Category: Сочинения по литературе

К. Ф. РЫЛЕЕВ (1795-1826)

СМЕРТЬ ЕРМАКА

(В сокращении)

П. А. Муханову

Ревела буря, дождь шумел;

Во мраке молнии летали;

Бесперерывно гром гремел,

И ветры в дебрях бушевали…

Ко славе страстию дыша,

В стране суровой и угрюмой,

На диком бреге Иртыша

Сидел Ермак, объятый думой.

Товарищи его трудов,

Побед и громозвучной славы,

Среди раскинутых шатров

Беспечно спали близ дубравы.

“О, спите, спите, – мнил герой, –

Друзья, под бурею ревущей;

С рассветом глас раздастся мой,

На славу иль на смерть зовущий!

Вам нужен отдых; сладкий сон

И в бурю храбрых успокоит;

В мечтах напомнит славу он

И силы ратников удвоит.

Кто жизни не щадил своей

В разбоях, злато добывая,

Тот будет думать ли о ней,

За Русь святую погибая?

Своей и вражьей кровью смыв

Все преступленья буйной жизни

И за победы заслужив

Благословения отчизны, –

Нам смерть не может быть страшна;

Свое мы дело совершили:

Сибирь царю покорена,

И мы – не праздно в мире жили!”

Мы – то, о чем мы думаем целый день.

Эмерсон

Психологи утверждают, что убеждения – не что иное, как бессознательная информация, которую мы принимаем за истину, чтобы оправдать наши поступки и отношение к жизни. Они также доказывают, что убеждения во многом сковывают человека, встают преградой на пути к реальным ценностям жизни. Ошибочные убеждения ведут к трагедии. Об этом можно судить по многим эпохальным произведениям искусства. Для примера достаточно вспомнить одно из первых произведений русской литературы “Житие протопопа Аввакума”, написанное самим Аввакумом. Автор является главным героем своей книги. По приверженности своим убеждениям Аввакум – ярчайший пример в русской истории.

Аввакум был старообрядцем и выступал против культовых реформ патриарха всея Руси Никона. В результате – много лет подвергался жестоким преследованиям со стороны официальной церкви. Его хотели переубедить, сломить физически и морально. Ничего не вышло. Аввакум гордо взошел на свой костер, не изменив своим убеждениям. Эти убеждения, конечно, возвысили Аввакума над бренностью жизни и над многими бездуховными и слабыми духом людьми того времени. Можно сказать, что в данном конкретном случае убеждения – счастье для Аввакума на земле, несмотря на костер. Он, видимо, рассудил, что смерть мгновенна, а жизнь вечная заслуживается только через глубокие убеждения, а в данном случае убеждением для него является старообрядческая вера в Бога.

Итак, для Аввакума убеждения – спасение и вечная жизнь. Но дело в том, что его пример вдохновил на страшные страдания десятки тысяч простых русских людей. Акты самосожжения захлестнули никоновскую Россию. Историки зафиксировали факты, когда люди горели целыми деревнями. Запирались в банях, церквах и т. д. Я думаю, что все эти люди были не такими яростными сторонниками твердых взглядов и убеждений, как их пастырь Аввакум. И даже теоретически они не были так подготовлены к борьбе с никонов – сними реформами. Собственно, если посмотреть с точки зрения нашего времени, то реформы Никона принципиальных новшеств в религию не вносили. Но для верующих людей того времени проблема: молиться двумя или тремя перстами – уже означала момент смертельного выбора. По сути, множество людей пострадали за чужие убеждения. Возможно, что чужие убеждения так легко перенимаются, когда жизнь тяжела и люди не могут реализовать себя в ней.

Но это – заря нашей литературы. В последующих произведениях убежденность принимает все более массовый характер. Пастыри приходят к слепому стаду, а народ, обуреваемый идеями, из своей среды выдвигает вождей. Будущие вожди сознательно начинают готовить себя на роль людей с твердыми, непоколебимыми убеждениями. Таков Рахметов в романе Чернышевского “Что делать?”. Аввакума мучили против его воли, а Рахметов сам себя заставлял спать на гвоздях. Все закончилось победой большевизма в России с великими для нее жертвами. Писатели, которые были свидетелями революционной эпохи, я считаю, создали типы убежденных героев, которые как бы замыкали лишь на себе трагедию своих убеждений. Сами они гибли, но их вины за гибель многих людей уже не было. Булгаковский Алексей Турбин, понимая, что белому движению конец, народ не с ним, а против него, сам ищет себе смерти. Мы помним, что Турбин, потребовав, чтобы все сняли погоны, сам остается до конца в дивизионе. Николай, брат, верно понимает, что командир “смерти от позора ждет”. И командир дождался ее – он погибает под пулями петлюровцев.

Появляется “Тихий Дон” Шолохова. Здесь гениально, по-моему, показана трагическая судьба человека, пытающегося подобрать себе подходящие убеждения. Григорий Мелехов естествен и хочет от жизни только одного – человеческого счастья, но…

Момент, когда герой оказывается между идеями, как муха между верблюдами, осмысливает и И. Бабель в своей знаменитой “Конармии”. Его герой Рассказчик, приняв идею большевиков, никак не может слиться с конкретными носителями этой идеи. Доходит до смешного: он зарубил шашкой гуся, чтобы показать, что он, как и они, не боится вида крови, не маменькин сынок. Но это не помогает. Душа у Рассказчика добрая, и она берет верх над всеми идеями, кроме все же одной – большевистской, поэтому Рассказчик выглядит нелепо. Он идет в атаку вместе со всеми, не кланяется пулям, но свой наган специально не зарядил, чтобы, не дай Бог, не убить ЧЕЛОВЕКА! Бабелевский тип носителя убежденности мне наиболее близок.

