В чем трагизм взаимоотношений Григория Мелехова, Аксиньи и Натальи? (По роману М. Шолохова “Тихий Дон”)
Михаил Александрович Шолохов художественно воплотил характер и судьбу русского человека в переломном и трагическом двадцатом веке. Писатель во многом продолжил традиции, заложенные еще Львом Толстым, создав эпические картины народной жизни в ее решающие моменты. При этом во всех его романах “мысль народная” никогда не подчиняет себе тему “мысли семейной”. В центре внимания романа Шолохова “Тихий Дон” оказывается обыкновенный человек, который по воле истории вырван из привычного хода жизни. Впервые в русской литературе в большом романе люди из народа оказались не среди второстепенных персонажей, а в самой гуще событий. Главные герои не интеллигенты, а казаки – воины и землепашцы. Это сами народные массы, но показанные не как единый организм, а состоящие из отдельных личностей. И, что еще более нехарактерно для русского романа, изображение событий глобального масштаба – исторических катастроф, войн, слома времени, кардинальных изменений в русской жизни – не подавляет частных, на первый взгляд, неизмеримо более мелких по значению человеческих взаимоотношений: внутри семьи и между мужчиной и женщиной. Так, Шолохов воссоздает трагизм разворачивающихся отношений в любовном треугольнике Григорий – Аксинья – Наталья. Центральным героем романа является Григорий Мелехов. В первых частях произведения в герое раскрываются те черты характера, что заложены природой, но могли бы и проявиться при условии ровного течения жизни, не взорванной страшными испытаниями. С началом бурных событий, связанных с историческими катаклизмами, в Григории происходит необратимый процесс внутреннего уничтожения. С первых же страниц романа в Мелехове необычайно ярко проявляется личностное начало, русский нравственный максимализм с его извечным желанием дойти до сути всего, не останавливаться на половине, не мириться ни с какими нарушениями естественного хода жизни. Женитьба на нелюбимой Наталье – едва ли не единственная уступка Григория ложному порядку жизни – не смогла заставить его отказаться от себя самого, от естественного чувства. Но в то же время это событие, рассматриваемое им как неволя, во многом определило те драматические отношения между ним и Натальей, которые потом в романе будут иметь место. Вероятно, именно тот факт, что женитьба на ней не была его собственным решением, определило то, что никогда он и Наталья не стали по-настоящему близки друг другу. Даже в редкие минуты гармонии между ними все равно что-то стоит, и это “что-то” – тот элемент неволи, насилия над ним, постоянная память об этом Григория, которая всегда его сопровождает. Даже брату Григорий не прощает насмешки над своей любовью и едва не убивает Петра вилами. Григорий оказывается не в состоянии подчиниться догматическим правилам, насилующим жизнь. Поэтому он вынужден бросить хозяйство, землю и уйти с Аксиньей в имение Листницких конюхом. И вот здесь имеет место самое неожиданное: Григорий без памяти любит Аксинью, это единственная женщина в его жизни, которую он по-настоящему полюбил. Однако жизнь с ней в имении не идет ему на пользу. Социальная жизнь нарушает ход жизни естественной. “Легкая сытая жизнь его портила. Он обленился, растолстел, выглядел старше своих лет”. Исторические катаклизмы приводят к тому, что Григорий вынужден постоянно уезжать из дома воевать. И единственное, что поддерживает его в этих отлучках, – мысль о любимой женщине – Аксинье – и о детях. Но никогда не становится такой поддержкой мысль о жене. Образы Натальи и Аксиньи заявляются как противоположные с самого начала романа. Наталью объединяет с Ильиничной, матерью Григория, мудрое спокойствие хранительниц домашнего очага, продолжательниц рода, глубоко запрятанная способность к напряженной духовной жизни. Наталью отличают однолюбие и долготерпение. Великое чувство любви к Григорию она проносит через всю свою жизнь, вызывая этим зависть легкомысленной Дарьи и приязнь Ильиничны. Любовь к мужу здесь становится неразрывной с материнством. В этой удивительно мягкой и доброй натуре Шолохов постоянно подчеркивает внутреннюю гордость и способность к самым глубоким чувствам. Так, Наталья “ни слова упрека” не бросила мужу, узнав о его поведении в походе, а лишь сурово молчала. О силе ее переживаний, о ее гордости говорят не слова, а поступки: в первый раз попытка самоубийства, во второй – нежелание не любимой Григорием иметь от него ребенка, что и приводит в итоге к ее трагической гибели, в которой косвенно (а возможно, что и непосредственно) виноват Григорий. Характер Аксиньи ближе героиня
м Достоевского. Она воплощение порыва, непосредственной жизни, протеста. Ее чувство к Григорию отличается цельностью, всеми силами она стремится к счастью. Именно поэтому в романе не раз подчеркивается, что ее любовь – это не разврат, а глубокое чувство, бросающее вызов родовым понятиям, утверждающее личную свободу человека. Любовь к Григорию, как говорит и сама Аксинья, – это и ее месть за жизнь в заточении у Степана, за высушенное сердце. Неистовство ее чувства к Григорию подчеркивается тем, что почти все сцены свиданий происходят на фоне буйно цветущей природы. Вместе с тем до определенного момента писатель показывает, что в Аксиньином поиске личного счастья есть и нечто недостойное – отсюда эпитет “порочный” в описании ее красоты. Этот эпитет исчезает, когда Аксинья становится матерью (теперь у нее “похорошевшие глаза”, “уверенно-счастливая осанка”), вновь появляется, когда она, сама потеряв ребенка, уводит Григория от жены и детей, и полностью исчезает к концу романа. Именно теперь Аксинья думает не о себе, а о Григории, проникаясь к нему материнской нежностью. После смерти Натальи именно она начинает заботиться о детях Григория и удостаивается того, что они называют ее мамой. Любовь обретает здесь традиционно народное содержание. В душе героини поселяется весна. Последнее, о чем услышит и герой, и читатель из уст Аксиньи, будут слова о детях и любви. Трагизм взаимоотношений Григория с Аксиньей и Натальей заключается, таким образом, в том, что Наталья всей своей личностью соответствует созидательным патриархальным устоям личности самого Григория, тогда как Аксинья – его стремлению к изменению жизни, его неуспокоенности и максимализму. Яркую натуру Григория нельзя свести только к одному из этих полюсов – это будет означать ущербность, неполноту. И точно так же Григорий не может остаться насовсем и полностью ни с одной из них, поскольку часть его личности всегда будет бунтовать и страдать.