Category: Сочинения по литературе

  • Протест против наркомании в романе Ч. Айтматова “Плаха” (2)

    Многие в современной русской литературе писали о честности, доброте и любви. Но мне все-таки хочется поговорить о честности. И вначале я хочу назвать имя Ч. Айтматова и его роман “Плаха”. Ч. Айтматов давно уже стал одним из ведущих писателей нашего времени. В романе он поднимает вопросы, которые требуют своего осмысления: Иисус Христос, наркоманы, чабан, волки – все это в романе связано.

    Этот роман – крик, отчаянный призыв задуматься, осознать свою ответственность за все то, что так обострилось в мире. Экологические проблемы, затронутые в романе, автор стремится постичь прежде всего как проблему состояния души человеческой. Роман начинается темой волчьей семьи, перерастающей потом в тему гибели Моюнкумы по вине человека: человек врывается в саванну как преступник, как хищник. Он уничтожает бессмысленно и грубо все живое, что есть в саванне. Он уничтожает и сайгаков, и волков.

    Волки не просто очеловечены в романе. Они наделены высо-. кой нравственной силой, благородством, чего лишены люди, противопоставленные им в романе. Именно в Акбаре и Ташчай-наре олицетворено то, что издавна присуще человеку: чувство любви к детям, тоска по ним.

    В романе затронута еще одна острая социальная тема – проблема наркомании. Автор показывает гонцов, устремляющихся в Моюнкумскую саванну в поисках дикорастущей конопли и ищущих не столько денег, сколько возможности пожить в ином мире, в иллюзиях.

    Этих людей пытается понять и спасти Авдий Каллистратов. Авдий – сын священника, изгнанный из академии как “еретик-новомысленник”. Авдия мучает мысль о спасении хотя бы одного человека, он не хочет ждать, пока человек придет к Богу, и сам устремляется навстречу падшим. Авдий, по замыслу писателя, вряд ли сможет помочь наркоманам, хотя он незаурядный по своему духовному складу человек. Поступки его достойны глубокого уважения.

    Есть в Авдии почти детская беспомощность, беззащитность. Айтматов наделяет его способностью к самопожертвованию, силой, достаточной, чтобы не бросить крест, им же на себя возложенный. С образом Каллистратова Айтматов связал идею гуманизма, идею веры и доброе начало в человеке, но автор подвергает сомнению теорию Авдия о том, что Бог всемогущ, всемилостив, вездесущ.

    Роман Айтматова – воззвание к совести каждого: не ожидая, выходи воином в поле за правду. Тревога – вот лейтмотив романа. Это тревога за утрату веры в высокие идеалы, за падение нравов, за рост наркомании, тревога за человека и окружающую его среду. Роман заставляет задуматься, как мы живем, вспомнить, как коротка жизнь.

  • Лев Толстой в понимании И. А. Бунина

    Значение творчества и идей Л. Н. Толстого в развитии русской общественной и философской мысли трудно переоценить. В сознании людей конца XIX – начала XX века Толстой – человек, который своей теорией непротивления злу насилием фактически пересмотрел многие принципы христианства и дал его новую трактовку, а также создал новую философскую систему. А потому современники Льва Николаевича не раз обращались к анализу проблем, поставленных Толстым, потому мы можем говорить о влиянии идей Толстого на мировоззрение многих русских писателей и потому фигура Толстого, его судьба и значимость для русского общества стала объектом интереса многих мыслителей того времени. Не был тут исключением и И. А. Бунин.

    Можно без преувеличения сказать, что Л. Н. Толстой сделался как бы “темой жизни” И. А. Бунина. К его имени Бунин обращается неоднократно, от юношеской поры до конца своих дней. Наиболее полно свое отношение к Л. Н. Толстому И. А. Бунин сформулировал в книге “Освобождение Толстого”, изданной в 1937 году. Созданию этой

    396

    книги предшествовали долгие размышления над личностью, творчеством и философией Толстого. Мы не ошибемся, если скажем, что ко времени написания произведения И. А. Бунин уже “переболел” идеями толстовства, стадия увлечения прошла. Перед нами предстает зрелый и обдуманный анализ истинного значения жизненного пути гения.

    “Освобождение Толстого” – не свод воспоминаний: документальные свидетельства о жизни писателя (от лица самого Бунина, Софьи Андреевны, детей Толстого) приводятся лишь для подтверждения общей бунинской концепции смысла бытия мыслителя. Произведение является скорее религиозно-моралистическим трактатом, в котором подводятся итоги жизни, и своего рода реквиемом по художнику, по философу, выразившему трагедию творца вообще и самого И. А. Бунина в частности.

    И. А. Бунин обостренно чувствует дистанцию между собою и Л. Н. Толстым и понимает, что сам не обладает силой “пророка”, а потому величие нравственности Л. Н. Толстого занимает его еще больше. Очерк начинается с цитаты из поучений Будды, и от нее И. А. Бунин проводит параллель между философией Толстого и “неподвижными” восточными религиями и доказывает, что философские и религиозные искания Толстого, подчинившие себе жизнь, превратили ее в подвиг, придали особую ценность, творчеству писателя, напитав ее духовностью.

    Для И. А. Бунина Л. Н. Толстой – один из немногих за всю историю человечества людей, кто задумывался над смыслом жизни и подчинил этим идеям все свое существование. А потому Л. Н. Толстой стоит в одном ряду с величайшими пророками, святыми, мудрецами. “Однообразие Толстого подобно тому однообразию, которое свойственно древним священным книгам Индии, пророкам Иудеи, поучениям Будды, сурам Корана”, – пишет И. А. Бунин. На протяжении всей жизни писателя Л. Н. Толстой остается для него создателем абсолютных ценностей в сфере искусства и мысли. “Мечтать о счастье видеть его” – вот тот восторженный лейтмотив, который определяет тональность бунинских размышлений о Толстом. И в этом соединяется и непогрешимый авторитет художника, и восхищение близостью Толстого к народу, его взглядами на человека, на жизнь и на смерть.

