Category: Сочинения по литературе

Все развитие русской литературы, особенно литературы критического реализма, связано с именем Николая Васильевича Гоголя. Бесспорно то место, которое определил ему в свое время ВТ Белинский: “Гоголь – великий талант, гениальный поэт и первый писатель современной России”. В своих произведениях он выступает как писатель-гражданин, страстно влюбленный в свою страну, свой народ, скорбящий о страданиях русских людей и произносящий приговор крепостнической России.

Пафос обличение дворянско-бюрократического общества, чиновничье-помещичьей России достиг своего апогея в поэме “Мертвые души”. “Это глубокое по мысли, социальное общественное и историческое произведение”. – писал Белинский.

С самого начала “Мертвые души” были задуманы в общерусском, общенациональном масштабе. Гоголь признавался, что “вся Русь явится в нем”. Но он не просто показал российскую действительность, а обнажил все ее пороки и изобразил эту действительность в резких, сатирических тонах.

Уже в первом томе “национальной поэмы-эпопеи” обнаруживается контраст между острой критикой дворянского общества, реалистической картиной его разложения, критикой чиновничье-борократической системы страны, то есть всем этим “царством мертвых душ”, и возвышенными, но несколько абстрактными идеалами Гоголя. Проблему общественного обновления русской нации он ставит в прямую связь с внутренним, моральным возрождением каждого человека. Такой процесс возрождения подлеца и хотел показать писатель. “Припряжем подлеца”, – говорит Гоголь, пристраивая Чичикова к птице-тройке, но сделаем так, чтобы в нем родился человек, который бы осознал низменность своих целей и не только бы переродился сам, а способствовал возрождению всей нации, всего государства.

Свою задачу Гоголя – писателя и Гоголя-человека он также связывал с духовными преобразованиями в России. Очень рано, еще будучи учащимся гимназии, он начинает готовить себя к высокому гражданскому служению и решает посвятить свою жизнь борьбе за общественное благо.

Значительная часть лирических раздумий автора в поэме “Мертвые души” посвящена вопросу о судьбе и назначении писателя-сатирика. Гоголь активно борется за правдивую, высокоидейную художественную литературу. В начале седьмой главы он пишет о двух направлениях, сложившихся в отечественной словесности. К одному принадлежат писатели, которые не спускаются “с вершины своей к бедным и ничтожным своим собратьям” и создают “только возвеличенные образы”. К другому относятся те писатели, которые “выставляют выпукло и ярко на всенародные очи” характеры обычные, повседневные, встречающиеся на “нашей земной, подчас горькой и скучной дороге”. Сам Гоголь выбирает тернистый путь писателя российской действительности, пошлости и косности русского общества. Он убежден: что “автор должен сказать святую правду” своим читателям, как бы ни была она горька.

Тема гражданского долга звучит не только в высказываниях писателя, но и в определенной гражданской смелости, в той позиции, которую занимает автор, освещая общественные проблемы. “Повесть о капитане Копейкине” не только продолжает сквозную тему всей поэмы и показывает Россию мертвых душ, она как бы проливает свет на всю поэму, раздвигает пространственные рамки изображаемого, дает понять, что произвол, бездушие, насилие царят во всей стране. вызывая сопротивление и стихийный протест. Гражданская позиция Гоголя определена четко и просто: выход один – бунт. Эта же позиция писателя подтверждается и рассказом о происшествии, случившемся в селе Вшивая спесь, где крестьяне, доведенные до отчаяния притеснениями, снесли с лица земли земскую полицию и убили заседателя Дробя. Для Гоголя это убийство – акт справедливого возмездия.

Истинность, ценность гражданской позиции Гоголя в том, что он не только любит свою родину, но и ненавидит всех ее врагов: помещиков, царских чиновников, всех тех, кто держит Русь в крепостной и духовной кабале. “То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть”, – писал в одном из стихотворений русский поэт К. А. Некрасов. А Гоголь свою святую любовь к родине “проповедовал враждебным словом отрицанья”.

Работавший над циклом “Темные аллеи” в течение многих лет, И. А. Бунин уже на закате своего творческого пути признался, что считает этот цикл “самым совершенным по мастерству”. На мой взгляд, действительно, рассказы, вошедшие в сборник, – образец величайшего таланта писателя и, кроме того, взгляд на жизнь по-настоящему мудрого человека, человека, приблизившегося к разгадке величайших тайн мира. Основной темой цикла становится тема любви, но это уже не просто любовь, а любовь, раскрывающая самые потайные уголки человеческой души, любовь как основа жизни и как-то призрачное счастье, к которому мы все стремимся, но, увы, так часто упускаем.

Уже в первом рассказе, получившем, как и весь сборник, название “Темные аллеи”, появляется одна из основных тем цикла: жизнь неумолимо идет вперед, мечты об утраченном счастье иллюзорны, ибо человек не может влиять на развитие событий. Герой рассказа встречает на постоялом дворе женщину, которую соблазнил и бросил в молодости. Теперь, по прошествии многих лет, он может сказать, что никогда в жизни не был счастлив. Но ошибся ли он тогда? Видимо, дело не в этом.

Человек в произведениях А. И. Бунина находится в замкнутом кругу обыденности, пошлости и тоски. Лишь изредка улыбается ему счастье, а потом уходит навсегда. Герои произведений писателя обостренно чувствуют прекрасное, но никогда при этом не вступают в борьбу за него. Философия бунинских героев основана на ощущении невозможности изменить что-либо в жизни, а потому они лишь жадно ловят мгновения счастья, страдают, если оно проходит мимо, но никогда за него не борются.

По мысли писателя, человечеству отпущено лишь ограниченное количество счастья, а потому то, что дается одному, отнимается у другого. В рассказе “Кавказ” героиня, убегая с возлюбленным, покупает свое счастье ценой жизни мужа. И. А. Бунин удивительно подробно и прозаично описывает последние часы жизни героя: “На другой день… он купался утром в море, потом брился, надел чистое белье, белоснежный китель, позавтракал… выпил бутылку шампанского, пил кофе с шартрезом, не спеша выкурил сигару. Возвратясь в свой номер, он лег на диван, выстрелил себе в виски из двух револьверов”. Все это, несомненно, связано с общей бунинской концепцией жизни. Человек умирает не в состоянии аффекта, а потому, что свою долю счастья в жизни он уже получил и жить ему больше незачем. Убегая от жизни, от боли, герои И. А. Бунина испытывают радость, потому что боль становится подчас непереносимой. В самоубийство вкладывается вся воля, вся решимость, которых человеку так недостает в жизни.

