Споры о жанре “Вишневого сада” не утихают до сих пор, но начало им было положено руководителями МХТа и самим автором. Станиславский и Немирович-Данченко видели в пьесе “тяжелую драму русской жизни”, а Чехов утверждал: “Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс”. Он настаивал на том, чтобы в спектакле не было “плачущего тона”. Действительно, в пьесе много комедийных, а порой, фарсовых элементов, но важнее другое: для драматизма действия героям не хватает серьезности и глубины. После продажи сада его бывшие хозяева, которые, казалось, так переживают за его судьбу, удивительно быстро успокаиваются и каждый из них уже строит свои планы. Раневская снова собирается ехать в Париж к своему неверному возлюбленному, недолго думая прихватив при этом все деньги, которые бабушка предназначила для Ани, дочери Раевской. Гаев, брат Раневской, уже представляет себя служащим банка, да и Варя, на которой в последнее время держалось все хозяйство в имении, не слишком переживает его продажу. Что и говорить об Ане, вдохновленной призывами Пети Трофимова, которая со всем порывом молодости устремлена к новой жизни. И лишь последняя сцена, где в опустевшем доме остается старый слуга Фирс с его словами “Человека забыли”, придает финалу пронзительное звучание.
И все же “Вишневый сад” – это комедия особого вида: лирическая, в которой соединяются драматическое и комическое начала. Основой комического в ней является комизм сходства, повторения, взаимоотражения персонажей, каждый из которых энтузиаст своей “правды” и ей он остается верен до конца, и каждый по-своему смешон. А все вместе они участвуют в печальном событии – гибели вишневого сада – и ускоряют его наступление. Лирическое начало доминирует в этой пьесе, придавая комизму характеров, положений и даже фарсовым сценам своеобразный оттенок, несущий печать авторских раздумий над серьезными проблемами человеческого бытия. Более того, сам образ вишневого сада, послуживший названием пьесы, несет в себе глубокий философский смысл.