    Всю жизнь Л. Н. Толстого И. А. Бунин делит на 12 семилетних этапов: 1 – детство, 2 – отрочество, 3 – юность, 4 – служба, 5 – уход со службы, женитьба, начало работы над “Войной и миром”, 6 – жизнь в семье, “Война и мир”, 7 – “Анна Каренина”, рождение шестерых детей, 8 – “Исповедь”, “В чем моя вера”, 9 – Москва, рассказы для народа, 10 – отказ от авторских прав на произведения, 11 – “Воскресение”, 12 – смерть. Жизненный путь мыслителя представляется при этом постоянной борьбой между чем-то бесконечно великим и необузданным, с одной стороны, и узким, телесным – с другой. К концу жизни у Л. Н. Толстого уже нет ни града, ни отечества, ни мира. Остается только “освобождение”, уход, возврат к Богу, полное растворение в нем. Всю жизнь бившийся над разгадкой тайны смерти, И. А. Бунин приходит, в конце концов, к ее поэтизации. Смерть предстает разрушительницей всех противоречий и началом нового, неведомого существования: “Пора проснуться, то есть умереть”. Анализируя смерти героев Л. Н. Толстого, например Андрея Болконского, который в последние минуты думает о любви, И. А. Бунин создает реквием самому писателю.

    И. А. Бунин не может принять ленинского понимания Толстого. Если Ленин говорит, что “Толстой смешон как пророк, открывавший новые рецепты спасения человечества”, то И. А. Бунин именно так и только так представляет себе Толстого. Бунину не интересно общественное значение творчества писателя, он проходит мимо социальных противоречий его произведений. Мысль Бунина течет во внеисторическом, внесоциальном, космическом русле, в “общечеловеческом” контексте и подкрепляется постулатами буддизма, суждениями Библии и записями самого Л. Н. Толстого. И. А. Бунин пытается вывести законы единой цепи человеческого существования, ничтожно малой частицей которой предстает отдельная личность в мириадах людей. Его интересует вопрос: “Каково происхождение великих?” Во всех чертах и манерах Л. Н. Толстого И. А. Бунин видит частные проявления “зоологической” личности гения.

    И. А. Бунин часто уходит от прямой авторской оценки звеньев жизни Л. Н. Толстого, подбирая свидетельства его близких, друзей, приводя высказывания самого Толстого и сближая их с цитатами из Библии, поучениями Будды, античных мыслителей. Так постепенно вырисовывается основная тема очерка: Бунин славит жизнь Толстого, которая предстает в его изображении не просто как движение по пути “разочарования в мирском”, но как безмерное расширение личности, приведшее к отказу от всего корыстного, суетного, временного, к мучительным усилиям решить “самое главное” – понять смысл существования.

    Несомненным достоинством книги являются наблюдения над личностью Л. Н. Толстого, именно они помогают проследить постоянную борьбу мыслей и чувств. Утверждая существование необъятного мира художника, И. А. Бунин показывает, как постепенно включает в себя личность Л. Н. Толстого все скорби, чаянья и радости мира. Для И. А. Бунина жизнь Л. Н. Толстого – великий подвиг, где главным было расширение личности, отказ от эгоистического существования; сама же фигура Л. Н. Толстого, по его мнению, столь громадна, что сопоставима лишь с Буддой и Христом.

  • Знакомство с миром

    И дым отечества нам сладок и приятен

    Г. Державин

    Я родился в Москве. Люблю родину и с уважением отношусь к ее истории. Но почему-то всегда и от всех, включая моих родителей, я слышу, что за границей жизнь человека была и будет лучше. Такое общее мнение россиян, при всей их любви к отечеству, меня несколько разочаровывает. Недавно по туристической путевке я побывал в Израиле. Честно скажу, что ехал за границу с мыслью удостовериться в суждениях моих соотечественников насчет “где лучше”.

    Две вещи более всего поразили меня в дни пребывания в Израиле: огромная свалка-гора по дороге из Тель-Авива в Иерусалим и район южного Тель-Авива. Москва, скажем прямо, не самый образцовый город по чистоте, но мне показалось, что по этим параметрам мы не очень отстаем от Тель-Авива. И даже в каком-то смысле помогаем израильтянам наводить чистоту в лице множества русскоязычных дворников.

    Я люблю городской ландшафт. Иногда я чувствую потребность просто побродить по улочкам старой Москвы с ее украшенными лепниной старинными особняками, усадьбами, храмами. Все-таки архитектура много значит даже в повседневности. Израильский городской ландшафт мне не очень понравился. Представьте себе множество трех – и четырехэтажных домов четырехугольной формы. Все они опоясаны одинаково серыми жалюзи, заменяющими окна и балконные двери. Итак, сваи – узкая полоска бетона, широкая полоса щита с жалюзи – снова полоска бетона. И такой вид из окна автобуса на протяжении 50 километров. “Если весь Израиль состоит их таких одинаковых домов, это очень скучно”, – подумал я и поделился впечатлениями со своим соседом. Он оказался эрудированным парнем. Вот что он мне в связи с этим рассказал.

    Во время основания государства Израиль в Тель-Авиве были десятки улиц – целый огромный район, по сути дела, город, – застроенных прекрасными с архитектурной точки зрения домами в стиле модерн и постмодерн. Эти здания сорок лет планомерно разрушались, подвергались нивелированию, превращались в руины. Подобное происходило и в бывшем СССР. Большевики жаждали экспериментов, сметали храмы, возводили новые безликие города с примитивной кубической архитектурой.