Стремясь получить свою долю счастья, герои Ивана Алексеевича Бунина часто эгоистичны и жестоки. Они осознают, что щадить человека бессмысленно, ибо счастья на всех не хватит, а раньше или позднее ты испытаешь боль утраты – не важно. Писатель даже склонен снять ответственность со своих героев. Поступая жестоко, они лишь живут по законам жизни, в которой они не в силах ничего изменить. В рассказе “Муза” героиня живет по принципу, который продиктован ей моралью общества. Главная тема рассказа – тема жестокой борьбы за короткое счастье, и великая трагедия героя в том, что он воспринимает любовь не так, как его возлюбленная, эмансипированная женщина, не умеющая принимать во внимание чувства другого человека. Но, несмотря на это, даже малейший проблеск любви может стать для героев Бунина тем моментом, который человек всю свою жизнь будет считать счастливейшим. Считанные минуты счастья – всегда высочайший взлет в жизни человека, в которые он на время избавляется от горестей.

Любовь для Бунина – величайшее счастье, дарованное человеку. Но над ней вечно висит вечный рок. Любовь всегда связана с трагизмом, счастливого финала у настоящей любви не бывает, потому что за мгновения счастья человеку приходится платить.

Одиночество становится неизбежным уделом человека, не сумевшего разглядеть в другом близкую душу. Только любовь дает счастье духовного общения. Но – увы! – как часто найденное счастье оборачивается утратой, как это случилось с героями рассказа “В Париже”.

Во многих рассказах цикла писатель стремится понять внутреннюю природу любви и приходит к выводу, что полное счастье может дать только сочетание духовной и физической близости. Он никогда не был сторонником платонического чувства, понимая, что в основе любви лежит инстинкт. В некоторых же рассказах (“Антигона”, “Кума”, “Визитные карточки”) речь идет именно о преобладании в страсти плотского начала. Бунин не осуждает в них своих героев, ибо в их влечении все равно есть что-то, противостоящее будням жизни, есть стремление захватить свой кусочек счастья хотя бы на одну ночь.

И. А. Бунин удивительно точно умеет описывать сложность и многообразие тех чувств, которые возникают у любящего человека. И ситуации, описанные в его рассказах, самые разные. В рассказах “Пароход “Саратов”, “Ворон” Бунин показывает, как причудливо может переплетаться любовь с чувством собственничества. В рассказе “Натали” писатель говорит о том, как ужасна страсть, не согретая настоящей любовью. Любовь в бунинских рассказах может вести к разрушению и горю, потому что она возникает не только тогда, когда человек “имеет право” полюбить (“Руся”, “Кавказ”). В рассказе “Галя Ганская” речь идет о том, какой трагедией может закончиться отсутствие в людях духовной близости, когда они по-разному чувствуют. А героиня рассказа”Дубки” сознательно идет на смерть, желая хоть один раз в жизни ощутить настоящую любовь.

У читателей иногда может возникнуть вопрос: а не создает ли писатель искусственных преград на пути героев к счастью? Нет, дел в том, что сами люди не стремятся к борьбе. Они могут испытать счастье, но лишь на миг, а потом оно уходит, как вода в песок. А потому многие рассказы И. А. Бунина так трагичны. Подчас в одной короткой строчке писатель раскрывает крушение надежд, жестокую насмешку судьбы.

Рассказы цикла “Темные аллеи” – образец удивительной русской психологической прозы, в которой любовь всегда были одной из тех вечных тайн, которую стремились раскрыть художники слова. Иван Алексеевич Бунин, по моему мнению, был одним из тех гениальных писателей, который ближе всех подошел к разгадке этой тайны.

Наиболее непосредственно и прямо цели А. Н. Островского, его идеология воплощаются в реалистических пьесах, овеянных в той или иной мере романтикой, в таких как “Доходное место”, “Гроза” и “Бесприданница”

Здесь прекрасен сам предмет изображения – ведущие положительные герои. Той же цели, устремляя читателей и зрителей к морально-прекрасному, служат и обличительно-сатирические пьесы Островского с полностью отрицательными героями; рисуя их духовно ограниченными, драматург по контрасту направляет чувства и мысли читателей и зрителей в идейно-профессивную, нравственно-позитивную сторону. После выхода из печати и постановки драмы Островского “Гроза” современники видели в ней призыв к обновлению жизни, к свободе, ведь написана она была в 1860 году, когда все ждали отмены в стране рабства, крепостного права.

В то же время герои пьесы не освящены высокими целями, конкретными идеями. Они живут, как завещали предки, по старинке, больше опираясь на обычаи, чем на логику мысли.

На фоне прекрасного пейзажа рисуется жизнь простого люда. Но вот картина природы начинает постепенно меняться: небо заволакивают тучи, слышны удары грома. Приближается гроза, но только ли в природе происходит это явление? Нет. Так что же все-таки подразумевается автором под грозой?

В этом названии скрывается глубокий смысл. Впервые это слово мелькнуло в сцене прощания с Тихоном. Он говорит: “… Недели две никакой грозы надо мной не будет”. Тихону хочется хотя бы ненадолго избавиться от чувства страха и зависимости. Под грозой в произведении подразумевается страх и освобождение от него. Это страх, нагоняемый самодурами, страх возмездия за грехи. “Гроза-то нам в наказание посылается”, – поучает Дикой Кулигина. Власть этого страха распространяется на многих героев драмы и не проходит даже мимо Катерины. Катерина религиозна и считает грехом то, что она полюбила Бориса. “Я и не знала, что ты так грозы боишься”, – говорит ей Варвара. “Как, девушка, не бояться! – отвечает Катерина. – Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть вдруг застанет, какая ты есть, со всеми твоими грехами…” Один лишь механик-самоучка Кулигин не боялся грозы, видел в ней зрелище величественное и красивое, но вовсе не опасное для человека, который легко может унять ее разрушительную силу с помощью простейшего шеста-громоотвода. Обращаясь к толпе, объятой суеверным ужасом, Кулигин говорит: “Ну чего вы боитесь, скажите на милость? Каждая теперь травка, каждый цветок радуется, а мы прячемся, боимся, точно напасти какой!.. У вас все гроза!.. Изо всего-то вы себе пугал наделали. Эх, народ… Я вот не боюсь”.

