Category: Сочинения по литературе

И. С. Тургенев, по словам его современников, владел особенным чутьем угадывать нарождающееся в обществе движение.

В романе “Отцы и дети” Тургенев показал главный общественный конфликт 60-х годов XIX века – конфликт между дворянами-либералами и разночинцами-демократами.

Основной принцип построения романа – антитеза; и это видно уже из названия романа, в котором как бы противопоставляются два поколения: старшее и младшее. Но в самом романе конфликт носит не возрастной, а идейный характер, т. е. это не конфликт двух поколений, а конфликт двух мировоззрений. Как антиподы воспринимаются в романе Евгений Базаров (выразитель идеи демократов-разночинцев) и Павел Петрович Кирсанов (главный защитник мировоззрения и образа жизни либерального дворянства). Столкновения и споры, составляющие основу сюжета романа, позволяют понять сущность их взглядов.

Итак, в романе Тургенева “Отцы и дети” столкнулись два сильных, ярких характера. По своим взглядам, убеждениям Павел Петрович предстал перед нами как представитель “ско Бывающей, леденящей силы прошедшего”, а Евгений Базаров – как часть “разрушительной освобождающей силы настоящего”.

Павлу Петровичу лет сорок пять, он всегда выбрит, ходит в строгом английском костюме, воротничок его рубашки всегда бел и накрахмален. Лицо Павла Петровича правильное и чистое, но желчное. “Весь облик Павла Петровича, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большей частью исчезает после двадцатых годов”. По внешности, по убеждениям Павел Петрович “аристократ до мозга костей”. Правда, как пишет Писарев, “убеждений у него, по правде сказать, не имеется, но зато есть привычки, которыми он очень дорожит” и “по привычке доказывает в спорах необходимость принсипов”. В чем же заключаются эти “принсипы”?

Прежде всего, к “принсипам” Кирсанова можно отнести его взгляд на государственное устройство. Сам дворянин и аристократ, он придерживается тех же взглядов, что и большинство дворян того времени. Павел Петрович ратует за установившиеся порядки, по своим убеждениям он монархист, не терпящий инакомыслия и яростно защищающий доктрины, которым “постоянно противоречили его поступки”. Он любит порассуждать о русских крестьянах, но при встрече с ними “морщится и нюхает одеколон”. Кирсанов толкует о России, о “русской идее”, но употребляет при этом огромное. количество иностранных слов. Он с пафосом говорит об общественном благе, о служении отечеству, но сам сидит сложа руки, удовлетворившись сытой и спокойной жизнью.

“Кто есть Базаров?” – спрашивают Кирсановы и слышат ответ Аркадия: “Нигилист”. Что же представляет собой это новое поколение нигилистов? Для молодого поколения “детей” нигилизм – определенная политическая и жизненная позиция. Одни воспринимают ее как модное поветрие (Ситников, Кукши-на, Аркадий) и отрицают все: авторитеты, науку, искусство, опыт предыдущих поколений – и ни к чему не прислушиваются. Но все они повзрослеют, обзаведутся семьями и будут вспоминать о своих убеждениях как об ошибках юности. А сейчас они только опошляют идеи, которые проповедует Базаров.

На самом деле настоящим нигилистом, который отдает отчет своим мыслям, своим убеждениям, можно назвать только Базарова. Он интересуется естественными науками и собирается продолжить дело отца, уездного лекаря. По убеждениям он нигилист и насмехается над “принсипами” Павла Петровича, считая их ненужными и просто смешными. Базаров принимает только то, что полезно: “Мне скажут дело – я соглашусь”. “В теперешнее время полезнее всего отрицание – мы отрицаем”. Евгений отрицает и государственный строй, что приводит Павла Петровича в замешательство. По мнению Базарова, аристократы не способны к действию, от них нет никакой пользы, и он отвергает либерализм, отрицая способность дворянства вести Россию к будущему.

Кирсанов прославляет крестьянскую общину, семью, религиозность, патриархальность русского мужика. Базаров утверждает, что народ не понимает собственных интересов, темен и невежествен, но считает необходимым отличать народные интересы от народных предрассудков. Базарову ненавистна слепая вера в народе: “Народ полагает, что, когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне согласиться с ним?” Павел Петрович отвечает на это: “Он (народ) не может жить без веры”. “Грубейшее суеверие его душит”,- комментирует Базаров. Но он искренне верит, что народ по духу своему революционен, поэтому нигилизм – проявление именно народного духа.

Имеются разногласия Базарова и Павла Петровича в отношении к искусству, природе. С точки зрения Базарова, “читать Пушкина – потерянное время, заниматься музыкой смешно, наслаждаться природою – нелепо”. Павел Петрович, напротив, любит природу, музыку. Максимализм Базарова, полагающего, что можно и нужно во всем опираться только на собственный опыт и собственные ощущения, приводит к отрицанию искусства, поскольку искусство как раз и представляет собой обобщение и художественное осмысление чужого опыта. Искусство (и литература, и живопись, и музыка) размягчает душу, отвлекает от дела. Все это “романтизм”, “чепуха”. Рассматривая альбом Саксонской Швейцарии, Базаров говорит Одинцовой: “Вы не предполагаете во мне художественного смысла – да во мне действительно его нет, но эти виды могли меня заинтересовать с точки зрения геологической”. Базаров пытается развенчать бездейственные “принсипы”, не принимает иллюзорную мечтательность, отказываясь от достижений культуры (“Рафаэль гроша медного не стоит”) и утилитарно воспринимая природу. Базарову, для которого главной фигурой времени был русский мужик, задавленный нищетой, “грубейшими суевериями”, казалось кощунственным толковать об искусстве, “бессознательном творчестве”, когда дело идет о хлебе насущном.

