Category: Сочинения по литературе

Андрей Штольц – ближайший друг Обломова, они вместе выросли и пронесли свою дружбу по жизни. Остается загадкой, как столь непохожие люди, обладающие такими разными взглядами на жизнь, могли сохранить глубокую привязанность. Изначально образ Штольца задумывался как полный антипод Обломова. Автор хотел соединить немецкую расчетливость и широту русской души, но этому замыслу не суждено было воплотиться в жизнь. По мере развития романа Гончаров все отчетливей осознавал, что в данных условиях такое просто невозможно. Штольц настолько погряз в рутинной суете жизни, что выбраться из нее уж не смог. Андрей – человек действия, он не в состоянии остановиться и созерцать, подобно Обломову, ему необходимо постоянное движение вперед. Жизнь для Штольца – это жизнь разума, преобладающего над сердцем. Ольга Ильинская намного ближе Штольцу, чем Обломову. Она тоже живет рассудком, не задерживаясь долго на одном месте. Штольц для Обломова – своеобразный демон-искуситель, который пытается затащить Обломова в искрящийся суетливый мир, а Илья Ильич этому отчаянно сопротивляется. Такое положение вещей ничуть не омрачает их дружбу, напротив, Штольц – единственный человек, которому Обломов доверяет свои самые сокровенные мысли и чувства. Именно ему Илья Ильич говорит о своих переживаниях, откуда мы узнаем, что он далеко не однозначная натура, что его, подобно всякому живому человеку, тоже обуревают страхи, сомнения, противоречия. Мы узнаем, что Обломов пытался “жить и гореть, но огонь его двенадцать лет томился, сжигая свою темницу, и, наконец, погас”. Обломов долгие годы томился на службе, так и не сделал карьеру, потому, как не захотел, а точнее, не смог опуститься до мелких интриг, которые претили его природе. Образ Обломова неразрывно связан с миром его вещей. Автор мастерски использует литературный прием, когда по описанию предмета мы узнаем много интересного о его обладателе. Так, например, туфли и халат Обломова (широкие, мягкие) словно отражают широкий и мягкий нрав их хозяина, его покладистый и добродушный характер. Не потому ли так любят бывать у Обломова его друзья? Пусть в его квартире не царит идеальный порядок, пусть сам хозяин встречает их в старом халате и потрепанных туфлях, но зато это едва ли не единственное место, где можно отдохнуть душой от всеобщей суеты и духовного холода в этом мире, где царит разум. В отличие от Обломова Штольц личность вполне одиозная, ему не мешают жить “лишние” мысли о своем предназначении, месте в жизни и прочие философские изыски. Он точно знает, что, когда и как сделать, чтобы было так, как надо. Как ни странно, в читателе такая цельность не вызывает симпатии. Я не могу сказать, что в Штольце нет положительных черт характера. Напротив, этим человеком можно восторгаться, но он никогда не будет нам так близок, как Обломов. Скорее его положительные черты затвердели в этой суматохе, когда нет времени задуматься о верности идеалам, да и самих-то идеалов, кроме неких меркантильных интересов, почти не осталось. Он твердо знает, чего хочет от жизни и каким образом достичь поставленной задачи. Так зачем же останавливаться и задумываться о своей судьбе. Ему вполне достаточно мелкого бюргерского счастья, когда “дом – полная чаша”, преклонение друзей, уважение врагов, красивая жена с богатым приданым, хорошие связи – чего еще может желать человек? Но нет. Именно такие люди в конце жизни часто думают, что что-то упущено, чего уже не вернешь, когда вроде все есть, а чего-то не хватает. Осознание, что они просто забыли жить, наслаждаться каждым моментом бытия, приходит не ко всем. До самого конца Штольц не оставляет попыток встряхнуть Обломова, “вернуть его к жизни”, но ему это не удается. Да, Обломов умирает, его огонь давно погас, но он жил в согласии с собой, добросовестно храня свои идеалы и не отступая от своих принципов ни на йоту. Штольц – представитель уже нового времени, когда традиции и обычаи не несут такого значения, как в патриархальном обществе. Но это время, когда утрачивается сама суть русского духа, без которого уже нет той Руси, которой гордился Гончаров.

В центре романа Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание” – характер героя шестидесятых годов девятнадцатого века, разночинца, бедного студента Родиона Раскольникова. Раскольников совершает преступление: убивает старуху процентщицу и ее сестру, безобидную, простодушную Лизавету.

Преступление страшное, но я, как, наверное, и другие читатели, не воспринимаю Раскольникова отрицательным героем; мне он кажется героем трагическим. В чем же трагедия Раскольникова?

Своего героя Достоевский наделил прекрасными человеческими качествами: Родион был “замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, ростом выше среднего, тонок и строен”. В его поступках, высказываниях, переживаниях мы видим высокое чувство человеческого достоинства, истинное благородство, глубочайшее бескорыстие. Раскольников воспринимает чужую боль острее, чем собственную. Рискуя жизнью, он спасает из огня детей, сам нищий, дает деньги на похороны Мармеладова. Он не из тех, кто равнодушно проходит мимо людских несчастий. В нем от природы нет дурных и низких черт. Лучшие герои романа – Разумихин, Соня, Дуня – любят Родиона, восхищаются им, его преступление рождает в них боль и недоумение. Раскольникова уважает и следователь Порфирий Петрович, раньше всех догадавшийся о преступлении. И вот такой человек совершает чудовищное злодеяние. Как, почему это могло случиться?

Достоевский показывает, что Раскольников, человек гуманный, страдающий за “униженных и оскорбленных”, совершил убийство “по теории”, воплощая абсурдную идею, рожденную социальной несправедливостью, безысходностью, духовным тупиком. Нищенское состояние, в котором он сам находился, и нищета, встречаемая на каждом шагу, породили антигуманную теорию “крови по совести”, а теория толкнула на преступление.