Если в природе гроза уже началась, то в жизни по дальнейшим событиям видно ее приближение. Обыденность подтачивает разум, здравый смысл Кулигина; высказывает свой протест Катерина, хотя и бессознательны ее действия, но она не способна перешагнуть через консерватизм предков и сама решает свою судьбу; она бросается в Волгу. Во всем этом заключается главное значение реалистического символа, символа грозы. Однако он не однозначен. В любви Катерины к Борису есть что-то стихийное, природное, как и в грозе. Тем не менее в отличие от грозы любовь приносит радость, но у Катерины это не так, хотя бы потому, что она замужняя женщина. Но Катерина не боится этой любви, как не боится грозы Кулигин. Она говорит Борису: “… Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?” Гроза скрыта в самом характере героини, она сама говорит, что еще в детстве, кем-то обиженная, убежала из дома и уплыла одна в лодке по Волге.

Пьеса была воспринята современниками как острое обличение существующих в стране порядков. Добролюбов так говорил о драме Островского: “Пьеса Троза” есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского… В “Грозе” есть что-то освежающее и ободряющее. Это “что-то” и есть, по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкийжонец самодурства…”

В это верил и сам драматург, и его современники.

Преодолевая оскорбительную брань реакционной критики, притеснения царской цензуры, недоброжелательное отношение дирекции императорских театров, Островский с самых первых пьес и до конца своего творческого пути был демократическим драматургом-новатором, отстаивавшим теоретически и практически принципы критического реализма.

По его мнению, “реализм… есть не более не менее, как настоящее творчество, связанное с широкими обобщениями, с глубокой типизацией. Писатель, отображая действительность, утверждает положительные типы как “высшее выражение” современной ему жизни или обличает в ней отрицательное, узкоэгоистическое.

Разъясняя в 1850 году В. И. Назимову, попечителю Московского учебного округа, цель комедии “Свои люди – сочтемся!”, драматург писал: “Мне хотелось-, чтоб именем Подхалюзи-на публика клеймила порок точно так же, как клеймит она именем Гарпагона, Тартюфа, Недоросля, Хлестакова и других”.

Защищая реализм, Островский всегда критиковал натурализм. Его персонажи, как правило, отличаются глубиной и широтой обобщения. На это обратил внимание еще Добролюбов: Типы комедий Островского нередко заключают в себе не только исключительно купеческие или чиновничьи, но и общенародные черты”.

Пушкин писал роман “Евгений Онегин” более девяти лет своей короткой и яркой жизни. Это был огромный период в жизни великого русского поэта. Из восторженного юноши он превратился в мудрого человека и мощного художника. Работая над романом, он пережил и южную ссылку, и два года изгнания в Михайловском, жил то в Москве, то в Петербурге, долго ухаживал, преодолевал трудности и, наконец, женился на красивейшей женщине – Наталье Гончаровой.

Калейдоскоп личных событий отражен и в произведении Пушкина. Его герои тоже проживают свои жизни на страницах романа, взрослеют, теряют детскую наивность и натыкаются на суровые шипы реальности. Написание романа совпало с основными вехами жизни Пушкина, он взрослел и мужал, развивался вместе со своими героями – Евгением и Татьяной. Именно эти две фигуры, кроме самого автора, занимают на протяжении романа читательское внимание и вызывают интерес.

Татьяну можно смело считать любимой героиней поэта. Именно ее образ наполняет весь роман непередаваемым ароматом осязаемой женственности. Если бы не Татьяна, мы бы не услышали ни неторопливой речи ее няни, ни “Песни девушек”, которую Пушкин ввел для того, чтобы ее лукавство, озорство и веселье оттенили и подчеркнули смущение и смятение самой Татьяны.

На всю деревенскую природу, на русскую весну, русскую осень и русскую зиму Пушкин смотрит широко открытыми глазами Татьяны. Благодаря Татьяне любовно и трепетно воспроизведены крещенские гадания, народные приметы, когда “жеманный кот” накликает мурлыканьем гостей в дом, а при виде падающей звезды нужно непременно загадать желание, а также и поэзия русских святок.

Образ Татьяны столь многогранен, что Пушкин максимально наполнил его яркими красками и цветовыми оттенками. Кроме того, ей же поручена важная миссия. Именно Татьяна должна разгадать, что в конечном итоге представляет собой Онегин. Правда, она не может быть беспристрастной. Она его любит. Но как ни бережна она по отношению к любимому человеку, правдивость ее души делает нелицеприятный для Онегина вывод:

Чудак печальный и опасный,

Созданье ада иль небес,

Сей ангел, сей надменный бес,

Что ж он? Ужели подражанье,

Ничтожный призрак, иль еще

Москвич в Гарольдовом плаще,

Чужих причуд истолкованье,

Слов модных полный лексикон?..

Уж не пародия ли он?

Это весьма резкое замечание позволяет сделать следующий существенный вывод. Татьяна выросла духовно, это уже не замкнутая в своем достаточно ограниченном мире девушка-подросток, перед нами цельная личность. Личность сформировавшаяся, способная к анализу и обобщениям.

Но это взросление неправильно истолковано окружением “Как быть? Татьяна не дитя…” – и дело клонится к решению возможно быстрее “пристроить” старшую дочку, выдать ее замуж любыми усилиями. Что же героиня? Какие действия она предпримет? К удивлению читателя, Татьяна безвольно подчиняется. Окружающая среда оказалась сильнее, предрассудки одержали верх над порывами души.

Татьяну Ларину везут в Москву, “на ярмонку невест”, с единственной целью – найти подходящего мужа. Прощание с деревней – тягостное и многотрудное. Сердце сжимается перед отъездом, с тоской она говорит:

Простите, мирные долины,

И вы, знакомых гор вершины,

И вы, знакомые леса;

Прости, небесная краса,

Прости, веселая свобода; – – ” Меняю милый, тихий свет

На шум блистательных сует…

^Ярости ж и ты, моя свобода!

Куда, зачем стремлюся я?