Павел Петрович, понимая, что не может победить нигилиста в споре, не может поколебать его нравственные устои, вернее отсутствие их, прибегает к последнему средству решения конфликтов подобного рода – дуэли. Евгений принимает вызов, хотя считает это выходкой полоумного “аристократишки”. Они стреляются, Евгений ранит Кирсанова, но этим не решает проблемы. С помощью сатирического изображения автор подчеркнул нелепость поведения Павла Петровича, бессмысленность его убеждения, что можно силой заставить молодое поколение думать так же, как поколение “отцов”. Кирсанов и Базаров остаются каждый при своем мнении.

Базарову не удалось прожить долго. Он умирает со словами: “Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?” Таков трагический итог жизни Евгения.

Отношение автора к своим героям совсем не простое. Желая наказать “детей”, Тургенев высек “отцов”. Но главное, что ему замечательно удалось показать, это смену отживающих форм сознания новыми, трагичность положения людей, первыми произносящих слово: “Вперед!”

Дыхание эпохи, ее типические черты ощутимы в центральных образах романа и в том историческом фоне, на котором разворачивается действие. Период подготовки крестьянской реформы, глубокие социальные противоречия того времени, борьба общественных сил в эпоху 60-х годов – вот что нашло отражение в образах романа, составило его исторический фон и сущность основного конфликта.

Ведь проблематика романа сохранила злободневность и для последующих поколений.

Проблема нравственного выбора характерна для всего творчества В. Быкова. Скорее всего, что как фронтовик, он мог наблюдать подобные ситуации, именно поэтому так тонко передает он мысли и действия человека, оказавшегося “на распутье”.

Поэтому людей, не поддавшихся обстоятельствам, имеющих нравственный стержень, он ставит на пьедестал. Например, в повести “Сотников”.

Отряд окружен немцами. Партизаны голодают и мерзнут на болоте. Без пищи они обречены. Рыбаку и Сотникову приказано добыть еды. Глубокой ночью они уходят на задание. Именно с началом пути автор начинает исследование своих главных героев. Сотников тяжело болен. Его душит постоянный кашель. Рыбак советует больному товарищу вернуться в отряд. Тот отказывается: “все эти дни он был голоден и ему хотелось погреться в домашнем тепле”. Тогда Рыбак предлагает ему вафельное полотенце, чтобы обмотать простуженное горло, и становится теплее. Мы невольно начинаем проникаться симпатией к бывшему старшине Рыбаку. Нам трудно представить, что, спустя несколько глав, Рыбак будет уже другим человеком.

Писатель, будто нейрохирург, постепенно и осторожно раскрывает нам своих героев. Наверное, своеобразным апогеем повествования становится сцена в доме старосты, когда уважение к хватке Рыбака, да и к его житейской морали – максимальное. А сам Сотников предстает далеко не добрым человеком:

– Что, отпускаешь? – сипло спросил Сотников, когда они вдвоем остались посреди двора.

-А, черт с ним.

Сотников полагал, что Рыбак, после того как отберет овцу старосты, расстреляет его, как пособника фашистов. Он не мог сочувствовать человеку, который согласился на службу у немцев. Однако Рыбак “не любил причинять людям зло – обижать невзначай или с умыслом”. Еще один эпизод с женщиной, которая колет дрова у своей избы. Сотников, ссутулясь, уныло ожидал под стеной. А Рыбак закинул за спину карабин и, взявшись за топорище, нарубил ей дров.

Однако нравственные испытания все более усложняются. Сотникова ранят в перестрелке с полицаями. Сначала Рыбак обрадовался, что оторвался от преследователей. Их задержал Сотников своим карабином. И все же Рыбак “вдруг отчетливо понял, что уходить нельзя. Как можно столько силы тратить на эту проклятую овцу, если там оставался товарищ?”. И он, стараясь не рассуждать больше, быстрым шагом двинулся по своему следу назад. Для него это был трудный выбор.

Сотникова же страшило другое: “стать для других обузой” или попасть в руки полицаев. Он уже выбирает смерть. Василь Быков подробно описывает, как Сотников стягивает со здоровой ноги “смерзшийся бурок”, чтобы в случае чего “только впереть в подбородок ствол винтовки и пальцем ноги нажать на спуск”. Сотников – из тех, кто не уклоняется и не сворачивает, и хотя последний выбор ему еще только предстоит, он уже живет с ним в душе. Рыбак же жаждет жизни и постоянно ведет борьбу за нее. Ради жизни он готов на все. Нам импонирует и героическая позиция Сотникова, и страстное желание Рыбака наслаждаться “свободой, простором, ветром в поле”. Здесь герои как бы на равных перед читателем.

Но постепенно отношение к героям начинает меняться. Мысли Рыбака о том, что “страх за свою жизнь – первый шаг на пути к растерянности”, оказались пророческими. Рыбак принес раненого Сотникова в сельскую избу, и здесь бывший старшина в ожидании хозяйки испытывает нравственное раздвоение: “В нем росла злость, хотя злиться вроде и не было на кого. За время службы в армии в нем появилось пренебрежительное чувство к слабым, болезненным”. Но мы по-прежнему еще верим поступкам Рыбака, а не его мыслям. Хотя постепенно его отчаянное желание выручить Сотникова вытесняется мыслью о том, что смерть его была бы кстати – развязала бы руки, убрала свидетеля с его глупыми принципами.

Сотников же приходит к пониманию, что “надо собрать в себе последние силы, чтобы с достоинством встретить смерть: “Иначе зачем тогда жизнь? Слишком нелегко дается она человеку, чтобы беззаботно относиться к ее концу”. Это понимание приходит к нему после их ареста полицаями, во время ожидания приговора. Наверное, автор в какой-то степени хотел провести параллель между Сотниковым и Христом. Если один восходил на Голгофу, чтобы быть распятым, то другой поднимался на виселицу. И последние мысли бывшего комбата перекликаются с заповедью Христа: “Не бойтесь тех, кто способен убить.

Ведь они могут убить только тело, а души погубить они не могут”. Это желание В. Быкова опереться на библейские заповеди проскальзывает и в середине повести, когда герои находились в хате старосты и Рыбак видит черную обложку библии.