Наконец, современная литература энергично работает над созданием типа героя, для которого убеждения постепенно переходят в разряд условностей. Это в основном произведения о так называемых годах “застоя” в СССР. Герои произведений – дипломаты, разведчики, ученые, писатели, государственные деятели, уже знают цену своим убеждениям и относятся к ним как к условностям. Начало движения к такому герою дали наши эмигранты семидесятых. Рассказ Георгия Владимова “Не обращайте внимания, маэстро!”, опубликованный в 1982 году на Западе, яркий тому пример. Советская семья, в которую внедряют гэбистов, постепенно понимает, что все святые коммунистические идеи – всего лишь нелепая условность. Гэбисты любят Высоцкого и Окуджаву, но в то же время наблюдают за писателем-диссидентом и по телефону треплют нервы другим неблагонадежным интеллигентам… Так могут вести себя только люди, не обремененные твердыми убеждениями.

Итак, я пришел к выводу, что убеждения зависят от уровня нашего сознания. Чем выше уровень сознания, тем мы тоньше и гибче относимся к людям и вообще к жизни.

Я считаю, что нельзя лучше жить, кроме как стараться делаться лучше, и что нет большего удовольствия, как чувствовать, что действительно становишься лучше.

Сократ

Жизнь дается человеку всего один раз. Жизнь – мгновение. Излишне в который раз поднимать вопрос о банальном “постоянном самосовершенствовании”. Другое дело – понять его необходимость. Здесь имеется в виду личный, субъективный взгляд на необходимость совершенствования.

Опыт есть всегда, но не всегда есть разумное его применение. А применять его или не применять – объект размышлений каждого человека. Лично я считаю, что оно просто необходимо хотя бы из-за стремления к идиллическому совершенству и независимости, возможности свободно выражать свои собственные мнения и идеи, и в конце концов духовной силе, которая порой столь необходима.

Однако ни в коем случае не стоит на этом останавливаться, ибо нужно уметь мастерски совмещать жизнь (а в моем понимании жизнь – это скорее получение эстетического удовольствия от собственной свободы) с совершенствованием.

Я считаю, что человек должен пройти свой жизненный путь достойно, чтобы в конце этого пути не было обидно за прожитое. С момента рождения человек попадает в мир, диктующий нам, свои, порой очень жестокие правила. Чтобы выжить в этом мире нужно обладать сильными морально-волевыми качествами. Воля, по-моему, является важнейшей составляющей душевных качеств человека.

Пока мы совершенствуемся, мы живем, как в прямом, так и в переносном смысле. Лучше всего об этом сказал Х. Геббель:

Одни говорят, что этот человек – великий христианин. Другие помнят, что он был

революционером, участвовал в заговоре петрашевцев, приговорен был к казни.

В белом халате и в колпаке смертника в жестокий мороз стоял он на Семеновском плацу, слушал приговор, ждал расстрела и, как писал об этом через несколько десятилетий, на

эшафоте считал себя правым и ни в чем не раскаивался.

Этот человек с такой странной, тяжелой судьбой, такой бедный, загнанный, много работавший, этот гений, у которого не было денег на еду, – он жил за границей на плохом чае, а в России умолял одного из издателей, чтобы ему дали 15 рублей авансом. Имя этого гения – Федор Михайлович Достоевский.

Теперь, когда открываешь самый известный и наиболее значительный роман Ф. М.

Достоевского – “Преступление и наказание” – становится понятным, что такое

произведение мог написать только человек, сам познавший ужас крайней нищеты,

прошедший сквозь тюрьму и каторгу.

Итак, с самых первых страниц романа его главный герой – студент, вернее, бывший студент Петербургского университета. Родион Раскольников одержим идеей, допускающей “кровь по совести”. Раскольников долго размышляет над отечественной и зарубежной историей и видит, что прогресс осуществляется всегда за счет кого-то, на чьих-то страданиях, жертвах и крови. Опустившись на дно жизни, не имея даже средств для продолжения учебы в университете (какая там учеба, когда он даже “спал… так как был, не раздеваясь, без простыни, покрываясь своим старым, ветхим, студенческим пальто и с одною маленькою подушкой в головах, под которую подкладывал все что имел белья, чистого и заношенного, чтобы было повыше изголовье”), Родион задумал ценой “крови по совести”, убийства совершенно бесполезной с точки зрения. здравого смысла, отжившей уже свой век старухи-процентщицы, с помощью ее денег осуществить прогресс своей жизни – безбедное существование, возможность нормально закончить университет и получить престижную работу.

Родион делит людей на две категории. К первой – “тварям дрожащим”, принимающим молча и безропотно любой порядок вещей, он относит старуху. Ко вторым, “сильным мира сего”, которым ничто не стоит нарушить любые моральные нормы, он относит не только Наполеона, Магомета, но и себя: “…Вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу? Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…”

А раз “право имеет”, так и убивает: “Кровь хлынула как из опрокинутого стакана, и тело повалилось навзничь. Он отступил, дал упасть и тотчас же нагнулся к ее лицу; она была уже мертвая”.

Казалось бы, мечта Раскольникова исполнилась: старуха мертва (правда, заодно пришлось “убрать” и случайного свидетеля, Лизавету), богатство (как потом выяснилось, лишь небольшая часть) в его руках, живи и радуйся, но герой наш не знает, что ему делать. Вообще, с какой целью он убил? Родион признается Сонечке Мармеладовой: “Не для того, чтобы матери помочь, я убил – вздор! Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного; а там стал бы я чьим-нибудь благодетелем или всю жизнь, как паук, ловил бы всех в паутину и из всех живые соки высасывал, мне в ту минуту

все равно должно было быть!”

