Category: Сочинения по литературе

Ум и дела твои бессмертны в памяти русской.

Н. Чавчавадзе

Малый театр. Гаснет свет. На сцене Виталий Соломин в роли Чацкого. Зал полон. В антракте горячо обсуждаются проблемы, поднятые А. С. Грибоедовым в комедии “Горе от ума”. Девятнадцатый век, а сейчас кончается двадцатый. Но и сегодня “Молчаливы блаженствуют на свете”, а у Чацких “горе от ума”. Почему же бессмертна комедия? Почему пороки не изжиты? Почему и сейчас лучшие умы России готовы воскликнуть: “Карету мне, карету!”? Спектакль окончен, но в памяти еще долго звучат обличительные речи Чацкого, блистательные афоризмы и вспоминаются уроки литературы, на которых мы решали проблемы: “Сломлен ли Чацкий?”, “Чем опасны Молчалины?”, “В чем загадка Софьи?”. Вспоминаются слова Пушкина: “О стихах я не говорю: половина из них войдет в пословицы”.

В небольшой по объему пьесе, где изображен всего лишь один день в доме московского барина Фамусова, Грибоедов затрагивает важнейшие вопросы современности: о воспитании и образовании, о службе отечеству и гражданском долге, о крепостном праве и о преклонении перед всем иностранным. Автор освещает самые важные явления своего времени: борьбу двух жизненных укладов, столкновение “века нынешнего” с “веком минувшим”. Грибоедов живо нарисовал в своей комедии фамусовскую Москву, негодующе описал пороки общества, столпами которого являются Скалозубы, Хлестовы, Ту-гоуховские и Марьи Алексеевны. В доме Фамусова отношения построены на лжи и лицемерии. Софья искусно прячет от отца свой роман с Молчаливым. Фамусов скрыто ухаживает за Лизой. Основные их занятия – “обеды, ужины и танцы”. В дом, где все пороки завуалированы показной добродетелью, Чацкий врывается вихрем:

Я сорок пять часов, глаз мигом не пршцуря,

Верст больше седьмисот пронесся, – ветер, буря;

И растерялся весь, и падал сколько раз –

И вот за подвиги награда!

Личное и общественное слиты в истории героев, в развитии сюжета “Горе от ума”. Смешные, уродливые явления жизни вызывают у автора осуждение, ошибки любимого героя – сожаление, незримое присутствие автора помогает нам правильно понять и осмыслить суть столкновения героев.

Комедия интересна именно тем, что судьба героев – это часть большой жизни. Конфликт между Чацким и его противниками – это выражение борьбы между толпой и героической личностью, которая хочет изменить жизнь, жить лучше, честнее, справедливее. Эта борьба упорна, длительна.

Близкий автору герой любит, негодует, сомневается, спорит, терпит поражение, но остается непобежденным. Наоборот, отрицательные герои как будто одерживают верх: они остались, Чацкий уехал “вон из Москвы”. Но разве не чувствуется за этой внешней победой страх перед неминуемым поражением в схватке с десятками Чацких:

Строжайше б запретил я этим господам

На выстрел подъезжать к столицам.

Фигура Чацкого – центральная в пьесе, к его речам зритель прислушивается с особенным вниманием. Ведь он говорит то, что автор пьесы хочет сказать своим слушателям. Не случайно Чацкий так наблюдателен и хорошо понимает людей. Возвратившись из дальних странствий, наш герой видит, что в дворянской Москве мало что изменилось:

Дома новы, да предрассудки стары…

Чацкий возвратился на родину полный мыслей о свободе личности, равенстве, братстве. “По сей день везде, где требуется обновление, – по словам Гончарова, – возникает тень.

Чацкого”. А я думаю о сегодняшней Москве, о сегодняшней России… Как никогда нам нужно это обновление, нам нужны люди, способные трезво и независимо мыслить, люди, которые видят пороки и противоречия современного общества и хотят бороться с ними. Это современные Чацкие.

А Чацкий Грибоедова – небогатый дворянин, отказавшийся от службы. Почему же он “не служит и в том пользы не находит?”. Он так отвечает на этот вопрос: “Служить бы рад – прислуживаться тошно”. По его мнению, надо служить “делу, ане лицам”, “не требуя ни мест, ни повышенья в чин”. Верность в дружбе, горячая искренность в любви привлекают нас в Чацком:

Но есть ли в нем та страсть, то чувство?

пылкость та?

Чтоб, кроме вас, ему мир целый

Казался прах и суета?

Чтоб сердца каждое биенье

Любовью ускорялось к вам?

Чтоб мыслям были всем,

И всем его делам Душою – вы, вам угожденье?..

Сам это чувствую…

Личная драма героя, страстность заставляют его с негодованием выступать против московских “тузов”, которые живут “на старших глядя”, ценят лишь богатство и чин, боятся правды и просвещения. Тем и привлекает нас Чацкий, что он не вздыхает, подобно Горичу, не болтает, как Репетилов, а смело бросается в бой за новое с отжившим, старым. И хотя ему приходится идти “искать по свету, где оскорбленному есть чувству уголок”, не жалость, а восхищение вызывает у меня герой Грибоедова. Ведь как прав был И. А. Гончаров, когда писал в статье “Мильон терзаний”, что фигура Чацкого никогда не состарится, ибо “при резких переходах из одного века в другой – Чацкие живут и не переводятся в обществе, повторяясь на каждом шагу, в каждом доме, где под одной кровлей уживается старое с молодым, где два века сходятся лицом к лицу в тесноте семейств – все длится борьба свежего с отжившим, больного со здоровым”…

При каждой схватке нового со старым вспоминаются бессмертные герои комедии Грибоедова. Она заставляет размышлять нас о том, как правильно жить: вмешиваться ли в решение общественных вопросов, терзаться ли общим горем и несправедливостью – или “не сметь свое суждение иметь”. Развиваться, расти – или “твердить одну и ту же песнь”? Как относиться к своему народу, к России? Для меня современный Чацкий воплощен в личности Дмитрия Холодова, борца за правду в наше сложное время. Его решительность, бескомпромиссность заставили многих высокопоставленных чиновников усомниться в своей безнаказанности. Такие люди, как герой Грибоедова, появляются там, где необходимо нравственное очищение общества, где идет борьба с бюрократами и подлецами, равнодушными к судьбе отечества.

