Category: Сочинения по литературе

Образ Катерины и средства его создания в драме А. Н. Островского “Гроза”.

С большим интересом я прочитал драму А. Н. Островского “Гроза”. После ее про-чтения я хочу поделиться своими впечатлениями и размышлениями на вышеуказанную тему.

В своем произведении Островский описывает вымышленный город Калинов на бе-регу Волги. Добролюбов в своих критических статьях называет этот город “темным цар-ством”, а Катерину “лучом света в нем”. На мой взгляд, этот город действительно можно назвать “темным царством” из-за глубокой его изолированности от внешнего мира в мо-ральном плане. Катерина же противопоставляется почти всем персонажам пьесы и всему городу Калинову. Это противопоставление возникает из-за несовместимости характера Каретины и нравов города Калинова, что и приводит к трагическому концу.

Сначала я расскажу об образе Катерины, основываясь на критике Добролюбова. Образ Катерины природный, основанный на природном начале, так как, по словам Добро-любова, “Катерина не убила в себе человеческую природу…” Характер Катерины может показаться идеальным по сравнению со всеми другими персонажами драмы: “Русский сильный характер… поражает нас своей противоположностью всяким самодурным нача-лам… Характер… созидающий, любящий, идеальный… Всякий внешний диссонанс она старается сгладить… всякий недостаток покрывает из полноты своих внутренних сил… Она странная, сумасбродная с точки зрения окружающих, но это потому, что она никак не может принять в себя их воззрений и наклонностей”. Катерина стремится к свободе, ду-ховному раскрепощению, “новой жизни”.

Однако в образе Катерины есть и некоторая противоречивость: “В сухой однооб-разной жизни своей юности, в грубых и суеверных понятиях окружающей среды, она по-стоянно умела брать то, что соглашалось с ее естественными стремлениями к красоте, гармонии, довольству, счастью… Все идеи, внушенные ей с детства, все принципы окру-жающей среды восстают против ее естественных стремлений и поступков. Все против Ка-терины, даже ее собственные понятия о добре и зле”.

В драме рассказывается о взаимоотношениях Катерины и Бориса. Катерина полю-била Бориса “на безлюдье” по нескольким причинам: она нуждалась в любви, ее чувства как жены и просто женщины были оскорблены, ее мучила смертельная тоска, однообраз-ная жизнь, наконец, она желала “воли”, “простора”. Катерина борется сама с собой, но в конечном итоге оправдывает себя.

Теперь о средствах создания образа Катерины. Все эти средства можно разделить на три группы: традиции устного народного творчества, церковно-житийные образы в на-родном понимании и речевая характеристика. Среди традиций устного народного творче-ства можно выделить мотивы народных песен (“Отчего люди не летают так, как птицы?”), обращение к “другу милому”, без которого не мил белый свет (“Друг мой, радость моя”), обращение к “буйным ветрам” (“Ветры буйные, перенесите вы ему мою печаль-тоску”), образ “могилушки” (“Да что домой, что в могилу…”, “В могиле лучше… под деревцем могилушка… как хорошо!”). Из церковно-житийных образов в народном понимании вы-деляются посещение церкви (“И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду…”), рассказы странниц (“У нас полон дом был странниц и богомолок…”), сны Катерины (“Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невиди-мые голоса…”). Также в драме как речевая характеристика используются просторечные выражения (“Чтоб не видеть мне ни отца, ни матери…”, “Кто-то ласково говорит со мной, точно голубь воркует…”).

Я полагаю, что “Гроза” является одной из лучших работ А. Н. Островского и явля-ется актуальной даже сегодня.

Одна из серьезнейших социально-психологических проблем, которая решается современной литературой, состоит в правильности выбора героем места в жизни, точности определения им своей цели. Размышление о нашем современнике и его жизни, о его гражданском мужестве и нравственной позиции ведет в своих повестях один из самых талантливых писателей нашего времени – Валентин Распутин.

Повесть “Пожар” в творчестве В. Распутина занимает особое место. Велик ее идейно-нравственный и эстетический потенциал.

Повесть начинается с размышления главного героя Ивана Петровича о правде, совести, о тех основных “подпорках”, на которых, по его мнению, держится жизнь человека. В этих произведениях – душевная боль героя (и самого автора) за свою землю, нехозяйское, бездумное, потребительское отношение к ней многих людей. Что-то нарушилось в мире. Люди стали другими, какими-то равнодушными. Живут – каждый для себя. И писатель не может об этом молчать.

Само название повести символично. Пожар – это не только стихийное бедствие. Это и “пожар” в душах людей. Пламя выхватывает из тьмы не только мародерство, убийство, которое произошло в эту ночь, но и прошлое, сегодняшнее поселка Сосновка. Люди перестали быть хозяевами своей земли, своего селения. Не заботились об его благоустройстве.

“Мы почему, Иван, такие-то?” – спрашивает Анна Егоровна своего мужа на пожаре. Почему мы такие разобщенные? Почему среди нас процветает бесхозяйственность, воровство, пьянство, преступность?! “Почему столько на свете неробей и причиндалов?! И как получилось, что мы на их милость сдались, как получилось?” – спрашивает и автор.

Иван Петрович мучается, изводит себя душевно и физически. Герой сомневается, прав ли он, так как его никто не поддерживает. Он видит, что в прошлом “добро и зло отличались, имели собственный четкий образ, а теперь границы стерлись. Добро и зло перемешались. Добро превратилось в слабость, зло – в силу. Что такое теперь хороший или плохой человек? Раньше человека оценивали по его душевным жестам, по способности или неспособности чувствовать чужое страдание. А сейчас уже тот хороший человек, кто не делает зла, кто без спроса ни во что не вмешивается. В результате мерилом хорошего человека стало “удобное положение между добром и злом, постоянная и уравновешенная температура души”. Люди раньше выдерживали испытания стихийными бедствиями, войной, голодом, потому что были все вместе. А сейчас испытание сытостью, разобщенностью оказалось еще труднее.

Мысли об этом не дают Ивану Петровичу покоя. Выход из тупика видим в рассуждениях героя о четырех “подпорках жизни”: в чувстве дома с семьей; в чувстве солидарности с людьми, “с кем правишь праздники и будни”; в чувстве работы, с которой дается ощущение единства с людьми; в чувстве отечества, земли, на которой стоит твои дом, – если все это есть, человек счастлив и “весь превращается в ответ на чей-то зов, душа его выстраивается и начинает вольно звучать”.

