Category: Сочинения по литературе

Страшна и тяжела для каждого новичка попытка идти наперекор требованиям и убеждениям темной массы, ужасной в своей наивности и искренности. Ведь она проклянет нас, хорошо, если только полоумными сочтет и будет подсмеиваться…

НА. Добролюбов

“Да, именно темная масса старается утвердить свою систему жизни”, – пишет А. Н. Островский в пьесе “Гроза”. Именно об этих старых устоях и невыносимых порядках феодального общества, где никто не имеет права на свое мнение, где под прикрытием добрых намерений осуществляют свои делишки русские самодуры, рассказывает Островский. И на борьбу с ними приходит совершенно иной, изначально чистый характер Катерины, поражающий своей противоположностью самодурному началу. Этот характер представляется нам решительным, исполненным веры и надежды, доброты и сочувствия. Но Катерина находится в таком обществе, где ис полняются все прихоти Диких и Кабановых, где ничто не подчиняется естественным законам и логике, и это приводит ее к гибели.

Что же заставило молодую еще женщину покончить жизнь самоубийством?

Литературные критики отвечают на этот вопрос следующим образом. Дикой и Кабанова не давали покоя всем тем, кто шел наперекор их желаниям, убивали любое стремление к свободе и независимости мышления и действий. Находясь в таких условиях, духовно слабый человек забывал о том, что он имеет право на собственное мнение, на какие-то чувства, желания и свободную от чьего-нибудь надзора жизнь. Так Дикой и Кабанова смогли превратить людей в рабов, не способных действовать и думать самостоятельно, в существа, которые умеют исполнять приказы. В образах Тихона и Бориса А. Н. Островский доводит это до абсурда. Тихон не имеет даже нормальной личной жизни, которую должен вести каждый женатый человек: его отношение к жене определяется указами Кабановой. Борис, в сущности, – “образованная “копия Тихона”. Но образование не развило в нем стремления к свободе, а только придало внешний блеск, оставив его внутри слабым и гнилым человеком.

Жизнь среди таких людей не сломала характера Катерины, не убила ее душевной силы, стремления к свободе и естественным человеческим желаниям. Она до конца оставалась верна своим принципам, старалась находить что-то приятное, необыкновенное даже в самые трудные моменты. И это было не проявлением слабости, но способом подбодрить себя в трудную минуту и не забыть о том, что она тоже человек, а не животное, без чувств и желаний. Но какой бы сильной и свободной Катерина ни бы ла, один человек не может противостоять всему обществу с его порядками, складывавшимися на протяжении веков. Кроме того, Катерина не была до конца свободна от обычаев и устоев того общества: религия являлась основой ее жизни, ее взлетов и моральных принципов. Все ее убеждения были построены на религиозной основе, и она не имела хорошего образования. Так, единственным ее средством борьбы против самодуров была чистота и сила души.

Последней каплей, переполнившей чашу страданий Катерины, стало предательство Бориса. Его любовь была для нее последним лучиком надежд, который помогает ей преодолевать все препятствия, и, когда он погас, мечты о любви и счастье исчезли. “У нее был выбор: жить “кроткою рабою” своего мужа и свекрови, покоряться их желаниям и не сметь ничего сказать в свою защиту (так как она опозорила семью) или умереть.

Так, “среда деспотов”, Диких и Кабановых, и бесхарактерных Тихонов и Борисов, привела Катерину к обрыву, откуда нет дороги назад, в жизнь, а есть лишь неизвестность, куда и шагает смело Катерина, чтоб не покоряться и не сдаться на милость самодуров и их подпевал.

Катерина погибает, но, погибнув, она не сдалась, а бросила вызов всему самодурному обществу. Ее смерть является подтверждением ее силы и свободы, воли и независимости. Это реакция на жизнь окружавших ее людей, на их устои и нравы. Это протест против всего существующего строя и протест каждого его члена в отдельности против ограниченности и нахальства, против подлости и низости, бесхарактерности и пресмыкания.

Эту пьесу Чехов писал в Ялте, в самом начале нового века, когда слышнее, звонче становились голоса освобождения жизни. И хотя пьеса была названа им драмой, в ней трагические мотивы переплетаются с комическими, много смеха, радости, музыки, к которым тянутся герои. Ощущение близости “здоровой, сильной бури” пронизывает пьесу. Она начинается ранней весной, когда открываются первые рамы, в комнаты проникает шум улицы, согретый солнцем воздух, птичьи голоса. В гостиной сестер Прозоровых много цветов, пахнет пекущимся именинным пирогом, приходящие с визитом офицеры приносят подарки. У всех приподнятое, праздничное настроение. Создается особая атмосфера рождающейся влюбленности, ожидания счастья. Вспыхивают горячие споры о будущем, о смысле жизни, и надежды на близкие перемены кажутся такими реальными: вот стоит только переехать из провинции в Москву, и там начнется новая, настоящая жизнь.

Заканчивается же пьеса холодным осенним днем, когда улетают журавли, опадают листья, когда полк уходит из города, и жизнь в городе замирает. Сестры остаются одни, все их надежды сгорают. Между тем погожим весенним днем и этой осенью проходит длинный-длинный ряд дней, тех самых будней, которые и производят свои опустошающие, разбойничьи действия. В этой пьесе Чехов еще более настойчиво и мягко отказывается от прямого противоборства характеров, интересов, воль. Настоящим противником трех сестер выступает не одна лишь мещанка Наташа, жена их безвольного брата Андрея, которая постепенно прибирает весь дом к рукам. По отношению к сестрам оказывается враждебной вся окружающая их жизнь, “уклонившаяся от нормы”.

Трагизм повседневности – особая форма драмы, наблюдаемая Чеховым. Перед нами не та исключительная ситуация, которая диктует ее участникам “открытое действие”. Нет, писатель берет не ту прямую революционную ситуацию, которая требует активной разрядки, взрыва, лозунга, голоса оружия. Он словно говорит: как жить человеку не в момент “бури”, а до и после нее, в те долгие-долгие годы, когда неясен прямой враг, когда разрядка отрицательных эмоций либо невозможна, либо иллюзорна? Вот тогда и наступает длительная стадия “скрытого драматизма”, сдержанных эмоций, активного торможения, требующая от человека не меньше, а может быть, и больше мужества, запаса воли и терпения, чем в моменты прямолинейных импульсивных действий и баррикадных боев, рождающих ко времени образы-лозунги.

