все еще не потерял светлой “памяти, этого бича несчастных”. Поэтому он “любил видеть себя лучшим тут, среди воды и воздуха”. Но все-таки великая сила природы противостоит, хотя по-разному, ночной жизненной практике обоих героев.

После “дела” Челкаш дал Гавриле несколько “бумажек”. Но Гавриле нужны были все деньги, и он, обняв ноги Челкаша, просит отдать ему все деньги:

– Голубчик!.. Дай ты мне эти деньги! Дай, Христа ради! Что они тебе?..

Челкаш, испуганный, изумленный и озлобленный, оттолкнул Гаврилу, вскочил на ноги и, сунув руку в карман, бросил в Гаврилу бумажки.

– На! Жри… – крикнул он злобно.

Но потом, выслушав все радостные вопли Гаврилы, сказал:

– Дай сюда деньги!

Ради денег Гаврила готов был пойти и на преступление. Даже Челкаш говорил ему:

-…Разве из-за денег можно так истязать себя?

Дурак!

И заканчивается рассказ тем, что “море выло, швыряло большие, тяжелые волны на прибрежный песок, разбивая их в брызги и пену…”

Автор показывает, что даже природа восстает против нечестной жизни, против злобы, против того, что человек устраивает свою жизнь за счет жизни другого.