Образ Чацкого останется актуальным до тех пор, пока не переведутся вокруг нас Фамусовы, Молчалины, Скалозубы… Изменилась эпоха, ушли в прошлое герои комедии, а фигура Чацкого никогда не состарится, потому что понимать жизнь, как Чацкий, – это счастье, трудное и красивое счастье человека, который не может жить спокойно, не может мириться с тем дурным, что осталось в наши дни. Современные Чацкие не мирятся с несправедливостью, с бесчестием, с безразличием, зовут к милосердию, предупреждают об опасности временщиков в любом деле, стараются сохранить национальную культуру. Они тревожат память, волнуют душу.

В “Капитанской дочке” мы встречаем поистине русские характеры, которым наравне с благородством, достоинством, честью присущи и привитые веками бесправного положения смиренность, рабская психология. Эти черты заметны в Савельиче и капитане Миронове. Пугачев и его соратники также представляют народ, но не раболепствующий, не смиренный, а бунтующий, мятежный. Не все герои повести разделяют глубоко драматичную, исполненную острых противоречий судьбу народа в государстве, где царит произвол.

Очень притягателен в повести образ слуги Петра Гринева Савельича. Он выписан наиболее полно и всесторонне. Автор старается показать Савельича в разных жизненных ситуациях, давая возможность герою проявить все присущие ему качества. Савельич заботился о маленьком барине, как о собственном сыне: переживал, когда Петруша болел, возмущался, когда юному Гриневу был выписан для обучения француз. А когда Гринев достиг совершеннолетия и был отправлен служить отечеству, Савельич повсюду следовал за ним и даже не единожды спасал от смерти.

Савельич хоть и не учился грамоте, но от природы умен, наблюдателен. А чувство ответственности, которое он проявляет по отношению к Гриневу, достойно восхищения.

Автор не скрывает своей симпатии к этому герою. Доброта, простота, честность всегда нравились Пушкину в людях, такой была и его няня, которой он посвящал стихи. Однако, уважая Савельича за человеческие качества, Пушкин в то же время испытывает жалость и сострадание к своему герою и ко всему народу, которому долгие годы прививали рабское повиновение и смиренность. Отдавая всю душу, всего себя барскому ребенку, Савельич редко слышал слова благодарности, но часто бывал незаслуженно наказан. Даже Петр Гринев, благородный дворянин, бывал несправедлив к верному слуге. Так, впервые вырвавшись из-под опеки родных и почувствовав себя взрослым и самостоятельным, Гринев напивается до беспамятства и проигрывает деньги первому встречному. Савельич пытается образумить хозяина, но молодой человек дерзко отвечает: “Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои… А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают”. А затем Савельич слышит еще более оскорбительные слова; “Подавай сюда деньги или я тебя взашей прогоню”. От обиды привыкший, казалось бы, ко всему слуга даже заплакал. Но он продолжает заботиться о барине все с тем же усердием.

Или другой пример. Узнав о дуэли, Савельич, не раздумывая, бежит к месту поединка, чтобы, если потребуется, спасти хозяина: “Бог видит, бежал я заслонить тебя своею грудью от шпаги Алексея Иваныча”. И что же в ответ? Гринев не только не отблагодарил своего заступника и спасителя, но еще и обвинил его в своем ранении. Досталось Савельичу и от Гринева-старшего, отругавшего старика за молчание. Но Савельич не возмутился, не стал роптать на хозяина за несправедливое отношение. В ответном письме смиренно называет себя рабом, холопом, а оскорбительное письмо господина – “милостивым писанием”: “Милостивое писание ваше я получил, в котором изволишь гневаться на меня, раба вашего… А изволите вы писать, что сошлете меня свиней пасти, и на то ваша боярская воля. За сим кланяюсь рабски. Верный холоп ваш Архип Савельев”. Не вызывает сомнения, что Савельич смиренно согласится с любой участью, которую ему уготовит хозяин, – хоть свиней пасти, хоть наложить на себя руки, и при этом и не подумает противиться или защищаться.

Еще более жалким выглядит Савельич в своем отношении к Пугачеву и повстанцам. Он, выходец из народа, не становится на сторону этого народа и даже не сочувствует ему. Он остается глух к провозглашаемой мятежниками вольности и судит о событиях с позиций своих хозяев, то есть поддерживает тех, кто его же угнетает.

Савельичу, как и любому простому бесправному человеку, присуще смирение. Это качество он получил в наследство от отца, тот – от деда, дед – от прадеда… По-другому эти люди жить не могут: слишком долго им внушали, что они – ниже и хуже других, что смирение – их удел.