Несправедливо было бы поэтому упрекать сестер Прозоровых в том, что они пассивны, “не борются” против Наташи, что лишь “уступают” под ее натиском. Несправедливо было бы из-за этого лишать их “права на драму”. Борьба за дом, за “место в жизни”, за “материальное благополучие” – удел пошлых натур, полагает Чехов. Бездействие чеховских героев, исторически предопределенное, есть “массовый гамлетизм”, свидетельство того, что “действие принадлежит черным силам быта”.

Единственное действие, на которое героев толкают обстоятельства, приносит несчастье (дуэль и смерть Тузенбаха). Словно чувствуя это, силы добрые, поэтические, разумные от действий воздерживаются. Они как бы поднимаются над ситуацией, возвышаются над ней, не отдают себя целиком ей на съедение. Тем самым пессимистическая идея полной зависимости человека от своей среды здесь предстает размытой. Близкие Чехову герои принадлежат не только своей среде, своему настоящему, но и далекому будущему. Это не делает их счастливее, зато – в чем-то свободнее.

Помимо внешней ситуации, помимо царства необходимости, есть в жизни этих людей своя глубокая внутренняя жизнь, свое царство свободы, и в этом истинный источник драматизма “Трех сестер”. На каждом шагу Чехов вскрывает противоречие между внутренней и внешней жизнью человека, между поэзией души и прозой обыденности. За поверхностной корой слов и случайными, подчас нелепыми репликами таится волнующий подтекст.

Люди могут упрямо спорить о “черемше” и “чехартме”, о том, один или два университета в Москве, вспоминать не к месту, что “Бальзак венчался в Бердичеве”, повторять привязавшуюся строку “У лукоморья дуб зеленый… “, а в это время думать, тревожиться совсем о другом. В этой сложной диалектике текста и подтекста и проступает особый “скрытый” драматизм чеховских героев. Здесь как бы сталкиваются два потока – поток быта и поток сознания, материи и духа, обыденщины и мечты.

Новые формы драматизма “самой жизни”, открытые Чеховым, заставили его пересмотреть и традиционное представление о виновнике беды. В самом деле, кто виноват в трагедии трех сестер? Внеличный характер конфликта диктует неоднозначный ответ на этот вопрос. Виновна не только мещанка Наташа, не только безвольность окружающих мужчин и пассивность самих женщин, но и все сложение жизни в целом. Весь строй современной действительности враждебен простому человеческому счастью.

Жизнь на каждом шагу обманывает сестер, говорит им свое “нельзя”. Мечта о Москве, казавшаяся такой близкой, легко достижимой, становится призрачной. Билет “в Москву” нельзя купить по той простой причине, что это билет в несбыточное счастье. Бодрые надежды постепенно сменяются тоской, стон “в Москву, в Москву” – жестокой реальностью: “В Москву мы не уедем”. Призывы к труду, вначале такие радостные и легкие, казавшиеся панацеей от всех бед, со временем тускнеют. “Работать, работать! – весело зовет вначале Ирина – В жаркую погоду так иногда хочется пить, как мне захотелось работать”. Но “труд без поэзии, без мыслей” приносит одну усталость и разочарование, превращается в постылую обузу. Ирина сникла, похудела, не любит свою работу на телеграфе. Нет, это совсем не то, о чем она мечтала

Надежда на личное счастье тоже обманывает сестер. Старшая, Ольга, учительница гимназии, так хотела бы выйти замуж, кажется, пошла бы без любви, “кто бы ни посватал”. Но время идет, Ольга постарела, она уже начальница гимназии, но по-прежнему одинока. Средняя сестра, Маша, “берет свое счастье урывочками”, становится “злющей”, но полк из города переводят в “царство Польское”, и наступает горькое расставание с любовью. Младшая, Ирина, еще “не любила ни разу в жизни”, не может полюбить и Тузенбаха, ее душа – как “дорогой рояль”, который заперт, а “ключ потерян”.

Даже в детском, бесхитростном празднике жизнь отказывает сестрам. Череда будней, скука повседневности, кажется, вот-вот прервется. Зимний святочный вечер. Ждут ряженых. В гостиной Прозоровых снова затевается спор о счастье, о смысле жизни, уже посыпались шутки, смех. Тузенбах садится за рояль. Маша начинает вальсировать. Внезапно музыка обрывается: Наташа не велела – “Бобик нездоров”. Ряженых не пускают. Праздник оказывается под запретом. Будни сильнее праздников.

Так сгорают все надежды сестер. В этом смысле ночной пожар третьего акта символичен. Ощущение наступающей “бездомовности”, бесприютности входит в Прозоровский дом. Образ дома, домашнего очага, насиженного гнезда у Чехова обычно несет в себе надежную тему уюта, тепла, крова, крыши над головой. Мирный быт может защитить человека от враждебного окружения. Во время пожара Прозоровский дом становится пристанищем для погорельцев, он распахнут сквознякам, люди всю ночь маются, дремлют сидя, как на вокзале.

Тема гонимости, антидомашности, обездоленности завершается в последнем акте. Это акт прощания. Здесь сестры, из своего прекрасного дома вытесненные, сидят на крыльце, одиноко бродят по опавшим листьям сада, ожидая последнего “прости”. Уходит полк. Маша навсегда прощается с Вершининым. Убит на дуэли Тузенбах. “Я знала, я знала…” – плачет Ирина. Звучит музыка, словно аккомпанируя финальным монологам сестер.

Слезы, боль потерь, горечь одиночества сливаются с высокой поэтической мелодией долга как необходимости жить, жить, несмотря ни на что, терпеть и верить, что “страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас…”. “Музыка играет так весело, так радостно, и, кажется, еще немного, и мы узнаем, зачем мы живем, зачем страдаем… Если бы знать, если бы знать!” Сестры стоят, прижавшись друг к другу, словно освещенные светом из вечности.

Стремление Наполеона к мировому господству и привело к русско-австро-французской войне 1805 года между коалицией европейских держав и Францией. На самом деле эта война началась значительно раньше, в 1799 году, только эту войну еще никто не воспринимал всерьез, но тем не менее она началась в 1805 году.