Что мне сулит судьба моя?

Дурные предчувствия не обманули Татьяну. Свое знание дальнейшей печальной ее судьбы Пушкин передает читателю характером описания московского света, куда ее привезли.

Как и в главе, посвященной провинциальным дворянам – соседям и гостям Лариных, так и при оценке московского света, – Пушкин сатиричен. Сначала Таню везут “по родственным обедам” – и ни в ком из родни “не видно перемены”. Потом вывозят на-балы, “привозят и в собранье” – всюду ее окружает пошлая толпа глупцов, лгунов, пустых и жадных до сплетен, до обедов, до развлечений.

Что же переживает Татьяна в Москве?

Татьяна вслушаться желает в беседы, в общий разговор;

но всех в гостиной занимает

такой бессвязный, пошлый вздор;

все в них так бледно, равнодушно;

они клевещут даже скучно…

И так каждый день: гости, выезды, встречи. На все это “Татьяна смотрит и не видит, волненье света ненавидит; ей душно здесь…” Она всем чужая, непонятная и не понимающая. Но перст судьбы сделал свой выбор. “Толстый генерал” выбрал себе жену. Будущее определено. Жесткая в вопросах брака мораль христианства не оставляет иллюзий на изменения. Муж – как религия, один на всю жизнь и непреложен как истина.

Москва – последняя свидетельница той деревенской девушки, которую мы видели в начале романа. Течение жизни меняется, из Москвы начинается путь, который приведет Таню к пьедесталу, сделает княгиней – почитаемой, богатой, знаменитой. “Свет” изменит Татьяну. Она примет его условности, откажется от одних правил и усвоит другие:

Как изменилася Татьяна!

Как твердо в роль свою вошла!

Как утеснительного сана

Приемы скоро приняла!

Москва станет в судьбе Татьяны Лариной поворотным моментом. С приездом сюда был закончен небольшой, но важный период – взросление и становление личности. Встреча с Онегиным – первый серьезный жизненный опыт; знакомство с теми умственными интересами, которые волновали Онегина, чтение его книг, первый важный этап в нравственном развитии Татьяны. Москва ввела ее в свет, кардинально изменила мировосприятие. Будучи в этом городе, Татьяна еще могла рассуждать о выборе, ждать Евгения или не ждать, соглашаться на замужество или нет.

Вся дальнейшая жизнь, принимая во внимание особенности личности Лариной, уже не предоставит ей такого шанса:

Но я другому отдана

И буду век ему верна!

Татьяна Ларина повторит типичную для того времени женскую судьбу – безответная любовь, брак не по воле сердца, а навязанный. Любовь, данная ей судьбой, не смогла изменить течения событий, привычного для эпохи века минувшего. Татьяна не смогла устоять против “света” и покорилась. И путь в это преклонение начался в тот момент, когда она безропотно поехала в Москву, чтобы занять место на полке среди такого же товара, как она, безликого и обезличенного.

И главное, главное: Россия…

Б. К. Зайцев

Из писателей-изгнанников Борис Зайцев внес едва ли не самый значительный вклад в русскую литературу 20 века. Поэт прозы, крупнейший представитель русского литературного зарубежья, сподвижник и друг великого Бунина, Борис Константинович Зайцев без малого три четверти века служил русской литературе (1881-1972). Он был во всех отношениях “последним” в русском зарубежье: умер в 1972 году, в Париже, не дожив двух недель до того, как ему должен был исполниться девяносто один год; долгое время состоял председателем парижского союза русских писателей и журналистов; пережил едва ли не всю “старую” эмиграцию.

Пятьдесят зайцевских книг на русском языке и более двадцати на других языках перечислены в библиографии Рене Герра, изданной в 1982 году в Париже. Это целая библиотека замечательных произведений, восхищавших самых взыскательных ценителей искусства слова. Но этот перечень, конечно, не охватывает сотни этюдов, эссе, портретов, очерков, рассказов, дневниковых записей и писем, которые можно найти в подшивках российских и эмигрантских газет, журналов, альманахов. Все эти бесценнные документы эпохи принадлежат, конечно, не только тому времени, в которое писались, ибо они написаны пером и сердцем большого мастера.

В литературу Борис Зайцев пришел в ту знаменательную пору, о которой сам на склоне своих лет восхищенно скажет, что она была “той полосой русского духовного развития, когда культура наша в некоем недолгом “ренессансе” или “серебряном веке” выходила из провинциализма конца XIX столетия к краткому, трагическому цветению начала XX”. Творческая энергия художников слова устремляется к поиску ответа на вопрос, сформулированный М. Горьким: как отобразить “всю адову суматоху конца и бури начала XX” (Письмо А. М. Горького к А. К. Воронскому). Взрывной характер эпохи трех революций толкал писателей и поэтов на поиски новых качеств своего главного инструмента – слова. Одни изобретательно раскрывали еще не использованные возможности реалистического метода, других увлек символизм, третьи уходили вглубь синтетизма и экспрессии. Читая мемуары Зайцева, мы обнаруживаем, что непримиримые литературные манифесты, ни в чем не сходные творческие принципы, различные литературные школы и группы в итоге оставили миру “великанов на все времена”: это Александр Блок, Андрей Белый, Николай Гумилев, Анна Ахматова, Борис Пастернак и др.

Что отличает самого Бориса Зайцева от его великих современников? Нельзя не заметить, что даже у крупных художников броская виртуозность формы подчас подавляет и подчиняет себе содержательную сторону произведения. Зайцев же от произведения к произведению шлифует свой стиль, освобождая его от красивостей и мелодраматизма. В итоге в литературе утвердился мастер, осознавший свою высокую художническую миссию.

Ранние произведения писателя пронизаны чувством слиянности с природой, ощущением единого, живого и восходящего к Космосу мира, где все взаимосвязано – люди, волки, поля, небо. Отсюда и некая “безличность” зайцевской прозы. В то же время пантеизм писателя, его язычество воплощается с помощью нежных словесных красок, импрессионистического авторского письма. Его много печатают в изданиях самых разных направлений. А. Блок пишет о нем в статье “Литературные итоги 1907 г.”: “Борис Зайцев открывает все те же пленительные страны своего лирического сознания; тихие и прозрачные. И повторяется”.

