“Теория – учение, система научных принципов, идей, обобщающих практический опыт”
С. И. Ожегов, “Словарь русского языка”
Роман И. С. Тургенева “Отцы и дети” – сложное произведение. Оно сложно тем, что его нужно читать подготовленным, имея определенный запас знаний по истории, обществознанию, философии, эстетике, иметь представление о сути идейной борьбы между основными общественными силами в России конца 50-х – начала 60-х годов 19 века. И лишь только тогда роман будет понятен, интересен и откроется во всем его многообразии.
Произведение было опубликовано в 1862 г. Оно сразу привлекло внимание широких общественных кругов и с тех пор продолжает вызывать интерес читателей остротой поставленных в нем вопросов, а также своими художественными достоинствами.
Читая роман “Отцы и дети”, теряешься во множестве теорий, по которым живут действующие лица. Но я считаю, нужно относиться к этому философски. Ведь Кирсановы, Базаров и другие – живые люди, а человеку свойственно искать себя, пусть и ошибочным путем. Каждый из нас, возможно, не замечая того, “подстраивается” в жизни под какую-то “теорию”; другое дело, что судьба часто вмешивается в нее, разрушая то, что казалось незыблемым.
Итак, тема романа “Отцы и дети” – изображение идейной борьбы между либеральным дворянством и революционной демократией. Либералы – “отцы”, демократы – “дети”.
Павел Петрович Кирсанов – умный и волевой человек, обладающий прекрасными достоинствами: он честен, по-своему благороден, верен своим убеждениям. Но беда в том, что он не чувствует движения времени, как бы не хочет видеть, что происходит в окружающей жизни. Его “теория”, или, вернее сказать, принципы, мертвы. Павел Петрович называет себя человеком “либеральным и любящим прогресс”. Но он вкладывает в эти понятия всего лишь снисходительно-барскую “любовь” к русскому народу, на который он смотри свысока (Павел Петрович, разговаривая с крестьянами, “морщится и нюхает одеколон”). Он “ничего русского не читает, но на письменном столе у него находится серебряная пепельница в виде мужицкого лаптя”. Вот и вся связь с народом. О Павле Петровиче Базаров говорит: “Да он и был мертвец”.
Внешне прямо противоположен Павлу Петровичу его брат, Николай Петрович. Он мягок, сентиментален. И как бы хозяйством занимается, но оно “скрипело, как немазаное колесо, трещало, как домоделанная мебель сырого дерева”. Базаров называет Николая Петровича “отставным человеком”. Видимо, и его теория “дает сбой”, коли он не в состоянии понять причину всех хозяйственных неудач.
А Аркадий Кирсанов воображает себя последователем Базарова. Но если вдуматься, то он не последователь, а подражатель, личность несамостоятельная, что многократно подчеркивается в романе. Взгляды отца и дяди гораздо ближе Аркадию. Знакомство с Катей Лохтевой окончательно отдаляет Аркадия от Базарова. Он сумел построить свою жизнь, стал крепким хозяином, но его благополучие означает духовную смерть; он – человек без будущего, и его “теория” разобьется о жизнь.
Вот Базаров, я бы сказал, – целый “склад” теорий, в которых он убежден, непреклонен, непоколебим. Трудно предположить, как сложилась бы судьба Базарова, не оборвись его жизнь так трагически и скоро. Какие из его теорий остались бы верными спутницами на всю жизнь, а какие развеялись бы, как дым на ветру?
Как выразитель интересов народа, разночинец Базаров противопоставлен в романе дворянам Кирсановым. Он с гордостью подчеркивает в разговоре с Павлом Петровичем свою кровную связь с народом: “Мой дед землю пахал…” Тургенев назвал Базарова “нигилистом”. Кто такие нигилисты, объясняет Аркадий: “Нигилист – это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением не был окружен этот принцип”. Сам Тургенев писал позднее о Базарове: “Если он называется нигилистом, то надо читать “революционером”.
Каковы же идейные позиции Базарова? Он отрицает существующий строй, все его порядки и учреждения. Наиболее полно эти взгляды Базаровы высказаны в споре с Павлом Петровичем в десятой главе.
“В теперешнее время полезнее всего отрицание – мы отрицаем.
– Все?
– Все.
– Как? Не только искусство, поэзию…но и…страшно вымолвить…
– Все, – с невыразимым спокойствием повторил Базаров”.
Отрицание Базарова – не бесцельное; он отрицает потому, что это полезно.
Какую же пользу может принести отрицание? На робкое замечание Николая Петровича, что надобно же и строить, Базаров отвечает: “Это уж не наше дело… Сперва нужно место расчистить”. Следовательно, базаровское отрицание служит будущему строительству. Базаров отрицает и искусство. Это единственный вопрос, в котором автор, как он сам заявил, не согласен со своим героем. К природе Базаров относится как к мастерской. Его не интересует красота природы, это “не храм…, человек в ней работник”.
Таковы принципы Базарова, а что же диктует жизнь? А она заставляет изменить некоторым теориям, поддаться “романтизму”…
Базаров, человек трезвого ума, уверенный в себе, в деле, которому он себя посвятил, гордый, целеустремленный, на глазах начинает меняться. Он конфузится, досадует, краснеет. “Какой я смирненький стал”, – думает Базаров о себе. Что же случилось? Неразделенная любовь заставляет его глубоко страдать. До последней минуты жизни он не может освободиться от своего чувства. Эта способность глубоко чувствовать лучше, чем сам о себе думает. Об этом говорят и чувства Базарова к родителям, которые он старается прикрыть внешней сдержанностью.
Есть в романе одна героиня, которая тоже живет по своим принципам. Это Анна Сергеевна Одинцова. Она испугалась самоотверженной любви Базарова. “Нет, – решила она наконец, – бог знает, куда бы это повело, этим нельзя идтить, спокойствие все-таки лучше всего на свете”. Одинцова живет не сердцем, а рассудком. Нравы света вытравливают из нее, человека незаурядного ума, искренние человеческие чувства, делают расчетливой, холодной эгоисткой.
По словам А. В. Луначарского, “Ни в одном из прежних романов Тургенева открытое, прямое столкновения противоположенных точек зрения на все самые основные, остро злободневные вопросы общественной жизни, философии, науки, политики, общественного мировоззрения в самом широком смысле слова не играло столь важной, определяющей для всего развития действия роли, как в “Отцах и детях”.