Трагедия Раскольникова в том, что он, согласно своей теории, хочет действовать по принципу “все дозволено”, но в то же время в нем живет огонь жертвенной любви к людям. Получается чудовищное и трагическое для героя противоречие: теория, которую исповедует Раскольников, измученный чужими и своими страданиями, ненавидящий “хозяев жизни”, сближает его с негодяем Лужиным и злодеем Свидригайловым. Ведь они считают, что человеку, обладающему силой и властью, “все дозволено”. “Мы одного поля ягоды”, – говорит Свидригайлов Раскольникову. И Родион понимает, что это действительно так, потому что они оба, хотя и по разным мотивам, “перешагнули через кровь”.

Трагедия Раскольникова усиливается тем, что теория, которая должна была вывести его из тупика, оказывается несостоятельной. Мало того, Раскольников понимает наконец на каторге, что, следуя его теории и доведя ее до логического конца, человечество придет к кровавому безумию пожирающих друг друга “трихнинов”. Эта страшная догадка вызывает страдания и муки героя, почувствовавшего после убийства свою полную отверженность от мира людей: он не может находиться рядом с любимыми матерью и сестрой, не радуется природе, он, словно ножницами, отрезал себя ото всех.

Муки совести, леденящий душу страх, который преследует Раскольникова на каждом шагу, мысли о том, что он не Наполеон, а “тварь дрожащая”, “вошь”, сознание бессмысленности совершенного злодеяния – все это невыносимым гнетом ложится надушу Раскольникова. Теория “сильного человека” не выдержала проверки жизнью. Герой терпит крах, как всякий человек, оказавшийся во власти ложной идеи. Раскольникову предстоит пройти долгий и трудный путь преодоления внутреннего тупика, найти в себе силы для “жизни по совести”, искупить свой грех “подвигом братолюбивого общения”.

Достоевский-психолог с такой силой обнажил трагедию Раскольникова, все стороны его душевной драмы, безмерность его страданий, что читатель убеждается: муки совести сильнее наказания каторгой.

И мы не можем не сочувствовать герою Достоевского, который пытается противостоять злу, хотел бы избавить мир от страданий, но жестоко ошибается в выборе пути и несет справедливое наказание за свое преступление. В таком отношении к Родиону Раскольникову сказывается, конечно, отношение самого писателя к герою. Недаром А. В. Луначарский сказал, что Достоевский сам шел на преступление со своим героем и сам каялся вместе с ним.

Роман М. Горького “Мать” – одно из наиболее значительных произведений русской литературы начала двадцатого века. На его страницах перед нами предстает русское революционное движение, как движение народных масс, героических в своем порыве. Роман “Мать” сыграл огромную роль в развитии социального мышления многих поколений читателей и обозначил новую веху в развитии русской и мировой культуры. Не случайно “Мать” Горького стала настольной книгой для многих русских революционеров того времени. В центре повествования – мать Павла Власова Пелагея Ниловна.

Произведение построено таким образом, что Ниловна является участником или свидетелем всех описанных событий. Если роман “Мать” – это произведение о мучительном процессе изживания в людях рабских чувств покорности и страха, о сложном превращении человека из жертвы в борца, то Ниловна в этом отношении – наиболее яркий и убедительный пример. Путь Ниловны сложен и противоречив. Женщине, прожившей большую часть жизни в покорности и страхе, не так просто было освободиться от старого. Пелагея Ниловна испытала всю горечь тяжелой участи жены рабочего человека. Она угнетена бедностью, пьяным и грубым мужем, религиозностью, осознанием, что “все так живут”. В начале романа мы видим робкую, покорную, забитую подневольной жизнью, боящуюся людей женщину. Она учит сына спасаться от людей, ибо они “ненавидят друг друга”. В этом Ниловна глубоко убеждена. Узнав, что сын читает запрещенные книги, она сначала испугалась, но потом сердцем почувствовала, а затем разумом поняла правоту сына и его товарищей. Героиня Горького неожиданно попадает в иную среду, в среду людей веры и самопожертвования, в среду преданности делу будущего.

Наблюдая за товарищами Павла, Ниловна поняла, что революционеры – лучшие люди на земле, и она полюбила их как родных. Сначала она потрясена их неверием в бога, ощущением своей несознательности, недостаточным понимание событий, но все это она преодолевает силой своей материнской любви. Ниловна охотно начинает выполнять поручения сына, постепенно втягивается в революционную работу. После ареста Павла Ниловна носит на фабрику листовки, чтобы не остановилось дело, начатое сыном. Постепенно из темного, забитого, безмолвного существа она превратилась в человека, знающего правду и уверенно несущего ее людям.

Уверенность в том, что она может помочь в революционной борьбе, распрямляет душу Ниловны. Беден был круг ее интересов и привязанностей. Ее интересы, поведение ранее были ограничены бытовыми заботами. Ее любовь к единственному сыну переросла в огромное материнское чувство ко всем борцам за освобождение народа. Таким образом, смысл заглавия “Мать” расширился, приобретя значение символа. Сознание того, что она своими действиями приносит существенную пользу революционной борьбе, наполняет сердце женщины гордостью, является основой возникшего у нее чувства самоуважения. Не только Ниловна гордится своим сыном, но и Павел гордится своей матерью, которая стала ему по духу родной. Эта духовная общность укрепляет и наполняет глубоким содержанием любовь матери и сына. Процесс духовного обогащения был сложным и трудным, но она преодолела трудности. В первом агитационном выступлении Ниловны на первомайской демонстрации ее представление о социальной борьбе еще соседствует с религиозным. Постепенно ее кругозор расширяется. В селе Никольском Ниловна искусно ведет пропагандистскую работу с крестьянами. После суда над Павлом мать не поддалась горю, она продолжила дело сына. Арестованная на вокзале, избиваемая жандармами, Ниловна напрягает последние силы, чтобы бросить в народ листовки с речью Павла. Из ее груди вырывается пламенный призыв: “Собирай, народ, силы свои во единую силу”. На новом пути Пелагеи Ниловны в революционном движении сгорает все старое, отсталое, рождаются новые мысли и чувства. Она проникается большой любовью к миру, к людям, к народу.