Далее движение Зайцева-художника можно определить как путь от модернизма к реализму, от пантеизма к традиционной русской духовности. Характерным примером этого “срединного” Зайцева может служить рассказ “Аграфена” – “житие” простой русской крестьянки, попавшей в город, в услужение, и воротившейся в деревню. Это как бы русский вариант “Простой души” Флобера, на другой национальной почве возросшей. Бури чувств, испытания и несчастья пронеслись через душу женщины, и вот наступило успокоение, обретение света и осмысленности прожитой жизни.

Если говорить о дореволюционном творчестве писателя, то итоговой можно считать повесть “Голубая звезда” с главным героем, бескорыстным и честным мечтателем Христофоровым. Искания русской интеллигенции накануне великих социальных потрясений выражены здесь в прозрачном зайцевском слове, создающем особое настроение нежности и печали, почти гипнотическое. В этом и проявляется тайна дарования писателя, магия его воздействия на читателя.

События двух революций и гражданской войны изменили и духовный, и художественный облик Зайцева. Писатель пережил лишения, голод, а затем и арест. В 1922 году вместе с издателем Гржебиным он выехал в Берлин, за границу. Как оказалось, навсегда.

Однако события, приведшие Зайцева к изгнанию, его не озлобили. Он много размышлял о пережитом и пришел к непреклонному выводу: “Ничто в мире зря не делается. Все имеет смысл. Страдания, несчастия, смерти только кажутся необъяснимыми. Прихотливые узоры и зигзаги жизни при ближайшем созерцании могут открыться как небесполезные. День и ночь, радость и горе, достижения и падения – всегда научают. Бессмысленного нет” (“Москва”). Пережитое вызвало в писателе религиозный подъем, можно сказать, что он стал жить и писать при свете Евангелия. Стихия сострадания и человечности пронизывает теперь его прозу: “Улица Св. Николая”, “Белый свет”, “Душа”. Одновременно возникает цикл новелл, далеких от современности – “Рафаэль”, “Карл V”, “Дон Жуан”, “Италия”. Тональность всех этих книг единая: спокойная, почти летописная.

В 1925 году увидела свет его житийная повесть “Преподобный Сергий Радонежский”. Она стала в его творчестве веховой, ибо положила начало будущим его жизнеописаниям. Необычность и новизна повести состоит прежде всего в том, что писатель использует предельно скупые, неброские словесные краски в создании облика своего героя – выдающегося церковного и политического деятеля Древней Руси. Б. Зайцев намеренно уходит здесь от своей изысканной стилистики, добиваясь аскетической – как у иконописцев – простоты. Читая жизнеописание знаменитого русского святого, отмечаешь особенность в его облике, Зайцеву, видимо, очень близкую. Это скромность подвижничества. Черта очень русская, – недаром Сергию Радонежскому противопоставляется в повести другой, католический святой – Франциск Ассизский. Преподобный Сергий не отмечен даром красноречия. Но зато излучает свой тихий свет, незаметно и постоянно. ” В этом отношении, как и в других, – говорит Зайцев, – жизнь Сергия дает образ постепенного, ясного, внутренне-здорового движения. Это непрерывное, недраматическое восхождение. Святость растет в нем органично”.

Сергий последовательно тверд и непреклонен в совей кротости, смирении, скромности. Когда монастырская братия вдруг начала роптать, он не впал в пастырский гнев, не принялся обличать своих “детей” за греховность. Он, уже старик, взял посох свой и ушел в дикие места, где основал скит Киржач. И другу своему, митрополиту московскому Алексию, не позволил возложить на себя золотой крест митрополичий: “От юности я не был златоносцем, а в старости тем более желаю пребывать в нищете”. Так завоевывает св. Сергий на Руси тот великий нравственный авторитет, который только и позволяет ему свершить главный подвиг жизни – благословить князя Димитрия Московского на битву с Мамаем и ордой татарской…

Преподобный Сергий Радонежский для Зайцева – неотъемлемая часть России, как и Жуковский, как и Тургенев, Чехов, которым он посвятит свои книги. И в книгах этих надо всем торжествует мысль о Родине, о России. В своем дневнике Зайцев как-то записал: “… если возможно счастие, видения рая на земле: грядет оно лишь из России”.

В 1929 году Зайцев начинает работать над повестью “Жизнь Тургенева”, тем самым вступив на неизведанный путь. Жанр художественной биографии тогда пребывал еще во младенчестве. Мода на него и слава его только-только зарождались – с выходом в свет первых книг-биографий Андре Моруа во Франции и Юрия Тынянова в России. Еще не существовало советской серии “Жизнь замечательных людей”, ставшей законодательницей этого популярного жанра.

Появление новаторской книги Зайцева было встречено хором единодушных похвал. Но дело было не только в новаторстве жанра. Тургенев с молодых лет писателя был в числе его кумиров. И в книге о нем Зайцев прежде всего выразил свою глубокую любовь и признательность. Жуковскому и Чехову он тоже посвятит свои повести, которые наряду с “Жизнью Тургенева” станут одними из лучших книг жанра “творческой биографии”. Зайцевские беллетризованные жизнеописания высоко ценятся потому, что в них начисто отсутствует творческий домысел и вымысел, они почти литературоведческие достоверны. Кроме того, в этих книгах раскрывается и образ самого автора – верующего, благожелательного человека, большого мастера слова, “поэта в прозе”.

Свою главную книгу – четырехтомную автобиографическую эпопею “Путешествие Глеба” – Зайцев создал также в зарубежье. Это был итог двадцатилетнего напряженного и счастливого труда. Его тетралогия вобрала в себя все веховые события XIX века – первой трети XX века, то есть то самое время, которое само стало одним из главных героев и явилось нервом всей его мемуарно-биографической прозы. Как и другие писатели русского зарубежья. Борис Зайцев вдалеке от родины обращается к впечатлениям детства, отрочества, молодости, словно желая хотя бы в строках книги сохранить навеки ушедшее, тот сладкий и горький сон прошлого, имя которому Россия. Это центр всего произведения: жизнь и склад русских людей, русские пейзажи, поля, леса, веси и грады, безмерность русская.