    Я очень удивился такому сравнению Израиля с бывшим СССР и спросил: “Ну а как же прекрасная архитектура Иерусалима, которой ездят любоваться со всех уголков мира?” На что он мне ответил: “Иерусалим существует как эталон, если бы в Израиле был другой, равный по значению и уникальности культурный и духовный центр, это бы снизило значение и того и другого”. Честно говоря, мне не понравилось, что мой сосед объясняет огрехи архитектуры политикой. Я свернул разговор и положился на личные впечатления. Кстати, они были не такими уж и серыми.

  • Образ Чацкого в комедии А. С. Грибоедова “Горе от ума”. (6)

    “Горе от ума” является комедией высокого общественного содержания. Грибоедов затрагивает важнейшие вопросы: о воспитании и образовании, о службе отечеству и гражданском долге, о крепостном праве и о поклонении всему иностранному.

    Главным героем этой комедии является Чацкий, который испытывает ненависть к крепостничеству, горячий патриотизм и гордость за все русское, любовь к просвещению, наукам и искусству. После долгих скитаний по свету Чацкий возвратился на родину, полный мыслей о свободе личности, равенстве, братстве. Но, приехав в Москву, видит, что мало чего изменилось: “Дома новы, да предрассудки стары…”. Он видит, что его приезд не обрадовал Фамусова и Софию, что все отношения построены на лжи и лицемерии. Основные занятия обитателей фамусовского дома – “обеды, ужины и танцы”, как, впрочем, у всего московского дворянства.

    Чацкий – небогатый дворянин, отказавшийся от военной службы. Почему же он “не служит и в том пользы не находит”? Он так отвечает: “Служить бы рад, прислуживаться тошно”. По его мнению, надо служить “делу, а не лицам”, “не требуя ни мест, ни чин”. Верность в дружбе, горячая искренность в любви привлекают нас в Чацком. Он выступает против московских “тузов”, которые живут “на старших глядя”, ценят лишь богатство и чин, боятся правды и просвещения. В диалоге Фамусова и Чацкого Фамусов осуждает Чацкого за то, что он “с эдаким умом…”, а Чацкий отвечает: “А судьи кто?”. Смысл этих слов подразумевает: как они могут осуждать его, когда сами:

    …Сужденья черпают из забытых газет

    Времен Очаковских и покоренъя Крыма…

    Поют все песнь одну и ту же…

    Что старее, то хуже.

    Чацкий задает вопросы:

    ..Где, укажите нам, отечества отцы?..

    …Не эти ли грабительством богаты?..

    Чацкий осуждает их, говорит им правду в лицо, ему противно находиться в их обществе.

    Чацкий – это человек не только умный, но и с чувством, как говорит служанка Лиза, он “чувствителен, и весел, и остер”, также он человек, который не может жить спокойно, не может мириться с тем дурным, что осталось. Чацкий – это идеал свободы и свободной жизни, и сейчас нам нужны люди, способные трезво и независимо мыслить.

  • “ИСТОРИЯ ОДНОГО ГОРОДА”; М. Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА КАК САТИРИЧЕСКОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ

    “История одного города” – социально-политическая сатира на современное Салтыкову-Щедрину государственное устройство. Жанровая особенность романа (пародия на летопись). Художественные особенности романа: один и тот же угол зрения в изображении деятельности градоначальников: российское государственное устройство враждебно народу; сатирическое освещение всех сторон жизни, попавших в поле зрения писателя. Ход русской истории определяют две “неразумные силы истории”: деспотическая власть и покорный, терпеливый, в общей массе невежественный народ. Сатирические приемы, использованные писателем: приемы типизации сатирического образа-персонажа; гротеск (сочетание реального и фантастического) в изображении комических ситуаций, в которых действуют герои произведения; пародирование законодательных документов; стилизация слога летописцев-архивариусов; “эзопов” язык, “говорящие” имена. Пример гротеска: органчик вместо головы у Брудастого, говорящий вс-его две фразы: “Не потерплю! Разорю!”Реальная сторона этого явления – Брудастый четко выполняет функции, возложенные на него начальством, своя голова ему и не нужна. Говорящие имена: город Угрюм-Бурчеев – аналогия с военными поселениями Аракчеева; города Глупое и Негодяев. Способы выражения авторской позиции в “Истории одного города”.

  • “ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН” (ОКОНЧАНИЕ)

    (ОКОНЧАНИЕ)

    Велик подвиг Пушкина, что он первый в своем романе поэтически воспроизвел русское общество того времени и в лице Онегина и Ленского показал его главную, то есть мужскую сторону; но едва ли не выше подвиг нашего поэта в том, что он первый поэтически воспроизвел, в лице Татьяны, русскую женщину.

    Но совсем не так легко определить характер Татьяны. Натура Татьяны не многосложна, но глубока и сильна. В Татьяне нет этих болезненных противоречий, которыми страдают слишком сложные натуры; Татьяна создана как будто вся из одного цельного куска, без всяких приделок и примесей. Вся жизнь ее проникнута тою целостностью, тем единством, которое в мире искусства составляет высочайшее достоинство художественного произведения. Страстно влюбленная, простая деревенская девушка, потом светская дама, Татьяна во всех положениях своей жизни всегда одна и та же; портрет ее в детстве, так мастерски написанный поэтом, впоследствии является только развившимся, но не изменившимся.