В конце концов, слишком принципиален и непонятен становится Сотников для Рыбака. И он, уже став полицаем и получив в качестве награды за измену Родине свою жизнь ( “тридцать сребреников Иуды”), мысленно торопит смерть товарища. Дабы ничто больше не напоминало, что есть в мире незыблемые нравственные законы. За мгновение до гибели Сотникова Рыбак просит у него прощение:

– Прости, брат!

– Пошел к черту, – коротко бросил Сотников.

И даже в этой фразе – намек на ад, в котором будет мучиться душа предателя.

Конечно, идеальность всегда требовательна, но в нравственных идеалах заключен вечный свет, как бы они ни были труднодостижимы. Поведение Сотникова подтверждает, что нравственный порядок в мире неизменен.

И все же, в качестве послесловия, хотелось бы добавить, что слишком “книжным”, как мне кажется, получается образ Сотникова. Потому и хочется воскликнуть: “Не верю!”. По сути, идеальный Сотников волей-неволей виноват в гибели многодетной матери Демчихи, “библейского” старосты. Да и “заблудшей” овцы Рыбака.

Не выполнен и приказ командира. В лесу умирают от голода партизаны.

Задумываясь над превратностями творческой судьбы самого автора, невольно приходишь к выводу, что самому В. Быкову ближе по духу именно Рыбак. Переживания его и поступки выписаны более правдоподобно, будто автор исследовал потаенные уголки именно своей души. И напротив, мысли Сотникова, изложенные писателем, звучат как пропагандистский штамп: “Да, физические способности человека ограничены в своих возможностях, но кто определит возможности его духа? Кто измерит степень отваги в бою, бесстрашие и твердость перед лицом врага…”.

Василь Быков покинул свою многострадальную родину, Белоруссию, и эмигрировал в Германию, потом в Финляндию.

По-человечески понятно: это материально удобнее и выгоднее. Но как быть с его желанием слыть “совестью нации”, с призывом “не служить у немцев”? Эту двойную мораль (для себя – одну, для читателей – другую) вовремя почувствовал писатель Солженицын и вернулся из Америки в Россию. Говорят, что в любом произведении особенно запоминается последняя фраза. Так и В. Быков в финале повести выводит своего героя из уборной с оправдательными мыслями: “…такова судьба…заплутавшегося на войне человека”.

Тургенев Иван Сергеевич 1818-1883

Хорь и Калиныч

Повествование ведется от первого лица, в роли которого выступает охотник. Однажды, посещая Жиздринский уезд, он знакомится с калужским мелким помещиком Полутыкиным. Помещик приглашает его к себе на ночь. По дороге к нему они заходят сначала к Хорю, его мужику.

Усадьба Хоря стояла на расчищенной поляне посреди леса. Их встретил молодой парень лет двадцати – Федор. Он сказал им, что Хорь уехал в город, и предложил заложить тележку. Они вошли в избу, где все сияло чистотой и порядком. Выпив молока, вышли из дома, телега уже ждала их. Кучером сидел мальчик лет пятнадцати, а вокруг стояли шесть молодых великанов, очень похожих друг на друга и на Федю. Полутыкин заметил: “Все дети Хоря!”

Когда поехали, помещик показал охотнику свою контору, которая была теперь упразднена. Поехали дальше. Полутыкин рассказывает, почему Хорь живет отдельно от других его мужиков: “Лет двадцать пять тому назад изба у него сгорела; пришел он к моему покойному батюшке и говорит: позвольте мне поселиться у вас в лесу на болоте. Я вам стану оброк платить…” Старый помещик разрешил, и вот он поселился в лесу, и прозвали его Хорем. Разбогател, а если ему предлагают откупиться, то говорит, что денег у него нету. На следующий день Полутыкин со своим гостем опять отправились на охоту. Проезжая через деревню, остановились у низенькой избы Калиныча и позвали его. Это был человек лет сорока, высокого роста, худой, с добродушным лицом. Он каждый день ходил со своим барином на охоту, носил его сумку, иногда и ружье, набирал земляники, устраивал шалаши, бегал за дрожками. Он следил за своим барином как за ребенком. В полдень привел их Калиныч на свою пасеку, уложил отдыхать в избе. Немного поспав, они опять отправились бродить до вечера.

Полутыкин сказал о Калиныче, что это добрый мужик, но хозяйство в порядке содержать не может, потому что каждый день ходит с ним на охоту. На следующий день автор на охоту поехал один и к вечеру завернул к Хорю. Его встретил старик – лысый, низенького роста, плечистый и плотный – сам Хорь. Вошли в избу. Они поговорили, но автор чувствовал, что все говорит не то… Потом попросился спать в сарай, а утром его разбудил Федя.

Хорь пригласил его пить чай. Говорят о его детях. Все женились, кроме Федора и маленького Васьки, и живут вместе с отцом. Тут пришел Калиныч с пучком полевой земляники для своего друга Хоря.

Следующие три дня автор проводит у Хоря и наблюдает за ними. “Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист. Калиныч, напротив, принадлежал к числу идеалистов, романтиков…” Хорь имел большое семейство, а у Калиныча была когда-то жена, которую он боялся, а детей не было. Хорь говорил мало, разумея про себя. Калиныч объяснялся с жаром, и у него были преимущества: он заговаривал кровь, испуг, бешенство и т. п.

Калиныч стоял ближе к природе; Хорь же – к людям, к обществу. Хорь много видел, много знал и рассказывал охотнику о жизни в своей деревне. Гость же вспоминал о своих заграничных поездках. Хоря интересовали дела административные, государственные. Слушая Хоря, автор понял, что Петр Великий был русский человек в своих преобразованиях: “Что хорошо – то ему и нравится, что разумно – того ему и подавай, а откуда оно идет – ему все равно”. Разговаривая с Хорем, автор впервые услышал умную русскую речь. Его познания были обширны, хотя читать он не умел и был полон предрассудков и предубеждений. Особенно любопытны были споры о господине Полутыкине. Хорь видел его насквозь, а Калиныч преклонялся перед ним. Калиныч довольно приятно пел и играл на балалайке. Нa четвертый день за охотником прислал Полутыкин, и он уехал.

