Category: Сочинения по литературе

Наш класс очень дружный и веселый. Мы всегда участвуем во всех школьных конкурсах и вечерах и часто занимаем призовые места. Девочки нашего класса научили танцевать почти всех мальчиков, и мы им очень за это благодарны. А на “мужской” праздник 23 февраля девчонки подготовили для нас настоящий костюмированный концерт и праздничный пир – вот теперь попробуй отделаться открытками и цветами к их 8 Марта! И нашему классному руководителю пришла в голову замечательная идея: мы сделаем им особых кукол – каждой подарим саму себя!

С восторгом мы принялись за дело. Те, кто говорят, что куклы – это девчоночья забава, ничего в этом не понимают. Попробуйте смастерить их сами – и вам все станет ясно. Мы старались сделать так, чтобы каждая игрушка отражала особенности и характер своей хозяйки. Например, кукла Лена – рыжая, длинноногая, с улыбкой до ушей, а Настя – кругленькая, с пирожком в руке и большой конфетой в кармане. Кукла Марина сладко спит за партой, а у куклы-отличницы Светы – белоснежные крылья за спиной и блестящий кружок нимба над самой макушкой.

Кто бы видел, с каким азартом мы пилили и строгали, скручивали из проволоки каркасы, резали и клеили, прибивали и привинчивали! Конечно же, привлекли мы на помощь и наших мам и бабушек – если некоторые из нас и умели пришивать пуговицы, то сшить достойный наряд для каждой куклы нам оказалось не

по плечу. Зато и игрушки удались на славу! Забавные, непохожие, словно живые. Каждую из них мы заботливо уложили в коробку с именем владелицы – вот удивятся завтра девчонки! А нам осталось самая малость – все-таки побеспокоиться о цветах и привычных открытках с поздравлениями.

Гринев и Швабрин (по роману А. С. Пушкина “Капитанская дочка”) (2-й вариант)

В историческом романе “Капитанская дочка” А. С. Пушкин обращается к XVIII в., к крестьянскому восстанию под предводительством Емельяна Пугачева. На фоне этого события повествуется о любви молодого дворянина Петра Андреевича Гринева к дочери коменданта Белогорской крепости Маше Мироновой. Главный героя Петр Гринев, показан в развитии. Сначала это подросток, “гоняющий голубей и играющий в чехарду с дворовыми мальчишками”, а затем человек чести и справедливости оказавшийся в самой гуще исторических событий. Он родился в патриархальной дворянской семье. Отец, Петра Гринева – Гринев-старший считает лучшим для сына службу там, где можно “понюхать пороху”, и потому отправляет служить его не в Петербург, а в, а в отдаленную губернию. Он дает завет сыну жить всегда по чести и по совести, и Петруша так и старается жить. По приезде в Белогорскую крепость, Гринев попадает под комагндование капитана Миронова. Петр сразу замечает, что Миронов человек необразованный, “простой, но самый честный и добрый”. Семья Мироновых приняла Гринева как родного человека, потому что коренных отличий от собственного семейства с его патриархальным укладом, медовым вареньем и придворным календарем он не замечал. Белогорская крепость внесла много перемен в жизнь главного героя. Здесь он встречается с Машей Мироновой, здесь же сталкивается с подлостью и предательством. Именно Пугачев сразу смог рассмотреть в Гриневе хорошего человека. Пугачев не может не уважать Петра Андреевича, который даже перед лицом смерти продолжает вести себя с достоинством, говорит правду и сохраняет верность однажды данной присяге. Он не может не понимать, что Гринев лично против него зла не таит, и, если будет воевать, то только подчиняясь приказу, что этот молодой дворянин представляет ничуть не больше опасности, чем, скажем, Хлопуша или Белобородов, которые, по выражению самого Пугачева, “при первой неудаче… свою шею выкупят моею головою”. Гринев верно полагает правду “самым простым, а вместе с тем и самым надежным” способом оправдания. Он не так уж много видел в своей жизни. Чуть ли не единственными примерами, которые он мог наблюдать, были его отец и капитан Миронов. И хотя Гринев в жизни и, в частности, в Петербурге “чудеса подозревал” и даже попробовал напиться, проиграться и жениться, он все-таки не посрамил имени предков и чести своего рода, а, в принципе, повторил их пример. Но нельзя сказать, что Гринев ничем не отличался от представителей предыдущего поколения. Хотя перед ним не было явного врага – турка или шведа, перед ним был его русский народ, расколовшийся на две половины, это был запутанный клубок взаимоотношений, участником которых был сам Гринев. Долг его был не просто долгом перед отечеством, обязанностью поступать в интересах власти, а долгом перед человеком, необходимостью принять единственно справедливое решение. Для этого нужно было обладать многими нравственными качествами. Образ Швабрина прямо противоположен образу Гринева. По своему положению он относится к гвардейскому офицерству. Блестяще образованный светский человек, тем не менее по своему характеру очень беспринципный. Мы мало знаем о его прошлом: карьера его сломлена в результате “смертоубийства”, надежд на возвращение в Петербург нет. Швабрин примкнул к восстанию исключительно ради собственной выгоды, потому что иначе его бы ждала виселица. Поступившись, таким образом, дворянской честью, Швабрин влился в ряды бунтовщиков, хотя цели восстания ему были чужды. В крепости его никто не любит. Маша Миронова, за которую он сватался, отказывает ему. Он пытается отомстить ей, рассказывая Гриневу небылицы про девушку, опускаясь до такой низости. Швабрин до конца остается верен себе, заставляя Марию Ивановну выйти за него замуж. Когда же его разоблачают, он делает все, чтобы помешать счастью Петра Андреевича и бедной девушки, а впоследствии, “раскаявшись” перед государством, предает Гринева, давая против него ложные показания в суде. Солгать, оклеветать человека для него не составляет никакого труда. Итак, в романе в лице Швабрина и Гринева показаны добро и зло, как они живут в людях и, как всегда бывает, добро всегда побеждает.

