Category: Сочинения по литературе

Д. И. Фонвизину суждено было жить в довольно мрачную эпоху царствования Екатерины II, когда бесчеловечные формы эксплуатации крепостных крестьян достигли того предела, за которым мог последовать только крестьянский бунт. Это пугало русскую самодержицу, стремившуюся лицемерной игрой в законодательство приостановить растущий гнев народа. Помещики-самодуры испытывали животный страх перед надвигающейся опасностью и требовали усиления репрессий.

Глубокое сочувствие и тревогу вызывало невыносимое положение крестьян у просветителей, к которым принадлежал и Д. И. Фонвизин. Как и все просветители, Д. И. Фонвизин опасался полной свободы крестьян, но он ратовал за облегчение их участи, возлагая большие надежды на просвещение и

воспитание.

За десять лет до “Недоросля”, в начале 70-х годов XVIII в., А. П. Сумароков в стихотворной сатире “О благородстве” утверждал, что различие мужика и барина заключается вовсе не в происхождении, а в уме. Барин должен быть умнее, образованнее, разумнее, а если этого нет, то как тогда можно оправдать крепостное право? И в той же сатире Сумароков с гневом спрашивает: “Ах, должно ли людьми скотине обладать?”

В “Недоросле” на первое место вынесена тема помещичьего произвола. Главным критерием в оценке героев становится их отношение к крепостным крестьянам.

Действие происходит в имении Простаковых. Неограниченной хозяйкой является госпожа Простакова. Любопытно отметить, что в перечне действующих лиц только ей присвоено звание “госпожа”, остальные герои названы лишь по фамилии или по имени. Она действительно господствует в подвластном ей мире, господствует нагло, деспотично, с полной уверенностью в своей безнаказанности. Пользуясь сиротством Софьи, Простакова завладевает ее имением. Не спросив согласия девушки, решает выдать ее замуж. Однако в полной мере нрав этой “фурии” раскрывается в обращении с крепостными крестьянами. Простакова глубоко убеждена в своем праве оскорблять, обирать и наказывать крестьян, на которых она смотрит как на существа другой, низшей

породы.

Благосостояние Простаковой держится на беззастенчивом ограблении крепостных. “С тех пор, – жалуется она Скотинину, – как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем”. Порядок в доме наводится бранью и побоями. “С утра до вечера, – снова жалуется Простакова, как за язык повешена, рук не покладаю: то бранюсь, то дерусь”. Еремеевна на вопрос, сколько ей полагается жалованья, со слезами отвечает: “По пяти рублей на год, до пяти пощечин на день”.

Примитивная натура Простаковой явственно раскрывается в резких переходах от наглости к трусости, от самодовольства к подобострастию. Она груба с Софьей, пока чувствует над ней свою власть, но, узнав о возвращении Стародума, мгновенно меняет свой тон и поведение. Когда Правдин объявляет решение отдать Простакову под суд за бесчеловечное отношение к крестьянам, она униженно валяется у него в ногах. Но, вымолив прощение, тут же спешит расправиться с нерасторопными слугами, упустившими Софью: “Простил! Ах, батюшка! Ну! Теперь-то дам я зорю канальям своим людям. Теперь-то я всех переберу поодиночке”.

Брат Простаковой Скотинин родствен ей не только по крови, но и по духу. Он в точности повторяет крепостническую практику своей сестры. “Не будь я Тарас Скотинин, – заявляет он, – если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою… а всякий убыток… сдеру-с своих же крестьян, так и концы в воду”.

Присутствие в пьесе Скотинина подчеркивает широкое распространение дворян, подобных Простаковой, придает ей характер типичности. Недаром в конце пьесы Правдин советует предупредить других Скотининых о том, что произошло в имении Простаковых. Многие дворяне в умственном и гражданском развитии стоят столь низко, что их можно уподобить только животным. Скоты, обладающие людьми, – вот та болезненная проблема, которая с большой смелостью была поставлена Д. И. Фонвизиным.

Он наделил героев подчеркнуто русскими именами, окружил их привычной обстановкой, сохранил на сцене русские обычаи. Госпожа Простакова – урожденная Скотинина – все время сравнивается с собакой, Скотинин – со свиньями. Сами они настойчиво называют себя скотами, животными. “Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала?” – спрашивает Простакова. “Ах я, собачья дочь!” – заявляет она в другом месте. Низменный духовный облик Скотинина раскрывается в его пристрастии к “свинкам”. “Люблю свиней… – признается он, – а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, встав на зад ни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою”. “Нет, сестра, – заявляет он Простаковой, – я своих поросят завести хочу”. И Митрофан, по словам матери, “до свиней сызмала такой же охотник… Бывало, увидя свинку, задрожит от радости”. “Аз есмь скот, – читает Митрофан по часослову, – а не человек”.

Подлинный переворот совершил Фонвизин в области комедийного языка. Речь многих его героев заранее задана спецификой образа. В “Недоросле” особенно колоритны речи Простаковой, Скотинина, Еремеевны. Фонвизин сохраняет все неправильности языка своих невежественных героев: “первоет” вместо первый-то, “робенка” – вместо ребенка, “голоушка” – вместо головушка, “котора” – вместо которая. Удачно использованы пословицы и поговорки. Грубую, распущенную натуру Простаковой хорошо раскрывают употребляемые ею вульгаризмы: “А ты, бестия, остолбенела, а ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла по уши”. С языка Простаковой не сходят бранные слова: скот, харя, канальи, старая ведьма. Известие о болезни дворовой девки Палашки приводит ее в бешенство: “Ах она бестия! Лежит. Как будто благородная!”

На протяжении всей комедии Скотинины и Простаковы подчеркивают, что умны необыкновенно, особенно Митрофанушка. На самом же деле Простакова, ее муж и ее брат не умеют даже читать. Более того, они глубоко убеждены в бесполезности и ненужности знаний. “Без науки люди живут и жили”, – уверенно заявляет Простакова. Столь же дики и их общественные представления. Высокие должности существуют, по их глубокому убеждению, только для обогащения. По словам Простаковой, ее отец “воеводою был пятнадцати лет… не умел грамоте, а умел достаточек нажить”. Преимущества “благородного” сословия они видят в возможности оскорблять и обирать зависимых от них людей. Причиной “злонравия” могут быть и плохие наставники. Обучение Митрофана поручено недоучившемуся семинаристу Кутейкину, отставному солдату Цыфиркину и бывшему кучеру, немцу Вральману. Митрофан – одно из главных действующих лиц комедии. Используя приемы речевой характеристики, Д. И. Фонвизин изобразил Митрофана как величайшего лентяя. Но дело не только в учителях, характер и поведение Митрофана – естественный результат тех живых примеров, которыми он окружен в доме родителей. Самое же губительное влияние оказала на Митрофана Простакова. Ведь и имя его, в переводе с греческого, означает “подобный матери”, т. е. “являющий собой мать”. От Простаковой Митрофан перенял грубость, жадность, презрение к труду и знаниям. Воспитание, которое мать хотела дать своему сыну, – скотское воспитание, воспитание животных потребностей.

Рабство развращает господ, помещиков, лишая их человеческих черт. Они превратили своих крестьян в скотов, но и сами стали скотами, утратив честь и совесть, забыв о человеческих и родственных привязанностях.

Фонвизину удалось создать подлинно типические образы, которые стали нарицательными и пережили свое время. Бессмертными стали имена Митрофанушки, Скотинина, Простаковой.

