Полемика
Ю. В. Дорофеев, Е. Е. Дорофеева
Принципы анализа текста
На материале романа В. Набокова “Подвиг”
В работе “Проблема текста…” М. М. Бахтин определил особенность гуманитарных исследований следующим образом: “гуманитарные науки – науки о человеке и его специфике, а не о безгласной вещи и естественном явлении. Человек в его человеческой специфике всегда выражает себя (говорит), т. е. создает текст (хотя бы и потенциальный)” . В соответствии с этим текст рассматривается им как первичная данность и исходная точка всякой гуманитарной дисциплины “и вообще всего гуманитарно-философского мышления” : “Текст является той непосредственной действительностью (действительностью мыслей и переживаний), из которой только и могут исходить эти дисциплины и это мышление. Где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления” .
Таким образом, именно текст становится объектом исследования во всех гуманитарных науках. Но каждая наука, будь то история, психология, философия, культурология, литературоведение или лингвистика, ставит себе целью найти в конкретном тексте какие-то специфические черты, связанные с особенностями теоретических установок автора каждого конкретного исследования, либо объяснить с позиций той или иной науки строение текста именно в том виде, в котором он представлен. На эту особенность обращал внимание еще Ю. М. Лотман: “анализ художественного текста в принципе допускает несколько подходов: произведение искусства может изучаться как подсобный материал для рассмотрения исторических, социально-экономических или философских проблем, может быть источником сведений о быте, юридических или нравственных нормах той или иной эпохи и т. и. В каждом случае специфике научной проблемы будет соответствовать и присущая ей методика исследования” .
Но, несмотря на различия между исследовательскими целями отдельных наук и особенности позиций отдельных авторов, в каждом исследовании возникает необходимость анализа и/или интерпретации текста, который стал объектом изучения. А это, в свою очередь, требует выработки определенных принципов и методов анализа. Именно от выбора последних и зависит продуктивность и специфичность описания феномена текста в каждом конкретном случае.
Наша работа ставит себе целью выявить наиболее общие принципы анализа текста, используемые в современной науке. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач: определить значение термина “текст”; рассмотреть особенности анализа текста в гуманитарных науках; на основе изученных источников сформулировать основные принципы анализа текста; на эмпирическом материале продемонстрировать реализацию этих принципов.
Прежде всего необходимо прояснить вопрос о том, что вообще понимается под термином “текст” в современной науке, какие свойства этого явления исследователи считают наиболее важными.
Суммируя ряд определений термина “текст”, представленных в разных исследованиях, мы можем сгруппировать все признаки текста, которые выделили различные ученые. Текст есть сообщение или произведение речетворческого процесса, для которого характерны:
1) выраженность, то есть фиксированность в определенных знаках; 2) отграниченность, то есть наличие начала и конца; 3) структурность, то есть внутренняя организация, которая превращает текст на синтагматическом уровне в цельную систему (формальная связность, содержательная целостность и т. и.); 4) возможность ответить на текст, точнее и шире – занять в отношении его ответную позицию; 5) обращенность текста к кому-либо, его адресованность; 6) связная, компактная, воспроизводимая последовательность знаков или образов; 7) развернутость по стреле времени; 8) способность выражать некоторое содержание и наличие смысла, в принципе доступного пониманию; 9) литературная обработка в соответствии с типом (жанром) этого текста, то есть определенная жанровая принадлежность; 10) определенная коммуникативная целенаправленность; 11) выражение авторского отношения к содержанию; 12) отнесенность к внеязыковой действительности; 13) существование в письменном виде (значимость этого признака хотя и оспаривается современными исследователями, но Ю. М. Лотман, И. Р. Гальперин и некоторые другие ученые считают его конститутивным для текста).
Не будет преувеличением, если мы скажем, что все существующие дефиниции термина “текст” представляют собой в определенном смысле вариации на одну и ту же тему. Причем вариации эти различаются почти исключительно по количественному признаку (то есть тот или иной исследователь дает более или менее развернутое определение текста), и очевидным является то, что все приведенные признаки существуют объективно. Однако, как отмечает И. Р. Гальперин, “многосторонность понятия “текст” обязывает выделить в нем то, что является ведущим, вскрывающим его онтологические и функциональные признаки” . Вследствие этого немаловажной оказывается задача “отделить то, что входит в самую сущность произведения, без чего оно перестает быть самим собой, от признаков, порой очень существенных, но отделимых в такой мере, что при их изменении специфика произведения сохраняется и оно остается собой” . Оба приведенных выше высказывания сами по себе не вызывают возражений, однако в них кроется корень всех расхождений, которые наблюдаются во всех работах, посвященных проблеме анализа текста: каждый исследователь в качестве сущностных характеристик выбирает те, которые отвечают его научной позиции.