Один из решающих рубежей в истории нашей Родины, так называемое социалистическое преобразование деревни, начало 30-х годов нашло отражение в романе М. А. Шолохова “Поднятая целина”. Судьбу коллективизации решал середняк. Взбаламученные пропагандой, бедняки охотно шли в колхоз, видя в нем свое спасение. Середняки колебались, за них боролись коммунисты и сельский актив. Путь трудового крестьянина к новой жизни был путем ожесточенной классовой борьбы, открытого насилия, ломкой судеб, жизней, традиционного быта. Беднейшее крестьянство в основном поддерживало политику Советской власти, а в душе середняка происходила внутренняя борьба: стремление к новой. жизни боролось с чувством собственности.

Именно эта внутренняя борьба, “великий перелом” в сознании и образе мышления середняка, отображается в одном из персонажей – Кондрате Майданникове. Характер Майданникова показан не только в схватке с противниками колхозного строя, но и в той внутренней борьбе, которую ведет он с “подлюкой жалостью к своему добру”. Портрет героя создают немногочисленные детали: Кондрат, “невысокий, в сером зипуне, казак”, на голове у него “выцветшая буденовка”. Собираясь выступить на общехуторском собрании, “Майданников достал засаленную записную книжонку, торопливо стал искать исчерченные каракулями странички”. Говорит он о беспросветной жизни середняка, “тоскуя глазами”. Майданников мучительно ищет путь спасения середняка от нищеты и приходит к выводу, что это путь в колхоз. Кондрат понимает, что “рабская” привязанность к собственности мешает таким же, как он, идти по пути новой колхозной жизни. Как “мое”, нажитое кровью и потом, будет там, в колхозе, “общим”? Сознание Майданникова приходит в противоречие с его привычками, чувствами.

Наблюдая за переживаниями Кондрата, мы можем представить, что происходило в душах крестьян в годы коллективизации. Майданников ведет свой скот в колхоз, он справился со своей задачей, но конфликт не кончился. Кондрат погнал скотину к речке. “Напоил. Быки повернули было домой, но Кондрат с затаенной на сердце злобой, наезжая конем, преградил им дорогу, направил к сельсовету”. Мысли Майданникова, как льдины во время ледохода, наплывают друг на друга, вертятся вокруг одного: “Как будет в колхозе? Всякий ли почувствует, поймет так, как понял он, что путь туда единственный, что это неотвратимо? Что как ни жалко вести и кинуть на общие руки худобу, выросшую вместе с детьми на земляном полу хаты, а надо вести. И подлюку жалость эту к своему добру надо давить, не давать ей ходу к сердцу”.

Всего один месяц прошел с тех пор, как Кондрат записался в колхоз, а какие значительные изменения произошли в его жизни и сознании! Он охотно участвовал в раскулачивании, добросовестно относится к своей работе. С судьбой колхоза теперь накрепко связана судьба Майданникова, дела колхозные постепенно становятся и его личными делами, а вот по ночам по-прежнему плохо ему спится, жалость к своему добру еще не умерла в душе Кондрата. Правда, раньше Майданников думал только о себе, о своей семье, а теперь раздумывает о судьбе угнетенных всего мира.

Шолохов показывает, как меняется сознание человека, как вчерашний середняк становится колхозником, как начинает сознавать он личную ответственность за судьбу своей великой Родины, первой в мире с. огромными трудностями прокладывающей человечеству путь к казавшемуся тогда совсем недалеким светлому будущему – коммунизму.