Менее детально представлен в повести образ капитана Миронова. Это благородный, честный, верный долгу, слову и присяге человек. Известно, что доброта, сердечность – национальные черты русского. характера, и Иван Кузьмич с супругой исключением не были: “Иван Кузьмич… был человек необразованный и простой, но самый честный и добрый”. По этой причине и приняли Мироновы Гринева как доброго знакомого. Иван Кузьмич, несмотря на капитанское звание, происходил из бедной солдатской семьи. Оттуда и простота его в обращении с людьми. Теперешний быт наверняка мало чем отличался от быта его родителей: капитан сохранил чувство меры и скромность своих предков. Измена и предательство противны натуре этого человека. И в этом также проявляется истинно русская душа капитана Миронова. Нельзя не восхищаться его смелостью и отвагой. Не дождавшись помощи, он, нисколько не колеблясь, решает выступить против многочисленного войска Пугачева. Так же мужественно принимает он и смерть. Однако нельзя не согласиться, что действует Иван Кузьмич бессознательно, ему не приходит в голову задуматься, за что он умирает, за какую идею? Точно так же не задумывается капитан Миронов, почему Пугачев и его люди, против которых приготовил он свою пушку, бунтуют, что заставило их пойти против власти? Миронов не привык мыслить критически. Он поступает согласно долгу. Капитан Миронов, как и Савельич, воспитан в смирении и повиновении.

Симпатичен в повести и образ Ивана Игнатьича, гарнизонного поручика. Благоразумие, рассудительность, христианское умение прощать ближнего своего – качества, присущие этому пушкинскому герою и всем простым русским людям. Речь Ивана Игнатьича характеризует его как простого человека, необразованного, но по-своему мудрого. Вот как рассуждает Иван Игнатьич, призывая Гринева не стреляться со Швабриным: “Вы с Алексеем Иванычем побранились? Велика беда! Брань на вороту не виснет. Он вас побранил, а вы выругайте; он вас в рыло, а вы его в ухо, в другое, в третье – и разойдитесь, а мы вас уж помирим. А то: доброе ли дело заколоть своего ближнего, смею спросить?.. Ну а если он вас просверлит? На что это будет похоже? Кто будет в дураках, смею спросить?”.

Но кроме смирения в простом народе может возникнуть и противоположная реакция – бунт, “бессмысленный и беспощадный”. Пушкин никогда не был сторонником революций, а считал возможным изменение общественного строя путем мирных реформ, и поэтому он может оценить негативные стороны восстания: грабежи, насилие, жестокость. Однако Пушкин открыто симпатизирует мятежникам. Пугачев в повести – носитель всех лучших народных качеств. Люди его ощущают униженность своего рабского положения. Со скорбью и болью исполняют они русскую народную песню о крестьянском молодце, в которой – их бесправная доля и их трагические судьбы.

“Историей Пугачева” и “Капитанской дочкой” Пушкин предупреждает современников о той кровавой анархии, которая грозит русскому государству, если крепостнические порядки вынудят “черный народ” снова взяться за топор.

В 1958 г. Пастернаку была присуждена Нобелевская премия за “выдающиеся достижения в области современной лирической поэзии и продолжение благородных традиций великой русской прозы”.

Вслед за эти решением Нобелевского комитета в нашей стране разразился настоящий политический сандал, ведь наиболее значительное прозаическое произведение Пастернака “Доктор Живаго” к тому времени увидело свет в Италии и многих других странах мира, но фактически было запрещено к публикации в СССР.

Пастернаку объявили по сути не только политическую блокаду, вынудив подписать составленное за него заявление, но и блокаду экономическую: были остановлены все издания его переводов. Он лишился заработка и на седьмом десятке лет вынужден был думать, как прокормить себя и семью. Вот и представьте – с одной стороны всемирная слава, с другой – слава почти что врага народа на собственной Родине, отсутствие всяких средств к существованию.

Не удивительно, что на все, происходящее с ним, Борис Пастернак откликается стихотворением, которое так и называется – “Нобелевская премия”. В нем рисуется безотрадная картина – загнанный в угол писатель, у которого, несмотря на все горести, еще не исчезла вера в хороший конец всего того, что с ним происходит сейчас:

Я пропал, как зверь в загоне.

Где-то люди, воля, свет,

А за мною шум погони.

Мне наружу хода нет…

…Но и так, почти у гроба,

Верю я, придет пора,

Силу подлости и злобы

Одолеет дух добра.

(1959 г.)

Дух добра… Он всегда присутствовал в творчестве Бориса Пастернака, начиная от первого его стихотворения “Февраль. Достать чернила и плакать!” до последнего цикла “Когда разгуляется”.

Стихи Пастернак действительно слагал “навзрыд”, только не случайно. Трудолюбие поэта неиссякаемо. Он много лет работал по жесткому расписанию, не давая себе поблажки даже в дни всенародных праздников. Отличительной чертой его лирики, на мой взгляд, является подлинность переживания героев. Я восхищаюсь удивительной гаммой чувств, присутствующих в одном из поздних стихотворений Пастернака “Без названия”:

Недотрога, тихоня в быту,

Ты сейчас вся огонь, вся горенье.

Дай, запру я твою красоту

В темном тереме стихотворенья.

Мудрые говорят, что культура мужчины определяется по его отношению к женщине. У Пастернака это чувство всегда возвышенно. Даже в шестьдесят шесть Борис Леонидович пишет:

О женщина, твой вид и взгляд

Ничуть меня в тупик не ставят.

Ты вся, как горла перехват,

Когда его волненье сдавит.

(“Ева”, 1956 г.)

Но не следует думать, что любовная лирика была единственным мотивом поэтического творчества Пастернака. Нет, ему не чужды и другие темы. Всегда влекла его природа, много стихов о поэзии и поэтах. А вот как Пастернак говорит о роли поэта в нашей стране и в жизни.

Он вырвется, курясь, из прорв

Судеб, расплющенных в лепеху,

И внуки скажут, как про торф:

Горит такого-то эпоха.

(“Марине Цветаевой”, 1929 г.)

Действительно, так уж случилось в России, что все мало-мальски известные поэты творили на пепелище эпох. У Пастернака есть две поэмы о революции 1905 года. Одна так и называется “Девятьсот пятый год”, а вторая, “Лейтенант Шмидт”, посвящена одному из героев первой русской революции. Но, если честно, мне обе поэмы не особенно нравятся.

