Category: Сочинения по литературе

Действие романа разворачивается на необозримом географическом пространстве: от Черного моря до Архангельска, от Балтийского моря до Урала; из России оно переносится в европейские столицы и города. Читатель побывает при дворе шведского короля Карла XII и польского короля Августа, курфюрста Саксонского, турецкого султана, увидит поля сражений и морские походы, военные лагеря и неприступные крепости, крестьянскую избу, топящуюся по-черному, раскольничий скит, роскошный меншиковский дворец и богатое купеческое подворье. Романное время охватывает целую эпоху, ограниченную, однако, рамками деятельности центрального героя – Петра I, которого писатель показывает на протяжении 25 лет.

“Первое десятилетие XVIII века являет собой удивительную картину взрыва творческих сил, энергии, предприимчивости. Трещит и рушится старый мир. Европа, ждавшая совсем не того, в изумлении и страхе глядит на возникающую Россию” – такой видится писателю эпоха, изображаемая в “Петре Первом”.

Первоначально Алексей Толстой предполагал довести повествование о Петре до Полтавской битвы, но смерть писателя остановила работу над рукописью, и роман завершается победой русских войск под Нарвой. Таким образом, историческая судьба главного героя определила композицию романа.

В первом томе А. Н. Толстой рисует детство и раннюю молодость Петра. Исторически это очерчивается возвращением Петра из первого заграничного путешествия и событиями стрелецкого бунта.

Во втором томе воссоздается первый период преобразовательной деятельности Петра, включающий в себя начало Северной войны и основание Петербурга.

Третья книга романа написана в последний период творчества писателя и осталась незавершенной. Алексей Толстой утверждал, что “третья книга – самая главная часть романа”, так как она относится к наиболее интересному периоду жизни героя и в ней будут осуществлены все основные задачи, которые писатель ставил перед собой, приступая к созданию “Петра Первого”.

По словам А. В. Алпатова, несмотря на то, что Толстому не удалось реализовать полностью намеченного им плана третьей книги, шесть написанных глав развертывают перед нами богатое содержание.

В повествовании обозначаются новые горизонты, проступают новые сюжетные линии. Гораздо большую завершенность и яркость приобретает образ Петра.

Основу содержания третьей книги составляют темы крепнущей военной мощи России и культурного подъема русского общества, победы нового в патриархальном укладе старой Руси. Все разнообразные эпизоды, сюжетные линии располагаются вокруг этих двух центров, притягивающих к себе весь материал третьего тома.

Три книги, составляющие роман, связаны воедино и развитием сюжета – постепенное становление нового русского государства и личности Петра – и общими для всех трех книг героями. Личная судьба царя-реформатора крепко спаяна в романе с исторической судьбой России.

Чутко улавливая назревшую потребность коренных изменений жизни Российского государства, царь начинает действовать решительно. Толстой показывает, как сама эпоха выбирает Петра, как исторические обстоятельства формируют те качества его личности, которые помогают ему пробудить Россию от вековой спячки, вывести ее на новый этап развития. И уже не призраки торговых кораблей, а настоящий российский флот выходит в море, и русские закрепляются на Балтийском побережье, где начинается строительство города-крепости.

Таким образом, композиция романа связана с главной творческой задачей писателя – показать “становление личности в эпохе”. Этой художественной задаче подчинены все компоненты произведения. Особенно значительно с точки зрения художественного раскрытия толстовской концепции роли личности в истории, сопоставление образов Петра и Василия Голицына.

Просвещенный мечтатель, Голицын так же, как Петр, осознает необходимость решительного общественного и государственного преобразования России, но личная слабость, пассивность, нерешительность приводят его в лагерь реакционных сил. В систематическом противопоставлении Голицыну и Софье писатель рисует Петра в развитии, в неуклонном движении его личности вперед.

Принцип контраста выдерживается Толстым и в последующих главах романа. Петр

Постоянно, но ненавязчиво противопоставляется королю Августу, грубому и ограниченному солдафону Карлу, твердокаменному коменданту Нарвы Горну, а также ближайшим сподвижникам Францу Лефорту и Александру Меншикову.

В характере Петра и его деятельности ярко проявились главные устремления эпохи, ее сущность. Алексей Толстой сумел оценить историческое место своего героя, правдиво изобразить масштабы его деятельности, дать художественное исследование целой эпохи. Из множества эпизодов и картин складывается достоверный художественный мир, в центре которого царь-преобразователь и его деятельность. Противоречивый образ государя становится связующим звеном всех событий и судеб в романе.

Поднимая социальные проблемы, драма “На дне” одновременно ставит и решает философские вопросы: что есть правда? нужна ли она людям? можно ли обрести счастье в реальной жизни? В пьесе можно обнаружить два конфликта. Первый – социальный: между хозяевами ночлежки и босяками, второй – философский, затрагивающий основные вопросы бытия, – разворачивается между обитателями ночлежки. Он-то и является основным.

Мир ночлежки – это мир “бывших людей”. Раньше они принадлежали к разным слоям общества: здесь и барон, и проститутка, и слесарь, и актер, и картузник, и торговка, и вор. Они примеряют к себе различные ситуации, пытаясь “всплыть” на поверхность. Каждый из них хочет вернуться в мир “настоящих людей”. Герои полны иллюзий о временности своего положения. И лишь Бубнов и Сатин понимают, что выхода “со дна” нет – это удел лишь сильных. Слабым же людям нужен самообман. И все равно в этом страшном мире отверженных эти люди ведут поиск истины, стараются решать вечные проблемы. Как вынести тяжесть жизни? Что противопоставить страшной силе обстоятельств-открытый бунт, терпение, основанное на сладкой лжи, или смириться? Вот это три основные позиции, которых придерживаются персонажи пьесы.

Самый мрачный мыслитель в ночлежке – Бубнов. Он неприятен Горькому, потому что в его репликах отражена циничная правда факта. Жизнь в оценке Бубнова лишена всякого смысла. Она однообразна и течет по законам, которые человек не может изменить. “Все так: родятся, поживут, умирают. И я помру, и ты. Чего жалеть?” Мечты для него – стремление человека казаться лучше или, как сказал Барон, “у всех людей – души серенькие, все подрумяниться желают”. Философия Бубнова – философия безысходности, царящей “на дне”.