А началась она тем, что французский император Бонапарт объявил войну Австрийской империи. Россия, верная своему союзническому долгу, также объявила войну Франции. Но военные действия велись только на территории Австрии. Первой крупной трагедией этой войны стало поражение австрийской армии под Ульмом. Потеря восьмидесятитысячной армии генерала Мака явилась началом в длинной цепи неудач, преследующих союзную армию на протяжении всей этой войны. Русская армия, находившаяся до этого времени в резерве, должна была заменить австрийскую армию. Союзное командование торопило Кутузова с выходом армии, но Кутузов знал, что русская армия еще не готова к военным действиям. Об этом можно судить на примере приходящих из России войск, но время торопило с решением этого вопроса. Русская армия вынуждена была отступать, часто ведя оборонительные бои.

Наполеон в этой войне показал себя как отличный полководец. Ясно сознавая, что союзников легче разбить поодиночке, Наполеон старается окружить русскую армию, но тут он встречается с талантом Кутузова, который сумел вывести свои войска из окружения, при этом французы потерпели поражение. Заключительным аккордом этой войны явилось Аустерлицкое сражение. Возле австрийского городка Аустерлиц в боевом порыве столкнулись семидесятитысячная армия французов и восьмидесятишеститысячная русско-австрийская армия. Союзная армия имела численный перевес в солдатах, и поэтому у нее были все шансы на успех, но из-за неудачного плана генерала Вейротера Аустерлицкое сражение было проиграно. Кутузов понимал, в чем ошибка генерала, и пытался доказать свою правду, но с его мнением не посчитались.

Здесь также показал свое умение воевать Бонапарт, правильно расценив обстановку, Бонапарт начал сражение первым. Сражение началось перед рассветом. На колонны русских и австрийских войск обрушился град ядер, бомб и гранат. К вечеру, потеряв на поле тысячи солдат убитыми, союзная армия начала отступать. Потери были огромными. Все прилегающие поля были полны убитыми и ранеными. Раненые сползались в кучи, и оттуда слышались стоны. На пути отступающих была одна переправа – узкая плотина, по которой нужно было переправиться. Естественно, что там образовалась пробка, вот как описывает это место Толстой: “На узкой плотине между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно так же убитыми. Каждые десять секунд, нагнетая воздухе, шлепало ядро или разрывалась граната в середине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко”. Картина была ужасной, ничто не могло остановить бесполезную бойню, сражение было проиграно с большими потерями, и в результате Австрия вышла из войны и был подписан мир, коалиция распалась.

Мир восстановился, но ненадолго. Жажда новых завоеваний гнала Наполеона к новой войне. И она началась летом 1812 года. Более чем шестисоттысячная армия французов мощной волной покатилась по русской земле. Русская армия, значительно уступавшая французам, вынуждена была отступать. Это вынужденное отступление не могло продолжаться бесконечно, и в конце концов было решено дать сражение на Бородинском поле. Обе стороны успешно готовились к нему, и ничто не могло остановить ни русскую, ни французскую армию. Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении ни вследствие приказания Наполеона, а по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживающей от них Москву, чувствовали, что “вино откупорено, и его надо выпить”. Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.

Утро Бородинского сражения двадцать шестого августа началось с артиллерийского обстрела, а затем в атаку пошли французские полки. Все поле покрыло дымом от разорвавшихся снарядов, в воздухе чувствовался резкий запах гари и пороха, слышался неумолкаемый свист летящих ядер. Сотни орудий стреляли по противнику, повинуясь приказу, и мало кто задумывался, какую смерть они несут, но что поделать – идет война. К полудню сражение окончилось. Несмотря на большие потери, каждый из противников считал победу своей. В итоге Бородинского сражения французы, потеряв более пятидесяти тысяч человек, не достигли поставленных целей, а русская армия, потеряв сорок четыре тысячи человек, сумела сохранить свои основные силы и отступила за Москву. Французская армия была смертельно ранена в Бородинском сражении, и по инерции своего движения вкатилась в оставленную Москву. Как только она вошла в опустевшую Москву, это была уже не армия, а толпа мародеров, которая в дикой злобе уничтожала все, что находилось на ее пути.

С началом войны в западной части страны разгорается партизанская война. Страх перед неизвест ностью гнал людей из своих мест, заставлял уничтожать все добро. Крестьяне собирались в партизанские отряды и шли “ловить” французов. Нападая на мелкие отряды французов, крестьяне наносили французской армии громадный урон. Армия, не получавшая ни подкреплений, ни провианта, ни фуража, была обречена на гибель, она таяла не по дням, а по часам. “Чувство мести, лежавшее в душе каждого человека” и всего русского народа, породило партизанскую войну. Одного из партизан Толстой рисует более крупным планом. Это “самый полезный и храбрый человек” в отряде Денисова – Тихон Щербатый. В образе Тихона воплощен дух народа – истинная находчивость и удаль русского крестьянства. Тихон русский крестьянин, вооруженный всего лишь мушкетом и топором, вскоре стал опасным врагом для французов. Предпочитая ходить на вылазку в одиночку, Тихон в редких случаях возвращается без пленного. Таких примеров можно приводить великое множество: в час беды, когда на землю вступила нога завоевателя, простой люд поднялся на защиту Отечества всего лишь с одним желанием: изгнать врага. По завоеванной земле “гуляли” партизанские отряды Дорохова, Долохова, Фигнера, Сеславина, Денисова, приближая тем самым конец “великой армии”.

И голубь ест из рук моих пшеницу

А недописанную мной страницу.

Божественно спокойна и легка.

Допишет музы смуглая рука…

А. Ахматова

Анну Ахматову невозможно назвать поэтессой. Она всегда была поэтом, со своим голосом, тематикой и ни с чем не сравнимым лиризмом. Смело, ярко и широко шагнула она в русскую литературу, оставив в ней неизгладимый след.

Молюсь оконному лучу –

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня я с утра молчу,

А сердце – пополам,

На рукомойнике моем

Позеленела медь.

Но так играет луч на нем,

Что весело глядеть.

Уже в ранних стихах Ахматовой звучит мотив избранничества, Божьей печатью отмеченной личности. Нет, она не гордится своим талантом, это скорее наваждение, которое налетает, как вихрь, а когда отступает – приходит облегчение напополам с тоской.

…А там мой мраморный двойник.

Поверженный под старым кленом,

Озерным водам отдал лик,

Внимает шорохам зеленым.

И моют светлые дожди

Его запекшуюся рану.

Холодный, белый, подожди,

Я тоже мраморною стану.

