Category: Сочинения по литературе

Критика и разоблачение “страшного мира”, фальши к убожества его морали, власти чистогана, проникшей во все поры буржуазного общества, мещанского самодовольства и хамской “сытости” – самая сильная в идейном отношения сторона поэзии Блока. Самая сильная, но не единственная. Блок жил не одной критикой и разоблачением, так же как и не ограничивался тем лишь, что повествовал о тоске и муке затертого лживой жизнью, выбитого из колеи, измучившегося человека. Беспокойная совесть, гуманизм, стихийное демократическое чувство – все это вдохнуло в поэта желание средствами своего искусства бороться за человека, за его будущее:

Пусть день далек – у нас все те ж

Заветы юношам и девам.

Презренье созревает гневом:

А зрелость гнева – есть мятеж…

Блок вдохновенно мечтал о рождении “нового человека” с мужественным, волевым, героическим характером, “человека-артиста”, способного “ладно жить и действовать”. И вот что особенно важно: Блок понимал, что такой человек может родиться лишь в процессе революционного переустройства общества. Только революция, призванная испепелить старый мир и изменить весь облик жизни, способна переродить вялого и отчаявшегося человека в героя и творца. Это была одна из заветных мыслей Блока.

Тема “нового человека” не получила в творчестве Блока достаточного развития, но без учета ее представление о поэте будет неполным. Программное значение в этом смысле имеет небольшая поэма “Соловьиный сад” – одно из самых глубоких и художественно совершенных созданий Блока. В основе поэмы лежит мысль о том, что единственное настоящее призвание человека – труд и борьба и что человек никогда, ни при каких условиях не должен изменять жизнь, сколь бы тяжела и сурова она ни была, ради своего уединенного, личного, маленького, отдельного счастья. Если человек обладает сильной волей и верен своему долгу, никакие сладостные “соловьиные песни” не могут заглушить для него грозный, но призывный рокот волн житейского моря. И напротив: жизнь жестоко мстит за измену ей – мстит отчаянием, душевной опустошенностью, непоправимой утратой своего места в мире. Вот главная идея поэмы.

Не только “Соловьиный сад”, но и многие другие стихи зрелого Блока говорят о призрачности красивой, но бесплодной мечты, уводящей человека от суровой действительности. Ключом к пониманию таких стихов могут служить следующие слова поэта: “…я ведь никогда не любил “мечты”, а в лучшие свои времена, когда мне удается более или менее сказать свое, настоящее, – я даже ненавижу “мечту”, предпочитаю ей самую серую действительность”. Это говорит поэт-романтик.

И это вовсе не означает, что Блок сдает свои романтические позиции. Бесплодной мечте (недаром Блок поставил это слово в кавычки) он противопоставляет другую – “свободную мечту”, которая не уводит ни в “соловьиные сады”, ни в “елисейские поля”, а, напротив, влечет в самую гущу жизни и заставляет чутко прислушиваться к биению ее сердца:

Да, так велит мне вдохновенье:

Моя свободная мечта

Все льнет туда, где униженье,

Где грязь, и мрак, и нищета…

Вдохновение приказывало Блоку и другое: “Сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен…” Эта мысль лежала в основе отношения поэта-романтика к миру. Случайные черты, искажающие облик жизни, не смогли закрыть перед взором Блока ее извечной прелести и радости. Поэтому он признавался, что “страстно любит” все, что просвечивает сквозь “случайные черты”, любит “весь трепет этой жизни бедной”:

И я люблю сей мир ужасный:

За ним сквозит мне мир иной,

Обетованный и прекрасный

И человечески-простой…

Чувство обязательства живых перед павшими, невозможности забвения всего происшедшего – основные мотивы военной лирики А. Твардовского. “Я жив, я пришел с войны живой и здоровый. Но сколько я недосчитываюсь… сколько людей успели меня прочитать и, может быть, полюбить, а их нет в живых. Это была часть меня”, – писал поэт.

“Я убит подо Ржевом” – стихотворение, написанное от первого лица. Эта форма показалась Твардовскому наиболее соответствующей идее стихотворения – единства живых и павших. Погибший солдат видит себя лишь “частицей народного целого”, и его волнует, как и всех, чьи “очи померкли”, все, что свершилось потом, после него. Робкая надежда на то, что “исполнится слово клятвы святой”, вырастает в прочную веру: наконец-то попрана “крепость вражьей земли”, настал долгожданный День Победы.

Он был от плеча до плеча награжден,

Но есть ли такая награда,

Что выслужил, выходил, выстрадал он? –

Пожалуй, что нет. И не надо!

Простой факт, переданный поэту старым знакомым о боях на улицах Полтавы, послужил Твардовскому материалом для создания маленькой новеллы “Рассказ танкиста”. Поэт не просто пересказал услышанное от майора Архипова, но и ощутил себя участником описываемого события и взял на себя часть вины лирического героя за то, что забыл спросить имя мальчика.