С появлением Луки атмосфера в ночлежке меняется. Странник Лука, по-моему, самый сложный и интересный персонаж в пьесе. Старик с каждым находит верный тон: Анну утешает небесным счастьем после смерти, толкует, что в загробной жизни она обретет покой, которого не чувствовала до сих пор. Ваську Пепла уговаривает уехать в Сибирь: там найдется место для сильных и целеустремленных людей. Настю успокаивает, притворяясь, будто верит в ее рассказы о неземной любви. Актеру обещает исцеление от алкоголизма в некой специальной клинике. Самое поразительное во всем этом то, что Лука лжет бескорыстно. Он жалеет людей, старается дать им надежду как стимул к жизни. Изначально его идеи основаны на неверии в возможности человека: для него все люди слабы, мелки, а потому нуждаются в сострадании и утешении. Лука полагает, что правда может быть “обухом” для слабого. Иногда лучше обмануть человека вымыслом и вселить в него веру в будущее. Но это философия рабской покорности, недаром Сатин называет ложь “религией рабов и хозяев”: “одних она поддерживает, другие – прикрываются ею”.

Советы странника никому не помогли: Васька убивает Костылева и попадает в тюрьму, актер кончает жизнь самоубийством. Прямой вины Луки в этом, конечно, нет, просто обстоятельства оказались сильнее людей. Но косвенно он виноват, точнее, не он, а его идеи: они внесли изменения в жизнь ночлежников и в их мировоззрения, после которых поверившие ему уже не могли нормально продолжать жить. Против этой вредоносной лжи выступает Сатин. В его финальном монологе звучит требование свободы и гуманного отношения к человеку: “Надо уважать человека! Не жалеть, не унижать его жалостью… уважать надо!” Герой убежден в следующем: необходимо не примирить человека с действительностью, а заставить эту действительность работать на человека. “Все – в человеке, все – для человека”. Сатин, несомненно, симпатичен автору. В отличие от большинства ночлежников он в прошлом совершил решительный поступок, за что и поплатился: четыре года провел в тюрьме. Но он не жалеет об этом: “Человек – свободен, он за все платит сам”. Таким образом, писатель утверждает, что человек способен изменить обстоятельства, а не подстраиваться под них.

Кажется, устами Сатина автор осуждает Луку, опровергает соглашательскую философию странника. Но Горький не так прост и прямолинеен; – он дает возможность читателям и зрителям самим решить: нужны ли подобные “примиряющие” философы в реальной жизни или они несут зло. Поразительно, как с годами менялось отношение общества к этому персонажу. Если в период создания пьесы “На дне” Лука с его безграничной жалостливостью к людям был почти отрицательным героем, поскольку “потакал” их слабости, то в наше жестокое время, когда человек чувствует свое одиночество и ненужность окружающим, странник получил “вторую жизнь” и воспринимается как истинно добрый персонаж. Он жалеет живущих рядом людей, пусть машинально, не тратя на это все свои душевные силы, но находит время выслушать страждущих, вселяет в них надежду, а это уже немало. Пьеса “На дне” относится к тем произведениям, которые не стареют, и каждое поколение открывает в них мысли, созвучные своему времени, взглядам, жизненным ситуациям. В этом великая сила дарования драматурга, его умение заглянуть в будущее.

А. П. Чехов, понимая трагизм мелочной действительности, своим творчеством не раз предупреждал: “Нет ничего тоскливее, оскорбительнее пошлости человеческого существования”. Для него было невыносимо видеть духовную смерть человека, отрешившегося от идеалов и своего жизненного предназначения. Он искал причины этому и пытался показать их каждому, чтобы уберечь мир от бездуховности. В творчестве Чехова есть рассказ, в котором писатель наиболее ярко продемонстрировал постепенный процесс духовной деградации человека, – рассказ “Ионыч”. Проанализировав его, можно попытаться ответить на вопрос: что же приводит человека к нравственному опустошению и погружению в мир пошлости и обывательщины? Среда, которая окружает человека и давит на него, или же его личные качества? Перед нами – четыре этапа жизни героя. На первом этапе Старцев еще полон сил и энергии, увлечен работой, чуток к простым людям, которых лечит. В город он ходил “пешком, не спеша (своих лошадей у него еще не было) и все время напевал”. На втором этапе Старцев охладел к своей деятельности, перестал вкладывать в нее всю свою душу и силы. У него уже нет того энтузиазма и бескорыстия в работе, он располнел, “у него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке”. На третьем этапе его внимание поглощает большая частная практика, приносящая материальное удовлетворение. “Выезжал он уже не на паре лошадей, а на тройке с бубенцами”. На четвертом этапе жизнь Старцева окончательно опустошена и обеднена. Высокие идеалы молодости исчезли в никуда, их место заняла страсть к приобретательству и накоплению. Интерес к людям, стремление приносить им пользу выродились в полную бесчувственность и крайний эгоизм. “Когда он, пухлый, красный, едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком, сидит на козлах, протянув вперед прямые, точно деревянные, руки… то картина бывает внушительная, и кажется, что едет не человек, а языческий бог”. Нереализованные идеи о служении высоким идеалам заменились успешным служением “золотому тельцу”. Тягостное впечатление от этого удваивается у читателя благодаря разительному сходству кучера со своим хозяином: мы видим не одну, а сразу две “мертвые души”, жертвы духовной деградации личности. С человеком, ограничившим свои потребности только достижением материальных благ, происходит процесс постепенного обнищания души, ослабления воли, потери жизненной позиции и здоровой человеческой активности. Чехов негодует и протестует против такого назначения человека. Просто быть сытым – этого человеку мало для счастья. Должна же быть какая-то высшая цель. Человек должен оправдывать свое предназначение, а не бесцельно прозябать, пеняя на окружающий мир. Не “среда заела”, говорит нам писатель, а человек не пытается бороться с ее влиянием! Рассказом “Ионыч” Чехов как будто обращается к читателям с призывом не поддаваться влиянию обывательской среды, сопротивляться обстоятельствам, не предавать свои идеалы и любовь, беречь в себе человека.

Комедия “Недоросль” вобрала в себя весь опыт, накопленный Фонвизиным ранее, и по глубине идейной проблематики, по смелости и оригинальности найденных художественных решений остается непревзойденным шедевром русской драматургии XVIII века. Обличительный пафос содержания “Недоросля” питается двумя мощными источниками, в равной степени растворенными в структуре драматического действия. Таковыми являются сатира и публицистика.

Уничтожающая и беспощадная сатира наполняет все сцены, изображающие жизненный уклад семейства Простаковой. В сценах учения Митрофана, в откровениях его дядюшки о своей любви к свиньям, в алчности и самоуправстве хозяйки дома мир Простаковых и Скотининых раскрывается во всей неприглядности своего духовного убожества.

Не менее уничтожающий приговор этому миру произносит и присутствующая тут же на сцене группа положительных дворян, контрастно противопоставляемая в своих взглядах на жизнь скотскому существованию родителей Митрофана. Диалоги Стародума и Правдина, в которых затрагиваются глубокие, порой государственные проблемы,- это страстные публицистические выступления, содержащие авторскую позицию. Пафос речей Стародума и Правдина также выполняет обличительную функцию, но здесь обличение сливается с утверждением позитивных идеалов автора.