Борьба за новую жизнь требуют от Майданникова напряжения всех духовных сил. Самое трудное для него – преодолеть привычки собственника, победить любовь к своему, с таким трудом нажитому добру. Днем, когда Кондрат занят в колхозе, он забывается в работе. Дома же, особенно по ночам, не дает ему спать “проклятая жаль”. Мучительные ночные думы в самый трудный, поворотный момент жизни невольно переносят его в прошлое, заставляют вспомнить весь его жизненный путь. Мы видим, что так же, как единоличное хозяйствование воспитало в нем собственника, рождало привычки, от которых “холодит сердце тоской и скукой”, так и коллективный труд заставляет Кондрата думать о делах колхозных, волноваться за них. “Ох трудно! И зачем зараз птицу сводить?” Думая о собственной нужде, Кондрат думает о нужде, какую терпит строящая пятилетку страна, и сжимает под дерюжкой кулаки, с ненавистью мысленно говорит тем рабочим Запада, которые не за – коммунистов: “Продали вы нас за хорошее жалованье от своих хозяев! Променяли вы нас, бра-тушки, на сытую жизнь! Али вы не видите через границу, как нам тяжко подымать хозяйство? “

Так совершенно естественно проходит перед нами вся жизнь Майданникова, изображается поворот его сознания; показывается, как вырывается Кондрат из мира своей прошлой жизни и растворяется своим сознанием в новом и непривычном ему коллективном укладе жизни. На производственном совещании Майданников с недоверием относится к хозяйственной деятельности Островного, интересуется нормами выработки, учета и оплаты. Добросовестно работая, он требует того же и от других колхозников. “Пусть всякий получает столько, сколько зарабатывает” – так ставит вопрос Кондрат.

Важно отметить, что Майданников тянется к знанию, стремится понять и практически использовать все новое в агрономии. Когда Яков Лукич рассказывал, как надо “сеять по науке”, Кондрат слушал его “жадно, с открытым ртом, задавая вопросы, вникая во все подробности”. Ко времени “бабьего бунта” Кондрат уже настолько зарекомендовал себя в колхозе, что именно ему доверил Давыдов ключи от амбаров и послал за помощью в бригаду. Майданников не только хорошо работает, но и стремится подтянуть отстающих, борется с лодырями, организует наиболее рентабельно труд бригады, чего не смог сделать сам бригадир. Правильной расстановкой рабочей силы, организацией учета выработки каждого колхозника Кондрат практически разрешает вопрос, им же поставленный на производственном совещании перед началом посевной. На пахоте Кондрат разоблачает “кулацкого агента” Атамангукова, пытающегося деморализовать бригаду и своей недобросовестной работой вредящего колхозу. Майданников дорожит авторитетом руководителя колхоза.

Автор показывает, как формировалось новое отношение к труду, складывался характер “коллективного” человека. Кондрат, по словам Давыдова, “самый фактический ударник”. Труд Майданникова – творческий, поэтому и работает он с увлечением, осознавая себя и подобных себе тружеников “заглавной фигурой в Советском государстве”, Кондрат готов “воевать за Советскую власть”, готов в колхозе работать “на совесть”, но от предложения Нагульнова вступить в Коммунистическую партию отказывается. “Раз я ищо не отрешился от собственности, значит, мне и в партии не дозволяет совесть быть”, – с дрожью в голосе говорит он Макару. Это признание Кондрата с особой силой подчеркивает его правдивость, душевную чистоту и лишний раз убеждает в том, что Майданников победит в себе остатки собственнического чувства, вступит в партию и будет подлинным коммунистом.

Самоотверженно работая в колхозе, он окончательно излечивается от “приверженности к собственным быкам” и вступает в партию. Не кто иной, как Кондрат Майданников, сменяет сраженного вражеской пулей Давыдова на посту председателя гремяченского колхоза. Здесь в колхозе, в коллективном труде Кондрат становится новым человеком. “Великий перелом” свершился.

Когда заканчиваются уроки, наступают выходные или каникулы, у меня никогда не возникает вопрос: чем заняться, чтобы не скучать? Мой день обычно расписан по минутам, и я только рад этому, потому что успеваю сделать очень много интересных и полезных дел.

С четырех лет я изучаю английский язык и сейчас три раза в неделю занимаюсь с преподавателем дополнительно. Я уверен, что хорошее знание иностранного языка обязательно пригодится мне в будущем.

А еще я с другом посещаю секцию каратэ. Там мы не только овладеваем приемами самообороны, но и учимся владеть собой в сложных ситуациях, развиваем собственную силу и ловкость.

По вечерам я люблю играть в компьютерные игры. У меня дома стоит компьютер, кроме того, мы с друзьями часто ходим в компьютерный клуб, чтобы играть вместе.

Мне кажется, что хорошие друзья и интересные дела являются надежными защитниками от скуки и уныния.