План произведения

1. Охотник слышит рассказ о Хоре и хочет его увидеть.

2. Он знакомится с Хорем и Калинычем.

3. Автор наблюдает за друзьями, анализирует их сходство и различие.

А. Алексин в повести затрагивает один из важнейших нравственных вопросов: о посредственности и таланте, о бездуховности, эгоистичности и добросердечии.

Оленька – действительно одаренный, единственный в семье ребенок. Но какие бы ни были способности, они не оправдывают эгоизма. Человек, с детства окруженный любовью, вниманием и пониманием, вырастая, требует от людей этих проявлений любой ценой.

Талантливый человек всегда находится в центре внимания, он выделяется из общей массы, и слияние с нею чаще всего не происходит.

Против “заметности” Оленьки борется “безумная Евдокия”. Она прямолинейна и проста, и методы, которыми она пользуется в воспитании Оленьки, такие же простые. “Безумная Евдокия” борется против эгоизма. Она считает, что “данный от Бога талант заслоняет человека от окружающих и это является основной причиной эгоизма”. Попытка привить Оленьке талант человечности только усиливает ее эгоизм. Евдокия не пытается уравнять талант с посредственностью. Да и что значит посредственность? Бесталанный человек? Нет. Есть представление об общем уровне. Люди получают его, и в зависимости от восприимчивости и самореализации могут открыть в себе способности к поэзии, физике, к добру, любви, отзывчивости. Получается, что бесталанных-то людей практически нет.

Евдокия – не бесталанный человек. Она пытается сделать людей лучше, чем они есть. Другое дело, как она представляет себе это “лучше”. Но именно это стремление делает ее не такой, как другие. Она по-своему талантлива.

Роман И. С. Тургенева “Отцы и дети”, написанный в 1861 году, по праву считается одним из известных произведений великого романиста. Тургенева всегда отличало удивительное умение увидеть, распознать героя эпохи, прочувствовать настроение общества. Роман “Отцы и дети” не стал исключением. В то время, когда он создавался, в стране шла упорная общественно-политическая борьба между разночинцами-демократами и либеральными дворянами. И те, и другие понимали необходимость проведения реформ, но относились по-разному к их проведению. Демократически настроенная молодежь выступала за коренные изменения в России, либералы предпочитали путь постепенных реформ. В результате в русском обществе произошел раскол: на одной стороне были революционеры-демократы, на другой – либералы.

Писатель верно заметил этот процесс и отразил его в своем произведении, Он решил обратиться к началам противостояния – концу 50-х годов. Не случайно действие романа происходит в 1859 году. Как раз в это время началась вражда между заграничным либеральным “Колоколом” Герцена и демократичным “Современником* Чернышевского и Добролюбова, или между “отцами” и “детьми”.

Единственным представителем “детей” в романе является Базаров. Аркадий Кирсанов, считающий себя его учеником, совершенно не видит, что базаровские идеи ему чужды. Ситников и Кукшина, также убежденные в своих прогрессивных идеях, являются, по сути, злой пародией на нигилистов. Образ Базарова далеко не однозначен. Он несомненно является выдающейся личностью, обладающей, прежде всего, широкими познаниями в естественных науках. Он привык трудиться и не мыслит своей жизни без труда, который дает ему самостоятельность и независимость. Его поведение и речи иной раз перерастают в “безмерную гордость” и самолюбие. “Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, тогда я изменю свое мнение о самом себе”. Базаров ставит себя очень высоко. “Ситниковы нам необходимы. Мне,… мне нужны подобные олухи. Не богам же… горшки обжигать!..” Базаров, подобно многим передовым людям конца 50-х – начала 60-х годов, являлся материалистом. Философию, религию, дворянскую культуру он называл “романтизмом, чепухой, гнилью”. Отношения между мужчиной и женщиной сводятся у него к физиологии, искусство – к “искусству делать деньги или нет более геморроя”. Он смеется над “таинственным” взглядом между мужчиной и женщиной, объясняя это анатомией глаза. Ему совершенно чужд мир прекрасного, он верит лишь в то, что проверено опытом.

Из подобного отношения к жизни и берет начало смелая философия Базарова, заключающаяся в тотальном отрицании любых устоев и принципов, на которых базируется человеческая жизнь. Иначе говоря, жизненной философией героя является нигилизм. “Нигилист – это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает на веру ни одного принципа, каким бы уважением ни был окружен этот принцип”, – заявляет Аркадий, явно со слов Базарова.

Наиболее ярко и полно взгляды Базарова отразились в спорах с Павлом Петровичем Кирсановым, убежденным либералом и яростным противником нигилизма. В вопросе о характере преобразований в России Базаров стоит за решительную ломку сложившейся системы. Взамен он ничего не предлагает. Впрочем, об этом он и не думает. “Это уже не наше дело… сперва нужно место расчистить”. По его мнению, дворянство, “аристократишки” уже сыграли свою роль, их время прошло, как и время всяких “принципов”.

Искусство, религия, природа, мир прекрасного – все это чуждо Базарову. “Природа – не храм, а мастерская”. “Рафаэль гроша медного не стоит”. К человеку он относится как к биологическому организму: “Все люди похожи друг на друга как телом, так и душой”. Он уверен, что “нравственные болезни”, подобно “болезням телесным”, вполне лечатся, так как вызваны “безобразным состоянием общества”: “Исправьте общество, и болезней не будет”.