В. Г. РАСПУТИН

ПОЖАР

В поселке загорелись склады.

Герой повести – Иван Петрович – бежит на пожар. Как человек опытный – не с пустыми руками, а с топором. От складов может загореться и улица.

Склады были построены без учета возможности огня: “русский человек и всегда-то умен был задним умом, и всегда-то устраивался он так, чтоб удобно было жить и пользоваться, а не как способней и легче уберечься и спастись”.

Начали сколачиваться группы спасателей. “Разобрали крышу – огонь споткнулся о пустоту”.

Обычный российский беспорядок на пожаре проявляется особенно отчетливо: “бабы с ведрами понабежали, а водовозку найти не могут. С Ангары на коромысле таскают. На такой ад – на коромысле! Да это ж все одно, что встать в ряд и чихать на него. Из огнетушителя – один пшик. Ни пены, ни гангрены”.

“Народу было густо, сбежался едва не весь поселок, но не нашлось, кто сумел бы организовать его в одну разумную твердую силу, способную остановить огонь”.

Поселок выстроили при леспромхозе.

“Неуютный и неопрятный, и не городского и не деревенского, а бивуачного типа был этот поселок, не обустраиваясь с прицелом на детей и внуков, а лишь бы лето перелетовать, а потом и зиму перезимовать. Дети между тем рождались, вырастали и сами к этой поре заводили детей”. Но воспринимался поселок “как остановка, все как временное пристанище, откуда не сегодня завтра сниматься”.

Улицы были прямые и широкие, линию соблюдали строго. Но тяжелая техника разбила их, летом лесовозы и трактора намешивали в ненастье грязь, которая потом засыхала, превращаясь в каменные гряды, а для стариков – в неодолимые горы. “Каждый год поссовет собирал по рублю со двора на тротуары, каждый год их настилали, но наступала весна, когда надо подвозить дрова, и от тротуаров, по которым волочили и на которые накатывали кряжи, оставались одни щепки”.

Деревьев у домов почти нет. “Те же самые люди, которые в своих старых деревнях, откуда они сюда съехались, и жизни не могли представить себе без зелени под окнами, здесь и палисадники не выставляли. И улица ревела и смотрела в стекла без всякой запинки”.

“Одно слово: леспромхоз – промышленные заготовки леса. Лес вырубать – не хлеб сеять”.

Уничтожили лес – и снимайся на новое место. Лес уничтожают дочиста. Техника пошла такая, что никакого подроста после себя не оставит. О том, что будет дальше, никто и не думает.

На пожаре возникают споры. Вот, вытащили со склада мотоцикл “Урал”. А говорили – нету!

Начальник ругается с кладовщицей Валей, которая отказывается отпирать свой склад: растащат!

– Сгори-ит! – надрывался начальник.

– Тушите. А открывать, чтоб растащили, я не обязана. Тушите.

Двери склада решили ломать. А на страже добра поставить ответственного дядю Мишу Хампо.

Егоров из Егоровки, Иван Петрович, все время вспоминает свою родную деревню. Живы в нем моральные устои крестьянства, поэтому и местные “архаровцы” (искатели легкой наживы) зовут его законником.

В родную деревню возле Ангары и тайги много лет назад вернулся бравый сержант Егоров с войны.

Разглядел в соседней деревне Алену, “которая так неумело и бесхитростно таращила на него свои и без того огромные зенки и так испугалась, когда он впервые взял ее под руку, что он не стал больше никого искать”. Стал шоферить на новой машине. В семье появились дети.

“Иван Петрович остался в Егоровке, ужился и успокоился, нисколько не страдая от глухомани, которая с годами помаленьку просветлялась: провели электричество, чаще стали притыкаться к егоровскому берегу белые пароходы…”

И тут решили государственные мужи затопить Егоровку под водохранилище. Пришлось перебираться в леспромхозовский поселок Сосновка. Автор посвящает нас во внутренний мир и прошлое героя, а тем временем на пожаре открыли уже продуктовый склад. Много там всякого добра: и колбаса, и красная рыба. Народ этого добра не видит – ни в поселке, ни на лесоповале. Все начальству отправляют – “неробам”.

Горько Ивану Петровичу, но он продолжает спасать добро – выкидывать продукты из горящего склада.

Огонь разгорался, пора было отступать. Один из “архаровцев” вытащил увлекшегося Ивана Петровича из склада:

– Сгоришь, законник!

Промтоварные склады не спасти, а продовольственные можно бы, будь машина и будь побольше порядка. Но “пожарку”, единственную на весь леспромхоз, еще года два назад разнесли на запчасти, она только числится на вооружении…

Ищет взглядом Иван Петрович на пожарище свою Алену – она тоже где-то при деле. Ищет – не находит. “Архаровцы” взялись за разграбление бутылок со спиртным.

Как прокралось в быт и в души беззаконие? Не сразу, исподволь. Иначе и быть не могло, если “жизнь состоит в том, чтоб рубить”.

Все больше в поселке “легких людей”, признающих только гульбу и водку. Директор школы “взялся подсчитать, сколько в шести деревнях, слившихся в Сосновку, погибло народу за войну и сколько его сгинуло не своей смертью за последние четыре года. Не своей смертью – это значит пьяная стрельба, поножовщина, утонувшие и замерзшие, задавленные на лесосеках по своему ли, по чужому ли недогляду. И разница вышла небольшая”.

“Иван Петрович размышлял: свет переворачивается не сразу, не одним махом, а вот так, как у нас: было не положено, не принято, стало положено и принято, было нельзя – стало можно, считалось за позор, за смертный грех – почитается за ловкость и доблесть. И до каких же пор мы будем сдавать то, на чем вечно держались?”

Ради плана лесозаготовок разрушаются не только леса и земли, гибнут людские души.

…Пожар продолжается. Ребятишки и бабы тянут со склада какие – то маленькие баночки и коробочки. “Архаровцы” хлещут и растаскивают вино и водку. Кладовщица кричит, чтоб спасали растительное масло – больше не подвезут. Наш герой внял ее крикам и ринулся на спасение масла.

“Иван Петрович искал растительное масло в бутылках, а оно оказалось в железной бочке. Он с трудом, обжигая руки, повалил ее, огромную, с раздутыми боками, побывавшую не в одной переделке, но выкатить не мог, под его усилиями она только раскачивалась. Он заторопился к цепочке и, не вглядываясь и не выбирая, выхватил из нее первое попавшееся звено. Оно оборотилось тем самым парнем, вместе с которым сбивали крышу и который принес наверх известие о найденном мотоцикле “Урал”. От парня пахнуло кипяченой водкой; ничего не понимая, но и не сопротивляясь, он запрыгал вслед за Иваном Петровичем. Вдвоем, где руками, где ногами, они выкатили бочку”.

Нужно было спасать муку.

“В последнем, мучном складе не одна только была мука и не с одними только крупами, хранили еще и сахар. Средь муки и крупы он держался по-барски: они, сваленные как попало в мешках на пол, оплыли серой пылью, для сахара же с левой стороны устроили настил и подстелили брезент. И кули, в каких он был, отличались чистотой и доброшивом, и уложены они были аккуратно. Будто не свои же мужики таскали и укладывали, а вызывали бригаду из-за границы. По привычке хвататься прежде за тяжелое, ноги понесли Ивана Петровича к сахару. Но Афоня Бронников придержал:

– Давай, Иван Петрович, за муку”.