Повесть В. Распутина заставляет задуматься нас над многими вопросами современной жизни: зачем человек живет, в чем причина нравственной деградации людей и что делать, чтобы устранить эти явления? Поэтому произведения В. Распутина еще долго не утратят свой актуальности и будут волновать не одно поколение читателей.

Два обстоятельства творческой истории романа “Обломов” нужно иметь в виду, чтобы правильно понять, о чем это произведение. Первым опубликованным фрагментом романа в 1849 году стал “Сон Обломова” – “увертюра всего романа”, тем не менее, в окончательном тексте занявшая место 9-й главы первой части. “Сон” является средоточием авторской мысли в романе. Второе обстоятельство – перерыв в писании романа для участия в научной и негласно дипломатической экспедиции на Дальний Восток на фрегате “Паллада” в качестве секретаря начальника экспедиции. Написанная под впечатлением кругосветного путешествия очерковая книга “Фрегат “Паллада” (завершена одновременно с романом в 1858 году) оказала существенное влияние на реализацию обломовского замысла. Герой книги, сам автор, изображен как путешествующий Обломов. Кругосветное плавание, международные связи, дух прогресса, дух торговли и империализма – все это для западника Гончарова определило масштаб, точку зрения для изображения Обломова и помогло завершить роман об умирании воли, затухании личности, гибели дарований в безвоздушном пространстве барства и рабства, бюрократического бездушия и эгоистического делячества.

В “Сне Обломова” есть характерная деталь – отношение господ к знаниям и обучению барчонка. Для них это неприятная необходимость, ибо и это труд, а им всякий труд неприятен. “Сну” предшествует эпизод с несостоявшимся переездом Обломова на другую квартиру, когда Захар произносит фразу: “Другие не хуже нас, да переезжают”, которая так обидела и возмутила Обломова. Ведь он претендует на исключительность: “Кажется, подать, сделать – есть кому”, “ни голода, ни холода никогда не терпел… хлеба себе не зарабатывал и вообще черным делом не занимался”. Слова Захара – результат воздействия петербургской жизни, потрясение основ обломовского идеала, который переместился теперь из крепостнической Обломовки на Гороховую улицу столицы. Тем горше неблагодарность одного из сотен крепостных Захаров, что барин для них всегда отец и благодетель, даже если ничего для них не сделал и, подобно Обломову, лишь в “умственном” плане преобразований в имении “определил ему особый дом, огород, отсыпной хлеб, назначил жалованье”. Т. е. Обломовка – это торжество крепостнических отношений.

В первой части романа мало действия (Обломов лежит на диване и отказывает визитерам, зовущим в Петергоф), но в ней “свернута” эволюция Обломова: детство с внушением идеи исключительности, обучение в пансионе, но служить не-смог, хотя исключительность свою тоже не утвердил, зато мечтает о путешествии для созерцания шедевров, а свою исключительность демонстрирует убогому и примитивному Захару. Гончаров подчеркивает вредность фольклора в воспитании ребенка: в нем богатырь побеждает без труда, волшебным образом. Изображение обитателей Обломовки эпически (в духе Гомера или наших былин) гиперболизировано, таким же представлен и дремлющий на диване Обломов: даже спящий, все еще спящий, он еще богатырь.

В Обломове загублены живой ум, чистота, доброта, правдивость, кротость, гуманность к нижестоящим, склонность к самоанализу и самокритике, чувство справедливости. Он погряз в эгоизме, который сметает все эти качества. Обломов не испытывает необходимости развивать их в себе. Об этом свидетельствует его “мысленный” план реформ в Обломовке, выражающий инфантильность, архаичность и консерватизм его взглядов на жизнь.

Ясно, что Обломов зависит от Захара больше, чем Захар (и другие крепостные Захары) от него. В то же время идеалы Обломова помогают ему видеть отрицательные стороны нового буржуазного уклада. В отличие от Штольца, движимого стремлением к личному преуспеянию, Обломов, уже имеющий все благодаря происхождению и положению, настойчиво требует указать ему смысл труда, смысл и стимулы для затрат способностей и энергии. Он не подвергает сомнению свое право на эту критику и безделье, ибо считает идеал Обломовки незыблемой нормой. Для Штольца норма – буржуазная деловая жизнь Петербурга, поэтому он не критикует ее и, как все другие визитеры, зовет Обломова в Петергоф.

Во второй части романа описывается русско-немецкое воспитание Штольца, борьба двух национальных начал, так сказать, у его колыбели. Случайно из нее возникла сильная и гармоничная личность (русская мать и педантичный немец-отец). Несмотря на все взаимные различия, Штольц способен понять Обломова. Это персонаж новой эпохи, деятельный разночинец.

Во второй части встает вопрос о путях прогресса русского общества. Критика Обломовым отсутствия в прогрессе значимых целей, прочных побуждений, поддерживаемая его идеалом идиллической Обломовки, придает последней актуальный общественный смысл. Это заставляет видеть в Обломове дворянского интеллектуала, “лишнего человека”, имевшего в прошлом, но утратившего ныне идеалы патриотического служения родине, духовного досуга, мысли и труда, путешествий по свету, чтобы в них сильнее полюбить отечество.

Слово “обломовщина” произносит Штольц, обозначая им комплекс причин, вызвавших паралич воли героя. Гончаров не раскрывает их прямо, но ясно, что это прежде всего помещичья праздность, возведенная в идеал и разрушающая личность. При этом во всем романе автор подчеркивает, что обломовщина не есть индивидуальная особенность его

Героя, но следствие влияния всего общественного настроения в целом, выражение общественного неустройства.

Итак, первая часть обрисовала обломовщину, вторая часть объяснила ее. Герой решил поехать путешествовать, но не поехал, а влюбился. И сразу же продемонстрировал изначальную слабость своей натуры: Ольга активнее, практичнее. Любовь Обломова возвышенна, но отвлеченна, здесь он похож на Чацкого и Онегина. Вторая часть заканчивается летним объяснением в любви, третью часть заключают осеннее затухание страсти, снегопад на Выборгской стороне, болезнь Обломова, и появляется вдова Пшеницына, вторая героиня обломовского “романа”. Ведь любовь дворянина двойственна: отвлеченно-романтическая, целомудренно-духовная – к дворянке-невесте-ровне и грубо чувственная “барская” страсть к простолюдинке – экономке, наложнице.