Особое отношение у героя к русскому народу. С одной стороны, он с гордостью говорит, что умеет с ним разговаривать, а его “дед землю пахал”. С другой, – выражает глубокое презрение к патриархальности и невежеству народа. Базаров так же далек от народа, как и Павел Петрович. Идейные позиции героя раскрываются в спорах с его оппонентом Павлом Петровичем Кирсановым в 4, 6 и 7, 9 главах; в 10 главе развертывается основной спор – схватка Базарова с Павлом Петровичем, из всех споров первый выходит победителем.

До встречи с Одинцовой ничто не может поколебать базаровские убеждения. Только после 14 главы, где происходит знакомство Базарова с Анной Сергеевной и начинает развертываться любовная коллизия, в герое начинают происходить изменения. Базаров страстно влюбляется и тем самым приобщается к тому духовному миру, который до недавнего времени отрицал. Жизнь оказывается значительно сложнее его построений. Он пытается заглушить свое чувство, но с негодованием замечает в себе тот самый “романтизм”, который сам высмеивал в других. Тургенев заставляет своего героя потерпеть фиаско в любви. Его чувство переросло в страсть – “сильную, тяжелую”, “похожую на злобу”. Вместе с тем он ни разу не роняет себя и после неудачного признания сразу уезжает, не унижаясь до положения отвергнутого влюбленного.

Неразделенная любовь отчасти разрушила идейные убеждения Базарова. Он впадает в пессимизм, нигде не может найти себе места. Но как человек огромной силы воли, он пытается побороть в себе романтика, взять себя в руки, но ему не удается стать таким, каким он был до встречи &; Одинцовой. Утратив смысл жизни, потерпев фиаско в любви, поступившись многими своими убеждениями, герой в конце романа умирает, но не как нигилист, а как обыкновенный человек. Перед лицом смерти проявляется до конца недюжинная сила этой натуры. Писарев писал: “Умереть так, как умер Базаров – все равно, что сделать великий подвиг”.

Таким образом, Базаров показан Тургеневым как незаурядная личность. Он умнее, сильнее, чем исповедуемая им теория. Его смерть не является смертью во многом нужного России человека, это смерть его убеждений. Базаров не нужен как нигилист, но необходим как сильная, титаническая личность, в которой были живы вечные человеческие ценности.

Раскольников находился в таком положении, при котором все лучшие силы человека поворачиваются против него самого и вовлекают его в безнадежную борьбу с обществом. Самые святые чувства и самые чистые стремления, которые обыкновенно поддерживают, ободряют и облагораживают человека, когда человек лишается возможности доставлять им правильное удовлетворение.

Д. Писарев.

Роман “Преступление и наказание” был написан Ф. М. Достоевским в 70-е годы XIX века. В это время писатель размышляет о нравственных последствиях повсеместного обнищания, роста преступности и народного пьянства, вызванного реформой 1961 года и последующим разгулом капиталистического хищничества, Достоевский воспринимает свою эпоху не просто как хаос, ломку, неустойчивость и переходность. Он видит в этом приближающуюся катастрофу. И поэтому писатель считает, что не случайно эта эпоха породила таких людей, как Раскольников. Достоевский в своем романе изображает столкновение теории с логикой жизни. Главная мысль романа раскрывается как столкновение человека, одержимого крайне преступной теорией, с жизненным процессом, отвергающим эту теорию. Как же шел главный герой романа к этой теории? Герой Достоевского утверждает свое право пролить кровь “по совести”, то есть исходя из своего личного убеждения. Писатель показывает, что это еще более страшно, чем “официальное разрешение кровь поливать”, потому что открывает широкую дорогу для полного произвола.

Раскольников хочет помочь людям, но в то же время и узнать, способен ли он быть человеком, который может управлять судьбами людей. “Тварь я дрожащая или право имею?” Рядом с любовью к людям в нем живет страшная гордыня – желание взять на себя решение участи всех людей. Раскольников не способен был примириться с действительностью, с ее неправдами и ее несправедливостями. Положительное отношение к миру, такому, как он есть, – подлость, думает Раскольников. Он вознамерился поставить себя против мира, чтобы устранить несправедливый порядок или погибнуть вместе со взорванным миром, только бы не сидеть сложа руки. Раскольников движется не вместе с миром, а против мира. Он не только вступает в конфликт с ним, он его решительно не принимает. Неприятие мира вело Раскольникова к преступлению его законов, к преступлению как таковому.

Раскольников делит людей на подлецов и не подлецов, а практику их – на подлую и не подлую. Его волнуют различия бедности и богатства, счастья и несчастья, доли и обездоленности. Он перестал бояться каких бы то ни было преград и стеснять себя какими бы то ни было нормами – лишь бы не примириться с “гнусной”, с неправедной действительностью, лишь бы не пройти по миру “подлецом”.

Раскольников уже давно вынашивал в голове свою ужасную идею и свой ужасный замысел, но все это до поры до времени оставалось мрачной фантазией, не более того. Он уже встретился с Мармеладовым, уже сердце его пронзили вопли униженных и оскорбленных, а он еще ничего не решил. Но вот пришло письмо от матери. Он остался наедине с ним, он прочел наивную и жестокую по правде своей исповедь, и она поставила его на роковую черту: или смириться перед участью своих родных и перед законом, царствующим в мире, или попытаться что-то сделать для спасения своих близких и тем самым восстать против царствующей в мире закономерности. “Не хочу я вашей жертвы, Дунечка, не хочу, мамаша! Не бывать тому, пока я жив, не бывать, не бывать!” Давняя тоска, давние думы, терзавшие его, сконцентрировались в одном пункте. То, что месяц тому назад и даже еще вчера было только “мечтой”, теоретическим предположением, стало в дверях и требовало под угрозой гибели самых близких людей, немедленного разрешения, немедленного действия.

Раскольников просто так никого бы не убил, даже в случае самозащиты. А вот за мать, за честь сестры, охраняя ребенка, за идею готов убить – и убил. В преддверии преступления Раскольникова звучит фраза, подслушанная им в трактире: “Убей ее и возьми ее деньги, – с тем, чтобы с их помощью посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу”.