Стихотворение “Я знаю, никакой моей вины…” – лаконичное и пронзительное. Оно построено как лирический монолог, где настроение колеблется между двумя чувствами: с одной стороны, автор убеждает себя в своей полной невиновности перед павшими на полях Великой Отечественной войны, с другой же – в последней строке пробивается то покаянное ощущение своей вины, которое свойственно всем совестливым людям. Троекратный повтор частицы “все же”, выражающий сомнение, выводит на поверхность далеко скрытое чувство не утихающей со временем боли. “Я” – живой и “другие” – мертвые – вот основной конфликт стихотворения, так и не разрешенный в финале. Многоточие означает еще и то, что внутренний монолог не прекращен, что еще не раз лирический герой будет сам с собой вести этот мучительный разговор. Стихотворение отличает лексическая простота, отсутствие каких-либо изобразительных эффектов.

Поэма “Василий Теркин” в жанровом отношении – свободное повествование-хроника (“Книга про бойца, без начала, без конца…”), которое охватывает всю историю войны – от трагического отступления до Победы. Главы поэмы связаны с различными событиями войны: “На привале”, “Перед боем”, “Переправа”, “Гармонь”, “В наступлении”, “На Днепре”.

В основе поэмы – образ главного героя – рядового Василия Теркина. Реального прототипа у него нет. Это собирательный образ, соединяющий в себе типичные черты духовного облика и характера обыкновенного русского солдата.

Теркин – кто же он такой?

Скажем откровенно:

Просто парень сам собой

Он обыкновенный.

Впрочем, парень хоть куда,

Парень в этом роде

В каждой роте есть всегда,

Да и в каждом взводе.

Образ Теркина имеет фольклорные корни, это “богатырь, сажень в плечах”, “весельчак”, “человек бывалый”. За иллюзией простоватости, балагурства, озорства скрываются нравственная чуткость и чувство сыновнего долга перед Родиной, способность без фразы и позы совершить подвиг в любой момент.

Подвиг солдата на войне показан Твардовским как каждодневный и тяжкий ратный труд и бой, и переход на новые позиции, и ночлег в окопе или прямо на земле, “заслонясь от смерти черной только собственной спиной…”. А герой, совершающий этот подвиг, – обыкновенный, простой солдат:

Человек простой закваски,

Что в бою не чужд опаски…

То серьезный, то потешный,

…Он идет – святой и грешный…

В образе Теркина Твардовский изображает лучшие черты русского характера – смелость, упорство, находчивость, оптимизм и огромную преданность своей родной земле.

Мать-земля родная наша,

В дни беды и в дни побед

Нет тебя светлей и краше,

И желанней сердцу нет…

Именно в защите Родины, жизни на земле заключается справедливость народной Отечественной войны: “Бой идет святой и правый, смертный бой не ради славы – ради жизни на земле”.

Сатирические произведения В. Маяковский создавал на всех этапах своего творчества. Известно, что в ранние годы он сотрудничал в журналах “Сатирикон” и “Новый сатирикон”, а в своей автобиографии “Я сам” под датой “1928”, то есть за два года до смерти, написал: “Пишу поэму “Плохо” в противовес поэме 1927 года “Хорошо”. Правда, “Плохо” поэт так и не написал, но сатире отдавал дань и в стихах, и в пьесах. Ее темы, образы, направленность, исходный пафос менялись.

Рассмотрим их подробнее. В ранней поэзии В. Маяковского сатира продиктована прежде всего пафосом антибуржуазности, причем пафосом, носящем романтический характер. В поэзии В. Маяковского возникает традиционный для романтической поэзии конфликт творческой личности, авторского “я” – бунт, одиночество (недаром часто стихи раннего В. Маяковского сравнивают с лермонтовскими), желание дразнить, раздражать богатых и сытых.

Для футуризма, направления, к которому принадлежал молодой автор, – это было типично. Чуждая обывательская среда изображалась сатирически. Поэт рисует ее как бездуховную, погруженную в мир низменных интересов, в мир вещей:

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

Где-то недокушанных, недоеденных щей;

Вот вы, женщина, – на вас белила густо,

Вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Уже в ранней сатирической поэзии В. Маяковский использует весь арсенал традиционных для поэзии, для сатирической литературы, которой столь богата русская культура, художественных средств. Так, он использует иронию в самих названиях целого ряда произведений, которые поэт обозначил как “гимны”: “Гимн судье”, “Гимн ученому”, “Гимн критику”, “Гимн обеду”. Как известно, гимн – это торжественная песнь. Гимны же Маяковского – это злая сатира. Его герои – унылые люди, которые сами не умеют радоваться жизни и завещают это другим, стремятся все регламентировать, сделать бесцветным и унылым. В качестве места действия своего гимна поэт называет Перу, но подлинный адрес вполне прозрачен. Особенно яркий сатирический пафос слышится в “Гимне обеду”. Герои стихотворения – те самые сытые, которые обретают значение символа буржуазности. В стихотворении используется прием, который в литературной науке носит название синекдоха: вместо целого называют часть. В “Гимне обеду” вместо человека действует желудок:

Желудок в панаме! Тебя лъ заразят

Величием смерти для новой эры?!