В начале романа Обломовку заменила квартира на Гороховой, теперь – дом на Выборгской. И опять вернемся к композиции романа (очень стройной и логичной): первая часть с одним героем – Обломов как таковой, во второй и третьей – сопоставление его со Штольцем (дворянин и разночинец) и Ольгой (пассивная и активная натуры). В четвертой части Обломов попадает в новую социальную среду и новую Обломовку – мир средних чиновников и городского мещанства. И здесь живут деятельно-активные люди, их трудом держится эта, тоже патриархальная идиллия.

В “Сне Обломова” крестьянский труд дан издали, здесь – крупным планом, но труд не крестьянский. С огромной художественной силой Гончаров воспроизводит поэзию и моральность женской самоотверженности в заботах о семье, женский домашний труд.

Имя Агафьи Матвеевны Пшеницыной Гончаров взял из гоголевской “Женитьбы”, а отчество – у своей матери, которая рано овдовела, стала жить с барином, в доме которого будущий классик нашей литературы и получил дворянское воспитание. Самоотверженность деятельных простолюдинок (Пшеницыной и жены Захара – Анисьи) сочетается с себялюбивой пассивностью мужчин – это две стороны патриархального идеала Обломовки. Неосознанная жертвенность привлекательной вдовы и ее осмысленный творческий труд (хотя бы в области кулинарного искусства) во имя благополучия ближнего освещают новую Обломовку.

В последней части романа герой проявляет новые черты характера: решается вступить в брак с неровней. Ему хорошо среди простолюдинов и их детей. Мы видим две семейные “идиллии” – Обломова и Штольца. Но Ольга не удовлетворена своим браком, а Обломов умирает, ибо этот опоэтизированный быт обречен.

Андрей Белый – Борис Николаевич Бугаев (14.10.1880 – 8. 1.1934) – родился и вырос в семье крупного российского математика, профессора Московского университета Николая Васильевича Бугаева. Круг его общения был чрезвычайно интересен. Уже учась в университете, Белый ежедневно посещал семью Михаила Сергеевича и Ольги Михайловны Соловьевых – родителей своего друга Сергея. “Не чайный стол – заседание Флорентийской академии”, – с благодарностью вспоминал Белый дом Соловьевых, где бывали старший брат Михаила Сергеевича философ Владимир Соловьев, его сестра, поэтесса Поликсена Соловьева, философ Сергей Николаевич Трубецкой, историк Василий Осипович Ключевский, позднее – В. Брюсов, Д. Мережковский, 3. Гиппиус… Именно здесь, в семье Соловьевых, были поддержаны первые литературные опыты Бориса Бугаева. Михаил Сергеевич помог Борису Бугаеву сочинить псевдоним “Андрей Белый” (белый – священный, утешительный цвет, представляющий собою гармоническое сочетание всех цветов – любимый цвет Владимира Соловьева). В 1990 году Б. Бугаев окончательно решает стать писателем. В этом году создана первая из четырех его “симфоний” – “Северная” или “Героическая”. Писатель впоследствии признался, что, называя свои первые прозаические опыты “симфониями”, он и сам толком не знал, что это такое. “Симфонии” А. Белого больше схожи с сонатами. Слово “симфония” было для Белого своего рода символом. Тема “вечного возвращения” – одна из центральных жанро – и сю-жетообразующих тем всего творчества А. Белого. Белый часто обращался к лейтмотивной технике ведения повествования. Он выделяет в произведении одну, две и более главные темы, к которым возвращается через определенные промежутки времени. Во второй “симфонии” с темой “вечного возврата” уже борется тема утверждения жизни. Во второй “симфонии” на первой же странице возникает образ солнца – зловещий “глаз”, уставившийся на землю и проливающий на нее потоки “металлической раскаленности”. Первый поэтический сборник А. Белого “Золото в лазури” выходит в 1904 году. В этом сборнике солнце – предмет почти что языческого поклонения:

Солнцем сердце зажжено.

Солнце – к вечному стремительность.

Солнце – вечное окно

В золотую ослепительность.

Стихотворение “Солнце” посвящено К. Бальмонту – автору книги “Будем как Солнце”. Также в этом сборнике А. Белый отождествляет солнце с образом золотого руна. В стихотворном цикле “Золотое руно” А. Белый преобразует древнегреческий миф в символическое иносказание о жизненных целях своего поколения – поколения рубежа столетия.

Нацеленность в будущее пронизывает все стихотворения раздела “Золото в лазури”. В будущее, которое – согласно логике “возврата” – уже было! Поэтому оно может выступать в масках: “прежнего счастья”, “старины” (“Старина, в пламенеющий час обуявшая нас миром, старина, окружившая нас, водопадом летит голубым…”), образов прошлой культуры (раздел “Прежде и теперь”):

Блестящие ходят персоны,

Повсюду фаянс и фарфор,

Расписаны нежно плафоны,

Музыка приветствует с хор.

1905 год – начало нового периода творчества Андрея Белого. Во время этого периода Белый влюбляется в жену Блока, Любовь Дмитриевну Менделееву-Блок. Это чувство, перевернувшее всю жизнь А. Белого, зародилось еще летом 1904 года. К весне 1906 года отношения людей, составляющих роковой треугольник, достигли крайнего напряжения. Любовь Дмитриевна расстается с А. Белым на десять месяцев, чтобы все обдумать и принять окончательное решение. Летом А. Белого нередко посещают мысли о самоубийстве. В сентябре происходит решительное объяснение. Резко и безжалостно отвергнутый, Андрей Белый оказывается на грани умопомрачения. Из Петербурга он сразу уезжает за границу, где начинается период исцеления от перенесенного удара, растянувшийся на 1907 – 1908 годы. В эти годы огромное влияние на А. Белого оказывает творчество Н. Некрасова. Памяти этого поэта посвящается сборник стихотворений “Пепел” (1908). Стихотворения сборника тщательно отобраны и расположены в продуманном порядке. В него не вошли многие из стихотворений, написанных одновременно со стихами “Пепла”, – из них А. Белый составил следующий сборник “Урна” (1909).