Две проблемы, особенно волновавшие Фонвизина, лежат в основе “Недоросля”. Это прежде всего проблема нравственного разложения дворянства. В словах Стародума, с негодованием обличающего дворян, в которых благородство, можно сказать, “погребено с их предками”, в сообщаемых им наблюдениях из жизни двора Фонвизин не только констатирует упадок моральных устоев общества – он ищет причины этого упадка.

Заключительная реплика Стародума, которой завершается “Недоросль”: “Вот злонравия достойные плоды!” – в контексте идейных положений фонвизинского трактата придает всей пьесе особое политическое звучание. Неограниченная власть помещиков над своими крестьянами при отсутствии должного нравственного примера со стороны высшей власти становилась источником произвола, это вело к забвению дворянством своих обязанностей и принципов сословной чести, то есть к духовному вырождению правящего класса. В свете общей нравственно-политической концепции Фонвизина, выразителями которой в пьесе выступали положительные персонажи, мир Простаковых и Скотининых представал зловещей реализацией торжества злонравия.

Другая проблема “Недоросля” – это проблема воспитания. Понимаемое достаточно широко, воспитание в сознании мыслителей XVIII века рассматривалось как первоочередной фактор, определяющий нравственный облик человека. В представлениях Фонвизина проблема воспитания приобретала государственное значение, ибо в правильном воспитании коренился единственно надежный, по его мнению, источник спасения от грозящего обществу зла – духовной деградации дворянства.

Значительная часть драматического действия в “Недоросле” в той или иной мере спроецирована на решение проблемы воспитания. Ей подчинены как сцены учения Митрофана, так и подавляющая часть нравоучений Стародума. Кульминационным пунктом в разработке этой темы, бесспорно, является сцена экзамена Митрофана в IV действии комедии. Эта убийственная по силе заключенного в ней обличительного сарказма сатирическая картина служит приговором системе воспитания Простаковых и Скотиииных. Вынесение этого приговора обеспечивается не только изнутри, за счет самораскрытия невежества Мнтрофана, но и благодаря демонстрации тут же на сцене примеров иного воспитания. Это, например, сцены, в которых Стародум беседует с Софьей и Милоном.

Сын своего времени, Фонвизин всем своим обликом и направлением творческих исканий принадлежал к тому кругу передовых русских людей XVIII века, которые составили лагерь просветителей. Все они были писателями, и их творчество было пронизано пафосом утверждения идеалов справедливости и гуманизма. Сатира и публицистика были их оружием. Мужественный протест против несправедливостей самовластья и гневные обвинения крепостническим злоупотреблениям звучали в их произведениях. В этом состояла историческая заслуга русской сатиры XVIII века, одним из наиболее ярких представителей которой был Д. И. Фонвизин.

Он награжден каким-то вечным детством,

Той щедростью и зоркостью светил,

И вся земля была его наследство,

А он ее со всеми, разделил.

Анна Ахматова

Когда-то Марина Цветаева в пылу полемики воскликнула: “Где человек до конца понявший Пастернака?”. И сама же пояснила: “Пастернак – это “тайнопись”, “шифр”. Разве это не предупредительный сигнал для таких, как я, для тех, кто отправляется странствовать по морю, название которого “Лирика Бориса Пастернака”.

Творческий путь Пастернака сложен и тернист. Его поэзия вызывала разноречивые оценки. Но его глубокое проникновение в тайны человеческой души, природы, Вселенной, а также свежий, взволнованный стих всегда поражали и поражают ценителей поэтического

искусства.

Мы знаем, что крупные русские поэты двадцатого века формировались в сложных и противоречивых связях с различными литературными течениями. А. Блок начинал как символист, В. Маяковский – как футурист, А. Ахматова – как акмеист. Борис Пастернак как поэт пересекался сразу с двумя течениями: с символизмом и футуризмом, с Блоком и Маяковским. Влияние литературных направлений освежило язык его поэзии.

Что же позволило Борису Пастернаку выделиться среди современников? Развитию таланта способствовало то, что будущий поэт рос в благоприятной атмосфере: его отец – академик живописи, мать – известная пианистка. Он учился за границей, изучал философию, увлекался историей, литературой, музыкой. Поэтому-то и нравится мне его творчество, изяществом и музыкальностью стиха.

Поэзия Пастернака призывает вслушаться, всмотреться в мир, но не вторгаться в него, чтобы не нарушить гармонию природы. Ранняя лирика Пастернака – это преклонение перед природой:

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черную горит.

Слезы восторга и трепет души – постоянные спутники его общения с природой. Борис Пастернак провозглашает: природа – огромный живой организм, в котором есть душа, любовь и язык. Об этом он говорит и в стихотворении “Весна” и во многих стихах из сборника “Сестра моя – жизнь”.

У капель – тяжесть запонок,

И сад слепит, как плес,

Обрызганный, закапанный

Милъоном синих слез.

В этом стихотворении поэт говорит о саде, по которому пробегают первые лучи солнца, и он, “обрызганный, закапанный” прошедшим ночью дождем (кстати, дождь – любимейшее явление природы Пастернака), загорается, “слепит” невольного наблюдателя.

Говоря о лирике Пастернака, следует отметить, что поэт не мог да и не хотел “замыкаться” только на теме природы. Две революции (1905 и 1917 гг.), три войны (первая мировая, гражданская и вторая мировая), годы сталинщины, хрущевской оттепели – вот что вместилось в рамки одной жизни. Первой русской революции посвящены поэмы “Девятьсот пятый год”, “Лейтенант Шмидт”.

В его лирику ворвалась тревога, истребляющая человеческие жизни гражданская война болью пронизывает его стихи:

А в наши дни и воздух пахнет смертью:

Открыть окно что жилы отворить.

Об этом говорит он в 1918 году в стихотворении “Разрыв”. Мне дороги произведения Бориса Пастернака, в которых раскрывается его творческая личность. Это стихи “Тишина”, “Ночь”. В них звучит любовь к жизни, он внушает нам свою любовь к бытию, хотя все отчетливее и глубже осознает, что они от него уходят. Столь же сильна его любовь к творчеству: “Цель творчества – самоотдача” (“Быть знаменитым некрасиво…”), к женщине (“Ева”, “Женщины в детстве”). Все, чем Пастернак так дорожил всю жизнь, сохранено и передано в его последних стихах:

Природа, мир, тайник вселенной,

Я службу долгую твою,

Объятый дрожью сокровенной

В слезах от счастья отстою.