В нашей школе часто проводятся спортивные состязания. Вот репортаж с одного из них – соревнования по плаванию.

Сегодня здесь собрались ребята из двух соседних школ, чтобы поддержать своих соучеников. Судья уже занял свое место в зале. Итак, участники сегодняшнего заплыва – Коля Махов, Сережа Квиткин, Игорь Незнамов и Саша Качалов. На Коле – синие плавки и шапочка, Сережа в красных, Игорь одет в бирюзовые плавки-шорты, а Сашу мы легко отличим по ярким оранжевым плавкам. Наши пловцы уже приготовились к старту и ждут свистка тренера. И вот – “Старт!” Коля сразу оторвался от остальных пловцов и пока лидирует. Самым последним плывет Саша. Трибуны шумят и скандируют. Коля немного сбавил темп и теперь впереди Игорь. Как он плывет! Красиво, движения отточены! Видно, парень упорно тренировался. Но что это – Саша обгоняет Сережу, Колю и почти догоняет Игоря. Может, на первой половине дистанции он берег свои силы. Однако Игоря так легко не догнать. Сергей опережает Колю, сейчас они с Сашей плывут наравне. Последний плывет Коля. Он уже выбился из сил. Обидно. Вот ребята почти выровнялись, давайте, быстрее, ну что же вы! Зрители свистят.

Впереди опять Игорь. Еще немного, коснулись бортика и развернулись назад. Лидирует Сергей, за ним – Игорь. Коля – самый последний. Вот Сергей заметно опережает Игоря. Давай же, соберись с силами! И снова Игорь вырвался вперед. Еще немножечко… Ура! Игорь – чемпион. Трибуны ликуют. Вторым приплыл Сергей. И на последних секундах Коля обгоняет Сашу.

Саша приплыл последним. Ребята поднимаются по лесенке из бассейна и попадают в объятия своих болельщиков. И пусть не всем сегодня повезло. Главное – участие. А новые победы придут с трудом и терпением.

Нетрадиционная и непривычная для русской прозы XIX века завязка сюжета, более свойственная французским авантюрным романам, – загадочное самоубийство, описанное в первой главе “Что делать?”, – была, по общепринятому мнению всех исследователей, своего рода интригующим приемом, призванным запутать следственную комиссию и царскую цензуру. Той же цели служил и мелодраматический тон повествования о семейной драме во второй главе, и неожиданное название третьей – “Предисловие”, которая начинается словами: “Содержание повести – любовь, главное лицо – женщина, – это хорошо, хотя бы сама повесть и была плоха…”.

Более того, в этой главе автор, полушутливым-полуиздевательским тоном обращаясь к публике, признается в том, что он вполне обдуманно “начал повесть эффектными сценами, вырванными из середины или конца ее, прикрыл их туманом”. После этого автор, вдоволь посмеявшись над своими читателями, говорит: “У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего… Истина – хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей”.

Читатель озадачен: с одной стороны, автор явно презирает его, причисляя к большинству, с которым он “нагл”, с другой – как будто готов раскрыть перед ним все карты и к тому же интригует его тем, что в его повествовании присутствует еще и скрытый смысл! Читателю остается одно – читать, а в процессе чтения набираться терпения, и чем глубже он погружается в произведение, тем большим испытаниям подвергается его терпение…

В том, что автор и в самом деле плохо владеет языком, читатель убеждается буквально с первых страниц. Так, например, Чернышевский питает слабость к нанизыванию глагольных цепочек: “Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату”; обожает повторы: “Это другим странно, .а ты не знаешь, что это странно, а я знаю, что это не странно”; речь автора небрежна и вульгарна, и порой возникает ощущение, что это – плохой перевод с чужого языка: “Господин вломался в амбицию”; “Долго они щупали бока одному из себя”; “Он с изысканною переносливостью отвечал”; “Люди распадаются на два главные отдела”; “Конец этого начала происходил, когда они проходили мимо старика”; авторские отступления темны, корявы и многословны: “Они даже и не подумали того, что думают это; а вот это-то и есть самое лучшее, что они и не замечали, что думают это”; “Вера Павловна… стала думать, не вовсе, а несколько, нет, не несколько, а почти вовсе думать, что важного ничего нет, что она приняла за сильную страсть просто мечту, которая рассеется в несколько дней… или она думала, что нет, не думает этого, что чувствует, что это не так? Да, это не так, нет, так, так, все тверже она думала, что думает это”.

Временами тон повествования словно пародирует интонации русской бытовой сказки: “После чаю… пришла она в свою комнатку и прилегла. Вот она и читает в своей кроватке, только книга опускается от глаз, и думается Вере Павловне: что это, последнее время, стало мне несколько скучно иногда?”. Увы, подобные примеры можно приводить до бесконечности… Ничуть не меньше раздражает смешение стилей: на протяжении одного смыслового эпизода одни и те же лица то и дело сбиваются с патетически-возвышенного стиля на бытовой, фривольный либо вульгарный.