    Задумчивость была ее подругою с колыбельных дней, украшая однообразие ее жизни; пальцы Татьяны не знали иглы, и даже ребенком она не любила кукол, и ей чужды были детские шалости; ей был скучен и шум и звонкий смех детских игр; ей больше нравились страшные рассказы в зимний вечер. И потому она скоро пристрастилась к романам, и романы поглотили всю жизнь ее.

    Татьяна – это редкий, прекрасный цветок, случайно выросший в расселине дикой скалы,

    Незнаемый в траве глухой

    Ни мотыльками, ни пчелой.

    Эти два стиха, сказанные Пушкиным об Ольге, гораздо больше идут к Татьяне. Да, такая женщина, как Татьяна, может пленять только людей, стоящих на двух крайних ступенях нравственного мира, или таких, которые были бы в уровень с ее натурою и которых так мало на свете, или людей совершенно пошлых, которых так много на свете. Этим последним Татьяна могла нравиться лицом, деревенскою свежестью и здоровьем, даже дикостью своего характера, в которой они могли видеть кротость, послушливость и безответность в отношении к будущему мужу – качества, драгоценные для их грубой животности, не говоря уже о расчетах на приданое, на родство и т. п. Стоящие же в середине между этими двумя разрядами людей всего менее могли оценить Татьяну. Такие люди не поняли бы Татьяны: они решили бы все в голос, что если она не дура пошлая, то очень странное существо и что, во всяком случае, она холодна, как лед, лишена чувства и неспособна к страсти. И как же иначе? Татьяна молчалива, дика, ничем не увлекается, ничему не радуется, ни от чего не приходит в восторг, ко всему равнодушна, ни к кому не ласкается, ни с кем не дружится, никого не любит, не чувствует потребности перелить в другого свою душу, тайны своего сердца, а главное – не говорит ни о чувствах вообще, ни о своих собственных в особенности… Если вы сосредоточены в себе и на вашем лице нельзя прочесть внутреннего пожирающего вас огня, – мелкие люди, столь богатые прекрасными мелкими чувствами, тотчас объявят вас существом холодным, эгоистом, отнимут у вас сердце и оставят при вас один ум, особенно если вы имеете наклонность иронизировать над собственным чувством, хотя бы то было из целомудренного желания замаскировать его, не любя им ни играть, ни щеголять…

    Повторяем: Татьяна – существо исключительное, натура глубокая, любящая, страстная. Любовь для нее могла быть или величайшим блаженством, или величайшим бедствием жизни, без всякой примирительной середины. При счастии взаимности любовь такой женщины – ровное, светлое пламя; в противном случае – упорное пламя, которому сила воли, может быть, не позволяет прорваться наружу, но которое тем разрушительнее и жгучее, чем больше оно сдавлено внутри.

    Татьяна возбуждает не смех, а живое сочувствие, – но это не потому, чтоб она вовсе не походила на “идеальных дев”, а потому, что ее глубокая, страстная натура заслонила в ней собою все, что есть смешного и пошлого в идеальности этого рода, и Татьяна осталась естественною, простою в самой искусственности и уродливости формы, которую сообщила ей окружающая ее действительность.

    Это дивное соединение грубых, вульгарных предрассудков с страстью к французским книжкам и с уважением к глубокому творению Мартына Задеки возможно только в русской женщине. Весь внутренний мир Татьяны заключался в жажде любви, ничто другое не говорило ее душе; ум ее спал, и только разве тяжкое горе жизни могло потом разбудить его, – да и то для того, чтоб сдержать страсть и подчинить ее расчету благоразумной морали. Дикое растение, вполне предоставленное самому себе, Татьяна создала себе свою собственную жизнь, в пустоте которой тем мятежнее горел пожиравший ее внутренний огонь, что ее ум ничем не был занят.

    И вдруг является Онегин. Он весь окружен тайною: его аристократизм, его светскость, неоспоримое превосходство над всем этим спокойным и пошлым миром, среди которого он явился таким метеором, его равнодушие ко всему, странность жизни – все это произвело таинственные слухи, которые не могли не действовать на фантазию Татьяны, не могли не расположить, не подготовить ее к решительному эффекту первого свидания с Онегиным. И она увидела его, и он предстал перед нею молодой, красивый, ловкий, блестящий, равнодушный, скучающий, загадочный, непостижимый, весь неразрешимая тайна для ее неразвитого ума, весь обольщение для ее дикой фантазии. Есть существа, у которых фантазия имеет гораздо более влияния на сердце, нежели как думают об этом. Татьяна была из таких существ. Есть женщины, которым стоит только показаться восторженным, страстным, и они ваши; но есть женщины, которых внимание мужчина может возбудить к себе только равнодушием, холодностью и скептицизмом, как признаками огромных требований на жизнь или как результатом мятежно и полно пережитой жизни: бедная Татьяна была из числа таких женщин…

    Разговор Татьяны с няней – чудо художественного совершенства! Это целая драма, проникнутая глубокою истиною. В ней удивительно верно изображена русская барышня в разгаре томящей ее страсти. Сдавленное внутри чувство всегда порывается наружу, особенно в первый период еще новой, еще неопытной страсти. Кому открыть свое сердце? – сестре? – но она не так бы поняла его. Няня вовсе не поймет; но потому-то и открывает ей Татьяна свою тайну, – или, лучше сказать, потому-то и не скрывает она от няни своей тайны.

    Письмо Татьяны свело с ума всех русских читателей, когда появилась третья глава “Онегина”. Мы вместе со всеми думали в нем видеть высочайший образец откровения женского сердца. Сам поэт, кажется, без всякой иронии, без всякой задней мысли и писал и читал это письмо. Но с тех пор много воды утекло… Письмо Татьяны прекрасно и теперь, хотя уже и отзывается немножко какою-то детскостью, чем-то “романтическим” .