(“Когда разгуляется”)

В стихах последних лет явственно чувствуются ноты глубокого драматизма. Свое место в жизни он называет “бедственным” (“Тени вечера волоса тоньше…”). Он просит смягчить ему “горечь рокового часа”:

Прощай, размах крыла расправленный,

Полета вольного упорство…

Особенно подкупают меня стихи, написанные опальным поэтом. Горечь обиды, боль души вылились в них:

Я пропал, кок зверь в загоне.

Где-то люди, воля, свет,

А за мною шум погони,

Мне наружу ходу нет. …

Что же сделал я за пакость,

Я убийца и злодей?

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей.

(“Нобелевская премия”, 1959)

В последних строках этого стихотворения звучит надежда на пришествие новой эры – милосердия и справедливости. К сожалению, Борис Пастернак мог об этом, как и мы сегодня, только мечтать.

Верю я, придет пора –

Силу подлости и злобы

Одолеет дух добра.

Трудно читать Пастернака, сложен рисунок творческого пути его, но его вклад в нашу поэзию весьма значителен. Его долгое время от нас прятали. Теперь мы знаем почему. Поэтому с каждым новым прочтением его стихов мы будем любить его больше и больше.

Народное восстание в романе А. С. Пушкина “Капитанская дочка”

А. С. Пушкин на протяжении своего творческого пути неоднократно интересовался родной историей, периодами больших социальных потрясений. А в 30-е гг. XIX в. под влиянием неутихающих крестьянских восстаний он обратился к теме народного движения. В начале 1833 г. А. С. Пушкин получил возможность изучить архивные документы о событиях восстания под предводительством Пугачева 1749-1774 гг. и начал работу над историческим трудом и художественным произведением. В результате появились “История пугачевского бунта” и роман “Капитанская дочка”. Сам автор писал: “Под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании”. В “Капитанской дочке” рассказана история жизни Петра Андреевича Гринева, включенная в широко развернутое изображение исторических событий, с охватом большого круга явлений. Тема восстания Пугачева изложена при всей сжатости повествования достаточно полно и законченно: от начала восстания до поражения и гибели Пугачева. Основную причину восстания – политическое и экономическое угнетение народных масс – А. С. Пушкин в своем романе полностью не раскрывает, однако читатель ее хорошо понимает. Автор в целом ряде лаконичных замечаний в различных главах романа говорит о недовольстве народа, о жестокости правительства. “Башкирцы – народ напуганный, да и киргизцы проучены”, – говорит капитан Миронов, а что значит “проучены” читатель видит в сцене допроса схваченного башкирца. “Никогда не забуду этого человека. Ему казалось лет семьдесят. У него не было ни носа, ни ушей… – Эхе! – сказал комендант, узнав по странным его приметам одного из бунтовщиков, наказанных в 1741 году. – Да ты видно старый волк, побывал в наших капканах”. Из дальнейшего мы узнаем, что у башкирца вырезан язык. Неудивительно, что именно этот “изувеченный” башкирец оказывается верхом на перекладине с веревкой в руках в момент казни коменданта. В этой же главе, в историческом отступлении о “возмущении” казаков в 1772 г., сказано: “Причиною тому были строгие меры, предпринятые генерал-майором Траубергом”. Вся направленность повествования о народном возмущении такова, что сомнений в его “естественности” не возникает. А. С. Пушкин в полном соответствии с исторической правдой показывает социальный и национальный состав охваченных восстанием народных масс. Среди них мирные казаки, крепостные крестьяне, малые угнетаемые царским правительством народности – киргизы, калмыки, башкиры. Цели движения определяются в общих чертах не какой-либо четкой политической программой, а вековечными народными ценностями, такими как свобода, земля, уничтожение помещиков, стоящих на пути к этим целям. “Хороший”, свой царь должен осуществить эти цели. Стихийность движения отражена в романе опять-таки в полном соответствии с действительностью. Но движение отвечает интересам широких масс, вот почему не только крепостные крестьяне и казаки участвуют в нем, но и солдаты царской армии быстро переходят на сторону Пугачева. Есть в произведении и широко известные слова: “Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!” Они принадлежат повествователю. Характер этого восклицания отражает, конечно, ужас испуганного крестьянским восстанием героя романа. Но в то же время в этих словах, если взять их в контексте, отражено отношение не только к крестьянскому движению: “Правление было повсюду прекращено, помещики укрывались по лесам. Шайки бунтовщиков злодействовали повсюду; начальники отдельных отрядов самовластью наказывали и миловали; состояние всего обширного края, где свирепствовал пожар, было ужасно…” Здесь выражена мысль о сопровождающей восстание анархии и о том обстоятельстве, что начальники правительственных войск “самовластьно” наказывают и милуют. Отношение же писателя к восстанию и его руководителю выясняется из всего хода повествования: Пугачев вызывает симпатии читателя, а восстание в целом изображено так, что оно выступает перед нами как понятное, объяснимое и неизбежное движение народных масс за освобождение от помещичьего гнета. Но А. С. Пушкина пугала стихийность движения, неизбежная жестокость борьбы, он видел “бессмысленность” бунта. Его размышления связаны не только с одним конкретным историческим фактом, а с настоящим и будущим России. “Берясь за историческую тему, – говорил К. Г. Паустовский, – писатель не порывает с современностью”. Поэтому читатели на протяжении еще многих лет будут находить в романе А. С. Пушкина “Капитанская дочка” ответы на вопросы как исторического, так и нравственного характера.

Биография замечательного русского писателя Михаила Михайловича Зощенко насыщена разнообразными событиями. В 20 лет ушел добровольцем на Первую мировую войну. Был ранен, четырежды награжден. После февральской революции, при Временном правительстве, работал начальником почт и телеграфов. Судьба не раз испытывала этого человека. Он был и пограничником, и командиром пулеметной команды, и секретарем полкового суда. Демобилизовавшись, он попробовал себя в роли писателя. Богатый жизненный опыт пригодился, стал материалом его сатирических рассказов. В 1921 году он пришел в литературную группу “Серапионовы братья”. Так началась писательская биография Михаила Зощенко.

Первой блестящей удачей Зощенко были “Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова”. С этих рассказов и начался Зощенко-сатирик.

Главный герой этого цикла рассказов побывал на войне и захватил начало революции. Но в его психике можно увидеть следы далеких годов крестьянского рабства. Устранив самого себя из рассказов, Зощенко дал возможность главному герою говорить свободно, полностью раскрыться.

“Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова” положили начало галерее зощенковских героев, открытие которых стало исторической заслугой Зощенко перед русской и мировой культурой.