Почему же российская общественность приняла этот роман? Критик Скабичевский вспоминал: “Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на устах, с каким читают богослужебные книги”. Даже Герцен, признаваясь, что роман “гнусно написан”, тотчас оговаривался: “с другой стороны, много хорошего”. С какой же “другой стороны”? Очевидно, со стороны Истины, служение которой должно снять с автора все обвинения в бездарности! А “Передовые умы” той эпохи Истину отождествляли с Пользой, Пользу – со Счастьем, Счастье – со служением все той же Истине…

Как бы то ни было, Чернышевского трудно упрекнуть в неискренности, ведь он хотел добра, причем не для себя, но для всех! Как писал Владимир Набоков в романе “Дар” (в главе, посвященной Чернышевскому], “гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист”. Другое дело, как сам Чернышевский шел к этому добру и куда вел “новых людей”. (Вспомним, что цареубийца Софья Перовская уже в ранней юности усвоила себе рахметовскую “боксерскую диету” и спала на голом полу.) Пусть же революционера Чернышевского со всей строгостью судит история, а писателя и критика Чернышевского – история литературы.

Русская литература 1-й половины XIX века

Образ Санкт-Петербурга в поэме А. С. Пушкина “Медный всадник”

Петербург – удивительный город, оставивший значительный след в русской истории. Как сильно и многообразно повлиял он на наше общество, на нашу жизнь! И как тема, и как образ Петербург оставил глубокий след в русской литературе. Грозная стихия, закованная в гранит, вдохновила многих писателей. Такие гении, как Ломоносов, Державин, Батюшков, Гоголь, Лермонтов и многие другие, раскрывали образ Петербурга, но именно Пушкин создал целостный и завершенный образ города, описал духовное начало Петербурга, придал городу силу самостоятельного бытия, живущего своей жизнью, то тихой и спокойной, то полной наводнений и бедствий. Величественное, ужасающее творение, построенное на болоте и на костях, раскинулось грозно и прекрасно. Город живет своей жизнью. И никто не может бороться со стихией – даже самодержцы: “с Божией стихией царям не совладеть”. Важность темы Петербурга в русской литературе определяется центральной ролью города в отечественной истории: именно этот город стал для России “окном в Европу”. Поэма “Медный всадник” начинается с истории создания города. На месте, где он был построен, царствовали стихии: ветер и вода, но именно здесь царь Петр решает заложить новую столицу. Назло природе город возносится “пышно, горделиво”. Казалось бы, ничто уже не напомнит о царившем здесь когда-то хаосе: “в гранит оделася Нева”, “мосты повисли над водами”. Все вокруг говорит о торжестве человека над силами природы, но это впечатление обманчиво: во время наводнений Петербург предстает не победителем, а своеобразным сообщником стихий. Одна из них, вода, персонифицированная в образе Невы, врывается и нарушает спокойствие, явившись одной из сил “побеждаемой стихии”. Сначала автор сравнивает ее с больным: “Нева металась, как больной”. Но потом она предстает в образе разбойника, даже зверя: река крушит, сметает все подряд на своем пути. Последствия разрушений похожи на последствия бунта, “бессмысленного и беспощадного”: …Так злодей, С свирепой шайкою своей В село ворвавшись, ломит, режет, Крушит и грабит; вопли, скрежет, Насилье, брань, тревога, вой!.. Судьбы людей оказываются зависимы от сил и буйства стихии. Наводнение с его слепой неразборчивостью отнимает у Евгения самого близкого человека, и жизнь героя лишается смысла. Разум Евгения теряет свою силу, молодой человек не выдерживает несчастья и сходит с ума. Судьба Евгения отразила закономерность и роковую обреченность судеб “маленьких людей”: их жизнь зависит от власти и геополитических устремлений царей. В момент основания города Петр думал о государстве и о народе вообще, но не о конкретном человеке. Таким образом, в теме Петербурга появляется одна из ее составляющих – “маленький человек”, возможная униженность и зависимость его положения. (Впоследствии в гоголевской “Шинели” история Акакия Акакиевича тоже разворачивается на фоне города.) Образ Петербурга тесно связан с образом Петра I. Во вступлении автор не называет царя по имени, пользуясь местоимением он: “На берегу пустынных волн стоял он, дум великих полн…” Именно по единоличной воле Петра трудом огромного количества безымянных работников, “на костях” был построен город. И образ Петра все время присутствует на страницах поэмы, переплетаясь с образом города. Во время наводнения Медный всадник как будто стоит и смотрит на