    Все в письме Татьяны истинно, но не все просто… Сочетание простоты с истиною составляет высшую красоту и чувства, и дела, и выражения…

    Нельзя не жалеть о поэте, который видит себя принужденным таким образом оправдывать свою героиню перед обществом – и в чем же? – в том, что составляет сущность женщины, ее лучшее право на существование – что у ней есть сердце, а не пустая яма, прикрытая корсетом!.. Но еще более нельзя не жалеть об обществе, перед которым поэт видел себя принужденным оправдывать героиню своего романа в том, что она женщина, а не деревяшка, выточенная по подобию женщины. И всего грустнее в этом то, что перед женщинами в особенности старается он оправдать свою Татьяну…

    На этот раз предмет нашей статьи – характер Татьяны, как представительницы русской женщины. И потому пропускаем всю четвертую главу, в которой главное для нас – объяснение Онегина с Татьяною в ответ на ее письмо. Как подействовало на нее это объяснение – понятно: все надежды бедной девушки рушились, и она еще глубже затворилась в себе для внешнего мира. Но разрушенная надежда не погасила в ней пожирающего ее пламени: он начал гореть тем упорнее и напряженнее, чем глуше и безвыходнее. Посещение Татьяною опустелого дома Онегина (в седьмой главе) и чувства, пробужденные в ней этим оставленным жилищем, на всех предметах которого лежал такой резкий отпечаток духа и характера оставившего его хозяина, – принадлежит к лучшим местам поэмы и драгоценнейшим сокровищам русской поэзии.

    Итак, в Татьяне, наконец, совершился акт сознания; ум ее проснулся. Она поняла наконец, что есть для человека интересы, есть страдания и скорби, кроме интереса страданий и скорби любви. Но поняла ли она, в чем именно состоят эти другие интересы и страдания, и, если поняла, послужило ли это ей к облегчению ее собственных страданий? Конечно, поняла, но только умом, головою, потому что есть идеи, которые надо пережить и душою и телом, чтоб понять их вполне, и которых нельзя изучить в книге. И потому книжное знакомство с этим

    Новым миром скорбей, если и было для Татьяны откровением, это откровение произвело на нее тяжелое, безотрадное и бесплодное впечатление; оно испугало ее, ужаснуло и заставило смотреть на страсти, как на гибель жизни, убедило ее в необходимости покориться действительности, как она есть, и если жить жизнию сердца, то про себя, во глубине своей души, в тиши уединения, во мраке ночи, посвященной тоске и рыданиям. Посещение дома Онегина и чтение его книг приготовили Татьяну к перерождению из деревенской девочки в светскую даму, которое так удивило и поразило Онегина.

    Теперь перейдем прямо к объяснению Татьяны с Онегиным. В этом объяснении все существо Татьяны выразилось вполне. В этом объяснении высказалось все, что составляет сущность русской женщины с глубокою натурою, развитою обществом, – все: и пламенная страсть, и задушевность простого, искреннего чувства, и чистота и святость наивных движений благородной натуры, и резонерство, и оскорбленное самолюбие, и тщеславие добродетелью, под которою замаскирована рабская боязнь общественного мнения, и хитрые силлогизмы ума, светскою моралью парализировавшего великодушные движения сердца… В самом деле, Онегин был виноват перед Татьяною в том, что он не полюбил ее тогда, как она была моложе и лучше и любила его! Ведь для любви только и нужно, что молодость, красота и взаимность. Вот понятия, заимствованные из плохих сентиментальных романов! Немая деревенская девочка с детскими мечтами – и светская женщина, испытанная жизнью и страданием, обретшая слово для выражения своих чувств и мыслей: какая разница! И все-таки, по мнению Татьяны, она более способна была внушить любовь тогда, нежели теперь, потому что тогда она была моложе и лучше!.. Как в этом взгляде на вещи видна русская женщина!

    Основная мысль упреков Татьяны состоит в убеждении, что Онегин потому только не полюбил ее тогда, что в этом не было для него очарования соблазна; а теперь приводит к ее ногам жажда скандалезной славы… Во всем этом так и пробивается страх за свою добродетель…

    В этих стихах так и слышится трепет за свое доброе имя в большом свете, а в следующих затем представляются неоспоримые доказательства глубочайшего презрения к большому свету… Какое противоречие! И что всего грустнее, то и другое истинно в Татьяне…

    А мне, Онегин, пышность эта,

    Постылой жизни мишура,

    Мои успехи в вихре света,

    Мой модный дом и вечера,

    Что в них? Сейчас отдать я рада

    Всю эту ветошь маскарада,

    Весь этот блеск, и шум, и чад

    За полку книг, за дикий сад,

    За наше бедное жилище,

    За те места, где в первый раз,

    Онегин, видела я вас,

    Да за смиренное кладбище,

    Где нынче крест и тень ветвей

    Над бедной нянею моей…

    Повторяем: эти слова так же непритворны и искренни, как и предшествовавшие им. Татьяна не любит света и за счастье почла бы навсегда оставить его для деревни; но пока она в свете – его мнение всегда будет ее идолом и страх его суда всегда будет ее добродетелью…

    Итак, в лице Онегина, Ленского и Татьяны Пушкин изобразил русское общество в одном из фазисов его образования, его развития, и с какою истиною, с какой верностью, как полно и художественно изобразил он его! Мы не говорим о множестве вставочных портретов и силуэтов, вошедших в его поэму и довершающих собою картину русского общества высшего и среднего; не говорим о картинах сельских балов и столичных раутов: все это так известно нашей публике и так давно оценено ею по достоинству… Заметим одно: личность поэта, так полно и ярко отразившаяся в этой поэме, везде является такою прекрасною, такою гуманною, но в то же время по преимуществу артистическою. Везде видите вы в нем человека, душою и телом принадлежащего к основному принципу, составляющему сущность изображаемого им класса; короче, везде видите русского помещика… Он нападает в этом классе на все, что противоречит гуманности; но принцип класса для него – вечная истина… И потому в самой сатире его так много любви, самое отрицание его так часто похоже на одобрение и на любование… Вспомните описание семейства Лариных во второй главе и особенно портрет самого Ларина… Это было причиною, что в “Онегине” многое устарело теперь. Но без этого, может быть, и не вышло бы из “Онегина” такой полной и подробной поэмы русской жизни,

