Так мы без расчета и живем, точно
Приставлены мы, как весталки
Древние, блюсти огонь какой-то…
Л. Н. Толстой
В конце XIX – начале XX века многие дворянские имения приходили в упадок. Старые владельцы, не справляясь с экономическими затруднениями, часто прибегали к банковским ссудам, отдавая под залог дома, земли, сады. Но ссуды нужно было погашать, уплачивая банку немалые проценты. Далеко не все могли это сделать. И тогда оставался один выход – продать. Но русское дворянство было слишком патриархальным. Оно держалось за поместья отцов вопреки собственной выгоде. А. П. Чехова всегда волновали такие понятия, как поместье, родовое гнездо, старый сад. В последней своей пьесе он не только откликнулся на злободневные вопросы современности, но и высказал много личного, заветного. Известно, как много значили для Чехова и в жизни, и в литературе цветы, деревья, природа. Этот мотив постоянно присутствует в его творчестве, он служит важным средством характеристики героев. Отношение к цветам, деревьям – это для Чехова мера нравственности, порядочности, человечности. Если судить этой мерой, то представители дворянства в “Вишневом саде” стоят выше других персонажей. Им дорог вишневый сад, потому что они знают ему цену.
Уходящий мир представлен в произведении образами Раневской, Гаева, Симеонова-Пищика.
Речи Гаева кажутся неуместными, поэтому его все время прерывают. Конечно, говорить в ресторане с половым о декадентах совершенно ни к чему, но само умение говорить на такую сложную тему свидетельствует об образованности Гаева. Биллиардные словечки, безусловно, засоряют его речь. Но посмотрите на авторские ремарки: он употребляет их только в минуты крайнего смущения. А может говорить и так: “О природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живешь и разрушаешь…” Ведь то, что он сказал, похоже на стихотворение в прозе!
Симеонов-Пищик – откровенно фарсовый персонаж, символ нескладной, неустроенной жизни. Петя говорит ему: “Если бы энергия, которую вы в течение всей вашей жизни затратили на поиски денег для уплаты процентов, пошла на что-нибудь другое, то, вероятно, в конце концов, вы могли бы перевернуть землю”. Но Пищик никому не делает зла. Мало того, когда получает деньги от англичан за участок, он тут же спешит раздать долги. В нем до сих пор сохранилось дворянское начало, с его представлением о долге и чести.
Но по-настоящему носительницей высокой дворянской культуры можно считать только Раневскую. Может быть, сорить деньгами – это не такая уж хорошая черта, но скопидомство в сто раз хуже. Знаменитая Фаина Раневская приняла эту фамилию именно потому, что относилась к деньгам точно так же, как и Любовь Андреевна у Чехова. “Хороший она человек. Легкий, простой человек”, – говорит Лопахин, а ведь он умеет разбираться в людях. Чехов сурово судит свою героиню с позиций высокой духовной культуры. Гибель вишневого сада на ее совести. Раневской не дано спасти сад, и не потому, что она не в состоянии превратить его в коммерческий, доходный, каким он был лет пятьдесят назад, когда “бывало, сушеную вишню возами отправляли в Москву и в Харьков. Денег было!” Нет, причину объясняет сама Раневская: “Уж очень много мы грешили”. Лопахин тут же успокаивает ее: “Какие у вас грехи…” Однако сам автор далек от снисхождения. Конечно, грешили много. И не одна Раневская. Муж ее умер от шампанского. И Гаев, и Пищик, и Раневская ничего, кроме долгов, делать не умеют.
М. Горький сказал о героях Чехова, что эти люди не успели вовремя умереть. Отчасти он прав. Их время уже прошло. Но жить-то надо. О. Л. Книппер-Чехова, первая исполнительница роли Раневской, писала, что у ее героини “душа растерялась. Она не понимает, что происходит кругом… Что делать, как жить?. .. Все дело в том, что она на разломе двух эпох”.
Признаком новой эпохи стала железная дорога. Именно потому, что железная дорога прошла возле имения, вишневый сад обречен. Еще недавно имение было бездоходным, но теперь положение изменилось: появилось удобное сообщение с городом. Железная дорога перерезала всю прошлую жизнь героев. Неторопливая, размеренная, упорядоченная барская жизнь, где было так уютно, тепло, привычно, ушла навсегда. А вместе с ней уходят многие атрибуты дворянской культуры. Чехов не может оправдать это только объективными условиями жизни, развитием новых экономических отношений, в результате которых помещичьи имения переходят в руки дельцов. Конечно, эти люди не виноваты в том, что родились в помещичьей усадьбе, что не приучены к труду. Но выбор у них все-таки был. Разве думала о вишневом саде Раневская, когда все деньги потратила на любовника? Да она и о собственной дочери не думала.
Чехов сочувствует своим героям. Он видит, как им плохо. Но он видит и то, что они недостойны вишневого сада и что уход их с исторической сцены неизбежен.
Сегодня мы тоже наблюдаем “разлом двух эпох”. Становится страшно при мысли, что такие понятия прошлого, как честь, благородство, великодушие, “уносятся ветром”. Но никакими внешними обстоятельствами нельзя оправдать внутреннее падение. Надо строже относиться к себе, а учиться этому лучше всего у Чехова.