вытворяемые Невой бесчинства, словно одобряя их: Стоит с простертою рукою Кумир на бронзовом коне. Не случайно Пушкин и в названии памятника опускает имя царя. Автор называет его “мощным властелином судьбы”, “кумиром на бронзовом коне”, “медным всадником”, поэтому образ основателя Петербурга становится мрачным, зловещим и даже ужасающим. При создании поэмы Пушкин использовал различные легенды, связанные с Петербургом: например, существовал миф о появлении в Михайловском замке привидения Павла I. И в помрачневшем мозгу Евгения тоже является призрак царя, Петра I. Герой бросает вызов грозному владыке: “Ужо тебе!”, и грозный царь начинает его преследовать. (Вообще, мотив ожившей статуи характерен для творчества Пушкина и встречается еще в “Маленьких трагедиях”.) Памятник оказывается воплощением беспредельной власти, беспощадной и неумолимой воли. Таким образом, в поэме “Медный всадник” Санкт-Петербург предстает городом, который губит людей и подавляет их волю, загадочным и таинственным, городом оживших статуй и проснувшихся стихий. А царь Петр – это непостижимое и недосягаемое божество, грозное и могучее, окутанное “священным покровом “основателя города””. Петербург двойствен, он предстает в поэме и в положительн
ом, и в зловещем ореоле. Это величественный, красивый град, полный изящных форм и очертаний, и в то же время бушующий тиран, неугомонная стихия, закованная в цепи “владыки полумира”. Город поражает нищетой и великолепием одновременно. С одной стороны, это город бедный: “забор некрашеный, да ива и ветхий домик…”. С другой стороны, Петербург величественно прекрасен своими холодными грациозными очертаниями: По оживленным берегам Громады стройные теснятся Дворцов и башен; корабли Толпой со всех концов земли К богатым пристаням стремятся; В гранит оделася Нева; Мосты повисли над водами… Среди многочисленных характеристик неповторимых особенностей Петербурга как северного города можно отметить удивительные по совершенству отточенного слова описания белых ночей: Твоих задумчивых ночей Прозрачный сумрак, блеск безлунный… Этот образ неразрывно связан с Северной столицей. Для того чтобы описать белую северную ночь, Пушкин нашел слова, неповторимые по отчетливости сравнений. Надо признать, что во времена Пушкина архитектурный облик Петербурга был куда более совершенен. И повезло же пушкинским современникам, которые не только видели своими глазами таинственный и прекрасный облик нашего города, но и узнавали его воссозданным, претворенным в совершенных стихах, только что вышедших из-под пера Пушкина. Для нас же прежний образ утонул в “преданьях старины”, и только пушкинские творения служат путеводителем по тому городу, каким он был при поэте и каким мы захотели бы его увидеть снова. Конечно же, современникам Пушкина было легче утверждать, что поэту удалось воссоздать облик любимого ими города на Неве ярче, чем это могли сделать за него многие другие поэты. Но, вглядываясь в наследие поэта, мы сможем понять его величие на тех страницах, которые посвящены Петербургу. Все, что описано в “Медном всаднике”, является истинным бытием Северной столицы. Гений Пушкина отразил всю духовную и материальную жизнь города в непревзойденных стихах, которые и по сей день являются лучшим гимном нашему городу. Многогранный Петербург предстает разнообразно прекрасным: Люблю тебя, Петра творенье, Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит… Все олицетворяет близкие образы нашего города: прекрасные “громады дворцов и башен”, “чугунная ограда” Невы, “Адмиралтейская игла”, чугунные узоры дивных решеток Летнего сада, Казанского собора. И всегда присутствует Нева как неразделимое целое, как сердце Северной Пальмиры. Поэма “Медный всадник” тесно связана с самим Петербургом. Без нее не было бы духовного завершения образа города, который показан в различное время года, дня, в разнообразных своих частях: в центре и предместьях. Здесь можно найти различные черты города: бедного и богатого, безмолвного и бушующего, прекрасного и угрожающего. Вообще, весь образ Петербурга говорит о трудности его рождения, о деспотическом характере Петра, создавшего его, о рабстве народа. Поистине Петербург – город на костях человеческих. Все эти особенности, характерные черты города нашего отразил Пушкин в своей гениальной поэме “Медный всадник”. И закончить свое сочинение я бы хотел словами Н. П. Анциферова: “Пушкин создал из Петербурга целый мир. С наследием Пушкина должны были считаться все, пытавшиеся сказать свое слово о Петербурге”.

В 1837 году М. Ю. Лермонтов был сослан на Кавказ.