Раскольников решает “сразу” совершить преступление, чтобы себя проверить и в то же время, чтобы уже “начать”. Он задумал убить старуху-процентщицу – злую, беззастенчиво грабящую людей, – к как бы “отомстить” ей за обездоленных. Вместе с тем, он собирался с помощью старухиных денег помочь бедным и несчастным, смягчить жизнь матери и сестре, создать себе независимое положение, чтобы затем использовать его для “счастья всего человечества”.

Страшный сон снится Раскольникову еще перед “делом”, сон, в котором истязают маленькую, тощую крестьянскую клячонку, – символический сон, вобравший в себя все его думы о зле и несправедливости в мире. Такие сны не снятся людям, утратившим всякую совесть и примирившимся с вековечной и всеобщей неправдой мирового порядка.

Раскольников решился проложить путь в будущее не вместе с трудно и сравнительно медленно видоизменявшейся передовой общественной мыслью, а в одиночку и сплеча. Решившись на убийство, Раскольников должен был отказаться от демократических социально-утопических мечтаний, с особой силой вспыхивавших в его сознании, когда он

Стоял и думал на берегу Невы. Да и само решение убить могло возникнуть только тогда, когда он признал своих прежних товарищей бессильными перед мировым злом, когда он пришел к заключению, что путь утопии – это в итоге путь капитуляции перед отвергаемой действительностью.

“Теория” для Раскольникова, как и для Базарова в романе “Отцы и дети” И. С. Тургенева, становится источником трагедии. Во имя людей Раскольников заставляет себя переступить законы человечности – убить. Но он не может перенести нравственной тяжести своего поступка. Страшные муки совести – его наказание.

Какое разнообразие картин,

образов, чувств!

В. Белинский

В начале XIX века к России присоединилось Грузинское царство, а путь в Грузию лежал через земли Северного Кавказа и ущелья Главного Кавказского хребта. Население горских народов, живших там, было малоцивилизованным и воинственным. В результате началась кавказская война, которая продолжается и сегодня.

Лермонтов, как известно, был на Кавказ сослан. Он служил, как и подобает русскому офицеру, с честью, храбро. Но насильственность этой службы, острое ощущение несвободы томили поэта. Так появились первые строки поэмы, герой которой испытывает те же чувства. Это еще не была в полном объеме известная нам поэма, это были подступы к ней. Лермонтов рассказывает о судьбе шестилетнего мальчика-горца, который попал в плен к русским. Ермолов взял его с собой в Тифлис, но по пути мальчик заболел. Генералу пришлось отдать ребенка на излечение монахам в монастырь, который находился:

Там, где, сливаяся, шумят,

Обнявшись, будто две сестры,

Струи Арагвы и Куры.

Когда Мцыри научился говорить по-русски, его окрестили и стали готовить к пострижению в монахи. Но он страстно мечтал о свободе, рвался на родину, тосковал. Монастырь стал для него тюрьмой. Однажды он убежал, но заблудился и снова попал в ненавистный монастырь.

Он умирает. Он не может жить в тюрьме после того, как глотнул воздуха свободы и вынужден расстаться с мечтой о ней. Перед смертью Мцыри рассказывает старому монаху о своей единственной страсти:

От келий душных и молитв

В тот чудный мир тревог и битв,

Где в тучах прячутся скалы…

Где люди вольны, как орлы, –

и о том, что у него в жизни была цель:

…цель одну,

Пройти в родимую страну.

Имел в душе…

В уста Мцыри Лермонтов вложил свои чувства и мысли. Как и Мцыри, ссыльный поэт рвался домой, подобно ему мечтал о свободе.

В свое время по дороге к ссылке Лермонтов сделал остановку в древней грузинской столице Мцхете. Монах показал ему могилы грузинских царей, в том числе и Георгия XII, при котором произошло присоединение Грузии к России. Это впечатление в поэме превратилось в старика сторожа, сметающего пыль с могильных плит:

Которых надпись говорит

О славе прошлой – и о том,

Как, удручен своим венцом,

Такой-то царь в такой-то год

Вручал России свой народ.

На остроконечной горе, над самым слиянием Куры и Арагвы, виден старинный монастырь, который теперь часто называют монастырем Мцыри. Вот сколь велика сила произведения гениального поэта!

Окончательно завершил Лермонтов поэму уже по возвращении из ссылки. На титульном листе рукописи было написано заглавие: “Бэри”. К этому слову Лермонтов сделал примечание: “Бэри по-грузински: монах”. Хотя герой поэмы еще не монах, его только готовят в монахи. И Лермонтов заменил название более точным – “Мцыри”. С грузинского это переводится как “человек, которого готовят к службе”, или по аналогии с русским – “пострижник”.

Нынче, когда наше существование уже столько лет омрачено войной на Кавказе, “Мцыри” звучит пророчески. Как, впрочем, и большинство произведений не только Лермонтова, но и любого гения.

Ярмарка – дело интересное, нужное и серьезное. Сделать свой выбор при таком изобилии товаров совсем непросто!

Книжная ярмарка – особый мир. Здесь ты оказываешься в стране чудес. Волшебный мир текстов, красочных глянцевых иллюстраций к ним, игра цвета и сочетание оттенков на обложке завораживают. И ты оказываешься в плену ее величества Книги.

– Вам нужен учебник? По какому предмету? Подробный научный или популярный? Для школы начальной, средней, лицея, гимназии или вуза? Учебник по математике? Пожалуйста. Этот вам подходит?

И мы удивляемся, какие профессионалы продавцы на книжной ярмарке.

Вам учебник по биологии? Для десятого класса? Это такой-то автор, пожалуйста.

Не нужны ли вам задачи по физике? Вот этот сборник составлен из задач, которые раньше были на вступительных экзаменах в вузах. Этот учебник – минимум, а этот – для школ с углубленным изучением предмета, к нему прилагаются лабораторные

и перечень формул.