Желудку ничем болеть нельзя,

Кроме аппендицита и холеры!

Своеобразным поворотным моментом в сатирическом творчестве В. Маяковского стала сочиненная им в октябре 1917 года частушка:

Ешь ананасы, рябчиков окуй,

День твой последний приходит, буржуй.

Здесь еще и ранний романтический поэт, и В. Маяковский, поставивший свое творчество на службу новой власти. Эти отношения – поэт и новая власть – складывались далеко не просто, это отдельная тема, но одно несомненно – бунтарь и футурист В. Маяковский искренне поверил в революцию. В автобиографии он писал: “Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня (и для других москвичей-футуристов) не было. Моя революция”.

Сатирическая направленность поэзии В. Маяковского меняется. Во-первых, ее героями становятся враги революции. Эта тема на долгие годы стала важной для поэта, она дала обильную пищу его творчеству. В первые годы после революции это стихи, которые составляли “Окна РОСТА”, то есть Российского телеграфного агентства, выпускающего агитационные плакаты на злобу дня. В. Маяковский принимал участие в их создании и как поэт, и как художник – к многим стихотворениям прилагались рисунки, вернее, то и другое создавалось как единое целое в традиции народных картинок – лубков, также состоявших из картинок и подписей к ним. В “Окнах РОСТА” В. Маяковский использует такие сатирические приемы, как гротеск, гипербола, пародия – так, некоторые надписи создаются на мотивы известных песен, например, “Во Францию два гренадера…” или известной по шаляпинскому исполнению “Блохи”. Персонажи их – белые генералы, несознательные рабочие и крестьяне, буржуи – непременно в цилиндрах и с толстым животом.

К новой жизни Маяковский предъявляет максималистские требования, поэтому многие его стихи сатирически показывают ее пороки. Так, большую известность приобрели сатирические стихотворения В. Маяковского “О дряни”, “Прозаседавшиеся”. Последнее создает гротескную картину того, как новые чиновники бесконечно заседают, хотя на фоне того, что мы знаем о деятельности тогдашних властей в России, эта их слабость выглядит довольно безобидно. В том, что на очередном заседании сидят “людей половины”, не только реализация метафоры – люди разрываются пополам, чтобы все успеть, – но и сама цена таких заседаний.

В стихотворении “О дряни” к В. Маяковскому словно бы возвращается прежний антиобывательский пафос. Достаточно безобидные детали быта вроде канарейки или самовара приобретают звучание зловещих символов нового мещанства. В финале стихотворения возникает опять-таки гротескная картина – традиционный для литературы образ оживающего портрета, на этот раз портрета Маркса, который выступает с довольно странным призывом свернуть головы канарейкам. Понятен этот призыв только в контексте всего стихотворения, в котором канарейки приобрели столь обобщенное значение. Менее известны сатирические произведения В. Маяковского, в которых он выступает не с позиции воинствующей революционности, а с позиций здравого смысла. Одно из таких стихотворений – “Стихотворение о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе”.

Здесь революционное стремление к глобальной переделке мира приходит в прямое противоречие с обыденными интересами рядового человека. Бабе, которой “грязью обдало рыло” на непролазной Мясницкой улице, нет дела до глобальных всероссийских масштабов. Это стихотворение перекликается с полными здравого смысла речами профессора Преображенского из повести М. Булгакова “Собачье сердце”. Таким же здравым смыслом пронизаны сатирические стихи В. Маяковского о страсти новых властей к тому, чтобы всем и всему давать имена героев. Так, в стихотворении “Ужасающая фамильярность” появляются придуманные поэтом, но вполне достоверные “Гребенки Мейерхольд” или “Собака имени Полкан”.

В 1926 году В. Маяковский написал стихотворение “Строго воспрещается”:

Погода такая, что маю впору.

Май – ерунда. Настоящее лето.

Радуешься всему: носильщику, контролеру билетов.

Руку само подымает перо,

и сердце вскипает песенным даром.

В рай готов расписать перрон

Краснодара.

Тут бы запеть соловью-трелеру.

Настроение – китайская чайница!

И вдруг на стене: – Задавать вопросы контролеру

строго воспрещается! –

И сразу сердце за удила.

Соловьев камнями с ветки.

А хочется спросить:

– Ну, как дела?