А может, это хорошо, что поэзия Пастернака вызывает неоднозначную реакцию даже у одного читателя? Значит, творчество его сейчас нам нужно! А закончить мне хочется словами художника, под которыми готов подписаться и я: “Жить и сгорать у всех в обычае. Но жизнь тогда лишь обессмертишь, когда ей к славе и величию своею жертвой путь прочертишь”.

Литературную известность Н. В. Гоголю принес сборник “Вечера на хуторе близ Диканьки” (1831-1832 гг.), насыщенный украинским этнографическим и фольклорным материалом, отмеченный романтическими настроениями, лиризмом и юмором. Повести из сборников “Миргород” и “Арабески” (оба 1835 г.) открывают реалистический период творчества Гоголя. Тема униженности “маленького человека” наиболее полно воплотилась в повести “Шинель” (1842 г.), с которой связано становление натуральной школы.

Мир “петербургских повестей” из “Арабесок” – это мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой. Наивысшей степени гоголевское обобщение достигает в “Ревизоре”, в котором “сборный город” как бы имитировал жизнедеятельность любого более крупного социального объединения, вплоть до государства, Российской империи, или даже человечества в целом. Вместо традиционного активного двигателя интриги – плута или авантюриста – в эпицентр коллизии поставлен непроизвольный обманщик, что придало всему происходящему дополнительное, гротескное освещение, усиленное до предела заключительной “немой сценой”.

Повесть была излюбленным жанром Н. В. Гоголя. Он создал три цикла повестей, и каждый из них стал принципиально важным явлением в истории русской литературы. “Вечера на хуторе близ Диканьки”, “Миргород” и так называемые петербургские повести знакомы и любимы не одним поколением читателей.

Гоголевский Петербург – это город, поражающий социальными контрастами. Город тружеников-бедняков, жертв нищеты и произвола. Такой жертвой и является Акакий Акакиевич Башмачкин – герой повести “Шинель”.

Идея повести возникла у Гоголя в 1834 г. под впечатлением канцелярского анекдота о бедном чиновнике, ценой невероятных усилий осуществившем свою давнюю мечту о покупке охотничьего ружья и потерявшем его на первой же охоте. Но у Гоголя эта история вызвала не смех, а совершенно иную реакцию.

“Шинель” занимает особое место в цикле петербургских повестей. Популярный в 1830-х гг. сюжет о несчастном, забитом нуждой чиновнике был воплощен автором в произведение искусства, которое А. И. Герцен назвал “колоссальным”. У Гоголя Башмачкин “был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться”. Автор, конечно, не скрывает своей иронической усмешки, когда он описывает духовную ограниченность и убожество своего героя. Акакий Акакиевич был робким, бессловесным существом, безропотно сносившим “канцелярские насмешки” своих сослуживцев и деспотическую грубость начальников. Отупляющая работа переписчика бумаг парализовала в нем какие бы то ни было духовные интересы.

Юмор Гоголя мягок и деликатен. Писателя ни на один момент не покидает горячее сочувствие к своему герою, выступающему в повести как трагическая жертва жестоких условий современной действительности.

Автор создает сатирически обобщенный тип человека – представителя бюрократической власти России. Так, как начальство ведет себя с Башмачкиным, ведут себя все “значительные лица”. Смирение и покорность несчастного Башмачкина в контрасте с грубостью “значительных лиц” вызывали в читателе не только чувство боли за унижение человека, но и протест против несправедливых порядков жизни, при которых возможно подобное унижение.

В петербургских повестях с огромной силой раскрывалась обличительная направленность творчества Гоголя. Человек и античеловеческие условия его общественного бытия – вот главный конфликт, который лежит в основе всего цикла. И каждая из повестей представляла собой новое явление в русской литературе.

Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Гоголя, “неожиданно принимает фантастическое окончание”. Привидение, в котором был узнан скончавшийся Акакий Акакиевич, сдирало со всех шинели, “не разбирая чина и звания”.

Резко критикуя господствующий строй жизни, его внутреннюю фальшь и лицемерие, произведение Гоголя наталкивало на мысль о необходимости иной жизни, иного социального устройства.

Судьба крестьянства, его положение в России всегда были проблемой, далеко выходящей за рамки экономические, – это была проблема в первую очередь нравственная. Писателями XIX века крестьянин воспринимался как “сеятель и хранитель” родной земли, как носитель высших человеческих ценностей, природной мудрости, согласия с природой. Российская действительность XX века поставила крестьянство в новые условия; власть, пришедшая под лозунгом “Землю – крестьянам”, во многом вернула времена крепостного права, когда мужики были прикреплены к земле и лишены возможности пользоваться плодами своего труда, а тысячи крестьянских семей вообще были уничтожены.

Год сплошной коллективизации – 1929 – официальные власти именовали “годом великого перелома”. Сегодня историки добавляют к этому: “Перелома хребта крестьянства” – именно тогда все самое талантливое, трудолюбивое, жизнеспособное население деревень было уничтожено в ходе ликвидации кулачества как класса.

В русской литературе XX века тема крестьянской судьбы складывалась очень непросто. С одной стороны, писателей заставляли, обязывали создавать произведения о сельских жителях – это время успел застать застрелившийся в 1930 году Маяковский, писавший о том, что дано задание повернуться “лицом к деревне”, – и поэты дружно берутся его выполнять, вооружившись гуслями. Сам же автор поясняет, что у него лицо – одно: оно лицо, а не флюгер. Но это у Маяковского. Это – у Пастернака, который, съездив по спецзаданию в творческую командировку, так и не написал о новом счастье колхозной деревни. А сколько было таких, кто написал!