Кажется, ее душу переполняли стихи, они выливались через край, заполняя все пространство вокруг. Это было упоение творчеством. Порой Ахматову пугала собственная гениальность. Она понимала, что за все надо платить: счастьем, душевным покоем, потерей друзей и близких, но поэзия была ее жизнью, стихией, без которой уже невозможно существовать.

…В этой жизни я немного видела,

Только пела и ждала.

Знаю: брата я не ненавидела

И сестры не предала.

Отчего же Бог меня наказывал

Каждый день и каждый час?

Или это ангел мне указывал

Свет, невидимый для нас?

Спрашивая: “за что?”, Ахматова лукавит. Она прекрасно понимает, что дар предвидения и талант требуют жертвенности от поэта. Он властитель душ, но и заложник вечности.

Как дым от жертвы, что не мог

Взлететь к престолу Сил и Славы,

А только стелется у ног,

Молитвенно целуя травы,-

Так я. Господь, простерта ниц:

Коснется ли огонь небесный

Моих сомкнувшихся ресниц

И немоты моей чудесной?

На протяжении всего творчества Ахматова обращалась к библейским мотивам как к яркому художественному средству, подчеркивающему масштабы трагедии, переживаемой человеком. Эта тема постоянно звучит в ее “Реквиеме”, прорываясь воплями несчастной матери, удивляющейся, что она еще жива после всех страданий, выпавших на долю ее сына, близких, страны.

Хор ангелов великий час восславил,

И небеса расплавились в огне.

Отцу сказал: “Почто Меня оставил!”

А Матери: “О, не рыдай Мене…”

Магдалина билась и рыдала.

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Б. Садовский писал, что “лирика Ахматовой – сплошное горе, покаяние и мука”. Но свою тоску и страдания она смогла вылить в серьезные и прекрасные стихи, которые достойно продолжают традиции русской классики. Она встала вровень со своими кумирами: Пушкиным, Лермонтовым, Блоком – не ученицей и робкой подражательницей, а мастером, смело и размашисто вписавшим яркую страницу в историю русской поэзии.

А. С. Грибоедов написал комедию “Горе от ума” в 1824 году. В это время в России было крепостное право. Грибоедову была тяжела мысль, что народ находится в рабстве. Среди лучших дворян зрела мысль о необходимости освобождения народа от тяжкого бремени. В двадцатых годах образовались тайные общества, люди, входящие в эти общества, впоследствии стали называться декабристами по случаю совершенного ими восстания в декабре 1825 года. В комедии “Горе от ума” Грибоедов запечатлел образ человека, взгляды и чувства которого близки декабристам – это Чацкий.

Барская Москва в изображении Грибоедова представлена гостями и самим Фамусовым. Их образы очерчены насмешливо, сатирически, как толпа людей эгоистичных, неспособных критически мыслить, далеких от интересов народа и страны, живущих мелким расчетом. Идеалы их примитивны, они все стремятся к обогащению и к высокой карьере. Наиболее колоритно эти черты проявляются в Фамусове. Фамусов – защитник крепостнической системы, обеспечивающей ему спокойную жизнь, поэтому он яростный враг свободолюбивых идей. Стоило Чацкому высказаться о крепостничестве, как о рабстве, позоре страны, так Фамусов в ужасе восклицает: “Ах, боже мой. Он карбонарий, он вольность хочет проповедать! Да он властей не признает!” На первом месте у Фамусова личная выгода, стремление к обогащению, карьеризм. Его идеал – дядя Максим Петрович, который шутовским поведением сыскал себе расположение императрицы. Фамусова, как и всех его гостей, отличает крайнее невежество. Опасность для себя они видят в ученых людях, книгах. Он говорит: “Ученость – вот чума; ученье – вот причина, что нынче пуще, чем когда, безумных развелось людей, идей и мнений”. Как чиновник он не заинтересован в служебных делах, он не думает об улучшении положения народа и признается в этом открыто: “Обычай мой такой: подписано – и с плеч долой”. На службу берет людей исходя из личных соображений. Как отец любит свою дочь, но не задумывается об ее воспитании и, не задумываясь, может выдать ее замуж за Скалозуба потому, что тот “…и золотой мешок, и метит в генералы”.

Так же представителями “барской Москвы” являются Скалозуб и Молчалин. На первый взгляд они кажутся различными. Скалозуб достиг чинов, Молчалин – лакейского происхождения, его философия – угождать всем. Главные его черты – услужливость, фальшь его натуры и подлость. Он прикидывается, что влюблен в Софью, хотя любит Лизу – служанку в доме Фамусовых. Скалозуб – завидный зять. Отличается крайней необразованностью, не может связать двух слов. Но все же их объединяет то, что они приверженцы старой системы, далекие от гражданских интересов, эгоистичны, мечтают об обогащении и чинах.

В этот мир фамусовых попадает Чацкий. Раньше Чацкий был близким другом дома Фамусова. Его, как и многих представителей того же фамусовского общества, тянуло в Европу, чтобы собственными глазами увидеть жизнь людей в других странах и сравнить российское общество с западноевропейским. Чацкий отправился за границу и провел там три года. Вернувшись, Чацкий уже не тот, что был прежде, он повзрослел и не может взглянуть теперь на всех и все глазами того юноши, что покинул однажды этот дом. Ему невыносимо слышать и созерцать таких людей. Возникает острый конфликт между обществом и Чацким. Он пытается открыть им глаза на то, что на свете есть и другие идеалы, более чистые, более возвышенные, ради которых стоит жить, но это оказывается невозможно. В глазах фамусовского общества он опасный чудак или просто сумасшедший, по словам Софьи.

Грибоедов первым в русской литературе создал образ человека готового отдать все душевные силы для процветания Родины, благополучия народа. Комедия “Горе от ума” звучит современно и актуально. Сейчас общество разделилось на два лагеря: народ, который унижен и обкраден, и правителей, образы которых предстают в свете их эгоизма, оторванности от народа. России нужны люди с чистыми помыслами и гражданской активностью, как Чацкий.

Описывая самые незначительные ситуации, автор дает ответы на сложные вопросы войны. В отличие от таких наших писателей, как Стаднюк, Бондарев, Бакланов, Ананьев, которые ставят во главе произведений масштабные сражения, Василь Быков строит свои сюжеты только на драматических моментах войны местного, как говорят, значения с участием простых солдат. Шаг за шагом анализируя мотивы поведения бойцов в экстремальных ситуациях, писатель раскрывает читателю глубины психологических состояний и переживаний своих героев. Это качество прозы Быкова отличает многие его работы: “Альпийская баллада”, “Западня”, “Мертвым не больно” и другие.