Проезжая по Военно-Грузинской дороге, он увидел остатки существовавшего когда-то монастыря. Там, среди развалин и могильных плит, он увидел дряхлого старика, который рассказал поэту о своей судьбе. Будучи ребенком, он попал в плен. Мальчик тосковал по родине и страстно мечтал вернуться. Но рутинная жизнь монастыря постепенно приглушила тоску. Пленник втянулся в однообразную жизнь послушника и так и не смог осуществить заветную мечту. М. Ю. Лермонтов в течение десяти лет до этого события вынашивал идею создания поэмы об иноке, рвущемся на свободу. И рассказ старика был настолько созвучен с мыслями поэта, что помог воплотить замысел в замечательную поэму “Мцыри”. Только в отличие от прототипа, Мцыри хотя бы сделал попытку вырваться из прочных стен устоявшейся монастырской жизни.

Повествование ведется в форме монолога, поэтому читатель особенно остро ощущает отчужденность мальчика, его отстраненность от дел житейских, его воспоминания о родине – теплой, яркой, светлой, не идущей ни в какое сравнение с серой, тихой, угрюмой жизнью в теперешней его обители. В первой главе поэмы особенно видны трагические противоречия между душевной силой юноши и жизненными обстоятельствами, загнавшими его в тесные рамки монастырской жизни.

И вот, когда юноша должен принять обет, под покровом ночи он исчезает. Он отсутствует три дня. Его находят изможденным и обессиленным. “И близок стал его конец;/ Тогда пришел. к нему чернец”. Начинается предсмертная исповедь – одиннадцать глав, повествующих о трех днях свободы, вместивших всю трагедию и все счастье его жизни. Исповедь Мцыри превращается в проповедь, спор с духовником о том, что добровольное рабство ниже, чем “чудесный мир тревог и битв”, открывающийся свободой. Мцыри не раскаивается в содеянном, не говорит о греховности своих желаний, мыслей и поступков. Как сон, перед Мцыри встал образ отца, сестер, и он попытался найти дорогу домой. Три дня он жил и наслаждался дикой природой. Он наслаждался всем, чего был лишен, – гармонией, единением, братством. Девушка-грузинка, встретившаяся ему, тоже часть свободы и гармонии, слившейся с природой, но он сбивается с дороги домой.

На своем пути Мцыри встретил барса. Юноша уже ощутил всю силу и радость свободы, увидел единство природы и вступает в бой с одним из ее творений. Это было равное соперничество, где каждое живое существо отстаивало право делать то, что предписано ему природой. Мцыри победил, получив при этом смертельные раны от когтей барса.

Его находят в бессознательном состоянии. Придя в себя, Мцыри не страшится смерти, он опечален лишь тем, что его не похоронят в родной земле.

Мцыри, увидевший красоту жизни, не жалеет о кратковременности своего пребывания на земле, он осуществил попытку вырваться из пут, его дух не сломлен, в умирающем теле живет свободная воля.

М. Ю. Лермонтов этой поэмой дал понять нам, что стремления людей выполнимы, надо только страстно желать чего-нибудь и не бояться сделать решительный шаг. Многие, как повстречавшийся Лермонтову старик, не находят в себе сил совершить попытку вернуть себе свободу.

До тех пор, пока на земле текут реки и высятся горы,

Будет жить среди людей повесть о деяниях Рамы.

Рамаяна

На рубеже XVIII и XIX веков читатели во всех странах получили наконец возможность прочесть в переводах замечательные

памятники древнеиндийского эпоса, в числе которых была и поэма “Рамаяна”. Сказания из нее изначально устно передавались в народе, пелись в сопровождении лютни.

Это произведение во многом опирается на исторические предания и содержит в себе упоминания о действительно происходивших событиях. Так, поход Рамы считается иносказательным изображением борьбы завоевателей Индии с аборигенами. В целом же поэма имеет мифологическую основу: в образе Рамы перед нами предстает бог-спаситель, олицетворяющий высшую добродетель и явившийся на землю ради торжества справедливости. Основными чертами эпических произведений является безусловное мужество героя, стремление к незапятнанной славе, а худшим из оскорблений для героя является посягательство на честь его жены. Неудивительно, что и в “Рамаяне” основу сюжета составляет похищение Ситы, жены Рамы, и битва героя за ее освобождение.

Поэма восхваляет жизнь и подвиги мудрого и мужественного воина, его силу и бесстрашие, героизм, проявленный им в битвах с Раваной – предводителем ракшасов-демонов, который истребляет добро и творит зло.

Еще в самом начале книги отважный Рама, защищая лесную обитель святого Вишвамитры, убивает злобную и мощную, “словно тысяча взбесившихся слонов”, Тараку, а затем расправляется еще с двумя могущественными ракшасами. Силу и отвагу героя мы также видим, когда он натягивает тетиву на священный лук Шивы, который никто не мог даже поднять с земли. Этим поступком он добился руки прекрасной Ситы. Ничего не страшась, убивает герой оленя-оборотня, чтобы принести Сите его золотую шкуру.