Писатель показывает возрождение Ниловны к борьбе за свободу, рисуя тип человека из народных глубин: “Казалось, тысячи жизней говорят ее устами”. Велика заслуга Горького, создавшего в романе “Мать” образ простой русской женщины из народа, вступающей в мир революционной освободительной борьбы, духовно возродившейся из угнетенного состояния. Образ Ниловны воспринимается как олицетворение огромных перемен, происшедших в сознании людей, вступивших на путь революционной борьбы. В романе Горький создает образ женщины-революционерки, для которой все борцы за правду – ее дети.

Карл Павлович Брюллов – один из крупнейших русских художников второй четверти XIX века. Окончив в Петербурге Академию художеств, он стал блестящим живописцем, безупречно владел рисунком и акварелью. Его талант развивался в двух направлениях: он создавал большие исторические полотна и небольшие рисунки, где виртуозное исполнение соединялось с непосредственностью наброска. Но полнее всего раскрылся темперамент живописца и дар психолога Брюллова в портретах, это самое ценное в его наследии.

Один из блестящих портретов Брюллова – “Всадница”. Это изображение юной воспитанницы графини Самойловой Джованины Паччини. Праздничное полотно поражает блеском живописного и композиционного решения.

Джованина Паччини на портрете кисти Карла Брюллова показана в модном, богатом и элегантном костюме всадницы, парчовой блузе с пышными до локтя и узкими до запястья рукавами, кружевным воротником, длинной, ниже пят, юбке, что отражает достаток и изысканный вкус ее владелицы. Аккуратно завитые локоны, мягкие черты лица, лишь слегка повернутого вбок, контрастируют с движением, наполнившим всю картину. Легкое облачко вуали, потянувшееся за ветром, поднятые в беге передние ноги лошади, как бы готовые к прыжку задние; почти слышится ржание лошади и испуганный лай собаки справа. Привлеченная топотом копыт и ржанием лошади выскочившая из дома маленькая девочка слева тоже вся в движении – согнутая в колене правая нога, схватившиеся за решетку парапета руки. Даже статичность арки входа, парапета и пьедестала, в который вмонтирован парапет, нарушена изображением вылетевших из-под ног лошади кусков земли, прилипших к пьедесталу. Вся эта жанровая картина как бы подчеркивает бурлящий эмоциями внутренний мир всадницы, но, скованная условностями дворянский приличий, она не проявляет этого в выражении лица.

Поражают контрасты цветовых решений, в которых красный цвет сочетается с коричнево-бежевым, темно-коричневый, почти черный – с голубовато-лунным, свинцово-серый – с желто-голубым, бело-розовый – с иссиня-черным, а черный – с желтым.

Школа Академии художеств наложила свой отпечаток на картину: анатомически точно изображены фигуры девочки, собак и особенно лошади, четко выписаны блики света на груди и ногах лошади и одежде женских фигур.

Современники называли Брюллова “великий Карл”. Слава его гремела по всей Европе. Н. В. Гоголь написал о нем статью, прославляя в лице художника возрождение русской исторической живописи.

Ф. И. Тютчев наряду с Пушкиным является одним из самых цитируемых русских поэтов. Его стихотворения “Умом Россию не понять…” и “Люблю грозу в начале мая…” известны, пожалуй, всем. Близки стихи Федора Ивановича Тютчева и сердцам наших современников. Не получив всеобщего признания при жизни, в наше время поэт занимает важное место в русской литературе. Большинством же его современников стихи Тютчева считались далекими от духа времени, а по форме казались то слишком архаическими, то слишком смелыми. Да и сам поэт не стремился к славе, проявляя удивительное равнодушие к изданию и редактированию своих произведений.

Федор Иванович Тютчев родился 5 декабря (23 ноября) 1803 года в селе Овстуг Орловской губернии в семье потомственного русского дворянина И. Н. Тютчева. Тютчев рано обнаружил необыкновенные дарования и способности. Он получил хорошее домашнее образование под руководством С. Е. Раича, поэта и переводчика, знатока классической древности и итальянской литературы. Под влиянием учителя Тютчев рано приобщился к литературному творчеству и уже в 12 лет успешно переводил Горация. На поэтическом поприще Тютчев стал блистать с 14 лет, когда в Обществе любителей российской словесности авторитетнейший ученый А. Ф. Мерзляков прочел его стихотворение “Вельможа”.

В 1819 году было опубликовано вольное переложение “Послания Горация к Меценату” – первое выступление Тютчева в печати. Осенью 1819 года он поступает на словесное отделение Московского университета: слушает лекции по теории словесности и истории русской литературы, по археологии и истории изящных искусств. Окончив в 1821 году университет, Тютчев едет в Петербург, где получает место сверхштатного чиновника русской дипломатической миссии в Баварии. В июле 1822 года он отправляется в Мюнхен и проводит там 22 года. За границей Тютчев переводит Шиллера, Гейне, и это помогает ему приобрести свой голос в поэзии, выработать особый, неповторимый стиль. В Германии он сблизился с философом-романтиком Фридрихом Шеллингом и свободолюбивым поэтом Генрихом Гейне.

Значительным событием в литературной судьбе поэта стала подборка его стихов в пушкинском “Современнике” (24 стихотворения), опубликованная в 1836 году под заголовком “Стихи, присланные из Германии”. Затем в публикациях Тютчева возникает долгая пауза, но именно в это время окончательно формируется его политическое мировоззрение. В 1843-1850 годах Тютчев выступает с политическими статьями “Россия и Германия”, “Россия и Революция”, “Папство и римский вопрос”, задумывает книгу “Россия и Запад”. Осенью 1844 года Тютчев, наконец, вернулся на родину. В 1848 году он получает должность старшего цензора при министерстве, а в 1858 году назначается председателем “Комитета ценсуры иностранной”.

Конец 40-х годов XIX века ознаменован для поэта новым творческим подъемом. Н. А. Некрасов и И. С. Тургенев ставят его в один ряд с А. С. Пушкиным и М. Ю. Лермонтовым. В виде приложения к журналу “Современник” напечатаны 92 стихотворения Тютчева. В одном из номеров журнала была опубликована статья И. С. Тургенева “Несколько слов о стихотворениях Ф. И. Тютчева”, содержащая пророчество: Тютчев “создал речи, которым не суждено умереть”. В дальнейшем высокая оценка поэзии Тютчева будет высказана писателями и критиками разных литературных группировок и направлений. Все это означало, что к Тютчеву пришла слава.

