ЗНАЧЕНИЕ КОНТРАСТА КАК ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРИЕМА
(по рассказу Л. Н. Толстого “После бала”)
Антитеза – это сопоставление противоположных образов; а в более широком смысле – любое сопоставление противоположных понятий, ситуаций или любых других элементов в литературном произведении. На таком художественном приеме построены пословицы, широко используется он и в мировой литературе, например противопоставление Дон Кихота и Санчо Пансы в романе “Дон Кихот” М. Сервантеса. К такому же приему прибег и Л. Н. Толстой в одном из своих поздних рассказов – “После бала”.
Герой, от чьего имени ведется повествование, – человек, в судьбе которого случай сыграл решающую роль. До переломного события, случившегося в годы его юности, Иван Васильевич был студентом провинциального университета и мечтал поступить на военную службу. Был он “очень веселый и бойкий малый, да еще и богатый”, поэтому “главное удовольствие… составляли вечера и балы”. Воображение Ивана Васильевича пленила прелестная Варенька Б., “высокая, стройная, грациозная и величественная”, имела она царственный вид, “который отпугивал бы от нее, если бы не ласковая, всегда веселая улыбка у рта, и прелестных, блестящих глаз”. На балу у губернского предводителя он весь вечер танцевал с Варенькой и “без вина был пьян любовью”. Он видел только ее “высокую стройную фигуру в белом платье с розовым поясом”, видел только “ее сияющее, зарумянившееся, с ямочками лицо и ласковые, милые глаза”. Любовь к Вареньке “освободила всю скрытую” в душе молодого человека “способность любви”.
Но судьбе было угодно, чтобы вся его жизнь “переменилась” после одной ночи, или, скорее, утра, наступившего следом, когда он стал свидетелем сцены чудовищного, бесчеловечного наказания беглого татарина.
Рассказ, большая часть которого посвящена изображению блистательного бала, не случайно называется “После бала”. Чудовищное событие, сыгравшее решающую роль в судьбе Ивана Васильевича, произошло именно после него. Но для того чтобы полнее воплотить свою идею, Толстой построил рассказ как последовательное и контрастное изображение сцен мазурки и экзекуции со множеством противопоставляющих деталей. Без эпизода истязания солдата картина бала, с его грациозностью, красивыми и нарядными женщинами, восторженными чувствами и нежными бело-розовыми красками, потеряла бы всякий смысл. И сцена экзекуции не показалась бы студенту такой страшной, если бы ей не предшествовал бал. Чем более праздничным и блистательным представлял себе окружающий мир молодой человек вначале, тем неожиданнее, трагичнее оказалось его прозрение, показавшее мир с совершенно другой, жестокой и крайне неприглядной, стороны.
Во время бала молодой человек испытывал к полковнику, отцу Вареньки, особое “восторженно-нежное чувство”. Он видел перед собой очень красивого, статного, высокого и свежего старика с румяным лицом и той же ласковой радостной улыбкой, как и у дочери. Когда же отец пригласил Вареньку на танец, все вокруг смотрели на них с восторженным умилением. Танцуя, полковник “бойко топнул одной ногой”, “фигура его то тихо и плавно, то шумно и бурно… задвигалась вокруг залы”; “он ловко прошел два круга”; “нежно, мило обхватил дочь руками…”. А сам рассказчик, “обнимая весь мир своей любовью”, боялся только одного: “чтобы что-нибудь не испортило” этого счастья. И конечно, он и предположить не мог, что это “что-нибудь” окажется настолько страшным. Утром на площади он увидел отца любимой девушки в совершенно ином обличье: полковник “шел… подрагивающей походкой”; “втягивал в себя воздух, раздувая щеки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу”; “сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого слабосильного солдата за то, что он недостаточно сильно опустил свою палку” на спину беглого татарина. Наказание, которым руководил отец любимой девушки, вызвало настоящий душевный кризис у героя.
В этих эпизодах перед нами словно два разных человека: один из них вызывает симпатию и добрую улыбку, другой – омерзение и брезгливость.. Еще ярче контраст между полковником, с его румяным лицом и белыми усами и бакенбардами, и наказываемым, который, “дергаясь всем телом, шлепая ногами по талому снегу… под сыпавшимися с обеих сторон на него ударами”, двигался сквозь строй солдат. “Мне было до такой степени стыдно, – описывает герой нахлынувшие чувства, – что, не зная, куда смотреть, как будто я был уличен в самом постыдном поступке…, я опустил глаза… На сердце была почти физическая, доходившая до тошноты тоска… казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища”.
Иван Васильевич так и не смог узнать и понять, почему все это “делалось с такой уверенностью и признавалось всеми необходимым”. “А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил…” Любовь героя к Вареньке с того дня пошла на убыль. Как ранее он невольно соединял Вареньку с отцом-полковником “в одном нежном, умиленном чувстве”, так теперь, “когда она… с улыбкой на лице, задумывалась”, Иван Васильевич “сейчас же вспоминал полковника на площади”, и ему становилось неловко и неприятно. Он стал все реже и реже видеться с девушкой, пока любовь его к ней совершенно не остыла.
История, описанная в рассказе “После бала”, не была только лишь вымыслом автора. Прототипом Вареньки Б. была Варвара Андреевна Корейш – дочь воинского начальника в Казани Андрея Петровича Корейша. Сергей Николаевич Толстой (брат Л. Н. Толстого) был влюблен в эту девушку, но его романтическое чувство угасло после того, как он, весело танцевавший с Варенькой на балу мазурку, на следующее утро увидел, как ее отец руководил экзекуцией. Случай этот стал тогда же известен Льву Николаевичу и произвел на него неизгладимое впечатление. Поэтому через пятьдесят с лишним лет он воспользовался им, чтобы с таким художественным мастерством показать, как самые радужные мечты молодого восторженного человека могут в один миг разбиться о жестокую реальность и совершенно изменить всю последующую жизнь.