Идея “Пепла” точнее всего сформулирована самим Белым: “Пепел” – книга самосожжения и смерти, но сама смерть есть только завеса, закрывающая горизонты дальнего, чтоб найти их в ближнем”. Сборник выстроен по принципу все большего и большего просветления “горизонта” (недаром один из последних разделов сборника называется “Просветы”).

Пространство “Пепла” – это система вписанных друг в друга кругов, сжимающихся по мере приближения к “центру”. Первый “круг”, самый большой, – почти что безграничные, “пустые”, “страшные”, голодные пространства России, в которых обречен на рассеяние измученный болезнями, голодом и пьянством народ:

Туда – где смертей и болезней

Лихая прошла колея…

Или:

Пролетают за селами села,

Пролетает за весями весь…

Там – убогие стаи избенок,

Там – убогие стаи людей…

В этом разделе особенно явно звучит тема хаоса – сквозная тема сборника. Естественная реакция человека на встречу с хаосом – первобытное чувство священного ужаса. Это чувство выражено в образах неизвестности, оторопи (“Где по полю оторопь рыщет, ” Восстав сухоруким кустом…”), смерти:

От голода, холода тут

И мерли, и мрут миллионы…

Там Смерть протрубила вдали

В леса, города и деревни…

Пространство следующего “круга” – “Деревни” – имеет более четкие контуры. Оно уже не пусто, а насыщено предметами. В контексте общего замысла сборника и высунутый “красный язык” висельника, и стаи то черных, то изумрудных мух, и кровь, свищущая пеной “из-под красной рукоятки”, – символы безысходной, тупиковой, совершающейся в одномерном пространстве смерти:

Красною струею прыснул

Красной крови ток.

Ножик хрястнул, ножик свистнул, –

В грудь, в живот и в бок.

Пространство следующего раздела “Город” еще конкретнее: Москва “пира во время чумы”. Ритуальная пляска Смерти перенесена в “Городе” с открытых пространств России в замкнутый мирок квартир:

…Здесь хозяин гостье рад.

Звякнет в пол железной злостью

Там косы сухая трость, –

Входит гостья, щелкнет костью,

Взвеет саван: гостья смерть.

В этом мирке живут беспечные богатые люди, которые не видят ничего вокруг себя. Среди участников “пиров” только один поэт – арлекин знает о том, что творится за окнами. Поэт-пророк выступает не только в маске шута – арлекина, но и в облике великомученика:

Вы мечи

На меня обнажали.

Палачи,

Вы меня затерзали.

Особое значение мотивы жертвенности и крестного страдания приобретают в разделе “Безумие”: где появляются венок из “колючей крапивы”, приложенный к “челу пучок колючего чертополоха”, бегущая с чела кровавая струя. Надежда же лишь слабо забрезжит в последнем стихотворении раздела “Друзьям”, зато укрепится и усилится в следующем разделе – “Просветы”:

Кто зовет благоуханной клятвою,

Вздохом сладко вдаль зовет идти,

Чтобы в день безветренный над жатвою

Жертвенною кровью изойти?

“Пепел” является самым трагическим стихотворным сборником Андрея Белого. Следующий его сборник – “Урна” (1909) – посвящен Брюсову. Большинство стихотворений сборника носит элегический характер, хотя в “Урне” содержатся и глубоко личные, почти что дневниковые записи о пережитой драме:

Год минул встрече роковой,

Как мы, любовь лелея, млели…

“Урна” – последнее, что создал Андрей Белый в драматическое четырехлетие (1905-1908). В 1910 году Андрей Белый женится на Асе Тургеневой. В конце 1910-го молодожены едут в путешествие по Северной Африке. Вернувшись из этого путешествия весной 1911 года в Россию, Белый пишет “Путевые заметки” – самое светлое произведение из всех им написанных. В марте 1912 года он с женой уезжает в Европу, где живет до 1916 года, изредка наведываясь в Россию.

В сентябре 1916-го А. Белый возвращается на родину. Россия ожидает его. Вместе с Россией А. Белый переживает ее самое трагическое время:

Рыдай, буревая стихия,

В столбах громового огня!

Россия, Россия, Россия, –

Безумствуй, сжигая меня!..

Россия, Россия, Россия, –

Мессия грядущего дня!

Это написанное в августе 1917 года стихотворение “Родине”, самое знаменитое из стихотворений Белого, точнее всего передает отношение поэта к свержению царизма. В Духов день 20 июня 1921 года он начинает писать поэму “Первое свидание” – реквием по сгоревшему в буревой стихии миру, по своей молодости, по гибнущей русской культуре.

“Первое свидание” – вершина поэзии Андрея Белого 20-х годов. Дальше начинается “путь нисхождения”. В сентябре 1925 года был завершен первый том из задуманной Белым эпопеи “Москва”. “Мне всю жизнь грезились какие-то новые формы искусства, в которых художник мог бы пережить себя слиянным со всеми видами творчества… Я хотел вырываться из тусклого слова к яркому”, – признавался Белый, и действительно, поиск, непокой, движение образуют самое существо его человеческой и писательской натуры.

В последние годы жизни Белый пробует новые формы, жанры, стили, писатель сочетает работу над “Москвой” с путевыми заметками “Ветер с Кавказа” и “Армения”, с трудами по стиховедению, философскими этюдами и культурологическими опытами, обращается к театральным инсценировкам и даже киносценарию.

Смерть писателя в 1934 году была осознана современниками как завершение целой эпохи. Но всем было очевидно, что творчество Андрея Белого – это наследие настоящего классика русской литературы, к сожалению еще недостаточно понятое и изученное.

ПИСЬМО К А. А. БЕСТУЖЕВУ, КОНЕЦ ЯНВАРЯ 1825 г.

(отрывок)

Слушал Чацкого, но только один раз и не с тем вниманием, коего он достоин. Вот что мельком успел я заметить.

Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным. Следственно, не осуждаю ни плана, ни завязки, ни приличий комедии Грибоедова. Цель его – характеры и резкая картина нравов. В этом отношении Фамусов и Скалозуб превосходны. Софья начертана неясно: не то…, не то московская кузина. Молчалин не довольно резко подл; не нужно ли было сделать из него и труса? старая пружина, но штатский трус в большом свете между Чацким и Скалозубом мог быть очень забавен. Большая болтовня, сплетни, рассказ Репетилова о клубе, Загорецкий, всеми отъявленный и везде принятый, – вот черты истинно комического гения. – Теперь вопрос. В комедии “Горе от ума” кто умное действующее лицо? ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий, благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, – очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисер перед Репетиловыми и тому подоб. Кстати, что такое Репетилов? в нем два, три, десять характеров. Зачем делать его гадким? довольно, что он ветрен и глуп с таким простодушием; довольно, чтоб признавался поминутно в своей глупости, а не в мерзостях. Это смирение чрезвычайно ново на театре, хоть кому из нас не случалось конфузиться, слушая ему подобных кающихся? – Между мастерскими чертами этой прелестной комедии – недоверчивость Чацкого в любви Софии к Молчалину прелестна! – и как натуральна! Вот на чем была должна вертеться вся комедия, но Грибоедов, видно, не захотел – его воля. О стихах я не говорю, половина – должны войти в пословицу.

Покажи это Грибоедову. Может быть, я в ином ошибся. Слушая его комедию, я не критиковал, а наслаждался. Эти замечания пришли мне в голову после, когда уже не мог я справиться. По крайней мере говорю прямо, без обиняков, как истинному таланту.

Сумерки, сумерки вешние. Хладные волны у ног, В сердце – надежды нездешние. Волны бегут на песок.

А. Блок

Александр Александрович Блок – выдающийся поэт “серебряного века”. “Чело века”, назовет его Андрей Белый. Дебют поэта состоялся в 1903 году, а первый сборник “Стихи о Прекрасной Даме” вышел в конце 1904 года. В этом сборнике поэт передает синтез вечной женственности, красоты с реалиями жизни, то есть связь земного и Божественного.

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,

И луч сиял на белом плече,

И каждый из мрака смотрел и слушал,

Как белое платье пело в луче…

Поэт Анненский называл Блока “чемпионом наших молодых”. Александр Александрович был не только талантливым символистом, но и сам являлся символом. Это была “его эпоха”, с буйными страстями, переменчивая, неуловимая, когда преобладали краски, а не полутона и оттенки.

И каждый вечер, в час назначенный

Иль это только снится мне?

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными.

Всегда без спутников, одна.

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна.

И веют древними поверьями

Ее упругие шелка,

И шляпа с траурными перьями,

И в кольцах узкая рука.

Блок видит вполне реальную земную женщину, которую наделяет теми чертами, которые считает признаками века: это необычайная пластика образа, чистота линий и обязательное присутствие красоты. Полунамеки, взгляды; поэт как бы ходит около любви, передавая ее волшебство и чарующую прелесть. Разве так говорят о земном? Нет, это почти Божество, уносящееся в прекрасную даль, это символ неземной красоты и жизни. Так постепенно трансформируется образ Незнакомки.

И странной близостью закованный,

Смотрю за черную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Но Блок не был бы великим поэтом, если бы видел все однобоко. Он интересуется всем многообразием жизни. Примечателен его цикл стихов, посвященных городу. Поэт видит страдания людей, задавленных работой и нищетой, ему не чужды их переживания и мечты.

Нет! Счастье – праздная забота.

Ведь молодость давно прошла.

Нам скоротает век работа.

Мне – молоток, тебе – игла.

Сиди да шей, гляди в окошко,

Людей повсюду гонит труд,

А те, кому трудней немножко,

Те песни длинные поют.

Лирика Блока почти интимна, он близок читателю своей манерой повествования, большинство его стихотворений написаны от первого лица. Эта близость подкупает, начинаешь безгранично верить человеку, так беззаветно любящему я желающему помочь, если это возможно. Поэт не отделяет себя от окружающего, он активный участник событий или внимательный наблюдатель, ничего не упускающий, все видящий и переживающий ту несправедливость, которая царит в мире.

В соседнем доме окна жолты.

По вечерам по вечерам

Скрипят задумчивые болты,

Подходят люди к воротам.

И глухо заперев ворота,

А на стене-а на стене

Недвижный кто-то, черный, кто-то

Людей считает в вышине.

Я слышу все с моей вершины:

Он медным голосом, зовет

Согнуть измученные спины,

Внизу собравшийся народ…

Блок постепенно перерастает рамки символизма, перед ним огромный мир, который он хочет увидеть, понять и отобразить в своей поэзии. Так появляются стихи о России и ее истории. В них звучит гордость за страну, сумевшую подняться из небытия, отстоять свою государственность и независимость. Блок чувствует себя поэтом этой огромной страны, он счастлив своей сопричастностью великой эпохе потрясений.

И вечный бой!

Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль…

И нет конца! Мелькают версты, кручи…

Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

.Закат в крови! Закат в крови!

Из сердца кровь струится!

Плачь, сердце, плачь…

Покоя нет, степная кобылица

Несется вскачь!

Не этой ли патриотичностью и пафосом близок нам Блок и сегодня? Из своего “далека” он учит нас любить и ненавидеть, быть терпимыми и довольствоваться тем, что имеем.

Русь опоясана реками

И дебрями окружена,

С болотами и журавлями

И с мутным взором колдуна

Однажды во время летних каникул мы с родителями отправились погостить у родственников в деревне. У них собственный дом и очень большой сад, где растет много различных деревьев, кустарников и цветов. Летом в саду полно фруктов и ягод. Больше всего нам нравится общаться, отдыхая в саду: здесь чувствуешь себя ближе к природе, наслаждаясь свежим воздухом и вдыхая аромат цветов. К тому же нам никогда не запрещают сорвать яблоко или персик, смородину или крыжовник – полакомиться дарами сада. Там живут два моих двоюродных брата и сестричка. А в этот раз приехали еще гости, тоже с детьми. Мы сразу же познакомились и все дни проводили, играя вместе.

Но вот однажды, когда мы, как обычно, сидели в саду, рассказывая друг другу какие-то истории, к нам вышла моя тетя и спросила, не желаем ли мы немного помочь ей. Честно говоря, мы согласились без особого энтузиазма, но отказываться было неудобно.