Вам нужна детская литература? Для ребенка какого возраста? Ах, вам нужна именно “Снежная королева”? Вот букинистическое издание конца XIX века, но оно у нас не для продажи. А вот самое современное издание с необыкновенными иллюстрациями

молодого художника, каждая иллюстрация – своеобразная художественная энциклопедия, дополняющая текст сказки.

Что вас заинтересовало у нас на ярмарке? Вы не нашли ничего из того, что искали? Это огорчительно, но не безнадежно.

Заполните вот эту заявку, и через неделю приходите за покупкой. Нет, заказ не нужно оплачивать дополнительно, мы рады видеть улыбку человека, удовлетворенного нашей работой.

Я вижу, вы иностранка. Что вы хотели бы приобрести из русской литературы? Классической или современной? Достойна уважения ваша любовь к Пушкину. Читать поэзию Пушкина в оригинале вам будет трудно. Познакомьтесь со словарем произведений поэта, он не продается, но, возможно, вы найдете его в одной из библиотек вашей страны. Я запишу вам выходные данные этого источника.

По книжной ярмарке ходишь, как по музею: вот самые разнообразные учебники, вот море открыток на самые разные и неожиданные случаи, вот горы необъятных и невероятных энциклопедий и справочников, вот художественная литература: классическая, детективы и женские романы. Здесь настолько интересно, глаза просто разбегаются от множества великолепно оформленных изданий. Здесь обогащаешься информацией о новой литературе – учебной, научной, художественной, из самых различных отраслей знаний, и просто получаешь удовольствие от встречи с современной книгой. Ведь такая встреча сравнима разве что со знакомством с интересными людьми, каждый из которых неповторим, оригинален, необыкновенно привлекателен своим духовным богатством, с которым непременно хотелось бы продолжить знакомство.

То академик, то герой.

То мореплаватель, то плотник.

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

А. Пушкин

Могучая, противоречивая, постоянно движущаяся вперед, натура Петра Первого всегда привлекала к себе внимание поэтов и писателей.

Ломоносов почитал Петра – великого собирателя земель, неутомимого работника и ученого мужа.

Рожденны к скипетру, простер в работу руки,

Монаршу власть скрывал, чтоб нам открыть науки,

Когда он строил град, сносил труды в войнах,

В землях далеких был и странствовал в морях,

Художников сбирал и обучал солдатов,

Домашних побеждал и внешних супостатов…

Несколько по-иному видит своего героя А. С. Пушкин. Поэт неоднократно возвращался к образу Петра Первого в различных своих произведениях: “Арап Петра Великого”, “Медный всадник”, “Полтава”. Для Пушкина Петр неоднозначная фигура, он царь-труженик, не гнушающийся никакой работой, великий полководец, за которым русские войска смело идут в бой и побеждают.

Выходит Петр. Его глаза Сияют.

Лик его ужасен. Движенья быстры.

Он прекрасен, Он весь, как божия гроза.

Поэт самим строем стиха подчеркивает динамическую, кипучую, деятельную натуру Петра. Но Пушкин не склонен идеализировать царя, как делал это Ломоносов. Александр Сергеевич хочет показать, что не всегда благие намерения приносили хорошие плоды тем, для кого трудился Петр.

Здесь будет город заложен

Назло надменному соседу.

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно,

Ногою твердой стать при море.

Сюда по новым им волнам

Все флаги в гости будут к нам,

И запируем на просторе.

Государство, для которого так много работал Петр Первый, окрепло, обрело могущество и вес среди других европейских стран. Но лучше ли стали жить простые русские люди? Счастливы ли они в прекрасном городе Санкт-Петербурге? На эти вопросы пытается ответить А. С. Пушкин в своей поэме “Медный всадник”.

Красуйся, грав Петров, и стой

Неколебимо, как Россия,

Да умирится же с тобой

И побежденная стихия…

Поэт восхищен прекрасным городом и его создателем, “героем на коне”, но Пушкин не забывает, каким тяжелым трудом сотен и тысяч простых людей был построен этот красавец, ставший тюрьмой для одних и праздником для избранных. Поэт становится на сторону обездоленных, он от имени миллионов вопрошает у Петра:

О мощный властелин судьбы!

Не так ли ты над самой бездной,

На высоте, уздой железной

Россию поднял на дыбы?

Так же неоднозначно решает образ царя и А. Н. Толстой в романе “Петр Первый”. Его герой дан в развитии. Мы видим, как на протяжении романа Петр Первый мужает и из неуверенного в себе и пугливого подростка вырастает в сильную личность.

Царь мечтает сделать Россию мощным государством, способным занять подобающее ей место среди европейских государств. Это удается Петру, но ценой неимоверных усилий, напряжением всех сил.

Царь проявляет недюжинные организаторские способности, он сплачивает вокруг себя таких же волевых, смелых и инициативных людей, с помощью которых одержит в дальнейшем военные и трудовые победы. Толстой не приукрашивает своего героя, он показывает, что царь не щадит не только себя, но и окружающих. На смену умирающим строителям Санкт-Петербурга прибывают новые и новые, но эти жертвы не бессмысленны. Петр по-своему заботится о людях, он требует от Меньшикова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга, чтобы тот обеспечивал людей нормальным питанием, одеждой, не губил людей зря, прикрываясь высокими целями. Толстой правдиво показал жестокое время, когда отдельная жизнь ничего не стоила, особенно жизнь крестьянина.

Так в русской литературе сложился традиционный портрет Петра Первого – царя-строителя, жестокого, но справедливого, старающегося вывести варварскую Россию на европейские рельсы.