Поразивший Зощенко с первых же шагов его творчества разрыв между масштабом революционных событий и консерватизмом человеческой психики сделал писателя особенно внимательным к той сфере жизни, где, как он писал, деформируются высокие идеи и эпохальные события. Так, инертность человеческой природы, косность нравственной жизни, быт стали основными объектами художественного понимания Зощенко.

“Я был жертвой революции”,- заявляет один из героев Зощенко в момент, когда высоко ценились революционные заслуги. Это рассказ “Жертва революции”. Читатель ждет описания крупных событий в этом произведении, но в нем все буднично. В рассказе главного героя революция видится через призму обыденных событий: натирания полов, мелких дел по хозяйству. Где-то гремят бои, где-то слышатся выстрелы, а герой все думает о натертых полах, о пропавших хозяйских часиках. Ровным перечислением мелких событий в жизни главного героя Зощенко наметил контуры мира, где не существует резких сдвигов и где революция не входит в сознание человека как решающий катаклизм эпохи.

Эти два мира не выдуманы автором, они действительно существовали в общественном сознании, характеризуя его сложность и противоречивость. Наделавшая немало шума фраза Зощенко: “А мы потихонечку, а мы полегонечку, а мы вровень с русской действительностью” – вырастала из ощущения тревожного разрыва между двумя мирами, между стремительностью фантазий и русской действительностью. У Зощенко был свой ответ: проходя путь, лежащий между этими мирами, высокая идея встречала на своем пути препятствия, коренившиеся в инерции психики, в системе старых, веками складывавшихся отношений между человеком и миром.

В поведении людей с неразвитым сознанием Зощенко увидел опасную, скрытую потенцию: они пассивны, если “что к чему и кого бить не показано”, но когда “показано”, они не останавливаются ни перед чем, и их разрушительный потенциал неистощим: они издеваются над родной матерью, ссора из-за ершика перерастает в целый бой (“Нервные люди”), а погоня за ни в чем не повинным человеком превращается в злобное преследование (“Страшная ночь”).

В чем значение этого открытия? Не только в том, что писатель опроверг версию идеологов о быстром рождении “нового человека”. Как художник, он запечатлел другой феномен: в сознании людей старые привычки и представления укоренены так глубоко, что даже когда одна идеология сменяет другую, в человеке сохраняются все прежние представления о жизни.

Критика нападала на Зощенко за его мелковатого героя, он оправдывался, сам не понимая, какую бесценную услугу оказал современникам, сделав центром изобразительной системы способ мышления героя.

В рассказе “Тормоз Вестингауза” чуть подвыпивший герой хвастается тем, что все может сделать и все сойдет ему с рук, потому что он простого происхождения.

Зощенко удалось расщепить пассивную устойчивость нравственного комплекса бывшего “маленького” человека и раскрыть отрицательные стороны его сознания.

Если бы Зощенко оставался только сатириком, ожидание перемен в человеке могло бы стать всепоглощающим. Но глубоко скрытый за сатирической маской морализм писателя, даже интонационно напоминая Гоголя, обнаружил себя в настойчивом стремлении к реформации нравов. С конца 20-х – начала 30-х годов сам Зощенко стал считать свою позицию созерцательно-пассивной, немного недооценивая возможности сатирического изображения, игнорируя природу собственного художественного видения.

Судя по произведениям 30-40-х годов – повестям “Возвращенная молодость”, “Голубая книга” и “Перед восходом солнца”,- Зощенко в качестве модели исследования использовал и себя. Пережив революцию, он по себе знал и чувство страха перед его величеством случаем и несовпадением человека с самим собой, и леность сознания, не сумевшего преодолеть жуткую правду реальной жизни. Свое личное несовпадение с окружающей жизнью, невозможность слиться с нею он относил к самому себе и в себе же пытался найти причины, как он говорил, своей мрачности. Отчасти он был прав. В 40-е годы настороженное отношение критики к его “издевательским”, как отмечалось, “анекдотам” о революции было поставлено в прямую связь с аполитичностью “Серапионовых братьев” и в конце концов в 1946 году закончилось громким политическим скандалом, что стоило Зощенко здоровья и сократило его жизнь. В 1958 году писатель умер.

Читая рассказы и фельетоны М. Зощенко, всегда смеешься, как смеялись и современники писателя. Но потом с некоторым страхом начинаешь замечать, что при всей юмористичности изложения, при всех забавных и виртуозных поворотах сюжетов произведения не дают поводов для веселья. И в самом деле, как же мы жили все эти долгие десятилетия, если нас и зощенковских героев мучают одинаковые проблемы, т. е. мы по-прежнему находимся там, откуда хотели уйти? Бег на месте хорош для утренней зарядки, но не для общественного развития. Вот тут-то и видишь, что ни уровень жизни, ни уровень нравственности принципиально не изменились.

Взять хотя бы жилищный кризис, от которого сатанели зощенковские обитатели коммуналок. Мы строим, строим, строим, рапортуем о миллионах квадратных метров и сотнях тысячах новых квартир – и они действительно есть,- но жилищный кризис остается. А самодурство и непрофессионализм больших и малых начальников, многократное осмеянное писателем! А издевательские, бессмысленные и бесчисленные чиновничьи правила и установления, по поводу которых выпущено столько сатирических стрел! Вот, правда, одно обстоятельство, вроде бы переменившееся: персонажи Зощенко постоянно озабочены нехваткой денег, мы же утверждаем, будто средств у населения скопилось непомерно много (не принимая, конечно, в расчет сорок, пятьдесят, если не все восемьдесят миллионов тех, кто живет за чертой бедности).

Почти в каждом сатирическом произведении писателя находятся неоспоримые приметы сегодняшнего дня.

Что же касается нравственного состояния послереволюционного и нынешнего общества, то, хотя факторы, влиявшие на него тогда и влияющие теперь, тождественны не на все сто процентов, главные из них совпадают, ибо, как ни крути, а бытие все-таки определяет сознание. За какую нить ни потяни – обнаружишь разительную одинаковость житейского и социального поведения обитателей двадцатых годов и наших современников.

О чем писал Зощенко? Об одичании человека, замороченного барабанным боем пропаганды, замордованного непреходящими бытовыми неурядицами, ожесточенной борьбой за жалкие по сути своей преимущества перед другими. Тут уж не до благородства, сострадания и воспарения духа. Тут может разгореться жаркая потасовка из-за примусного ежика, произойти динамитная диверсия по поводу нескольких украденных полешек дров. Ложь становится нормой: если врет власть, то неизбежна цепная реакция, доходящая до самого низа, где пациент не считает зазорным обмануть врача, управдом объегорить жильцов, мелкий чиновник – посетителя… и так до бесконечности.