Как здоровьице? Как детки? –

Прошел я, глаза к земле низя,

только подхихикнул, ища покровительства,

И хочется задать вопрос, а нельзя –

еще обидится правительство!

В стихотворении происходит столкновение естественного человеческого порыва, чувства, настроения с казенщиной, с канцелярской системой, в которой все регламентировано, строго подчинено правилам, осложняющим людям жизнь. Не случайно стихотворение начинается весенней картиной, которая должна рождать и рождает радостное настроение, самые обыденные явления, вроде перрона вокзала, вызывают поэтическое вдохновение, песенный дар. В. Маяковский находит удивительное сравнение: “Настроение – китайская чайница!”. Сразу же рождается ощущение чего-то радостного, праздничного. И все это перечеркивает строгий канцеляризм. Поэт с поразительной психологической точностью передает ощущение человека, который становится предметом строгого запрета – он делается приниженным, уже не смеется, а “подхихикивает, ища покровительства”. Стихотворение написано характерным для творчества В. Маяковского тоническим стихом, и, что типично для поэтического мастерства художника, в нем “рабо – тают” рифмы. Так, самое веселое слово – “чайница” – рифмуется с глаголом “воспрещается” из убогой казенной лексики. Использует здесь поэт и свойственный ему прием – неологизмы: трелеру, низя – деепричастие от несуществующего “низить”. Они активно работают на раскрытие художественного смысла. Лирический герой этого произведения не оратор, не борец, а прежде всего человек с его естественным настроением, неуместным там, где все подчинено строгому регламенту.

Сатирические стихи В. Маяковского современно звучат и сегодня.

КОНДРАТИЙ ФЕДОРОВИЧ РЫЛЕЕВ (1795-1826)

Родился в сельце Батове, под Петербургом. Сын мелкопоместного дворянина. Шести лет был отдан в кадетский корпус в Петербурге. В 1814 году выпущен из корпуса прапорщиком-артиллеристом, с русскими войсками побывал за границей. В 1818 году, из протеста против аракчеевского режима в армии, вышел в отставку, служил в Петербургской уголовной палате, затем – в Российско-Американской компании. В 1823 году вступил в тайное Северное общество и стал одним из его руководителей.

Возглавлял подготовку восстания 14 декабря 1825 года. После разгрома восстания арестован и в 1826 году вместе с четырьмя другими вождями декабристов казнен.

Впервые он выступил в печати в 1820 году со стихотворением “К временщику”, где изобличался любимец Александра I Аракчеев. В 1821- 1824 годах публикует цикл стихотворений под общим названием “Думы”, где отразились образы героев русской старины. Поэмы “Войнаровский”, “Наливайко”, “Хмельницкий” проникнуты высокими гражданскими идеалами.

План

I. Реальность сквозь призму отречения.

II. Отпечаток гнетущей эпохи на любовной лирике Лермонтова.

1. Тоска чувствительного сердца.

2. Страдание – привычное состояние души Лермонтова.

3. Идеальный мир поэта.

4. Верность мечте.

III. Глубина чувств – превыше всего.

М. Ю. Лермонтов – ярчайший представитель русской романтической литературы. В его творчестве отразилась реальность – но сквозь призму отречения, неприятия, как это характерно для представителей романтизма.

Тема любви является одной из самых главных в творчестве Лермонтова. Но как не похожа она на ту любовь, которую читатель привык видеть в стихотворениях Пушкина! Порожденное современной ему гнетущей эпохой чувство страдания, отчуждения, неприятия реального, обыденного наложило свой отпечаток и на любовную лирику поэта. В стихотворении “Сон” автор говорит о “ребенке”, сидящем у ног девы, прекрасной, “как последний сон// Души, на небо призванной”:

…рано начал он любить,

Во цвете лет, с привязчивой душой,

Зачем ты здесь, страдалец молодой?

В этих строках звучит вся тоска, все страдание чувствительного сердца поэта, освященного – и пораженного – возвышенной, неземной любовью. Куда проще было бы утешиться мимолетными увлечениями, как принято в окружающем его обществе! Но, обращаясь к любимой женщине во “фронтовом письме” – стихотворении “Валерик”, – Лермонтов говорит:

В наш век все чувства лишь на срок;

Но я вас помню – да и точно,

Я вас никак забыть не мог!

О, как же просто жить, не страдая, не мучаясь, не любя! Но поэт-романтик выбирает боль и терзания, возвышающие его над обыденностью, вместо обманчивых сиюминутных радостей:

И к мысли этой я привык,

Мой крест несу я без роптанья.