Однако мешки с мукой уложены в два человеческих роста – не перетаскать вдвоем. Разыскивая подмогу, Иван Петрович видит Алену.

– Ты смотри, – не тащи себе ничего, как другие, – предупреждает законник жену.

Она обижается:

– Много я себе за жизнь натаскала?

Тридцать лет прожили Иван да Алена. На тридцатилетие свадьбы объехали они своих выросших детей: двух дочек и сына. “Городские удобства” дочери в Иркутске ужасно расстроили Егорова: удобства – девятый этаж. А лифт не работает! Дочь надорвалась, лежит в больнице.

Сын Борька в Хабаровске работает техником в небольшом аэропорту. Красивый и богатый поселок, весь в зелени и уборе. Борис с женой жил своим домом, при доме – сад.

Порадовался отец за Борьку. Сын зовет отца с матерью переезжать к нему. Ивану Петровичу жаль покидать Сосновку – хоть и неуютная она, но полжизни ей отдано. Однако учащаются конфликты с “архаровцами”, Иван Петрович не спускает им хулиганства, безответственности, нарушений дисциплины. И его противники подстраивают так, что его чуть не придавило лесиной.

Палисадник перед его избой разворотили…

“Спасение было одно: уехать”.

Уехать – и увезти Алену. За тридцать лет совместной жизни муж и жена сроднились необычайно. В дороге Иван Петрович всегда говорит в воображении со своей Аленой – и всегда знает, что она скажет нужное слово. Герой считает, что мужик, который женского голоса не слышит, – пустое существо.

“Алена для Ивана Петровича была больше чем жена. В этой маленькой расторопной фигуре, как во всеединой троице, сошлось все, чем может быть женщина”.

“Давным-давно, еще жили в Егоровке, возился как-то Иван Петрович под машиной с невыключенным раскрытым мотором. Машина была старая, ЗИС-150. Он только после отыскал, где подтекало, а до того и не

Знал – мотор вдруг вспыхнул. Распластанный на земле и растерявшийся, Иван Петрович обмер. И выскочил он, когда на него чем-то сыпануло. В углу стоял короб с песком. Алена одним махом подхватила его и ухнула на огонь. Потом, когда короб снова наполнили, Иван Петрович с великим трудом едва отодрал его от земли. Алене нечего было и пытаться.

– Это не я и была, – простодушно решила она. – Это кто-то, чтоб спасти тебя, мои руки подхватил да свою силу подставил. А я ниче и не помню. И тяжели вроде никакой не было.

И сколько такого случалось, что кто-то ее руками подымал и подымал непосильные тяжели”.

Таскает и таскает Иван Петрович мешки с мукой, уже подобрались помощники – человек десять. Руки работают, спина уже от тяжести трещит, а мысли текут: “Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом. И все четыре одна важней другой. Захромает какая – весь свет внаклон”.

Старинный друг, земляк и единомышленник Афоня спрашивает Ивана, вправду ли тот собрался уезжать. Вправду.

– Ты уедешь, я уеду – кто останется?

– Кто-нибудь останется.

– Кто? Кто – кто-нибудь, Иван Петрович? – на последнем голосовом дожиме не сказал – простонал Афоня. – Эх!.. Неужто так и бросим?! Обчистим до ниточки и бросим! И нате – берите, кому не лень!

На пожаре берут, кому не лень. Иван Петрович с Афоней спасают мешки с мукой из огня, а кто-то из “архаровцев” уже тянет их в сторону и прячет неподалеку.

Дядя Миша Хампо (он наполовину парализован и может выговорить только: “Хамп-о-о-о…”), человек необыкновенной честности, “сторож-самостав”, пытается отбить у “архаровцев” какой-то мешок “с цветными тряпками” – и те насмерть забивают его колотушкой.

После того как отшумел пожар, отправляется Иван Петрович пройтись в сторону кладбища. Мрачные мысли одолевают его с новой силой: “Уехать? Остаться?”

“Молчит, не то встречая, не то провожая его, земля.

Молчит земля.

Что ты есть, молчаливая наша земля, доколе молчишь ты?

И разве молчишь ты?”

Н. А. Некрасов взял в аренду журнал “Отечественные записки” и в качестве соредактора пригласил М. Е. Салтыкова-Щедрина. “Отечественные записки” под руководством Некрасова стали таким же боевым журналом, как и “Современник”, они следовали заветам Чернышевского, в них впервые проявился во всей своей мощи сатирический талант Щедрина.

М. Е. Салтыков – Щедрин и Н. А. Некрасов создавали свои произведения в такой период исторического развития России, когда в русском обществе произошли значительные перемены, стали отчетливо видны последствия крестьянской реформы 1861 года. В них они показали, что они не доведены до конца, положение угнетенных крестьян не претерпело существенных изменений. В произведениях Некрасова и Салтыкова-Щедрина противопоставлены две социальные группы: трудовой народ и эксплуататоры. Тема обличения крепостничества и самодержавия, любовь к простому человеку, сочувствие обиженным и угнетенным главная в их творчестве. Оба писателя мастерски используют народную речь.

В поеме Н. А. Некрасова перед читателем проходит целый ряд помещиков. Впервые образ помещика появляется в пятой главе, которая так и называется – “Помещик”. Он предстает перед читателем таким, каким его увидели крестьяне:

“Какой-то барин кругленький, усатенький, пузатенький, с сигаркою во рту” С помощью уменьшительных форм Некрасов передает презрительное отношение мужиков к бывшему владельцу живых душ. Оболт-Оболдуев рассказывает о своей жизни при крепостном праве и неосознанно разоблачает свое ничтожество ненужность существования. Он вспоминает старые времена, когда крестьяне покорствовали ему. Особенно тоскует по неограниченной власти:

Кого хочу – помиловать,

Кого хочу – казню

Закон – мое желание!

Кулак – моя полиция!

Помещик не собирается учиться чему-то и надеется так же, как и раньше жить за счет труда крестьянина.

Особенно выразителен образ князя Утятина в поэме. Это барин, который “весь век чудил, дурил”. Жестоким крепостником он остается и после 1861 года. “Последыш”, не зная своих крестьян, отдает нелепые приказания. Нелепы не только его приказы, но и он сам, упорно не желающий примериться с отменой крепостного права.

В сказочных образах Салтыкова-Щедрина предстают перед нами государственные деятели и, конечно же, простой русский народ. Писатель использует прием гипербола, чтобы показать глупость и невежество представителей правящего сословия, которые всю жизнь были уверенны в том, что “булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают”.

Этот же прием используется автором, чтобы показать, что представитель класса угнетенных необходим помещикам, без него они совсем бы пропали.

В сказке “Дикий помещик” автор показывает, до чего может опуститься богатый барин, оказавшись без слуг. Жизнь этого помещика за счет народного труда превратила его в паразита. Он ненавидит, презирает крестьян, не может выносить “холопьего духу”. Бог выполняет его желание, и мужики исчезают из имения. И тут помещик превращается в дикое животное, питающееся мухоморами. Здесь мы видим, как беспомощен богатый без простого мужика.

Салтыков-Щедрин и Некрасов стремились, как можно полнее показать основные черты российской действительности и раскрыть противоречия между интересами народа и эксплуататорской сущностью господствующих сословий.