Любой социальный взрыв, именуемый революцией, происходит, по определению, не случайно. Для него, как и для любого явления в жизни общества, нужны предпосылки, причины, поводы. Выражаясь языком “великого и ужасного” теоретика и практика отечественного коммунизма В. И. Ленина, необходимо наличие “революционной ситуации”, той самой, когда “верхи не могут…”, а “низы не хотят…” Последствия социального взрыва при этом могут быть самыми различными, но всегда одинаково неизбежным является идейный раскол в обществе, проходящий отнюдь не только между классами угнетателей и угнетаемых, эксплуататоров и эксплуатируемых, “буржуев” и тех, кому “нечего терять, кроме своих цепей”. Этот рубеж, эта линия “невидимого фронта” зачастую разделяет отца и сына, старшего и младшего братьев, старинных друзей. И самое ужасное, что ни те ни другие не имеют на своей стороне объективной истины. У каждого есть своя правда, но правда, подобно хамелеону, легко меняет цвет от белого до черного, в то время как красный – цвет безвинно и бессмысленно пролитой человеческой крови – одинаков для всех.

Начало XX века в нашей стране ознаменовано без преувеличения самым грандиозным социальным взрывом всех времен и народов – Октябрьской социалистической революцией. Центробежные силы в очень короткий срок расставили по своим местам ее сторонников и противников. Раскола, конечно же, не избежала и русская творческая интеллигенция. Представители литературного мира незамедлительно озвучили свои позиции. Четкая и всепоглощающая определенность стихотворных и прозаических “за” и “против” позволяла и позволяет судить каждого по его словам. Однако из правил исключением оказался Александр Александрович Блок и его поэма “Двенадцать”:

…И идут без имени святого

Все двенадцать – вдаль.

Ко всему готовы,

Ничего не жаль…

Никогда еще не было до Блока и не будет после него в литературе столь неоднозначного произведения. Каждое слово, каждая фраза, каждый эпитет не поддается безапелляционному осмыслению. Обе стороны могли с легкостью найти оправдание себе в этой поэме. Любая из сторон видела в строках Блока потоки обличительной желчи, направленные на своего социального врага. В чем же загадка “Двенадцати”?

В первой части поэмы автор показывает сломленность старого мира и торжество мира нового:

От здания к зданию

Протянут канат.

На канате – плакат:

“Вся власть Учредительному собранию!”.

Старушка убивается – плачет,

Никак не поймет, что значит,

На что такой плакат,

Такой огромный лоскут?

Сколько бы вышло портянок для ребят,

А всякий – раздет, разут…

А вон и долгополый –

Сторонкой – за сугроб…

Что нынче невеселый,

Товарищ поп?

Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед

И крестом сияло Брюхо на народ?..

Однако при всем, казалось бы явном положительном, отношении к революции, которое здесь видели большевики, Блок вкладывает в уста эпизодических персонажей слова негодования и отчаяния создавшимся положением:

Старушка, как курица,

Кой-как переметнулась через сугроб.

– Ох, Матушка-Заступница!

– Ох, большевики загонят в гроб!..

А это кто? – Длинные волосы

И говорит вполголоса:

– Предатели!

Погибла Россия! –

Должно быть, писатель –

Вития…

В дальнейшем повествовании, в странном марше двенадцати человек с винтовками за плечами, в убийстве “толстомордой Катьки”, в потрясающих своей простотой и необузданной, животной силой словах: “Уж я ножичком полосну, полосну!..” каждый видел то, что хотел видеть, что мог видеть, что обязан был видеть. С одной стороны, это торжество революции во всей ее дикой красе. С другой – хаос и беззаконие, в которые погрузилась страна на долгие дни, месяцы, годы. Современники Блока, отрицавшие революцию, не могли понять, как автор проникновенных патриотических стихов о Родине мог воспеть разгул варварства. Как он позволил себе в страшные для своей Родины дни написать слова: “Пальнемка пулей в Святую Русь!”? Большевики же, напротив, искренне восхищались талантом Блока-революционера: “В “Двенадцати” Блок с громадным вдохновением и блистательным мастерством запечатлел открывшийся ему в романтических пожарах и метелях образ освобожденной революцией Родины. Он понял и принял Октябрьскую революцию как стихийный, неудержимый “мировой пожар”, в очистительном огне которого должен сгореть без остатка весь старый мир…”

Но, как водится, ни те ни другие не были правы вполне. Сам Блок говорил о том, что политические мотивы в его поэме суть исторический фон. В центре же его произведения – грандиозное сплетение четырех стихий: природной, социальной, чувственно-человеческой и Божественной. Словно роза ветров, соединяющая в себе противоборствующие начала воздушных потоков, революция поглотила все проявления бытия. Она, как нечто живое, дышащее, издает звук чудесной, необъяснимой тональности, и эта музыка революции, сплетающаяся из воя ветра, стона пурги, криков и причитаний людей, грохота выстрелов, стука шагов двенадцати пар ног, по мнению Блока, прекрасна! В своей статье “Интеллигенция и революция” поэт писал: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию”. Блок считал, что ее, революцию, просто необходимо услышать, пропустить сквозь себя этот атональный, аритмичный мотив не подвластности и страсти. Стихотворный строй поэмы столь же неритмичен и спонтанен, как музыка революции.

Что же до самого социального явления, то Блок и здесь был до крайности объективен. Поэт беспристрастно изобразил жесточайший разгул “голытьбы” с его погромами, разбоями, обесцениванием человеческой жизни, полной потерей всяческих нравственных устоев, обозначая им народное возмездие. И это возмездие есть очищение, через которое необходимо пройти России, чтобы, “погрузившись на самое дно, вознестись к небу”. Недаром впереди идущих двенадцати движется “с кровавым флагом, и за вьюгой невидим, и от пули невредим” сам Иисус Христос.

Революция – слишком острое явление, едва ли позволяющее относиться к себе с подобной метафизической отстраненностью. Поэтому, конечно же, образ революции, данный Александром Александровичем Блоком, воспринимался и воспринимается по сей день весьма различно. Но, на мой взгляд, именно так и никак иначе не мог бы представить ее гений русского символизма.