Однако коварный Равана похищает царевну, и отважный Рама отправляется на поиски жены. По дороге он совершает подвиг, освободив от заклятья Кабандху, рожденного полубогом. И тот в награду указывает царевичу дальнейший путь к правителю обезьян. Герой собирает воинство обезьян, призванных помочь ему, и отправляется на Ланку, пристанище Раваны.

В шестой книге “Рамаяны” мы видим основные подвиги бесстрашного воина, которые проявляются в героических битвах с могущественным врагом. И день, и ночь идет сражение, земля пропитывается кровью убитых и раненых,

И тьмой грозновещей, как в день преставления света,

Кровавое поле сражения было одето.

Демоны обступают Раму, стрелы летят в него со всех сторон, но “златоперые стрелы” царевича мгновенно расчищают “все стороны света”. В этой битве враг побеждает, но лишь благодаря обману. На выручку герою приходит верный друг Гаруда, который исцеляет его раны от ядовитых стрел.

И вот начинается новое сражение. В нем погибают многие из помощников Рамы, но он сам отважно вступает в бой и побеждает Равану. Тот ожидает смертельного удара, но великодушный царевич отпускает его. И тогда Равана призывает на помощь Кумбхакарну, гиганта, вселяющего страх во всех живых. Но нашему герою неведом страх. Он смело принимает бой.

Когда на царевича ринулся ракшас упрямо,

Заткнул ему пасть златоперыми стрелами Рама.

Мужественно сражался царевич с врагом, пока не одолел его. Наконец тело исполина скрылось в глубине океана, которая и стала ему могилой. Враги то и дело прибегают к хитростям и обману, но ничто не в силах остановить славного воина. Он вновь пускается в бой с похитителями. В этот раз ему предстоит битва с раджой демонов, летящим на колеснице. И здесь боги помогают герою: Индра дает ему колесницу. И Рама,

…отменно оружьем небесным владея,

Справлялся мгновенно с оружьем чудесным злодея.

Поединок Рамы с Раваной продолжается, и тут на помощь царевичу приходит возница Индры: он дает воину божественную стрелу, которой доблестный воин и пронзает грудь своего врага. Таким образом, Рама благодаря добродетели, силе, отваге, при помощи друзей, помогающих ему отстоять справедливость, отомстил за оскорбление, убил Равану и освободил прекрасную царевну.

Длительной, сложной и необычной была история создания великой поэмы. Но невероятно велико то глубокое и многостороннее влияние, которое оказала она на мировую литературу и культуру в целом. Она способствовала укреплению национальных культурных традиций, выработке нравственных идеалов и принципов.

М. В. ЛОМОНОСОВ

ИЗ “РАЗГОВОРА С АНАКРЕОНОМ”

Анакреон

Ода I

Мне петь было о Трое,

О Кадме мне бы петь,

Да гусли мне в покое

Любовь велят звенеть…

Да гусли поневоле

Любовь мне петь велят.

О вас, герои, боле,

Прощайте, не хотят.

Ломоносов

Ответ

…Мне струны поневоле

Звучат геройский шум.

Не возмущайте боле,

Любовны мысли, ум;

Хоть нежности сердечной

В любви я не лишен,

Героев славой вечной

Я больше восхищен.

Анакреон

Ода XXVIII

Мастер в живопистве первой,

Первой в Родской стороне,

Мастер, научен Минервой,

Напиши любезну мне…

Дай из роз в лице ей крови

И как снег представь белу,

Проведи дугами брови

По высокому челу…

Чтоб уста без слов вещали

И приятством привлекали,

И чтоб их безгласна речь

Показалась медом течь…

Вижу здесь тебя, мой свет,

Молви ж, дорогой портрет.

Ломоносов

Ответ

…Тебе я ныне подражаю

И живописца избираю,

Дабы потщился написать

Мою возлюбленную Мать.

О мастер, в живопистве первой,

Ты первой в нашей стороне,

Достоин быть рожден Минервой,

Изобрази Россию мне.

Изобрази ей возраст зрелой

И вид в довольствии веселой,

Отрады ясность по челу

И вознесенную главу.

Потщись представить члены здравы,

Как должно у богини быть,

По плечам волосы кудрявы

Признаком бодрости завить;

Огонь вложи в небесны очи

Горящих звезд в средине ночи,

И брови выведи дугой,

Что кажет после туч покой.

Возвысь сосцы, млеком обильны,

И чтоб созревша красота

Являла мышцы, руки сильны;

И полны живости уста

В беседе важность обещали

И так бы слух наш ободряли,

Как чистый голос лебедей…

Одень, одень ее в порфиру,

Дай скипетр, возложи венец,

Как должно ей законы миру

И распрям предписать конец.

О, коль изображенье сходно,

Красно, любезно, благородно!

Великая промолви Мать,

И повели войнам престать.