В нашей работе мы принимаем следующую точку зрения: “продуцирование любого текста преследует цель преобразования некоторого более или менее конкретного адресата, образы исходного и искомого состояния которого неизбежно присутствуют в совокупной модели среды источника, составляя основную часть содержания текста и определяя его форму. То есть генетически и фактически исходная фундаментальная функция сообщения – целенаправленное преобразование сознания адресата, и именно этой задаче (независимо от степени осознания ее коммуникатором) подчинены номинативная, экспрессивная и прочие функции текста” . Таким образом, исходными тезисами для нас являются такие: 1) “язык является орудием формирования, экспликации и навязывания мысли ; 2) каждый отдельный текст реализует функцию воздействия в конкретной ситуации; 3) текст представляет собой функциональную систему, то есть такую, “возникновение и существование которой обусловлено необходимостью выполнения некой социально значимой функции” . С этой точки зрения текст следует определить как продукт процесса говорения, созданный с целью воздействовать на адресата, обладающий индивидуально-авторским содержанием и структурой, способной передать это содержание.
В целом, в гуманитарных науках принят метод анализа, который заключается в том, что текст описывается в иной, обобщенной системе понятий. При этом, как отмечает В. М. Сергеев, “представители различных гуманитарных наук используют свои специфические системы понятий, причем внутри одной области науки система понятий часто зависит от научной школы, а подчас является и индивидуальным инструментом” .
Противоречивость критериев отбора выделяемых в тексте смысловых структур, определение их степени участия в построении целого и невозможность верифицировать результаты анализа приводят к тому, что “даже в том случае, когда традиционный анализ выполнен высококвалифицированным специалистом, неуверенность в результатах не снимается. Именно поэтому в филологии такое значение имеет репутация исследователя, работы которого рассматриваются, как правило, в комплексе, так как только такое всеобъемлющее рассмотрение дает возможность оценить степень объективности и тщательности анализа” . Причины расхождений во взглядах ученых, по мнению И. И. Степанченко, заключаются в том, что “современная наука о языке не выработала прочных методологических основ, базирующихся на философском фундаменте” .
В связи со сказанным представляется целесообразным попытаться определить общие методологические установки, которые реализуются при разработке наиболее распространенных методик анализа и интерпретации. Основные направления анализа художественного текста (структурализм, интертекстуальность, лингвостилистика, текстовой анализ) рассматриваются в статье О. Г. Ревзиной “Методы анализа художественного текста” . Мы считаем необходимым расширить данную типологию и ввести в нее, во-первых, герменевтику, а во-вторых, функциональный анализ, (при этом мы сознательно не рассматриваем теорию автоматического понимания текста, которая продолжает развивать структуралистские идеи, и когнитивные методы анализа, поскольку функциональный анализ учитывает тот факт, что художественный текст представляет собой “мощный и глубоко диалектический механизм поиска истины, истолкования окружающего мира и ориентировки в нем” и потому является в высшей степени когнитивным). Нами были рассмотрены методики анализа и интерпретации текста, предложенные разными учеными. При этом учитывалась прежде всего цель, которую ставит перед собой тот или иной исследователь в процессе анализа, а также то, какое представление о тексте является исходным для данного анализа. На этом основании были выявлены общие методологические принципы анализа и интерпретации текстов.
1. Текст представляет собой систему, и как всякая система характеризуется целостностью (то есть содержание текста не равно сумме содержания составляющих его компонентов), структурой и назначением.
2. Назначением текста является воздействие на картину мира реципиента. Это воздействие может происходить в разных формах.
3. В филологии текст выступает как основной объект изучения, поэтому его исследование опирается на языковую форму. Помимо анализа языковой формы в задачи интерпретатора входит объяснить, почему данное содержание требует именно такого способа выражения.
4. Интерпретация должна базироваться на анализе языковых средств и связей между ними в тексте с учетом того, какую цель преследует автор текста. Такой подход позволит, с одной стороны, исследовать текст как субъективное отражение действительности, которое требует понимания (герменевтический аспект), а, с другой стороны, выявить механизм восприятия и продуцирования текста.
