Стихотворение Пастернака “Во всем мне хочется дойти…”, написанное в 1956году, стало поэтическим кредо писателя, итогом его размышлений о творчестве, о месте и роли поэта и поэзии. В разные периоды жизни он говорил об этом, но неизменным оставалось одно: главная задача искусства – поиск истины, постижение сущности явлений, всей полноты бытия:
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
Лирический герой Пастернака воспринимает мир просто и естественно, а потому именно природа наиболее близка духу самого художественного творчества. Отсюда появляются так характерные для Пастернака сравнения творчества и природного мира. В раннем стихотворении “Определение поэзии” он писал: “Это – круто налившийся свист, / Это щелканье сдавленных льдинок…”. Завершая свой творческий путь, он также говорит о внутреннем родстве природы и поэзии: “В стихи б я внес дыханье роз, / Дыханье мяты, / Луга, осоку, сенокос, / Грозы раскаты”. Не оружие, не маузер, как у Маяковского, а цветущий сад – вот то, что для Пастернака определяет его поэзию: “Я б разбивал стихи, как сад”.
В этом она схожа с музыкой, которую боготворил писатель. Его любимым композитором был Шопен, музыка которого воспринимается Пастернаком как эталон истинного искусства. И она, как и его поэзия, полна звуками, запахами, голосами природы. Это “живое чудо / Фольварков, парков, рощ”, воплощенное средствами искусства – поэтического или музыкального.
Природа как образ гармоничной простоты и совершенства, как идеал часто противопоставляется житейской суете и искусственности. Об этом говорили многие русские поэты и писатели – Пушкин и Лермонтов, Тургенев и Толстой, Тютчев и Фет. Для Пастернака творить – значит “жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья”. Вот почему даже то, что кажется случайным, не столь важным, принадлежащим к обычной житейской суете, для него не менее значимо, чем основная “нить судеб, событий”. Ведь и здесь кроется “сущность протекших дней”. Но все же, помимо природы, лучше всего таинства бытия раскрываются в “свойствах страсти”, с ее беззакониями и грехами, нечаянностями и непреложными законами:
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы, –
Говорит о свой задаче художника Пастернак.
Для него нет и не может быть ничего, что не может вместить поэзия. Но в основе ее – сам художник, его мысли, чувства, муки и радости, поражения и победы. К концу стихотворения за счет многочисленных перечислений разнородных понятий, лексических и синтаксических анафор создается такой психологический подтекст, который передает сам экстаз творчества, требующего от художника наивысшего напряжения всех духовных. С ним сопоставима только “натянутая тетива тугого лука”. Этот образ, завершающий стихотворение, является метафорой не только творчества, но и самой жизни великого поэта ХХ столетия, воплотившего в своих стихах “самую суть” и “протекших дней”, и своей души, и бытия целого мира.