Итак, нам предстояло поработать в саду. Нужно было прополоть несколько грядок, вырвать сорняки вокруг цветов, посыпать тропинки, полить деревья и сорвать созревшие ягоды. Мы решили распределить обязанности. Мальчишкам было поручено собирать в кучи вырванную траву и складывать ее в специально отведенное для этого место; относить в дом полные ведра с ягодами и поливать деревья. Девочки бросили жребий и выбрали работу для себя: кому собирать ягоды, кому пропалывать грядки, а кому избавлять цветник от непрошеных гостей-сорняков и посыпать песком дорожки. Все принялись за дело. Сад наполнился веселым смехом, шутками и разговорами. К нашему удивлению, мы и сами не заметили, как увлеклись трудом. Нам даже захотелось петь, и мы стали напевать разные популярные песенки. Кажется, это даже ускорило нашу работу. Время летело незаметно.

Закончив работу, мы огляделись вокруг. Сад слегка преобразился: теперь часть его была прочерчена ровными полосками грядок, цветы с благодарностью свободно расправили свои лепестки,

которые, казалось, стали даже немного ярче. В разные стороны по саду протянулись ровные белые тропинки. Поливая деревья, ребята проявили инициативу и решили вскопать землю вокруг них. Поэтому теперь деревья были окружены аккуратными черными кругами. Мы были горды проделанной работой. Чувствовалась легкая усталость, но она совсем не расстраивала нас. Мы все, на удивление, были в веселом, приподнятом настроении и готовы были сделать еще что-нибудь полезное. Однако наше задание было выполнено, и мы поспешили в душ, чтобы привести себя в порядок. Увлекшись работой, никто даже не заметил, как все перепачкались. И теперь мы посмеивались друг над другом.

Когда мы, чистые и отдохнувшие, появились на веранде, то увидели на столе румяный фруктовый пирог. По всему дому разносился аппетитный аромат. Оказывается, пока мы работали, мама и тетя испекли нам угощение. Только теперь мы почувствовали, как проголодались, и с жадностью набросились на еду. Вечером, сидя за столиком в беседке, которая находилась в центре сада, мы весело вспоминали наш трудовой день. Оказывается, труд может приносить не только пользу, но и удовольствие, дарить радость, поднимать настроение, заряжать бодростью и энергией.

Пушкин ставил на первое место среди своих заслуг прославление свободы. Свобода останется темой его творчества на всю жизнь. Свобода для Пушкина – это прежде всего личная свобода и независимость. Это свобода выбора профессии, занятий, свобода от разного рода предрассудков. Это и свобода мысли: в отношении к искусству, к религиозным убеждениям, к взаимоотношениям с людьми. Поэт всегда отстаивал свободу творчества. Он не мог писать в угоду. В “Песни о вещем Олеге” Пушкин говорит о независимости и правдивости подлинной поэзии.

Волхвы не боятся могучих владык,

А княжеский дар им не нужен;

Правдив и свободен их вещий язык

И с волей небесною дружен.

Пушкин мечтал об освобождении России от гнета самодержавия и крепостного права, все ужасы которого он показал в стихотворении “Деревня”:

Здесь барство дикое, без чувства, без закона

Присвоило себе насильственной лозой

И труд, и собственность, и время земледельца.

Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,

Здесь рабство тощее влачится по браздам

Неумолимого владельца.

Здесь тягостный ярем до гроба все влекут.

Стихотворение заканчивается призывом к царю уничтожить рабство и дать русскому народу свободу и просвещение:

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И Рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством Свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Поэт верит, что мечты его сбудутся. Об этом свидетельствуют строки из стихотворения “К Чаадаеву”:

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья

Напишут наши имена!

Поэт размышляет о путях и средствах достижения свободы: революционным путем, ценою крови или каким-либо иным? Революционные взгляды формировались у поэта под влиянием близких друзей: Чаадаева, Давыдова, Раевского, Пестеля. У Пушкина много стихотворений, ав которых он рассказывает о движении декабристов и их судьбе, а также о своем участии в этом движении. В стихотворении “В Сибирь” он выражает надежду на скорое освобождение своих друзей-декабристов, говорит им, что не напрасны были их деяния, что их работа сыграет свою роль высвобождении народа:

Храните гордое терпенье,

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут – и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут.

А в стихотворении “Арион” Пушкин заявляет, что после разгрома декабристов (“вдруг лоно волн приял с налету вихорь шумный. Погиб и кормщик и пловец!”) и спасения самого поэта он не отрекся от своих убеждений:

Я гимны прежние пою…

Он считал, что власть самодержавия – власть роковая, осужденная судьбой. Поэт мечтает о просвещенной монархии. В стихотворении “Стансы” он предлагает царю целую программу действий: заботиться о просвещении народа, покровительствовать науке, уважать и любить свою страну и постоянно трудиться для ее блага. Николаю он ставит в пример Петра:

Но правдой он привлек сердца,

Но нравы укротил наукой,

Самодержавною рукой

Он смело сеял просвещенье,

Не презирал страны родной:

Он знал ее предназначенье.

Пушкин говорит, что свобода, “вольность” возможны и в монархическом государстве, если и царь, и народ строго соблюдают законы. Нарушение законов народом влечет за собой рабство, нарушение законов царем – грозит тирану гибелью.

Владыки! вам венец и трон

Дает Закон – а не природа;

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас закон.

И днесь учитесь, о цари:

Ни наказанья, ни награды,

Ни кров темниц, ни алтари

Не верные для вас ограды.

Склонитесь первые главой

Под сень надежную Закона,

И станут вечной стражей трона

Народов вольность и покой.

В стихотворении “Анчар” поэт показывает дисгармонию человеческого общества, где один человек имеет неограниченную власть над другими, на фоне гармонии природы. Поэт говорит, что тирания гибельна, опасна и для соседних стран:

А царь тем ядом напитал

Свои послушливые стрелы

И с ними гибель разослал

К соседям в чуждые пределы.

В стихотворении “Я памятник себе воздвиг нерукотворный…” Пушкин как бы подводит итог своему творчеству. Он заслужил право на бессмертие и любовь народа тем, что поэзия его поднимает в людях все самое лучшее, что есть в их душе, и тем, что он “восславил свободу” и не переставал побуждать Николая I оказать “милость падшим”, вернуть сосланных декабристов.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал.