Трезво и спокойно подытоживал писатель закономерность свершившегося: “Тучи мы не заметили, хоть бессознательно и ощущали тяжесть. Барометр стоял низко. Утомление, распущенность и маловерие как на верхах, так и в средней интеллигенции – народ же “безмолвствовал”, а разрушительное в нем копилось… Тяжело вспоминать. Дорого мы заплатили, но уж значит, достаточно набралось грехов. Революция – всегда расплата. Прежнюю Россию упрекать нечего: лучше на себя оборотиться. Какие мы были граждане, какие сыны России, Родины?” Вот она, святая святых Бориса Константиновича Зайцева, внутренний источник его тихого негасимого света. Взять на себя ответственность, бороться за “душу живу” в русском человеке, утверждать ценности духовные, без которых люди теряют смысл бытия. Многим из нас предстоит открыть для себя этого русского писателя, книги которого несут уроки добра и свет милосердия.

Сам писатель не дождался того часа, когда его книги и его высокое поэтическое слово придут к читателям России. Но мы дождались этого, и сейчас в русскую культуру возвращается все то, что он вдохновенно создавал для нее и во славу ее. Имя Бориса Зайцева будет украшать страницы истории русской литературы XX века наряду с теми, кто, как и он, в изгнании творил во имя России.

В ряду русских поэтов особое место занимает С. А. Есенин. Его ранние стихи полны звуков, запахов, красок. Звенит девичий смех, раздается “белый перезвон” берез, вызванивают ивы, “со звонами” плачут глухари, заливаются бубенцы, слышится “дремная песня” рыбаков, шумят тростники, играет тальянка. Спас пахнет яблоками и медом, ели льют запах ладана. У его героинь “красной рюшкою по белу сарафан на подоле”, а герой – в белой свитке и алом кушаке. Полыхают зори, “рощи кроют синим мраком”, впрочем, мрак может быть и алым, на воде – желтые поводья месяца. Синее, голубое, зеленое, рыжее, золотое брызжет и переливается в стихах поэта. Сельская жизнь предстает в светлом и радостном ореоле, с ней связываются самые лучшие чувства и верования поэта. Деревенская изба, родные приокские просторы обретают почти сказочную красочность. Любуясь особенностями деревенской жизни, картинами природы, Есенин стремится не просто донести свою радость, а заразить читателя ощущением полноты и красоты жизни.

Однако за красочностью и многозвучностью в его стихах всегда ощущается нечто грустное и печальное. За ощущением радостного приятия земного бытия чуть сквозит, чуть брезжит, но обязательно присутствует тема скоротечности человеческой жизни, хрупкости человеческого счастья: “В этом мире я только прохожий…”. И еще одна главнейшая, определяющая черта поэзии Есенина – полная слитность его мироощущения с народной жизнью. Есенину не требовалось искать пути к народу, специально изучать и постигать “душу народа”. И дело здесь не в происхождении и обстоятельствах жизни самого поэта. Родная земля наделила его народной мудростью, истинными представлениями о добре и зле, о счастье и несчастье. Народный дух сызмала жил в нем, был впитан с теми песнями, поверьями, частушками, сказаниями, которые он слышал с детства и которые были главным родником его творчества.

Владел этим неоценимым богатством Есенин свободно и непринужденно. Он говорил и пел теми словами, которыми поет народ. И его собственные стихи стали этой песней, нежной и ласковой, грустной и раздольной, вобравшей в себя все многообразие чувств и переживаний народа:

Я навек за туманы и росы

Полюбил у березки стан,

И ее золотистые косы,

И холщовый ее сарафан.

Факел есенинской жизни отгорел рано. Но пламя его творчества светит многим поколениям читателей. В Есенине я открыла для себя поэта, который стал мне очень дорог, понятен и близок.

В 1934 году в связи с пятисотым спектаклем “Дней Турбиных” друг

М. Булгакова П. С. Попов писал: “Дни Турбиных” – одна из тех вещей, которые как-то вдвигаются в собственную жизнь и становятся эпохой для самого себя”. Ощущение, выраженное Поповым, испытали едва ли не все люди, которые имели счастье видеть спектакль, шедший в Художественном театре с 1926 по 1941 год.

Ведущей темой этого произведения стала судьба интеллигенции в обстановке гражданской войны и всеобщего одичания. Окружающему хаосу здесь, в этой пьесе, противопоставлялось упорное стремление сохранить нормальный быт, “бронзовую лампу под абажуром”, “белизну скатерти”, “кремовые шторы”.

Остановимся подробнее на героях этой бессмертной пьесы. Семья Турбиных, типичная интеллигентная семья военных, где старший брат – полковник, младший – юнкер, сестра – замужем за полковником Тальбергом. И все друзья – военные. Большая квартира, где есть библиотека, где за ужином пьют вино, где играют на рояле, и, подвыпив, нестройно поют российский гимн, хотя уже год как царя нет, а в Бога никто не верит. В этот дом всегда можно прийти. Здесь вымоют и накормят замерзшего капитана Мышлаевского, который бранит на чем свет стоит, и немцев, и Петлюру, и гетмана. Здесь не очень удивятся неожиданному появлению “кузена из Житомира” Лариосика и “приютят и согреют его”. Это дружная семья, все любят друг друга, но без сентиментальности. Для восемнадцатилетнего Николки, жаждущего битв, старший брат является высшим авторитетом.

Алексей Турбин, на наш теперешний взгляд, очень молод: в тридцать лет – уже полковник. За его плечами только что закончившаяся война с Германией, а на войне талантливые офицеры выдвигаются быстро. Он – умница, думающий командир. Булгакову удалось в его лице дать обобщенный образ именно русского офицера, продолжая линию толстовских, чеховских, купринских офицеров. Особенно близок Турбин к Рошину из “Хождения по мукам” Оба они – хорошие, честные, умные люди, болеющие за судьбу России. Они служили

