Ни исторические эпохи, ни исторические характеры никогда не угасают бесследно в жизни народов. Максимилиан Волошин
Двадцатые-сороковые годы ХХ столетия – один из самых драматичных периодов в истории СССР. Если характеризовать его по данным средств массовой информации тех лет, то этот период будет выглядеть исключительно как время небывалого мужества и героизма, успехов социализма и всеобщего подъема жизни советского общества. Строительство фабрик, заводов, магистралей, железных дорог и электростанций, достижения советских летчиков и полярников, успехи ученых – основоположников современной космонавтики Константина Циолковского и Сергея Королева, авиаконструктора Алексея Туполева и генетика Николая Вавилова, физиков Льва Ландау и Петра Капицы, естествоиспытателя и мыслителя Владимира Вернадского, а также многих-многих других – все это, конечно же, было на самом деле и, действительно, способствовало выходу страны на новые рубежи производства, науки и техники. Но эти годы остались в истории и как период сложнейшего перелома, тоталитаризма и массовых репрессий.
Незаконные аресты, ссылки, расстрелы, ложь и подозрительность, доносы и предательство, всеобщий страх и массовый голод – к сожалению, это тоже признаки того времени.
Процессы, происходившие в жизни, оказывали большое влияние и на развитие литературы этого периода. В произведениях 20-30‑х годов ведущей становится тема революции и гражданской войны. Такие писатели, как Александр Серафимович, Константин Тренев и многие другие, в своих произведениях встали на службу новой власти, воспевали революцию, проповедуя культ силы во имя “освобождения” человечества.
Революция 1917 года разделила писателей не по степени таланта, а по верности служению власти. Продолжают создавать свои произведения и писатели, не разделяющие триумфального шествия революции, понимающие весь ужас происходящего. Свой взгляд на революцию изнутри предлагает Михаил Булгаков в романе “Белая гвардия”. Иссак Бабель в сборнике небольших новелл на тему гражданской войны “Конармия” показывает весь хаос братоубийственного противостояния, сложные взаимоотношения интеллигенции и простого народа. Не случайно произведение было охарактеризовано как отход от советской действительности, поскольку слишком резко, с точки зрения власти, была изображена революция, а также не показана роль партии. В результате И. Бабель был обвинен в шпионаже и расстрелян. В романе Артема Веселого “Россия, кровью умытая” раскрывается образ страны, вздыбленной революцией, залитой кровью, бьющейся в поисках лучшей участи. Поэт Максимилиан Волошин, так и не принявший “ни красных, ни белых”, в стихотворении “Гражданская война” показывает всю трагедию отдельного человека в этот период.
…И там и здесь между рядами Звучит один и тот же глас: “Кто не за нас – тот против нас. Нет безразличных: правда с нами”. А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других.
Как свидетельство нарастающей тревоги за будущее в литературе этого периода развивается жанр антиутопии, для которого характерно описание тоталитарного или другого государства с негативными тенденциями развития. Так, в произведении Евгения Замятина”Мы” показана картина жизни “единого государства”, построенного на обезличивании и полном контроле над жизнью людей. Как обращает внимание современная украинская исследовательница О. Николенко, “то, что казалось утопией людям 20-х годов, превратилось в трагическую антиутопию. Почему это случилось? Роман Замятина “Мы” содержит ответ на этот вопрос”. Андрей Платонов в романе “Чевенгур” показывает, как в сознание людей настойчиво внедрялись стереотипы о классовой непримиримости, коллективизме, как происходил процесс нивелирования личности, растворения ее в толпе.
Интерес к психологии человека в революционные годы и в период послереволюционных преобразований активизировал в литературе жанр романа воспитания. Именно к этому жанру относятся произведения Николая Островского “Как закалялась сталь” и выдающегося украинского педагога Антона Макаренко “Педагогическая поэма”. Так, роман-исповедь “Как закалялась сталь” стал своего рода “учебником жизни” для нескольких поколений советской молодежи. Цитата из этого произведения “Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…” – стала одной из самых популярных в советское время. Однако главный образ этого произведения Павки Корчагина был испорчен толкованием его как образца для слепого подражания. Только недавно стало известно, что редакторы этой книги намеренно сократили в ней фрагменты, раскрывающие трагедию одиночества этого мужественного бойца революции. Интересен тот факт, что произведение “Как закалялась сталь” до сих пор очень популярно в Китае, а в 2000 году китайскими кинематографистами был даже создан одноименный фильм по роману, съемки которого проходили в Украине.