Однако среди своих современников – от Пушкина и Лермонтова до Некрасова и Достоевского, Чернышевского и Льва Толстого – он в наименьшей степени был профессиональным литератором. С двадцати лет и до самой смерти, то есть полвека, он состоял в чиновниках, вполне беспечно относясь при этом к своим служебным обязанностям. Но всю свою жизнь был раскаляем политическими треволнениями времени. Изменения и неудачи в личной жизни, разочарование в жизнеспособности русского государства (после поражения в Крымской войне 1853-1856 годов) привели к тому, что вышедший в 1868 году второй сборник его стихотворений не вызвал живого отклика в обществе. В конце 1872 года здоровье поэта резко ухудшилось, и через несколько месяцев его не стало.

Второе “воскрешение” Тютчева началось на рубеже XIX-XX веков, когда утверждавшаяся школа русских символистов провозгласила его своим предшественником. Эпоха символизма закрепила восприятие Тютчева как классика русской литературы. Постижение Тютчева происходило по мере того, как все больше осознавалась связь индивидуальных переживаний человека с безостановочным поиском общественной мысли, с непрестанным движением истории. Тютчев становился необходимым читателю, по мере того как в очистительных бурях начала XX века формировалась новая, универсальная и сложная человеческая личность.

В. И. Коровин в своей книге “Русская поэзия XIX века” пишет: “Тютчев мыслит категориями хаоса и космоса, его привлекают трагические состояния мира. Вечность он передает через мгновенное, общее – через особенное и исключительное”.

Появившаяся в начале XIX века великая комедия А. С. Грибоедова “Горе от ума” открыла новый этап в развитии русской литературы. Все созданные драматургом характеры имеют не только историко-литературное, но и общечеловеческое значение. Одной из безусловных находок автора стал образ Молчалина. Этот персонаж вобрал в себя черты социально-психологического типа, которому, к сожалению, суждена была долгая жизнь на Руси.

Тип Молчалина – один из самых распространенных в русской литературе. Но первая встреча с этим образом происходит в пьесе “Горе от ума”. Заслуга автора – создание литературного типа Молчалина, который стал крупным приобретением общественной мысли. Грибоедов проявил большую силу публицистического обобщения. Маленького чиновника – секретаря Фамусова – автор возвел в символ значительной социально-политической группы, крепко связав “молчалинство” с “фамусовщиной”. Создавая характер Молчалина, Грибоедов показал влияние чиновничьей морали на развитие и поведение человека. С детства героя учили рабскому угодничеству перед сильными мира сего. Выполнение отцовского завета помогло ему и “на-гражденья брать и весело пожить”. Но, с другой стороны, у него как у мелкого провинциального чиновника не было другого выхода. Молчалин – мастер в искусстве поднять платок, смолчать, когда его бранят, он за это получил три награждения, чин асессора, и находится в дружбе со многими влиятельными людьми.

Позднее Д. Писарев писал: “Молчалин сказал себе: “Я хочу составить карьеру”, – и пошел по той дороге, которая ведет к “степеням известным”: пошел и уже не своротит ни вправо, ни влево; умирай его мать в стороне от дороги, зови его любимая женщина в соседнюю рощу, плюй ему весь свет в глаза, чтобы остановить его движение, он все будет идти и дойдет…”

Показывая противостояние Чацкого и Фамусова, А. С. Грибоедов поднимает проблему “века нынешнего” и “века минувшего”. Эти герои – люди разных поколений, в то время как Чацкий и Молчалин – ровесники, но тем резче между ними контраст. Каждый из них показывает один из вариантов пути, который может выбрать молодежь: путь правдоискателей и бунтарей (путь Чацкого) и путь “бессловесных”, которые достигнут “степеней известных” (путь Молчалина).

Молчалин стал нарицательным обозначением подлости, лакейства. Он искренне не осознает, как, являясь мелким чиновником, можно думать и чувствовать самостоятельно. Сочувствуя Чацкому в том, что того постиг “по службе неуспех”, Молчалин пытается помочь ему, если тот в свою очередь пойдет по пути всех молчалиных. Бессловесный и всегда готовый к услужению, он обладает таким капиталом, который при любых обстоятельствах дает ему и его потомкам верный процент: умеренностью и аккуратностью. Есть у него и еще одно свойство – готовность до гроба угождать всякому, кто “кормит и поит, а иногда и чином одарит”. Он, если надо, может принять и вид любовника “в угодность дочери такого человека”. И уж, конечно, Молчалин на стороне “всех” в конфликте с возмутителем спокойствия Чацким. Как раз в диалоге Чацкого с Молчалиным и оформляется окончательно социальное и духовное противостояние между свободно мыслящим человеком и средой умеренности и аккуратности, которое разрешится клеветой на Чацкого и его изгнанием, Грибоедов заставляет Молчалина откровенничать и с каким-то вызовом излагать житейские правило того круга, к которому он приближен. “Умеренность и аккуратность”, “не сочинитель я”, “в мои лета не должно сметь свое суждение иметь”, “ведь надобно ж зависеть от других” – вот основы молчалинского благополучия, от которых он никогда не отступит.

Но Чацкий ошибся в оценке Молчалина, его истинной роли. Для него Молчалин – ничтожество, “жалчайшее создание”. Чацкий презрительно высокомерен. И только. Он никогда не думал, что Молчалин может оказаться его соперником. И даже когда узнает о связи Софьи и Молчалина, не воспринимает это всерьез. Ведь в пору Грибоедова Молчалины вызывали в основном презрение. Они не могли стать достойными противниками передовых дворян. Молчалин был предметом недостойным, он не заслуживал серьезного внимания.