Жизнь ставила героев романа в такие тупики, когда, с точки зрения Раскольникова,

безнравственным становится самое неукоснительное соблюдение нравственности.

Любимая сестра Раскольникова Дуня готова выйти замуж не по любви за циничного дельца Лужина с тем, чтобы помочь брату закончить университет. Не пойди Сонечка Мармеладова на панель – умерли бы с голоду ее домочадцы.

Но преступление Раскольникова – не выход из тупика, а еще больший тупик. Родиона было по-человечески просто жаль, если бы он из-за страха разоблачения не воспользовался награбленным, затаился и жил по-прежнему тихо. Но ведь, совершив убийство, Раскольников поставил себя в противоестественное положение к окружающим людям. Он вынужден постоянно, на каждом шагу лгать себе и другим, и эта ложь,

эта “игра” иссушают, опустошают душу героя. Преступлением Раскольников отрезал себя от людей, фактически он не старуху и ее сестру, а себя убил.

Раскольникова постоянно тянет к людям, а те не понимают его, принимают за сумасшедшего. И только Сонечка Мармеладова оказалась способна понять и почувствовать Раскольникова, сопереживать ему: “…он вдруг поднял голову и пристально поглядел на нее; но он встретил на себе беспокойный и до муки заботливый взгляд ее; тут была любовь; ненависть его исчезла, как призрак”.

В классе мы часто спорили: как мог Раскольников полюбить, мягко говоря, проститутку и, в свою очередь, что толкнуло Соню на любовь к убийце? Конечно, я склоняюсь к точке зрения, и уже доказал выше, что и проституция Сони, и убийства Раскольникова были вынужденными, лишь способами спасения себя или близких от голодной смерти.

И я рад, что Достоевский показывает читателям, как их обоих очищает взаимное чувство, возрождает к жизни любовь. Именно желание примкнуть к людям, глотнуть живой воды из чистого духовного источника толкнуло Раскольникова к Соне: “Нет, мне не слез ее

надобно было… Надо было хоть обо что-нибудь зацепиться, помедлить, на человека

посмотреть!” Тоска по человеку заставляет Раскольникова принять от Сонечки “простонародный крестик”. Простонародность тут не случайна. В своем бунте герой преступен перед законами божескими и человеческими, которые живут в народе в виде изначальных основ христианской нравственности. Судить Раскольникова по совести может только Сонечка Мармеладова. Это суд любовью, состраданием и человеческой чуткостью. С образом Сонечки, на мой взгляд, связана идея Достоевского о том, что мир спасет братское единение между людьми во имя Христово и что основу этого единения нужно искать не в обществе “сильных мира сего”, а в глубинах народной России.

Эпилог романа мажорен: “Раскольников лежал на нарах и думал о ней. В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково… Он думал об ней. Он

вспомнил, как он постоянно ее мучил и терзал ее сердце; вспомнил ее бледное, худенькое

личико, но его почти и не мучили теперь эти воспоминания: он знал, какою бесконечною

любовью искупит он теперь все ее страдания”.

Можно только порадоваться за человека, который, убив себя морально, сумел через любовь возродиться к жизни. Стоит радоваться за писателя, который донес до нас смысл

преступления и наказания. Имя этого писателя до сих пор высится над миром. Он

один из самых читаемых за рубежом русских классиков.

Я родился и вырос в балтийских болотах,

подле серых цинковых волн, всегда набегавших

по две, и отсюда – все рифмы…

И. Бродский

Иосиф Бродский – один из самых молодых нобелевских лауреатов в области литературы (удостоен в 47 лет). Его творчество в течение четверти века пользуется широкой известностью. Он являлся не только признанным лидером русскоязычных поэтов, но и одной из самых значительных фигур в современной мировой поэзии, его произведения переводятся на все основные языки мира.

Жизнь Бродского богата драматическим событиями, неожиданными поворотами, мучительными поисками своего места. Поэт родился и вырос в Ленинграде. С городом на Неве связаны первые шаги в поэзии. В начале шестидесятых годов Анна Ахматова назвала Бродского своим литературным преемником. И в дальнейшем именно с ним связывала надежды на новый расцвет русской поэзии, сравнивая его по масштабу дарования с Мандельштамом. Тема Ленинграда занимает значительное место в раннем творчестве поэта “Стансы”, “Стансы городу”, “Остановка в пустыне”. Характерно начало “Стансов”:

Ни страны, ни погоста

не хочу выбирать,

на Васильевский остров

Я приду умирать.

Однако и в зрелом творчестве поэта, в произведениях, написанных в эмиграции, время от времени возникает “ленинградская тема”.

Я родился и вырос в балтийских болотах,

подле серых цинковых волн, всегда набегавших

по две.

и отсюда – все рифмы, отсюда тот

блеклый голос,

льющийся между ними, как мокрый волос…

Нередко ленинградская тема передается поэтом косвенными путями. Такая важная для зрелого Бродского имперская тема в своих истоках связана с жизнью в бывшей столице Российской империи. Подчеркнутый аполитизм поэзии Бродского резко диссонировал с принципами официозной литературы, поэта обвиняют в тунеядстве и осуждают на пять лет ссылки. Хотя к этому времени (1964 год) перу Иосифа Александровича принадлежало около ста стихотворений. Через полтора года он вернулся в Ленинград, много работал, занимался переводами. Это оттачивало его поэтическую лексику. Но официально он не признан, стихи не печатаются, статьи о нем самые неопределенные. В 1972 году Бродский вынужден уехать в США, где являлся почетным профессором ряда университетов. В США один за другим выходят его поэтические сборники: “Стихи и поэмы”, “Остановка в пустыне”, “В Англии”, “Конец прекрасной эпохи”… В последние годы жизни Иосиф Бродский все чаще выступал как англоязычный автор.