Наряду с изображением событий революционной эпохи русские писатели в 20-40-е годы в своих произведениях также обращаются и к далекому прошлому. Так, известный исследователь литературы и писатель Юрий Тынянов в этот период создает романы “Кюхля” о трагической судьбе поэта-декабриста В. Кюхельбекера, “Смерть Вазир-Мухтара”, посвященный последнему году жизни А. С. Грибоедова, а также главное свое произведение -“Пушкин”, грандиозную эпопею о становлении, жизни и смерти великого русского поэта.
Особую роль в литературе этого времени приобрел исторический роман Алексея Толстого “Петр Первый”, в котором воссоздана широкая картина жизни России конца XVII – начала XVIII века. “Чтобы понять тайну русского народа, его величие, нужно хорошо и глубоко узнать его прошлое, нашу историю, коренные узлы ее, трагические и творческие эпохи, в которых завязывался русский характер”, – так определил свою задачу А. Н. Толстой в этом романе, поэтому и обратился к Петровской эпохе в поисках разгадки русского характера.
Особенно непросто развивается в этот период поэзия. По-разному сложилась жизненная и творческая судьба у нового поколения авторов Бориса Корнилова, Павла Васильева, Михаила Исаковского, Александра Прокофьева, Михаила Светлова и др., посвятивших поэзию осмыслению послереволюционных преобразований. Так, песня на слова Б. Корнилова и музыку Д. Шостаковича из кинофильма “Встречный” стала одним из символов советской эпохи. Однако 20 лет она звучала по всей стране без упоминания имени поэта, поскольку в 1937 году он по обвинению в написании и распространении “контрреволюционных произведений” был арестован и расстрелян.
Таким образом, в 30-е годы продолжаются начатые еще в годы революции и гражданской войны процессы физического уничтожения неугодных писателей, их публичного преследования, беспощадной критики и нравственного уничтожения в прессе. Характерна для того времени судьба гениального русского поэта ХХ века – Осипа Мандельштама. В ноябре 1933 года поэт на пике своей ненависти к советскому правительству пишет стихотворение, начинающееся с беспощадного диагноза: “Мы живем, под собою не чуя страны…”. За это произведение в 1934 году он был арестован и отправлен в ссылку. Причиной ареста послужил злой портрет Сталина, созданный поэтом:
Мы живем, под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны, А слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются усища, И сияют его голенища…
Совсем другая судьба ожидала писателя-сатирика Михаила Зощенко, автора “Голубой книги” – цикла сатирических новелл о пороках и страстях исторических персонажей и простого человека. Его произведения знали и любили. Сам Зощенко вполне соответствовал облику “пролетарского писателя”. Однако его творчество было намного богаче того, что хотела видеть в его произведениях власть. Писатель вынужден был надевать литературную маску и с ее помощью рассматривать происходящее. В “Письмах к писателю” М. Зощенко заметил: “Жизнь, на мой ничтожный взгляд, устроена проще, обидней и не для интеллигентов”. В результате в 1946 году он был назван “злостным хулиганом и антисоветчиком” и почти 8 лет имел право заниматься только переводами.
Сложные испытания выпали и на долю писателей-сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Они совместно написали известные произведения “Двенадцать стульев” и “Золотой теленок”. Истории о похождениях изобретательного мошенника Остапа Бендера, которые много раз переиздавались, буквально разошлись на цитаты, которые звучат и поныне: “ключ от квартиры, где деньги лежат”, “спасение утопающих – дело рук самих утопающих”, “не учите меня жить” и множество других. Советская критика “Двенадцать стульев” назвала “серенькой посредственностью” и отметила, что в романе нет “зарядки глубокой ненависти к классовому врагу”. После выхода “Золотого теленка” дилогия об Остапе Бендере стала необыкновенно популярной не только в СССР, но и за границей. Но в обоих этих романах Ильф и Петров пародировали советскую действительность. Это дало основание для того, чтобы в 1948 году Союз писателей постановил считать “Двенадцать стульев” и “Золотого теленка” клеветническими книгами, переиздание которых “может вызвать только возмущение со стороны советских читателей”. Запрет на переиздание действовал вплоть до 1956 года.
30‑е годы ХХ столетия ознаменовались грандиозными стройками, развернувшимися по всей стране. Тема созидательного труда стала одной из ведущих в советской литературе этого периода. Особое внимание обращалось на главного героя таких произведений – простого человека, передовика производства, который символизировал идею “народа как хозяина своей страны”. Содержание таких книг очень точно описал известный поэт Александр Твардовский:
Глядишь, роман, и все в порядке: Показан метод новой кладки, Отсталый зам, растущий пред И в коммунизм идущий дед. ..