При первом знакомстве, действительно, трудно определить настоящее лицо Молчалина. Мы видим робкого и застенчивого молодого человека. Влюбленная Софья наделяет его массой достоинств. “Герой ее романа” “и вкрадчив и умен”, он “за других себя забыть готов”, “уступчив, скромен, тих”. Однако постепенно мы убеждаемся, что такой Молчалин – лишь плод воображения Софьи. Если Чацкий недооценил Молчалина, то Софья явно его переоценила. Так кто же, наконец, такой Молчалин: смиренный скромник, неуклюжий и смешной в своем угодничестве, или преуспевающий подлец? “Пригретый” Фамусовым, за несколько лет, проведенных в Москве, Молчалин успел сделать неплохую карьеру: получил чин асессора и “три на-гражденья”, зачислен по архивам, сумел установить нужные связи, завязать выгодные знакомства. У него, как и у Скалозуба, “чтобы чины добыть, есть многие каналы”. Молчалин не брезгует ничем:

Там моську вовремя погладит,

Тут в пору карточку вотрет…

Он свято выполняет завет отца “угождать всем людям без изъятья”. Лесть – главное оружие Молчалина. Он льстит всем, кто может быть полезным, и даже готов играть роль влюбленного в расчете на милость Фамусова. Молчалин убежден, что в его лета “не должно сметь свои суждения иметь”. Однако маска смиренника быстро слетает с него, когда он говорит с теми, кого считает ниже себя. С Лизой Молчалин старается выглядеть повесой, забыв о

робости. Он ни во что не ставит Чацкого, поэтому позволяет себе давать последнему советы. В глазах Молчалина Чацкий – неудачник, поэтому с ним можно вести себя презрительно и снисходительно. Казалось бы, перед нами совершенно неприглядная и бесполезная личность, но, увы, л ы вслед за Чацким вынуждены признать, что “Молчалины блаженствуют на свете”.

А между тем уже наступало время молчалиных, эпоха молчалинства. Это время правления Николая I, время чинов и чиновников. И именно тогда приходит ненависть к молчаливым. Она пришла, когда выяснилось, что они-то и есть вечно молодые старички российской истории. Ведь Чацкий сошел со сцены – Молчалин остался. Онегин прошел – Молчалин остался. Печорин погиб – Молчалин остался. Ушли Рудин, Рахметов, Базаров. Молчалин же остался неуязвим. Молчалиных оказалось невозможно одолеть – они были сильны чужой силой, их нельзя было убить презрением, так как их достоинство было в чужом авторитете. И уже в 1833 году К. А. Полевой писал: “… осмотритесь: вы окружены молчалиными”.

Молчалиных нельзя недооценивать, потому что они не так безобидны и смешны в своем угодничестве, как это кажется на первый взгляд. Время показало, что Молчалин живуч и неуязвим. Может быть, страшен не столько сам герой, сколько ситуация, при которой Чацкие страдают, а Молчалины блаженствуют, при которой выигрывают приспособленцы? В конце пьесы Молчалин разоблачен, унижен, испуган. Но надолго ли? Такие, как он, “возрождаются” быстро, и это печально. Подобные люди не раскаиваются, потому что не осознают глубины своего падения. Вот что страшно…

И. А. Гончаров

Тема: ОБЛОМОВ И ШТОЛЬЦ:

ДВА ВОСПРИЯТИЯ МИРА (по роману И. А. Гончарова “Обломов”)

И. А. Гончаров работал над романом “Обломов” в течение десяти лет. В этом (лучшем!) произведении автор выразил свои убеждения и надежды; отобразил те проблемы современной ему жизни, которые волновали и глубоко задевали его, вскрыл причины этих проблем. Поэтому образ Ильи Ильича Обломова и Андрея “Ивановича Штольца приобрели типичные черты, а само слово “обломовщина” стало выражать вполне определенное, почти философское понятие. Нельзя исключать и образ Ольги Сергеевны Ильинской, без которого характеры мужчин не были бы полно освещены.

Чтобы понять характер человека, мотивы его поступков нужно обратиться к истокам формирования личности: детству, воспитанию, окружению, наконец, к полученному образованию.

В Илюше сконцентрировалась, кажется, сила всех поколений его предков; в нем чувствовались задатки человека нового времени, способного на плодотворную деятельность. Но стремления Ильи самостоятельно познавать мир пресекались не спускавшей с него глаз нянькой, из-под надзора которой он вырывался лишь во время послеобеденного сна, когда все живое в доме, кроме Ильи, засыпало. “Это был какой-то всепоглощающий, ничем непобедимый сон, истинное подобие смерти”.

Внимательный ребенок наблюдает за всем, что делается в доме, “напитывает мягкий ум живыми примерами и бессознательно чертит программу своей жизни по жизни, его окружающей”, “главная жизненная забота” которой есть хорошая еда, а потом – крепкий сон.

Тихое течение бытия нарушалось лишь иногда “болезнями, убытками, ссорами и, между прочим, трудом”. Труд был главным врагом обитателей Обломовки, наказанием, наложенным “еще на праотцев наших”. В Обломовке всегда при удобном случае избавлялись от работы, “находя это возможным и должным”. Такое отношение к труду воспитывалось в Илье Ильиче, принявшим готовую норму жизни, передаваемую из поколения в поколение без изменений. Идеал бездействия подкреплялся в воображении ребенка нянькиными сказками о “Емеле-дурачке”, получающем от волшебной щуки разные дары, причем незаслуженные. Сказки глубоко проникают в сознание Ильи, и он, будучи уже взрослым, “бессознательно грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка”.

Стремление к самостоятельности, молодая энергия останавливались дружными криками родителей: “А слуги на что?” Вскоре Илья сам понял, что приказывать спокойнее и удобнее. Ловкий, подвижный ребенок постоянно останавливается родителями и нянькой из боязни, что мальчик “упадет, расшибется” или простудится, его лелеяли, как оранжерейный цветок. “Ищущие проявления силы обращались внутрь и никли, увядая”.

В таких условиях сложилась апатичная, ленивая, трудная на подъем натура Ильи Ильича. Он был окружен чрезмерными заботами матери, следящей за тем, чтобы ребенок хорошо поел, не перетрудился на обучении у Штольца, и готовой под любым, даже самым незначительным предлогом не отпускать Илюшеньку к немцу. Она считала, что образование не такая уж важная вещь, ради которой нужно худеть, терять румянец и пропускать праздники. Но все же родители Обломова понимали необходимость образования, однако видели в нем только средство для продвижения по службе:

чины, награды начали получать в то время “не иначе, как только путем ученья”. Родителям хотелось преподнести Илюше все блага “как-нибудь подешевле, с разными хитростями”.