Сатирически – гневно они рассказывают о паразитической жизни помещиков в недавнем прошлом, когда они делали, что хотели. На совести помещиков много искалеченных судеб, но это не мешает им жить спокойно. Они кажутся мне самодовольными, презирающими труд и не признающими в крестьянине человека. Писатели смотрят на помещиков глазами крестьянина, без всякого сочувствия и идеализации, рисуя их образы. Я считаю, что помещики ничем не полезны. Они только и делали, что угнетали крестьян, жили, ничего не делая, мешая экономическому развитию страны. По-моему, помещики не

заслуживают никакого уважения. Они настолько обленились, что не хотят ничему учиться и трудиться, так как привыкли получать все готовое. Мне кажется, что Оболт-Оболдуев – помещик, о котором говорится в поэме Некрасова “Кому на Руси жить хорошо”, считает труд унижением и оскорблением своей личности:

Россия не неметчица!

Нам чувства деликатные,

Нам гордость внушена!

Сословья благородные

У нас труду не учатся.

Помещики очень высокомерны и даже после “крестьянской реформы” не желают признавать прав крестьян и видеть в них таких же людей, как и сами. Их типичные черты – это низость чувств, жестокость, презрение к труду и трудящимся, пустота помыслов.

Некрасов и Салтыков-Щедрин приводят нас к убеждению, что освобождение крестьян не принесло им счастья, и реальная власть по-прежнему остается в руках помещиков. Среди страстных борцов за обновление общественного строя эти два писателя занимают одни из самых почетных мест. Их политическая сатира была мощным оружием в борьбе за счастье русского народа.

Как сказал сам Борис Пастернак, закончив работу над романом: “В нем все распутано, все названо, просто, прозрачно, печально… Еще раз, по-новому, даны определения самому дорогому и важному: земле и небу, большому и горячему чувству, духу творчества, жизни и смерти”. Этот роман, ставший для писателя делом почти всей жизни, является, по сути, эпопеей, произведением, охватывающим значительнейшие исторические события.

Тема романа – духовная драма российской интеллигенции, прошедшей через войны и революции. О главном герое автор говорил:”Юрий Живаго должен представлять нечто среднее между мной, Блоком, Есениным и Маяковским”. Он остался сиротой, и его дядя отдал его на воспитание в семью Громыко, профессора университета. Атмосфера доброты, взаимопонимания, любви и уважения, в которой рос юный Юра, помогла развиться в его душе поэтичности, тонкости, глубине чувств и переживаний.

Для Пастернака интеллигент – это тонкий, культурный человек, наделенный порядочностью и добротой. И раскрытие трагедии, произошедшей с российской интеллигенцией, дается Пастернаком на основе сравнения судеб двух людей – Живаго и Стрельникова.

Павел Антипов полностью “развернул” свою жизнь; бывший учитель стал Стрельниковым, беззаветным слугой революции. Он привлекателен, даже на Юрия он произвел положительное впечатление благодаря своей внутренней силе, уверенности и четкой постановке цели. Но Стрельников не способен творить добро; для этого нужно уметь разглядеть отдельного человека. А Стрельников ради общего блага и свершившейся революции уничтожает многих.

Слепая вера оборачивается неспособностью сделать добро.

Живаго же “буйный ветер” революции занес на Урал. Жизнь его была нелегка, ему грозил арест как родственнику высланных из страны Советов и как сыну буржуа. Но Юрий был удовлетворен тем, что он сам кормит семью. Этот человек всегда умел видеть красоту жизни и восхищаться ею.

Живаго постепенно отторгает революцию, превратившуюся на его глазах в бессмысленную братоубийственную войну. Высшая ценность для него – это человек, а законы этой схватки обрекают человека на гибель и страдание.

Юрий оказывается в партизанском отряде, где его удерживают насильно. Ему приходится участвовать в схватке, и он, как ему кажется, убивает одного белогвардейца. У погибшего юноши в ладанке Юрий находит текст псалма; этот же псалом есть и у убитого партизана. И Живаго не может понять, зачем же все эти люди убивают друг друга. Юрий не пытается стать подобным Ливерию Микулицыну и Стрельникову, он не принимает эту кровавую схватку. Этот “мягкий” интеллигент оказывается человеком твердых убеждений, он смотрит на человека как на высшую ценность в жизни. И выполняя свой долг врача, он лечит всех – и партизан, и колчаковцев; для него все они – просто страдающие люди. В своем стремлении не примыкать ни к одной из враждующих сторон, отказаться от классовых оценок Живаго смог встать над схваткой, взглянуть на людей с позиции надчеловеческой. В этом, по мнению Бориса Пастернака, заключается истинный гуманизм.

А я стою один меж ними

В ревущем пламени и дыме

И всеми силами своими

Молюсь за тех и за других.

В сопоставлении Живаго и Стрельникова автор показывает истоки трагедии русской интеллигенции. Во имя светлых идеалов, провозглашенных революцией, совершались насилие и жестокость. Пастернак показывает роковой переход через рубеж добра и зла, оправдываемый верностью идее.

С отъездом любимой женщины жизнь Живаго теряет смысл, он медленно угасает, опускается. Независимо от своей воли он женится, живя без интереса, чувствуя себя ненужным в этой жизни. Юрий окончательно разочаровывается в революции. Хотя кровавая бойня давно уже прекратилась, но даже революционную повседневность он не в силах принять, его отталкивает господствующий дух трескучей фразы. За этими высокопарными лозунгами потерялся человек, самое важное в жизни. В этом и заключается трагедия – в том, что счастливая жизнь отдельного человека оказалась разбитой, искусственно переделанной и опустошенной. Для Живаго оказалось потерянным главное – способность любить и приносить пользу другим.

“Вера в человека у Достоевского покоится не на сентиментальном воспевании человека, – она, наоборот, торжествует именно при погружении в самые темные движения человеческой души.”

В. В. Зеньковский (Из книги “История русской философии” )

“Преступление и наказание” – роман о преступлении, но отнести его к “криминальному, детективному” жанру нельзя, его называют романом-исповедью, романом-трагедией, одним из величайших философско-психологических романов. В романе для

читателя нет загадки в том, кто убийца, сюжет развивается вокруг другого: повествование построено так, что на всем его протяжении мы напряженно следим за каждым движением воспаленной мысли Раскольникова, за одинокими блужданиями его души,

за лихорадочной сменой решений и противоречивых поступков.

Другие персонажи романа обрисованы таким образом, чтобы, не утрачивая большого самостоятельного значения, они, каждый по-своему, “разъясняли” ту драму, которая развертывается в сознании Раскольникова между помыслами и душой.

“…Раскольников единственный герой книги. Все остальные – проекции его души. Тут-то и находит объяснение феномен двойников. Каждый персонаж, вплоть до случайных прохожих, вплоть до забитой насмерть лошади из сна Раскольникова, отражает частичку его личности ” (П. Вайль, А. Генис. “Страшный суд”).

Разумихин, Свидригайлов, Лужин, Мармеладов, Соня, Порфирий Петрович становятся для Раскольникова как бы воплощенным разрешением его собственного вопроса, “разрешением, не согласным с тем, к которому пришел он сам, поэтому каждый

задевает его за живое и получает твердую роль в его внутренней речи”. Таким образом. Раскольников становится духовным и идейным центром романа.