Известно, что только за короткий период 1929-1934 гг. было напечатано более 300 произведений разных жанров о коллективизации, о работе сознательных колхозников и происках кулаков. Строились они по строгим канонам и к реальной картине деревенской жизни имели косвенное отношение. Немного было произведений, в которых встречалась реальная картина, решались реальные проблемы. В их числе, например, роман В. Вересаева “Сестры”, написанный в 1931 году. Он был издан в 1933 году и сразу осужден тогдашней литературной критикой за неправильную авторскую позицию и больше не печатался до наших дней. “Ошибочность” же позиции автора заключалась в том, что он дал правдивые и страшные картины раскулачивания, показал, как молодые люди, комсомольцы, приезжают в деревню и по разнарядке разоряют крестьянские дома, обрекают на ссылку и гибель целые семьи, включая стариков и малых детей.

Одна из самых страшных сцен в романе – раскулачивание семьи старого крестьянина, главная вина которого в том, что на собрании он высказал здравую мысль – на своей земле мужик всегда будет работать лучше, чем на общей: “Коли пашня моя, я об декретах не думаю, я на ней с темна до темна работаю, за землей своей смотрю, как за глазом!”. Вот за эти слова и объявлен он врагом, в его дом приходят, чтобы выгнать оттуда всю семью, отобрать нажитое – недаром старуха называет это “дневным разбоем”. Забирают все, в том числе и детские валенки с ноги маленького мальчика. И вот, когда сани, полные крестьянским добром, отъезжают со двора, ребенок бежит за ними по снегу и просит отдать валенки. И смысл эта сцена обретает глубоко символический – недаром она так врезалась в память одного из комсомольцев, заставила его усомниться в правоте того, что они делают в деревне.

Тогда же, в 1930 году, М. Шолохов задумывает, прервав работу над “Тихим Доном”, написать произведение о современности, о “перевоспитании крестьян в духе коллективизма”, по его собственному выражению. Так началась работа над “Поднятой целиной”. Творческая история романа необычна – две его книги были написаны в разные годы – довоенные и послевоенные (при эвакуации погибли черновики романа). Сегодня “Поднятая целина” ставит перед читателем немало вопросов.

Документально подтверждено, что правду о том, как на самом деле завоевывалась новая жизнь, писатель знал уже в начале 30-х годов, видел и то, к чему пришло крестьянство в итоге его отчуждения от земли и собственности, и все же роман – совсем не об этом. Долгие годы он воспринимался как классика советской литературы, произведение, написанное рукою большого мастера, но вот как соотнести сегодня то, что в нем написано, с теперешними представлениями о том периоде, сложившимися на основании вновь открывшихся для нас фактов, документальных свидетельств? Одна из попыток дать новое прочтение роману М. Шолохова сделана автором статьи, опубликованной в 1990 году в журнале “Огонек”, И. Коноваловой.

Статья озаглавлена намеренно полемично: “Михаил Шолохов как зеркало русской коллективизации”. Одна из идей автора в том, что художник цель перед собой поставил одну, а добился другого, правда пересилила ложные установки, и вопреки им было создано достоверное произведение – это можно увидеть на примере образов коммунистов в романе. Точка зрения И. Коноваловой – один из вариантов современного прочтения произведения. Далеко не все в таком подходе убедительно. И совсем уж трудно согласиться с тем, что, например, Андрей Разметнов – это просто неумелый, едва ли не смешной человек, не способный к крестьянскому труду. Думается, что с шолоховским текстом не все так просто.

В романе тесно переплелись как бы три установки, восходящие к разным источникам: собственное видение, которое позволяет автору правдиво отобразить многое из того, что творилось и в деревне и в человеческих душах: естественное нежелание отдавать нажитое добро, неограниченная власть людей, порой таких далеких от совершенства в нравственном смысле.

Как не вспомнить здесь Макара Нагульнова, который угрожает крестьянам оружием и говорит о своей готовности стрелять в баб и ребятишек, если того потребует революция; другая художественная установка в романе идет от авторской же позиции, но основывается не столько на реальной картине жизни, сколько на вере в утопию общего счастливого труда – тогда, в начале 30-х, в это поверили многие, ведь сама эта утопическая мечта опиралась на мечты народные о радости общего труда и справедливом устройстве жизни, опыт такого труда в русской деревне был немалый – от сенокоса до помощи всем селом при постройке дома; и, наконец, третья составляющая романа – это те идеологические догмы, которые, хотел он того или нет, обязан был отразить в романе писатель, здесь и происки врагов, наделенных заведомо зверскими чертами, и не менее звериный образ кулака, уморившего голодом свою мать, и мудрый секретарь райкома партии. Все эти установки, столь различные, переплетаются в романе, создают сложный узор, в котором правда соседствует с искренним заблуждением автора, а реальные проблемы – с надуманными, вроде ожидания Макаром Нагульновым мировой революции.

В прочтении романа важно соблюдать принцип историзма, который многое помогает понять в позиции автора. М. Шолохов писал так, как видел, так, как хотел видеть, и так, как его заставляли видеть. Произведение стало своеобразным памятником тому времени. Сегодня мы заново переосмысливаем тему крестьянства, во многом возвращаясь к тем традициям, которые оставил нам прошлый век – в желании видеть в крестьянине не только кормильца и рабочую силу, но и великое нравственное начало человека, ближе всех иных стоящего к земле, к природе.

Как уже говорилось, существуют различные точки зрения на роман М. Шолохова “Поднятая целина”. Наиболее близка мне та, которая трактует произведение как факт истории русской литературы XX века. Было бы совершенно неверно сбрасывать шолоховский текст “с парохода современности”. Без него наше представление о теме крестьянства в русской прозе предвоенных и послевоенных лет было бы неполным. Даже те крупицы правды, которые пробились в роман через все политические установки, спущенные свыше, бесконечно важны, так как за ними – авторский талант, за ними – трагедия художника, чей талант был использован для пропаганды утопии, для оправдания насилия и жестокости. Эта трагедия еще ждет своего исследователя. До конца не прочтенным, не воспринятым остается роман “Поднятая целина”. Дать ему окончательную оценку нам еще предстоит.