    Такого определенного факта для отрицания мысли, в самом же этом обществе так быстро развивающейся…

    “Онегин” писан был в продолжение нескольких лет, – и потому сам поэт рос вместе с ним, и каждая новая глава поэмы была интереснее и зрелее. Но последние две главы резко отделяются от первых шести: они явно принадлежат уже к высшей, зрелой эпохе художественного развития поэта. О красоте отдельных мест нельзя наговориться довольно, притом же их так много! К лучшим принадлежат: ночная сцена между Татьяною и нянею, дуэль Онегина с Ленским и весь конец шестой главы. В последних двух главах мы и не знаем, что хвалить особенно, потому что в них все превосходно; но первая половина седьмой главы (описание весны, воспоминание о Ленском, посещение Татьяною дома Онегина) как-то особенно выдается из всего глубокостию грустного чувства и дивно-прекрасными стихами… Отступления, делаемые поэтом от рассказа, обращения его к самому себе исполнены необыкновенной грации, задушевности, чувства, ума, остроты; личность поэта в них является такою любящей, такою гуманною. В своей поэме он умел коснуться так многого, намекнуть о столь многом, что принадлежит исключительно к миру русской природы, к миру русского общества! “Онегина” можно назвать энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением. Она была актом сознания для русского общества, почти первым, но зато каким великим шагом вперед для него!.. Этот шаг был богатырским размахом, и после него стояние на одном месте сделалось уже невозможным… Пусть идет время и приводит с собою новые потребности, новые идеи, пусть растет русское общество и обгоняет “Онегина”: как бы далеко оно ни ушло, но всегда будет оно любить эту поэму, всегда будет останавливать на ней исполненный любви и благодарности взор…

  • Природа в романе Б. Л. Пастернака “Доктор Живаго”

    Природа – это сфера, поглощающая пространство романа. Чтобы понять причины поведения Живаго в определенных ситуациях, нужно разобраться в значении для него природы и ее месте в произведении.

    Вся жизнь Живаго – инстинктивное стремление раствориться в природе, не сопротивляться ей, вернуться в детство, где “внешний мир обступал Юру со всех сторон, осязательный, непроходимый и бесспорный, как лес… Этот лес составляли все вещи на свете… Всей своей полузвериной верой Юра верил в Бога этого леса как лесничего”. Даже христианство здесь неизбежно природно: то Иисус представляется “человеком-пастухом в стаде овец на заходе Солнца”, то цветы провожают Живаго в мир иной, потому что “царство растений – ближайший сосед царству смерти. В зелени земли сосредоточены тайны превращения и загадки жизни”.

    Отойдя от Бога, а тем самым и от природы, в пору своей молодости, Живаго во время гражданской войны, когда “кончились законы человеческой цивилизации” и давление разума ослабело, возвращался в природу через любовь к Ларе. В романе “природность” любви постоянно подчеркивается: “Они любили потому, что так хотели все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья”. Да и сама Лара появляется в образе то лебедя, то рябины, а в конце концов становится ясно, что для Живаго Лара – воплощение самой природы: “Юрий Андреевич с детства любил сквозящий огнем зари вечерний лес. В такие минуты точно и он пропускал сквозь себя эти столбы света. Точно дар живого духа потоком входил в его грудь, пересекал все его существо и парой крыльев выходил из-под лопаток наружу…” “Лара!” – закрыв глаза, полушептал или мысленно обращался он ко всей своей жизни, ко всей Божьей земле, ко всему расстилавшемуся перед ним, солнцем озаренному пространству”.

    Именно тем, что Лара для Живаго олицетворяла всю природу, можно объяснить его инстинктивное к ней стремление. Он должен был в ней раствориться, как тогда в лесу, когда он прилег на лужайке и “пестрота солнечных пятен, усыпившая его, клетчатым узором покрыла его вытянувшееся на земле тело и сделала его необнаруженным, неотличимым в калейдоскопе лучей и листьев, точно он надел шапку-невидимку”. Растворяясь в природе, человек уравнивается в правах с животными: они единоправные братья даже с насекомым: “Бабочка незаметно стушевалась на ней (на сосне), как бесследно терялся Юрий Андреевич для постороннего глаза под игравшей на нем сеткой солнечных лучей и теней”.

    Возвращение в лес, к началу, когда все были равны, – единственный выход для Живаго как творческой личности, в противном случае он постоянно будет чувствовать ущербность своего существования. Он и Лара – единое целое, этого требует природа, этого требует его душа. Поля, “сиротеющие и проклятые без человека”, вызывают у Живаго ощущение жарового бреда: он видит, как по ним “змеится насмешливая улыбка диавола”; в то время как в лесах, “красующихся, как выпущенные на свободу узники”, обитает Бог, и на человека нисходит состояние просветления, выздоровления.

    Пастернак заставляет Живаго и нас, читателей, чувствовать не только внутренние проявления природы, но и внешние, некоторые из них становятся постоянными вестниками радости или несчастья. Они предвещают будущие события “потому, что герои находятся в системе природы, на них она распространяет свои законы, в ее власти и ведении их будущее и прошлое”.