Но ведь и сейчас мы не на шутку встревожены тем же: катастрофическим падением нравов с последствиями куда более жестокими и страшными: разгулом уголовщины, коллективным озлоблением, находящим выход то в межнациональной ненависти, то в требованиях насильственного уравнивания имущественного положения.

Много десятков лет назад писатель едко высмеял городские власти, вздумавшие разбить на месте кладбища парк с аттракционами. Что бы он сказал теперь, когда-то и дело слышишь об осквернении могил, кражах надгробных памятников, обворовывании покойников в крематориях, устройстве на месте кладбищ автостоянок, танцплощадок или еще чего-нибудь в таком же роде? Читая Зощенко, узнаешь, что бичом его времени было повальное пьянство, мелкое воровство на фабриках и заводах, давняя российская беда – взяточничество, мздоимство. Но разве все это прошло или хотя бы уменьшилось? Вопрос чисто риторический…

Поэма Некрасова “Кому на Руси жить хорошо” рассказывает читателю о судьбах самых разных людей. И судьбы эти в большинстве своем поражают трагичностью. Нет на Руси счастливых людей, жизнь каждого одинаково тяжела и убога. И поэтому, размышляя над прочитанным, испытываешь грусть.

Яким Нагой – один из мужиков, с кем приходится столкнуться странникам в своем путешествии. Первые строки, в которых сказано об этом человеке, поражают своей безысходностью:

В деревне Босове Яким

Нагой живет,

Он до смерти работает,

До полусмерти пьет!..

История жизни Якима Нагого очень проста и трагична. Он когда-то жил в Питере, но разорился, попал в тюрьму. После этого возвратился в деревню, на свою родину, и принялся за нечеловечески тяжелую, выматывающую работу.

С тех пор лет тридцать жарится

На полосе под солнышком,

Под бороной спасается

От частого дождя,

Живет – с сохою возится,

А смерть придет Якимушке –

Как ком земли отвалится,

Что на сохе присох…

Эти строчки говорят о жизни простого мужика, единственным занятием и одновременно смыслом существования которого является тяжелая работа. Именно такой удел был характерен для основной части крестьянского народа – отсутствие всех радостей, кроме той, что может подарить пьянство. Именно поэтому Яким и пьет до “полусмерти”.

В поэме описан эпизод, который кажется очень странным и вызывает живейшее удивление читателя. Яким купил для своего сына красивые картинки и повесил их на стене в избе.

И сам не меньше мальчика

Любил на них глядеть.

Но вдруг загорелась вся деревня, и Якиму было необходимо спасти свое немудреное богатство – накопленные тридцать пять целковых. Но он в первую очередь стал снимать картинки. Его жена бросилась снимать со стен иконы. Так и получилось, что целковые “слились в один комок”.

Человек в первую очередь во время пожара спасает то, что ему дороже всего. Якиму были дороже всего не деньги, накопленные неимоверно тяжелым трудом, а картинки. Рассматривание картинок было его единственной радостью, поэтому он не мог допустить, чтобы они сгорели. Душа человека не может довольствоваться серым и убогим существованием, в котором есть место только работе, изнуряющей до бессилия. Душа требует прекрасного, возвышенного, а картинки, как ни странно это звучит, словно явились символом чего-то недостижимого, далекого, но в то же время вселяющего надежду, на минуту позволяющего забыть об убогой действительности.

Описание внешности Якима не может не вызвать сострадания и жалости:

Вгляделся барин в пахаря:

Грудь впалая; как вдавленный

Живот; у глаз, у рта

Излучины, как трещины

На высохшей земле;

И сам на землю-матушку

Похож он: шея бурая,

Как пласт, сохой отрезанный,

Кирпичное лицо,

Рука – кора древесная,

А волосы – песок.

Перед читателем предстает изможденный человек, у которого практически не осталось сил и здоровья. Все, абсолютно все забрала у него работа. У него нет в жизни ничего хорошего, поэтому он так и тянется к пьянству:

Слово верное:

Нам подобает пить!

Пьем – значит силу чувствуем!

Придет печаль великая,

Как перестанем пить!..

Работа не свалила бы,

Беда не одолела бы,

Нас хмель не одолит!

На образе Якима Нагого показана вся трагичность существования простого мужика, он – символ беспросветности и безнадежности, и именно об этом говорит автор, рисуя данные картины.

Образ Ермила Гирина отличается от образа Якима Нагого. Если у Якима наблюдается полная покорность судьбе, нет даже малейшего намека на сопротивление, то Ермил предстает перед читателем более сильным, он пытается как-то изменить собственную безрадостную жизнь.

У Ермила была мельница. Не бог весть какое богатство, но и его мог потерять Ермил. Во время торгов, когда Ермил честно пытался отвоевать собственное имущество, ему потребовалась большая сумма денег. Ермил просит всего полчаса, в течение этого времени обещает принести деньги – огромную сумму. Мужик оказался настолько находчивым, что отправился на площадь и обратился с просьбой ко всему честному народу. А поскольку день был базарный, то Ермила услышали очень многие. Он попросил у людей денег, пообещав вскоре отдать долг.

И чудо сотворилося –

На всей базарной площади

У каждого крестьянина,

Как ветром, полу левую

Заворотило вдруг!

Крестьянство раскошелилось,

Несут Ермилу денежки,

Дают, кто чем богат.

Некрасов описывает нетипичный случай. Человек обращается за помощью, и ему помогают абсолютно незнакомые люди. Странники, услышав такую историю, очень удивлены, почему же народ откликнулся на просьбу Ермила. И слышат в ответ, что Гирин – человек совершенно удивительный. Он долгое время работал писарем, помогал всем, ничего не требуя взамен:

Лет двадцать было малому.

Какая воля писарю”?

Однако для крестьянина

И писарь человек.

К нему подходишь к первому,

А он и посоветует

И справку наведет;

Где хватит силы – выручит,

Не спросит благодарности,

И дашь, так не возьмет!

Благодаря такому отношению к людям Ермил был избран бурмистром, несмотря на свою молодость. Он был справедливым, никогда не допускал обмана и подлости. Только один-единственный раз допустил Ермил ошибку. Он захотел спасти своего брага из рекрутчины, поэтому отправил в солдаты сына бедной крестьянки. Но этот поступок заставляет его раскаиваться, болью отзывается в душе:

Сам Ермил,

Покончивши с рекрутчиной,

Стал тосковать, печалиться,

Не пьет, не ест; тем кончилось,

Что в деннике с веревкою

Застал его отец.

Тут сын отцу покаялся:

“С тех пор, как сына Власъевны

Поставил я не в очередь,

Постыл мне белый свет!”

Отчего так страдает Ермил? Любой неправедный, несправедливый поступок кажется ему преступлением. Это свидетельствует о благородстве простого человека. После того как Гирин исправил свою ошибку, он отказался от должности.