От своих предшественников Блок отличался тем, что к судьбе России он подходит не как мыслитель – с отвлеченной идеей, а как поэт – с интимной любовью.

В. М. Жирмунский

План

I. Осмысление прошлого, настоящего и будущего России.

II. Сокровенная любовь Блока к Родине.

1. Интимность чувств.

2. Несгибаемость России.

3. “О, Русь моя! Жена моя!”

4. Предчувствие нелегкого пути России.

5. Неразрывная связь поэта с Родиной.

III. Способность чувствовать судьбу России.

Великому русскому поэту-символисту Александру Блоку выпало жить и творить в непростое время. Страну сотрясали ветры перемен, и перемены эти были неоднозначны. В это шаткое, неуютное время Блок, так нежно любящий Россию, задумывался не столько о своей судьбе, сколько о судьбе Родины. Призывая на помощь свое творческое озарение, он осмысливал прошлое, настоящее и старался почувствовать будущее своей страны.

Любовь Блока к Родине – сокровенна, интимна:

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые, –

Как слезы первые любви!

(“Россия”)

В этих строках голос поэта звучит нежно, восторженно и сочувственно одновременно – но не слезливо: “Тебя жалеть я не умею”, – заявляет в этом же стихотворении Блок. Нет, жалеть можно слабого и беспомощного, а могучая, несгибаемая Россия вынесет любое испытание: “Не пропадешь, не сгинешь ты”, – уверенно говорит поэт, и добавляет:

…одной заботой боле –

Одной слезой река шумней

А ты все та же – лес, да поле,

Да плат узорный до бровей…

Как верный супруг, поклявшийся пред алтарем не разлучаться с любимой ни в горе, ни в радости, говорит Блок о будущем России: “О, Русь моя! Жена моя! До боли нам ясен долгий путь!” (“Река раскинулась. Течет, грустит лениво…”). Предчувствует поэт, что путь этот не будет легким, но не ощущает страха:

Наш путь – степной,

Haш путь – в тоске безбрежной

В твоей тоске, о, Русь!

И даже мглы – ночной и зарубежной

Я не боюсь.

Стремительное и бурное, сумасшедшее и кровавое время нарисовало перед поэтом суровую картину будущего, которому суждено не скоро стать спокойным и мирным. Эту мысль раскрывает образ стремглав несущейся по степи кобылицы:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

(“Река раскинулась. Течет, грустит лениво…”)

А. А. Блок не философствует, не рассуждает, а скорее, чувствует судьбу России. Без лишней патетики и громких слов, а лишь с помощью образов, символов рисует он свою глубокую, истинную любовь к Родине, с которой он связан святыми узами, с которой готов разделить любую участь; рисует теми же красками, которыми написан образ Прекрасной Дамы. И не возникает сомнений, что самой главной любовью, самой прекрасной из дам для Блока всегда была Родина.

И знаем, что в оценке поздней

Оправдан будет каждый час…

Но в мире нет людей бесслезней.

Надменнее и проще нас.

А. Ахматова

Анна Андреевна Ахматова необыкновенно, неправдоподобно талантливая и бесконечно мужественная женщина. Ее жизнь и творчество пришлись на сложные годы, когда формировалось совершенно небывалое сообщество – СССР, потом – тяжкие годы репрессий, которые не обошли Ахматову стороной,- был трижды арестован ее единственный сын, Лев Гумилев. А затем грянула война. Но Анна Андреевна не роптала на судьбу и время, в которое довелось жить. Она писала: “Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных”.

Сейчас трудно однозначно сказать, кто кого выбрал – она судьбу или судьба – ее, но отпущенное ей свыше время Анна Андреевна прожила достойно, вылив свои переживания, страдания и потери в великие стихи.

Детство и юность каждый вспоминает с радостью, как золотое время. Очень поэтично описала Ахматова этот период своей жизни.

В то время я гостила на земле.

Мне дали имя при крещенье – Анна,

Сладчайшее для губ людских и слуха.

Так дивно знала я земную радость

И праздников считала не двенадцать,

А столько, сколько было дней в году.

Позже, повзрослев, переживая потери и несчастья, Ахматова никогда не роптала, она знала, что за все надо платить, и безропотно платила счастьем, разлукой с близкими, забвением ее имени, не хотела лишь одного – покидать Россию. Это было священно.

Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: “Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный.

Оставь Россию навсегда.

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

В этих строках звучит не жертвенность и готовность страдать, а непреклонная вера в свою правоту. Автор еще не знает, чем хотел бы заняться, но убежден, что будет полезен Родине, не побоится никаких трудностей, все выдержит. И Ахматова прошла свой скорбный путь достойно.

В двадцатые годы она много переводила, вела исследовательскую работу по творчеству Пушкина, затем увлеклась архитектурой Петербурга. Что бы ни делала Анна Андреевна, все у нее получалось изысканно и блестяще. Ее не печатали, но запретить ей писать было невозможно. Только творчество спасало Ахматову от того хаоса и шабаша, которые творились в те годы вокруг. В стихотворении “Муза” Анна Андреевна вскользь упоминает об этом:

Когда я ночью жду ее прихода,

Жизнь, кажется, висит на волоске.

Что почести, что юность, что свобода

Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,

Внимательно взглянула на меня.

Ей говорю: “Ты ль Данту диктовала

Страницы Ада?” Отвечает: “Я”.

Поэт неотделим от своей эпохи и народа, он болезненнее и острее переживает все несчастья, выпадающие на долю его поколения и страны. В поэме “Реквием” Ахматова рассказала о той беде, которая постигла Россию и ее лично в 30-40-е годы. Эта сопричастность общей трагедии роднит поэта с простыми людьми. Ахматова живет теми же переживаниями и болью, что и большинство ее сверстников.