В 1934 году под председательством Максима Горького состоялся I Съезд писателей СССР, на котором был провозглашен основной метод советской литературы – социалистический реализм, в соответствии с которым искусство должно быть идеологически правильным, оптимистическим по настроению, простым и понятным. Были намечены обязательные черты “положительного героя” художественного произведения, исповедующего “социалистический гуманизм” и атеизм. В результате сужался круг литературных жанров. Все меньше появлялось сатирических и фантастических произведений, а лирические образы приобретали нетрадиционное для них звучание. “С лопатой, взятой на плечо, и с “Политграмотой” под мышкой”, как в поэзии Ярослава Смелякова. Постепенно реализовывался и лозунг футуристов: “…бросить Пушкина, Толстого, Достоевского и проч., и проч, с парохода современности”. Творческое наследие многих писателей сознательно замалчивалось. Например, из школьных программ и учебников исчезали произведения Ф. М. Достоевского, религиозное мировоззрение которого расценивалось как вредное и чуждое.
“Свобода творчества” писателя заменялась нормами и образцами, утверждаемыми сверху. Конечно же, такое следование новым правилам советского писателя не могли принять многие истинные художники слова. Один из великих русских поэтов Борис Пастернак, отстаивая свою позицию, четко заявляет, что “искусство отличается от ремесла тем, что само ставит себе заказ”. В стихотворении “О, знал бы я, что так бывает…” поэт подчеркивает эту мысль:
…Когда строку диктует чувство, Оно на сцену шлет раба, И тут кончается искусство, И дышат почва и судьба.
Именно потому, когда в 1943 году драматург Евгений Шварц написал пьесу “Дракон”, которую вскоре поставил режиссер Н. Акимов, спектакль был запрещен. Причина запрета заключалась в том, что в форме притчи Е. Шварц показал тоталитарное общество, в котором люди за долгие годы правления Дракона так привыкли к насилию, что это стало уже считаться нормой жизни. Пьеса была опубликована лишь после смерти автора, а в 1988 году появилась блестящая экранизация этого произведения “Убить дракона” известного режиссера Марка Захарова.
С началом страшной Великой Отечественной войны вся страна была объединена одной мыслью: “Все для фронта – все для победы!”. В литературе на трагические события войны первой откликнулась лирическая поэзия. Суровый голос народа, поднявшегося на борьбу против фашистов, зазвучал на всю страну в песне Василия Лебедева-Кумача “Священная война”:
Пусть ярость благородная Вскипает, как волна. Идет война народная, Священная война!
Военно-патриотическая лирика стала в эти дни ведущим жанром литературы. Поэзия Константина Симонова, Давида Самойлова, Бориса Слуцкого, Алексея Фатьянова, Павла Антокольского и многих-многих других, публиковавшаяся в центральных и фронтовых газетах, поднимала дух бойцов, вдохновляла на подвиги во имя Великой Победы. Вся страна повторяла строки К. Симонова из стихотворения “Жди меня”:
…Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: – Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, – Просто ты умела ждать, Как никто другой.
Широкое распространение получает песенная поэзия. На фронтах и в тылу звучит знаменитая “Катюша” Михаила Исаковского, “Землянка” Алексея Суркова, “Любимый город” Евгения Долматовского и другие полюбившиеся лирические песни.
В 1943 году становится известно о борьбе с фашистскими оккупантами подпольной молодежной организации “Молодая гвардия”, действующей в городе Краснодоне современной Луганской области Украины. Основываясь на документальном материале, писатель Александр Фадеев в романтическо-приподнятом духе создает роман “Молодая гвардия”. Он вышел в свет в 1946 году. Однако писатель был подвергнут резкой критике за то, что в произведении недостаточно ярко раскрыта “руководящая и направляющая” роль коммунистической партии. А. Фадеев стал переписывать роман, добавив в него новых персонажей-коммунистов, и в 1951 году вышла вторая редакция “Молодой гвардии”, которая до конца 1980-х годов воспринималась как исторически достоверная, и иная трактовка была невозможна. Между тем, далеко не все события, описанные в романе, происходили на самом деле. Произведение было признано необходимым для патриотического воспитания подрастающего поколения и вошло в школьную программу по литературе.
Другой взгляд на войну был предложен читателям в повести киевского писателя Виктора Некрасова “В окопах Сталинграда”. И хотя в 1947 году произведение было удостоено Сталинской премии, уже через год повесть критиковали в печати за “недостаток идейности”. Об истинных причинах запрещения книги хорошо сказал белорусский писатель Василий Быков: “Виктор Некрасов увидел на войне интеллигента и утвердил его правоту и его значение как носителя духовных ценностей…”.
В последние годы войны властями были проведены репрессии против целых народов: чеченцев, ингушей, калмыков, крымских татар и других, поголовно обвиненных в предательстве. С войны не домой, а в лагеря и ссылку отправлялись также бывшие военнопленные и угнанные на работу в Германию. Репрессии среди представителей культуры, в том числе и литературы, продолжались.