Роман “Герой нашего времени” – самое зрелое и серьезное произведение М. Ю. Лермонтова, ставшее значительной вехой в развитии русского реализма. Роман представляет собой несколько различных по жанру частей, связанных образом главного героя – своеобразным сюжетообразующим стержнем, на котором строится все произведение, – а также глобальной идеей автора наиболее полно раскрыть этот образ. Для этой цели М. Ю. Лермонтов использовал великое множество художественных средств и приемов, как-то: оригинальную композицию, построение системы персонажей, различные способы повествования, приемы тайного и прямого психологизма. Одним из способов раскрытия образов в реалистическом произведении становится и пейзаж, не теряющий, однако, и романтических черт.

События романа разворачиваются на фоне кавказской природы – типичное место действия романтических произведений русской литературы (“Мцыри” Лермонтова, “Кавказский пленник” и “Бахчисарайский фонтан” Пушкина). С самого начала автор создает необычную, экзотическую, таинственную атмосферу; в первой по хронологическому порядку главе “Тамань” возникает романтический образ моря: оно выступает как фон (постоянно слышен звук бьющихся о берег волн, герой любуется прекрасными видами из окна). Романтической традицией является и изображение морской стихии, бури, шторма (в конце главы) на какое-то время судьба самого главного героя оказывается во власти водной бездны. Также немаловажную роль играет образ луны: почти все пейзажи в главе – ночные, и даже образ девушки-контрабандистки, ундины, дан почти полностью в лунном свете. Великолепными романтическими пейзажными зарисовками изобилует и глава “Бэла”, первая по сюжетному порядку. Здесь Лермонтов проявляет себя как истинный художник и мастер слова: картины природы поражают своей живостью и яркостью. Собственно, роман начинается с описания Койшаурской долины: “Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов…”

Суровая и прекрасная природа Кавказа создает романтическое настроение еще и благодаря скрывающимся в ней опасностям: так, переезд через Крестовый перевал в непогоду автор описывает во всех леденящих душу подробностях; живо представляется “пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих на дне ее, казалась гнездом ласточки”.

Однако природа может быть не только фоном, но и реальным действующим лицом, влияющим на судьбы героев: например, из-за грозы происходит длительное свидание Печорина и Веры. Более того, Печорин в дневнике прямо говорит, что “воздух Кисловодска располагает к любви” и “здесь бывают завязки всех романов, которые когда-либо начинались у подошвы Машука”. Именно во время бури Максим Максимыч рассказывает до конца странствующему офицеру историю про Бэлу; непогода здесь является предпосылкой к появлению целой повести, а значит, имеет сюжетное значение.

Чем глубже и сложнее произведение, тем большее значение в нем имеют детали, зарисовки, фон: в романе “Герой нашего времени” пейзаж обладает несколькими функциями: он не только создает романтическую атмосферу, но и характеризует героев, их внутренний мир, прежде всего – через отношение этого героя к природе. Сильные, самобытные личности чувствуют с ней внутреннюю связь, находят в природе отдых, восстанавливают душевные силы. Печорин в своем дневнике красочно описывает все прелести вечерней степи, по которой он любит “скакать на горячей лошади…”, и при этом делает замечание: “Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем”. Природа для него – одна из немногих радостей в жизни. Для Бэлы вид родных гор – необходимое и даже достаточное условие для счастья. “Из крепости видны были те же горы, что из аула, – а этим дикарям больше ничего не надобно”, – говорит Максим Максимыч, которого автор наделяет особыми способностями чувствовать и понимать природу. Как пишет офицер-повествователь, “в сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге”.

На более глубоком уровне внутренний мир героя раскрывается через прямое сопоставление состояний природы и души человека. Так, в сцене, когда Печорин, получив записку от Веры с известием об их отъезде, пытается догнать ее, пейзаж дан в мрачных, безрадостных тонах. Автор нагнетает тягостное впечатление эпитетами: туча “черная”, “в ущелье стало темно и сыро”, “Подкумок… ревел глухо и однообразно”. Здесь природа прямо отражает душевное состояние Печорина. Еще сложнее, уже в динамике, этот прием используется в сцене дуэли: сначала утро представляется Печорину “голубым и свежим”, потом (во время самой дуэли) он замечает, что “между вершин уж бродили волокнистые облака, набежавшие с востока”. После дуэли, увидев изуродованный труп Грушницкого, Печорин откровенно пишет: “Солнце казалось мне тускло, лучи его меня не грели”. Природа как бы изменяется вместе с настроением героя, внимание читателя акцентируется на внутреннем конфликте в душе Печорина; таким образом, пейзаж в сцене дуэли выступает и как средство тайного психологизма, более полно выражая авторские идеи и замыслы.

Пейзаж в романе выполняет еще одну важную функцию: он условно готовит читателя к предстоящей сцене, задает тон повествованию, создает впечатление, которое должно усилиться впоследствии. Так, перед встречей с Верой, то есть первым в главе “Княжна Мери” свободным и искренним проявлением чувств Печорина, но вместе с тем сценой довольно напряженной, пейзаж описывается предгрозовой: “воздух был напоен электричеством”. Перед ссорой Грушницкого и Печорина на Машуке появляется “зловещее облачко”. Природа будто бы пророчит, предсказывает дальнейший характер развития событий; пейзаж в этих сценах символичен, но он может быть символичным по-разному: в эпизоде переезда через Подкумок сам ручей, изменчивый и быстрый, а также сцена, разыгравшаяся на нем, иносказательно передают всю сущность отношения Печорина к Мери – Печорин использует неопытность и искренность девушки, вводит ее в смущение и, переехав через ручей, выслушав ее признание, остается холоден и равнодушен. Сцена символична сама по себе, как и эпизод у провала: провал – не просто бывший кратер вулкана, но и будущий провал, перерыв в отношениях Печорина и княжны Мери. Сцена у провала – последний момент их сближения, она предвещает разлуку и отчужденность.

