Древние мифы разных народов мира рассказывают о том, как в яростной бескомпромиссной борьбе противоположных сил и стихий создавался видимый мир. Так рождался упорядоченный космос, которому предшествовал хаос и ожесточенные схватки богов, чудовищ и героев. Космос – это мировой порядок, мировое целое, которое не только упорядочено, но и прекрасно в силу царящей в нем гармонии. Ему противостоит хаос – изначальное, беспорядочное и бесформенное состояние мира, порождением которого являются вечный мрак и ночь. Этот вывод воплощен почти во всех позднейших философских учениях и произведениях художественной литературы.
Нашел он свое отражение и в русской литературе. Достаточно вспомнить символику стихий в “Слове о полку Игореве”, “Поучение” Владимира Мономаха, “Слово о погибели Русской земли”, чтобы убедиться в правильности такого вывода.
Воплощение представлений о космосе и хаосе находим мы и в русской поэзии нового времени – у Пушкина и Баратынского, Лермонтова и Кольцова, Фета и Некрасова. Но наиболее своеобразное представление о космосе и хаосе мы видим в поэзии Тютчева.
Ф. Тютчев соединил в своем творчестве великую поэзию с предметным чувством космического характера. Осознавая себя микрокосмом беспредельного макрокосмоса, неотъемлемой частицей мироздания, поэт воспринимает свои ощущения как непосредственное проявление космического бытия. И тогда природа воспринимается живой – со своими страстями, силой, чувствами:
Не то, что мните вы, природа – Не слепок, не бездушный лик: В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык.
Поскольку человек – это микрокосмос, миниатюра макрокосмоса, то и явления человеческой жизни становятся для поэта проявлением бытия всего космоса. Внешний свет природы становится внутренним светом разума и поэтического сознания. И тогда у поэта душа начинает биться “на пороге как бы двойного бытия”, а подлинные человеческие чувства возводятся в степень космического порядка.
Пожалуй, ни у какого другого русского поэта нет такого последовательного воплощения древнего дуализма, как у Тютчева. Смена времен года, дня и ночи, света и тьмы, любви и равнодушия… И за каждым таким явлением стоит то ли божественная, то ли демоническая сила. Например, грозу поэт считает проявлением демонических сил:
Одни зарницы огневые, Воспламеняясь чередой, Как демоны глухонемые Ведут беседу меж собой…
Демонические силы – силы хаоса. Но почему тогда поэт с восторгом восклицает: “Люблю грозу в начале мая”? И откуда такое страстное умиление ночью – временем полного торжества темных сил? А “ночь” в поэзии Тютчева – это всегда сверхъестественная сила. Но какая – темная или светлая?
Ответ мы находим у самого Тютчева. Поэт делает открытие, которым делится с нами в стихотворении “День и ночь”:
…Пришла – и с мира рокового Ткань благодатную покрова, Сорвав, отбрасывает прочь… И бездна нам обнажена С своими страхами и мглами, И нет преград меж ей и нами – Вот отчего нам ночь страшна!
Но и день как будто страшит поэта. Он называет день пламенным, словно подчеркивая его схожесть с пламенем ада. А вот “наступит ночь – и в чистое стекло вольет елей душистый и янтарный!”.
Поэт как будто восстанавливает нарушенный порядок вещей. Он говорит нам о том, что все мы вышли из бездны, из хаоса, в который все и возвратимся. Свет стал препятствием, отделившим нас от хаоса. Но ночью, когда “бездна нам обнажена” и “нет преград меж ей и нами”, нам становится страшно. Потому что на нас нет блистательного покрова, потому что мы также обнажены перед лицом неизбежного. Чтобы освободиться от страха, человек спит до утра. Но этот страх – страх Божий – та христианская добродетель, которая развивает в человеке особую бдительность, смирение и почтительное отношение к окружающему миру.
Ночь – олицетворение сил хаоса – становится у Тютчева своего рода предупреждением человеку: memento mori – помни о смерти. Помни, что каждый день, каждый час, каждый миг твоей жизни – единственный и неповторимый. Мы вышли из вечной ночи, чтобы вернуться в вечную ночь. А потому должны ценить, беречь и преумножать жизнь земную – божественную. Мы должны помнить, что космос возник из хаоса, и обязаны не допустить обратного превращения.