Для раннего поэта характерна динамика: движение, дорога, борьба. Она оказывала очищающее воздействие на читателей. Произведения этого периода сравнительно просты по форме. Граница между ранним и зрелым Бродским приходится на 1965-1968 года. Поэтический мир его как бы застывает, начинают преобладать темы конца, тупика, темноты и одиночества, бессмысленности всякой деятельности:

Шей бездну мук,

Старайся, перебарщивай в усердьи!

Но даже мысль о –

как его? – бессмертье

есть мысль об одиночестве, мой друг.

В этот период темой творчества поэта становятся любовь и смерть. Однако любовной лирики в традиционном смысле у Бродского нет. Любовь оказывается чем-то хрупким, эфемерным, почти нереальным.

В какую-нибудь будущую ночь

ты вновь придешь усталая, худая,

и я увижу сына или дочь,

еще никак не названных – тогда я

не дернусь к выключателю и прочь

руки не протяну уже, не вправе

оставить вас в том царстве теней,

безмолвных, перед изгородью дней,

владеющих в зависимость от яви,

с моей недосягаемостью в ней.

Любовь часто видится как бы через призму смерти, сама же смерть оказывается весьма конкретна, материальна, близка:

Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

Смерть придет, у нее будут твои глаза.

В поэзии Бродского возрождаются философские традиции. Оригинальность философской лирики Бродского проявляется не в рассмотрении той или иной проблемы, не в высказывании той или иной мысли, а в разработке особого стиля, основанного на парадоксальном сочетании крайней рассудочности, стремлении к чуть ли не математической точности выражения с максимально напряженной образностью, в результате чего строгие логические построения становятся частью метафорической конструкции, которая является звеном логического развертывания текста. Оксюмороны, соединения противоположностей вообще характерны для зрелого Бродского. Ломая штампы и привычные сочетания, поэт создает свой неповторимый язык, который не сочетается с общепринятыми стилистическими нормами и на равных правах включает диалектизмы и канцеляризмы, архаизмы и неологизмы, даже вульгаризмы. Бродский многословен. Его стихотворения для русской поэзии непривычно длинны; если Блок считал оптимальным объемом стихотворения 12-16 строк, то у Бродского обычно стихотворения в 100-200 и более строк. Необычно длинна и фраза – 20-30 и более строк, тянущихся из строфы в строфу. Для него важен сам факт говорения, преодолевающего пустоту и немоту, важно, даже если нет никакой надежды на ответ, даже если неизвестно, слышит ли кто-нибудь его слова.

В ковчег птенец

не возвратившись, доказует то,

что вся вера есть не более, чем почта в один конец.

Свою деятельность поэт сравнивает со строительством Вавилонской башни – башни слов, которая никогда не будет достроена. В творчестве Бродского мы находим парадоксальное соединение экспериментаторства и традиционности. Этот путь, как показала практика, не ведет к тупику, а находит своих новых приверженцев.

Ранняя смерть поэта прервала его жизненный путь, а не путь его поэзии к сердцам все новых и новых поклонников.

Россия конца 1890-х-начала 1900-х годов переживала глубокий социально-экономический кризис. Это было время резко обострившихся противоречий между “верхами” и “низами”. Россия стояла накануне великих перемен, накануне “бури”. Все это не могло не найти отражения в литературе как одной из форм общественного сознания. Пьеса М. Горького “На дне” показала последнюю ступень человеческого падения, отчаяния и бесправия. “Так больше продолжаться не может, человек окончательно унижен и оскорблен”, – будто говорит нам писатель.

В основе произведения лежит острый социальный конфликт: противоречие между действительным положением человека в обществе и его высоким назначением. Социальный конфликт осложняется философским: столкновение ложного гуманизма, гуманизма пассивного сострадания и гуманизма активного, истинного. Носителем ложного гуманизма в пьесе выступает странник Лука. Взгляд его на жизнь весьма своеобразен. Луке жаль людей, потому что они слабы, он не верит в них. По словам странника, люди – “блохи” и уповать нужно только на Бога. Оставаясь верным своей теории о ничтожности человека, Лука считает, что правда людям не нужна и единственный способ помочь им – солгать. В одной из статей Горький писал, что подобный типаж – “утешитель-профессионал” – весьма распространен среди бродяг и странников “по святым местам” и что подобная философия – результат холодной души, которая устала от людских жалоб и нашла удобный способ отстраниться от человеческого горя. Кстати, Толстой отрицательно отзывался об этом персонаже, говоря, что “в доброту его не веришь”. И в пьесе писатель доказывает ложность подобного гуманизма. Утешительная ложь Луки пагубно сказывается на Актере, который поверил старику, попытался изменить жизнь, строя иллюзии. Но беспощадная действительность заставляет Актера взглянуть правде в глаза, и он не выдерживает – кончает жизнь самоубийством.

Горький разоблачает самую суть “утешительства” – “лжи во спасение”. Лука приводит притчу о человеке, который верил в существование праведной земли, а когда ученый доказал, что такой земли нет, человек с горя повесился. Суть притчи, с точки зрения странника, в том, как спасительна для людей иногда ложь и как не нужна и опасна бывает правда. Но возможна и другая трактовка: не следует верить в красивые мифы, потому что это заставляет терпеть унижения реальной жизни без желания ее как-то изменить. Отсюда реакционная роль философии пассивного сострадания и утешительной лжи: она примиряет угнетенных с угнетателями, оправдывает классовое неравенство, внушает угнетенным терпение и смирение. Иначе говоря, гуманизм Луки унижает человека, поскольку расслабляет его силы, размагничивает волю к борьбе и примиряет его с гнусной действительностью.