Созерцание. картин природы может наводить героев на философские размышления: в начале главы “Княжна Мери” Печорин пишет в своем дневнике: “Весело жить в такой земле! … солнце ярко, небо сине – чего бы, кажется, больше? – зачем тут страсти, желания, сожаления?..” Здесь чувствуется прямая параллель со стихотворением “Когда волнуется желтеющая нива…”. Вообще в философских отступлениях, написанных Печориным, ярко проявляется сам автор романа, то есть Лермонтов, и именно потому, что очевидны связи этих отступлений со стихотворениями. Наиболее яркий пример философского пейзажа – звездное небо (глава “Фаталист”), наталкивающее Печорина на мысли о вечности небес и ничтожности человеческой жизни (опять же прямая связь со стихотворением “Выхожу один я на дорогу…”). И здесь же появляется месяц, “полный и красный, как зарево пожара”, – еще одно тревожное предзнаменование.

Когда в 1840 году вышло первое отдельное издание “Героя нашего времени”, Белинский отозвался о нем так: “Дьявольский талант!” Роман вызвал бурю споров и дискуссий о проблеме личности, об образе Печорина, его нравственности, характерности или нехарактерности; роман хвалили, ругали, сокращали и защищали, но никто не мог оспорить совершенство художественной формы, литературной ценности произведения. Великолепное и мастерское использование слова в создании пейзажных зарисовок, тщательно продуманное размещение описаний природы в ткани романа – вот что, в частности, делает “Героя нашего времени” шедевром русской и мировой литературы.

Роман “Дворянское гнездо” был написан в 1858 году, когда страна переживала новые времена. Только что умер Николай I, Крымская война окончилась поражением России, от нового царя – Александра II – ожидали реформ. Перед обществом встал вопрос: как жить? И. С. Тургенев как писатель, всегда чутко откликающийся на социальные проблемы, не мог обойти этот вопрос в своем произведении.

“…Что же вы намерены делать?” – спрашивает один из персонажей романа, Паншин, у главного героя, Лаврецкого. “Пахать землю, – ответил Лаврецкий, – и стараться как можно лучше ее пахать”. “Пахать землю”, то есть не спеша, но основательно, без громких фраз и чрезмерных претензий преобразовывать действительность. Только так, по убеждению писателя, можно добиться изменения всей общественной и политической жизни в России. Писарев отмечал, что Лаврецкому никогда не изменяют здравый практический смысл и русское добродушие, всегда искреннее, хоть и простоватое. Герой прост в выражении радости и горя, ему не присущи возгласы и красивые жесты, не потому, что он подавляет их, а потому, что это не в его природе. В своих взглядах Лаврецкий близок славянофильству, видит истину в народе, верит в самостоятельность России.

Близость персонажа писателю проявляется и в другом: в понимании чувства ответственности. Когда его мечты о личном счастье рушатся, он упрекает прежде всего самого себя: жажда счастья отвлекла его от того, что он признавал своей первостепенной обязанностью. “Ты захотел вторично изведать счастья в жизни, – говорил он сам себе, – ты позабыл, что и то роскошь, незаслуженная милость, когда оно хоть однажды посетит человека. Оно не было полно, оно было ложно, скажешь ты; да предъяви же свои права на полное, истинное счастье! Оглянись, кто вокруг тебя блаженствует, кто наслаждается?.. Ты, видно, только похвастался перед Паншиным, когда сказал ему, что приехал в Россию… чтобы пахать землю”.

Лаврецкий пережил тяжелый кризис, укрепился в несчастье и научился без страха глядеть в глаза надвигающемуся времени. Именно “чувство родины” помогает ему изгнать из души скорбь о прошлом. Поэтому-то в эпилоге Тургенев и пишет о своем герое, что тому “сожалеть… было о чем, стыдиться нечего”. Глядя на веселящихся молодых людей, Лаврецкий благословляет их, ведь их черед теперь “дело делать, работать”.

Но даже более чем с образом Лаврецкого мысль о необходимости подчинить свою жизнь долгу связана с образом Лизы Калитиной. Писарев, правда, признавая всю прелесть героини, считал, что долг она понимает неправильно, что есть следствие недостатка воспитания, но это очень узкая трактовка образа. Лиза необыкновенно гармоничная натура. Она живет в ладу с миром людей и природы, а когда теряет эту связь, то уходит служить Богу, не хочет идти ни на какие сделки с совестью, это противоречит ее нравственным принципам, а через них она никогда не переступит. И это очень роднит Лизу Калитину с Татьяной Лариной. Внутренняя красота Лизы заключена в полном и безусловном самопожертвовании, в остром ощущении невозможности основать свое счастье на несчастии другого. Естественное и нравственное в человеке часто находится в антагонистическом столкновении. Нравственный подвиг – в самопожертвовании. Исполняя долг, человек обретает нравственную свободу. Эти идеи очень отчетливо прозвучали в романе “Дворянское гнездо”.

Среди “тургеневских девушек” Лиза Калитина занимает особое положение. Она также обладает целостностью характера и сильной волей, но стремится не к общественно-практической деятельности, а к совершенствованию собственной личности. Однако она не хочет и отделиться от “мира всеобщего”. Лиза не просто ощущает греховность своего стремления к счастью – ее пронзает чувство вины за несовершенство окружающей жизни и своего сословия. “Такой урок недаром; да я уж не в первый раз об этом думаю. Счастье ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня все щемило. Я все знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо”. Самопожертвование у Лизы имеет яркую религиозную окраску.

Пути Лаврецкого и Лизы, без сомнения, для многих литературных критиков того времени представлялись как пути, заводящие в тупик. Лаврецкий очень похож на своего литературного современника – Обломова. Оба наделены прекрасными душевными качествами: добротой, кротостью, благородством. Оба не хотят участвовать в суете окружающей несправедливой жизни. Однако своих дел ни у того ни у другого нет. Бездеятельность – это трагедия. Имя Обломова стало нарицательным для обозначения человека, полностью неспособного к какой-либо практической деятельности. Обломовщина сильна и в Лаврецком. Михалевич упрекает друга, называя его байбаком: “Ты мыслящий человек – и лежишь; ты мог бы что-нибудь делать – и ничего не делаешь; лежишь сытым брюхом кверху и говоришь: так оно и следует, лежать-то, потому что все, что люди ни делают, – все вздор и ни к чему не ведущая чепуха”. Роман “Дворянское гнездо” призывает избавиться от этой болезни.

Что до Лизиной религиозности и ее ухода в монастырь, то, как бы это ни было чуждо атеистически настроенным критикам того времени, это уже – вопрос личной совести, вопрос мировоззренческий.