(“Валерик”)

Страдание – привычное состояние души Лермонтова, и не могло быть оно иным у тонко чувствующего, живущего в поисках идеала (и неминуемо разочаровывающегося) молодого поэта. И в устах его звучат слова, произнести которые пристало бы седовласому старцу, а не полному сил молодому мужчине:

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть;

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

(“Выхожу один я на дорогу…”)

Измученный своими чаяниями, обманутыми надеждами, разочарованиями, Лермонтов ищет успокоения в неземном сне, но не в холодном сне могилы, а таком:

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

Про любовь мне сладкий голос пел…

(“Выхожу один я на дорогу…”)

Не найдя того, что он искал на земле, в реальности, Лермонтов согласен искать идеал любви в мечтах, в запредельных, таинственных мирах, – но только не подменять свою прекрасную мечту дешевым ее подобием!

Таким образом, любовь Лермонтова – жгучая любовь-страдание, любовь-боль, любовь-мечта. Она парит где-то в недосягаемых высотах, не касаясь бренного мира, от которого отрекается романтик. Его можно не понимать, называть, как и современники, странным в его переживаниях, но нельзя не восхищаться глубиной его чувства, которое он ценил превыше всего. Ведь именно оно дало миру такого Лермонтова, которым зачитываются по сей день.

Но ежели для истинной любви

Страдание всегда необходимо,

То, видно, уж таков закон судьбы.

Научимся сносить его с терпеньем…

В. Шекспир

Л. Н. Толстой говорил, что сколько сердец, столько и родов любви. Это очень верно. Я прочитала много книг о любви, прежде всего русскую классику (особенно понравились мне повести и рассказы Тургенева), и поняла, что каждый писатель описывает это чувство особо. Разве похожи в своих проявлениях герои Достоевского, Толстого или Чехова?

По-своему, сильно и страстно, с восторгом и горечью, взаимно или безнадежно, любят и в книгах Куприна и Бунина. Многие произведения этих авторов о любви – настоящие шедевры, их невозможно забыть.

Вот прекрасная повесть Куприна “Гранатовый браслет”. Мелкий служащий, “маленький человечек” Г, С. Желтков вот уже много лет влюблен в светскую даму, княгиню Веру Николаевну. Любовь эта – источник и высшего наслаждения, и одновременно глубокого страдания, ведь она безответна и безнадежна. Его письма становятся предметом насмешек мужа Веры Николаевны, а подарок — гранатовый браслет – вызывает гнев мужа и брата. Самой княгине тоже “надоела вся эта история”.

Вмешательство ее родственников толкает несчастного влюбленного покончить с собой. “Остается только одно – смерть…” Но, даже уходя из жизни, он продолжает боготворить свою любовь: “Да святится имя Твое”. Когда Вера Николаевна после смерти этого человека узнала о нем больше, она поняла, “что мимо нее прошла большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет”, та “любовь, о которой мечтает каждая женщина”. Да, героя повести можно осуждать или нет, но трудно не удивляться силе его любви и преданности.

Произведение это не только о трагическом и неразделенном чувстве человека, который видел высший смысл своей жизни в том, чтобы желать ежеминутно счастья предмету своей любви, но и о любви вообще, как чувстве, которое переворачивает душу, делает человека чище, выше, лучше. Генерал Аносов, дедушка Веры Николаевны, уверен, что почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм. Большинство людей, по наблюдениям Аносова, женятся по самым разным причинам: то стыдно оставаться в девушках, когда все подруги повыходили замуж; хочется быть хозяйкой в доме или иметь детей; то мужчины устают от холостяцкой жизни, начинают считать, что семьей жить удобнее или выгоднее. И множество других причин. Что же, жизнь есть жизнь, и чувства у людей бывают самые разные. Однако то, что встречается все же любовь бескорыстная, самоотверженная, не ждущая награды, прибавляет сил и надежд.

В другой повести – “Олеся” – Куприн рисует, как растет взаимное чувство двух молодых людей. Они очень разные: Иван Тимофеевич – “барин”, городской интеллигент, и Олеся – “дочь природы”, которую селяне считают колдуньей. Все произведение – это гимн чистым отношениям между мужчиной и женщиной, перед нами почти поэма о целом месяце “наивной, очаровательной сказки любви”. И опять, как и в “Гранатовом браслете”, между влюбленными встали общественные барьеры, разница в положении и образовании. Как ни стремился “Ванечка” доказать, что этим можно пренебречь, ничего не получилось. В конце концов суеверные жители изгоняют Олесю и ее бабушку, оставляя Ивану Тимофеевичу только воспоминания и ниточку красных бус. И все же читатель вместе с грустью чувствует, что словно очистился душой, что и у него, как у Олеси от слов любимого, “отогрелось сердце”. Такова сила любви…

В “Гранатовом браслете” есть слова о том, что “любовь должна быть трагедией”. Не знаю, считал ли так Иван Алексеевич Бунин, однако эта мысль очень подходит к его творчеству. Почти все его произведения о любви кончаются разлукой, смертью, предательством, изменой. Больше всего мне запомнились его рассказы из книги “Темные аллеи”. В одноименном рассказе барин Николай Алексеевич встречает через тридцать лет Надежду, женщину, которую он бросил. А она не вышла замуж при ее красоте и все эти годы любила его, берегла свое чувство. И опять же, осудим мы Надежду или нет, но мы чувствуем, насколько душевно она выше Николая Алексеевича, который не сумел оценить истинной любви. Жизнь наказала его: его бросила жена, которую он любил, еще оскорбительнее, чем он Надежду; сын вырос – негодяй, наглец, без чести, без сердца, без совести. Так разрушенная любовь мстит за себя.