Позиции Луки противопоставлена другая – Сатина. Мы не можем назвать его положительным героем, так как он непригоден к настоящему делу, к труду, а его протест против неправды жизни не идет дальше бесплодного анархического бунтарства. Но в некотором отношении он поднимается над окружающими: смел, умен, выше сытости, мещанской морали, истинное положение вещей видит глубже, чем другие, был когда-то образованным человеком (много читал, даже выступал в театре). Горький говорил, что речь о человеке, о правде некому сказать лучше и ярче Сатина, хотя и подчеркивал резкий контраст между “бывшим человеком” и его речью. Когда персонаж произносит высокие слова о Человеке, создается ощущение, что мы слышим голос самого писателя, голос предреволюционного времени.

Интересно отношение Сатина к Луке. Критикуя старика, проповедующего упование на Бога и утверждающего, что люди слабы и ничтожны, Сатин одновременно берет его под защиту: “Человек – вот правда! Он

это понимал. Он врал… но – это из жалости к вам… Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему…” По этому поводу Горький говорил, что из утешений хитрого Луки Сатин сделал свой вывод – о ценности всякого человека. Не в том не прав Лука, что он жалеет (в сердце человека должно быть место для жалости), а в том, что только жалеет и ничем другим помочь людям не может. Гуманизм идей Сатина – в другом. Герой обличает общество, основанное на лжи и не дающее людям узнать правду. “Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, – тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие – прикрываются ею… Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека!” В правде Сатина умещаются и признание страшной, тяжелой жизни, и утверждение светлого разума человека. Вот истинный гуманизм с точки зрения Горького: смотреть жестокому миру в лицо, но верить в победу света над мраком, в Человека с большой буквы. Только такой гуманизм зовет к борьбе за жизнь, достойную человека.

Пьеса “На дне” была написана в 1902 году. Она имеет большое значение в творчестве Максима Горького. В этом произведении поднимаются философские вопросы о смысле жизни, о путях ее изменения. Автор призывает всех к отходу от жуткого и недостойного существования к счастью и совершенствованию. Решением этого призыва является оглашение и раскрытие правды, возбуждение гордости.

Герои пьесы – люди, опустившиеся на самое дно общества. В них исчезло все человеческое, они утрачивают свои духовные качества, для них уже не существуют такие ценности, как любовь, дружба, честность, взаимопомощь. Герои мучаются от своего положения, но ничего не могут изменить: они по-прежнему тяжело живут, ненавидят друг друга, способны предать ради денег. Самое ужасное заключается в том, что герои не стремятся и не пытаются изменить свою жизнь, свой быт и свою душу.

Неожиданное появление старца Луки вносит в их скучное и развратное житье перемены: к каждому персонажу он находит особый подход, он обнадеживает тем, что еще не все потеряно, может и жизнь-то только начинается. Многие обитатели ночлежки искренне верят ему и в их душах рождаются надежды на будущее. Вся деятельность Луки состоит в том, чтобы “помочь людям распутать себя, свою сущность”.

Актер верит выдуманным рассказам Луки о лечебнице, где лечат от алкоголизма. Лука заставляет поверить Наташу и Пепла в возможность их совместной чистой жизни в Сибири. Для доброго, движимого любовью к людям Луки главное, чтобы в человеке

жила вера и надежда, а каким путем это будет достигнуто – неважно. Лука верит в человека, в возможность его воскрешения при помощи веры. И в этом заключается философская позиция Луки, его правда, которой противостоит в пьесе позиция Бубнова.

“А я вот… не умею врать! Зачем? По-моему – вам всю правду, какая она есть! Чего стесняться?”-говорит Бубнов. Бубнов признает только голый факт, все остальное для него – вранье. Он не понимает, зачем Лука обманывает обитателей ночлежки

своими красивыми историями, зачем жалеет их. Правда Бубнова жестокая, безжалостная, она основана на равнодушии к людям, она исключает всякую надежду на изменение человека. В сравнении с правдой Бубнова, конечно же, выигрывает позиция Луки.

В пьесе правда соотносится с верой. Вера человека, если он действительно верит, становится его правдой, правдой его жизни. Настя верила в то, что у нее была настоящая любовь, а Барон и Бубнов смеялись над ней, считая, что она врет и просто хочет “приукрасить свою душу”. Лука – единственный, кто понял Настю. “Твоя правда, а не ихняя… коли ты веришь,

была у тебя настоящая любовь… значит – была она!”

Потеря такой веры может обернуться трагедией для человека, об этом говорит Лука, рассказывая притчу о праведной земле.

Однако с Актером происходит то же самое, что и с человеком, верившим в праведную землю. Лука исчезает из ночлежки в самый важный для ее обитателей момент, когда у многих из них зародилась вера во что-то лучшее. Герои теряют только что

приобретенную веру, и это оборачивается для многих трагедией.

Актер обвиняет его в том, что он не оставил адреса бесплатной лечебницы. Все герои сходятся в том, что надежда, которую Лука вселил в их души, ложная. Но ведь он и не обещал вывести их со дна жизни, просто поддерживал их веру в то, что выход есть. Та вера в себя, которая проснулась в сознании ночлежников, оказалась слишком непрочной. Все дело в слабости героев, в неспособности и нежелании их противостоять безжалостным социальным обстоятельствам, поэтому главное обвинение

автор адресует не Луке, а героям. Горькому удается вскрыть одну из характерных черт русского характера: неудовлетворенность реальностью, резко критическое к ней отношение и полную неготовность что-то предпринять для того, чтобы эту реальность изменить. Именно поэтому столь теплый отклик находит Лука в их сердцах: он объясняет все их неудачи внешними обстоятельствами. Такая идеология может лишь примирить героя с его нынешним положением и не подвигнет его к попытке это положение изменить.