В “Преступлении и наказании” история главного героя тесно переплетается с двумя сюжетными линиями: историей семьи Мармеладовых и судьбой Дунечки и Пульхерии Александровны, а также связанными ними историями Свидригайлова и Лужина. Эти

две параллельно развивающиеся фабулы теснейшим образом связаны с Раскольниковым и его теорией. С ними он ведет страстный спор в своих внутренних монологах. “Каждое лицо входит… в его внутреннюю речь не как характер или тип, не как фабульное лицо его жизненного сюжета (сестра, жених сестры и т. п), а как символ некоторой жизненной установки и идеологической позиции, как символ определенного жизненного решения тех самых идеологических вопросов, которые его мучают” (М. М. Бахтин)

Совершенство композиции “Преступления и наказания” в имеет себе равных. Состоящий из шести частей и эпилога роман, “построенный на искусной оркестровке напряжений, проходит через две кульминации, после которых наступает развязка.

Первая такая точка – преступление. Вторая – наказание. Причем Достоевский пишет больше о наказании, чем преступлении Раскольникова Но даже и не наказание, а “восстановление погибшего человека” более всего волнует Достоевского как художника и мыслителя, поэтому, сменяя друг друга, в романе звучат мотивы осуждения и защиты Раскольникова, нарастая к эпилогу, где намечен путь к возрождению героя и его постепенному обновлению, за которое необходимо “заплатить… великим, будущим подвигом”.

Чтобы развенчать антигуманную теорию Раскольникова, Достоевский показывает нам целый ряд персонажей. Одни (такие, как Лужин и Свидригайлов) являются своеобразным воплощением жизни по теории Раскольникова. Другие, такие, как Соня и Порфирий Петрович, показаны в романе для того, чтобы разоблачить эту теорию. Все они являются своеобразными “двойниками” главного героя. Достоевский раскрывает перед нами их характеры.

Раскольников видит отражение своей теории в Лужине и Свидригайлове. Это сильные мира сего. Лужин – это человек деловой, расчетливый, желчный, тщеславный. Для него на первом месте стоят деньги. По отношению к Дунечке и матери Раскольникова Лужин ведет себя необыкновенно нагло и развязно. Он “до последней черты куражился над этими двумя родными женщинами”.

“…Выходит, что от Лужина, если не до самого Раскольникова, то, во всяком случае, до его “Наполеона”, до мыслишки-то его – в сущности, рукой подать… В этом-то, конечно, и заключается основание ненависти между Лужиным и Раскольниковым.

Не то чтобы они очень, слишком бы мешали друг другу, а уж сходство-то чересчур “того”: т. е. так отвратительно похожи они и так обидно карикатурят один другого, что хоть плачь…” И. Ф. Анненский (Из статьи “Достоевский в художественной идеологии”)

Все три основные, параллельно развивающиеся завязки романа – драма Раскольникова, Сони и Дуни стремятся в сущности к одной цели – показать загадочное, роковое смешение в жизни добра и зла…

В чистой и святой девушке, в Дуне, открывается возможность зла и преступления, – она готова предать себя, как Соня. В развратном, погибшем человеке, в Свидригайлове, открывается возможность добра и подвига. Здесь тот же основной мотив

романа, вечная загадка жизни, смешение добра и зла.

Свидригайлов альтернативный представитель “сильных мира сего”, отличается от Лужина. Мощные страсти живут в его душе.

В нем есть и сладострастный: зверь, и жаждущий любви человек. Свидригайлов надеется, что любовь Авдотьи Романовны могла бы возродить его душу. Да ведь и факт совершения Свидригайловым преступлений нигде автором не подтверждается: в основном это сплетни подлеца Лужина. Свидригайлов активно добр; он помогает Сонечке и сиротам Мармеладовым.

При первой же встрече с Родионом Свидригайлов замечает, “что между ними есть какая-то общая точка”. В последнем разговоре героев, наконец, выявляется вся бездна, разделяющая этих людей. Свидригайяов, ранее считавший, что Раскольников преступник и циник по своим убеждениям, вдруг понимает, что это не так. Он замечает у Родиона

“шиллеровские” . представления о добре и зле, которые остаются значимыми для Раскольникова и после совершения убийства. Родион Раскольников с болезненным чувством выслушивает тирады о “моральных” принципах Аркадия Ивановича.

Совесть Свидригайлова лишь иногда, во снах, напоминает о себе. Но этого мало для духовного возрождения. Свидригайлов уже отчаялся и не может отделаться от чувства бесконечной тоски и скуки, еще больше опустошающего душу, Аркадий Иванович

не видит выхода и своим глубоким умом понимает, что уже не найдет его. И потому твердо принимает решение покончить с собой. Здесь наблюдается один из основных мотивов романа, вечная загадка жизни, смешение добра и зла.

Сонечка… она могла спасти, простить, пожертвовать собою для любого, кто нуждался в сострадании. Ее душа, чистая, верная душа, готова была взлететь и всю отдать себя миру: помочь каждому в бедствии, заступиться, помиловать, простить, помочь. Она пошла бы на все ради спасения жизни других, не думая ни минуты о собственной выгоде и благополучии. Разве думала она о себе, когда пожертвовала собой для своего семейства: отца, Катерины Ивановны, ее детей. Разве заботилась Сонечка о мнении людей, толках и сплетнях, которые вызвал ее поступок. За все свое милосердие, за свою огромную жертву

она получила лишь позор, всеобщее презрение и… огромную любовь Катерины Ивановны. И эта любовь поддерживала и спасала Соню, мысль о “тех”, “что будет с теми” не давала ей покоя и удерживала от еще большего греха, чем тот, который она уже приняла на душу.

Она верит, верит всею душой, что каждый человек прекрасен (“Это человек-то вошь?” – восклицает она), глубоко убеждена, что наставить на путь истинный можно совсем испорченного человека и сделать это можно милосердием. Образ Сони в романе

олицетворяет свет и воскресенье, к которому стремился Родион Раскольников. Вся жизнь Сони показывает поверхностность и неверность теории Раскольникова.

За Соней идет ее отец по плоти и дитя по духу – старый Мармеладов. И он сложнее Сони в мысли, ибо, приемля жертву, он же приемлет и страдание. Он – тоже кроткий, но не кротостью осеняющей, а кротостью падения и греха. Он – один из тех людей, ради которых именно и дал себя распять Христос; это не мученик и не жертва, это, может быть, даже изверг, только не себялюбец, – главное же, он не ропщет, напротив, он рад поношению. “Вечный спор Ангела и Демона происходит в нашей собственной совести, и ужаснее всего, что мы: иногда не знаем, кого из них больше любим, кому ; больше желаем

победы…” (Д. С. Мережковский).

Центральная идея, которой служил Достоевский во всей своей деятельности, которой немалое место отведено в Преступлении и наказании” – христианская идея свободного всечеловеческого единения, всемирного братства во имя Христово….

Персонаж, который подводит Раскольникова к этой идее – Порфирий Петрович. Он начал разговор о воскресении Лазаря, тем самым побудил героя прочесть Евангелие, увидеть путь к спасению своей души. “… что значит у иных верующих “пострадать”? Страдание значит принять…” – сообщает Порфирий Петрович Раскольникову, и тут же: ” …взять вас сегодня под арест не выгодно. Это будет значить, что я вас на покой посажу. ” Симпатичен следователю главный герой, понимает, что спасение возможно только через покаяние. А первый шаг к покаянию – явка с повинной. Именно на этой явке настаивает

Порфирий Петрович.

На вопрос кто они, сильные мира сего можно ответить словами Порфирия Петровича: ” Не во времени дело, в вас самом.

Станьте солнцем, и вас увидят. Солнцу прежде всего надо быть солнцем”.