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад,

И ненужным привеском болтался

Возле тюрем своих Ленинград…

Показать бы тебе, насмешнице

И любимице всех друзей.

Царскосельской веселой грешнице.

Что случится с жизнью твоей –

Как трехсотая, с передачею.

Под Крестами будешь стоять

И своей слезою горючею

Новогодний лед прожигать.

Позже она гордо заявит, что

Нет, и не под чужим небосводом,

И не под защитой чужих крыл –

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Это право она выстрадала и не сломалась, осталась верна своему стилю жизни, стихосложению, вере в свое высокое предназначение. Ахматова понимала, что время быстротечно, как бы оно ни было трагично, поэтому старалась запечатлеть его в своей лирике. Это был период великих свершений и столь же роковых, непоправимых ошибок. Она принимала его таким, каков он был. В этом сказалась ее особая мудрость и поэтическое предвидение.

Творчество Анны Андреевны пронизано надеждой и предчувствием лучших времен, она никогда не падала духом, хотя мысли были всякие.

Кому и когда говорила,

Зачем от людей не таю,

Что каторга сына сгноила.

Что Музу засекли мою.

И всех на земле виноватей

Кто был и кто будет, кто есть…

И мне в сумасшедшей палате

Валяться – великая честь.

Потом грянула Великая Отечественная война, и Анна Ахматова ни на минуту не усомнилась в грядущей победе России. Она чуткой душой поэта сознавала, что победа дастся дорогой ценой.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,-

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем

Навеки!

Волею судьбы она оказалась в тылу, жила и работала в Ташкенте, но при первой же возможности выехала в освобожденный от блокады Ленинград и ужаснулась тем переменам, которыми встретил ее город. Об этом варварстве она поведала миру:

О, горе мне! Они тебя сожгли…

О, встреча, что разлуки тяжелее!..

Здесь был фонтан, высокие аллеи.

Громада парка древнего вдали…

Много выстрадав и пережив, Анна Андреевна осталась верна себе, своему поэтическому таланту, России, которой была преданна до конца.

В последней своей поэме “Без героя” она признавалась в любви родному Петербургу, который был для нее олицетворением России, ее духа:

А не ставший моей могилой.

Ты, крамольный, опальный, милый.

Побледнел, помертвел, затих.

Разлучение наше мнимо:

Я. с тобою неразличима.

Мы живем не во времени,

И настоящая жизнь может длиться

всего несколько часов,

И проходит она где-то в глубине души.

По мнению Бунина, любовь – некий высший, главный момент бытия, который озаряет жизнь человека, и Бунин в лице любви видит противопоставление смерти: если жизнь человека наполнена любовью, то и длится она дольше. Но для Бунина не столько важна любовь “счастливая, длящаяся”, с которой ему просто нечего делать, сколько важна любовь краткая, которая как вспышка озаряет жизнь человека, наполняя ее радостными эмоциями. Такая любовь у Бунина быстро обрывается, но не погибает, и с этим представлением любви Иван Алексеевич Бунин пишет серию кратких рассказов под общим названием “Темные аллеи”.

Один из них – “Холодная осень” – повествует нам о любви между двумя героями, которая также быстро обрывается.

Уже с названия рассказа можно составить для себя картину: осень напоминает об увядании и ассоциируется со смертью, а холод ассоциируется со скорой смертью, он как бы подталкивает к смерти все живое.

События рассказа так и начинаются со смерти. Убит Фердинанд, начинается война. Но это не мешает героям рассказа любить друг друга и стать женихом и невестой.

Свои рассказы “Темные аллеи” Бунин часто заканчивает неожиданной гибелью. Казалось бы все кончилось благополучно, и вдруг…. Например: “В декабре она умерла на Женевском озере в преждевременных родах” (“Натали”). В рассказе холодная осень я ждал того же.

Так и получилось! Уже спустя несколько дней Германия объявила войну России, и приближался момент последней встречи наших героев, и чем ближе становился этот момент, тем напряженнее была обстановка.

Последний раз они встречаются в теплом семейном кругу, но с сильным томлением, которое они скрывали за напущенным спокойствием. Вероятно, они все тревожились об одном и том же, но боялись признаться себе в этом. В их душах теплилась надежда, что война скоро кончится, и свадьба героев откладывается только до весны, но все же. Когда я читал этот рассказ, мне трудно было не заметить, что герои боятся ошибиться в своих надеждах. Она, сколько могла, отгоняла мысль о сего гибели, она боялась произнести это слово – смерть. Но когда на улице, прекрасной зимней ночью, он спросил ее не забудет ли она его сразу, она уже не могла сопротивляться и ужаснулась одной только мысли об этом: “Не говори так! Я не переживу твоей смерти!”

На утро он уехал.

И вот, через месяц он погибает. Прошло время, многое она успела пережить, но она прекрасно понимала, что в жизни ее был лишь этот миг, стремительно пролетевший миг счастья, этот холодный осенний вечер. По ее мнению она не жила с тех пор, вся ее жизнь – “ненужный сон”. Бунин подчеркнул эту мысль, выстроив композицию рассказа особым образом: на рассказе об этом мгновении счастья он задерживается гораздо дольше, чем на последующих годах жизни.

Она пронесла через эти тридцать лет жизни любовь к нему, память о “былом счастье”, постоянно вспоминая его слова: “Ты поживи, порадуйся на свете, потом приходи ко мне”. Эти слова согревают ее душу, и, пожив, порадовавшись, она надеется, что скоро придет к нему, где он будет ждать ее “с той же любовью и молодостью, как и в тот вечер”.

Когда я писала стихи, я жила

теми ритмами, которые звучали

в героической истории моей страны.