Заботы матери пагубно сказались на Илье: он не приучился к систематическим занятиям, никогда не хотел узнать больше, чем задавал учитель.

Ровесник и друг Обломова, Андрей Иванович Штольц, любил Илью, пытался расшевелить его, привить интерес к самообразованию, настроить на деятельность, какой был увлечен сам, к которой был расположен, потому что воспитывался совершенно в других условиях.

Отец Андрея – немец дал ему то воспитание, которое получил от своего отца, то есть обучил всем практическим наукам, рано заставил работать и отослал от себя закончившего университет сына, как с ним поступил в свое время его отец. Но грубое бюргерское воспитание отца постоянно соприкасалось с нежной, ласковой любовью матери, русской дворянки, которая не противоречила мужу,, а тихо воспитывала сына по-своему: “…учила его прислушиваться к задумчивым звукам Герца, пела ему о цветах, о поэзии жизни, шептала о блестящем призвании то воина, то писателя…” Соседство Обломовки с ее “первобытною ленью, простотою нравов, тишиною и неподвижностью” и княжеского “с широким раздольем барской жизни” также помешали сделать Ивану Богдановичу Штольцу из сына такого же бюргера, каким он был сам. Дыхание русской жизни “отводило Андрея от прямой, начертанной отцом колеи”. Но все же Андрей перенял от отца серьезный взгляд на жизнь (даже на все ее мелочи) и прагматичность, которые он пытался уравновесить “с тонкими потребностями духа”.

Все эмоции, поступки и действия Штольц содержал под “никогда не дремлющим контролем” разума и расходовал строго “по бюджету”. Причиной всех своих несчастий и страданий он считал самого себя, вину и ответственность “не вешал, как кафтан, на чужой гвоздь”, в отличие от Обломова, который не находил сил признать себя виновным в своих бедах, в никчемности своей бесплодной жизни: “…жгучие упреки совести язвили его, и он со всеми силами старался. найти виноватого вне себя и на него обратить жало их, но на кого?”

Поиски оказывались бесполезными, потому что причина загубленной жизни Обломова есть он сам. Ему было очень мучительно это сознавать, так как он “болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть, теперь уже умершее…”. Обломова терзали сомнения в правильности и нужности прожитой жизни. Однако с “летами волнения и раскаяние являлись реже, и он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками…”.

Различно отношение Штольца и Обломова к воображению, имеющему два противоположных воплощения: “…друга – чем меньше веришь ему, и врага – когда уснешь доверчиво под его сладкий шепот”. Последнее произошло с Обломовым. Воображение было любимым спутником его жизни, только в мечтах он воплощал богатые, глубоко зарытые способности своей “золотой” души.

Штольц же не давал воли воображению и боялся всякой мечты, ей “не было места в его душе”; он отвергал все, что “не подвергалось анализу опыта, практической истины”, или принимал это за “факт, до которого еще не дошла очередь опыта”. Андрей Иванович настойчиво “шел к своей цели”, такое упорство он ставил выше всего: “…это было признаком характера в его глазах”. Он лишь тогда отступал “от задачи, когда на пути его возникала стена или отверзалась непроходимая бездна”. Он трезво оценивал свои силы и отходил, не обращая внимания на мнение окружающих.

Обломов боялся любых трудностей, ему лень было приложить даже малейшие усилия к решению не великих, а самых насущных проблем. Он находил утешение в своих любимых “примирительных и успокоительных” словах “авось”, “может быть” и “как-нибудь” и ограждал себя ими от несчастий. Он готов был переложить дело на кого угодно, не заботясь о его исходе и порядочности выбранного человека (так он доверился мошенникам, обобравшим его имение). Как чистый, наивный ребенок, Илья Ильич не допускал и мысли о возможности обмана; элементарная осмотрительность, не говоря уже о практичности, совершенно отсутствовали в натуре Обломова.

Об отношении Ильи Ильича к труду уже говорилось. Он, как и его родители, всячески избегал труда, который был в его представлении синонимом скуки, и все усилия Штольца, для которого “труд – образ, содержание, стихия и цель жизни”, подвигнуть Илью Ильича на какую-нибудь деятельность были тщетны, дело не продвигалось дальше слов. Образно говоря, телега стояла на квадратных колесах. Ей требовались постоянные толчки изрядной силы, чтобы сдвинуться с места. Штольц быстро утомился (“возишься, как с пьяницей”), разочаровало это занятие и Ольгу Ильинскую, через любовь к которой раскрываются многие стороны характеров Обломова и Штольца.

Знакомя Илью Ильича с Ольгой, Штольц хотел “внести в сонную жизнь Обломова присутствие молодой, симпатичной, умной, живой и отчасти насмешливой женщины”, которая могла бы пробудить Илью к жизни, осветить его тусклое существование. Но Штольц “не предвидел, что он вносит фейерверк, Ольга и Обломов – и подавно”.

Любовь к Ольге изменила Илью Ильича. По просьбе Ольги он отказался от многих своих привычек: не лежал на диване, не переедал, ездил с дачи в город исполнять ее поручения. Но окончательно вступить в новую жизнь не смог. “Идти вперед – значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но с души, с ума; вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть!” А Обломов боялся бурь и перемен, страх к новому он впитал с молоком матери, по сравнению с которой, правда, ушел вперед (Илья Ильич уже отвергал “единственное употребление капиталов – держать их в сундуке”, понимая, что “долг всякого гражданина – честными трудами поддерживать общее благосостояние”), но добился немного, учитывая его способности.

Его утомляла беспокойная, деятельная натура Ольги, и поэтому Обломов мечтал, чтобы она успокоилась и тихо, сонно прозябала бы с ним, “переползая из одного дня в другой”. Поняв, что Ольга никогда на это не согласится, Илья решает расстаться с ней. Разрыв с Ольгой обозначал для Обломова возврат к прежним привычкам, окончательное духовное падение. В жизни с Пшеницыной Илья Ильич нашел бледное отражение своих мечтаний и “решил, что идеал его жизни осуществился, хотя без поэзии.