В русской литературе тема путешествия, тема дороги встречается очень часто. Можно назвать такие произведения, как “Мертвые души” Гоголя или “Герой нашего времени” Лермонтова. Этот мотив часто использовался как сюжетообразующий. Однако иногда он сам по себе является одной из центральных тем, целью которой является описание жизни России в определенный период времени. Ярким примером этого является поэма “Мертвые души” Николая Васильевича Гоголя. В этом произведении для Гоголя одной из главных задач было как можно более полное изображение жизни России. Учитывая, какой громадный пласт общества показан Гоголем в первом томе, притом что, по его замыслу, томов должно было быть три, Гоголь действительно был близок к тому, чтобы выполнить свое намерение и показать всю жизнь России в полном объеме. Главное внимание автор сконцентрировал на изображении дворянской жизни. Причем в соответствии с замыслом автора в первом томе должны были быть показаны все самые худшие стороны дворянской жизни, изображена жизнь губернского города NN и такие колоритные фигуры помещиков, как Манилов, Коробочка, Ноздрев, Собакевич и Плюшкин. Вообще в “Мертвых душах” Гоголь использует сюжетную схему “плутовского романа”, возникшего в Западной Европе в эпоху Возрождения. Сюжетная схема эта образовывается при помощи путешествия главного героя – плута, во время которого раскрываются грешки обывателей. Использовав эту схему, Гоголь наполнил ее новым смыслом.

Поэма начинается с описания губернского города. Надо отметить, что в задачу Гоголя входило изображение всей губернской России на примере отдельно взятого города. Поэтому автор постоянно упоминает о типичности этого города и его жизни. Рассказ о городе начинается с описания гостиницы, в которую въехал Чичиков. Номер, где он поселился, был “известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах, где за два рубля в сутки проезжающие получают покойную комнату с тараканами, выглядывающими, как чернослив, из всех углов, и дверью в соседнее помещение, всегда заставленную комодом, где устраивается сосед, молчаливый и спокойный человек, но чрезвычайно любопытный, интересующийся знать о всех подробностях проезжающего”. Далее следует описание самого города, который “никак не уступал другим губернским городам: сильно била в глаза желтая краска на каменных домах и скромно темнела серая на деревянных. Дома были в один, два и полтора этажа, с вечным мезонином, очень красивым, по мнению губернских архитекторов”. Затем Гоголь, с присущим ему юмором, описывает множество других деталей, присущих губернскому городу. Вслед за этим Гоголь описывает сильных города, которые образуют иерархическую лестницу, в начале которой стоит губернатор, который был “подобно Чичикову ни толст, ни тонок собой”. Такая параллель с Чичиковым выглядит не очень лестно для главы города. Затем Гоголь перечисляет всех отцов города: вице-губернатор, прокурор, председатель палаты, полицмейстер и т. д. Их было так много, что было “несколько трудно упомнить всех сильных мира сего”.

Наиболее полно городское общество показано на балу у губернатора. Здесь представлены все слои дворянского общества. Однако основные два, по мнению Гоголя, – “тонкие” и “толстые или такие же, как Чичиков, то есть не так чтобы слишком толстые, однако ж и не тонкие”. Причем “толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие”. И то, что объемы тела показаны автором как основной критерий благополучия, делает образ дворянства приземленным. Особенно это впечатление усиливается после описания Гоголем разговоров “толстых” о лошадином заводе, о хороших собаках, “касательно следствия, произведенного казенной палатой”, “о бильярдной игре”. Однако были и разговоры о добродетели, что говорит скорее о лицемерии общества, учитывая особенно то, что лучше всего о добродетели говорит Чичиков, “даже со слезами на глазах”. А то, что общество “толстых” имеет за собой грешки, выясняется позже, когда по городу прошел слух, будто Чичиков приехал в город с проверкой. Это вызвало большой переполох, а прокурор даже умер от волнения, хотя он – лицо, отвечающее за поддержание закона в городе. Но, конечно, главное место в первом томе поэмы “Мертвые души” занимает описание помещичьего быта. Тут надо заметить, что описание жизни помещиков тесно связано с главной темой произведения – изображение оскудения человеческой души. И пять помещиков, показанных Гоголем, являются яркими примерами такого оскудения. Причем они представлены в порядке убывания у них живых, человеческих качеств.

Первым из помещиков, изображенных Гоголем, был Манилов. Начинается рассказ о нем с описания его усадьбы. “Дом господский стоял одиночкой на юру, то есть на возвышении, открытом всем ветрам, каким только вздумается подуть…” Далее идет описание деревни: “У подошвы этого возвышения, и частию по самому скату, темнели вдоль и поперек серенькие бревенчатые избы…” Во всем облике усадьбы и деревни видна какая-то непродуманность, беспорядочность, как, собственно, и во внутренних помещениях господского дома. Жизнь в Маниловке как бы остановилась, об этом свидетельствует и книга в кабинете хозяина, “заложенная закладкой на четырнадцатой странице, которую он читал уже два года”. Сам хозяин вполне соответствует обстановке в усадьбе. Особенно Гоголь подчеркивает, что от Манилова “не дождешься никакого живого или хоть даже заносчивого слова…” Его душа как бы спит, однако он находится на начальном этапе оскудения души, он не превратился еще в подлеца.

Затем показана Коробочка, “одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов”. Весь “духовный мир” Коробочки сосредоточен на хозяйстве. Она живет в нем как в переносном, так и в буквальном смысле, так как огород ее начинается сразу у помещичьего дома. Она настолько сосредоточена на хозяйстве, что переключиться на что-либо другое ей очень трудно. Гоголь даже называет ее “дубинноголовой”. Следующий, с кем встречается Чичиков, был Ноздрев. Ему Гоголь дает недвусмысленную характеристику, причисляя его к людям, “имеющим страстинку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины”. Интересна его реакция на предложение Чичикова. Он, нисколько не смутившийся необычностью предложения Чичикова, попытался получить при этом выгоду.

Четвертым помещиком был Собакевич, которого Гоголь сравнивает с медведем. Это сравнение происходит как из-за внешнего сходства, так и из-за символического смысла, который вкладывает в это название Гоголь. Такое сравнение соответствует гоголевской характеристике Собакевича – “кулак”. И все в его усадьбе соответствует ему: и крестьянские избы, построенные на века, и хозяйские постройки, срубленные из вековых деревьев. И в самом деле, “каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: “И я тоже Собакевич!” или “И я тоже очень похож на Собакевича!” К предложению Чичикова он отнесся по-деловому, начав торговаться, чем удивил даже Чичикова.

Собакевич представляет собой пример практически полного душевного обнищания. “Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такой толстой скорлупой, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности”.

Рассказывая о Манилове, Коробочке, Ноздреве и Собакевиче, Гоголь описывает типичные образы, что не раз подчеркивает. Образ же Плюшкина – образ не типичный, однако он нужен был Гоголю, чтобы показать, до какой степени может дойти оскудение души, ему надо было показать итог этого процесса. Плюшкин – это живой труп, без духовного мира, души. Лишь однажды “на этом деревянном лице вдруг скользнул какой-то теплый луч, выразилось не чувство, а какое-то бледное отражение чувства, явление, подобное неожиданному появлению на поверхности вод утопающего”, однако “появление было последнее”. И “лицо Плюшкина вслед за мгновенно скользнувшим на нем чувством стало еще бесчувственней и пошлей”.