Этот рассказ перекликается с другим – “Степа”, где показано, как пользуется любовью совсем еще юной девушки молодой купец. Но больше всего мне нравится рассказ “Руся”. Это повествование о сильной и трогательной любви молодых людей, на пути которых встала мать девушки, страдавшая черной меланхолией.

У Бунина немало героев, которые соприкоснулись с высокой, прекрасной любовью и вынуждены разлучиться. Но воспоминания о ней согревают их постоянно. Таких мы встретим в рассказах “Солнечный удар”, “Чистый понедельник” и других.

Произведения Куприна и Бунина о любви – это действительно поэзия и “сказка любви”, даже если она трагична. Ведь воспевается одно из самых сильных и красивых человеческих чувств. Это как у Пушкина: “Печаль моя светла, печаль моя полна тобою…” Еще Александр Сергеевич писал: “Над вымыслом слезами обольюсь”. Я тоже не раз вытирала слезы, читая Куприна и Бунина. Но все же я совсем не хочу считать, что любовь “должна быть трагедией”. Нет, я верю, что она должна быть взаимным счастьем двух людей, готовых сделать многое друг для друга. Пусть это и нелегко…

Мое отношение к Обломову.

Главный герой романа Гончарова – Илья Ильич Обломов. Это человек “лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами”. Он, “дворянин родом, коллежский секретарь чином, безвыездно живет двенадцатый год в Петербурге”.

Обломов вызывает во мне чувства изумления, а также презрение и жалости. Он поражает своей фантастической ленью. Где это видано – валяться целый день на диване, не вставая, и не испытывать от этого никаких удобств. Он говорит, что не нашел себе занятие по душе. Такого занятия, на которое можно потратить свою жизнь. Ерунда! Если бы он хотел найти, то непременно бы сделал бы это. Но Обломов не проявил упорства и поэтому, желая себя оправдать, говорил Штольцу, что в его жизни не было огня, что она началась с погасания. Просто он не хотел зажечь в себе этот огонь, бессознательно оберегал от этого свою душу. В ней только временами вспыхивали искры, чтобы тут же погаснуть вновь.

Обломов презирал общество, высший свет. Их членов он называл мертвецами, спящими людьми, хуже его самого. Пусть он отчасти прав, но ведь не все общество состоит из таких людей. Среди них наверняка нашлись бы яркие личности, выделяющиеся из толпы, не находящиеся под властью общественного мнения. Но обломов считал себя выше этого суетного мира и не желал заводить с людьми света никаких отношений. Итак, из этого можно сделать вывод о нежелании Обломова заниматься чем бы то ни было, кроме лежания на диване. Там он был занят исключительно важным, по его мнению, делом – мечтанием об усовершенствование имения и о том, как он будет там жить вместе с женой и детьми. Но способность мечтать свойственна каждому человеку. В этом нет ничего плохого. Плохо то, что Обломов не делал ничего, чтобы воплотить мечту в жизнь. Он не мог преодолеть препятствие по пути к цели. На первом препятствие он спотыкался и останавливался, не двигаясь дальше. Так и с письмом старосты. Обломов знал, что нужно принимать решительные меры, чтобы не разориться, но не принимал, а только волновался, да и то недолго. Как страус прячет голову в песок, так и он уходил в себя, в выдуманный им мир. Эти попытки убежать от реальности свидетельствует о трусоватости и слабости. А это всегда вызывает отвращение и презрение. Только сильное чувство Обломова к Ольге подтолкнуло его к походу в палату. Любовь к ней наполнило его сердце жаром и энтузиазмом. Но как бы ни сильны были чувства, все равно они не смогли победить в нем обломовскую суть, барского начало. Своей слабохарактерностью Обломов оттолкнул от себя свою единственную любовь.

В конце концов презрение к герою во мне превращается в жалость. Все-таки он был человеком с добрым сердцем и искренней душой. Я жалею что он не смог перебороть себя, что он прожил свою жизнь без смысла, не узнал, что может быть в ней хорошо, кроме еды и “ничегонеделаниья”.

Я хочу, чтобы меньше людей походило на Обломова, чтобы все радовались жизни и обязательно не ленились осуществлять свои мечты.