5. Залогом научности, объективности и продуктивности методики анализа и интерпретации текста служат два взаимодополняющих общеметодологических принципа: верифицируемости, выдвинутый позитивистами, и фальсифицируемости, выдвинутый К. Поппером. То есть любая интерпретация должна быть, с одной стороны, доказательной и обоснованной, а с другой стороны, может быть опровергнута на основании коррекции фактами.
Рассмотрим реализацию этих принципов на примере романа В. Набокова “Подвиг”.
Описание структуры подразумевает членение текста на основе синтагматических и семантических связей между его компонентами (подсистемами). Этот уровень анализа можно назвать первичным, что, однако, не отрицает его важности. Сам по себе он выглядит примитивно и близок к пересказу, однако его использование позволяет установить взаимосвязь частей текста, отделить самое существенное от менее важного, выявить этапы развития авторской мысли (при этом следует учитывать, что данный вид анализа не всегда совпадает с событийным членением текста). Только на основе такого описания можно строить парадигматический анализ и интерпретацию. То есть сначала текст воспринимается читателем и исследователем как синтагма (последовательное перемещение от одного элемента текста к другому), а затем как парадигма (установление отношений и связей между языковыми единицами, составляющими текст и смысловыми отрезками текста). Характеристика цельности текста базируется на соотнесенности его компонентов, выделенных в процессе членения текста. Эта соотнесенность всегда имеет материальное выражение (то есть представлена конкретными языковыми единицами) и может быть обозначена как мотив произведения.
Так, синтагматическое членение “Подвига” в первую очередь будет производиться на основе анализа событийной стороны жизни главного героя, Мартына Эдельвейса, с акцентом на тех смысловых моментах, которые непосредственно связаны с понятием “подвиг” (например, его столкновение ночью с пьяным человеком, угрожавшим герою пистолетом). Однако в процессе такого первичного деления на первый план явственно выступает неоднократно возникающий на протяжении произведения мотив, который связан с акварелью, висящей над кроватью Мартына: “… висела на светлой стене акварельная картина: густой лес и уходящая вглубь витая тропинка” . Автор уже при первом упоминании подчеркивает значимость этой картины: во-первых, Мартын боялся, что мать может убрать эту акварель и молился (!), чтобы этого не случилось, а во-вторых, тропинка на этой картине названа “началом того счастливого и мучительного путешествия, которым обернулась вся его жизнь”. Воспоминание об этой акварели проходит через весь роман, и концовка произведения представляет собой не что иное, как материализацию изображения, описанного выше: друг Мартына, Дарвин, шел через лес, а “темная тропа вилась между стволов, живописно и таинственно” . В результате соотнесенности компонентов текста, содержащих упоминание о картине, и возникает эстетический эффект, к которому стремился автор.
Воздействие на картину мира реципиента проявляется, прежде всего, в конфликте, который лежит в основе произведения. Представляется несомненным, что в центре внимания В. Набокова в рассматриваемом романе лежит понятие “подвиг”. В общеязыковом значении это “героический, самоотверженный поступок, который совершается ради высоких целей”. Под это определение, очевидно, не подпадают действия Мартына, который своим поведением спорит с представлениями о подвиге, сложившимся как в советской России, так и в эмигрантской среде. Учитывая все сказанное выше, можно предположить, что подвиг выступает в романе как вполне конкретный образ тропинки через лес, и именно этот образ нуждается в дальнейшей интерпретации. Это, в свою очередь, позволит определить тот участок тезауруса, который является объектом воздействия для автора.
Любая интерпретация с необходимостью опирается на анализ языковых форм. Следует особо отметить, что этот принцип нередко нарушается в филологических исследованиях: оценка творчества отдельного автора дается без конкретного анализа языка писателя. А “без такого анализа нельзя адекватно описать особенности стиля писателя” .
Стиль “Подвига” узнаваем, что было отмечено уже первыми критиками произведений В. Набокова. Обсуждая роман, они указывали, что автор обладает стилистическим мастерством и писательской изобретательностью, что позволило ему развернуть сам по себе не очень оригинальный роман. Главная особенность набоковского стиля заключается в системном, непрерывном обновлении словаря и образов, сложившихся в литературной традиции до него. Постоянная “борьба” (Ю. М. Лотман) с читательским мировосприятием, преодоление фактов естественного языка позволяют автору вызывать у читателя реальную и прогнозируемую эстетическую реакцию.
