Война… Мое поколение представляет ее только по рассказам. Да, почти из каждой семьи уходили и не возвращались деды, отцы, сыновья, братья. Да, тысячи женщин, детей, стариков погибали от холода в тылу.
Война… Мы произносим это слово, не вдумываясь в его смысл. Но пусть дойдет до нашего сознания страшное его значение. Пусть каждый прочувствует до глубины души, как трудно терять близких, как жутко видеть убитых горем людей. И сегодня вопросом всех вопросов, волнующим человечество, является проблема сохранения мира, предотвращение угрозы самоуничтожения. В борьбе за победу священного мира на земле участвуют гуманисты не только нашего времени, но и прошлых эпох, и среди них безусловно выделяется монументальная фигура Л. Н. Толстого.
Никто до Толстого в русской и зарубежной литературе не пытался изобразить войну так глобально, не осмелился показать ее так правдиво, с таким беспощадно-суровым реализмом, как в его романе “Война и мир”. По собственному признанию писателя, он рисовал “ужасные, потрясающие душу зрелища” для того, чтобы разрушить романтический ореол, каким издавна окружали войну сочинители, знавшие о ней понаслышке.
“Строгая, ни перед чем не отступающая правда”, – вот, по словам Н. А. Некрасова, то новое, что внес Толстой в изображение войны. Писатель сам вполне узнал в Крыму и отразил в “Севастопольских рассказах”, что такое смертельная опасность и воинская доблесть, как переживается страх быть убитым и в чем заключается храбрость, уничтожающая этот страх. Он увидел, что облик войны бесчеловечен и что в сражениях испытываются нравственные качества борющихся сторон и проступают главные черты национального характера.
Антивоенная и героико-патриотическая темы с еще большей силой и в еще более тесном их единении выступают на страницах “Войны и мира”. И в авторских суждениях, и в речах командира полка Андрея Болконского, капитана Тушина и других любимых толстовских героев, участвующих в войне, звучит ее решительное осуждение. Для них война – это “страшное дело”. Герои воспринимают ее как необходимость и участвуют в ней лишь потому, что от исхода этой войны зависит “вопрос жизни и смерти отечества”.
В общей концепции романа мир отрицает войну. Ужас смерти сотен люден на плотине Аугеста во время отступления русской армии после Аустерлица потрясает тем более, что Толстой сравнивает этот ужас с видом той же плотины в другое время, когда здесь “столько лет мирно сиживал в колпаке старичок-мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу”, и “столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих курках моравы и уезжали по той же плотине, запыленные мукой, с белыми возами”.
Неестественное состояние человека на войне очень ярко изображено в Бородинском сражении. Перед битвой Пьер видит прекрасную картину: “Косые лучи яркого солнца кидали на местность, которая была покрыта войсками и дымами выстрелов, пронизывающие, с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, ниже блестели золотые поля и перелески…” И жить бы людям в мире – русским и французам, наслаждаться жизнью, растить детей, сеять хлеб! Но раздается выстрел, и начинается настоящая “мясорубка”: люди, простые русские мужики, превращаются в жестокое орудие войны, у них появляется не человеческий, а животный страх за свою жизнь.
У Пьера он возникает, когда тот впервые близко столкнулся с французом: “Оба они испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица. И оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать”. Какое же это мерзкое, гадкое дело – война, если даже умных, образованных людей заставляют превращаться в животных с их низменными инстинктами!
А как трагичны известия о смерти родных! Невозможно без слез читать страницы, посвященные гибели Пети Ростова – отчаянного юного партизана… Когда трагическое известие пришло в дом Ростовых, “мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик. Спасалась от действительности в мире безумия”, ведь самое страшное для родителей – терять детей. “Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающей участия в жизни старухой”.
Мировые события и крупные явления общественной жизни наблюдает в “Войне и мире” как бы случайный свидетель, обыкновенный смертный; и эта простая, естественная, непредвзятая точка зрения обеспечивает нужный автору “человеческий взгляд”. Представляя события с нравственной стороны, Толстой проникает и в их подлинную историческую сущность. Само изображение войны “в крови, страданиях, смерти” исходит из народной точки зрения.
Правителям народов – Наполеону и Александру, равно как и всему высшему обществу, мало дела до этих страданий. Они либо не видят в них ничего ненормального, как Наполеон, либо с брезгливо-болезненной миной отворачиваются, как Александр.
Рассказать правду о войне, замечает сам Толстой в романе, очень трудно. Его новаторство связано не только с тем, что он показал человека на войне, но главным образом с тем, что, развенчав ложную, он первый открыл подлинную героику войны, представил ее как будничное дело и, одновременно, как испытание всех душевных сил человека в момент их наивысшего напряжения. И неизбежно случалось так, что носителями подлинного героизма явились простые, скромные люди, такие как капитаны Тушин и Тимохин, забытые историей генералы Дохтуров и Коновицын, никогда не говоривший о своих подвигах Кутузов. Именно они влияют на ход исторических событий. Сила приказа: “Круши, Медведев!” – не слабеет от того, что Тушин “пропищал” его, как не тускнеет вся его героическая фигура от несколько комической внешности.
Исторические события, которые приводят в движение народные массы, касаются судеб национальных, способны изменить – пусть драматически, но всегда благотворно – отдельного человека. Так очищаются и возвышаются в бедствиях Отечественной войны Андрей Болконский, Пьер Безухов, Наташа Ростова.
Князь Андрей, например, расстается со своими заблуждениями: восторгом по отношению к Наполеону и надеждой одним своим мнением, одним подвигом спасти армию. Война для них – и испытание. Нужно быть готовым отдать все, жертвовать всем, как это умеет сделать Пьер, но не умеют собравшиеся в Слободском дворце именитое купечество и “благородное” дворянство.
Таким образом, приобщение отдельного человека к стихийному бытию, по Толстому, всегда радостно, хотя, повторим, временами драматично и даже трагично.
Своим романом Толстой заставляет “полюблять жизнь” . Война, каким бы очищением, испытанием они ни была, есть “наипротивнейшее человеческому естеству состояние. Ведь гибнут лучшие люди, а они могли бы жить и совершать прекрасные поступки. Война не может быть привлекательной. Увидев ее в действительности, люди приходят к выводу, так точно сформулированному Болконским: “Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну… Цель войны – убийство… Сойдутся… на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей… и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга…”
Поэтому как последнее напутствие читателю из финальных глав “Войны и мира” и звучат слова о том, что человек лишь тогда почувствует себя счастливым, когда научится радостно созерцать “вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь”. Высшей ценностью жизни не являются ни слава, которой сначала так хотел добиться князь Андрей, ни великая власть, к которой так стремился Наполеон. Единственно непреходящая и бесспорная ценность – это сила жизни, ее способность к вечному изменению и развитию.