  • Больше узнаешь – сильнее станешь (1)

    Ничто в жизни не дается просто так. Для того чтобы у тебя что-то получилось, всегда нужно прилагать усилия, и немалые. Если ты этого не будешь делать, за тебя не сделает никто.

    Вот, к примеру, хорошая работа. Всем хочется ее иметь. Заниматься любимым делом и получать большую зарплату. Но для этого нужно пройти много ступенек-этапов.

    Первая ступенька – школа. Если хорошо заниматься в начальной школе, у тебя будет основа всех будущих знаний. Ведь именно в первых четырех классах закладывается база, без которой не обойтись в будущем: основы математики, письма и языков, естествознания и литературы. Без этих знаний нельзя получить другие, углубленные и усложненные. Без отличных знаний не покажешь себя с хорошей стороны при поступлении на работу.

    Но и узкая специализация недостаточна. Нужно ориентироваться и в науках, смежных с выбранной профессией, только тогда будешь образованным и знающим специалистом. А для этого нужно не только хорошо учиться в школе, но и заниматься самообразованием и самоусовершенствованием. Для этого можно и нужно читать не только художественную литературу, но и познавательную: справочники, энциклопедии (таких книг сейчас много – красочных и интересных). Большие возможности сейчас предоставляет Интернет. Кроме того, нужно ходить на выставки, в театры, музеи. Познавать мир, учиться видеть и ценить прекрасное. Последнее нужно не столько для того, чтобы хорошо зарекомендовать себя на работе, сколько для самого себя, чтобы в наш стремительный век уверенно чувствовать себя и на официальном приеме, и в компании старых или новых друзей, ориентироваться и в современных событиях, и в событиях прошлых лет. Усовершенствование себя – это вторая ступенька.

    Важно чувствовать себя нужным окружающим тебя людям. Нужным во многих смыслах. Друзьям – помочь советом, помочь разобраться в непонятном школьном материале, поздравить с днем рождения и быть рядом, если плохо. Родителям – быть благодарным сыном или дочерью, опорой, когда вырастешь.

    В конце концов, учиться нужно для того, чтобы быть интересным и самому себе, чтобы уважать себя. Ведь глупо в наш век быть необразованным невеждой, совершенно не ориентирующимся в каких-либо областях знаний. Нужно быть интересным себе и другим хотя бы потому, что человек не может жить в одиночестве, а общение с другими людьми, естественно, подразумевает образование, иначе с тобой будет неинтересно.

    Заниматься нужно для того, чтобы доказать себе и другим, что ты чего-то стоишь в жизни.

    Конечно, трудно делать то, что не всегда хочется, пересиливать себя, воспитывать силу воли, прилагать усилия, но это необходимо!

    Больше занимаешься (самыми разными делами) – больше узнаешь, а значит, становишься сильнее. Сильнее, возможно, и физически, и морально. Приобретая новые знания, становишься сильнее и в умениях, и в работе. А сильный знаниями человек уверенно чувствует себя в любой ситуации: он защитит и поможет более слабому, выиграет интеллектуальный спор, сможет научить тому, что знает сам, других. Сильный человек не остановится перед трудностями, он преодолеет на своем пути все преграды. Для него не существует неразрешимых проблем, он всегда постарается найти пути их решения. Такой человек вызывает уважение и пользуется заслуженным доверием.

  • “АХ, НЕВСКИЙ… ВСЕМОГУЩИЙ НЕВСКИЙ!..”

    Все обман, все мечта, все не то, чем кажется…

    Н. В. Гоголь

    В основу “Невского проспекта”, как и всего цикла “Петербургские повести”, легли впечатления петербургской жизни Гоголя. В. Г. Белинский восторженно отзывался почти о каждой из повестей: “Эти новые произведения игривой и оригинальной фантазии г. Гоголя принадлежат к числу самых необыкновенных явлений в нашей литературе и вполне заслуживают те похвалы, которыми осыпает их восхищенная ими публика”.

    Писатель обратился к большому современному городу, и ему открылся огромный и страшный мир, который губит личность, убивает ее, превращает в вещь. Петербург как символ могущества России и ее неувядаемой славы был воспет еще поэтами XVIII и первой половины XIX века. Пушкин изобразил Петербург в романе “Евгений Онегин” и в поэме “Медный всадник” как город русской славы и в то же время город социальных контрастов. Тема Петербурга, наметившаяся в творчестве Пушкина, была расширена и углублена Гоголем. Белинский считал: “Такие пьесы, как “Невский проспект”… могли быть написаны не только человеком с огромным талантом и гениальным взглядом на вещи, но и человеком, который при этом знает Петербург не понаслышке”.

    Шли годы петербургской жизни Гоголя. Город поражал его картинами глубоких общественных противоречий и трагических социальных контрастов. За внешним блеском столицы писатель все. отчетливее различал бездушие и хищническую бесчеловечность города-спрута, губящего живые души маленьких, бедных людей, обитателей чердаков и подвалов. И вот столица представилась Гоголю уже не стройной, строгой громадой, а кучей “набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильно безобразной кучей мод, парадов, чиновников, диких северных ночей, блеску и низкой бесцветности”. Именно такой Петербург и стал главным героем петербургских повестей Гоголя. Эта запись служит как бы ключом, с помощью которого раскрывается гоголевское понимание самой сущности Петербурга.