Сюжет повести “Сотников” прост: два партизана Сотников и Рыбак отправляются в деревню, чтобы добыть пропитание для отряда. Сотникова мучает “разрывающий” кашель, который и выдаст его с напарником врагу, поэтому солдат мог бы легко уклониться от задания, но он хочет показать боевым товарищам, что не боится ни “грязной работы”, ни опасности, и вызывается идти. Рыбак очень силен и готов ко всему, но два партизана по-разному реагируют на предстоящую встречу с врагом. Читателю кажется, что сильный и сообразительный солдат более подготовлен к совершению отважного поступка, нежели хилый и больной. Но если Рыбак, который всю жизнь “ухитрялся найти какой-нибудь выход”, внутренне готов к тому, чтобы совершить предательство, то Сотников до последнего дыхания остается верным долгу человека и гражданина.

Конечно, Рыбак не лишен положительных человеческих качеств, но после того, как он с товарищем попадает в плен, начинается его нравственное падение. Ради того, чтобы остаться в живых, он вступает в ряды полицаев, предает друга и даже становится его палачом. Сотников же ведет себя, как настоящий защитник Родины. Он не думает о себе, простом солдате, который будет убит, как множество других бойцов. “Что ж, надо было собрать в себе последние силы, чтобы с достоинством встретить смерть. Иначе, зачем тогда жизнь? Слишком нелегко достается она человеку, чтобы беззаботно относиться к ее концу”. Даже когда Сотникова ведут на повешение, он все еще старается защитить невинных людей. Он все делает правильно для того, чтобы Отечество гордилось его поступком. На таких людях, как Сотников, и была построена победа в борьбе с врагом.

Творчество Василя Быкова трагично по своему звучанию, как трагична сама война, унесшая десятки миллионов человеческих жизней. Писатель рассказывает о людях сильных духом, способных встать над обстоятельствами и самой смертью. Я считаю, что Быков прав в том, что отдает должное простым солдатам, воспевает их героизм, так как благодаря именно их мужеству наша Родина выстояла в той тяжелой войне. Пусть имена многих бойцов неизвестны, но их подвиг бессмертен.

Начало двадцатого века ознаменовалось появлением таких пьес, как “Вишневый сад” А. П. Чехова и “На дне” М. Горького. Эти два произведения были столь нетрадиционны по своему построению, поставленным вопросам, что их авторы по праву стали считаться основоположниками современной драматургии. Пьесы, конечно, во многом отличаются друг от друга, но существует и сходство. Оба произведения, как кажется, ближе к жанру драмы. Но Чехов настаивал на таком жанровом определении, как лирическая комедия, а Горький назвал свою пьесу собранием картин из жизни босяков. Почему же нам, читателям, ближе определение жанра пьесы “На дне” как драмы? На мой взгляд, это обусловлено ее социально-философским содержанием, глубиной жизненных и человеческих проблем, поставленных и решаемых автором.

Впервые в русской драматургии так реалистично и беспощадно была показана жизнь социальных низов, “дна”. Жизнь обитателей костылевской ночлежки так страшна и беспросветна, что заставляет читателей содрогнуться. На “дне” происходит страшное – морально и физически гибнут люди, каждый из которых достоин лучшей доли. Невозможно представить положения более трагичного, чем то, в котором оказались герои пьесы. Все они жертвы уродливых и жестоких порядков, царящих в обществе, жертвы социального зла. Несчастливое стечение жизненных обстоятельств – и человеку не под силу выправить судьбу, не подняться, и тогда одна дорога – на “дно”.

Разными путями попали в ночлежку герои пьесы, теперь же у них одна судьба, страшная и неотвратимая. Их жизнь мало чем отличается от смерти, недаром так много смертей в пьесе, а умный Сатин говорит: “Мертвецы не слышат!” Эти “живые мертвецы” – не самые худшие из людей. Многие из них мечтают о добре, красоте. Это Настя, Клещ, Анна. Другие смирились с существующим положением вещей, они равнодушны даже к преступлениям, однако умеют судить обо всем верно и бессознательно тоскуют о лучшем и достойном. И эти униженные, одинокие, глубоко несчастные, начисто отвергнутые обществом люди ведут бесконечные споры о категориях философских, таких, как правда, свобода, труд, равенство, счастье, гордость, честность, совесть, терпение, смерть. Все это интересует их в связи с еще более важной социальной и философской проблемой: что такое человек, для чего явился он на землю, в чем подлинный смысл его бытия?

Постепенно, но неотвратимо все участники споров встают перед вопросом: что лучше – истина или сострадание, правда или ложь во спасение. Проповедник лжи во спасение, странник Лука, выполняет в пьесе роль утешителя. Автор разоблачает философию Луки. Сама действительность, правда жизни опровергает ложь Луки, не только успокаивающую и утешающую, но и оправдывающую и примиряющую, что уж никак не приемлемо для человека достойного. Так считает автор, и поэтому Лука уходит в третьем акте: “Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!” – так говорит противопоставленный Луке Сатин, выступающий в качестве резонера.

Человек силен правдой, какой бы она ни была. Философия Луки нужна только слабым, не имеющим уже сил бороться за свою судьбу. В пьесе звучат гордые слова о человеке: “Человек – вот правда! Человек! Это – великолепно! Это – звучит… гордо!”. Эти слова резко контрастируют со страшной участью обитателей ночлежки. И это неизбежно порождает сложнейшие вопросы: почему происходит так, что люди попадают на “дно”? Что делать, чтобы жизнь каждого была бы достойна великого звания – Человек? Такие глубокие социально-философские проблемы ставит автор в своей пьесе.

Леонид Андреев писал, что Горький как философ настойчиво и мучительно ищет смысл бытия. “Он нагромоздил гору жесточайших страданий, бросил в одну кучу десятки разнохарактерных лиц – все объединил жгучим стремлением к правде и справедливости”.

Пьеса заканчивается трагически, потому что ее героям, попавшим на “дно”, уже не подняться к свету, не возродиться к достойной жизни. Но близко духовное пробуждение обитателей “дна”, растет их стремление к лучшему. Так звучит в пьесе горьковское слово – и осуждение мрака, и надежда на свет.