Родине и хотят ей служить, но приходит такой момент, когда им кажется, что Россия гибнет, – и тогда нет смысла в их существовании. В пьесе две сцены, когда Алексей Турбин проявляется как характер. Первая – в кругу друзей и близких, за “кремовыми шторами”, которые не могут укрыть от войн и революций. Турбин говорит о том, что его волнует; несмотря на “крамольность” речей, Турбин сожалеет, что раньше не мог предвидеть, “что такое Петлюра”. Он говорит, что это “миф”, “туман”. В России, по мнению Турбина, две силы: большевики и бывшие царские военные. Скоро придут большевики, и Турбин склонен думать, что победа будет за ними. Во второй кульминационной сцене Турбин уже действует. Он командует. Турбин распускает дивизион, приказывает всем снять знаки отличия и немедленно скрыться по домам. Турбин говорит горькие вещи: гетман и его подручные бежали, бросив армию на произвол судьбы. Теперь уже некого защищать. И Турбин принимает тяжелое решение: он не хочет больше участвовать в “этом балагане”, понимая, что дальнейшее кровопролитие бессмысленно. В его душе нарастают боль и отчаяние. Но командирский дух в нем силен. “Не сметь!” – кричит он, когда один из офицеров предлагает ему бежать к Деникину на Дон. Турбин понимает, что там та же “штабная орава”, которая заставляет офицеров драться с собственным народом. А когда народ победит и “расколет головы” офицерам, Деникин тоже убежит за границу. Турбин не может сталкивать одного русского человека с другим. Вывод таков: белому движению конец, народ не с ним, он против него. А ведь как часто в литературе и кино изображали белогвардейцев садистами с болезненной склонностью к злодействам! Алексей Турбин, потребовав, чтобы все сняли погоны, сам остается в дивизионе до конца. Николай, брат, верно понимает, что командир “смерти от позора ждет”. И командир дождался ее – он погибает под пулями петлюровцев.

Алексей Турбин – трагический образ, цельный, волевой, сильный, смелый, гордый, который пал жертвой обмана и предательства тех, за кого он сражался. Строй рухнул и погубил многих из тех, кто ему служил. Но, погибая, Турбин понял, что был обманут, что сила у тех, кто с народом. Булгаков обладал большим историческим чутьем и верно понимал расстановку сил. Долго не могли простить Булгакову его любви к своим героям.

В последнем действии Мышлаевский кричит: “Большевики?..

Великолепно! Мне надоело изображать навоз в проруби… Пусть мобилизуют. По крайне мере буду знать, что я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас”. Грубоватый, громкоголосый, но честный и прямой, хороший товарищ и хороший солдат, капитан Мышлаевский продолжает в литературе известный тип русского военного – от Дениса Давыдова до наших дней, но он показан в новой, небывалой еще войне – гражданской. Он продолжает и заканчивает мысль старшего Турбина о гибели белого движения, мысль важную, ведущую в пьесе.

В доме есть “крыса, бегущая с корабля”, – полковник Тальберг. Он вначале пугается, врет о “командировке” в Берлин, потом о командировке на Дон, дает лицемерные обещания жене, за которыми следует трусливое бегство.

Мы так привыкли к названию “Дни Турбиных”, что не задумываемся над тем, почему так названа пьеса. Слово “Дни” означает время, те считанные дни, в которые решалась судьба Турбиных, всего уклада жизни этой русской интеллигентной семьи. Это был конец, но не оборванная, погубленная уничтоженная жизнь, а переход к новому существованию в новых революционных условиях, начало жизни и работы с большевиками. Такие, как Мышлаевский, будут хорошо служить и в Красной Армии, певец Шервинский найдет благодарную аудиторию, а Николка, наверное, будет учиться. Финал пьесы звучит мажорно. Нам хочется верить, что все прекрасные герои булгаковской пьесы действительно станут счастливыми, что минует их участь многих интеллигентов страшных тридцатых, сороковых, пятидесятых годов нашего непростого века.

Я к вам пишу – чего же боле,

Что я могу еще сказать?..

А. С. Пушкин

Криком души начинается письмо Татьяны. Девушки – провинциальной дворянки, воспитанной в строгости и имеющей твердые моральные устои. С детства ей внушили, что должно иметь мужа и семью, быть верной женой и хорошей матерью.

Но душа, ее девичья душа! Она мечтает! Она рвется к сказочному принцу! И вот – он! Онегин! Тот, кому “труд упорный тошен”. Ловелас и Дон-Жуан, типичный представитель дворянского сословия тех лет, жизнь проводивший в ресторанах, театрах и на балах, в ухаживании за женщинами. И вот порок и беспечность встретились с чистотой и преданностью. Онегин встретился с Татьяной.

Девичья душа всколыхнулась и воспылала страстью. Она любит и боится силы своей любви. А еще боится быть отверженной. “Теперь я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать”. Томимая любовной мукой, она “сначала… молчать хотела”. Мечтала жить ожиданием следующей встречи:

Когда б надежду я имела

Хоть редко, хоть в неделю раз,

В деревне нашей видеть вас…

Она готова была ловить каждое его слово, радоваться даже мимолетному взгляду возлюбленного:

Чтоб только слышать ваши речи,

Вам слово молвить и потом

Все думать, думать об одном

И день и ночь до новой встречи.

Только любивший сам поймет ее чувства. Счастье и боль, радость и мука… Они идут рядышком. Он – презрительно скучающий в этой глуши светский лев. И она:

А мы… ничем мы не блестим,

Хоть вам и рады простодушно.

Эта умная девушка вполне осознает всю пропасть между ними, и знание это лишь усугубляет ее “горькое мученье”. Естественно, она понимает, что все могло бы быть в ее жизни иначе:

Души неопытной волненья

Смирив со времен (как знать?),

По сердцу я нашла бы друга,

Была бы верная супруга

И добродетельная мать.

И, наверное, Татьяна была бы по-своему счастлива и довольна жизнью. Но “воля неба” – встреча состоялась.

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан богом,

До гроба ты хранитель мой…

Как глубоки и прекрасны чувства этой девушки! Как хочется ей поверить в чудесное явленье! “Незримый, ты мне был уж мил”. Птица надежды вспорхнула и вознеслась к небесам, осеняя объект любви сказочным светом. Но что же это за червь сомнения шевельнулся вдруг?

Кто ты, мой ангел ли хранитель,

Или коварный искуситель:

Мои сомненья разреши.

Быть может, это все пустое…

Почему же вдруг возникает этот вопрос? Просто врожденная ли это осторожность или результат работы разума, пробившийся сквозь плотное кольцо эмоций? Однако чувства побеждают:

Но так и быть! Судьбу мою

Отныне я тебе вручаю,

Перед тобою слезы лью,

Твоей защиты умоляю…

Слезы, к сожалению, напрасны. Татьяна живет надеждой на чудо. Она трепещет в ожидании ответа: “Рассудок мой изнемогает”. Одна, вынужденная скрывать свои чувства от окружающих, она робко надеется и ждет:

Я жду тебя; единым взором

Надежды сердца оживи

Иль сон тяжелый перерви,

Увы, заслуженным укором!