Образ Ермила Гирина не менее трагичен, но вызывает уважение и восхищение читателя. В столь неимоверно сложных условиях, в которых он вынужден жить, ему удается проявлять такие положительные черты своего характера, как благородство, честность, доброту, сострадание.

Образы Ермила Гирина и Якима Нагого показывают читателю, что, несмотря на разницу в характере, в отношении к жизни, простой человек покорен судьбе и даже не пытается протестовать. Яким Нагой живет в тесных рамках своего мирка, в котором есть место только работе и пьянству. Ермил Гирин честен, порядочен, умен, но принимает все правила окружающего мира. Жизнь простого народа вселяет в читателя чувство безысходности и горечи за унижения, бедствия и страдания русских людей.

Пьер Безухов – один из любимых героев Толстого. Жизнь Пьера – это путь открытий и разочарований, путь кризисный и во многом драматический.

Пьер – натура эмоциональная. Его отличают ум, склонный к мечтательному философствованию, рассеянность, слабость воли, отсутствие инициативы, исключительная доброта. Главная черта героя – искание успокоения, согласия с самим собой, поиски жизни, которая гармонировала бы с потребностями сердца и приносила бы моральное удовлетворение.

Впервые мы встречаемся с Пьером в гостиной Шерер. Писатель обращает наше внимание на облик вошедшего: массивный, толстый молодой человек с умным и вместе робким, наблюдательным и естественным взглядом, отличавшим его от всех в этой гостиной. Именно таким изображен Пьер на рисунке Боклевского: иллюстратор подчеркивает в портрете героя те же черты, что и Толстой. А если вспомнить работы Шмаринова, то в них больше передано душевное состояние Пьера в тот или иной момент: иллюстрации этого художника помогают глубже понять персонаж, яснее уловить его духовный рост. Постоянный портретный признак – массивная, толстая фигура Пьера Безухова может быть в зависимости от обстоятельств то неуклюжей, то сильной. может выражать и растерянность, и гнев, и доброту, и бешенство. Иначе говоря, у Толстого постоянная художественная деталь каждый раз обрастает новыми, добавочными оттенками. А какая улыбка у Пьера? о…Не такая, как у других… У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг мгновенно исчезало серьезное… лицо и являлось другое – детское, доброе…

В Пьере постоянно идет борьба духовного с чувственным, внутренняя, нравственная сущность героя противоречит образу его жизни. С одной стороны, он полон благородных, свободолюбивых помыслов, истоки которых восходят к эпохе Просвещения и Французской революции. Пьер – поклонник Руссо, Монтескье, увлекших его идеями всеобщего равенства и перевоспитания человека, С другой стороны, Пьер участвует в кутежах в компании Анатоля Курагина, и здесь в нем проявляется то разгульно-барское начало, воплощением которого был когда-то его отец, екатерининский вельможа, граф Безухов. Чувственное сначала одерживает верх над духовным: он женится на чуждой ему Элен. Это одна из важных вех в жизни героя. Но Пьер все больше осознает, что настоящей семьи у него нет, что жена его безнравственная женщина. В нем растет недовольство, но не другими, а самим собой. Именно так и бывает с подлинно нравственными людьми. За свою неустроенность они считают возможным казнить только самих себя. Взрыв происходит на обеде в честь Багратиона. Пьер вызывает на дуэль Долохова, оскорбившего его. Но во время дуэли, увидев лежащего на снегу раненного им противника, Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова, Глупо…глупо! Смерть… ложь… – твердил он, морщась. Глупо и ложь – это опять относится только к нему самому.

После всего, что произошло с ним, особенно после дуэли, Пьеру представляется бессмысленной вся его жизнь. Он переживает душевный кризис: это сильное недовольство собою и связанное с этим желание изменить свою жизнь построить ее на новых, добрых началах.

Разорвав с женой, Пьер, по пути в Петербург, в Торжке, дожидаясь на станции лошадей, задает себе трудные (вечные) вопросы: Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем? Здесь он встречает масона Баздеева. В момент душевного разлада, который переживал Пьер, Баздеев представляется ему как раз тем человеком, какой ему нужен, Пьеру предлагают путь нравственного совершенствования, и он принимает этот путь, потому что больше всего ему нужно сейчас улучшить свою жизнь и себя. В нравственном очищении для Пьера, как и для Толстого в определенный период, заключалась правда масонства, и, увлеченный ею, он на первых порах не замечал того, что было ложью.

Своими новыми представлениями о жизни Пьер делится с Андреем Болконским. Пьер пытается преобразовать орден масонов, составляет проект, в котором призывает к деятельности, практической помощи ближнему, к распространению нравственных идей во имя блага человечества во всем мире… Однако масоны решительно отвергают проект Пьера, и он окончательно убеждается в основательности своих подозрений насчет того, что многие из них искали в масонстве средство расширения своих светских связей, что масонов – этих ничтожных людей – интересовали не проблемы добра, любви, истины, блага человечества, а мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Новый душевный подъем испытывает Пьер в связи с народным патриотическим подъемом во время Отечественной войны 1812 года. Не будучи военным, он принимает участие в Бородинском сражении.

Пейзаж Бородинского поля перед началом битвы (яркое солнце, туман, дальние леса, золотые поля и перелески, дымы выстрелов) соотносится с настроением и мыслями Пьера, вызывая у него какую-то приподнятость, ощущение красоты зрелища, величия происходящего.

Его глазами Толстой передает свое понимание решающих в народной, исторической жизни событий. Потрясенный поведением солдат, Пьер сам проявляет мужество и готовность к самопожертвованию.

В то же время нельзя не отметить наивность героя: принятое им решение убить Наполеона. В одной из иллюстраций Шмаринов хорошо передает эту черту: Пьер изображен переодетым в простонародное платье, делающее его неуклюжим, мрачно-сосредоточенным. По дороге, приближаясь к главной квартире французов, он совершает благородные поступки: спасает девочку из горящего дома, вступается за мирных жителей, которых грабили французы-мародеры. В отношении Пьера к простым людям и к природе еще раз проявляется авторский нравственно-эстетический критерий прекрасного в человеке: Толстой находит его в слиянии с народом и природой.

Решающей для Пьера становится его встреча с солдатом, бывшим

крестьянином Платоном Каратаевым, который, по мнению Толстого,

олицетворяет народные массы. Эта встреча означала для героя

приобщение к народу, народной мудрости, еще более тесное сближение

с простыми людьми. В плену Пьер обретает то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Здесь он узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей… Приобщение к народной правде, к народному умению жить помогает внутреннему освобождению Пьера, всегда искавшего решения вопроса о смысле жизни: о…он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И вот, наконец, с помощью Каратаева этот вопрос разрешен.