Пьеса “Бесприданница” написана в конце 70-х годов XIX века. Это было время торжества нуворишей – разбогатевших купцов. Все большее влияние на людей оказывали деньги, заслонившие подлинные ценности. Трагические последствия этого мы видим, обращаясь к судьбе главной героини драмы. Лариса – мягкая, чистая девушка. Она способна прежде всего чувствовать прекрасное, одарена художественным талантом – певческим и музыкальным. Лариса никак не может понять, что в обществе, где она, по воле матери, должна вращаться, все определяют деньги. Она ищет подлинной, возвышенной любви и, как ей кажется, находит ее в лице “блестящего барина” Сергея Сергеевича Паратова. Лариса думает, что Паратов любит ее так же искренне и безоглядно, как она его. Героиня бедна, приданого за ней нет, и в мире, где хотят купить все, товаром становится ее красота, о чем девушка до поры даже не подозревает. Но избранник Ларисы, не обладая деловой хваткой “миллионщиков” из купцов, вроде Кнурова и Вожеватова, уже успел вполне усвоить их мораль, не случайно он признается Кнурову: “У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно”. Лариса верит, что ее возлюбленный – человек широкой души, способный подняться над узкими материальными интересами. Она прямо заявляет своему жениху, мелкому чиновнику Юлию Капитонычу Карандышеву: “Сами по себе вы что-нибудь значите, вы хороший, честный человек; но от сравнения с Сергеем Сергеичем вы теряете все… Сергей Сергеич… это идеал мужчины”. Критически взглянуть на Паратова Лариса не в состоянии, между тем Сергей Сергеич – вовсе не тот идеальный человек, каким представляет его влюбленная девушка. Даже так поразивший Ларису эпизод с кавказским офицером, когда Паратов, дабы продемонстрировать свое хладнокровие и меткость, стрелял в мишень, которую она держала в руке, говорит просто о бахвальстве, ради которого Сергей Сергеич, не колеблясь, рискует и своей и чужой жизнью. В финале героиня прозревает. Паратов соблазняет Ларису, уже решившую выйти замуж за Карандышева. Сергей Сергеич публично утешает ее жениха. Девушка окончательно разочаровывается в Юлии Капитоныче и говорит Паратову: “У меня один жених: это вы”. Разорившийся помещик-предприниматель, хотя и любит Ларису по-своему, но пытается уверить Огу-далову, что его страсть к ней была лишь минутным увлечением, и признается, что вынужден был жениться на нелюбимой женщине ради большого наследства.

На самом деле “идеальный мужчина” Сергей Сергеич превосходно все сознавал и точно рассчитывал свои действия. Лариса для него только красивая вещь, игрушка, которую вдруг отнял какой-то ничтожный Карандышев. Паратов решил поставить Юлия Капитоныча на место. В последнем же разговоре с Ларисой Сергей Сергеич выступает в роли не пылкого влюбленного, а вполне рассудительного человека. Он даже не соизволил, дабы не компрометировать себя, проводить потрясенную девушку домой, спокойно передоверив эту миссию пьянице и бездельнику Робинзону. А ведь проводи ее Паратов до дому, Лариса избежала бы гибели от пули Карандышева. Нет, не любил ее тот, за Кем она была готова безоглядно идти и в огонь и в воду. Для Паратова девушка, действительно, только мимолетное увлечение.

И все-таки не разочарование в былом возлюбленном губит несчастную бесприданницу. К трагической развязке приводит осознание Ларисой того, что все вокруг рассматривают ее как дорогую красивую вещь, которую можно купить. Она произносит горькие слова: “Вещь… да, вещь! Они правы, я вещь, а не человек… Всякая вещь должна иметь хозяина, я пойду к хозяину”. Когда Лариса предупреждает Паратова: “Для несчастных людей много простора в Божьем мире: вот сад, вот Волга. Здесь на каждом сучке удавиться можно, на Волге – выбирай любое место. Везде утопиться легко, если есть желание да сил достанет”, она еще всерьез не думает о самоубийстве. Слова о Волге и саде призваны скорее напугать возлюбленного, заставить его принять наконец решение, как казалось Ларисе, благоприятное для нее. Но когда Кнуров предлагает ей стать содержанкой, со значением подчеркивая: “Для меня невозможно мало”, мысли о смерти становятся реальными. Лариса размышляет: “Расставаться с жизнью совсем не так просто, как я думала. Вот и нет сил! Вот я какая несчастная! А ведь есть люди, для которых это легко… Ах, что я!… да ведь и мне ничто не мило, и мне жить незачем! Что ж я не решаюсь? Что меня держит над этой пропастью? Что мешает? Ах, нет, нет… Не Кнуров, роскошь, блеск… нет, нет… я должна от суеты… Разврат… ох, нет… Просто решимости не имею. Жалкая слабость: жить, хоть как-нибудь, да жить… Когда нельзя жить и не нужно. Какая я жалкая, несчастная.. Кабы теперь меня убил кто-нибудь… Как хорошо умереть… Пока еще упрекнуть себя не в чем. Или захворать и умереть… Да я, кажется, захвораю. Как дурно мне!.. Хворать долго, успокоишься, со всем примиришься, всем простишь и умрешь… Ах, как дурно, как кружиться голова”.

А тут Карандышев рассказывает невесте, что Кнуров и Вожеватов разыгрывали ее в орлянку, как дорогую вещь. Вынести такое унижение Лариса уже не в состоянии. Покровительство Юлия Капитоныча для нее оскорбительно. Зато этот человек, для которого жена, вхожая в круг местных миллионеров, должна была стать средством преодоления собственного комплекса неполноценности, помогает Ларисе, сам того не сознавая, осуществить сокровенное желание: “Кабы теперь Меня убил кто-нибудь…” Героине претит жизнь в мире наживы, она хочет сохранить чистоту, уйти, не запятнав души и тела развратом, не сделав собственную красоту товаром. Это, а не несчастная любовь к Паратову, заставляет Ларису искать смерти. И за минуту до смерти она проявляет подлинное благородство, спасая своего убийцу от суда. Лариса убеждает столпившихся вокруг нее Паратова, Кнурова, Вожеватова – главных действующих лиц драмы и истинных виновников ее гибели: “Это я сама… Никто не виновен, никто… Это я сама”. Паратова, наконец, прорывает. Сохранив остатки былого чувства к Ларисе, он иступленно кричит поющим цыганам: “Велите замолчать! Велите замолчать!”. Но умирающая ему и остальным нисколько не верит. У нее еще хватает сил с иронией оспорить паратовское распоряжение: “Нет, нет, зачем!.. Пусть веселятся, кому весело, кому весело… Я не хочу мешать никому. Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо… умереть. Я ни на кого не жалуюсь, ни на кого не обижаюсь… вы все хорошие люди…” И заканчивая глубоко искренним признанием: “Я вас всех… всех, люблю”, посылает последний поцелуй. А веселье продолжается, и венчает пьесу “громкий хор цыган”. Ларисе на этом празднике жизни места так и не нашлось. И обвиняет она прежде всего саму себя, за то что долгое время терпела “цыганский табор”, что позволила превратить себя в вещь, игрушку.