Народ в первом томе “Мертвых душ” представлен в основном только Селифаном и Петрушкой и несколькими эпизодическими героями, которые также, подобно дворянам, не соответствуют идеалу Гоголя. Хотя в целом образ народа показан в авторских отступлениях как нечто светлее и мудрое.

А. И. СОЛЖЕНИЦЫН

МАТРЕНИН ДВОР

Судьба рассказчика схожа с судьбой самого Александра Исаевича Солженицына – он тоже фронтовик. И тоже возвращение его с фронта задержалось “годиков на десять”. То есть пришлось отсидеть ни за что – как полстраны, если не больше, сидело тогда в лагерях.

Герой мечтает работать учителем в сельской глубинке – подальше от цивилизации. Он отбыл ссылку “в пыльной горячей пустыне” – и теперь его неудержимо тянет в среднюю полосу любимой России.

В 1956 году Игнатьич был реабилитирован и летом сошел с поезда на сто восемьдесят четвертом километре от Москвы.

Хотелось ему сначала жить в деревне Высокое поле, да только там с хлебом были перебои. Неплохо с питанием в другом поселке – но герою претит его ужасное советское название “Торфопродукт”. Впрочем, не одни же торфяники кругом… Учитель поселяется в селе Тальново, где преподает математику в школе. На квартиру (вернее, в избу) его берет к себе Матрена Васильевна Григорьева. Живут они в одной комнате, но старуха (ей шестьдесят лет) так тиха и услужлива, что никаких конфликтов не возникает, разве что герой по лагерной привычке разволновался, что женщина как-то по ошибке надела его телогрейку. Да еще репродуктор очень раздражает Игнатьича – он вообще не выносит шума, а особенно бодренького радио.

Изба у Матрены старая. Лучшую ее часть – у окна – занимают табуретки и лавки с ее любимыми фикусами и другими растениями. Это показывает доброту Матрены, ее любовь ко всему живому. Она человек совершенно бескорыстный – никогда “за обзаводом не гналась”, добра себе не копила, чужим людям помогала. Из всего добра у Матрены – только хроменькая кошечка, подобранная из жалости, и грязно-белая коза с кривыми рогами. Ну, еще мыши и тараканы…

Постепенно Матрена рассказывает жильцу о своей жизни. Замуж она вышла рано, потому как мать умерла и надо было как-то устраивать свою жизнь. Нравился ей один молодой человек – Фаддей. Да ушел он на фронт (это еще до революции было, в Первую мировую) и пропал без вести. Три года ждала его – “ни весточки, ни косточки”. Получила предложение от младшего брата Фаддея – Ефима. Согласилась, обвенчались. А через небольшое время вернулся Фаддей из венгерского плена. Сильно любил он Матрену – чуть от ревности не порубил топором брата и бывшую невесту. Но ничего, утряслось.

Фаддей со временем тоже женился, жену себе взял тоже Матрену, не иначе – в память о первой любви. “Вторая Матрена” родила Фаддею шестерых деток, все живы. А вот Матрена, хоть и рожала детей, да они у нее “не стояли” – не доживали до трех месяцев. В деревне решили, что она “порченая”. Тогда Матрена взяла на воспитание дочку Фаддея Киру и воспитывала ее долго – пока та не вышла замуж и не переехала в соседнее село к мужу.

То, что у Матрены нет добра, не говорит о ее лености – встает каждый день в четыре-пять утра, дел полно. Она всегда готова помочь соседке копать картошку или побежать по зову жены председателя помочь в колхозных делах. Денег она ни с кого не берет – отчего и считают ее глупой.

Пенсии Матрена не получала, хотя по возрасту и по болезни могла бы получать. Полжизни своей проработала в колхозе за “палочки” трудодней. И все “в мужицкую работу” мешалась: даже, как некрасовская героиня, остановила коня на скаку, а тот чуть не сшиб ее в прорубь!

Бескорыстие Матрены столь велико, а любовь к ближним так сильна, что она решает еще при жизни отдать половину своей избы и имущества приемной дочери Кире. Фаддей поддерживает это ее решение: и загружает части дома и скарба на сани. Вместе с сыновьями перетаскивает он добро своей бывшей любимой через железнодорожные пути. Матрена помогала им и погибла, замешкавшись у саней.

Односельчане не могут оценить благородства Матрены. Над гробом стоит плач – но, скорее, по обязанности и из приличия. Вскоре начинается дележ имущества, в котором принимают участие и жадные сестры покойной, и ее лучшая подруга Маша. А Фаддей, в общем-то невольный виновник смерти своей бывшей любимой, даже на поминки не явился.

И только учитель, Матренин постоялец, отчетливо понимает, что Матрена и есть тот праведник, без которого “не стоит село”.

“Не стоит село без праведника” – так первоначально должен был называться рассказ “Матренин двор”.

Кажется, Пушкина знаешь наизусть с детских лет. И все же каждый раз, раскрывая как бы наудачу привычную, издавна любимую книгу, находишь в ней что-то новое, прежде не изведанное, сверкнувшее как бы впервые. Слышишь живой голос, видишь то безудержно веселые, то задумчивые глаза писателя и невольно втягиваешься в беседу с ним.

Пушкин – добрый спутник нашей жизни.

Мне нравятся стихи, поэмы Пушкина. Но в большей степени он привлекает меня как прозаик. Я зачитывал до дыр “Повести Белкина”, восхищался “Дубровским”. “Капитанская дочка” потрясла мое воображение и осталась любимым произведением.

Сейчас, если я слышу о чести, благородстве и верной любви, в моей памяти возникают образы Гринева и Маши Мироновой из “Капитанской дочки”. Это произведение, несмотря на небольшой объем, полно глубокого смысла.

В “Капитанской дочке” одновременно развиваются несколько сюжетных линий. Одна из них – это история любви Маши и Гринева, другая – события, происходившие в то время в Оренбургской губернии. Пушкин считал, что в повести должна быть “историческая эпоха, развитая в вымышленном повествовании”.

Завязка произведения состоит в том, что молодой офицер Петр Гринев был направлен служить в Белогорскую крепость. По пути он совершает необдуманные поступки, проигрывает 100 рублей Зурину, ссорится со своим дядькой Савельичем, хотя тот и прав, не давая барину денег.

Гринев с дядькой, следуя в крепость, заблудились во время бурана, но случайно встретили мужика, выведшего их к постоялому двору. Юноша, поблагодарив вожатого за помощь, отдал ему свой заячий тулуп. Казалось бы, рядовое событие, но какую огромную пользу оно принесло впоследствии!

Гринев, приехав в Белогорскую крепость, познакомился с дочерью своего начальника Миронова. Маша понравилась молодому человеку. Из-за девушки он поссорился с Швабриным, который, как позднее выяснилось, сватался к ней, но получил отказ. Не желая, чтобы кто-то безнаказанно порочил доброе имя Маши, Гринев вызвал обидчика на дуэль. Он поступил как настоящий мужчина.

Этот поединок едва ли не закончился гибелью Гринева из-за подлости Швабрина. Выздоровев, Гринев узнал, что Швабрин написал на него донос. Это возбудило в юноше ненависть к своему врагу. Праведный гнев Гринева близок и понятен мне.

В это же время в губернии началось восстание. Повстанцы под началом Пугачева легко взяли крепость. Комендант, его жена и офицеры были убиты. Швабрин, запятнав честь офицера, изменив присяге, стал прислужником бунтовщиков. Гринев никогда бы не стал предателем. Он предпочел бы умереть, но верный Савельич спас своего господина. Пугачев оказался тем самым мужиком, которому Гринев когда-то подарил заячий тулупчик. Добро окупилось сторицей!

