Своей сатирой Маяковский продолжает традиции Салтыкова-Щедрина. Жизнь меняется каждый день, задавая все новые и новые вопросы и не давая на них ответов. Можно ли сейчас однозначно судить о творчестве Маяковского? Трудно разобраться в своем времени, а что говорить о прошлом… Получается так, что у каждого времени своя правда.
Какое оно – время Маяковского? Удивительное. Время трагедий, разъединивших отцов и детей, время фантастических прогнозов, святой и наивной веры в человеческое братство, мир во всем мире: “Хоть раз бы увидеть, что вот, спокойный, живет человек…” Мы тоже хотим в это верить. Эта вера сближает поколения.
Мы имеем право рассматривать лишь стержневые вопросы творчества Маяковского, опуская те просчеты, заблуждения, которые породило его время, о которых мы не можем судить, так как это уже история. В последнем своем произведении “Во весь голос” Маяковский сказал: “Я сам расскажу о времени и о себе”. У Владимира Высоцкого есть такие слова: “Добро всегда остается добром, в прошлом, будущем и настоящем”.
Для человека во все века непреложные истины добра, справедливости, честности были ориентиром в жизни и верой в саму жизнь. Смысл творчества Маяковского можно определить первыми строками поэмы “150000000”: “Идея одна у нее – сиять в настоящее завтра”. Но каким образом? “…В диком разгроме старое смыв, новый раз гремит по миру миф”. Как сейчас по-новому читаются эти строки!
“Гром разодрал побережий уши, и брызги взметнулись земель за тридевять, когда Иван, шаги обрушив, пошел грозою вселенную выдавить”. Вот так и получается, что, рассказывая о себе, он рассказал и о нас, правда, смысл эти слова через много десятилетий приобрели другой. Невозможно “рай” будущего возвести на “трупе” прошедшего.
Интересно сейчас читать заключительную главу этой поэмы “150000000” про “Октябрьскую революции сотую годовщину”. Не получилось всемирного торжества по этому поводу.
Говорят, что в истории все повторяется. В это действительно веришь, когда читаешь плакат Маяковского из РОСТА:
Только уголь даст хлеб.
Только уголь даст одежду.
Только уголь даст тепло.
А угля добываем все меньше и меньше.
Как выйти из этого положения?
Делайте предложение!
Не сегодняшний ли это день? Разница лишь в том, что плакаты теперь никто не читает, впрочем, как и самого Маяковского. Победа революции внушила неоправданный оптимизм насчет дальнейших побед. Но человечество без проблем никогда, наверное, не останется. Безработица, низкий уровень жизни, низкая заработная плата, плохие жилищные условия, бюрократические извращения в органах власти, хотя уже и не советской, – вот вопросы, которые решаются и по сей день, а вернее, не решаются. Нечего нам сейчас добавить к его фразе: “Дрянь пока что мало поредела”. А вот мудрое политическое пророчество Маяковского-экономиста: “На арену! С купцами сражаться иди! Надо счетами бить учиться. Пусть “всерьез и надолго”, но там впереди может новый Октябрь случиться”.
А “Прозаседавшиеся”? А “Бюрократиада”? “Бумага взад. Бумага вперед. По проторенному другими следу через замзава проплыла к преду”. Гротеск “Прозаседавшихся” помогает передать абсурдность поведения людей, убивающих все время и энергию на бесконечные пустые заседания, например, на заседание по поводу “покупки склянки чернил Губкооперативом”. Разве мало в нашей жизни аналогичных бессмысленных заседаний? Декреты, постановления, заседания, а “воз и ныне там”.
Наш сегодняшний “Хулиган” все тот же: “Смотрит – кому бы заехать в ухо? Что башка не придумает дурья?! Бомба из безобразий и ухарств, дурости, пива и бескультурья”. Слова Маяковского из “Барышни и хулигана” надо сделать сегодняшним лозунгом: “Пора топором закона отсечь гнилые дела и речь!”
В “Стихотворении о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе” поэт опять прав: “Что бабе масштаб грандиозный наш?! Бабе грязью обдало рыло, и баба, взбираясь с этажа на этаж, сверху “и меня, и власти крыла”.
Говорят, что каждый великий поэт должен переживать сперва непризнание, потом признание, потом забвение – и возвращение к себе. Это о Маяковском. Маяковского часто называли поэтом будущего времени. Сейчас он понятен, как никогда. Его будущее наступило.