Самое существенное в Каратаеве – верность и неизменность. Верность себе, своей единственной и постоянной душевной правде. Какое-то время этому следует Пьер. В характеристике душевного состояния героя в эту пору Толстой развивает свои идеи о внутреннем счастье человека, которое заключается в полной душевной свободе, спокойствии и умиротворении, независимых от внешних обстоятельств.

Однако, испытав на себе влияние философии Каратаева, Пьер, вернувшись из плена, не стал каратаевцем, непротивленцем. По самой сути своего характера он не способен был принять жизнь без поисков. Познав правду Каратаева, Пьер в эпилоге романа уже идет своим путем. Его спор с Николаем Ростовым доказывает, что перед Безуховым стоит проблема нравственного обновления общества. Деятельная добродетель, по мысли Пьера, может вывести страну из кризиса. Необходимо объединение честных людей. Счастливая семейная жизнь (в браке с Наташей Ростовой) не уводит Пьера от общественных интересов. Он становится членом тайного общества. С возмущением говорит Пьер о реакции, наступившей в России, об аракчеевщине, воровстве. В то же время он понимает силу народа, верит в него. При всем этом герой решительно выступает против насилия. Иначе говоря, для Пьера решающим в переустройстве общества остается путь нравственного самосовершенствования.

Напряженный интеллектуальный поиск, способность на бескорыстные поступки, высокие душевные порывы, благородство и преданность в любви (отношения с Наташей), истинный патриотизм, желание сделать общество более справедливым и человечным, правдивость и естественность, стремление к самоусовершенствованию делают Пьера одним из лучших людей его времени.

Закончить сочинение хочется словами Толстого, которые многое объясняют в судьбах писателя и его любимых героев: Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость.

Роль Белинского в восприятии современным читателем творчества Гоголя вообще и его бессмертной поэмы в частности неоднозначна. С одной стороны, мы ценим наследие великого критика, который по его собственному выражению, “любил Гоголя до самозабвения” и умел тонко чувствовать его поэзию. Но существует и другое мнение, распространенное, главным образом, среди литературоведов и философов русского зарубежья. Эту точку зрения предельно ясно и категорично выразил известный философ послеоктябрьского периода Ильин, говоривший о вине “бескультурного Белинского”, который приклеил Гоголю-художнику “ярлык обличителя”. Действительно, читая статьи Белинского и его письма к Гоголю, мы заметим, что на взгляды критика в значительной мере оказывают влияние его политические убеждения: революционер-демократ, разночинец по происхождению, он пытается увидеть в “Мертвых душах” прежде всего критику крепостного права и желание заклеймить паразитизм помещичьего класса. Художник-обличитель, по Белинскому, создает произведение, “беспощадно одергивающее покров с действительности”, выставляющее на всеобщее обозрение и осмеяние то низкое, что выявил автор в окружающем мире. Неужели именно это “низкое” и удалось “выхватить из тайника народной жизни” Гоголю?

Проследим ход размышлений Ильина: в “Мертвых душах” на первый план выходит проблема пошлости как стихия общественной жизни. Что же, Белинский считает, что пошлость как одна из черт национального характера и есть то “чисто русское, национальное”, что заслуживает внимания в произведении? (То есть не сама, конечно, пошлость, а ее обличение.) Неужели весь смысл главного труда великого художника сводится к борьбе с конкретными пороками социальной действительности? Может показаться: а почему бы и нет? Даже Н. Бердяев писал, что “мещанство – это традиционная русская проблема”…

“…Не было доселе такого “для общественности важного произведения” – так Белинский оценивает с точки зрения социальной значимости общее значение поэмы; это вообще характерно для критиков революционно-демократического лагеря. Мы не будем, объясняя это положение, называть кри – тика “бескультурным”, но склонны все же оставлять за литературой право на приоритет этической идеи над социально-правовой.

Именно поэтому попробуем найти более глубокий смысл гоголевского произведения. “Вовсе не губерния, – писал автор “Мертвых душ”, – и не несколько уродливых помещиков есть предмет поэмы”. Но что же? Тут выясняется, что Белинский вовсе не был так уж неправ, выдвигая на первый план проблему пошлости. Только Виссарион Григорьевич посмотрел на нее совершенно под иным углом, нежели автор. Гоголь писал, что “русского человека” его собственная пошлость и ничтожество испугали больше, чем все остальные его пороки. “Явление замечательное! Испуг прекрасный! В ком такое неприятие пошлости, в том, верно, заключено все противоположное пошлости”. Эти слова вплотную приближают к разгадке одного из самых таинственных вопросов, связанных с “Мертвыми душами”. Этот момент стал предметом яростных споров сразу же после выхода первого тома в свет – имеется в виду вопрос о патриотизме Гоголя, об истинном и ложном понимании национальности его творчества. Были и такие “патриоты”, которые обвиняли писателя в ненависти ко всему русскому, таким своеобразным способом поддерживая Белинского с его версией Гоголя-обличителя.

“Творение чисто русское, национальное”, – пишет Белинский, но тут же упрекает автора творения в “излишестве… любви и горячности к своему родному и отечественному”. Великий критик одергивает великого писателя за “некоторые, – к счастью, немногие места”, где, видно, Гоголь “забывает” о своей роли обличителя и слишком восхищается той самой русской жизнью, с которой должен был “сорвать покров”.

Гоголь писал: “Истинная национальность заключается… в самом духе народа. Поэт… может быть тогда национальным… когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами”. Это в высшей степени верно и по отношению к Гоголю. Свое призвание он видел в служении России, именно с него начинается, как говорил Бердяев, “учительская литература”. Со времен Гоголя русская литература усваивает тот дух светлого искания правды, который ставит ее с середины XIX в. во главе мировой литературы. Автор “Мервых душ” считал, что русский характер – “еще расплавленный металл, еще не приобретший окончательной формы”. Возможно, эти слова

Белинский и понял как претензию на роль “всенародного учителя”, который в праве изгонять вредные примеси из “расплавленного металла национальной породы”.

Но Гоголь не был ни нигилистом, ни обличителем. Он был великим русским поэтом. “…Великий талант, гениальный поэт и первый писатель современной России”, – писал Белинский.

Идея “Мертвых душ” намного сложнее и выше того, что видел критик. К сожалению, автору удалось воплотить в жизнь только первую часть, первый том трилогии. “Мертвые души” должны были стать русской “Божественной комедией”, и первый том – книга Чичикова, Плюшкина и других – это книга “Ада”. Гоголь собирался провести своих героев через все три книги, через “Ад” и “Чистилище” – в “Рай”, он верил, что в борьбе высокого и низкого выделятся