Поступок совершен. Письмо отправлено. Остается лишь положиться на порядочность и честь объекта воздыхания. Но есть ли они?

Кончаю! Страшно перечесть…

Стыдом и страхом замираю…

Но мне порукой ваша честь,

И смело ей себя вверяю…

А. С. Пушкин проверял своих героев истинным чувством – любовью. Но, увы, не выдержал этого испытания главный герой романа: напугался, отступил. Когда же наступило прозренье, оказалось, что уже поздно, ничего вернуть и исправить нельзя:

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна.

У меня скоро праздник – день рождения. Мне исполнится двенадцать лет. В этом году мама разрешила пригласить одноклассников к нам домой. Ура!!! Но такая большая компания соберется у меня впервые, поэтому я решила заранее продумать праздничную программу, позаботиться о том, чтобы были интересные игры, конкурсы, подобрать музыку. В таком приподнятом настроении я бежала домой и мечтала, как уединюсь и спокойно обо всем подумаю. Но дома меня ждал сюрприз…

Дело в том, что я учусь в шестом классе, а моя младшая сестренка – первоклассница. Мы делим с ней одну комнату, и в мое отсутствие она, конечно, успевает навести там свой “порядок”.

Как тебе не стыдно! – возмутилась я, глядя на свой письменный стол, на котором громоздились альбомы, краски, карандаши и фломастеры. На полу там и тут валялись открытки, обрезки цветной бумаги, фантики от конфет. – Как тебе не стыдно, Катя! В комнате такой беспорядок, а ты сидишь и рассматриваешь картинки…

Извини, я хотела приготовить тебе сюрприз, – ответила сестренка, и мне стало даже немного стыдно. – Сейчас будет чистота и порядок!

Катюша принялась за работу. Схватив тряпочку для пыли, она начала энергично смахивать на пол пыль и обрезки цветной бумаги, а потом быстренько смела все это веником. Через минуту она уже несла ведро с водой, чтобы мыть полы, но я ее остановила. Я вспомнила, как сама совсем недавно училась (под чутким маминым руководством) убирать в квартире.

-Сначала переоденься (Катя до сих пор сидела в той же одежде, в которой была в школе), – посоветовала я сестре. – И давай приоткроем форточку.

Пока Катюша переодевалась, я принесла сухие тряпочки и начала сметать с мебели пыль, крошки с подоконников, обрезки бумаги и другой крупный мусор.

-Смотри, Катя, теперь, когда убрана пыль, можно подмести мусор веником. Только веник обязательно нужно смочить водой, а смочив, встряхнуть его. Сухой веник только поднимет пыль, а слишком мокрый – размажет грязь по полу. Но лучше воспользоваться пылесосом: он очищает воздух, извлекая из него не только пыль, но и разные бактерии. Обязательно убирай пыль из-под стола, кровати и другой мебели. Хоть она и не видна – не ленись! Ведь ты собираешься стать умелой хозяюшкой (мама и мне так говорила). Работать с пылесосом легко. К нему прилагается множество всяких приспособлений. Есть щетки, которыми чистят ковры, диваны. А вот этим специальным наконечником хорошо высасывать пыль из узких щелей, из-под плинтусов, – рассказывала и показывала я. – А этой большой овальной щеткой очень удобно подметать полы. Когда весь мусор соберется в пылесосе или мусорном бачке, можно взять влажную тряпочку, вытереть стол, стулья, полочки, шкафчики. Только с полированной мебели пыль стирают не влажной, а сухой и мягкой тряпкой. Монитор компьютера, клавиатуру и телефон лучше не трогай, я сама протру все салфетками, пропитанными специальным раствором.

Катюша кивала, ходила за мной по пятам и старалась делать то же, что и я. Ничего, раз-другой, и она все запомнит.

Я набрала в ведро теплой воды, добавила немного жидкости для мытья полов.

-А теперь, Катюша, бери тряпку обеими руками и начинай

мыть самый удаленный от двери угол комнаты.

Пока она выполняла распоряжение, я вынесла стулья и коробки с игрушками. Когда подсохнет пол, мы все вернем на свои места.

-Умница, а теперь сполосни тряпку и еще раз промой это место. Так, хорошо. Пора менять воду, – командовала я… – Какие мы с тобой молодцы! Пол вымыт, пыль всюду вытерта, комната просто сияет. Смотреть приятно. За мной кухня, ванная и коридор!.. А ты, Катюша, отдыхай. Завтра я покажу тебе, как до блеска протереть зеркало и отполировать мебель. В воскресенье мы ждем гостей, а в субботу устроим растениям банный день.

Образ “маленького человека” нашел отражение в произведениях многих великих поэтов и писателей. Изображением плачевной участи этих людей, несправедливости, их окружающей, писатели хотели изменить жизнь “маленького человека” к лучшему, облегчить ее.

В повести А. С. Пушкина “Станционный смотритель” мы знакомимся с Самсоном Выриным и на его примере узнаем о судьбе многих людей, занимавших эту должность. Не зря Пушкин в самом начале повести задает каверзный вопрос читателю и сам же на него отвечает: “Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда…”. Жизнь “сего диктатора” действительно представляется мне каторгой: обиды и унижения, оскорбления проезжающих и несправедливое отношение с их стороны. Это ярко проявилось в бессовестном поступке ротмистра Минского, чья авантюра стала причиной не только бесконечного горя и страдания Вырина, но и его преждевременной смерти. Дочитав повесть до конца, мы узнаем, что Минский не бесчестный человек и действительно сделал жизнь Дуни счастливой и обеспеченной. Однако что мешало ему успокоить несчастного переживающего отца и не только на словах – мимоходом и в достаточно оскорбительной форме, – но и на деле?

А. С. Пушкин встал на защиту несправедливо обиженного “почтенного сословия смотрителей”. Он утверждает, что “сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общению, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые”. Мудрый писатель учит нас обращать внимание не на должность, а на душу и сердце человека, потому что тогда мир станет гораздо добрее и честнее.