Повесть “Бедная Лиза” является лучшим произведением Н. М. Карамзина и одним из самых совершенных образцов русской сентиментальной литературы. В ней много прекрасных эпизодов, описывающих тонкие душевные переживания.

В произведении есть прекрасные по своей живописности картины природы, которые гармонично дополняют повествование. На первый взгляд их можно счесть случайными эпизодами, которые являются всего лишь красивым фоном для основного действия, но на самом деле все значительно сложнее. Пейзажи в “Бедной Лизе” – это одно из главных средств раскрытия душевных переживаний героев.

В самом начале повести автор описывает Москву и “ужасную громаду домов”, а сразу же после этого начинает рисовать совершенно иную картину. “Внизу… по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок… На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тенью дерев, поют простые, унылые песни…”

Карамзин сразу же встает на позицию всего прекрасного и естественного, ему неприятен город, его тянет к “натуре”. Здесь описание природы служит для выражения авторской позиции.

Далее большинство описаний природы направлены на то, чтобы передать душевное состояние и переживания главной героини, ведь именно она, Лиза, является воплощением всего естественного и прекрасного. “Еще до восхождения солнечного Лиза встала, сошла на берег Москвы-реки, села на траве и подгорюнившись смотрела на белые туманы… везде царствовала тишина, но скоро восходящее светило дня пробудило все творение: рощи, кусточки оживились, птички вспорхнули и запели, цветы подняли свои головки, чтобы напитаться животворными лучами света”.

Природа в это мгновение прекрасна, но Лиза грустит, потому что в ее душе рождается новое, доселе неизвестное чувство.

Но несмотря на то, что героиня печальна, ее чувство прекрасно и естественно, как пейзаж вокруг.

Спустя несколько минут происходит объяснение между Лизой и Эрастом, они любят друг друга, и ее ощущение тут же меняется. “Какое прекрасное утро! Как все весело в поле! Никогда жаворонки так хорошо не певали, никогда солнце так светло не сияло, никогда цветы так приятно не пахли!”

Ее переживания растворяются в окружающем пейзаже, они так же красивы и чисты.

Между Эрастом и Лизой начинается прекрасный роман, их отношение целомудренны, их объятия “чисты и непорочны”. Окружающий пейзаж так же чист и непорочен. “После сего Эраст и Лиза, боясь не сдержать слова своего, всякий вечер виделись… всего чаще под тению столетних дубов… – дубов, осеняющих глубокий, чистый пруд, еще в древние времена ископанный. Там часто тихая луна, сквозь зеленые ветви, посребряла лучами своими светлые Лизины волосы, которыми играли зефиры и рука милого друга”.

Проходит пора невинных отношений, Лиза и Эраст становятся близки, она чувствует себя грешницей, преступницей, и в природе происходят такие же перемены, как и в Лизиной душе: “…ни одной звездочки не сияло на небе… Между тем блеснула молния и грянул гром…” Эта картина раскрывает не только душевное состояние Лизы, но и предвещает трагичный финал данной истории.

Герои произведения расстаются, но Лиза еще не знает, что это навсегда, она несчастна, ее сердце разрывается, но в нем еще теплится слабая надежда. Утренняя заря, которая, как “алое море”, разливается “по восточному небу”, передает боль, тревогу и смятение героини и также свидетельствует о недобром финале.

Лиза, узнав об измене Эраста, покончила со своей несчастной жизнью, она бросилась в тот самый пруд, возле которого когда-то была так счастлива, ее похоронили под “мрачным дубом”, являющимся свидетелем самых счастливых минут ее жизни.

Приведенных примеров вполне достаточно для того, чтобы показать, как важно описание картин природы в художественном произведении, как глубоко они помогают проникнуть в душу героев и их переживания. Рассматривать повесть “Бедная Лиза” и не принимать во внимание пейзажных зарисовок просто недопустимо, потому что именно они помогают читателю понять глубину мысли автора, его идейный замысел.

Чтобы понять тайну русского

народа, его величие, нужно хорошо

и глубоко узнать его прошлое.

А. Н. Толстой

По собственному признанию А. Н. Толстого, в самом начале Февральской революции он обратился к эпохе Петра, так как искал “в этой теме разгадки русского народа и русской государственности”. Слишком похожи были обстоятельства и условия, в которых находилась Россия в названные времена.

Писатель прекрасно понимал, что, выстояв однажды, государство устоит и на этот раз, но ему хотелось понять, что движет русским характером в переломную эпоху, что помогает одолеть любые трудности, собрав воедино волю и мужество.

Постепенно, широко охватывая исторические события, А. Толстой показывает, как помимо воли, а потом сознательно начинают русские люди помогать царю Петру преодолевать косность и отсталость российской действительности конца ХVП-начала XVIII века.