Актер кончает жизнь самоубийством, Пепла сажают в тюрьму, Наташа попадает в больницу. Развитием сюжета пьесы, ее печальным финалом Горький показывает, что Лука был не прав. Лука не смог до конца спасти и возродить обитателей ночлежки, так как его правда, то есть позиция “утешительства’, была основана на жалости к людям, на милосердии, она не дала героям веры в себя. Слушая Луку, обитатели ночлежки начинают верить во что-то. Но как только исчезает человек, утешавший их, заставлявший их верить, они сразу же теряют эту веру и опускаются снова. Однако Лука все-таки изменил

многих обитателей ночлежки в лучшую сторону, заставил их задуматься о своей жизни. Наиболее сильное влияние Лука оказал на Сатина. “Он подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету…” – говорит Сатин о Луке. Из аморального, ко всему безразличного, ненавидящего людей человека Сатин превратился в авторского резонера. Свои монологи в последнем действии Сатин произносит только под воздействием Луки. Сатин является единственным, кто до конца понял позицию Луки. Из философии Луки Сатин берет веру в человека (“Чело-век – вот правда! Он это понимал…”), но веру без жалости и милосердия. Человека надо уважать, а не жалеть – вот что теперь становится главным для Сатина. Сатин говорит, что надо верить в собственные силы человека, для сильного, гордого человека не нужны жалость и милосердие, они нужны только для слабых. “Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека” – этим и разрешается философский спор о правде в пьесе “На дне”.

Заметно, что главное слово в пьесе – правда. Это слово лейтмотивом проходит через всю пьесу. Но правда героев не однозначна. Она находится как бы в двух измерениях. С одной стороны – правда их будничной жизни, правда “дна”, и с другой – правда, которую они хотели бы увидеть. Это правда “вымышленная”. И самого начала мы уже видим конфликт этих двух правд.

Конфликт этот есть конфликт реального настоящего и гипотетического будущего. Но реальное настоящее противопоставляется также и прошлому, то есть герои хотят вернуть свое прошлое. Ведь в пьесе мы не видим, какими путями они пришли в ночлежку. Из диалогов персонажей мы представляем, какими они были раньше и что с ними стало. Отсюда в пьесе постоянное обращение к прошлому.

Тема правды в пьесе перекликается с темой веры. Носителем философии веры является Лука. Для него правда человека та, в которую он верит. Стоит ли обвинять во лжи старца, который единственный из обитателей ночлежки думает не о себе, не о деньгах, не о выпивке, а о людях? Он старается приласкать (“Человека приласкать никогда не вредно”), он вселяет надежды спокойствием и жалостью. Именно он, в конце концов, изменил всех людей, всех обитателей ночлежки… Да, Актер повесился.

Но виновен в этом не только Лука, но и те, кто не жалел, а резал по сердцу правдой.

Существует некоторый стереотип в отношении правды. Нередко считается, что правда всегда хороша. Конечно, ценно, если ты всегда живешь правдой, реальностью, но тогда невозможны мечты, а вслед за ними – другое видение мира, поэзия в широком

смысле этого слова. Именно особый взгляд на жизнь рождает прекрасное, служит основой искусства, которое в конце концов также становится частью жизни.

Человеческие чувства и мечты, его внутренний мир дороже всего и ценнее всего, потому что мечта не ограничивает, а развивает. Правда не дарит надежд, правда не верит в Бога, а без веры в Бога, без надежд нет будущего.

Возможности человеческой личности не ограничены, нужно только не смиряться, не опускать головы, не ждать слов утешения, нужно уметь мобилизировать все физические и духовные силы, и только тогда можно надеяться на достойную жизнь. Я верю, что должны исчезнуть нищие с тротуаров, просящие подаяние; что люди, брошенные не “дно” жизни, обретут веру в свои силы, нужно только помочь им осознать себя личностью и встать на путь своего спасения. И здесь один путь-вера в возможности человека, в его неисчерпаемую силу духа, воли.

Роман Федора Михайловича Достоевского “Преступление и наказание” – произведение очень светлое, хотя и трагическое. Писатель выразил в нем свои сокровенные мысли о нравственном идеале гуманизма. Добро и любовь к людям – основа жизни, как утверждает Достоевский.

Главный герой романа приходит к нравственному идеалу, испытав множество страданий. В начале произведения это человек, который разочарован в людях и считает, что только с помощью насилия можно восстановить поруганные добро и справедливость. Родион Раскольников создает жестокую теорию, согласно которой мир делится на “право имеющих” и “тварей дрожащих”. Первым дозволено все, вторым – ничего. Постепенно эта жуткая идея захватывает существо героя целиком, и он решает проверить ее на себе, узнать, к какой же категории он относится.

Холодно оценив все, Раскольников приходит к выводу, что ему позволено преступить моральные законы общества и совершить убийство, которое он оправдывает целью помочь обездоленным.

Но многое изменяется в нем, когда к голосу рассудка примешиваются чувства. Раскольников не учел главного – склада собственного характера, и того, что убийство противно самой природе человека. Перед тем, как совершить преступление, герой видит сон: он ощущает себя ребенком, который становиться свидетелем варварски жестокого поступка – избиения загнанной лошади, которую в тупой злобе хозяин забивает насмерть. Страшная картина вызывает у маленького Раскольникова яростное желание вмешаться, защитить животное. Мечется в бессилии ребенок, но никто не предотвращает это бессмысленное, жестокое убийство. Единственное, что может сделать мальчик, это с криком пробиться сквозь толпу к лошади и, обхватив ее мертвую, окровавленную морду, целовать ее.

Сон Раскольникова многозначен. Здесь явный протест против убийства и жестокости, здесь сочувствие чужой боли.