Судьба Ларисы – один из многих примеров драмы “горячего сердца” в мире чистогана и грубого расчета. Там, где вместо “души арифметика”, никому не нужны искренние чувства. Любовь и деньги несовместимы.

Письма Татьяны и Онегина резко выделяются из общего текста пушкинского романа в стихах “Евгений Онегин”. Даже сам автор исподволь выделяет их: внимательный читатель сразу заметит, что здесь уже нет строго организованной “онегинской строфы”, а заметна полная свобода пушкинского стиха.

Письмо Татьяны к Онегину… Его писала юная уездная барышня (как известно, по-французски), вероятно переступая через огромные нравственные запреты, сама пугаясь неожиданной силы своих чувств:

Як вам пишу – чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать…

Знаменитые строки! В них – вся Татьяна. Ей приходится первой признаваться в любви мужчине. Что подвигнуто провинциальную барышню на такую смелость, кроме сильного чувства? В глубине души Татьяна наверняка была уверена во взаимности.

Она предполагает, что, “смирив души неопытной волненья”, могла бы быть счастлива с другим. В этих словах есть доля столь несвойственного ей кокетства. Но тут же искренние чувства берут верх:

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я!

Татьяна и здесь, и в последующих строках предельно раскрыта, абсолютно откровенна. Она излагает все полностью, ничего не скрывая, честно и прямо. И мы читаем такие, к примеру, строки:

Вообрази: я здесь одна,

Никто меня не понимает,

Рассудок мой изнемогает,

И молча гибнуть я должна.

На что надеялась, что искала она в Онегине?.. Понимания. Онегин с его светским воспитанием казался ей, деревенской девочке, человеком необыкновенным, а значит, способным ее понять. Но тут же Татьяна осознает ужас своего поступка;

Кончаю! Страшно перечесть…

Стыдом и страхом замираю…

Но мне порукой ваша честь,

И смело ей себя вверяю…

Опомнилась, спохватилась, пожалела о собственной смелой искренности (“страшно перечесть”), но ни единого слова не исправила, Такая уж она – Татьяна Ларина, героиня романа. Не надо забывать, что Онегин в начале романа и в конце его – это разные люди. Письмо пишет “второй Онегин”, изменившийся за время странствий, способный любить. Как и Татьяна, он переступает через неписаные законы общественной нравственности и пишет любовное письмо замужней даме:

Предвижу все: вас оскорбит

Печальной тайны объясненье.

Какое горькое презренье

Ваш гордый взгляд изобразит!..

Здесь чувствуется не стремительный юный порыв Татьяны, а глубокое чувство зрелого человека. Понимая, что он может повредить репутации Татьяны, Онегин ни в коей мере не ставит ее под удар, ничего не просит.

Нет, поминутно видеть вас,

Повсюду следовать за вами,

Улыбку уст, движенье глаз

Ловить влюбленными глазами…

И это все. О большем он не смеет сказать. Теперь это совсем другой человек. Прежний Онегин, тот самый, что дал такую строгую отповедь Татьяне в парке, не смог бы полностью подчиниться такому чувству, не смог бы так любить. А этот может. И в итоге герой признает себя побежденным:

Но так и быть: я сам себе

Противиться не в силах боле;

Все решено: я в вашей воле

И предаюсь моей судьбе.

Заметим, что здесь – почти дословное повторение письма Татьяны. “Все решено: я в вашей воле”, – пишет Онегин, А она: “Теперь, я знаю, в вашей воле…” Быть “в чужой воле”, зависеть от кого-то – и счастье и несчастье одновременно.

Пушкин любит своих героев, но не жалеет их – они должны пройти сложный и тернистый путь нравственного совершенствования. И два письма, таких близких по смыслу и таких разных по выражению, являются этапами этого сложного пути.

В одном из своих самых известных произведений – стихотворении “Смерть поэта”, написанного после трагической гибели А. С. Пушкина, – молодой поэт выступил как выразитель гнева народного, защитник славы народной и русской национальной культуры. Лирика Лермонтова, как писал Луначарский, – “это последнее эхо декабрьского восстания”. Его по праву можно назвать одним из основоположников реализма в русской литературе. Его лирика носит революционный характер, в ней выражен протест против самодержавия и рабства в лице крепостного права, в ней звучит презрение к современности, жажда борьбы, отчаяние от сознания одиночества. Стихи Лермонтова носят исповедальный характер.

Творчество М. Ю. Лермонтова разнообразно. Он затрагивает в нем разные темы: тема поколения, отрицания современной действительности, тема одиночества, любви, дружбы, родины и другие.

Одной из таких тем в лирике Лермонтова является тема поэта и поэзии. Поэт, образ которого возникает в лермонтовских стихотворениях, – это человек с твердой и страстной волей.

В стихотворении “Поэт” (“Когда Рафаэль вдохновенный”, 1828), одном из первых стихотворений Лермонтова, поэт сравнивается с художником, который, восхищенный своим искусством, “перед картиною упал”. Но вскоре этот порыв восхищения проходит, и художник о нем забывает. Лермонтов пытается понять сущность поэта и такого явления, как вдохновение:

Таков поэт: чуть мысль блеснет,

Как он пером своим прольет

Всю душу…

И вдруг хладеет жар ланит,

Его сердечные волненья

Все тише, и призрак бежит!

Лермонтов рисует образ поэта, который под властью вдохновенья “чарует свет” своими стихами, но, когда вдохновенье покидает его, он забывает этот “огонь небесный” и только хранит в себе “первые впечатления” о нем.