А. Ахматова

Кто, как не поэт, чувствует быстротечность времени? Анна Андреевна Ахматова своей чуткой душой и необыкновенной интуицией ощущала время почти материально. Вначале бег его, плавный и мерный, позже воспринимается ею как неостановимая лавина, сметающая все на своем пути.

Что войны, что чума? – конец им виден скорый.

Им приговор почти произнесен.

Но кто нас защитит от ужаса, который

Был бегом времени когда-то наречен?

Эти стихи написаны в последние годы жизни, когда перед мудрым взором Анны Андреевны вставали давно прошедшие годы, безвременно погибшие родные и близкие. Она своим горячим отзывчивым сердцем не могла примириться со столь роковой неизбежностью. Нет, умом она понимала, но душой принять не могла неотвратимости этого явления, поглощающего все и вся. В ранней молодости мысли о течении времени светлы и прекрасны, потому что несутся на легких крыльях ожидаемого счастья.

Я научилась просто, мудро жить.

Смотреть на небо и молиться Богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утолить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины желто-красной.

Слагаю я веселые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Трагические мотивы появляются в лирике Ахматовой в 1914 году, вслед грянувшей войне, отделившей резкой чертой беззаботную молодость от наступившей зрелости. Происходит своеобразная переоценка ценностей, когда на весы кладется уже человеческая жизнь.

Думали: нищие мы, нету у нас ничего,

А как стали одного за другим терять,

Так, что сделался каждый день

Поминальным днем,-

Начали песни слагать

О великой щедрости божьей

Да о нашем бывшем богатстве.

Но Ахматова не была бы великим поэтом, если бы жила только прошлым. Она смело шагнула вперед к новой, еще неведомой ей эпохе. Анна Андреевна прекрасно понимала, что время неостановимо и надо быть с ним наравне, даже чуть впереди, если ты поэт и “властитель дум”.

Я только сею. Собирать

Придут другие. Что же!

И жниц ликующую рать

Благослови, о Боже!

Неоднократно в стихах Ахматовой появляются часы – символ времени. Вначале беззаботно отсчитывающие золотое время детства и юности, потом немного зловещие, заставляющие упорно думать о бренности жизни, а позже – опять лишь равнодушно отстукивающие отпущенное ей время.

Ушла к другим бессонница-сиделка,

Я не томлюсь над серою золой,

И башенных часов кривая стрелка

Смертельной мне не кажется стрелой.

Очень часто в лирике Ахматовой звучит мотив ворожбы и предчувствия. Она верна традициям русской классики, в которой поэт всегда провидит сквозь пространство и время, чувствует то, что скрыто от глаз обычного человека. Эта способность порой пугает Анну Андреевну, она не хочет знать, что ждет ее, опасаясь, что тягостные предчувствия накличут беду на родных и близких ей людей.

Я гибель накликала милым,

И погибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя

Горячую свежую кровь.

Так дикие песни, ликуя.

Моя насылала любовь.

Зловещим и устрашающим ощущается время, описанное в “Реквиеме”. Безжалостные репрессии, неприятие любого инакомыслия, зачастую вымышленного, характерны для этого периода. Не обошла беда и Ахматову, в полной мере она хватила горя, заполнившего всю Россию.

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад,

И ненужным привеском болтался

Возле тюрем своих Ленинград.

Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой,

Кидалась в ноги палачу,

Ты сын и ужас мой,

Все перепуталось навек,

И мне не разобрать

Теперь, кто зверь, кто человек,

И долго ль казни ждать.

Анна Андреевна Ахматова приняла, разделила, по мере сил стараясь облагородить и гуманизировать, свое время. И когда пришел ее черед уйти, я уверена, Земля осиротела. Слышу вечный колокол, который звонит по Ахматовой, вызывая в памяти ее прекрасные и трагические строки.

Ты не выпьешь, только пригубишь

Эту горечь из самой глуби –

Этой нашей разлуки весть.

Не клади мне руки на темя –

Пусть навек остановится время

На тобою данных часах.

Нас несчастие не минует

И кукушка не закукует

В опаленных наших лесах…

Почему А. С. Пушкин называет роман в стихах “Евгений Онегин” “свободным романом” (“И даль свободного романа я сквозь магический кристалл еще неясно различал…”)?

Роман в стихах Пушкина “Евгений Онегин” прежде всего – самое известное и важное для понимания его творческой личности и литературного пути произведение. Поэт начал работу весной 1823 года в Кишиневе, завершил роман в Болдине удивительно плодотворной и счастливой для Пушкина осенью 1830 года. В знаменательный “лицейский” день 19 октября сжег рукопись опасной десятой главы, но продолжал свой замысел.

Произведение “Евгений Онегин” называется “свободным романом”: “свободным” от правил, по которым создавались художественные произведения того времени. До Пушкина, в классическом романе, и сюжет, и герои всегда подчинялись строго определенной схеме. Здесь же вдохновенный и откровенный разговор с читателем удивительно свободен, ничто не сковывает поэта. Автор становится действующим лицом своего романа в стихах, его режиссером и дирижером. Он с легкостью переходит от судьбы героев к собственным рассуждениям и воспоминаниям, иногда спокойно обрывает рассказ.

Повествователь выходит за рамки личного конфликта, и в роман входит русская жизнь во всех ее проявлениях. Это самая главная композиционная и сюжетная особенность романа.

Стихотворная речь – форма необычная и в известной мере условная, в обыденной жизни рифмой не говорят. Но стихи позволяют отклоняться от привычного, традиционного. Без сомнения, поэт ценит в избранной им жанровой форме исторического повествования именно свободу, а ее дает вольное поэтическое слово. Для Пушкина “Евгений Онегин” прежде всего свободен по характеру повествования, по композиции, и эта свободная форма определила “русское лицо” романа нового поколения.