    “Петербургские повести” – термин условный, сам Гоголь не давал им такого названия. Тем не менее, оно верно, точно и оправданно, во-первых, тем, что через повести проходит образ Петербурга, являющегося героем цикла; во-вторых, тем, что почти все повести задуманы и созданы в Петербурге. Кроме того, в третьем томе своих сочинений Гоголь объединил эти повести, написанные в разное время на протяжении десяти лет. Повести “Невский проспект”, “Портрет”, “Записки сумасшедшего” впервые были напечатаны в сборнике “Арабески” в 1835 году. По построению они представляют собой серию сюжетно связанных картин, причем каждая из повестей изображает какую-либо одну или несколько сторон жизни Петербурга 30-х годов.

    Невский проспект показан в разные часы дня: утром, с 12 часов, от двух до трех часов пополудни. В эти последние часы он являет собой парадную витрину империи Николая I. Все на Невском блестит и сверкает. В этот час на проспекте появляются не люди, а маски: “превосходные бакенбарды”; “бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь”; “усы, повергающие в изумление”; платья, платки, дамские рукава, похожие “на два воздухоплавательные шара”, галстуки, шляпки, сюртуки, шали, носы, “талии тоненькие, узенькие”, “талии никак не толще бутылочной шейки”, “ножки в очаровательных башмачках”.

    В модных сюртуках, блестящих мундирах, в тысячах фасонов шляпок, платьев, платков выставляются на обозрение дворянская спесь, чванство, тупость и пошлость. Беспечная праздность – основная черта этой улицы: “Если только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем”. Существует и иная сторона жизни главной улицы столицы. Она раскрывается в раннее петербургское утро, когда Невский проспект заполняется совершенно другими фигурами: мальчишками, которые бегут “молниями” “с готовыми сапогами в руках”; мужиками “в сапогах, запачканных известью”, толкующими о семи грошах меди”; лакеями, “швыряющими нищим из дверей кондитерских объедки…”

    Изображая Невский проспект в разное время суток, Гоголь характеризует социальные слои Петербурга. Невский проспект для писателя – олицетворение всего Петербурга, тех жизненных контрастов, которые он включает в себя.

    Повесть начинается с восторженного гимна Невскому проспекту: “Нет ничего лучше Невского проспекта”. Но чем дальше, тем отчетливее звучат сатирические ноты в этом праздничном описании ложно-призрачного столичного великолепия. Этот сатирический, тон не покидает рассказчика даже в самых приподнято-лирических описаниях вечернего Петербурга.

    Истории, случившиеся с Пискаревым и Пироговым, – это два главных сюжетных эпизода, две резко выделенные части общей картины Невского проспекта и Петербурга. Они дают яркое представление о сложности показанной в “Невском проспекте” картины жизни Петербурга, о зоркости и остроте художественного зрения писателя.

    У художника Пискарева есть идеал: красота. Он страстно влюблен в красоту. Мечтатель, романтик, потрясенный внешностью девушки, он создал в своем воображении идеальный образ. Очаровательная, прекрасная, она как видение, сошедшее с картины великого мастера. Один взгляд или улыбка красавицы пробуждали в душе художника противоречивые мысли, мечтания, надежды. Но красавица оказывается обитательницей “отвратительного притона”.

  • Изображение картин войны 1812 года по роману Л. Н. Толстого “Война и мир”

    Я старался писать историю народа.

    Л. Н. Толстой

    После отмены крепостного права в литературе открывались новые страницы русской жизни. Написание романа “Война и мир” связано с событиями, происходящими в России. В романе участвует более пятисот героев. Он изображает каждого человека, и все они рисуются по-разному. Одни герои нравятся нам, других мы ненавидим. Мы, читая роман “Война и мир”, живем вместе с ними, слышим их голоса, узнаем их мир. Этот роман называется романом-эпопеей, который раскрывает и показывает нам события из истории страны. Главная мысль романа – мысль народная. И эта мысль живет в каждом образе. Духовная красота любимых героев Толстого проявляется в мечтах о деятельности, которая полезна для всего народа. Они ищут на своем пути правду и добро.

    На протяжении всего романа Толстой называет Россию “беспокойным миром” придворных вельмож, которые равнодушны к судьбе родины. Бородинское сражение для них – “только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку”. У Анны Павловны Шеррер в салоне в это время собираются гости и читают живое письмо. Они не понимают, что в этой битве сражается простой народ. Эти простые солдаты-крестьяне и сами не подозревают, что они истинные герои. Они любят и пошутить, и спеть песни, но за этими песнями и шутками мы видим, как и Пьер: “Они просты. Они не говорят, но делают…” В Бородинской битве раскрывается подлинная красота русского человека. Толстой не раз говорит, что именно этими людьми была завоевана победа.

    Толстой рисует силу подвига народа, и в это время он показывает муки, которые приносит война. Он с любовью говорит о тех, кто вынес тяжкие испытания для того, чтобы освободить родную землю. Сам Кутузов говорит: “Чудесный, бесподоб ный народ”. Даже сам купец Ферапонтов произносит слова с гневом о сдаче русскими Смоленска: “Решилось! Россия!.. Алтаныч! Решилось! Сам запалю. Решилось…” Крестьяне жгут свои дома, чтобы ничего не осталось врагу. С французами боролись простые крестьяне, старостиха Василиса, побившая сотню французов, дьячок; истинные герои в то время были простые солдаты, как Тихон Щербатый. Это был “самый полезный и храбрый человек”. Он с топором в руках идет на врага, потому что у него большая ненависть к противнику. Но он жесток только к врагам, с друзьями он любит пошутить при любых обстоятельствах. Платон Каратаев совсем не похож на Тихона Щербатого. Он любит всех людей, даже французов, говорит ласково, говорит о людях, о жизни. Он любит говорить пословицами: “Не нашим умом, а божьим судом”. Он ищет правду.

    В войне 1812 года цели ее ясны каждому солдату, крестьянину, и потому она носит народный характер. И главным героем произведения Толстого является народ.