Под влиянием сна происходит активизация двух мотивов предполагаемого убийства. Один – ненависть к мучителям. Другой – желание подняться до положения судьи. Но Раскольников не учел третьего фактора – неспособности доброго человека пролить кровь. И, как только ему пришла в голову эта мысль, он в страхе отринул свои планы. Иначе говоря, еще не подняв топора, Раскольников понимает обреченность своей идеи.

Проснувшись, герой почти готов был отказаться от задуманного: “Боже! – воскликнул он, – да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться, весь залитый кровью… с топором… Господи, неужели?”

Однако страшная теория побеждает. Раскольников убивает старуху-процентщицу, совершенно бесполезную и даже вредную, с его точки зрения. Но вместе с ней он вынужден убить и ее сестру, случайную свидетельницу. Второе преступление никак не входит в планы героя, ведь Лизавета именно та, за счастье которой он борется, – обездоленная, беззащитная, руки не поднявшая, чтобы защитить лицо. Теперь Раскольников понимает: нельзя разрешать “кровь по совести” – она польется потоком.

По натуре герой – добрый человек, он делает людям много хорошего. В его поступках, высказываниях, переживаниях мы видим высокое чувство человеческого достоинства, истинное благородство, глубочайшее бескорыстие. Раскольников воспринимает чужую боль острее, чем собственную. Рискуя жизнью, он спасает из огня детей, делится последним с отцом умершего товарища, сам нищий, дает деньги на похороны Мармеладова, с которым был едва знаком. Герой презирает тех, кто равнодушно проходит мимо людских несчастий. В нем нет дурных и низких черт. У него и внешность ангельская: “…замечательного хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен.” Как же практически идеальный герой мог увлечься столь безнравственной идеей? Автор показывает, что Раскольникова буквально загнала в тупик собственная нищета, а также убогое, униженное состояние многих достойных людей вокруг него. Родиону была отвратительна власть ничтожных, глупых, но богатых и оскорбительное положение бедных, однако умных и благородных душою. Обидно, но юношеский максимализм и принципиальность героя, его гордость и непреклонность сослужили ему плохую службу, наставили на неверный путь.

Совершив злодейское убийство, герой тяжело заболевает, что свидетельствует о большой чуткости его совести. И до преступления добро в его душе отчаянно боролось со злом, а теперь он испытывает адские муки. Раскольникову становится очень трудно общаться с людьми, он как бы чувствует себя виноватым перед всем человечеством. Чем теплее и заботливее относятся к нему близкие, тем сильнее он страдает. Подсознательно герой понимает, что нарушил главный закон жизни – закон любви к ближнему, и ему не просто стыдно, ему больно – слишком жестоко он заблуждался.

Ошибки надо исправлять, нужно каяться, чтобы избавиться от страданий. Путь к нравственной жизни Раскольников начинает с исповеди. Он рассказывает о своем преступлении Соне Мармеладовой, облегчая душу и прося совета, потому что не знает, как ему жить дальше. И подруга помогает Родиону.

Я думаю, в образе Сони выражен нравственный идеал писателя. Эта женщина – сама любовь. Она жертвует собой ради людей. Понимая, что нужна Раскольникову, Соня готова идти за ним на каторгу: “Вместе ведь страдать пойдем, вместе и крест понесем!..” Благодаря подруге, герой обретает новый смысл жизни.

Так, утверждая нравственный идеал, Достоевский приводит Раскольникова к мысли о необходимости жить настоящим, а не придуманной теорией, выражать себя не через человеконенавистнические идеи, а через любовь и доброту, через служение ближним. Сложен и мучителен путь Раскольникова к праведной жизни: от преступления, которое искупается страшными страданиями, к состраданию и любви к тем людям, которых хотел презирать, считая ниже себя, гордый юноша.

Но покуда вздох в запасе, Толку нет о смертном часе. В муках тверд и в горе горд, Теркин жив и весел, черт! А. Твардовский Александр Трифонович Твардовский пришел в большую литературу в тридцатые годы. Сложные и судьбоносные для России, они явились годами становления поэта. Александр Трифонович всегда был плоть от плоти своего народа, жил его интересами. Во время Великой Отечественной войны поэт создает произведение “Василий Теркин” (книгу про бойца) – правдивую поэтическую летопись войны. Эта гениальная поэма полностью учитывала специфику читателей – бойцов Красной Армии. Каждая глава, из которых состоит поэма, является законченным эпизодом войны. Как лоскутное одеяло, соткано произведение из ярких и запоминающихся рассказов о войне: переправе через реку, уничтожении самолета, привале на дороге, встрече двух солдат разных поколений. И везде Теркин оказывается героем, выручающим своих товарищей, берущим на себя самое сложное и опасное задание. И, у заберегав корку Ледяную обломав, Он как он, Василий Теркин, Встал живой,- добрался вплавь… Теркину по плечу любое дело. Его не страшит ледяная вода, он готов вернуться к своим ребятам, и только приказ полковника останавливает бойца. Доложил по форме, словно Тотчас плыть ему назад – Молодец,- сказал полковник,- Молодец! Спасибо, брат… Шутками и прибаутками поддерживает Василий бойцов. На душе у него тяжело (родная Смоленщина в оккупации), но окружающие этого не замечают: перед ними балагур и весельчак, всегда находящий нужное слово, чтобы поддерживать дух воинов, ведь они вершат великое дело – спасают мир от фашизма. Нет дороги, нету права Побывать в родном селе. Страшный бой идет, кровавый, Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле. Удивительно органично сливаются в поэме рассказ о солдатских буднях и шутка, такая необходимая в смертельной опасности. Поэму печатали во фронтовых газетах, и она стала любимым чтением солдат. Она учила их воевать и жить на войне, обустраивая свой быт, приспосабливаясь к новым условиям. Как бы ни была тяжела война, она не могла держать людей в вечном напряжении. Время от времени необходимо было расслабляться, сбрасывать с себя груз забот, просто повеселиться и потанцевать, погреться на морозе. Обогреться, потолкаться К гармонисту все идут. Обступают.- Стойте братцы, Дайте на руки подуть. Хоть бы что ребятам этим, С места – в воду и в огонь, Все, что может быть на свете, Хоть бы что – гудит гармонь. Всякие случайные встречи происходят на войне, и всегда Василий Теркин проявляет смекалку, сноровку и деловитость: может легко найти припрятанный хозяйкой шкалик, пожарить сало, исправить часы. Недаром дед-солдат с гордостью замечает: …Тогда ты – воин, Рассуждать со мной достоин. Ты – солдат, хотя и млад, А солдат солдату – брат. Только человек, прекрасно знающий фронтовую обстановку; живущий среди солдат, мог написать поэму, берущую за душу, правдиво и без прикрас рассказывающую о войне, ее тяжелых и кровавых буднях. Вдалеке возник невнятный,… Звук тот самый, при котором В прифронтовой полосе Поначалу все шоферы Разбегались от шоссе. На одной постылой ноте Ноет, воет, как в трубе. И бежать при всей охоте Не положено тебе… Честный, отважный и добросовестный художник, А. Т. Твардовский прошел военным корреспондентом трудные фронтовые дороги, не раз побывал под обстрелами и бомбежками, и не только этот опыт, но и огромный талант помог автору создать народную поэму, близкую миллионам читателей.