Каждый текст есть индивидуальное отражение действительности. Но это отражение представляет ценность, прежде всего, как инструмент познания и интерпретации окружающей действительности. Поэтому анализ текста с необходимостью учитывает особенности восприятия и продуцирования текста. И поскольку художественные тексты функционируют в духовной сфере, то восприятие текста можно определить как борьбу между двумя мировоззрениями. Специфика продуцирования отдельного текста связана с тем, что автор адресует свое произведение некоему идеальному читателю. И эта ориентировка во многом обусловливает особенности построения текста.
Мы, разумеется, не можем достаточно точно определить круг читателей, которым адресованы произведения В. Набокова (однако закономерно предположить, что этот читатель не исчерпывался кругом русских эмигрантов). Зато мы с уверенностью можем утверждать, что его произведения не рассчитаны на восприятие современным читателем. Это прочтение с неизбежностью порождает различного рода аберрации, которые не мог предусмотреть автор и которые проявляются вследствие разницы в те – заурусе читателей разных эпох. Например, один из героев носит фамилию Дарвин, что, несомненно отсылает читателя к создателю теории происхождения видов. Однако для современного читателя эта теория не имеет той значимости, которой она обладала во время написания романа, поэтому набоковская ирония, скорее всего, останется незамеченной. То же можно сказать и о быте российских эмигрантов того времени: нынешний читатель совершенно иначе воспринимает противостояние Европы и России.
Принципы, проиллюстрированные выше, связаны с верифицируемостью и доказательностью полученных результатов анализа текста. Однако следует учитывать, что любая интерпретация может быть опровергнута и возможность опровержения на основе коррекции фактами есть признак научности исследования. В этом случае следует говорить о вариативности восприятия текста.
В качестве примера рассмотрим заключительный эпизод “Подвига”: Дарвин посещает мать Мартына. А. Долинин, подробно анализируя этот эпизод, пишет: “Заключительную сцену романа Набоков строит таким образом, что незримое присутствие Мартына, его тайные следы обнаруживаются буквально в каждой фразе” . Особенное внимание уделяется следующим словам: “…калитка, которую Дарвин неплотно прикрыл, через некоторое время скрипнула от порыва влажного ветра и открылась, сильно качнувшись. Погодя на нее села синица, поговорила, поговорила, а потом перелетела на еловую ветку” . А. Долинин основывает свою интерпретацию на истолковании символов “калитка” (дверь) и “синица”. Причем эти символы толкуются не на основании текста, а на основании сопоставления с мифологическими представлениями о них и упоминаний их в других произведениях В. Набокова. Такое толкование может быть опровергнуто следующим образом. Во-первых, говорить о символизации той или иной реалии можно только при условии ее регулярного появления в романе. В данном случае символ “калитка” явно уступает по значимости символу “тропа”, которым завершается роман*.
* И даже в этом случае с символом следует обращаться крайне осторожно, о чем сам В. Набоков говорил в своих “Лекциях по зарубежной литературе”, обсуждая рассказ Ф. Кафки “Превращение”: “Я опасаюсь чрезмерно педалировать значение символов, ибо, как только вы отрываете символ от художественного ядра текста, он перестает вас радовать. Причина в том, что есть художественные символы и есть банальные, надуманные и даже дурацкие символы”. (Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе. – М.: Изд-во Независимая газета, 1998. – С. 363).
Во-вторых, остается непонятным, почему именно синица выступает как проводник в иной мир, ведь эту же функцию могут выполнять и другие птицы, например, воробьи и вороны (почему автор выбирает именно такую форму выражения)?
Особо отметим, что такая вариативность восприятия ни в коем случае не умоляет значимость той или иной интерпретации. Колебания в истолковании смысла текста являются закономерными, и конфликт интерпретаций не ведет к утверждению одной теории за счет другой.
На основании всего вышесказанного можно сделать следующие выводы. Научный анализ и интерпретация текста предполагают соблюдение ряда общеметодологических принципов, выработанных в литературоведении, лингвистике и философии. Нарушение одного из этих принципов с неизбежностью ведет к искажению идейно-образного содержания текста и результатов научных исследований.
Описанные принципы могут быть реализованы по-разному, то есть применение их носит творческий характер. Особенности реализации зависят от формы анализируемого произведения (прежде всего, жанровых характеристик), от индивидуальных особенностей стиля писателя, от теоретических установок ученого. Осознанное следование этим принципам, по нашему убеждению, позволит свести к минимуму разногласия и разночтения, неизбежно возникающие в процессе исследования художественных текстов.