Приложив немало усилий к пробуждению в Обломове тяги к деятельности, Ольга вскоре убеждается, по выражению Добролюбова, “в его решительной дрянности”, то есть в неспособности к духовному преобразованию, и бросает его.

Пройдя через любовь и разочарование, Ольга стала серьезнее относиться к своим чувствам, она так нравственно выросла, что Штольц не узнал ее, встретившись через год, и долго мучился, пытаясь разгадать причину разительных перемен в Ольге. Понять ее сердце Штольцу было настолько трудно, что “с него немного спала спесивая уверенность в своих силах”. Выслушав исповедь Ольги о “прогулках, о парке, о своих надеждах, о просветлении и падении Обломова” и получив от нее согласие на брак, Андрей говорит самому себе: “Все найдено, нечего искать, некуда идти больше!” Однако это вовсе не означает, что он погружается в нечто похожее на обломовскую апатию. Семейная жизнь Штольца способствовала гармоничному, взаимообогащающему развитию обоих супругов. Однако теперь Андрей успокоился, он всем доволен, а Ольгу мучат сомнения: что дальше? неужели жизненный круг замкнулся? Штольц говорит ей: “Мы не пойдем… на дерзкую борьбу с мятежными вопросами, не примем их вызова, склоним головы и смиренно переживем трудную минуту”. Он понимал, что Ольга переросла его, “видел, что прежний идеал его женщины и жены недосягаем, но он был счастлив” и стал лишь бледным отражением Ольги, в которой, по выражению Добролюбова, “более, нежели в Штольце, можно видеть намек на новую русскую жизнь”.

Обломов и Штольц – люди с разным мировосприятием, а следовательно, и разными судьбами. Главное их отличие в том, что деятельный, энергичный Штольц сумел правильно распорядиться своей жизнью и природными талантами, пытаясь “донести сосуд жизни до последнего дня, не пролив ни одной капли напрасно”. А у мягкого, доверчивого Обломова не хватало силы воли противостоять трудностям жизни и отстаивать свое право на существование и самореализацию.

“Чуть свет – и я у ваших ног”, – сказал один знакомый шутливо.

“Откуда цитата?” – спросили его.

“Разве это цитата?!” – удивился он.

Действительно, многие фразы из комедии Грибоедова вошли в нашу жизнь естественными оборотами настолько, что мы уже воспринимаем их как народные. Такова сила искусства.

Именно так начинается седьмое явление первого действия в комедии “Горе от ума”. “Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног” – Чацкий целует руку Софье, рассказывает, как торопился, сетует на ее холодность. Лиза говорит, что они с Софьей только что его вспоминали. Софья подтверждает это, уверяя, что упреков они не заслужили. Начинаются детские воспоминания, комплименты, шутки. Чацкий утверждает, что Софья “расцвела прелестно”, иронизирует над общими знакомыми.

“Опять увидеть их мне суждено судьбой! Жить с ними надоест, и в ком не сыщем пятен? Когда ж постранствуешь, воротишься домой, и дым Отечества нам сладок и приятен!”

В мировой литературе не много можно найти произведений, которые, подобно “Горю от ума”, в короткий срок снискали бы столь несомненную всенародную славу. При этом современники в полной мере ощущали социально-политическую актуальность комедии, воспринимая ее как злободневное произведение зарождавшейся в России новой литературы, которая ставила своей главной задачей разработку “собственных богатств” (то есть материала национальной истории и современной русской жизни) – и собственными, оригинальными, не заемными средствами. Сюжетную основу Торя от ума” составил драматический конфликт бурного столкновения умного, благородного и свободолюбивого героя с окружающей его косной средой реакционеров. Этот изображенный Грибоедовым конфликт был жизненно правдив, исторически достоверен. С юных лет, вращаясь в кругу передовых русских людей, вступивших на путь борьбы с миром самодержавия и крепостничества, живя интересами этих людей, разделяя их взгляды и убеждения, Грибоедов имел возможность близко и повседневно наблюдать самое важное, характерное и волнующее явление общественного быта своего времени – борьбу двух мировоззрений, двух идеологий, двух жизненных укладов, двух поколений. В беседе с Софьей Чацкий успевает порассуждать о воспитании в московских домах (“Хлопочут набирать учителей полки, числом поболее, ценою подешевле”) вспомнить их учителя, который внушал, “что нам без немцев нет спасенья”; поиронизировать над обычаем смешивать в разговоре французский и русский (“Господствует смешенье языков французского с нижегородским”) спросить о Молчалине: “Еще ли не сломил безмолвия печати?.. А впрочем, он дойдет до степеней известных, ведь нынче любят бессловесных”. После этого бурного словоизвержения Чацкого Софья тихо замечает: “Не человек, змея!”

Грибоедов рассказал в своей комедии о том, что произошло в одном московском доме в течение одного дня. Но какая широта в этом рассказе! В ней веет дух времени, дух истории. Грибоедов как бы раздвинул стены фамусовского дома и показал всю жизнь дворянского общества своей эпохи – с раздиравшими это общество противоречиями, кипением страстей, враждой поколений, борьбой идей. В рамки драматической картины столкновения героя со средой автор вместил громадную общественно-историческую тему перелома, обозначившегося в жизни, тему рубежа двух эпох – “века нынешнего” и “века минувшего”. Отсюда необыкновенное богатство идейного содержания комедии. В той или иной форме и в той или иной мере Грибоедов коснулся в “Горе от ума” множества серьезнейших вопросов общественного быта, морали и культуры, которые имели в декабристскую эпоху самое актуальное, самое злободневное значение. Это были вопросы о положении русского народа, придавленного гнетом крепостничества, о дальнейших судьбах России, русской государственности и русской культуры, о свободе и независимости человеческой личности, об общественном призвании человека, о его патриотическом и гражданском долге, о новом понимании личной и гражданской чести, о силе человеческого разума и познания, о задачах, путях и средствах просвещения и воспитания. На все эти вопросы откликнулся гений Грибоедова, и отклик этот был исполнен такой горячей гражданственно-патриотической страсти, такого неукротимого негодования на зло и неправду, что комедия не могла не произвести самого глубокого и разительного впечатления как на передовые круги русского общества, так и на лагерь реакционеров.