Каждый, кто писал и говорил о творчестве Василия Шукшина, не мог без удивления и какого-то чувства растерянности не сказать о его почти невероятной разносторонности.

Шукшин-кинематографист органически проникает в Шукшина-писателя, его проза зрима, его фильм литературен в лучшем смысле слова, его нельзя воспринимать “по разделам”; читая его книги, мы видим автора на экране, а глядя на экран, вспоминаем его прозу.

Это слияние самых разных качеств и дарований не только в целое, но и в очень определенное, вполне законченное, радует и удивляет нас сегодня, будет радовать и удивлять всегда.

Шукшин принадлежал русскому искусству в той его традиции, в силу которой художник не то чтобы унижал себя, но не замечал себя самого перед лицом проблемы, которую он поднимал в своем произведении, перед лицом того предмета, который становился для него предметом искусства.

Шукшину была не только не свойственна, но и противопоказана всякая демонстрация себя, всякое указание на себя, хотя кому-кому, а ему было что продемонстрировать. Именно это отношение к себе сделало его незабываемым для других.

Последние годы жизни Шукшина были таким периодом, когда все, что его окружало, становилось для него предметом искусства – касалось ли это ссоры с вахтером в больнице или изучения биографии и деяний Степана Разина.

Одно можно сказать: жить среди людей, происшествий, впечатлений, каждое из которых требует своего, причем законного места в искусстве, каждое из которых, расталкивая все другое, рвется через тебя на бумагу, на сцену, на экран, настоятельно требуя и ропща,- это очень трудно.

Вот киноповесть В. Шукшина “Калина красная”, написанная в 1973 году. Главным героем является Егор Прокудин. Егор непоследователен: то он умиленно-лиричен и обнимает одну за другой березки, то груб, то ершист, то забулдыга, любитель попоек, то добряк, то бандит. И вот уже иных критиков очень смутила эта непоследовательность, и они приняли ее за отсутствие характера и “правды жизни”.

Критика не сразу заметила, что такой образ до сих пор не удавалось, пожалуй, создать никому – ни одному писателю, ни одному режиссеру, ни одному актеру, а Шукшину потому это и удалось, что он – Шукшин, пронзительно видевший вокруг себя людей, их судьбы, их жизненные перипетии, потому что он и писатель, и режиссер, и актер в одном лице.

Непоследовательность Прокудина вовсе не так уж проста, стихийна и ничем не обусловлена, она отнюдь не пустое место и не отсутствие характера.

Прокудин ведь последовательно непоследователен, а это уже нечто другое. Это уже логика. Его логика – не наша логика, она не может, а наверное, и не должна быть нами принята и разделена, но это вовсе не значит, что ее нет, что она не в состоянии открыться и быть понята.

Не быстро и не тихо, а ровным шагом Егор двигается по только что вспаханной им пашне навстречу своей смерти.

Идет, зная, к чему идет.

Идет, сначала отправив прочь своего подручного на пахоте, чтобы тот не был свидетелем того, что сейчас неминуемо произойдет, чтобы человеку, к судьбе Прокудина никак не причастному, не грозила какая-то опасность, какие-то неприятности свидетеля.

Звучно и продолжительно раздаются удары кирзовых сапог Прокудина по деревянным мосткам, когда он выходит из тюрьмы на волю, но вот он почти неслышно, но в таком же ритме шагает по пашне с воли в свою смерть, и круг замыкается, и нам все становится ясным.

Тут-то мы и понимаем, что этот человек только так и должен был поступить – в этом заговорила вся предыдущая его непоследовательность.

Прокудин ни жалости, ни любви, ни покровительства, ни помощи – ничего он от нас не принял бы, а вот наше понимание ему необходимо. Необходимо по-своему – он ведь все время этому пониманию сопротивляется, недаром он и был столь непоследователен и выкидывал коленца. Но все это потому, что наше понимание было ему необходимо.

И тут же невольно начинаешь думать, что Прокудин дает нам понимание не только самого себя, но и своего художника – Василия Шукшина.

Время не стоит на месте, и родившиеся в год смерти Шукшина сегодня становятся его читателями. Для них он – имя классического ряда. Но годы, что миновали после его кончины, ничуть не стерли исконного смысла слов, которые он писал с большой буквы: Народ, Правда, живая Жизнь.