Неимоверным напряжением сил Петр и его ближайшие соратники как бы раскручивают маховик огромной государственной машины, который, раскрутившись, увлечет в движение огромные массы, покажет наиболее прогрессивным и восприимчивым к переменам, что надо менять старые прогнившие устои, иначе, обрушившись, они погребут под собой все, не дадут пробиться росткам нового, прогрессивного, европейского мышления.

На страницах романа появляются самые разные по происхождению и имущественному положению герои: бояре Буйносовы и Волковы, служивые дворяне и иностранцы – Лефорт, Шереметьев, Репнин, Макаров и выходцы из низов, такие, как Бровкин, Свешников, но всех их объединила энергия и воля царя Петра. Они в едином порыве трудятся в меру своих сил и способностей для решения единой и главной задачи – создания могучего, европейски развитого государства.

Не всегда благие цели царя находят достойных исполнителей. Люди есть люди. Они больше радеют о своем благополучии, нежели о процветании государства, и тогда Петр не гнушается собственноручно наказать взяточника и мздоимца. Частенько попадает от царя Меньшикову, ближайшему приятелю, вернейшему сподвижнику, но вороватому по натуре.

Где личным примером и добрым словом, а где собственным кулаком объясняет Петр свои цели и задачи, плеткой загоняя нерадивых бояр на службу.

Петру необходимы умные и честные работники, поэтому, несмотря на происхождение, он ценит людей по деловым качествам, чем вызывает гнев родовитых бояр. Но царь уже способен подавить любое сопротивление. У него есть верные войска, флот, ближайшие сподвижники, на которых можно опереться в этой борьбе.

Таким образом, в романе “Петр Первый” писатель показал, что движущей силой истории является народ, возглавляемый волевым, умным, целеустремленным руководителем. И только опираясь на широкие народные массы, можно решить любые, самые смелые и далеко идущие планы и задачи.

В историческом произведении А. Н. Толстого угадан дух событий; через исторические аналогии писатель постарался понять и объяснить своим читателям, в чем состоит главная сила русского характера, стойкого и отчаянного, терпеливого и несокрушимого в своем движении к намеченной цели.

Лирика Пушкина Михайловского периода поражает разнообразием, богатством тем, образов, настроений, интонаций и языковых средств. Оторванность от столицы, от общества не сломила поэта, не заставила его замолчать, скорее наоборот – подтолкнула к поиску новых тем, дала ему возможность как никогда близко познакомиться с народом, присмотреться к его обычаям, обрядам, верованиям, прислушаться к его говорам, Песням, сказкам, преданиям.

В период Михайловской ссылки Пушкин пишет и стихи о любви. Первые стихи на эту тему появились еще в лицейский период, и продолжали создаваться – в петербургский. В Михайловском написано одно из самых прославленных стихотворений Пушкина о любви – “Я помню чудное мгновенье…”.

Стихотворение посвящено А. П. Керн, с которой Пушкин познакомился еще в 1819 году, в доме Олениных. Судьба распорядилась так, что в пору Михайловской ссылки в Тригорском поэт снова встретил эту красивую молодую женщину и полюбил ее. Анна ответила ему взаимностью. Сказать, что стихотворение явилось плодом красивой, чарующей любви, будет не совсем точным, так как, судя по письмам, любовь эту нельзя было назвать ровной. Но главное – это “пробужденье”, которое наступило в однообразной жизни в ссылке после встречи с прелестной женщиной, и приход самой любви, которой так жаждала душа поэта:

В глуши, во мраке заточенья

Тянулись тихо дни мои

Без божества, без вдохновенья,

Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденъе:

И вот опятьявилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

“Я помню чудное мгновенье…” – эталон возвышенной любовной лирики, памятник высокого любовного порыва и необыкновенных поэтических переживаний. Стихотворение поражает своей легкостью, зачаровывает музыкальностью, волнует простотой и непосредственностью. Круг образов в стихотворении ограничен: чудное мгновенье, гений чистой красоты, божество, вдохновенье. И сами по себе, вне контекста, образы эти ничего конкретного не выражают. Зато вместе они приобретают музыкальное звучание и оживают, наполняя стихотворение глубоким смыслом. Образ любимой женщины и образ самой любви в стихотворении переплетаются – это что-то чистое, светлое, хрупкое, до боли знакомое каждому человеку.

Стихотворение состоит из трех частей. В каждой из них – своя мысль, свой тон. Первая – спокойная, наполненная воспоминаниями автора о “милых чертах”. Вторая – грустная, печальная. В ней поэт рассказывает о долгих годах заточенья, которые стерли из его памяти образ любимой. И совсем другие интонации в третьей части – радостные, счастливые, наполненные жизнью. И все оттого, что вновь встретил возлюбленную, которую, казалось, утратил навсегда, и все оттого, что пришла любовь.