Гринев, потрясенный тем, что тулуп, подаренный бродяге, избавил его от петли, а бродяга теперь осаждает крепости и потрясает государство, тем не менее отказывается присягнуть на верность Пугачеву: “Я присягал государыне императрице, тебе присягать не могу”,

Этот поступок Гринева привел меня в восхищение: находясь полностью в руках Пугачева, он не пытается скрыть от него своих убеждений. Самозванец, пораженный такой честностью, отпустил юношу.

И еще раз доведется Гриневу воспользоваться благосклонностью Пугачева: крестьянский вождь, восхищенный смелостью Гринева, спасает Машу Миронову от ненавистного ей Швабрина. Эти поступки Пугачева свидетельствуют о незаурядности его натуры. Он умел не только карать, но и миловать. Это его гуманное поведение вызывает у меня искреннее уважение.

Петр Андреевич Гринев выступает в повести образцом порядочности. Вспомним, что он отказался служить Пугачеву, не побоялся рисковать жизнью ради спасения Маши. А каким благородством проникнуто его поведение на суде, когда, рискуя быть осужденным на пожизненную каторгу, Петр Андреевич старается не запятнать честь Маши!

“Береги честь смолоду” – таков эпиграф к “Капитанской дочке”. Пушкин выбрал точную пословицу: поведение героя полностью соответствовало ей. Как тут не вспомнить нынешнее состояние русской армии, когда некоторые офицеры распродают военное имущество, даже оружие! Побольше было бы у нас таких офицеров, как Гринев, беззаветно преданных России, все поступки которых направлялись на ее пользу!

Я снова и снова возвращаюсь мысленно к Гриневу, размышляю о его поступках. Чувствуется, что он глубоко симпатичен и самому автору. В чертах Петра Андреевича мы угадываем мысли и чувства самого писателя. Герои его произведений еще долго будут владеть моим сердцем.

Почти все рассказы К. Паустовского посвящены родине – ее всероссийским полям, ее лесам, рекам и озерам. Он был внимательнейшим и благодарным слушателем неиссякаемой музыки природы. Потому-то все рассказы его так разнообразны, несмотря на то что в них чаще всего нет сюжета. Точнее сказать, сюжетом для К. Паустовского могло послужить все – любая мелочь, любое проявление животной или растительной жизни. В одном из рассказов он пишет, например, о том, как незаметно, слегка качнувшись, отделился от ветки осенний кленовый лист, как он, начав свой путь к земле, “вздрогнул, на одно мгновение остановился в воз духе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. Впервые я услыхал шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шепот…” (“Желтый свет”). Полет кленового листа составляет главное содержание рассказа. Нельзя не очароваться таким “сюжетом”, не восхититься этим почти детски свежим восприятием мира, соединенным с мудростью властительного слова.

Заслуга К. Паустовского состояла в том, что он совершил своеобразное “географическое”, психологическое, но главным образом поэтическое открытие буквально “под носом” у Москвы и Рязани. Нужно было обладать могучим воображением и натурой страстного путешественника, чтобы как бы заново открыть целый край и подарить его миллионам читателей как драгоценную жемчужину природы.

При этом писатель неоднократно подчеркивает, что природа эта внешне кажется совершенно простой, неброской, даже будничной: “В Мещерском крае нет никаких особенных красот и богатств, кроме лесов, лугов и прозрачного воздуха”. Но так кажется, говорит он, только в первые дни, а потом с каждым часом Мещера делается все богаче, разнообразнее и милее сердцу. “И наконец, наступает время, когда о ней можно рассказывать удивительные истории”.

“Мещерская сторона” К. Паустовского от начала до конца составлена из таких удивительных историй – о сосновых борах, чистых и просветленных, где можно за несколько десятков метров увидеть пролетающую птицу, о поемных и лесных озерах, о болотах, покрытых ольхой и осиной, о цветах и травах, о привычках птиц, о дождях и радугах. Он, наконец, пишет о великом разнообразии красок… русского ненастья.

И еще одна особенность этого произведения: в нем, как почти всегда у К. Паустовского, нет занимательного сюжета или хитро завязанной фабулы. Однако повесть читается с неослабевающим интересом. Почти в каждой из маленьких главок самые разные люди – пастухи, сторожа, паромщики. Их портреты нарисованы очень зоркой кистью. В каждом из жителей, населяющих край, К. Паустовский находит какую-нибудь драгоценную человеческую черту.

Вообще-то едва ли не все сюжеты у К. Паустовского поэтичны в самом прямом смысле слова. Как это бывает с хорошими стихами; некоторые из них не только трудно, но просто невозможно пересказать – уж лучше прочитать самый текст, как обычно и поступают со стихами, когда боятся огрубить их прелесть прозаической речью.

Своими поэтическими произведениями К. Паустовский внушает великое уважение к природе, к целесообразности ее законов, к ее возвышающей душу красоте. Его проза, музыкальная, легкая, грациозная, несет в себе огромный запас знаний о мире, о его могучем животворном начале, но и о его хрупкости.

Надо беречь наш мир, эту прекрасную, милую и такую легкоранимую землю. Во имя этой любви и заботы жил и творил замечательный русский художник, певец родной природы Константин Паустовский.

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик –

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык…

Ф. Тютчев

План

1. Проникновенный лирик.

2. Жизненная сила в изображении природы.

3. Новаторство в стихотворении Фета “Шепот, робкое дыханье…”.

4. Бессмертная стихия жизни.

Афасаний Фет – проникновенный лирик, принесший в литературу свежесть и новизну в изображении чувств. Его манера писать необычна по сравнению с принятой тогда нормой в поэзии. Неточные слова и выражения в стихах Фета создают не только неожиданные, но и яркие, волнующие образы. Создается впечатление, что поэт вроде бы специально и не задумывается над словами, а они сами к нему приходят. Он как бы импровизирует:

Летний вечер тих и ясен;

Посмотри, как дремлют ивы;

Запад неба бледно-красен,

И реки блестят извивы.

От вершин скользя к вершинам,

Ветр ползет лесною высью.

Слышишь ржанье по долинам?

То табун несется рысью.

Изображение природы наполнено такой жизненной силой, такой жизнерадостностью, что хочется воскликнуть вслед за другим, современным нам поэтом: “И жизнь хороша, и жить хорошо!”.

Еще одна отличительная особенность лирики Фета – она вызывает самые разнообразные ассоциации. Этим Фет близок к Пастернаку, который в одном из стихотворений писал:

И чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд…

Подлинно новаторское произведение Фета “Шепот, робкое дыханье…”. Это стихотворение необычно и нетрадиционно, это один из лучших образцов его лирики. Все стихотворение – это одно назывное предложение, глаголов нет, есть только предметы и явления, которые нанизываются одни за другими:

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица.

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря.

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!

В стихотворении слиты воедино природа и любовь, что тоже характерно для лирики Фета. Любовь разлита во всей природе, природа дышит, как живое существо. Пробуждение природы в творчестве поэта связано с пробуждением жизненных сил человека. Природа в поэзии Фета помогает понять и ощутить бессмертную стихию жизни, которая олицетворена в образе вечно юной весны.

“Бессмертной весне” поэт будет приносить поэтические дары на протяжении всего своего творчества. Каждую весну его будет волновать чувство весеннего возрождения. Торжество весны приносит веру, что “как мир, бесконечна любовь”.