В стихотворении “Молитва” (“Не обвиняй меня, всесильный”), написанном в 1829 году, Лермонтов называет творчество “всесожигающим костром”, а “жажду песнопений” – “страшной”. Это существенно отличает его от поэтов прошлых лет, в особенности от Пушкина, для которого поэзия – дар, приходящий легко и естественно. Но Лермонтов – человек уже другой эпохи, он видит разъединение людей, а не их общность. Он видит, что люди изменились, что общество уже не то, и это нашло отражение в душах людей, в их жизненных потребностях. Лермонтов также замечал, что в сей век “позорно малодушных” людей поэт утратил свое истинное назначение, “на злато променяв ту власть, которой свет внимал в немом благоговенье”. Об этом он четко сказал в своем стихотворении “Поэт” (“Отделкой золотой блистает мой кинжал”) 1838 года. Автор использует символ-иносказание для сравнения поэта с грозным некогда оружием. Боевой кинжал был снят отважным казаком с убитого господина, затем стал предметом купли-продажи. В конце концов – это игрушка с золотой отделкой:

Теперь родных ножон, избитых на войне,

Лишен героя спутник бедный,

Игрушкой золотой он блещет на стене –

Увы, бесславный и безвредный!

Такой кинжал безвреден, но и бесславен. Автор пользуется положением бездейстия кинжала для сравнения его с поэтом:

В наш век изнеженный не так ли ты, поэт,

Свое утратил назначенье,

На злато променяв ту власть, которой свет

Внимал в немом благоговенье?

Поэт вспоминает славное прошлое, когда поэт достойно выполнял свою

миссию:

Бывало, мерный звук твоих могучих слов

Воспламенял бойца для битвы,

Он нужен был толпе, как чаша для пиров,

Как фимиам в часы молитвы.

Твой стих, как божий дух, носился над толпой

И, отзыв мыслей благородных,

Звучал, как колокол на башне вечевой

Во дни торжеств и бед народных. Лермонтов заканчивает стихотворение вопросом:

Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк.

Иль никогда, на голос мщенья

Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,

Покрытый ржавчиной презренья?..

Лермонтов обвиняет поэтов-современников, променявших высокое назначение поэта на обеспеченное, сытое существование. Он осознавал то печальное положение, в котором находились поэт и поэзия, и старался бороться за жизнь настоящего, подлинного искусства, а не заменять его пустой болтовней ради денег.

Художественное своеобразие стихотворения заключается в том, что поэт сравнивается с кинжалом – грозным оружием. В стихотворении много риторических вопросов, метафор (“покрытый ржавчиной презренья”), эпитетов (“осмеянный пророк”).

Для самого Лермонтова творчество – это спасительное освобождение от страданий, приход к вере, к гармонии. Он осознавал, что поэзия призвана объединять людей, сила заключенного в слове чувства – зов человечества к высшей духовности.

Из стихотворения “Есть речи – значенье…” (1840) мы понимаем, почему в Лермонтове побеждала вера в поэзию при всей мучительности творческого процесса. “Из пламя и света рожденное слово” вызывает не просто волнение, а страстное желание творчества, порыв броситься к нему навстречу:

Как полны их звуки

Безумством желанья!

В них слезы разлуки,

В них трепет свиданья.

Это творчество, вера в “слово”, помогают поэту сохранить веру в жизнь, в духовные, нравственные ценности и не пасть духом.

К сожалению, он чувствовал себя одиноким в своих убеждениях. В стихотворении “Журналист, читатель и писатель” (1840) Лермонтов показывает три разные точки зрения на проблемы современности. Для читателя творения писателей не представляют никакой духовной ценности, они обращают внимание на:

Во-первых, серая бумага,

Она, быть может, и чиста;

Да как-то страшно без перчаток…

Читаешь – сотни опечаток!

Для читателей скучен простой и гордый язык, их тешат глупые романы, блеск и обманы, читатель замечает: “В чернилах ваших, господа, И желчи едкой даже нету – А просто грязная вода”.

Журналист тоже ругает писателей, но у него, в основном, мелкие нападки: он говорит, что рад бы вовсе не браниться. Но в этом мире все опирается на деньги, и материальное благополучие для него важнее:

Приличье, вкус – все так условно;

А деньги все ведь платят ровно…

Поэтому журналист уговаривает сочинителя написать что-нибудь, чтобы было, что критиковать. Но писатель не хочет представить свои творения на суд читателя:

Но эти страшные творенья

Читает дома он один,

И ими после без зазренья

Он затопляет свой камин.

Автор не хочет, чтобы его творения назвали “бранью коварной”, но он не хочет и покупать славу такой ценой. В этот век “позорно малодушных” людей поэт, “на мелочь душу разменяв”, гибнет жертвой общих мнений, что для него особенно болезненно. “Да и о чем писать?” – спрашивает писатель, ведь все уже давно описано. Такое положение вещей угнетает поэта, он становится одиноким.

Последним стихотворением Лермонтова является “Пророк”, написанное в 1841 году. Темой стихотворения является высокая миссияпоэтического призвания и непонимание этого толпой Возвышенная идея общественного служения поэта ярко выражена Лермонтовым в образе пророка, одухотворенного высокой идеей и готового отречься от всех земных благ жизни во имя служения этой высокой идее В основе стихотворения лежит скорбь поэта-гражданина о том, что высокое учение пророка не признается толпой. Эгоистическая, мелкая толпа отнеслась к пророку-поэту жестоко, она дошла до преследования, глумления и унижения его:.

С тех пор как вечный судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

Провозглашать я стал любви

И правды чистые ученья:

В меня все ближние мои

Бросали бешено каменья.

Картине грубости, мелочности мещански настроенной толпы Лермонтов противопоставляет величественный образ природы, необыкновенной силы и красоты:

И вот в пустыне я живу…

Мне тварь покорна там земная;

И звезды слушают меня,

Лучами радостно играя.

В этом противопоставлении восторженного внимания звезд к пророческой речи поэта бездушному, жестокому отношению людей чувствуется глубокий протест Лермонтова против этого бездушия. В. Г. Белинский писал по поводу “Пророка”: “Какая глубина мысли! Какая страшная энергия выражения! Таких стихов долго, долго не дождаться России”.

Лермонтов выступил достойным преемником Пушкина в вопросах о месте и назначении поэта и поэзии в современном обществе. Он продолжил мысль о гражданском назначении поэзии, она должна откликаться на насущные нужды современности.