В. С. Розов
Наибольшей популярностью на рубеже 1950-1960-х годов (наряду с А. Володиным) пользовался Виктор Розов, который открыл новый и в высшей степени актуальный конфликт: розовские мальчики совершают свой драматический выбор между общепринятыми эталонами и собственной индивидуальностью, они защищают свою самобытность от давления стандарта, навязываемого общим (общественным) мнением. Особую остроту такой конфликт приобретал оттого, что свою самобытность защищает человек обыкновенный.
У Розова драматургия конфликта к тому же усилена заостренностью ситуаций: «розовские мальчики», активно сопротивляясь стандарту, ищут совсем иную систему координат. Андрей, главный герой пьесы «В добрый час!» (1954), так объясняет свое нежелание идти по проторенной дорожке (в какой угодно институт — лишь бы иметь диплом о высшем образовании): «Я вот что думаю: у каждого человека должна быть своя точка… Самое важное — найти эту точку. Вот ты свою точку чувствуешь, тебя тянет к ней, и другие — тоже. А я понять не могу: где она? Но где — то есть это мое место. Оно — только мое. Мое! вот я и хочу его найти».
Но парадокс состоял в том, что, отвергая сложившуюся иерархическую систему координат, которая ориентировала человека на то, чтобы тем или иным способом подняться по социальной лестнице, герои мелодрамы времен «оттепели» остаются «обыкновенными» (по социальным же стандартам). И это рождает массу новых конфликтных коллизий.
Лирический пафос мелодрам Розова получал непосредственное выражение в общей эмоциональной тональности, которой окрашивались отношения между персонажами. Эта тональность образуется оригинальным сплавом двух полярно противоположных регистров — сострадания и юмора, слез и улыбки, иронии и патетики.
Вот как, например, выстраивается кульминационная сцена в пьесе Розова «В поисках радости». Олег нечаянно пролил чернила на новый письменный стол, купленный Леночкой, та в отместку выбрасывает его аквариум с рыбками за окно. И Олег срывает со стены отцовскую саблю и начинает рубить мебель. Здесь обретают символический смысл бытовые атрибуты — новая мебель,
«барахло», на которое молится Леночка, рыбки («Они же живые!» -1 кричит Олег) и отцовская сабля. Такое сопротивопоставление образов-символов окрашивает сцену целым пучком оттенков — тут и едкая ирония, и щемящая жалость, и высокая патетика.
В принципе, такое сочетание регистров характерно для классических мелодрам. Но именно в мелодрамах периода «оттепели» это сочетание приобретало необычайную непосредственность и свежесть. Может быть, потому, что истосковались по живому, неказенному общению и после многих лет насилия над человеческой природой вновь почувствовали ценность так называемого обычного, т. е. нормального, естественного существования человека домашнего, семейного, приватного?
Рождение мелодрамы нового типа потребовало нового стиля режиссуры и обновления театральной культуры. И появился Анатолий Эфрос, который осуществил блистательные постановки Розовских пьес в московском театре имени Ленинского комсомола. А затем возникла и сразу же завоевала любовь зрителей театральная студия «Современник» под руководством Олега Ефремова, в котором наиболее целостно предстала обновленная театральность, основанная на взаимодействии бытового существования, вырастала правда переживаний и чувствований человека.