После того как Чацкий на упрек Софьи по поводу его злословия оправдается и объяснится в любви: “Ум с сердцем не в ладу… Велите ж мне в огонь: пойду как на обед”, а Софья, в свою очередь, сыронизирует: “Да, хорошо – сгорите, если ж нет?”, их разговор будет прерван Фамусовым. В дальнейшем возникает целая галерея человеческих портретов, которые в совокупности составляют истинный, ничем не прикрашенный отвратительный облик крепостнического общества с его паразитизмом и своекорыстием, чванством и лакейством, мракобесием и нравственным растлением.

Что такое лирическое стихотворение? По-моему, это душа того, кто пишет. Читая лирические произведения, узнаешь, о чем думает поэт, что тревожит его. Лирика – это дневник, хранящий в себе самые сокровенные мысли и желания. Говорят, что глаза человека – зеркало его души. То же самое можно сказать и о лирических стихотворениях.

Поэт прощается с родиной, и на бумагу ложатся слова, говорящие о тоске расставания. Чудесная, бегущая музыка навевает строки, полные безотчетной и очень светлой грусти…

Но вот поэт обращается к прозе. Меняются ли его взгляды, убеждения? По-другому ли он оценивает поступки людей? Конечно, нет. Поэтому и в романе “Герой нашего времени” мы слышим Лермонтова-поэта, и прежде всего поэта-лирика.

Роман “Герой нашего времени” является горьким раздумьем над историей души человеческой, души, погубленной блеском обманчивой столицы, ищущей и не находящей ни дружбы, ни любви, ни счастья…

Как часто и в лирике Лермонтова, и в раздумьях Печорина встречаем мы печальное признание, что представители их поколения – это тощие плоды, до времени созревшие, которые не радуют ни вкуса, ни глаз! Мы говорим, что Печорин – типичный герой З0-х годов XIX века. Значит, и в Лермонтове есть что-то от Печорина. Как перекликаются слова Печорина о том, что он презирает жизнь, и лермонтовское: “Но судьбу я и мир презираю!” Печорин так дорожит своей свободой, что готов поставить на карту и честь свою, и жизнь. Он любит Веру, но как можно пожертвовать своей свободой?! Не Печорин ли говорит в Лермонтове:

…Я свободы

Для заблужденья не отдам, И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам…

Когда читаешь слова Печорина: “Чего я жду от будущего? Право, ровно ничего”, – то в памяти тотчас возникает строка: “…Уж не жду от жизни ничего я…”

Все это – центральная тема лирики Лермонтова. Он показывает человека в отношении к обществу. Закончить сочинение хочется словами Белинского: “Содержание, добытое со дна глубочайшей и могущественной натуры, исполинского взмаха, с небом гордая вражда – все это заставляет думать, что мы лишились в Лермонтове поэта, который по содержанию шагнул бы дальше Пушкина”.

Тургенев – один из лучших писателей прошлого века. Его роман “Отцы и дети” начинается точной датой. Это позволяет читателю вспомнить события, происходившие в это время. В эти годы, после Крымской войны, несколько оживилась русская общественная жизнь, обнажился кризис крепостнической системы, обострилась борьба между революционерами-демократами и либералами. Тургенев показывает конфликт поколений. Он представляется перед нами мастером деталей, портретов и пейзажей.

Действие романа происходит летом тысяча восемьсот шестьдесят второго года. Молодой кандидат, Аркадий Николаевич Кирсанов, приезжает в деревню к отцу вместе с Евгением Васильевичем Базаровым. Базаров имеет сильное влияние на своего приятеля. Деревня, в которую они приехали, принадлежит отцу и дяде Аркадия. Отец его – человек мягкий, добрый, чувствительный. Дядя же резко отличается от своего брата и племянника. И ненавидит тех людей, в которых встречает себе отпор.

Базаров же – сын бедного уездного лекаря. Отец очень любит своего сына. Гордится тем, что он никогда не взял у родителей лишней копейки. В университете прослушанный им курс естественных и медицинских наук развил его природный ум. Это человек большого ума и сильного характера. Он поступает только так, как ему хочется. Он старается меньше уделять внимания семье Кирсановых и большую часть своего времени проводит за работой. Ходит по окрестностям, собирает растения, насекомых, режет лягушек.

Базаров – нигилист, то есть он все отрицает и не признает авторитетов. В его отрицаниях есть положительные и отрицательные стороны. Он стремится изменить общественный строй, точнее, лишь только очистить площадку для нового образа жизни. Базаров верит в прогрессивную роль дворянского класса, отрицает религию и патриархальность.

В отношениях к простому народу Евгений прост, хотя осуждает его патриархальность и покорность. Его любит прислуга, любят дети. В разговоре с ним они не робеют и не стесняются. Базаров гордится тем, что вышел из простого народа, что его дед пахал землю. И при знакомстве представляется как простой мужик. У Базарова широкий круг познаний, он увлекается медициной, химией, физикой, ботаникой, зоологией. Несмотря на все это, он одинок. У Евгения нет друга, потому что он не встречал еще человека, который бы не спасовал перед ним. Личность Базарова замыкается в самом себе.

Ему нравится бывать у Аркадия, так как он может там спокойно работать. А вот у своих родите лей он не может заниматься своим любимым делом. С ними он не может ни говорить, ни спорить.

Базаров отрицал любовь, но когда встретил умную и красивую женщину, полюбил ее.

Однако он не мог подчинить свою любовь никаким условиям. Он делится с Анной Сергеевной своими мыслями, видит в ней умную собеседницу. Умирая, он желает в последний раз взглянуть на любимую женщину. Это говорит о способности Базарова к глубокому чувству.

Базаров – человек нового типа. Тургенев заканчивает роман смертью Базарова, потому что не знает, что дальше должен делать его герой.

Многие классики того времени восхищались его романом, и сейчас он не потерял своей актуальности.